На перепутье. Сборник газетных публикаций 1997—2003 гг.

Если уж отпускать рубль, то на 9 млрд долларов по курсу 20 рублей за доллар можно было бы погасить почти все внутренние государственные ценные бумаги и избежать одностороннего отказа от выполнения государством своих обязательств и связанных с этим кризисом банковской и платежной систем. Во всяком случае, совершенно необъяснимым и непоследовательным выглядит резкий переход от жесткой поддержки курса рубля к его абсолютно свободному плаванию с одновременным объявлением дефолта по ГКО, приведший к финансовой катастрофе.

Сейчас политика валютного регулирования заняла центральное место в экономических программах. К предложениям академиков отделения экономики РАН добавились меры, высказанные промышленниками и предпринимателями при встрече с Евгением Примаковым. Все еще ждет окончательного решения подготовленный предыдущим правительством законопроект «О чрезвычайных мерах по финансовой стабилизации в Российской Федерации», в котором предлагается регулирование курса посредством привязки рубля к доллару на базе золотовалютных резервов. Но для России, все еще считающей себя великой державой, метод колониальной зависимости от долларовой метрополии неприемлем. Кроме того, он реально ухудшает основные параметры экономической безопасности страны.

Более приемлемым для нас являются установление временной обязательной 90-процентной продажи валютной выручки экспортеров на ММВБ и восстановление государством альтернативных финансовых инструментов для вложений свободных средств. Пока единственная на сегодняшний момент надежная «ценная бумага» в России – доллар. Продажа валютной выручки увеличит предложение доллара, а эмиссия новых государственных бумаг, гарантированных законом и номинированных в валюте, воссоздаст при участии государства рынок акций (даже в суперлиберальном Гонконге государство начало скупать акции своих компаний для поддержания их курса) и рынок срочных контрактов, что тоже уменьшит спрос на доллар.

Статья №03. Инерционность хозяйственных систем («Независимая газета», 19 февраля 1998 г.)

Реформы не учитывают неформальных институциональных особенностей общества

Бытующий сейчас подход к финансовому оздоровлению предприятий подспудно базируется на неоклассических и монетаристских экономических концепциях, связанных с представлением о том, что можно диагностировать состояние финансов отдельно взятого предприятия по набору его известных индикаторов и в случае надобности излечить его, сменив управляющего, наладив регулярный менеджмент и т. п. Разумеется, в этом подходе есть рациональное зерно, и он вполне применим для отраслей с развитой конкурентной средой, имеющих большое количество конкурирующих средних и малых предприятий.

В условиях постсоциалистической России, где большая часть крупных предприятий пока находится вне сферы свободной рыночной конкуренции и тесно связана с госзаказами и макротехнологическими ограничениями, такой подход отражает только одну главную сторону дела.

Явные и общеизвестные признаки финансового нездоровья предприятий, такие, как неуплата налогов, растущие долги, невыплата зарплаты и кризис платежеспособности, являются следствием общесистемной болезни российской экономики, избавиться от которой можно путем институциональных преобразований, то есть изменением правил институтов экономической жизни, понимаемых в самом широком смысле и включающих нормативно-законодательную базу, этические нормы бизнеса и традиции делового оборота.

Институциональные преобразования должны базироваться на уже сформировавшихся неформальных правилах экономического поведения, законодательно закрепляя и снабжая эффективными механизмами реализации выгодные государству и обществу компоненты и подавляя негативные жесткими мерами и организованной на всех уровнях от СМИ до ассоциаций, гильдий и клубов системой информационно-этического давления.

При проведении реформ почему-то не учитывалось, что введение пусть даже верных формальных юридических законов и норм не решает проблемы организации новой экономической системы. Суть дела в том, что экономические институты, определяющие эффективность системы, включают в себя помимо формального права массу неформальных правил, обычаев и традиций, определяющих функционирование экономики. Экономические институты не могут меняться по мановению руки, и именно они создают определенную инерционность и генетическую преемственность экономических систем.

В нашей стране исторически сложился огромный бюджетно ориентированный сектор экономики, включающий оборонный комплекс, науку, образование.

Проводившиеся под ультралиберальными знаменами реформы 90-х годов были ориентированы на вывод государства из сферы экономической деятельности, и в этом плане они удались. Однако широкомасштабная приватизация не привела к желаемому росту эффективности экономики.

