Полная версия
Моя золотая клетка
Помолчав немного, я кивнула.
– Удивительно, насколько ты сама себя не понимаешь, – Эмметт намазал кусок тоста маслом, – в тебе есть много того, чему ты противишься. Но если заглянешь в себя, ты начнешь это понимать.
Я молчала, обдумывая услышанное. Пугающие картины перебили аппетит, и я рассеянно смотрела в пустую тарелку перед собой.
Через несколько минут в столовой появился Марцелл. Он выглядел даже еще большее безразличным, чем обычно. Я внезапно сообразила, что не видела его сегодня весь день.
Он молча сел за стол, и принялся за еду. Я наблюдала за ним краем глаза. Он казался уставшим, хотя и явно старался это скрыть. Неужели у него и правда так много работы?
Внезапно он поднял на меня глаза и наши взгляды пересеклись. Я опустила голову и принялась поспешно накладывать в тарелку салат. Еще некоторое время я чувствовала его взгляд на себе, после чего он отвернулся.
После обеда ко мне подошел Родерик, и мы отправились на улицу. Погода сильно испортилась, небо затянулось темной пеленою туч.
– Как бы дождь не начался, – пробормотала я, беспокойно глядя вверх.
– Не волнуйся, мы ненадолго.
Он уверенно шагал впереди, а я семенила следом, периодически спотыкаясь об коряги и ветки. Мы вышли на поросшую травой тропинку, которая огибала озеро и извивалась между деревьев.
– Далеко нам еще? – не выдержала я, осторожно отодвигая ветки. Несколько деревьев уже успели отвесить мне оплеухи, и теперь я придерживала их, прежде чем пройти.
– Нет, почти пришли.
Мы вышли к старому двухэтажному дому. Он был ветхим и неухоженным, но даже несмотря на это, выглядел величественно. Полукруглые большие окна зияли пустотой. Ветхий балкон покосился от времени. Стены в некоторых местах покрылись мхом. Я рассматривала дом, испытывая странную смесь восхищения и беспокойства.
– Идем, – Родерик сделал шаг внутрь здания. Я помедлила, неуверенно замявшись на пороге, после чего двинулась следом.
Внутри царила полная разруха. На полу валялись обломки стен и стекла. Кое-где оставшаяся мебель выцвела и покрылась пылью. Некоторые окна были забиты досками, поэтому в доме было достаточно темно. Я осторожно ступала, боясь пораниться или споткнуться.
«Что я вообще здесь делаю?» – навязчиво звучало в моей голове.
Внезапно в углу раздался писк, и Родерик сразу устремился туда. Он достаточно резво и легко передвигался в этом хаосе, в отличие от меня. Когда я, наконец, неуклюже доковыляла до него, он сидел на корточках. Перед ним крутились два котенка, они мяукали и терлись об его ноги. Он извлек из корзинки еду, и они жадно набросились на нее.
– Такие милые, правда? – спросил он, наблюдая, как они поглощают мясо.
Я промычала что-то неразборчивое, соглашаясь с ним. Мне было некомфортно в этом огромной заброшенном доме, и вид маленьких котят, жизнерадостно крутящихся рядом, совсем не вязался с этим ощущением. Я снова вспомнила странные картины в столовой и невольно поежилась.
– Иди ближе, – пригласил Родерик. Я неуверенно опустилась на корточки рядом с ним. Котенок передо мной угрожающе выгнул серую спинку и отскочил подальше, волоча за собой кусок мяса.
– Кажется, я им не слишком нравлюсь, – хмыкнула я.
– Зато ты нравишься мне. Ты тоже милая, – его голос звучал совершенно ровно, словно он сказал что-то очевидное. Я снова невольно поразилось его по-детски наивному и странному восприятию мира. Я не нашла, что ответить на это, и просто растерянно наблюдала, как котята доедают свой обед.
– Ты часто здесь бываешь? – спросила я, наконец.
– Да.
– Откуда здесь эти котята?
– Люди постоянно выбрасывают котят и щенков в этих окрестностях. Видимо, они им не нужны и они просто вывозят их за город и оставляют. Я часто гуляю в этих местах и приношу их сюда.
Я молча смотрела на него, пока он говорил. Он выглядел спокойно и расслабленно, его глаза с привычной печалью наблюдали за копошащимися котятами. Ни в его голосе, ни в лице я не заметила особого сочувствия. И, тем не менее, его трогательный образ заставил мое сердце дрогнуть.
