Падение Кремля. Воспоминания о будущем

Оратор словно почувствовал затылком скользящий по головам взгляд Вожака, и обернулся. В ответ на немой вопрос Вожака Оратор улыбнулся. В переводе эта улыбка не нуждалась…

В перерыве к Вожаку подошёл сам Председатель. Один, без свиты.

– Надо поговорить.

По причине тучности, возраста и забвения физзарядки он задыхался уже от ходьбы по залу. Лицо его, «украшенное» склеротическим изменением сосудов, было красным и блестящим от пота. Так же, как и его лысина. Несмотря на тревогу, тщетно маскируемую псевдоорлиным взглядом, голос его был строг и даже сердит.

Вожак молча кивнул головой в знак согласия и последовал за Председателем. Они вошли в просторную комнату, временно оборудованную под штаб-квартиру главы партии.

– Ты, что, хочешь всё погубить?

Не дойдя и до кресла, Председатель сходу приступил к иллюстрированию плаката «Береги минутку!»

– Погубить всё, за что мы боролись?! Всё, ради чего мы вынуждены были отказаться от простых радостей жизни? Ты хочешь погубить партию, которая тебя воспитала?

Вожак не стал пока развивать неосторожно затронутую Председателем тему «отказа от простых радостей жизни». Это всегда успеется. Пока же следовало всего лишь поставить босса на место. Загнать в угол, то есть.

– Вы полагаете, что это – удачное начало для серьёзного разговора?

Председатель мгновенно осознал «масштаб прокола». Некоторое время он старательно работал анфас: пережидал «опомидоривание» физиономии. Но краска оказалась стойкой – и пришлось работать с наличным лицом. Он «включил» глаза – даром, что водянистые и полинявшие – и «метнул первую молнию».

– Хорошо. Давай говорить серьёзно. Готовитесь дать нам бой?

Правильно: если и ходить конём, так только по голове. Но Вожак не зря занимался боксом: ушёл от удара. И ладно бы, только ушёл.

– Нет, – парировал он с бестактной усмешкой, не снисходя ни к возрасту, ни к служебному положению шефа. – Мы не воюем с женщинами, детьми и… стариками.

Пурпур на лице Председателя заиграл всеми оттенками.

– Эти «старики», как ты выражаешься, жизнью своей обеспечили тебе и таким, как ты, возможность хотя бы говорить подобные слова! Уже за одно только это их можно уважать!

Если Вожак и думал «зарезать фраерка небольно», то теперь передумал.

– Уважать?! Вас?! А за что? Только не делайте круглых глаз, а не то пойдём по вехам!

Председатель уже понял, что допустил ошибку, пожертвовав инициативой за качество. По вехам идти ему не хотелось: уж больше приметными они были. И все – из числа тех, для забвения которых он ничего бы не пожалел. Даже… половины денежного содержания от Администрации. Разового.

А Вожак уже приступил к «добиванию». Перегнувшись через шахматный столик, он фамильярно похлопал босса по плечу. Всё это сопровождалось качественно глумливой улыбкой и такого же содержания текстом.

– Дядя, седина и лысина – это ещё не основание для уважения политического деятеля. Уважение заслуживается не стажем и не утратой волос, а конкретными делами. И не на благо себя лично.

Вот теперь можно было и намекнуть на «отказ от радостей жизни». Председатель намёк понял, неконтролируемо вспыхнул, но углубляться благоразумно не стал. И правильно: а вдруг этот мальчишка возьмёт, да и вытащит из рукава… нет, не кролика – это бы ещё ладно: одну из платёжных ведомостей «от Администрации». А ведь он на всё способен! И будет тогда уподоблен Председатель ПУКа в лучшем случае попу Гапону!

Но, хотя бы по минимуму, соблюдая меры предосторожности, а возмутиться следовало. Не углубляться, тем более, в опасном направлении, а именно возмутиться. Потому что лучшая защита – нападение. И не только в футболе. И Председатель возмутился. В тандеме со своими склеротическими изменениями.

– Я думал, что это у вас – по молодости лет, от недостатка опыта и избытка энергии, – достоверно задохнулся он. Не столько от злости, сколько от избытка веса. – А тут, оказывается – целая философия. Да-а-а… И что же вы намерены делать дальше? Разложить партию?! Добить её?!

