Калинов мост

«Мне снилась белая страна…»

Мне снилась белая страна:среди черёмух и акациймы не могли не потеряться,когда кругом была весна.Мне снились алые цветыв лучах багрового рассвета.Там было жарко. Было лето.И там меня любила ты.Мне снился синий небосводв золотомедном обрамленье.Там были чудные виденья,там был безудержный полёт.Я так хотел остаться в сне,но снег идет неумолимо,но жизнь проходит мимо… мимо…И ничего не снится мне.

У ВХОДА В ИЕРУСАЛИМ

Бдите и молитеся, яко не весте,

В кий час Господь ваш приидет.

(Мф. 24: 42, Мк.13:33)Сижу у врат, презревши плоть,от лета и до лета.Не знаю я, когда Господьпройдёт дорогой этой.Я пролил здесь не мало слёз,в стране чужой, безвестной.Не знаю я, когда Христоспройдёт в Свой Храм Небесный.Смогу ли я Его узретьсреди толпы гудящей,иль суждено мне умеретьтаким, как есть, пропащим?О, Боже! Милостивым будьмне грешному.И всё же,о, Боже, укажи мне путькаким пройдёшь…О, Боже!..

«Жил я, с собой соглашаясь и споря…»

Жил я, с собой соглашаясь и споря,вплоть до последнего дня.Церковь, ковчег мой, из мёртвого морявынеси к жизни меня!Сколько вокруг потонуло и тонетв море не пролитых слёз.Церковь, ковчег мой, над волнами стонетангел смертей – альбатрос.Кто-то прощальное слово обронит,как драгоценный опал.Церковь, ковчег мой, куда меня гонитморя житейского шквал?

«Новое время…»

Новое время.Свершенья. Пророчества.Новые мысли. Надежд фимиам.Если любовь – это часть одиночества,то вообще для чего она нам?Нового века и снега качание,будто пожара губительный дым.Если Господь – это подвиг молчаниято для чего мы всю жизнь говорим?

«Оставляя свои раздумья…»

Оставляя свои раздумьяв тонкой графике зимних рощ,неприкаянный,неразумный,я бреду по России в ночь.Я бреду по московским гранямистончённого бытия,не истерзан и не изранен,но убит сединой вранья.Видно так для России лучше —ни к чему в облаках кружить,а продать человечьи душиза кружочки словесной лжи.Что ж ты, Родина, раскололасьпод валютный заветный звон?Я валяюсь простым осколкомправославных святых икон.Я валяюсь зеркальной граньюпод когтями у воронья,не истерзан и не поранен,а убит чистотой вранья.

«Тень моя в тьме замороженных улиц…»

Тень моя в тьме замороженных улиц.Русь моя, падает снег на ладонь.Как же с тобою в зиме разминулись,город мой древний, стреноженный конь?Думал я вскачь над обрывом промчаться,словно Высоцкий, собрат по перу.Только мне выпало тенью скитатьсяс воем собачьим на снежном ветру,только мне заживо камень надгробныйбыл уготован, судьбе вопреки!Звук прокатился по улице дробный,лошади скачут наперегонки.Всё же Москва пронеслась над обрывом —я в этом хаосе не разберусь.Чудится песня с цыганским надрывом,значит, жива ещё матушка Русь!

«Что сказать мне о белом дне…»

Любимой жене Ксении

Что сказать мне о белом дне,белом городе и цветах,где ты думаешь обо мне,где все мысли наводят страх?Ты не бойся так за меня!Ведь бояться – не значит жить.Не старайся клочок огняв белом городе сторожить.Если я для тебя горю,значит, Богом так суждено,и в каком-то другом раюэто счастье нам не дано.Значит, будем любить всерьёзбелый город и нашу жизнь.И не надо горючих слёзпод наплывами дешевизн.А когда я лечу во сне,белый город разгонит мрак.Ты ведь тоже приснилась мне,и от сна не уйти никак.