Важно подчеркнуть, что либеральная экономика – политическое направление в США, Великобритании и других западных странах – опирается на многовековые твердо закрепленные на уровне национальных характеров социально-экономические институты, пронизывающие все ветви власти, определяющие специфическую модель экономического поведения и берущие свои истоки в индивидуалистическом мировосприятии и протестантской религиозной традиции.

С позиций эволюционно-институциональной экономической теории определенные неудачи российских реформ были во многом обусловлены несоответствием их направленности сложившейся в царской, а затем и в Советской России системе институтов, всегда базировавшихся на идее государственности и общепринятом коллективистском мировосприятии, корни которого еще глубже, чем пласт коммунистической идеологии. Решая задачи построения новой системы институтов, нельзя также сбрасывать со счетов достаточно глубокие «евразийские» традиции российского общества, базирующиеся на большей, чем в западных демократиях, роли отдельных личностей во властных структурах и уважении к сильной, пусть даже жесткой власти.

Таким образом, для построения эффективной экономической системы в России необходимо создать адекватные современному уровню технологического и экономического развития институты, учитывающие исторически сложившиеся традиции и правила экономической деятельности.

По нашему мнению, на данном этапе необходимо использовать сложившийся исторически высокий авторитет идеи государственности в российском обществе и решительно пойти на расширение и активизацию экономической деятельности государства в рамках рыночных отношений. Говоря о неэффективности государственного управления, радикальные либералы вводят общественное мнение в заблуждение.

Можно привести многочисленные примеры советской и несоветской истории, свидетельствующие о том, что управление государственной собственностью может осуществляться не менее эффективно, чем частной.

В современной Франции весьма значительную роль играют государственные группы, успешно работающие в автомобилестроении («Рено»), металлургии («Юзинор-Сасилор»), электронной («Томсон»), химической («Рон-Пуленк»), аэрокосмической («Аэроспасьяль», СНЕКМА) и других отраслях промышленности. Эти группы имеют форму акционерных обществ, акции которых принадлежат государству непосредственно или через национализированные банки и финансовые предприятия. В Италии к настоящему времени компании крупнейшего, сформировавшегося еще в 30-е годы госхолдинга ИРИ контролируют черную металлургию, электротехническую и судостроительную промышленность страны, сеть итальянских шоссейных дорог, телефонные линии, воздушный транспорт (через национальную компанию «Алиталия») и государственную радиотелевещательную компанию РАИ-ТВ. Эти страны относятся, как известно, к ведущим промышленно развитым странам, госхолдинги в них работают весьма эффективно, а приватизация проводится ювелирно и осмотрительно, исходя из складывающихся конкретных условий в той или иной отрасли, с учетом интересов государства и общества, без свойственной России политической заданности и кампанейщины.

Вряд ли кто-нибудь, опираясь на опыт российских реформ, сможет доказательно утверждать, что крупные приватизированные предприятия сейчас работают эффективнее государственных. На эффективность управления крупным предприятием в определяющей степени влияет не форма собственности, а организация менеджмента, включая контроль менеджера со стороны государства или акционеров. Менеджеру в общем-то все равно, кто является владельцем предприятия и кто его контролирует – наблюдательный совет акционеров или государственные органы. Для него важны правила контроля и возможности принятия решений, а также способы оценки эффективности его труда и соответствие вознаграждения этой эффективности. Менеджеризм становится самостоятельным общественным институтом.

В результате произошедшей в развитых странах так называемой революции менеджеров права по принятию хозяйственных решений были во многом отделены от прав собственности и фактически перешли к менеджерам крупных компаний. Поэтому на современном этапе нужно отказаться от дальнейшей распродажи государственных крупных ключевых в своих отраслях корпораций, а перейти к разумному и контролируемому управлению все еще значительной государственной собственностью, одновременно селективно отбирая и обучая способных менеджеров, имеющих фундаментальную подготовку и опыт работы на рынке.

