Людвикас Реза. Рождённый на Куршской косе

Лекции молодого Резы тогда слушали и другие, менее известные будущие пасторы литовских приходов. Читать и переводить Реза учил своих ровесников на текстах из Литовской Библии, подготовленной Йоганом Якобом Квантом, а основам литовского языка – на текстах из грамматики Да-ниеля Клейна (1653) и Пилипаса Руйгиса (1747). Однако, как видно, у начинающего доцента не всё получалось хорошо, ибо до короля дошли известия, что работа и дисциплина в семинаре пошатнулись. Король обязал профессоров Кёнигсбергского университета Георга Сигизмунда Хенига и Самуэля Готлиба Вальда лично проверить работу руководителя семинаров литовского и польского языков профессора Шульца и его доцентов. Во время проверки обнаружилось халатное отношение руководителя семинара: выяснилось, что Шульц сам не участвует в практической работе семинара, не готовит материалы к экзаменам, не заботится о библиотеке, даже не способен предъявить документы по деятельности семинара, не может объяснить, кому выделена часть стипендий семинара. Были опрошены и доценты обоих семинаров – Матияс Чиганас и Людвикас Реза. Они также подтвердили, что инспектор Шульц не заботится о семинаре, а слушатели собираются лишь затем, чтобы совсем не забыть литовский язык. Проверяющие подготовили и провели для доцентов экзамен по литовскому и польскому языку. Оба молодых человека на глазах комиссии должны были перевести с немецкого языка псалом Давида: Чиганас – на польский, Реза – на литовский язык. Так как в Кёнигсберге не было хорошего знатока литовского языка, а члены комиссии сами его не знали, проверяющим литовского текста был назначен Готфрид Остермейер, автор новейшей грамматики литовского языка. Мы ещё не раз обратимся к имени этого человека, поэтому остановимся подробнее на его жизни.

Готфрид Остермейер родился в Мариенбурге (ныне Маль-борк, Польша), в бывшей резиденции гроссмейстеров Тевтонского ордена, 20 апреля 1716 года. Его отец ремесленник-кожевник приехал из Саксонии. Он был женат на Елизавете Войткан, возможно, имевшей литовские или прусские корни. Будучи учеником мастера-кожевника, мальчик проявил большие способности и был в двенадцатилетнем возрасте отправлен учиться в Торуньскую гимназию. В 1737 году Готфрид поступил в Кёнигсбергский университет на теологический факультет, где посещал семинар литовского языка. Денег для обучения ему не хватало, он несколько раз прерывал обучение – работал в различных приходах, в том числе поблизости от Шилуте у пастора Калана. В университете и в приходах он усиленно занимался изучением литовского языка. Здесь же он женился на Оне Регине, дочери пастора Калана. После окончания университета в 1744 году его направили работать учителем в Тремпен (Новостроево). Приход Тремпена был известен в Пруссии с XVI века, здесь жил пастор Иоганн Портациус со своей молодой женой Анной Неандер (легендарной Анхен из Тарау). Первым пастором прихода стал Йонас Тартила (нем. Иоганн Тартила-Батоцки). Вскоре после него пастором прихода стал Бартоломеус Вил-лент (двоюродный брат и публикатор Мартинаса Мажвида-са), переводивший на литовский язык религиозные сочинения. А перед самым приездом Остермейера в Тремпен там уже в течение 30 лет работал учителем и пастором один из первых собирателей литовского фольклора, лексикограф Йокубас Бро-довскис (нем. Якуб Бродовски, 1692—1744 г., родом из Голь-дапа, похоронен у кирхи в Тремпене). Начиная с 1744 года, в течение восьми лет Остермейер работал учителем в школе, а в 1752 году получил место пастора в местной кирхе. Литературной деятельностью он начал активно заниматься после 1780 года, оставшись вдовцом. Но его первая значительная статья была напечатана в 1755 году, она называлась «Критические замечания о религии древних пруссов». В этом же году в Кёнигсберге вышел его перевод с немецкого языка сборника наставлений и молитв «Agenda». В 1780 году в Кёнигсберге вышла ещё одна его книга «Мысли о древних жителях Прусской земли». Эти книги вызвали ожесточённую дискуссию в научной среде. Через год в Кёнигсберге был опубликован литовский песенник «Святые песнопения, исполняемые в церкви и дома», над которым Остермейер долго работал. Этот песенник вызвал большую полемику с Готлибом Милкусом, длившуюся 13 лет. Считается, что это первая серьёзная полемика по вопросам литовской письменности. По теме дискуссии Остермейер написал несколько десятков статей на немецком языке. В 1791 году в Кёнигсберге был издан его важнейший труд «Литовская грамматика», а ещё через два года – его большая фундаментальная работа «Первая история литовских песенников», где он рассматривал творчество всех известных на тот момент литовских поэтов – авторов песен. Труды отца продолжил сын, Зигфрид Остермейер, родившийся 23 октября 1759 года в Тремпене, а с 1776 года учившийся на факультете теологии Альбертины, посещавший семинар литовского языка и на старших курсах там преподававший. После окончания университета, Зигфрид работал пастором в Вилюнай (поселок не сохранился), в Шиллеленай (Победино, Краснознаменский район), а с 1804 года и до самой смерти в 1821 году – в Плибиш-кин (Глушково, Черняховского района). Зигфрид собирал литовские песни и фольклор, тесно сотрудничал с Резой.

