Кровь Богини

Когда она закончила, сокрытое за тучами солнце приближалось к зениту. Дождь, как и прежде, стучал в окна и стекал тягучими каплями по стеклу. Лишь его стук нарушал повисшую тишину.

Баз уставился себе под ноги. Он качал головой, пытаясь уложить в голове описанные подругой события. Ухмыльнувшись, он посмотрел на Машу.

– То есть ты с говорящим котом, как там его…Чернышом? Прибыли в Техноград в поисках некой древней книги, чтобы освободить старых Богов? И уже с десяток лет живете тут, не сумев ее найти? И эти злополучные фигурки ты хранила у себя дома в тайнике?

– Да, – с грустным видом кивнула Маша. – И их похитили вместе с моей катаной и кинжалами из лунного серебра. И сам Черныш пропал. Он никогда бы не оставил наш тайник без присмотра.

– Это…, – снова качнул головой Баз. – Мария, в это трудно поверить, ты понимаешь? Это звучит как какой-то…

– Бред? Выдумки? Сказки? Жаль, у меня не осталось клейма на груди, ты бы убедился! Баз, поверь мне, я пережила это дерьмо на своей шкуре. И теперь кто-то прознал о фигурках! Я уверена, что убийца знал, что их похитил Архииерарх, и пришел за ними сюда.

– Вопрос в том, были ли они у него…

– Вот именно…, – сказала Маша, и вдруг ее осенило. – Проклятье! Точно! Вся комната перевернута вверх дном! Святоша мог не сказать убийце, где они, либо тот просто ему не поверил. Пекло… У нас еще есть шанс найти их!

Маша соскочила с кровати и снова принялась мерить комнату шагами, силясь понять, откуда стоит начать поиски.

– Стой-стой, Мария, – погрозил пальцем Баз. – Мы этого не знаем наверняка. Нам нужно поговорить с советником Хоффманом обо всем.

– Нет! – воскликнула Маша, топнув ногой. – Разве ты не понимаешь? Никто не должен узнать о фигурках.

– Я не сказал, что собираюсь выложить ему всю правду, Мария, – успокоил подругу Баз. – Но про следы, что мы нашли, и наши догадки, нам стоит доложить. Я знаю, что ему сказать, а о чем умолчать. Согласна?

Маша неуверенно кивнула.

– Хорошо, – прокряхтел мужчина, поднимаясь с кровати. – После мы займемся мадам Клетус и загадочным вином, раз ты уверена, что оно имеет отношение к ее смерти. Посмотрим, куда нас приведет этот след.

Баз приобнял девушку за плечи.

– Мне еще трудно уложить все это в голове, но я не сомневаюсь: на твою долю выпало много всего. Ты стойко перенесла тяжкие испытания. Но не теряй настроя! Вместе мы распутаем этот узел, обещаю.

Мария слабо улыбнулась и зарылась в его плече.

Путь во тьму

Чертов благородный хлыщ оказался прав.

Глокку скрутило кишки, едва он отошел от берега. Проклятые синие личинки! Разъяренный и смущенный, он провел в лесу с добрый час, прежде чем смог вернуться к стоянке богородных. Благо, что Деллен помог разбить камнями цепь, что связывала браслеты на его руках. Иначе его дело в лесу сильно бы осложнилось.

Компания богородных сгрудилась вокруг костра и приветствовала его шутками и хохотом. Они живо судачили, обсуждая нового брата по несчастью и его отчаянный поступок. Даже Деллен повеселел, словно с его шеи сняли тяжелый груз. Лишь Друст при виде Глокка замолк и смущенно потупил взгляд.

– Ну что, суровый верзила? – смеясь, спросил Деллен. – Я гляжу, ты быстро управился. Значит, правду о вас говорят, богородных от Лема: вы можете переваривать даже гвозди! А потом срете железом!