НА ПОГОСТЕ

Слышишь, мама, я пришёл!Я нашёл тебя, мамуля!Жизнь мелькнула, словно пуля,с продырявленной душой.И ни завтра, ни вчера,только взлёт и только вечность.Неужели бесконечностьэто времени игра?Не пора ли мне на взлёт —я весь мир перелопатил,истончался, скажем кстати,но достиг не тех высот.Состоявшийся пижон,нашумевший мастер слова,но тебе промолвлю снова:– Слышишь, мама, я пришёл!

«Перестук колёс, перестук…»

Моей бабушке —

Екатерине Холиной,

поэту Серебряного века

Перестук колёс, перестук,или звон в ушах, или звон?Мир давно пронзил тяжкий звук,тяжкий звук пронзил, или стон?Но беда моя – не беда,если рядом ты в снег и в дождь.И в голодный год лебедауж не вызовет страх и дрожь.Уж не вызовет смачный дымнедокуренных сигарет.Я же был всегда молодым,и умру, поверь, в цвете лет.Мир опять пронзил тяжкий звук,и стрела летит вслед за мной.Перестук колёс, перестук.Или вой по мне, волчий вой…

«Обрывки грязных словоблудий…»

Обрывки грязных словоблудий,как птицы реют надо мной.И ноты солнечных прелюдийпронзает тяжкий волчий вой.Ищу покой, но вместе с потомисходит злоба из меня.Я стал советским идиотом,и всё прошу:– Огня! Огня!На грани небыли и былия распластался в небесахв клубах слепой Вселенской пыли,но вижу свет на полюсахне мной погубленной планеты,не мной распятого Христа.Я знаю, есть спасенье где-то,лишь душит душу немота.Мне Бытие терзает разумникчёмным смыслом суеты.Успеть бы лишь сказать ту фразу,что ожидаешь только тына мелком нашем островочкесреди словесных грязных струй.И не хочу я пулей – точку…Хочу, как точку – поцелуй!

«Монархия света, монархия тьмы…»

Монархия света, монархия тьмы.О, как это с детства знакомо!И небо закатное цвета сурьмыопять зависает над домом.Мудрейшие книги лежат на столе —сокровища ересиархов.Но хищные тени бегут по земле,печальные слуги монархов.Ни свету, ни ночи умы не нужны.Представьте:сиянье без тени!иль облако пьяной разнузданной тьмы,и в небыль крутые ступени!Рождён человек, чтоб на лезвии жить,идти между тенью и светом.А что же поэт?Он не может ступитьни шагу, не помня об этом.Позвольте, зачем и скажите, к чемуприроде нужны эти страсти?Ты просто иди ни на свет, ни во тьму,а к Богу за чистым причастьем.Но я, как поэт, поводырь и певец,помочь не смогу, не посмею.Коль ты не поднимешь терновый венец,я просто тебя пожалею.

ОТКРОВЕНИЯ ЕРЕСИАРХА

Ну, что ж, опять расставленные точки,и солнца луч в сознанье точно смерч!Я видел Зазеркалие воочью,но это не была простая смерть.Пустого и простого в этом миреникак не отыскать. Ты мне поверь.А точка – продолжение в пунктиреутрат, страданий, вздохов и потерь.Невероятно!В параллельном царствесовсем не так, как представляют здесь.Там нет судов, и есть не те мытарства,и воздух, словно пламенная взвесь.И нет мучений душ на сковородках,а есть свирепый вихорь изнутри.Я там изведал несколько короткихуколов совести…И сколько не ори,и сколько не кричи, там нет спасенья,и места под счастливым бытиём.А есть воспоминание мгновеньяпро запах тела, что смердит гнильём.Быть может я – гнилой и непохожийна всю ту боль, которую другимпринёс при жизни – не простой прохожий,а грешный и нахальный пилигрим.Быть может, я сказать во искупленьепро царство Зазеркалья должен вам?!На это мне отпущены мгновенья.А сколько? Сколько…я не знаю сам.