Деятельность деда и отца продолжили три сына Зигфрида Остермейера – Натанель, Фридрих и Зигфрид. Натанель родился в 1784 году в Вилюнай, успешно учился в университете и ещё студентом преподавал в школе Лёбенихта. Работал в Эльбинге, в Кинтай, а с 1815 года – пастором в Кальнинкенай (Прохладное, Славского района). С его именем связана активизация деятельности миссионерского общества Кёнигсберга и рождение литовской периодической печати. С 1827 года и до смерти в 1846 году Натанель работал пастором в поселке Будвейчай (Маломажайское, Неманского района). В 1823 году в Тильзите (Советск) под редакцией На-танеля и его усилиями вышел первый номер первого периодического издания на литовском языке – альманаха «События в царстве Божьем». Альманах выходил несколько раз в год. В каталоге библиотеки Резы числятся два этих издания 1823 и 1825 годов. Альманах выходил на средства Натанеля Остер-мейера и на пожертвования, которые ему удавалось собрать в помощь печати. Из-за ограниченности средств и усиливающегося давления властей, альманах после 1825 года больше не выходил. К сожалению, на сегодня не сохранилось ни одного экземпляра этого уникального издания.

Второй сын Зигфрида Остермейера – Фридрих (17861855) окончил Кёнигсбергский университет и работал сначала кантором в Сталлупенай (Нестеров), затем пастором в Юодкранте и затем, до самой смерти в 1855 году в посёлке Бильдервейчай (Луговое, Неманского района). Он переводил проповеди на литовский язык, которые впоследствии были напечатаны в Берлине в известной книге «Евангелические мессы» – в самой большой книге по формату, изданной в XIX веке на литовском языке.

Третий сын Натанеля Остермейера – Зигфрид (17951832) учился в Кёнигсбергском университете, но не окончил его. Он работал учителем в Лаукишкенай (Саранское, Полесский район), Пливишкенай (Глушково, Черняховский район) и затем в Тремпене, где всю жизнь проработал его знаменитый дед, там же родился и провёл юные годы его отец. Зигфрид занимался собиранием литовских песен и фольклора, был знаком и тесно сотрудничал с Резой, когда тот готовил к публикации свой знаменитый сборник песен.

Итак, письменная экзаменационная работа Резы была послана в посёлок Тремпен (Новостроево) к знатоку литовского языка, работавшему там, Готфриду Остермейеру. Он чернилами отметил на листах работы соискателя более сорока ошибок лексики, синтаксиса и стилистики, но все-таки внизу листа написал положительную рекомендацию:

«Если господин Реза более усердно поучит грамматику, ему можно будет доверить место доцента семинара. Самый лучший метод его стимулирования – поручить ему учить грамматике других». Отчёт комиссии и работы доцентов были отосланы королю 30 мая 1797 года. В отчёте предлагалось оставить Резу в должности доцента семинара литовского языка. Так студент Реза продолжил учить своих коллег-студентов, пока сам не окончил университет. На сегодня больше материалов о деятельности студента Резы в качестве доцента семинара пока не найдено. После смерти Шульца и до второго десятилетия XIX века семинар не имел постоянного руководителя и распадался дальше, пока Реза вновь не вернулся в семинар.