Роль институтов в обществе заключается, кроме того, в уменьшении неопределенностей путем установления устойчивой системы взаимоотношений между людьми. Действительно, в дореволюционной России заключение сделки с купцом определенной гильдии было гораздо более безопасно, чем сейчас, поскольку принадлежность к гильдии означала, что выполнение контракта с ним гарантируется не только писаным правом, но и традициями и правилами данной гильдии, забвение которых приведет нарушителя к остракизму и вытекающим из этого значительным материальным потерям. Отсутствие должного институционального обеспечения сделки, слабость контроля выполнения законов, несоблюдение кодексов чести, правил поведения и т. п. потребует от предпринимателя проведения специального изучения контрагента. Затраты на все эти довольно-таки дорогие мероприятия получили у сторонников новой институциональной школы (неоинституционалистов) наименование «трансакционные издержки». Удельный вес трансакционных издержек в современном мире очень велик и, по мнению отечественных экспертов, принимает в современной России воистину катастрофические размеры.

Эффективность институционального строительства в реформируемом обществе во многом определяется тем, насколько новые институты способны уменьшать трансакционные издержки.

Сейчас сложилась система, при которой человек, не уплативший долг своему партнеру по бизнесу, осуждается морально и часто карается через определенные «охранные» структуры, взявшие на себя роль отсутствующих в стране третейских судей и судебных приставов, и в то же время считается вполне приличным гражданином, не платя налоги, имея долги перед другими предприятиями как руководитель, проигрывая дела в арбитражных судах и уклоняясь от выполнения их решений. Необходимо устранить эту систему двойной морали, всячески поощряя и закрепляя законодательно деятельность отраслевых ассоциаций, обществ и партнерств, определяющих правила и кодексы поведения своих членов в конкретных областях, наподобие НАУФОР (операции на рынке акций), АУВЕР (операции с векселями), отраслевых третейских судов, территориальных земских организаций и других общественных институтов. Общество будет только приветствовать жесткие меры государственных органов по отношению к нарушителям продуктивных институциональных ограничений, поскольку они полностью соответствуют моральным нормам народа и исторической традиции. Решимость судам должна придать широкомасштабная государственная программа идеологической поддержки этих мероприятий.

Статья №04. Институциональное строительство информационного общества в России («Бизнес и банки», №10 (384), март 1998 г.)

В данной статье поднимаются вопросы, касающиеся новых информационно-финансовых институтов, появившихся в ходе мирового разделения труда, процессов информатизации общества и финансизации экономики. Для отечественного информатизационного бизнеса автор – доктор экономических наук, председатель правления КБ «Паритет» А. Г. Мовсесян видит выход в интеграции информационных фирм с банками, создании мощных финансово-промышленных образований под патронажем государства.

Информационная революция, о необходимости и неизбежности которой столько времени говорили в России, совершилась одновременно к востоку и западу от ее рубежей. Эта революция, носящая глобальный характер, не могла не затронуть Россию, в которой она проявилась прежде всего в усиленном притоке в страну компьютеров и других электронных средств, а также систем искусственного интеллекта при одновременном мощном оттоке за границу интеллекта естественного.

Информатизация в нашей стране, несмотря на широковещательно объявленную в конце 80-х годов государственную программу, развивается стихийно и выражается в основном в повсеместном распространении домашних и офисных персональных компьютеров, программ для обработки текстов, компьютерных игр и т. д. При этом бурное развитие технических средств информатики отодвинуло на второй план идущие в передовых странах экономические и социальные процессы, вызванные переходом к новому, информационному способу производства.

Второй, менее заметный для неспециалистов пласт революционных изменений представляют собой кардинальная перестройка экономик передовых стран и глобальная реструктуризация мировой экономической системы.

В развитых странах, которые по старой привычке называют промышленно развитыми, хотя их экономическая мощь зиждется уже не столько на промышленных, сколько на информационных технологиях, ведущее место уверенно занял информационный сектор экономики, куда, помимо производства технических и программных средств информатизации, сейчас принято включать финансовую сферу, СМИ, НИОКР, менеджмент, маркетинг и другие виды деятельности, связанные в основном с обработкой информации.

Информационный бизнес занимает сейчас первое место по объемам производства ($2850 трлн. в 1993 г.) в мировой экономике, с большим и все нарастающим отрывом обгоняя машиностроение ($800 трлн.), химическую ($1320 трлн.), оборонную ($800 трлн.) и другие традиционные отрасли промышленности.

Оказалось, что информационное общество в отличие от коммунистического удается построить в относительно небольшой отдельно взятой группе стран, и около 70% населения этих стран уже занято в информационном секторе экономики. А в ФРГ, например, в сфере маркетинга занято больше людей, чем в строительстве и сельском хозяйстве вместе взятых.

