Волчий Рубин: Город Призраков

Если бы Арман был поближе к Алисанде и видел бы то, что заметил Влад, то наверное не бросился бы на помощь упавшей девушке. Или по крайней мере задержался, чтобы обдумать ситуацию. Но он стоял далеко и в глаза бросилось лишь то, как брюнетка рухнула на землю, сражённая невидимым ударом.

Наёмник, про себя отговорившись, что делает это исключительно из корыстных побуждений, спасая жизнь самому осведомлённому о Рубине человеку, короткими перебежками направился к Алисанде.

Чезаре припал на колено. Стрелял он в Конрада, чувствуя, как волна ненависти к этому человеку заслоняет зрение и лишает осторожности. Разум вопил, что нельзя вот так подставляться, посреди поляны, где негде укрыться и некуда отступать. Зато позиция уж больно хорошая: прямой наводкой, и ветер этот проклятый наконец прекратился, ничто стрелу не собьёт.

«Священника оставим на потом. Влад безопасен, пусть себе кричит. Лучник…» – Конрад сощурился, моментально прикидывая, каким образом с дерзким мальчишкой расправиться будет лучше. Рубин, трепещущий под ладонью, словно почуявшая добычу охотничья собака, показывал всё в новом свете. Маг в этот момент чувствовал всех своих волков, всю стаю, мог видеть их глазами, слышать их ушами, ловить запахи их ноздрями. Мир расширился, стал ярче и… стало заметно нечто, до сей поры недоступное даже магическому взору.

«Разве не ирония судьбы, сопляк? Что ж, узнай, каково это – стать тем, кого ты так презираешь, боишься и ненавидишь».

Он не успел выстрелить. Дыхание вдруг перехватило, перед глазами заскакали разноцветные пятна. Кости скрутило болью, как будто они обратились в гипс и их мяли руки небрежного скульптора. Лук выскользнул из рук, стремительно меняющих форму. Крестик, показалось, прожжёт плоть насквозь, и Чезаре смахнул его, не заметив, как порвал шнурок.

«Нет!!!!!» – проскользнуло в мозгу. А из губ вместо крика вырвался заунывный волчий вой.

Француз не успел добраться до Алисанды. Перекатившись в очередной раз, он огляделся и увидел Чезаре, метрах в двадцати от себя. Мальчишка не был ранен, но вдруг склонился к земле, роняя оружие и словно бы задыхаясь. Через секунду его плоть смялась, как тающий на огне воск, преображаясь в нечто, нисколько не походящее на человека.

«Так и знал! – в ярости подумал Арман. – Обманул он нас. Или кусали его, или через царапины эта гадость тоже передаётся. Ладно, не всё потеряно. Комольцев утверждал, что оборотни не теряют разум даже в звериной форме».

Ощущение разрывающихся мышц и ломающегося скелета исчезло. Чезаре стоял на четырёх ногах… нет, лапах… В голове шумело. Все чувства обострились. Реальность обрёла ещё одно измерение: теперь вокруг вилось множество разнообразных запахов, создавая картину едва ли не более подробную, чем зрение или слух. Не слишком удобно, правда, смотреть так низко над землёй.

«О чём это я думаю? Неудобно? Боже, да я же… Нет!!! Не надо! Это неправда! Проснись же, проснись! Не хочу! Это не со мной!»

Разрывающий лёгкие вой. Скулёж потерявшегося волчонка. Потерявшегося в самом себе.

Влад оглянулся, поражённый. Неужели волки уже прорвались сюда, на поляну, пока он ушами хлопал? Это значит, что Чезаре и Лерой мертвы. Почему-то от этой мысли стало пусто и страшно. Но то, что открылось взору, было ещё более жутким. Мальчишка перекидывался, причём перекидывался больно, с хрустом суставов, меняющих форму против воли. Совсем не так оборачивались те волки, за которыми Владу доводилось наблюдать раньше: быстро, без усилий, словно рубашку переодевали.

Когда Чезаре (трудно было уместить в голове, что это по-прежнему он) взвыл, а потом заскулил, до Комольцева дошло.

–Это же ты с ним делаешь?! – развернулся он вновь в сторону Конрада. – Прекрати сейчас же!

«Глупо… Очень глупо… Что же я делаю?..»

Влад побежал к магам, зная, что не успеет – расстояние большое. А если и достигнетцели живым, то что потом? Как заставит Конрада отменить заклинание?