Во время учёбы в университете Реза проникся любовью к поэзии: «Желая побудить свою душу, наряду с серьёзными предметами теологии и философии, я стал заниматься более приятными вещами – в свободное время читал произведения древних поэтов», – писал Реза в автобиографии. Особенно очаровал его идиллический древнегреческий поэт Феокрит (ок. 300—260 до н. э.). Почувствовав острое желание писать и ощутив свой поэтический талант, Реза начал сочинять стихи. Стихи, датируемые 1797 годом, скорее всего, можно считать его первой творческой попыткой. Это была поэзия идиллическо-сентиментального направления. Особенно плодотворными в поэтическом смысле стали для него студенческие каникулы 1798 года. Позже Реза назовёт это время самыми «поэтическими» годами своей жизни. В сборнике «Пятнадцать немецких песен», вышедшем в 1799 году, среди произведений нескольких поэтов, были напечатаны шесть стихов Резы. Ноты к этому сборнику сочинил один из самых близких друзей Резы – музыкант Вильгельм Йенсен, позднее ставший знаменитым органистом Кёнигсберга, композитором и педагогом. Возможно, во время учёбы Реза участвовал в работе литературного кружка.

В созданных за годы учёбы в университете стихотворениях, очень сильно лирическое начало, что позволяет соответствующим образом определить настроение Резы того времени и его окружения. Ему не были чужды горячие молодые помыслы и благородные стремления. На поэта воздействовало широко распространённое тогда сентиментальное мироощущение.

Для понимания настроений Резы очень важны его воспоминания о годах учёбы. Когда Реза в 1813 году в ходе военного похода в Европу, будучи армейским капелланом, в городке Шлохау неожиданно встретил однокашников, в своём дневнике он записал:

«Это был заседатель юстиции Калау, с которым когда-то мы жили под одной крышей, вместе ели и пили. Друг друга увидеть, узнать, назвать именем – дело одного мгновения. Мы стали ещё более счастливыми, когда через несколько часов нас нашёл третий однокурсник – Лавренц, теперь помещик. Какая радость встретиться после долгой разлуки! Прошло почти пятнадцать лет после окончания университета. Когда-то бывшие юноши и свободные сыновья муз – сегодня мужи с хорошими должностями и службой. Но настоящее вдруг исчезло: мы опять стали юношами, жили своей академической жизнью, без стеснения и весёлыми шли в свои аудитории; опять ожили умершие учителя, разъехавшиеся друзья собрались на кафедрах Канта, Крауса, Мангельсдорфа. Мы опять праздновали свой союз и пели старые песни дружбы».

Так может написать только человек, хорошо знающий, что такое студенческая жизнь и дружба.

К сожалению, не так много известно о студенческой жизни Резы и его связи в это время с литературной жизнью. Без сомнения, в то время он познакомился с языковедческими работами Пилипаса Руйгиса и Готфрида Остермейера. Эти книги Реза мог найти в семинаре литовского языка, который он посещал и в котором, будучи ещё студентом, преподавал. Он должен был знать и другие труды Готфрида Остер-мейера – по вопросам мифологии, этнографии, литовской и прусской истории. Они в последней четверти XVIII века были напечатаны в отдельных книгах и в периодической печати. Кроме того, в конце XVIII века Кёнигсберга достигли идеи возвышения народной культуры, распространённые литераторами движения «Буря и натиск». Среди ключевых деятелей движения были кёнигсбержцы Иоганн Георг Га-ман (1730—1788), Иоганн Готфрид Гердер (1744—1803), а также Иоганн Вольфганг Гёте (1749—1832) и Фридрих Шиллер (1759—1805). Поэтому Реза уже в университете приблизился к жизни литовской литературы. В 1800 году он сочинил стихотворение «Утонувшее кольцо», впервые использовав в своей лирике мотивы литовской народной поэзии.

Успешно сдав экзамены, Людвикас Реза в 1799 году окончил университет.