«Расставляются точки над…»

Расставляются точки над «и»,устаканился пьяненький дым,и в былом незаметный надирстал похож на символику дыр.Стал похож на запретную дверьв Зазеркалье и антимиры.Что смеяться?Возьми и проверь,заглянув в подпространство дыры.И тогда ты поймёшь, человек,почему – «уходя – уходи» —нам твердят миллионы калек,не сумевшие в космос уйти.Это надо не высказать вслух,а прочувствовать плотью души.Тополиный срывается пухи маньячат из дыр миражи.Это было и есть, а покая июньской пленён красотой.Улыбается космос слегканад извечной моей суетой.

ВОЛЬНЫЙ КАЗАК

Я ничей!Нет беспечней боли!Но ничьей в облаках кружаи ничьей не подвластна волечует волю моя душа.И становится ей известнатайна самой тугой струны.Но из рук уплывает песня,словно пена морской волны.

«Покровский отблеск октября…»

…И кто-то камень положилЕму в протянутую руку.М.Ю. ЛермонтовПокровский отблеск октября,разлив кленового заката,и мысль о том, что прожил зрявсю эту жизнь, уже чревата.Уже чревата бытиёмпод звук унылой депрессухи.И солнца луч пронзил копьёмв лесу клубящиеся слухио том, что будет и чемууже совсем не приключиться.И весь октябрь опять в дыму,как искалеченная птица.Я долго думал и гадал,кружил в лесу, подобно звуку,и вдруг последний лист упалв мою протянутую руку.

«Русь моя – нить неразрывная…»

Русь моя – нить неразрывная!Родина – синь златоглавая!Осенью небо красивое,дремлет Москва православная!Много и были и небылив русских скрижалях записано.И, пролетая по небу я,взглядом выискивал пристальнымгород мой – точку безвременья,тень мою в водах Москва-реки…Тати без роду и племеникрутят Москву мою за руки.Вскинулся я: а не снится липесенка смерти у темени?Но под Покровом Царицынымдремлет столица до времени.Дремлет московская звонница.Нечисть в тиши куролесится.Свары Россия сторонится —это ступенька по Лествице.

«И опять непосильное счастье…»

И опять непосильное счастье,и опять несусветная боль.Кто над нашей энергией властен,превращающей личности в ноль?Соль земли посыпается с неба,продлевая планетную жизнь.И девица в Сочельник и небыльнагадает про быль дешевизн.Новизна високосного года,темнота обновлённых сердец.В телеящике слуги народаобещают счастливый конец.На Москву накатило ненастье,вместо снега – небесная соль.И опять непосильное счастье,и опять несусветная боль.

«Снова шагаю по льду босиком…»

Снова шагаю по льду босиком,маску срывая с лица.Снова пою ни о чём, ни о компесню свою без конца.Вижу: маньячат души миражив тихий предутренний час.Ближних любить ты пока не спеши,лучше бы с дальних начать.И, согревая в ладонях цветок,знаю, меня не поймутте, кто старается влиться в потокденежных склоков и смут.Те, кто взорвал многоцветия моств царство нездешней мечты,и среди ярких заоблачных звёздвидит лишь клок темноты.Полно мне петь ни о чём, ни о ком,и словоблудьем плевать.Люди всегда ненавидят тайкомтех, кто умеет летать.

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО РОДИНЕ

Легковесная страсть многодумья,многодумная страсть тишины.Ночь в Москве пробегает, как пумапо деревьям нездешней страны.Сметены все уставы, устоии богатая в прошлом странаскачет джунглями непокоя,посылая Америку на…Только прав забугорный хозяин,затянувший деньжат поясок:Русь спасает от голода Каинножкой Буша и пулей в висок.Знать бы мне, сколько надобно смуты,перестроек, завистливой лжи,чтобы всё ж надоело кому-товоровать то,                 что плохо лежит?Ублажаю я совесть кивками,мол, такая судьба и страна!Только долю мы выбрали сами,посылая Америку на…Но дрожим: что там скажут в Нью-Йорке?Как посмотрят хозяева на…и дадут ли нам сладкие корки,и достигнут ли корочки дна?Эх, Россия! Чумное болото,захотевшее власть расстрелять!Ты не жди, что обломится что-тоот Америк под мать-перемать.Ты жила, не ломаясь, не горбясь,ничего от врагов не тая,так откуда ж болотная горечьи утробный напев воронья?Думай, Родина, что тебе свято:жить без Бога с посылками на…или тяжкая поступь солдата,где и воля твоя не нужна.