Маг скривил губы. Как же просто управлять этими людишками. Даже скучно становится. И они всегда из всех возможных вариантов действия выбирают глупейший. Где-то в глубине души Конрада зародилось какое-то подобие жалости и сочувствия к этому русоволосому воину из другого мира. И совсем уж прозрачная и почти незаметная тень раскаяния, что он так поступает с человеком, с которым вместе шли через опасности всего считанные дни назад. Поэтому колдун помедлил с атакой, совсем капельку.

Новообращённый волк тем временем потихоньку выбирался из хаоса истерики, привыкая к своему облику. Его мысли не были тайной для Конрада, они читались как каллиграфическое письмо на новом пергаменте. Маг усмехнулся: теперь, после того, как инквизиторский сынок один раз почувствовал на себе силу Рубина, он не вырвется из подчинения никогда. Никогда. Хорошее слово. Очень верное. Правильное. Оно нравилось Конраду.

Однако волчонок задумал проявить неповиновение, не желая, как видно, смириться со своим окончательным проигрышем. Решил напасть на своего повелителя, своего создателя и единственного господина. Зубки оскалил. Прервав отчаянный скулёж, зарычал. Прямо как взрослый волк. Интересно было бы посмотреть, как он справится со своим новым непривычным телом. Любопытно, но нету времени развлекаться. Точнее, развлекаться можно и по-другому. Конрад улыбнулся одним углом рта и отдал мысленный приказ.

В мозгу прозвучал голос, которому невозможно было не повиноваться. Чезаре замер на месте, помотал мохнатой башкой, стремясь вытряхнуть чужие слова из-под черепной коробки. В этот раз боли от ментальной магии не было, но и противостоять не получалось.

«Убей его», – голос ненавистного мага звучал почти ласково.

Ноги уже сами несли мальчишку в сторону Влада, мышцы подобрались, готовясь к прыжку, который для безоружного человека станет смертельным.

«Нет!!!» – Чезаре остановился, опять завыл, хватанул лапой по земле, а потом вцепился в неё своими же клыками. Солёный вкус крови и боль на миг заглушили приказ.

Сумятица мыслей и чувств разрывала сознание на части. Страх, ненависть к нечисти, Конраду и к самому себе, тоже ставшему оборотнем, непонимание, нежелание драться против людей, но бессилие это изменить. Чезаре чувствовал, что просто тонет в этой какофонии и не может справиться. И снова строгий, не терпящий возражений голос:

«Убей!»

Так легко подчиниться и никогда больше не путаться в противоречивых желаниях и сомнениях. Не думать самому, а следовать этим чётким указаниям. Так просто. Никогда больше не чувствовать боли и ответственности.

«Да, повелитель».

Терзания исчезли. Осталась только цель, на которую будет направлено нападение. Противник, коего должно уничтожить. Чезаре помнил, кто перед ним и вроде бы даже не хотел атаковать, но знал, что должен. Другого выхода нет. Враг повелителя должен умереть.

Лерой сдёрнул лук с плеча. На выстрел у него оставалось всего несколько мгновений, да и те подарены судьбой, потому что волк путается в собственных ногах с непривычки. Отчётливо вспомнились все наставления Влада и немногочисленные тренировки, проведённые во время путешествия в Город Призраков.

Древко стрелы выпрыгивает из пальцев. Нет времени поднимать, дёрнуть новую из колчана быстрее.

Вжик!

Стремительный бег прервался неожиданно. В левом плече вспыхнул костёр боли, лапа подогнулась, и волчонок упал, обиженно завыв. К жжению от серебряного наконечника стрелы добавились малоприятные ощущения перемены облика. Через полминуты Чезаре уже в человеческой ипостаси стонал сквозь зубы, слёзы застилали глаза, левую руку он не чувствовал, не мог ей пошевелить, рубашка быстро намокала кровью.

Юноша потянулся к древку и попытался вытащить стрелу, но чуть не потерял сознание. По сравнению с обычным ранением, которые у него случались раньше, это было гораздо хуже, и со временем боль нарастала, по мере того, как серебро выжигало плоть всё сильнее.

«Попал… Бывает же…» – поразился Арман, а увидев, что мальчишка шевелится, возблагодарил госпожу Удачу, что не засадил стрелой случайно в какой-нибудь жизненно важный орган.

Алисанда лежала неподвижно, с закрытыми глазами, кожа туго обтянула лицевые кости, да и всё тело выглядело теперь более худым и хрупким. Куда только девались пышные формы брюнетки? Волосы, разметавшиеся по траве, тоже как-то потускнели, лишились смоляного блеска.