Компания снова загоготала. Громче всех надрывался чернокожий здоровяк. Харматец. Лысый, как и Глокк, он напоминал мерзкого борова, научившегося ходить на задних ногах. Его черную кудрявую бороду покрывал слой застарелой грязи. Как и всю его одежду, состоявшую из рваного жилета харматского покроя и шаровар, подпоясанных обрывками лиан. Он бил себя по ляжкам, не в силах сдержать собачьего смеха. Глокк заметил, как в его ухе серебрилась точка серьги.

«Когда-то и я носил такую же».

Насупившись, Глокк бесцеремонно уселся рядом с ним и посмотрел на Деллена.

– Вижу, мое появление разбавило ваше дерьмовое настроение, – хрипнул он, потирая ладони над костром. Становилось прохладно. – Сам-то ты, ваше сиятельство, сколько просидел в кустах, когда впервые попробовал местную гадость?

– Весь день безвылазно! – ответил сквозь смех Деллен. – А последний бедолага так вообще ушел в леса с концами и выполз оттуда через пару дней!

– Последний? – удивился Глокк. – Это кто же из вас? Может ты, шаман?

Богородные вдруг умолкли и тревожно переглянулись. Друст потряс головой.

– Нет-нет, – заикаясь, ответил он.

Глокк обвел взглядом собравшихся у костра.

– Кто же тогда? Я думал, в Черной яме находится больше таких отщепенцев, как вы.

Темнокожий раздраженно хрипнул и отвернулся.

– Ты прав, – сказал Деллен. – Богородные часто попадают в Черную яму. И все они, раз за разом, пытаются найти выход отсюда и уходят в дикие просторы Сердца мира.

Глокк не выдал заинтересованности и небрежно спросил:

– Что с ними стало?

– Некоторые выжившие…возвращались! Израненные да побитые, как собаки, – рассмеялся из своего угла облезлый старик, еще не проронивший до этого ни слова. Его скрипучий, похожий на скрежет железа о стекло голос, больно бил по ушам.

– Так, где они теперь? – Глокк снял с костра подрумянившуюся личинку и с опаской принюхался.

Старый пропустил его вопрос мимо ушей. Он усердно отряхивал немощными руками засаленный, пропитанный грязью, потом и мочой балахон, словно забыл, что только что говорил.

– Не обращай внимания на безумца, – махнул рукой Деллен. – Он сидит тут, наверное, еще со времен Раскола, и едва помнит, что по утрам нужно просыпаться. Он не знает кто он такой, но я думаю, старик из пустынников. Безумец то пропадет в лесах на несколько дней, то возвращается как ни в чем не бывало. Мы кличем его просто Максом.

Харматец снова хрипнул, то ли смеясь, то ли негодуя.

– Безумный Макс, значит? – ухмыльнулся Глокк и жадно вонзил зубы в высохшее тельце личинки. Проглотив мерзкий деликатес, он кивнул в сторону темнокожего. – А эта жирная образина кто такой?

Глокк услышал у своего уха тихий утробный рык и хруст костяшек пальцев. Темнокожий дрожал от гнева. Он был на грани того, чтобы броситься на Глокка. Тот бесстрашно посмотрел харматцу в глаза и увидел в них первобытное безумие и жажду крови.

«Я тоже был таким. Диким, свирепым и необузданным».

– Успокойся, здоровяк, мы же тут все друзья! – ухмыльнулся он, похлопав того по ноге. – Шутим друг над другом.

– Я – Бал ибн Алмез, – прорычал чернокожий, смрадно дыхнув Глокку в лицо. – Я буду тем, кто оторвет твою башку, если ты не заткнешься.

«И точно! Прямо как я лет сто назад. Самоуверенный, бесстрашный, решающий проблемы только силой. Нужно будет убить его первым».

Глокк кивнул и демонстративно отвернулся к Деллену.

– Веселая тут у вас компашка собралась, – хмыкнул он. – Но я так и не получил ответа: где остальные богородные?

Деллен поднялся с места и махнул в сторону леса.

– Пойдем, прогуляемся.