– Ты поступаешь очень благородно, – уверенно сказала я. Он посмотрел на меня, и я увидела удивление в его взгляде.
– Разве?
– Ну конечно, – продолжила я, немного сбитая с толку его реакцией, – ты заботишься о слабых и брошенных.
– А ты заботишься о нашей маме. Мы похожи, верно? – его синие глаза странно блестели в полумраке комнаты, – а еще ты любишь страшные сказки, как и я. Мне нравится, как ты пишешь. Может быть, ты напишешь что-нибудь обо мне?
– Не думаю, что благородный мальчик, спасающий котят, подойдет для моего жанра, – усмехнулась я. Пару мгновений он смотрел мне в глаза, словно решаясь на что-то, после чего снова опустил голову к своим подопечным. Мне стало немного не по себе от этого.
– Ну что, идем обратно? – неуверенно протянула я, – Вдруг Вивианн что-нибудь понадобится…
– Тебе со мной не интересно?
Я замолчала, растерянная этим детским вопросом.
– Э.. нет, просто она может проснуться и захотеть меня видеть… – он молчал, поэтому я с тяжелым сердцем продолжила, – но мне интересно, правда.
Для убедительности я протянула руку, чтобы погладить ближайшего котенка. Он зашипел, обнажая тонкие маленькие зубки.
– Видимо, они признают только тебя, – заключила я, наблюдая, как котята подставляют пушистые головы под руку Родерика. Он задумчиво гладил их тонкими пальцами. В полумраке его бледная кожа казалась еще светлее, а синие большие глаза выглядели еще более печальными и глубокими. Я завороженно смотрела на него.
– Странно, что никто не бросает здесь старых и больных животных, – тихо сказала я, рассеянно наблюдая за ним.
– Бросают, и очень много, – спокойно отозвался он.
– Вот как, то есть о них ты тоже заботишься?
– Очень редко. Они совсем не ласковые. Когда я играю с ними, они бросаются на меня, – его рука сжала на мгновение серую шерстку, от чего котенок испуганно пискнул.
– Понимаю, – тихо сказала я, наблюдала за ним.
Он посмотрел мне в глаза.
– Я люблю играть с теми, кто мне кажется милым и ласковым. А с остальными… не так сильно.
Он взял на руки одного котенка. Второй тут же стал цепляться коготками за брюки своего покровителя, но Родерик его даже не заметил. Прижимая к груди серый комочек, он снова повернулся ко мне.
– Вот ты, например, милая. Ты мне нравишься. А еще мне нравятся твои сказки. Поэтому я позвал тебя сюда.
– То есть со мной ты тоже играешь? – улыбнулась я, пытаясь перевести наш диалог в шутку. Но он смотрел на меня серьезным печальным взглядом.
– Вроде того, – сказал он, наконец.
На улице начался дождь. Тяжелые капли глухо били в трухлявую крышу и доски на окнах. Я посмотрела на наручные часы. С трудом разобрав в темноте цифры, я увидела, что уже было почти пять часов.
– Надеюсь, он скоро закончится. А то я могу не успеть к Вивианн, – обеспокоенно сказала я.
– Снова Вивианн. Ты только и думаешь о ней.
– Это моя работа, – ответила я, чуть нахмурив брови.
– Она не будет обижаться на тебя, если ты к ней опоздаешь.
– Зато Марцелл будет, – ответила я, – Родерик, мне с тобой интересно, но я здесь не для развлечений. Мне нужны деньги.
– Так значит, Вивианн тебе тоже не нужна? Тебя волнуют только деньги?
– А тебя волнуют только глупые игры, – неожиданно резко сказала я. Эти слова вырвались прежде, чем я успела себя остановить. Его печальные глаза потемнели, отчего стали казаться еще более грустными. Он чуть склонил голову на бок. В его взгляде читалось разочарование.
– Прости, – быстро сказала я, отводя взгляд от его лица, – мне не стоило грубить тебе. Просто… я очень волнуюсь. Я боюсь не справиться с этой работой.
Капли все реже и реже стучали по крыше. Маленький котенок довольно зевнул и крепче прижался к груди Родерика.
– Мне очень понравилось у вас, – тихо добавила я. Эти слова не были чистой правдой, но они могли помочь мне исправить ситуацию, – И если я не справлюсь… Меня уволят. Мне не хочется этого.
Родерик помолчал некоторое время, затем поднялся на ноги. Котенок, которого он опустил на пол, смотрел на него круглыми глазками-бусинками. Я подскочила следом.