Глава 3. Капеллан и учёный. Наполеоновские войны

После окончания университета Реза, как и многие тогдашние выпускники (в том числе и Кант), стал домашним учителем. Девять месяцев он учил детей в имении аристократа Х. Ауэра, неподалеку от Кёнигсберга (ныне пос. Чкаловск, Танненвальде. Эту усадьбу в 1662 году приобрёл главный окружной начальник Бальги и Инстербурга Людвиг Фон Ауэр, и до 1945 года имение было собственностью этого семейства). А уже в 1800 году Реза получил приглашение на работу капелланом (военным проповедником) в Кёнигсбергском гарнизоне. В этом же году в Потсдаме его посвятили в сан священника, необходимый для службы в этой должности. С началом работы в должности капеллана Кёнигсбергского гарнизона Реза получил служебную квартиру во Фридрихсбургской крепости (ныне в сохранившихся воротах этой крепости на улице Портовой работает филиал Музея Мирового океана). Квартира в крепости была холодной и значительно удалена от замка и университета у Кафедрального собора, но зато за неё капеллану не надо платить, что для молодого человека было очень важно. В крепости Фридрихсбург Реза прожил не менее 12 лет, а в последние годы, для удобства студентов, вынужден был снимать квартиру в центре города, ближе к университету.

Время армейской службы Людвикаса Резы пришлось на период Наполеоновских войн. Когда Наполеон только появился на арене истории, Реза был уже юношей и имел возможность внимательно следить за действиями и походами корсиканца. У него было время подумать о возможном военном конфликте между Францией и Пруссией.

Кроме прямых обязанностей проповедника в Кёнигсберг-ском гарнизоне, Реза кропотливо готовился к академической работе – продолжал изучать философию, историю, древнееврейский, халдейский, арабский языки. Именно в это время он начал активно собирать личную библиотеку. Например, выписал «Руководство по Прусской истории, описание земель и статистики», которое издавал историк Людвиг фон Бачко («Handbuch der Geschichte, Erdbeschreibung und Statistik Preusseus», 1802) и где была подробно описана история прусских, литовских и польских земель.

Начало научной, литуанистической деятельности да и собственного поэтического творчества Резы пришлось на время французской оккупации Пруссии, которая продолжалась с 1806 по 1813 год. Параллельно армейской службе Реза упорно готовил диссертацию, в начале 1807 года он представил её, а защитил 17 апреля в Кёнигсбергском университете. В диссертации молодой учёный, на основе положений философии Иммануила Канта, объяснял интерпретацию понятия морали в Святом Писании. Реза ещё успел застать Канта действующим профессором Кёнигсбергского университета, а к защите диссертации в 1807 году знаменитый философ уже три года как умер. Во время учёбы в университете Реза старательно посещал его лекции. За эту диссертацию на латинском языке ему была присвоена степень доктора философии и дано разрешение преподавать восточные языки и предметы церковной истории на правах нештатного доцента. Диссертация Резы написанная на латыни называлась: «De librorum sacrorum interpretatione morali, e Kantio commendata» («Толкование морали в Священном писании с позиций кантовского учения»). Руководителем диссертационной работы Резы был профессор Август Вильгельм Кебер. Рецензентами были Иоганн Теофил Буяк и Эдвард Леопольд Шульц.

Эта диссертация даёт представление о том, насколько сильным и широким было влияние работ и образа жизни Иммануила Канта на деятельность Резы. Эта диссертация – один из самых главных источников, освещающих философские взгляды Резы. Защита диссертации в университетах Прусского королевства XVIII века была нужна не только для подтверждения научной компетенции соискателя, но и для того, чтобы раскрыть и обосновать его мировоззренческую позицию. Такая мощная заявка на работу в университетском мире должна была ещё совпадать с текущей академической конъюнктурой университета. Этим проверялась и научная компетенция кандидата на профессорское место и то, усилит ли он идеологическую позицию, занятую теологами университета. Перед тем, как публично защитить диссертацию, кандидат должен был сдать сложнейший экзамен. Позже Реза в своей автобиографии напишет, что на подготовку к экзамену он выделял всё своё свободное время, которое оставалось от работы в должности капеллана: «Я семь лет прилежно изучал теологию и философию в надежде работать в нашей Академии преподавателем». Рассказывая о приложенных усилиях для получения места профессора теологии, он вспоминал заседание коллегии факультета, как «испытание и строгий экзамен». В университете Кёнигсберга на стыке XVIII и XIX веков сформировалась самобытная политическая академическая конъюнктура, на которую сильно повлияли реформы, проходившие в крае.