Недовольно вздохнув, Глокк повиновался. Он отбросил остатки еды и побрел за спутником в сторону лесной пущи. Отойдя достаточно далеко от лагеря, Деллен сел на камень возле тучки светящейся мошкары, кружившей над зарослями сияющих цветов. Гудевший голосами невидимых птиц лес замолк при их появлении. Мужчина устало потер виски и посмотрел на Глокка.

– Нужно было срочно развести вас в разные стороны. Прошу тебя, не задирай этого безмозглого упыря, южанин, – взмолился он. – Здесь под деревьями закопано много бедолаг, которые посмели над ним глумиться.

Глокк уселся напротив него на покрытый вязкой слизью ствол поваленного дерева. Поморщившись от неприятного хлюпанья, он невольно поднял ноги. Из-под его стоп бросились наутек сотни крошечных огоньков. Это забытое всеми место просто кишело насекомыми и разными паразитами. Глокк ненавидел букашек.

– Дерьмо, – сокрушался он, увязнув в липком, как сопли слое. Глокк обтер руки о штанину и посмотрел на собеседника. – Этот осел мне не помеха. Если бы он накинулся на меня, то оказался бы мертв ровно в ту же секунду.

Деллен покачал головой.

– Не стоит недооценивать Бала. Он свирепый боец с напрочь отбитой головой. Я до сих пор не знаю, кто он на самом деле и откуда тут взялся.

– Сам-то ты давно здесь?

– Лет пятнадцать-двадцать, я думаю, – пожав плечами, ответил Деллен. – В царстве вечной тьмы хода времени совсем не ощущаешь.

Глокк угрюмо хмыкнул и посмотрел на светящихся муравьев под ногами.

– И как ты тут оказался?

– Из-за тебя.

– Чего-чего?

Лицо Деллена посуровело. Он одарил Глокка долгим тяжелым взглядом и сказал:

– Я охотился за тобой, южанин. Искал тебя повсюду. Слухи о твоих похождениях уводили меня все дальше вдоль морского берега на запад. Но потом ты вдруг исчез.

– Да, – кивнул Глокк. – Мне удалось ненадолго залечь на дно в одном харматском городке.

– Неважно, – перебил его Деллен. – Я отчаялся и бросил поиски. Вернулся в Конкордат. Начал новую жизнь. Но никогда не забывал про тебя. И однажды услышал, что в Черную яму отправили богородного, здоровенного и свирепого, который вырезал целую деревню и положил взвод султанских солдат. Я…глупец! Я не знал наверняка, что это ты. Не проверил! И устремился сюда. Специально попал в эту тюрьму, надеясь расквитаться с тобой за все, что ты мне сделал!

– И ты…, – расхохотался Глокк, догадавшись об окончании истории. – Ты нашел здесь этого черного амбала вместо меня?

– Да, – мрачно ответил Деллен.

Глокк смеялся как никогда. В подобную чушь едва ли можно было поверить, но доказательство ей сидело прямо перед ним. Кое-как успокоившись, он криво улыбнулся несчастному и подбодрил его:

– Знаешь, я не умею извиняться, но прости, не выдержал. Ты и правда глупец. Такой занимательной истории я давненько не слышал.

Деллен не ответил. Он грустно смотрел в сторону лагеря, где в свете костра сновала тень чернокожего харматца.

– Ну так что, ваше сиятельство? – прохрипел Глокк. – Что случилось с остальными?

– Те, что вернулись, рассказывали про страшных тварей, что таятся во тьме этого места, – отвлекшись от наблюдений, ответил Деллен. – Многие погибли от их когтей. Другие ушли дальше в долину, но что с ними стало нам неизвестно. Проклятые браслеты не дают использовать нам свои силы. Без богородного дара большинство из нас мало на что по-настоящему способны. Все, кто ушел – сгинули в джунглях, я не сомневаюсь.