Председатель был великолепен в своём благородном возмущении. Он даже пытался сверкать уже несверкающими, давно выцветшими глазами. Но, если кого-то эта «огнедышащесть» а-ля Конек-Горбунок и могла впечатлить, то только не Вожака. Да и, «оставаясь на позициях реализма», «огнедышащий» сам понимал несостоятельность своих упрёков. По части «разложить» и «добить». Спустя мгновение он уже жалел о своей «революционной» горячности.

– Разлагать давно разложившееся? – «обдал его уксусом» Вожак.

И Председателю оставалось лишь благодарить его за сдержанность и лаконизм, и надеяться на то, что «продолжение не последует». Но… «надежды юношу питали».

– Да-да, господин Председатель!

Вожак начал делать один «контрольный выстрел» за другим.

– Вы ведь не станете отрицать кооперацию с Кремлём? «Кремль с ПУКом». ООО: Общество с отсутствующей ответственностью!

«Доказательства!» – чуть было не сорвался Председатель. Точнее, сорвался, но только глазами. Опомнившись, он наверняка с радостью ощупал зубами укушенный язык.

«Пронесло!» – открытым текстом дало лицо Председателя. – «А ведь был на краю! Сам чуть не сиганул вниз! Одно слово – и не было бы уже борца за социалистическую… эволюцию! «Вы ведь не станете отрицать»! «Отрицнёшь, тут – на свою голову! Этот Вожак – такой гад… такой неправильно правильный. Уж он-то не преминул бы подать меня как Азефа или Малиновского!»

– Поэтому, как Вы сами понимаете, нам с такой партией не по пути!

«Годится!» – капитулировал глазами Председатель. И был прав: в сравнении с тем, что ему грозило лично, эта жертва была такой малостью, что и говорить стыдно. Вслух. Но капитулировать тоже надо уметь. С гордо поднятой головой. По этой части у Председателя был немалый опыт.

– Народ вас не поддержит!

Прозвучало несколько в духе «сам дурак», но, вместе с тем, достаточно мужественно.

– А его услуги нам и не понадобятся!

Моментально отвисшая челюсть говорила о том, что к такому ответу Председатель был явно не готов. Но он бы не был Председателем, если бы челюсть тут же не вернулась на исходную позицию.

– Как: опять декабристы?!

Качественно изумившись, Председатель округлил глаза – и взбодрил голос насмешливыми интонациями.

– В двадцать первом веке?!

– Нет.

Вожак поддержал его улыбку своей, не менее ядовитой. «Ответно укушенный», партийный фюрер померк.

– Но в услугах этой «движущей силы революции» мы не нуждаемся… Как некогда сказал один товарищ, «мы пойдём другим путём»…

Даже не зная «маршрута», Председатель совсем загрустил.

– Как я уже сказал, драться с вами мы не собираемся. Ну, так: лягнём для приличия. Надо же «представить суду официальную причину развода» Но, обещаю: мы удержимся в рамках приличий.

Председатель немедленно вывесил на лице «Надежда – наш компас земной».

– Да-да.

Сорокалетний мужик покровительственно улыбнулся шестидесятипятилетнему.

– Мы не станем переходить на личности. Никаких упоминаний о личных счетах, недвижимости на юге… Европы, расписках в получении довольствия и прочих «несущественных» мелочах.

«Всё знает…»

Для того чтобы прочитать этот текст на лице Председателя, услуги переводчика не требовались.

– Мы всего лишь заклеймим вас «позором и разными нехорошими словами». На тему «Разошлись пути-дорожки». Кстати, Вы также можете не стесняться в выражениях – и на ту же тему.

Председатель уже и не знал, что делать: то ли клеймить раскольника, то ли благодарить за чуткость. Так и не определившись с выбором, он в очередной раз «окрасился», и, не глядя на собеседника, дезертировал из собственного кабинета…

Глава шестая

– … Мы просили Вас дать нам возможность поучаствовать в борьбе! Вы не дали! Теперь же мы хотим иметь возможность самим решать свою судьбу! И мы уже не просим Вас даровать нам её: сами возьмём! С романтикой покончено: считайте, что мы повзрослели!

Оратор громил «отцов партии» не менее убедительно, чем «заказанного» ему некогда претендента на Кремль. Что тут скажешь: талант – он и в «контрольных выстрелах» талант!

Председатель, пусть и намёками, но уже «ознакомленный» Вожаком с «позицией оппозиции», не хватался рукой ни за сердце, ни за лысину. С первых слов уяснив, куда уносит Оратора, он уже сосредоточился на мыслях. Сочинял отповедь, то есть. И не для вразумления раскольников: для «внутренних нужд». Нужно было немедленно подать себя «бронзовым». Тем, которые уже начали шумно негодовать, и не только с мест, но и из Президиума.