Глобальные компьютерные сети, социально-экономическое значение которых только начинает осознаваться, становятся не только всеобщими средствами телекоммуникационной связи, но и важнейшими инструментами в торговле и финансах, обеспечивая функционирование торговых и финансовых рынков во всемирном масштабе. По прогнозам, к 2000 г. уже 20% торговых операций будет вестись с использованием компьютерных сетей.

Однако особенно заметную роль играет информатизация в финансовой сфере. Денежное обращение всегда выполняло информационную функцию в рыночной экономике, но сейчас с повсеместным переходом на «электронные» деньги и систему расчетов по компьютерно-коммуникационным сетям эта функция обнажилась и вышла на передний план. Новые информационные технологии создали новый облик мировой финансовой системы, придав ей глобальный масштаб и вызвав к жизни процесс, получивший название «финансизация» экономики. Финансизацию следует рассматривать как важнейшую составляющую общего процесса перехода к информационному обществу. Среди ее характерных черт можно выделить стремительный рост удельного веса услуг в ВВП, составляющих в передовых странах более 70%, в которых более половины приходится на финансовые услуги, увеличение доли трудоспособного населения, занятого в финансовых структурах (например, в США в них занято более 6 млн. чел., не считая занятых в сфере финансового обеспечения предприятий); рост доли фиктивного капитала в структуре активов предприятий не только финансовой, но и производственной сферы; изменение структуры основных рынков – объемы товарных рынков сейчас приблизительно на порядок уступают фондовым, которые в свою очередь по объемам в несколько раз меньше рынков дериватов (фьючерсов, опционов и т. п.), столь же сильно уступающих мировым валютным рынкам типа FOREX, объем продаж на которых оценивается в $1,2 трлн. в день.

Наконец, третью, наиболее глубинную и малоизученную страту преобразований, связанных с информационной революцией, представляет собой процесс образования новых институтов информационного общества.

В современной экономической теории под институтами (не путать с учебными и научно-исследовательскими) подразумевают «правила игры» в обществе или, другими словами, ограничительные рамки, которые организуют взаимоотношения между людьми. С позиции теории институциональных преобразований Д. Норта экономическая история человечества представляет собой эволюцию институтов, включающих культурные традиции, неписаные кодексы и нормы поведения, обычное право в форме законов и сделки (контракты) между физическими и юридическими лицами.

Роль институтов в обществе заключается в уменьшении неопределенностей путем установления устойчивой системы взаимоотношений между людьми. В дореволюционной России, например, заключение сделки с купцом определенной гильдии было гораздо более безопасно, чем сейчас с кем бы то ни было, поскольку принадлежность к гильдии означала, что выполнение заключенного с ним контракта гарантируется не только писаным правом, но и традициями и правилами данной гильдии, нарушение которых приведет к остракизму нарушителя и вытекающим из этого значительным материальным потерям. Без должного институционального обеспечения сделки, при слабости контроля за выполнением законов, отсутствии кодексов чести, правил поведения и т. п. от вас потребуется проведение специального изучения вашего контрагента. Нужно будет собрать материалы о его предыдущей деятельности, о состоянии его бизнеса, о возможностях в нужные сроки произвести оплату по контракту, может быть, застраховать сделку или нанять специальные службы, которые в случае необходимости принудили бы партнера к выполнению принятых обязательств. Затраты на все эти довольно дорогие мероприятия получили у сторонников новой институциональной школы (неоинституционалистов) наименование «транзакционные издержки». Удельный вес транзакционных издержек в современной России принимает запредельные значения.

После проведенной длительной и дорогостоящей проверки постоянного контрагента, связанного с вами через технологию вашего бизнеса, представляется естественным сделать попытку объединиться с ним в рамках единой организационной структуры, руководимой из одного центра, объединив при этом охранные, маркетинговые и другие вспомогательные службы. Транзакционные издержки при этом, очевидно, снижаются, и их минимизация служит основной парадигмой неоинституционалистов для объяснения образования и расширения организаций.

Казалось бы, нужно все больше расширять созданную организацию, уменьшая при этом транзакционные издержки. Однако, входя в единую организацию, бывшие равноправные партнеры теряют самостоятельность в принятии решений, система управления становится централизованной, и растут издержки по управлению сложной масштабной организацией. Причем по одному из законов теории управления затраты на обеспечение принятия качественных решений растут значительно быстрее, чем размеры организации. Например, если сложность организационной структуры вырастет вдвое, то затраты на централизованное управление возрастут в четыре раза. Следовательно, размеры фирмы определяются рациональным соотношением управленческих и транзакционных издержек.