– Идем, – он протянул мне руку. Меня удивил этот жест, но я, не раздумывая, схватилась за его ладонь. Мы побрели обратно, только теперь он шел медленно, помогая мне перешагивать через лежащий повсюду мусор. Я невольно почувствовала себя тем самым серым котенком, с которым он возился минуту назад.
Дождь закончился, но мокрая трава неприятно липла к штанам, а ветки теперь осыпали меня не только оплеухами, но и крупными каплями. Добравшись до поместья, я решила, что первым делом отправлюсь в ванную комнату. У меня оставалось еще время, чтобы привести себя в порядок. Смыв с себя грязь и дождевые холодные капли, я почувствовала себя намного лучше. Довольная, я зашла в спальню, и вспомнила, что оставила телефон на зарядке. Удивительно, но и он сам, и провод бесследно исчезли. Я поискала телефон глазами, даже на всякий случай заглянула под кровать, но пропажа так и не обнаружилась. Я внимательно осмотрела комнату, и заметила, что платья, в котором я работала днем, тоже нет. Скорее всего, здесь была горничная, но она не показалась мне человеком, способным на воровство. Совершенно растерянная, я вновь кинула взгляд на часы, и поспешила к Вивианн.
Глава 5.
Меня, как обычно, встретил ее безразличный взгляд, направленный куда-то в потолок. На тумбочке я нашла поднос с кашей. Я усадила Вивианн поудобней, и поднесла ложку к ее рту. Она игнорировала меня, ее презрительно изогнутая бровь и чуть скривленные губы давали мне понять, что есть она не будет.
– Я понимаю, как вам тяжело. Но пожалуйста, вам нужно поесть.
Мои слова остались без внимания. Я вздохнула.
– Знаете, сегодня мы с вашим сыном ходили к заброшенному дому. Он заботится там о котятах. У вас хорошие сыновья, Вивианн. Но, кажется, вы не даете им шанса это показать. Как и мне, – я подняла голову и снова посмотрела ей в глаза.
На ее лице теперь читалась горькая насмешка. Она смотрела мне в глаза почти злорадно, и мне стало не по себе от этого взгляда. Я отложила миску с кашей в сторону.
– Хорошо, если вы не хотите есть, идемте в ванную.
Я пересадила ее в коляску и покатила в ванную комнату, расположенную возле ее спальни. Насколько я понимала, каждая спальня на втором этаже была снабжена такой комнатой.
Ванная комната Вивианн отличалась от моей. Она была намного больше, светлая, с множеством зеркал. Красивый резной мраморный умывальник соседствовал с ванной в такой же отделке. Возле нее стояло мягкое белое кресло, в которое я тут же опустилась. Я принялась набирать воду и рассматривать бутылочки с шампунями и мылом. Прямо над ванной располагалось окно, из которого был виден сад. Я невольно залюбовалась видом, пока набиралась вода.
– Отлично, – я опустила руку в ванну, чтобы убедиться, что вода комфортной температуры, после чего повернулась к Вивианн.
Увиденное меня поразило. Она смотрела на свое отражение в зеркале с невыразимой болью во взгляде. По ее белой щеке текла слеза. Сейчас она казалось еще более старой и хрупкой, чем обычно.
– Вивианн, – осторожно позвала я. Она игнорировала меня, продолжая неотрывно смотреть в зеркало. Мне стало ее жаль. Она казалась сильной женщиной, и наверняка была такой всю жизнь. Я ничего не знала об отце семейства, возможно, он был уже мертв. Было понятно, что ей невыносимо видеть себя такой – старой, изможденной, беспомощной. И еще невыносимей было принимать помощь от меня – неизвестной с улицы, вместо того, чтобы быть окруженной любовью сыновей. В этот момент, глядя на нее, я твердо решила поговорить с Марцеллом.
– Вы очень сильный человек, Вивианн, – сказала я, – если честно, я восхищаюсь вами. Вы стойко переносите все, что с вами случилось.
К моему ужасу, она закрыла глаза, и по ее второй щеке тоже потекла слеза. Из ее горла вырвался едва слышный стон.
– Прошу вас, не надо, – я села перед ней на корточки, испуганно всматриваясь в ее лицо, – не надо, не плачьте. Я поговорю с вашими сыновьями. Я знаю, вы нуждаетесь в них намного больше, чем во мне. Доверьтесь мне, я хочу вам помочь.
Ее карие глаза, полные боли, вновь уставились на меня. Но не с ненавистью и презрением, как прежде. Она смотрела на меня с грустью.
– Я помогу вам, – решительно повторила я.