А Оратор, словно не замечая «дружественного приёма», продолжал энергично «блюсти договорённости». По части разоблачения «вредительской линии большинства».

– Дайте жизни, господа старички! Мы не просим Вам «дать порулить»: рулите, куда хотите! Но только без нас! Разошлись пути-дорожки! Мы хотим немногого: достойно жить! Разве достойно жить – недостойно человека? Особенно – мыслящего?! Уважаемый Председатель был прав: довольно революций! Даёшь эволюцию! Вот мы и эволюционируем! Тем паче, что власть предоставляет для этого все возможности. А критика власти – это не обязательно борьба с ней!

Как ни был занят Председатель своими мыслями, а услышал. А, услышав, вынужден был слегка позеленеть и схватиться за сердце: ишь, как вывернул, подлец! «Эволюционируют» они! Нашим же салом – да нам по мусалам!

– И кто тут пытается учить нас жизни?! Кто?! Как говорится, «врач, исцели себя!»

Председатель лишился окраса: а как же договорённости?! Оратор и в самом деле намеревался сейчас выдать в эфир кое-что о моральном облике «старших товарищей». Вполне безобидно: без цифр, документов – даже без фамилий. Так – лёгкий перечень «движимого и недвижимого имущества», состоящего на балансе отдельных «беззаветных революционеров эволюционного толка». То есть, никакого коварства. Всё в рамках негласных договорённостей. Но и этого вполне хватило бы для того, чтобы «закапать» «бронзовый монумент» Председателя. Голубиным «добром». А если запустить на орбиту «корову»? «Дойную корову» доброкачественного компромата? И не для того, чтобы подоить её?

Заприметив обесцвеченного Председателя, Оратор взглядом обратился за инструкциями к Вожаку. «Палец кверху» – и Оратор воздержался от «контрольного выстрела».

– Вы, дяденьки, как хотите, – заключил он под возмущённый рёв зала, – а мы намерены признать выбор народа. Мы намерены признать существующую власть народной и демократической. А вот, чего мы больше не намерены делать, так это плестись у вас в хвосте, и вставлять палки в колёса законной власти!

После этих слов «ортодоксами от эволюции» была предпринята попытка овладеть телом докладчика. И, если от чувств, то вряд ли лирических. Но Оратор был готов к «излияниям» – и атака была отбита по всем правилам демократической полемики. В основном, ногами. Отразив натиск, Оратор выкрикнул в микрофон:

– От имени и по поручению Инициативной группы имею заявить следующее…

И зазвенела тишина! И в зале, и в ушах делегатов. И совсем даже не серебряным колокольчиком. Ну, так, как ей и полагается делать в ответственные моменты.

– … мы выходим из рядов ПУКа. Хватит: «насостоялись»! И «пукать» тоже хватит! Мы заявляем, что признаём существующую власть – и никакую другую! Мы признаём законно избранного Президента! Мы признаём руководящую роль Всеобщей Единой Партии России! И мы готовы сотрудничать со всеми ними на благо России! Мы готовы вступить в ряды этой, действительно всенародной партии, если нам будет оказана такая честь! Всё: расплевались. Спасибо за внимание!

На этот раз на штурм Оратора пошли старички – и взяли его штурмом. По причине своей обманчивой ветхости и его ошибочной неготовности. Мощи оказались, пусть и не святыми, но достаточно крепкими. Основательно «потрудившись» над докладчиком, партийные деды вынесли его тело в двери, где и «предали» дворцовому мрамору. Партийное большинство громом аплодисментов и напутственных проклятий: первое – «своим», второе – Оратору – провожало «траурную процессию».

Когда тело Оратора исчезло в дверях, все старички грудью встали на защиту Председателя и его теории «революционной эволюции». Все рвались к трибуне, чтобы «осудить, заклеймить и заверить». Сценарий Вожака претворялся в жизнь.

Председатель также «не подвёл» своего, бывшего теперь уже, товарища по партии. Его выступление было самым выразительным по части выражений, которыми он аттестовал ренегатов. Нет, он не переходил на лица, но в оценках случившегося себя не сдерживал. И хотя лексикон его составляли преимущественно цензурные слова, но совсем избежать ненормативной лексики не удалось даже и ему, обычно не опускающемуся до уровня пивной. В результате ренегаты «одним гамузом» были заклеймены всего лишь «суками», «блядями», «ублюдками», «подонками», «педерастами» и «продажными тварями». В общем и целом – вполне пристойно и «где-то даже» безобидно.