Теперь уже всем – от оппозиции до самих организаторов реформ – стало ясно, что реформы, обусловленные необходимостью оптимизации, в частности, этого соотношения, не принесли ожидаемых результатов. Прежде всего проведенные реформы по меньшей мере, не улучшив качество управления, привели к непомерному возрастанию транзакционных издержек, буквально раздавивших неокрепшую рыночную экономику. Наши реформаторы, к сожалению, почему-то не учитывали, что введение пусть даже верных формальных юридических законов и норм не решает проблемы организации новой экономической системы. Кстати, принятие в странах Латинской Америки почти полных аналогов основных законов США не создало у них эффективной экономики. Суть в том, что экономические институты, определяющие эффективность системы, включают в себя помимо формального права массу неформальных правил, обычаев и традиций, определяющих функционирование экономики. Неформальные экономические институты не могут меняться по мановению волшебной палочки, и именно они создают определенную инерционность и генетическую преемственность экономических систем.

Традиции и обычаи, выработанные в социалистической да и в дореволюционной полукрепостнической России, вошли в противоречие с правовыми рыночными институтами и на данном этапе уверенно побеждают их. Государство оказалось неспособным заставить уважать собственные законы, и в ответ на это все большая часть экономики мигрирует в «тень» под «правовую» жестко отрегулированную опеку криминального бизнеса. Не выполняются заключенные договоры, невиданных размеров достигли неплатежи за выполненные работы, причем главным неплательщиком выступает все то же государство.

В частности, в свете сказанного выше вполне объяснимо нежелание многих банков вкладывать деньги в реальный сектор экономики. Дело в том, что трансакционные издержки банка, особенно небольшого, в условиях российской действительности значительно превышают потенциальную выгоду даже при современных немалых кредитных ставках. Ведь банк должен не только досконально проверить платежеспособность будущего заемщика, но и обеспечить действенные механизмы возврата кредита, что при отсутствии в стране оперативной системы реализации юридических решений практически сводится к содержанию специальных охранных структур.

Таким образом, для построения эффективной экономической системы в России необходимо создать адекватные современному уровню технологического и экономического развития институты, учитывающие исторически сложившиеся традиции и правила экономической деятельности. Давно известен способ прокладывания пешеходных асфальтовых дорожек, когда асфальтируют уже протоптанные в парках и на газонах тропы. Примерно так же необходимо законодательно фиксировать полезные для государства и общества сложившиеся и действующие неформальные институты, лишь внося в них необходимые коррекции и придавая им нормативную определенность.

По нашему мнению, необходимо использовать сложившийся исторически примат государственности в российском обществе и решительно пойти на расширение и активизацию экономической деятельности государства в рамках рыночных отношений. Говоря о неэффективности государственного управления, радикальные либералы вводят общественное мнение в заблуждение. Можно привести многочисленные примеры советской и несоветской истории, свидетельствующие, что управление государственной собственностью может осуществляться не менее эффективно, чем частной. Вряд ли кто-нибудь, опираясь на опыт российских реформ, сможет доказательно утверждать, что приватизированные предприятия работают эффективнее государственных. На эффективность управления крупным предприятием в определяющей степени влияет не форма собственности, а организация контроля менеджера со стороны государства или акционеров. Менеджеру в общем-то все равно, кто является владельцем предприятия и кто его контролирует – наблюдательный совет акционеров или государственные органы. Для него важны правила контроля и возможности принятия решений, а также способы оценки эффективности его труда и соответствие вознаграждения этой эффективности. Поэтому на современном этапе нужно отказаться от дальнейшей распродажи государственных крупных, ключевых в своих отраслях корпораций, а перейти к разумному контролируемому управлению государственной собственностью. А она все еще значительна. Достаточно сказать, что ежегодная прибыль от остающихся в руках государства пакетов акций наших нефтяных корпораций по самым скромным подсчетам должна превышать сумму от продажи пресловутой «Роснефти».

Возвращаясь к поднятым нами общемировым проблемам перехода к новому информационному обществу, требующему существенной смены институтов всех, даже самых передовых стран, с удовлетворением отметим, что настоящий момент дает нашей стране уникальный шанс для серьезной, продуманной и оформленной в рамки государственной программы перестройки существующих институтов.