Я сняла с нее одежду и осторожно опустила в воду. Она больше не смотрела на меня и не плакала. Лицо ее снова приняло свой безразличный вид.
Завершив купание, я вытерла ее полотенцем и одела в домашнее платье. Мне было грустно и неловко от ее беспомощности, и ее равнодушие меня даже успокаивало. Закончив, я отвезла ее обратно в спальню, и уложила на кровать.
– Если я вам понадоблюсь, звоните, – сказала я, прекрасно зная, что она этого не сделает.
Я покинула ее комнату, осознав, насколько сильно меня выматывает эта работа. Я посмотрела на часы. Было самое время спускаться к ужину.
Я направилась к столовой, размышляя о Вивианн. Зайдя, я увидела Родерика. Он сидел за столом, крутя в руке вилку. Когда я зашла, он подняла на меня глаза.
– Ты рано, – сказал он, – Но так даже хорошо. Мне будет не так скучно.
Я присела напротив него. Через пару минут в комнате возник Эмметт.
– Ну как тебе котята, Алекса? – поинтересовался он, опускаясь на стул рядом со мной.
– Очень милые, – отозвалась я.
– Надеюсь, не такие милые, как мы? – он жизнерадостно улыбнулся. Я посмотрела в его ледяные глаза.
– Нет, но почти такие же милые, как твои бабочки.
Эмметт засмеялся. Глядя на него, я невольно улыбнулась.
– Кажется, ты уже привыкаешь к нам. Это хорошо, – мне показалось, что его взгляд чуть смягчился, и в нем скользнуло что-то теплое. Фальшивая ухмылка на его красивом лице на мгновение переросла в искреннюю улыбку.
Несколько минут спустя, в течение которых все успели приступить к еде, в комнате появился Марцелл. Он молча сел за стол, и придвинул к себе блюдо с отбивными.
– Непунктуальный старший брат, – прошептал Эмметт. Тот бросил на него холодный взгляд, после чего повернулся ко мне:
– Как продвигается работа?
– Все хорошо. Я справляюсь, – быстро ответила я.
– Мать выпивала лекарство?
– Да. Не с первого раза, но мне удалось ее уговорить.
– Замечательно, – явно выяснив все, что его интересовало, он приступил к еде. Я крепче сжала вилку, глядя на него.
– Марцелл, – нерешительно начала я, – мне кажется, немного несправедливым, что Вивианн не сидит с нами. Я понимаю, это не мое дело…
– Вот именно. Не твое. Твое дело – заботиться о ней, и следить, чтобы она принимала лекарство.
– Но ей очень одиноко. Если бы она могла проводить больше времени в кругу семьи, ей было бы лучше.
– Не тебе решать, что для нее лучше, а мне, – отрезал Марцелл. Его голос звучал спокойно и холодно, зеленые глаза безразлично смотрели куда-то сквозь меня, – тема закрыта.
Родерик и Эмметт молча следили за нашим диалогом. Никто из них не вмешивался и не пытался что-то сказать. Они оба спокойно ели, периодически поглядывая на нас.
– Она же ваша мать, – как можно деликатней сказала я, – вы позволяете ее сиделке есть с вами за столом, но…
В следующие несколько мгновений произошло что-то невообразимое. Марцелл молча взял со стола пустую тарелку и запустил в меня. Блюдо пролетело буквально в паре сантиметров от моего лица и разбилось об стену. Я замерла в ужасе, не в силах пошевелиться.
– Я сказал нет, – безразличным тоном сообщил он, – и это значит, нет.
Я ошарашенно смотрела на него. Он продолжил есть, как ни в чем не бывало. Эмметт и Родерик тоже вели себя совершенно спокойно, словно ничего не случилось. Мое сердце бешено билось о грудную клетку. Мне хотелось выскочить из-за стола и помчаться прочь.
– Ешь, – словно прочитав мои мысли, приказал Марцелл.
Пару мгновений я молча смотрела ему в глаза, после чего взяла вилку и послушно запустила ее в пюре на своей тарелке. Моя рука немного подрагивала от напряжения.
Больше никто не проронил ни слова, и время за столом прошло в полной тишине. Марцелл, как обычно, первым поднялся на ноги. Он снова смерил меня взглядом, после чего покинул комнату. Я помолчала некоторое время, сдерживая эмоции. Меня так и подмывало нагрубить Родерику и Эмметту, но я с трудом подавила гнев, заставив себя успокоиться.
«Мне нужна эта работа», – мысленно сказала себе я.