Заклеймив, Председатель выразил уверенность в том, что партия ещё теснее сплотится вокруг своего руководителя, и на гнусное предательство жалкой кучки ревизионистов ответит ещё более активной защитой интересов трудящихся… в стенах Государственной Думы!

Уже предвкушая роскошный обед – постаралась Администрация – делегаты решительно и безоговорочно поддержали вождя…

Глава седьмая

…Вдохновлённый слухами о расколе в рядах ПУКа, Президент с нетерпением ждал их подтверждения. Конечно, ПУК – партия «правильных» коммунистов. Но всё равно: неправильно именовать партию коммунистической. Ну, «не поймут нас». Там, где нужно. Поэтому, умеренные-то они умеренные, но пора было уже умерить и умеренных. Окончательно умерить.

Вот почему он засиделся в своём «мини-дворце» допоздна, чем вызвал немалое удивление челяди. До сего времени хозяин Кремля ни разу ещё не был замечен в нарушении распорядка. В этом отношении он неукоснительно следовал указаниям незабвенного Никиты Сергеича. Тот однажды заметил, что работать надо в рабочее время, то есть, с девяти до восемнадцати. Потому оно и называется рабочим. А, если ты засиживаешься на работе после этого времени, то значит, весь день бездельничал. А Президент, по его собственному выражению, на службе пахал, как раб на галерах. С девяти до восемнадцати.

То и дело Президент бросал взгляд на часы: с минуты на минуту съезд должен был уже завершить свою работу. Поэтому он не рассердился на Главу Администрации, который ворвался к нему – иначе и не скажешь – ровно в полночь, чуть ли не с двенадцатым ударом.

– Ты, брат – чисто Сатана, – усмехнулся Президент. – Не зря тебя сравнивают с советником Президента из романа Проханова «Крейсерова соната».

«А тебя – с тем самым Президентом!» – не остался в долгу Глава. Но только молча. Хотя Президент понял: не дурак ведь. Но поскольку сам напросился, топтаться на собственной мозоли не стал.

– Ну?

Многозначительно улыбаясь, Глава щёлкнул кнопкой портфельчика из крокодиловой кожи – и на стол Президента легла папка того же материала. Отступая в сторону, Глава улыбался уже торжествующе. Во всю… лицо.

Президент начал читать. По мере того, как он углублялся в текст, брови его всё решительнее штурмовали лоб. Наконец, он оторвал взгляд от бумаг. Обычно серое лицо его даже порозовело.

– Это – победа! Так, сказать, добили зверя в его же логове!

– Вот именно!

Глава активно поддержал президентские восторги своими.

– Мальчишки превзошли все самые радужные надежды! Максимум, на что мы могли рассчитывать – это раскол и образование ещё какой-нибудь партийки левого толка! Но чтобы вот так расплеваться?! Решение – явно не спонтанное, оно готовилось давно, втайне от стариков! Иначе откуда такой ивстречный энтузиазм?

– Что: действительно унесли Оратора?

– Как в кино! – просиял Глава. – С небольшой поправкой: такое и в кино не увидишь!

– Так качественно сыграли?

Улыбка моментально осыпалась с лица Главы.

– Вы хотите сказать…

– А Вы не хотите?

Кажется, Президент смог не поддаться эйфории. Или не смог поддаться. Но Глава не был бы Главой, если бы тотчас не увёл глаза в сторону и не занялся «калькуляцией». Вот за что, среди прочих достоинств, Президент ценил Главного Администратора: его нельзя было огорошить – его можно было только озадачить. И не в смысле: «поставить в тупик», а в смысле: «поставить задачу». Сейчас он как раз и занимался её решением. И судя по тому, какой рожей он снабдил своё лицо при подведении баланса, выпад Президента его не сразил.

– Значит, ты полностью исключаешь вариант «отвлекающего манёвра»?

Предваряя ответ, Глава добавил скепсису. Не удовлетворившись этим, он ещё и плечами пожал.

– Зачем такие сложности, шеф? Зачем «нашей» партии какие-то, там, манёвры?

Насчёт партии возражений у Президента не было. И он удовлетворился бы вопросом-разъяснением… если бы не метаморфозы. Ну, вот, не любил он метаморфозы.