«Восток ещё дремал…»

Восток ещё дремал.Но встреча с Божьим светомуже предрешена. И филин с высотызаметил, как поют под невесомым ветромсреди багряных трав зелёные цветы.Чисты моленья глаз. Просты моленья звуков.Но голос истончал, но взгляд в тумане слёз.И перед храмом тать заламывает руки:– За все мои грехи прости меня, Христос!Просты его слова, чисты его моленья.Я веры той хочу до кончиков волос.А стрелки на часах отсчитывают звеньяи ждут, когда скажу:– Прости меня, Христос!

«Я остался один…»

Я остался один.Но в сознаньи пульсация звука,будто кто-то слова произносит откуда-то мнепро разруху страны, про товарных колёс перестукии про то, как Россия поныне сгорает в огне.Мне в упор говорят: вы сгубили страну, россияне,под «Семь сорок», под марши, под новое шоу про секс,и куда-то бредёте, как ёжики в пьяном туманена раздачу слонов, где к слону прилагается кекс.Кто же шкипер у вас, расхреначивший шхуну о банку?Кто же ваш машинист, эшелон закативший в тупик?И страна превратилась в сиротский приют для подранков,где все любят и помнят, и чествуют ленинский лик.Мне уже не понять, то ли хвалят меня, то ль ругают?Только болью страны пропиталось сознанье моё.И я тоже бреду, ведь в тумане никто не летает,и стараюсь понять:в чём же истина и бытиё?

«Расскажи мне про то, что давно называют любовью…»

Расскажи мне про то, что давно называют любовью,расскажи мне про спазм, про биение крови в висках!Наряду с красотой это часто окрашено кровью,и словесный маразм держит душу в чугунных тисках.Оставляя в былом под стеклом расчленённые звуки,каждый хочет понять и отведать спасительной лжи.Ничего, что на слом этот мир под колёс перестуки!Смотрим: где бы занять до получки чудес миражи.Положи мне на \стол бутерброд из смешения мысли,философских дилемм и тягучих любовных тревог.И осиновый ствол задрожал, будто ветки и листья —у природы проблем не бывает, помиловал Бог.Так что лучше пропой колыбельную и в изголовьеразожги мне свечу. А в страницах непрожитых летнапиши мне про то, что давно называют любовью.И я вновь полечу из тумана в заоблачный свет.

«Лекарственной болью октябрь полыхает…»

Лекарственной болью октябрь полыхает,октябрьской болью заполнился ум.И как ни крути, видно так уж бывает,что запах лекарства исходит из дум.Из дум головы. Не из дум Горсовета,ведь всем думакам на октябрь наплевать.И боль не проходит. Но, может, с рассветомя снова смогу над страною летать.Надсадную боль разметав, словно листья,я крылья расправлю и снова взлечу,увижу, как звёзды в пространстве зависли,и в небе меня не достать палачу.Но где-то там город, мой ласковый город,давно захиревший от дум думаков.Он, в общем-то, стар, но по-прежнему молод.Мы вместе с Москвой не выносим оков.Оков словоблудья и думского гнёта,пора бы столице встряхнуться и жить!Москва никогда не забудет полёта.Летать – значит всех, и прощать, и любить.

«Не заставляй меня проснуться…»

Не заставляй меня проснутьсяв холодном мареве дождя,когда в саду деревья гнутсяи жизнь ушла, не уходя.Когда ещё не мёртвым взглядомя что-то тайное ищу.Мне ничего сейчас не надо,я ухожу, но не грущу.Зачем грустить о том, что сбылосьи что от века не сбылось?Мне эта жизнь, поверь, приснилась,но не зови…Ты это брось!Не заставляй меня проснутсяв холодном мареве дождей,остановиться, оглянутсяи на себя, и на людей.