– Марцелл сегодня не в настроении, или он всегда такой… доброжелательный? – спросила я, наконец. Мой голос звенел от подавляемых эмоций.
– Ему не нравится, когда с ним спорят. Никогда так не делай, – спокойно отозвался Эмметт. Его приветливость испарилась, сейчас он выглядел мрачным и серьезным. Голубые глаза смотрели на меня даже холодней, чем обычно.
Кажется, никто кроме меня не придал значения странному поведению старшего брата. Я поняла, что продолжать тему бесполезно и прикусила язык. Мне снова захотелось оказаться дома, подальше от всего происходящего здесь. Внезапно я вспомнила о пропаже своего телефона.
– Эмметт, ты не знаешь, была ли горничная в моей комнате сегодня днем?
– Неожиданный вопрос. Думаю да, была. А что?
– Да нет, ничего, – я решила не рассказывать братьям о своей пропаже. Это прозвучало бы, словно я обвиняю в воровстве их служанку. Кроме того, с меня хватило потрясений на сегодня. Если в моей комнате прибиралась та же самая девушка, я все выясню у нее сама, – Горничная была все та же? Дэйна, кажется?
– Скорее всего, – равнодушно отозвался Эмметт. Его глаза стали еще холоднее, и я отвела взгляд. Удивительно, но глаза Родерика тоже недобро потемнели. Чувствуя нарастающее беспокойство, я поднялась из-за стола.
– Увидимся завтра, Алекса, – сказал Эмметт, провожая меня взглядом, – или, возможно, сегодня.
Оставшийся час до посещения Вивианн я провела в своей комнате. Я бесцельно меряла ее шагами, затем опустилась на кровать. Почему я ем с ними за одним столом, а их родная мать – нет? Вся остальная прислуга старалась вообще не попадать на глаза этим троим. В этом было что-то странное и неправильное, но я была в этом доме всего два дня и не знала всех порядков.
Бросив взгляд на часы, я увидела, что пора идти. Добравшись до спальни Вивианн, я с удивлением обнаружила там Марцелла. Он бросил на меня короткий взгляд, и снова перевел глаза на мать.
– На сегодня ты свободна, – сказал он холодно, – дальше я справлюсь сам.
Я растерянно посмотрела на Вивианн. Ее лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, ее пустой взгляд был направлен в потолок.
– Я сказал, можешь идти, – повторил Марцелл.
Помявшись немного, я выскользнула за дверь. Мне совсем не хотелось снова разозлить его. Возможно, он прислушался к моим словам и решил провести с ней немного времени.
Вернувшись в свою спальню, я завела будильник, разделась и легла в постель. Спать мне не хотелось, в голове роились мысли. Я не смогла помочь этой бедной женщине. Но, по крайней мере, я сделала все, что в моих силах.
Я уже начала засыпать, как услышала странный звук. Решив, что мне это приснилось, я плотней закуталась в одеяло. Звук повторился, на этот раз ближе и громче. Я подняла голову, прислушиваясь. Он был похож на протяжный испуганный женский плач.
– Наверное, кричит ночная птица, – рассеянно пробормотала я, опускаясь на подушку. Звук повторялся еще несколько раз, после чего я провалилась в сон.
Глава 6.
Утром я проснулась по будильнику. Нехотя поднявшись с постели, я побрела в ванную. Мне предстоял новый рабочий день, и я надеялась лишь, что он пройдет не хуже, чем предыдущий. Приведя себя в порядок, я вернулась в спальню. В моей комнате сновала горничная, она заправляла постель, и, кажется, не увидела меня. Я открыла рот, чтобы поприветствовать ее, но тут же осеклась. Она стояла ко мне спиной, но я заметила сильную скованность ее действий, словно каждое движение было для нее мучительным.
Ее левая рука была обмотана какой-то тряпкой, и она постоянно прижимала ее к груди. Ее хрупкая фигурка болезненно сжалась, отчего девушка казалась еще меньше.
– Дэйна, – осторожно позвала я.
Она резко дернулась, как от удара, и повернулась ко мне лицом. Голова ее была опущена, и на лицо спадали волосы, но я увидела ее взгляд, направленный на меня. Ее глаза выражали такое отвращение и злобу, что мне стало не по себе.
Я растерянно смотрела на нее некоторое время, после чего она отвернулась, и продолжила работу.
– Что-то случилось? – неуверенно начала я, – что у тебя с рукой? Ты поранилась?
Я сделала к ней шаг, но она тут же отшатнулась от меня. Ее глаза горели.