– Всё это – так, но… очень уж радикальная метаморфоза… Ты знаком с древней историей?

– Вариант «троянского коня»?

Глава немедленно представил доказательства не только знакомства, но и сообразительности.

– Анализ обстановки на съезде – а там были и наши люди, – «пополз» он в душу Президента, – говорит о том, что, если это и драма, то настоящая, из жизни. И потом: я не вижу смысла в работе с «конём». По Гомеру, воины «из коня» лишь «изолировали» охрану и открыли ворота, чтобы впустить своё войско. А какое войско у пуковцев? Горста старых пердунов, вполне довольных окладом и тем, что власть разрешила им поиграть в революционеров! Нет, думаю, что в данном случае мы имеем дело с последствиями реальной оценки сил. Как сказал один дяденька: «Если не можешь победить врага – стань ему другом!»

– Ну, не знаю, не знаю…

Президент нервно побарабанил пальцами по столу.

– Ты хочешь их использовать?

– Непременно!

– И как же?

Глава усмехнулся: чуть-чуть можно было.

– А я приглашу к себе «на чашечку чая» вождя раскольников – там и посмотрим!

Неулыбчивый Президент изо всех сил попытался улыбнуться: повод-то, какой!

– Действуй! О результатах докладывать немедленно!

Двери за растворившимся в них чиновником неслышно закрылись.

Наморщив лоб, Президент ещё долго смотрел невидящим взглядом куда-то мимо окружавшей его роскоши кабинета. Радостное возбуждение никак не одолевало в нём сомнений…

– Он пришёл.

Глава Администрации оторвался от бумаг, и прищурился красными от бессонницы глазами: в канцелярии «подручного Сатаны», как его аттестовали некогда коммунисты, ещё не случалось безработицы.

– Он пришёл.

Наклонившись к самому уху шефа, помощник «дал дубля» и многозначительно повёл бровями. Глава встал из-за стола, и лично распахнув двери, вышел в приёмную. Референт провожал шефа изумлёнными глазами. Было чему удивляться: никогда ещё всесильный Глава Администрации не выходил в приёмную встречать посетителей, кто бы они ни были – хоть сам премьер-министр!

– Прискорбно, очень прискорбно…

– ???

– … что мы с Вами встречаемся только в первый раз! Но, надеюсь, не в последний!

Сияя, как только что сошедшее с конвейера изделие фабрики Гознака, Глава Администрации бережно подержался за руку Вожака.

– Прошу Вас!

Не переставая испускать флюиды радости от лицезрения дорогого гостя, Глава раскошелился на широкий хозяйский жест.

– Чай? Кофе? Или, может быть… за знакомство, так сказать?

Вожак улыбнулся.

– Нет, благодарю Вас. Думаю, что мы и чаем хорошо познакомимся.

Пока Глава отдавал распоряжение прислуге, Вожак огляделся. Он не только впервые обменялся рукопожатием с «правой рукой» Президента, но и впервые был его гостем. Кабинет всесильного Администратора удивлял. И совсем даже не роскошью: таковой не значилось.

Удивление вызывал, прежде всего, какой-то старомодный аскетизм: он создавал действительно рабочую атмосферу. Это было несвойственно и даже чуждо демократии. Её носители чаще всего замещали блеск отсутствующего ума блеском присутствующего интерьера. А здесь не было ни одного предмета, который по части сияния мог бы конкурировать с мозгами хозяина. Не в пример апартаментам его патрона, здесь царила едва ли не спартанская обстановка. Каким-то образом здесь сохранилось почти в нетронутом виде убранство ещё сталинских времён. Как минимум, дубовый стол зелёного сукна и раритетная лампа такого же стекла в глазах Вожака «добавляли очков» Администратору.

Глава Администрации заметил взгляд гостя и «комбинированно» усмехнулся: умно, иронически и самодовольно. «Три – в одном».

– Да-да: здесь нет ничего такого, что не соответствовало бы понятию «рабочее место». Только предметы функционального назначения!

Неожиданно перегнувшись через стол, он добавил вкрадчивым шёпотом:

– Ничто ведь не должно отвлекать интригана от его «грязного» занятия? Ведь именно так – как «грязного интригана» и чуть ли не «порождение Дьявола» – меня, уже который год, преподносит ваша печать?

– А Вы хотите откреститься от родства?

В широте улыбки гость не уступил хозяину. Тот не успел ответить: принесли чай и всё, что к нему полагается.