«Словно свет в воде багровой…»

Словно свет в воде багровойвыплывает это слово,слово мудрое как жизньв плеске вечных дешевизн.И под непогодь с порошейкто-то взял такую ношу,взглядом жёлтым посмотрели как выплюнул:– Расстрел!– Но у нас же нету казни! —кто-то скажет без боязни,улыбнётся небесам,а того не знает сам,что инертная Россиякрови сладостной вкусилаза прошедшие века…И упала вниз рука.Я с похмелья, я в блевотеслышу пулю на излёте,поразившую меняв точку вечного огня.И опять в воде багровойвыплывает это слово,эта правда, эта жуть…Без неё тут не живут.

БОЛЯРЫНЯ МОРОЗОВА

На рассвет от крови розовый,словно Благостную Весть,в кандалах везут Морозову,и замёрзнувшая взвесьвся дрожала в ожиданиис неба Страшного суда…Это всё для нас преданиячерез дни, через года.Захлебнулось время криками,поселилась в церкви гнусь,и сломалась в лапах Никонанаша праведная Русь.Век семнадцатый. И нелюдиприкрываются крестом.год семнадцатый. И нелюдив красном мареве густом.И семнадцатого августате же нелюди вокруг.А над Русью взмыли аистыс криком – с севера на юг.Скоро будет время грозноебез поблажек, без прикрас.И болярыня Морозовамолит Господа за нас.

«Я на Чёрный Покров в ноги вам поклонюсь…»

Я на Чёрный Покров в ноги вам поклонюсь.В паутине веков вновь запуталась Русь.Вновь бежала волна вниз по Волге-реке.Не моя в том вина, если горечь в строке.Изливается боль и на сердце огонь.Из оков и неволь – на расстрел под гармонь,потому что я рус, потому что не жид,коли смел, коль не трус, значит, будешь убит.Но пока ещё жив хоть один на Руси,станем правду вершить. Бог промолвит:– Еси!Не моя в том вина, что Покров почернел.Чашу выпей до дна и прими свой удел.Но не сломлена Русь паутиной векови я снова молюсь, снова Чистый Покров.

«Небо проснулось от птичьего грая…»

Небо проснулось от птичьего грая.Русь, просыпайся!Весною не спят!Настежь ворота весеннего рая,здесь не задушит чумной снегопад.Надо ли жить из дремоты в дремоту,слушая денежный звон кандалов?Снова на Русь объявило охотужидомасонское стадо воров.Слов не хватает, чтоб высказать честносуть ростовщичества, смысл бытия.Полноте, люди!Давно нам известно:истина жизни для всех и своя!Но, собирая весной незабудки,радуясь солнцу и светлому дню,я вспоминаю лишь эти минутки,а проходимцев ни в чём не виню.Стоит ли помнить духовное скотство?Сгинет от злобы финансовый жид.Русс не продаст своего первородства!Русский всегда и поймёт, и простит.

«Ах, как больно…»

Ах, как больно!Воистину больновидеть родину нашу в грязи!Быть свидетелем и сердобольнослушать гадости…Боже, сразигород мой древний, словно Гоморру,словно основу столичных канав!Скоро ль Пришествие?Если не скоро,то разобраться бы с теми, кто прав.Прав на убийство,прав на моленьеи поклоненье Златому тельцу.Кончилась строчка стихотворенья,значит и время подходит к концу.

ЕРЕСИАРХ ВСЕЯ РУСИ

Я жить хотел остепенясьот равнодушия и скотства,как прежде, плача и смеясь,струясь в потоке идиотства.Но отворился край небес,раскрылся смрадный запах тленья,и я опять взвалил свой крестодной строкой стихотворенья.И я кричу!И я ору:куда вы вновь бредёте, люди,под зачумленье на пируи дармовой калач на блюде?!Ведь ваша родина вразнос,враздрызг Европе продаётся.Ваш бронепоезд под откос,и вся Америка смеётсянад лохотронством россиянв колониальном Москвабаде.Проснись, Россия!Я не пьян!Я строевым, как на параде,шагаю нынче по странеК недопришедшим переменам.Я жив ещё!Но я в дерьме,а, значит, где-то есть измена.Кто превращает нас в утиль?!В баранов?!Пьяниц?!Попрошаек?!И это горе. Это быль.И журавлей исчезла стая.