– Я тебя чем-то обидела? – осторожно спросила я. Я не могла понять, что происходит, и ее поведение меня пугало и озадачивало.
Она ничего мне не ответила, быстро застелила постель, стараясь держаться от меня на расстоянии, и выскочила из комнаты.
Оставшись в одиночестве, я постояла еще некоторое время, совершенно сбитая с толку. Затем направилась в столовую, продолжая размышлять о произошедшем.
– Алекса, доброе утро, – увидев меня, сказал Эмметт. Все три брата сидели за столом и приступили к еде, – я уже подумал, ты снова не придешь. Как спалось?
Я пролепетала слова приветствия, и опустилась на свое место. Перед глазами до сих спор стоял полный ненависти взгляд горничной.
«Что произошло? Что я сделала не так?»
От мыслей меня оторвало возникшее передо мной лицо среднего брата. Его голубые холодные глаза сверлили меня требовательным взглядом.
– Эй, Алекса, ты меня игнорируешь сегодня? – спросил он, продолжая нависать надо мной.
– Я… нет, – выдавила я, растерянная и смущенная его внезапной близостью ко мне. Щеки мои запылали жаром. Это не укрылось от его внимания, поскольку он игриво улыбнулся, и продолжил:
– О чем ты так сильно задумалась? Кто крадет твои мысли, что ты даже перестала меня замечать?
– Эмметт, сядь на место, – холодно прервал его Марцелл. Тот бросил на меня еще один насмешливый взгляд, и вернулся за стол. Я, все еще смущенная и сбитая с толку, приступила к еде.
После завтрака я поспешила к Вивианн. Когда я зашла к ней, она еще спала. Ее морщинистое лицо было расслабленно, белые руки лежали поверх одеяла, и если бы не мерно вздымающаяся грудь, я бы решила, что она мертва.
Я понаблюдала за ней некоторое время, затем приблизилась и осторожно коснулась ее руки.
– Вивианн, – позвала я, – вам пора просыпаться и завтракать.
Она вяло приоткрыла глаза. Сегодня они показались мне мутными, словно затянутыми пеленой. Бросив на меня измучанный сонный взгляд, она снова опустила веки.
По моей спине побежал холодок.
– Нет, – прошептала я, – Вивианн, проснитесь.
Но ее глаза оставались закрытыми. Через некоторое время, ее лицо снова расслабилось, и я поняла, что она спит.
Я растерялась, совершенно не зная, что мне делать. Выйдя из ее спальни, я решила найти Марцелла. Мое сердце взволнованно билось. А что если она умирает? Я знала, что дни ее сочтены, это было слишком очевидно. Но когда я поняла, что это может произойти сейчас, мне стало страшно.
Я проскочила по коридору мимо распахнутой двери.
– Алекса, куда ты так спешишь? – донесся до меня голос Эмметта. Я остановилась на мгновение, затем неуверенно подошла ближе, замерев на пороге.
По-видимому, это была его спальня. Я не решилась зайти, и, помявшись, подала голос:
– Эмметт, с Вивианн что-то происходит. Она не просыпается, и…
Он возник передо мной, и я тут же замолчала. Его черная рубашка была свободно расстегнута сверху на несколько пуговиц, в руке он держал книгу.
Привалившись к двери, он улыбнулся.
– Незачем стоять на пороге, ты можешь войти.
– Но… это как-то невежливо, – растерянно ответила я, – и Вивианн…
– Не бойся, я не кусаюсь, – на его лице читалась насмешка, – ну же, проходи.
– Ну ладно… – нетерпеливо сказала я. Он подвинулся, давая мне дорогу.
Оказавшись в его спальне, я неуверенно осмотрелась. Комната была темной, стены, постель, и даже обивка кресла были фиолетовыми. Мебель была приятного шоколадного цвета, над изголовьем кровати нависал полог.
Стены обрамлялись деревянными панелями в форме арок.
Шторы были опущены, и в комнате царил полумрак.
– Присаживайся, – он пододвинул мне кресло.
Я молча села, продолжая растерянно осматриваться. Я чувствовала себя неловко, находясь в его спальне.
– Послушай, Вивианн не просыпается. Она выглядит совсем плохо, и я боюсь… худшего.
– То худшее, о чем ты говоришь, так или иначе наступит, – отрешенно проговорил он. Он стоял позади моего кресла, облокотившись на его спинку. Я отодвинулась на самый краешек и повернулась к нему лицом. Он выглядел задумчивым, – вечно жить не дано никому.