Сделав глоток, Глава Администрации отставил чашку в сторону.

– Мы с Вами – люди дела, поэтому я предлагаю перейти к сути вопроса сразу, без предисловий. Не чай ведь пить мы здесь собрались, в самом деле?!

После любезного «Чай? Кофе?» это впечатляло! Гость кивнул головой – и его чашка с недопитым чаем присоединилась к чашке визави.

– Так вот, дорогой Вожак… Ничего, что я Вами – по-партийному? Ведь ПУК – не чужая нам… Можно сказать, одно дело делаем.

«Что за чёрт!» – восхитился про себя Вожак. И не только про себя: какая-то часть выплеснулась на лицо.

– Сделайте одолжение.

– Так, вот, поскольку мы – я имею в виду Президента и себя – в курсе событий, имевших место на съезде ПУКа, то я предлагаю не зацикливаться на оценках, а идти дальше. То есть, сразу же заняться вопросами, производными от демарша Ваших сторонников.

Вожак спокойно выдержал милый иезуитский взгляд Главы Администрации. Наверно, таким взглядом инквизитор сопровождал вопрос о том, не является ли подсудимый исчадием ада.

– Согласен. Иначе нам и незачем было беспокоить друг друга. Чай можно попить и в более комфортабельной обстановке.

Теперь уже хозяин отметился восторгом в адрес гостя. Остаточным и молчаливым, а оттого неподдельным. «Обнародовав чувства», хозяин удовлетворённо откинулся на спинку кресла.

– Я рад тождеству наших взглядов. Хочу лишь предварить деловую часть коротеньким заявлением о том, что и Президент, и я лично с чувством «глубокого удовлетворения» – гы-гы! – встретили решение Инициативной группы, То самое: о готовности сотрудничать с «властью народа», гы-гы!

В отличие от Председателя ЦК и его «дедушек», мы не расцениваем это решение как ренегатство. Мы подходим к этому, так сказать, диалектически. Нам претит лексикон политических банкротов. Наоборот, мы считаем, что это – Поступок! С большой буквы! И мы готовы принять Вашу помощь.

«Да, дураков здесь не держат, – в который раз уважил хозяина Вожак. – Кого угодно – только не дураков!»

– Да, мы готовы принять Вашу помощь. Любую. В чём бы она не заключалась.

Неожиданно Глава замялся.

– Но у меня есть одно предложение… Как раз – по части помощи… Правда, я не знаю, как Вы к нему отнесётесь… Но я бы хотел, чтобы Вы отнеслись к нему… как бы это сказать… с пониманием, что ли…

– ???

На этот «вопрос» гостя хозяин ответил не сразу. И вряд ли он собирался с духом. Хотя бы потому, что в момент «заготовки ответа» плутоватые глаза его без остановки блуждали по сторонам, не забывая «по пути» сканировать лицо гостя.

– Вы ведь не станете утверждать, что с Вами ушли все «штыки» партии?

Глава «заходил издалека», но оказался близко. К пониманию. Вожаком. Что тот и замедлил продемонстрировать.

– Не стану.

– И это правильно. Да, за Вами пошло много трезвомыслящих молодых людей. Но много и не пошло. И тоже молодых и трезвомыслящих.

Отсюда – вопрос: смирятся они с фактом Вашего «ренегатства»? Не попытаются ли они активизироваться и убедить руководство в необходимости более жёстких форм борьбы, нежели хождение бабушек по квартирам да «каждодневное устроение революции» в стенах Думы?

Вожак не выдержал: хмыкнул.

– Удивлены моей откровенностью?

Главе не составило труда «расшифровать» усмешку гостя. Хотя тот и не слишком её «шифровал».

– А чего нам притворяться?! Мы ведь – свои люди… будем… Так вот: не считаете ли Вы, что ПУК начнёт готовить формирования – и совсем даже не старичков со знамёнами? Говоря о ПУКе, я, разумеется, имею в виду не Политсовет, а «молодёжь слева»? За Председателя и старичков мы спокойны…

Глядя прямо в глаза Вожаку, Глава квалифицированно отработал Мефистофелем. По части работы с душой клиента.

– Ну, что нам темнить: свои люди… почти… Так вот, отсюда мы ничего не ожидаем. А вот молодёжь?.. Вдруг они извлекут из нафталина старенький лозунг Председателя? Ну, тот: о готовности прибегнуть к «иным» способам борьбы с «антинародным режимом»? А? Как Вы думаете?