– Так почему вы не снимете их? – буркнул Глокк и посмотрел на гладкую сталь на запястьях. Только сейчас он заметил, что на них имеется тонкая полоска, немного возвышавшаяся над поверхностью. – Неужели у вас не нашлось возможности вскрыть замки?

– Южанин, – покачал головой Деллен, – тебя когда пленили, ты чем занимался? Прыщи на жопе разглядывал? Разве ты не видел, как они одевают на нас браслеты?

– Я…был в отключке…, – замялся Глокк. – Меня взяли спящим и не дали проснуться. Я слышал, что какой-то местный старый хрыч навел их на мое убежище. Когда я очнулся, то уже был в кандалах, – он задумчиво погладил оковы. – Так что не так с этими браслетами?

– Харматцы делают их лунного серебра, – объяснил собеседник. – Оно глушит наш дар, превращает в слепых беспомощных котят! А на самих браслетах нет никаких замков. Вместо них они используют особую смесь. Она горит с таким жаром, что серебро плавится и срастается в один сплошной кусок! Обычно они подкладывают под браслеты мокрое тряпье, чтобы не сжечь пленникам руки. Но я видал бедняг, которым довелось испытать на себе жар этого огня. Их руки чернели. Начиналась гангрена. Нам приходилось кончать их и хоронить в этом проклятом лесу.

Глокк заворожено слушал рассказ. Пока Деллен говорил, он убедился, что замочных скважин действительно нет. Лишь сплошная полоса оплавленного серебра. Но даже не это удивило его.

– Вот дерьмо, – тихо сказал он себе под нос. – Теперь я начинаю понимать.

– О чем ты? – спросил Деллен, поднимаясь на ноги.

Глокк тоже соскочил со склизкого дерева и, сжав кулаки, прорычал:

– Эти ублюдки пытали меня несколько дней! Они спрашивали меня о какой-то «крови, что горит ярче солнца». Говорили, что я украл повозку, полную этого дерьма. Один из них брякнул, что по всему Хармату идут бои за эту «кровь». Кто-то крадет ее из-под носа самого султана целыми партиями. Теперь понятно, почему они так здорово меня отделали. Но мне нечего было им рассказать.

Глаза Деллена тревожно округлились. Глокк обратил внимание, как его руки задрожали. Мужчина принялся ходить вдоль кромки леса, усердно о чем-то размышляя. Он едва слышно бубнил и лихорадочно потирал ладони. Слова Глокка явно его взволновали. В бледном свете сияющих трав он был похож на безумца, который вынашивал самоубийственную затею.

– Эй, как там тебя… Деллен! – прикрикнул на него Глокк. – Что происходит?

Тот вдруг остановился и сказал:

– Я обманул тебя южанин.

– Что ты такое несешь? – сжал кулаки исполин.

– Обманул. Но не во всем, – он перешел на шепот. – Я действительно прибыл сюда, чтобы разыскать тебя. Но не это было моей главной задачей.

– Задачей?

– Нет времени все объяснять. Но ты должен кое-что знать. Черная яма – это не простая тюрьма. Это рудник. Помещенные сюда узники добывают эту «кровь», и взамен получают еду и воду с поверхности. Обмен происходит раз в неделю. Но это не поможет нам выбраться отсюда…

– Угомонись, побери тебя Пекло! – рыкнул Глокк, подойдя к нему вплотную. – Объясни, что происходит, и не увиливай!

– Слухи о «крови» пошли около тридцати лет назад, – Деллен вздохнул и потер ладони. – Хармат обнаружил ее здесь, в недрах Золотых гор. И быстро узнал о ее свойствах. Эта штука может перевернуть весь мир, южанин! Если правильно применить ее, облик войны изменится навсегда. Хармат сметет всех на своем пути. И первой целью станет Конкордат! Между ними давние и кровавые счеты.

– И как это связано с тобой?

Деллен склонился к самому уху Глокка.

– Нет времени объяснять, южанин, – повторил он. – Я предлагаю договор: ты помогаешь мне бежать из этого места и добраться до Технограда. Оказавшись там, я помогу тебе снять браслеты.