Это напрямую связано и с работой университета, особенно с изменениями в учебных планах по теологии и философии. В Пруссии и в университете Кёнигсберга существовали разногласия между пиетистами и лютеранами-консерваторами, а ещё и борьба этих религиозных лагерей с формирующимися идеями Просвещения, которая продолжалась несколько десятилетий. В первой половине XVIII века изменения в Кёнигсбергском университете были связаны с решением короля Пруссии Фридриха Вильгельма I, правившего до 1740 года, утвердить религиозность в стране, особенно в местах концентрации литовского населения. Король пытался в этом восточном крае, утонувшем в «варварстве», развивать нравственность. Для этого он счёл важным готовить священников-пиетистов, чтобы «превратить в христиан» жителей, которые, по мнению короля, якобы, ничего не ведают о Боге. Король инициировал активную реформу по подготовке священников с усиленным религиозным преподаванием. Отметим, что Донелайтис как раз учился в Кёнигсбергском университете в 1736—1740 годах, именно в то время, когда на факультете Теологии более активно и воинственно в течение столетия действовали пиетисты. Возможно, что за появление поэмы «Времена года», мы напрямую должны быть благодарны пиетистской реформе просвещения короля. Кёнигсбергский университет, готовивший священников и будущих учителей, оказался в третьем десятилетии XVIII века на острие реформ. До того времени в Кёнигсберге преобладали ортодоксальные представители лютеранства. Король в них не увидел дельных «оживителей» края и «укрепителей» религии, поэтому в университет направил активных пиетистов из университета Галле, в котором у них были крепкие позиции. Пиетисты акцентировали чтение Писания и толкование Слова, как намного более важное, чем обряды. Пиетизм сформировался как движение, своеобразным образом понимающее практику лютеранской веры – как индивидуальную набожность. Из-за разного отношения к практическим методам вероисповедания, различалось и законоположение пиетистов и консерваторов по поводу важности теологических дисциплин, но это была борьба больше между этими течениями, а не по вопросам теологии. Более того, возвышение пиетистов в университете поддерживалось политической властью, её желанием утвердиться, так как пиетисты были её опорой – они действовали как мост между властью (монархом) и всеми членами общества, как равными подданными короля. Хотя консерваторы и проиграли пиетистам, но они всё-таки сохранили довольно сильные позиции в университете.

Оба религиозных лагеря в Кёнигсбергском университете столкнулись в этот период с другим вызовом, создавшим новое напряжение, – со всё более утверждающимися идеями Просвещения и его влиянием на теологию. Эти обстоятельства были важны для диссертации Резы, так как её тема напрямую связана с эпизодом борьбы с Просвещением в Кёнигсбергском университете.

Уже на первых шагах Просвещения было сформулировано положение, что разум – надежный путеводитель человеческой жизни, опора морали и совершенствования человека. Там, где раньше как основная опора доминировал Бог и его связь с человеком, теперь место заняли разум и индивидуальные решения человека. Поэтому сторонников Просвещения часто называли безбожниками. Многие из них были далеко не атеисты, но ставили Бога и церковь во второй ряд путеводителей жизни человека. С Просвещением больше всего воевали лютеранские и кальвинистские консерваторы, а так же те, кого заботила религиозная жизнь. У пиетистов для такой борьбы было меньше теоретических аргументов, и, углубляясь в полемику, оба религиозных лагеря перенимали друг у друга много просветительских идей, хотя и осыпали упреками друг друга. Первой самой яркой жертвой борьбы за Просвещение стал известный философ, профессор Христиан Вольф, преподаватель университета Галле, где неприемлемым стало его убеждение, что моральное усовершенствование опирается на человеческий разум – пиетисты его уволили с работы. Вскоре за это же был уволен и профессор Кёнигсбергского университета Христиан Габриэль Фишер. Король выслал учёного, дав ему 24 часа, чтобы он покинул Кёнигсбергский университет, и 48 часов, чтобы уехал из Пруссии. Эти события привели в возмущение весь Кёнигсберг. Таким образом, приход каждого нового человека на теологический или философский факультет со своими идеями значил символическую победу одной или другой фракции, где общая политика факультета некоторое время определялась не только по компетенции, но и по численному превосходству одной или другой группы. Текст диссертации Резы и её защита были связаны с анализом такой позиции и с её аргументацией. Эти обстоятельства очень важны, чтобы понять содержание диссертации Резы.