ДЕНЬ ПОБЕДЫ

Опять холодная война!Ей никогда не стать горячей,страна в болото сметена,и подготовлена для сдачи.Но ни снарядов, ни фронтовмы в этот раз не испытали.Под равнодушие ментовРоссию Западу продали.За что же дед мой воевал?!За что отец ходил в атаку?!Никто из предков не жеваламериканских булок с маком.Они вставали за страну!Они сражались за Рассею!..Американских денег кнутвсё наше мужество развеял.Жидо-масонское ворьёликует нынче в Москвабаде.Мы превращаемся в гнильё…Спаси нас, Боже, Христа ради…

«Штормовыми волнами…»

Штормовыми волнамивремя обозначено.Забивают смолоду —в долларяхоплачено.Продано, разделеновсё пространство русское.Русь теперь – расселинаЗазеркалья тусклого.Ленью околпачены,водкой одурманены.В долларях оплаченото, что мы подранены.Все поля и пастбищазаросли крапивою.Ветер мчит по кладбищу,встряхивая гривою.Мы бредём спокойненько,скрученные нежитью…Полноте, покойники,обижаться не на что!

«Говорили, что лето, настанет хорошее лето…»

Говорили, что лето, настанет хорошее лето,обещали, что где-то России простятся долги.Только пух тополиный, как вьюга, летит до рассвета,и былины поют про меня неживые враги.Я так долго искал улетевший из мира порядок.Я так долго стирал с поднебесья следы облаков.Я пролился дождём и, наверное, выпал в осадок.Мы надеемся, ждём, а находим железо оков.Дух морозный черёмух летит Ботаническим садоми стараются петь, зазывая подруг соловьи.Город хочет взлететь и обрушиться вниз листопадом,словно новая жизнь сквозь мятежные мысли твои.И уже не волнует сразившее мир лихолетье —всё проходит как сон, и оно непременно пройдёт,лишь бы мы не мрачнели, когда улыбаются дети,и как ветер стихали, встречая весёлый восход.

«Настанет день сиятельной надежды…»

Настанет день сиятельной надежды.Пройдут дожди несбывшихся надежд.Мне просто лень. Мне просто лень, как преждеЧитать стихи про пьяниц и невежд.Моих одежд весёлые лохмотьяНе согревают сердца и души.Ах, если бы послушать Паваротти,Чтоб в музыке ожили миражи!Тогда бы я дарил добро и радостьСреди разрухи, голода и лжи!Оскомина во рту…Какая гадость!А ну, верните веру в миражи!

ТАЙНА РОССИИ

Тайну России жидам не понять.Что им разбитые наши дороги,где словно рак, не попятишься вспятьи, не ругнувшись, не вспомнишь о Боге?Тайна России – известный пассажамерикано-английских симфоний.Не обрусилась еврейская блажьсредь необъятных российских колоний.Где-то уже не горят фонари,где-то горят, освещая дорогу.Путь ко Спасенью – ори не ори —через российскую боль и тревогу!Но, не признав преступлений отцов,мы не получим от Бога прощенья.Рухнет держава в руках подлецовбез Аллилуйя, без отпущенья!

ЗАКРЫТОЕ ПИСЬМО РОДИНЕ

Что осталось мне в сломанном доме?Что ещё не успели продать?Русь моя, ты по-прежнему в дрёмеи не можешь ни взять, ни раздать.Благодать покидает Россию,одиночества след не стереть,и уже не дождаться Мессию,где хозяйствует вечная смерть.Умирают дебаты и споры,умирает желанье творить.Скоро небыль.Закончится скоросостоянье:по-русски любить.Лунный луч разорвали как нитку,голодранцы ползут по Руси,как пропившая домик улитка,как попавшие в суп караси.Эх, Россия! Чумное болото!Неужели сквозь денежный звонты опять не услышишь кого-то?и не вспомнишь сиянье икон?Много к Богу дорог?Нет, не много!Разберись в недалёкой судьбе:неужели навек синагогастала костью собачьей тебе?Неужели девиз большевизма —Всё отнять! Разделить! Расстрелять! —стал критерием нашей Отчизны,превращающим Родину в… мать?