– Твое предложение очень заманчиво, но откуда мне знать, что тебе можно доверять? – Глокк бросил на него косой взгляд и скрестил на груди руки. – Ты что-то темнишь, дворянский хер!

– У тебя нет причин мне доверять, – кивнул Деллен. – Но ведь и я мог не поверить в то, что ты мне рассказал о смерти моей жены, и попытаться прикончить тебя, – он умоляюще посмотрел на исполина. – Помоги мне выбраться отсюда, Глокк! Или ты предпочтешь сгнить в проклятой Яме?

У Глокка затекли ноги от долгого простоя без движения. Он прошелся по опушке перед лесом, размял суставы, и уселся на камень.

«Проклятье… У меня просто нет причин не согласиться. Сам я и правда не избавлюсь от браслетов. Но сначала нужно выбраться из этой дыры…»

– Ты предлагаешь нам вдвоем пробраться через кишащий невиданными тварями лес? – ухмыльнулся Глокк. – И долго мы там протянем? Мы даже не знаем, в какую сторону идти!

– Вдвоем точно не справимся, – покачал головой Деллен и обернулся, посмотрев на лагерь. Пламя костра почти погасло. Лишь редкие угольки сияли на фоне погрузившегося во тьму убежища богородных. – Нам придется взять с собой Друста, он отличный следопыт. И харматца тоже.

– Я знал, что ты это предложишь, – тяжело вздохнул Глокк. – Надеюсь, полоумного старика ты за собой тащить не собираешься?

– Конечно же нет, – отмахнулся Деллен. – Как бы ни было его жаль, он станет обузой.

– С другой стороны, мы можем скормить его лесным хищникам. Если прижмет, – рассмеялся Глокк.

– Очень смешно, – фыркнул Деллен. – Пойдем, обсудим нашу затею с остальными. Говорить буду я. У тебя хреново с дипломатией и разговорами.

Разговор вышел жарким. Друст категорически воспротивился порывам товарищей отправиться вглубь леса. Он взволнованно соскочил с лежака и принялся беспокойно ходить вокруг затухающего очага.

– Я думал, – покачал головой Глокк, – вы в своем Древомарье спите с деревьями и рожаете детей из дубовых дупл.

– Твое остроумие уровня улитки начинает надоедать, – бросил через плечо Друст. – Вы два безумца! Мы найдем там лишь смерть. Этот лес отличается от того, что растет на поверхности. Даже деревья здесь несут смерть. У нас нет шансов!

– Бал, – обратился Деллен к харматцу, который лежал в тени скалы, – ты ведь уже уходил несколько раз с другими группами. И всегда возвращался один. Расскажи нам, с чем вы столкнулись?

«Что-что? Ублюдок уже порывался покинуть это чудесное место?»

– Действительно, – хмыкнул Глокк. – Мне бы хотелось знать, как ты выжил.

– Ни одна из тварей, что поджидали нас в лесу, не устоит перед Балом ибн Алмезом, – прорычал харматец. Он дал понять, что не намерен обсуждать эту тему.

«Никто перед тобой не устоит, но все же ты еще здесь».

– Значит, ты станешь незаменимым членом нашего отряда самоубийц, – усмехнулся Глокк.

Бал буркнул что-то в знак согласия и отвернулся к скале.

– Друст, – окликнул шамана Деллен. – Решайся! Твои знания нужны нам, чтобы пробраться через лес.

– Вы даже не знаете, куда идти! – всплеснул руками Друст.

– Будем решать проблемы по очереди, – не унимался Деллен. – Ты так и хочешь прозябать здесь до конца времен?

Друст задумчиво погладил подбородок. Очевидно, перспектива никогда больше не увидеть солнечного света его не прельщала. Он прошелся вокруг лагеря еще раз, не переставая заламывать руки и бормотать проклятья. Наконец шаман подсел к костру и недовольно поднял с земли ветку.