В диссертации соискатель сосредоточился на идеях, которые профессор Кёнигсбергского университета Кант изложил в произведении «Религия в пределах только разума». Философские рассуждения о религии появились как раз тогда, когда борьба с идеями Просвещения в Пруссии достигла наивысшей активности. Цензура это произведение запретила, а Канту – последнему знаменитому философу эпохи Просвещения и европейскому философскому авторитету, было запрещено публично высказываться на темы религии, для него даже была реальной угроза потерять работу в университете. Как раз во времена этой напряжённости Реза учился в университете, и все эти события развивались на его глазах. Кант хотел, чтобы его трактаты пропустила цензура других университетов. Он понимал, что может свой университет поставить в неудобную ситуацию. Но, не договорившись с другими университетами, он вручил своё произведение Теологическому факультету Кёнигсбергско-го университета и тогда цензура его благосклонно оценила. В 1793 году работа «Религия в пределах только разума» была напечатана. Произведение стало популярным, через год вышел второй выпуск, в котором Кант эмоционально высказывает критику по поводу централизованной цензуры. Он писал, что случается, когда, руководствуясь одной лишь Библией, теолог вторгается в сферу науки: «всё вокруг себя превращает в пустыню, такой теолог запрещает все исследования интеллекта человека». Кант выражает свою просветительскую позицию, защищая научную автономию «философской теологии». Обсуждение выражения религии в границах Кантовского ума было краткосрочным. В октябре 1794 года Кант получил от главного цензора Виольнера специальное распоряжение короля, запрещающее это произведение. Философу запретили читать лекции на религиозные темы, а всем доцентам и профессорам Кёнигсбергского университета было запрещено на лекциях ссылаться на его произведения. Запрет обозначал, что университет получил от власти часть большей ответственности и часть немилости. Для политической власти это означало, что у университета нет твёрдости в следовании религиозным основам Прусского королевства. Тем более что за университетом уже велось наблюдение по поводу нарушения дисциплины, якобы из-за новых идей, особенно, свободного поведения в отношении религии. Так, широко разошлась история о том, как студенты-теологи во время святой службы зажигают трубки от алтарных свечей. Запрет своего произведения «Религия в пределах только разума» Кант считал большим личным унижением, а более того – ударом по автономии философии. Новый король Фридрих Вильгельм III (годы правления 1797—1840) хотя бы в начале правления ослабил цензуру, но Просвещение далеко не было реабилитировано. Свобода Канта философствовать (видимо из-за его известности) явно не ограничивалась, но работа «Религия в пределах только разума» была переиздана только нескольких десятилетий спустя. Репутация университета и его открытость Просвещению сохранялись и потому жизнь университета оставалась под тщательным наблюдением. Это напрямую связано и с тяжелой финансовой ситуацией, в которой Кёнигсбергский университет оказался уже в год смерти Канта. Профессорские оклады были скудными, из-за этого долго не находили соответствующую кандидатуру на место профессора философии, оставленное Кантом. Редко кто «соглашался с маленьким окладом профессора». Обычно они работали в двух-трёх местах. Когда Реза претендовал на место в университете и защищал диссертацию, университет переживал весьма трудные времена. Вот слова свидетеля того времени: «деканам факультетов было указано следить, чтобы в диссертациях не появлялись новшества». Хотя это касалось естественных наук, но действовало и в общем плане. Хотя от диссертации Резы не следовало ждать неожиданных идей, но зато в ней могла быть позитивная концепция по отношению к кантовским идеям: Кант был мировой известностью, которым Реза лично восхищался, даже если его идеи о религии совсем недавно были политически запрещены. Он уважал Канта за интеллект и ставил его в ряды самых великих философов человечества. Это видно не только из диссертации и замечаний в позднем дневнике, но и эпитафии, написанной им после смерти Канта. Прошло несколько лет и в «Прутене» Реза напечатал новую редакцию версии эпитафии.