«Снова еду по России…»

Пахнет яблоком и мёдомПо церквам твой кроткий Спас.Сергей ЕсенинСнова еду по России:запустенье, темь и тишь…Это даже некрасиво.Нет, браток, постой! Шалишь!Не на то настроил лиру!!Неужели в пекле злаРусь, кормившая полмира,в одночасье умерла?неужели спозаранкупахарь в поле не идёт?По над логом кровь подранков,или птиц, убитых влёт…Снова, нечисть ополчилась?!Но не дай себя убить,православная Россия,к Богу пламенная нить.По России год за годомбез подначек, без прикраспахнет яблоком и мёдомна лугах твой кроткий Спас.

МОСКВА

Бескровные улицы жаркой столицы —как будто от Бога завещано нампроститься с надеждами, испепелитьсяи тихо сходить в обустроенный храм.Иду я по улицам мёртвой столицы,несу на Голгофу сколоченный крест,но мечется сердце в груди, словно птица,и слышится Благовест утренних звезд.Окрест ни людей, ни машин и ни звука,и с городом встреча – один на один!А Благовест звезд – это боль, это мука.Москва без людей…да и я нелюдим.Единая искра горит между нами —залог пониманья и вечной любви.Куда мы приходим?Вы знаете, сами,но строить столицу нельзя на крови!Порвёт бесконечная тяжесть рассудкамою истончённую с Господом связь,и вянет в ладони моей незабудка.Но я не танцую, не плачу, смеясь.Мы с городом связаны прочною нитью, —как Пушкин писал, мой собрат по перу.Иду на Голгофу…Иду по наитью…Москва не умрёт! Вот и я не умру.

«Те же кочки да ямы…»

Те же кочки да ямына дорогах видны —вековечная драмаобнищавшей страны.Снова чьи-то вопросы,снова мать-перемать!Боже! Что же ты бросилнас в дерьме помирать?Снова я сожалею,что чего-то не смог,но иду как умеюв Твой небесный чертог.Ни к чему разговорымне про Божий Завет.Я надеюсь, что скоровновь наступит рассвет.Где ты бродишь, Мессиясреди сплетен и смут?Знай:в заблудшей РоссииБога помнят и ждут.

«Воздух потеет…»

Воздух потеет.На улицах жарко.Дым пепелища окутал Москву.Что бы про это придумал Петрарка?Как бы воспел он пожара канву?Мне не хватает ни мысли, ни слова,вымрет природа и вымрет народ.Только ведь это, поверьте, не ново,путь наш к концу, а не наоборот.Красных ворот покрасневшие пятна,Лермонтов, молча, на город глядит.Не поворотится вспять, вероятно,лютое время расстрелов, обид.Да и к чему нам жидовские склоки?Но на пути лилипутинских драмснова поэт восхваляет истокисамых прекрасных в миру панорам!Снова взывает и молится Богу!Только поэт, как обычно, убит.Вот и подходит Россия к порогумраморных чёрных кладбищенских плит.

«Меня позвали как-то раз…»

Меня позвали как-то разна сходку демократы.И пелена упала с глаз…давно… тогда когда-то…Я им усердно помогали речь толкал с трибуны.Не знал я, что они – кагал,и под «Семь-сорок» струныуже настроили в стране:мою Москву распялии весь народ сидит в говне…За что мы воевали?!А я скажу вам без прикрас:– Не жди, страна, Мессии!Прекрасный профиль и анфасзагубленной России.Но слышу – стон…Молитвы стонповсюду раздаётся.И колокольный перезвон.С молитвой жизнь вернётся.Вернётся православье в храм,проснётся спящий русский…И не останется жидаммацы на подзакуску