– Вы чертовы безумцы, знаете ли, – шаман растормошил едва теплившиеся в очаге угли и сокрушенно покачал головой.

– Ты с нами или нет? – не выдержал Глокк. – Хватит мять титьки и ответь!

– С вами, – процедил сквозь зубы Друст, не удостоив исполина даже взгляда.

– Вот и славно! – хлопнул в ладоши Деллен. – Завтра же берем все, что у нас есть и выступаем.

Никто из богородных не разделил его радости. В молчании все разошлись по своим углам и улеглись спать. Слушая беззаботный храп чернокожего здоровяка, Глокк долго размышлял, в какое дерьмо он вляпался, пока сон и усталость от последних дней окончательно не сморили его.

Утро, если его можно было так назвать, выдалось студеным. На землю выпала роса, покрыв травы и листья деревьев каплями мерцающих зеленоватых оттенков.

Деллен разбудил богородных громкими возгласами. Пришло время собираться в путь. Глокк с трудом разлепил глаза: он не чувствовал себя отдохнувшим. Израненное тело до сих пор ныло и болело. Ото сна в жутко неудобной позе на камнях его шею заклинило. При попытках пошевелиться головой Глокка пронзало болью, как раскаленной кочергой. Пыхтя и чертыхаясь, он кое-как сумел подняться на ноги и отправился к берегу. От теплой воды в голове прояснилось, и богородный полез было в реку полностью. Но его удержал окрик Деллена:

– Я бы не делал этого на твоем месте, южанин!

– Что опять не так? – промычал Глокк, бросив на него раздраженный взгляд.

– Мало того, что у реки нет дна, – не глядя, крикнул Деллен, вороша кипу рухляди возле лагеря, – так там водятся сучьи угри! Одно их касание парализует, и ты быстро уйдешь им на корм.

Глокк с отвращением отпрянул от воды.

«Проклятое место».

Хмурясь пуще прежнего, он вернулся в лагерь и помог Деллену собрать самое необходимое. Среди пожитков нашелся небольшой мешок из останков старого тряпья. В него сложили все запасы жареных личинок, кремень для разведения костра и старый полусгнивший бурдюк, из которого сочилась вода. Глокк нашел длинный камень с острым концом и крепко примотал его обрывками лиан к более-менее прямой ветке. Изучив получившееся копье, он удовлетворенно потряс им перед собой. Из остатков лиан соорудил подобие веревки и закинул их моток себе за спину.

Продравшись сквозь заросли, на поляну вывалился Друст. В его руках находилась невесть откуда взявшаяся прозрачная бутыль, полная мерцавших зелеными огнями жуков. Те ползали по разбитым стенкам и отчаянно пытались выбраться из стеклянной ловушки, отчего их спины сияли яркими огнями.

– Сойдет за факел, – кивнул Деллен и повернулся к Балу. – Ты готов?

Темнокожий все это время лежал у костра и наблюдал за суетившимися по лагерю богородными. Он поднялся и молча прошел мимо Деллена к деревьям. Замахнувшись, могучим ударом он сломал одно из них пополам. С громким треском толстый ствол повалился на землю. На жухлую листву брызнули потоки тягучей вязкой смолы. Бал отломал ветвь потолще и обмотал ее тряпкой, которую как следует пропитал в древесном соке.

Он подошел к отряду, продемонстрировал свое творение и рыкнул:

– Вот факел.

Друст обеспокоенно покосился в сторону их пристанища.

– Что будем делать со стариком Максом? – спросил он.

Все посмотрели на мирно спавшую у скалы кучу тряпья, коей был древний богородный.

– Он хоть живой? – без особого интереса спросил Глокк, потирая больную шею.

– Даже если и живой, нас он не хватится, – пожал плечами Деллен. – Отправляемся.

Бал поджог факел и первым нырнул в темноту таинственного леса. Деллен кивнул спутникам и отправился следом за харматцем. Друст нервно сглотнул и посмотрел на Глокка. Встретив его холодный каменный взгляд, он неуверенно ступил под сень темного леса. Глокк же застыл в нерешительности.

«Что за чертовщина? Я – богородный от, мать его, Лема, заклинатель света и огня…боюсь темноты. Похоже, я старею…»

Он посмотрел на старика. Тот тихо посапывал на своей лежанке, похожий больше на грязное, воняющее дерьмом дитя, чем на древнего и могущественного кудесника.

«Лучше уж умереть в бою, чем состариться и превратиться в…такое».

Глокк вернулся к лагерю и собрал налипших на скалы личинок. Бросив их в еще теплившееся пламя костра, он удовлетворенно хмыкнул.

«По крайней мере, не помрет какое-то время».

– Спасибо тебе, юноша! – раздался за его спиной скрипучий голос.

Глокк испуганно подпрыгнул, едва не выронив копье, и обернулся. Он занял боевую стойку и приготовился защищаться, но увидел лишь старика.

– Проклятый дед! – воскликнул Глокк, втыкая копье в землю. – Я же мог прибить тебя.

Старик хохотнул, обошел его полукругом, и ткнул костлявым пальцем в сторону леса:

– Вижу, вы отправляетесь в новый поход? Мне думается, я еще переживу многих из вас!

– Говори, чего тебе нужно?

– Просто выразить свою признательность, – поклонился безумец. – Ты не забыл про меня, хотя и видишь-то первый и последний раз. За это я дарую тебе знание, друг мой.

Глокк всмотрелся в темноту леса: света факела уже не было видно, его спутники уходили все дальше.

– Говори же, старый, не тяни.

– Каждый из твоих новых друзей – не тот, кем кажется, – заговорщически ответил дед, потирая ладони. – Все они – предатели. Но один из них спасет тебя, второй приведет в ловушку, а третий попробует убить!

Глокк смачно сплюнул себе под ноги и отвернулся от старого безумца. Закинув копье на плечо, он поспешил за отрядом. Те уже прилично оторвались, словно и не заметили его отсутствия.

– Береги свой хребет, здоровяк, – рассмеялся вдогонку старик.

Глокк раздраженно ругался, прорываясь по стремительно зараставшей тропе, которую оставили члены отряда. Лес, словно живой, затягивал рану их вторжения в своей древесной плоти. Чем дальше Глокк отдалялся от реки, тем жарче становилось. Под хитросплетениями чернеющих крон стояла духота и сырость. Влага пробиралась в ноздри, приносила с собой кислые и тошнотворные запахи. Отовсюду доносили шорохи и крики взволнованных птиц и зверей. Растревоженные гнусы тучами взметались с кустов и стволов деревьев, нещадно атаковали неприкрытый торс пришельца. Вряд ли им еще доводилось вдоволь напиться человеческой крови.

Глокку не хотелось раздразнивать их аппетит.

Его глаза уже успели привыкнуть к тусклому зеленоватому сиянию, наполнявшему это проклятое подземелье. Но здесь, глубоко в лесу, света почти не было. Приходилось на ощупь пробираться через заболоченные овраги и поваленные стволы. Мошкара не давала спуску. Вездесущие лианы заплетались вокруг ног. Испуганный гул живности прекращался при его приближении, что тревожило Глокка еще сильнее.

Что-то не так. За ним словно наблюдали.

Богородный остановился и прислушался. Шорохи леса все так же продолжали угасать, хотя он не шевелился.

Что-то не так…

Отмахиваясь от надоевших москитов свободной рукой, он ускорился. Перепрыгивая коряги, отталкиваясь от возникавших на пути деревьев, Глокк спешил за отрядом в надежде наткнуться на их след. Он давно должен был выйти к ним. Но ни намека на всполох факела, ни разговоров его товарищей так и не появилось. Лишь только где-то над головой стоял хруст веток и звуки трущихся о дерево когтей. Глокк затылком чувствовал, как нечто настигает его. Из темноты доносился утробный протяжный рык, похожий на рев раненного льва. Ему не убежать.