–Скоты! Во что девушку своей магией превратили! – выругался наёмник себе под нос, проверяя её пульс. Сердце билось редко и аритмично, но магичка была жива. Арман ухватил её поперёк туловища и поволок в сторону спасительных дубов, прочь с простреливаемой прогалины. Алисанда оказалась на удивление лёгкой, и французу не составило труда дотащить тело до ближайших зарослей.

Конрад потерял связь с волчонком, когда в того попало освящённое серебро. Откатом – болью раненого оборотня – полоснуло по мозгам, и маг застонал, стиснув зубы. Потом он перестал слышать мысли и чувства мальчишки, даже артефакт был не способен пробиться сквозь действие жгучего металла.

–Не трогай Влада, – шепнула Лионелла, и Конрад почувствовал, что её ладонь, на которой лежал Рубин, дрожит.

–Молчи! – приказал маг. – Концентрацию теряешь.

Но девушка не послушалась и продолжила:

–Он безоружный, он неопасен, а нам надо победить инквизиторов в первую очередь. Поговори с ним, вы же были заодно… сначала.

Рубин мигнул, по коже Конрада прокатилась волна неприятной, колючей дрожи. Захотелось убрать руку от артефакта.

–Лионелла…

–Ты же не теряешь ничего, просто поговорив с ним.

Дышала девушка неглубоко и редко, так что, не приглядевшись как следует, можно было не заметить движения грудной клетки. Арман аккуратно подложил ей под голову плащ и задумался над способом приведения в чувство. Чтобы определиться с первой помощью, нужно знать, от чего лечить, а тут… магия, демон её раздери. На всякий случай француз ещё раз нашёл пульс на сонной артерии. Точнее, попытался найти, но не смог. Сердце не билось. Да и дыхания не было. Но кожа оставалась тёплой и мягкой, живой. Значит, не всё потеряно. Теперь Лерой знал, что делать, реанимировать людей ему было не впервой, по крайней мере, так казалось.

Сделать искусственное дыхание умирающей он не успел. Стоило наклониться к девушке, как она распахнула непроглядно-чёрные глазищи без белков, улыбнулась бескровными губами и прижала ладонь к щеке Армана. Пальцы, в отличие от остального тела, были прямо-таки ледяными, так что наёмник вздрогнул не только от неожиданности, но и от холода.

–Что ты… – начал он, но не договорил. Перед глазами поплыли тёмные круги, и наёмник повалился на землю, не удержав равновесие. Холод от места, где прикоснулась магичка, полз дальше, захватывая всё большее пространство тела. Одновременно приходило онемение мышц, Лерой не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, был не в силах оттолкнуть маленькую, почти прозрачную ладонь прочь. Сквозь кружащиеся фиолетово-чёрные пятна он с трудом различал, как Алисанда присела, не отрывая руки от своей жертвы, встряхнула головой. Она явно набиралась сил и вновь хорошела, кожа приобрела нормальный цвет, грудь округлилась, лицо стало прежним – красивым и цветущим. Когда наёмник понял, что паралич подбирается к сердцу, брюнетка наконец отпустила. Наклонилась близко-близко, глаза опять стали обычными, человеческими, и прошептала:

–Извини…

Провела кончиками пальцев по шее мужчины. Правда, тот не смог даже толком ощутить нежного прикосновения. Коснулась лёгким поцелуем бесчувственных губ и упорхнула неведомо куда. Повернуть голову, чтобы посмотреть, Арман не смог.

Лоренцо сидел на выступающем из земли толстом корне и мелкими глотками отхлёбывал из фляжки что-то крепкое. Наверное, это был знаменитый спотыкач брата Джованни, которым тот дезинфицировал раны. Но градусов почти не чувствовалось, санктификатор смаковал пойло, как прохладную воду после длительного перехода по жаркой дороге, перекатывал по языку и только затем отправлял в желудок. Чувства возвращались постепенно: первым прорезался слух, принеся жалобный волчий вой с неожиданной стороны, с поляны, где, насколько помнил инквизитор, ни одного оборотня не было, следующим прояснилось зрение, в серо-белый мир вернулись цвета, потом стало неудобно сидеть, пришло осознание того, что под спиной – весьма корявый древесный ствол, упирающийся сучком прямо в позвоночник, и только потом наконец-то Лоренцо распробовал, что за гадость пьёт, чуть ли не причмокивая от удовольствия. Он с проклятием ткнул флягу в руки оказавшегося рядом предупредительного санатора («О, да это сам брат Джованни! Поражённо заглядывает в глаза и интересуется, не дать ли запить…»)

–Почему никто не атакует колдунов? – спросил Лоренцо, поднимаясь с корня. Поинтересовался спокойно, без криков и угроз, но почему-то всем, к кому был обращён вопрос, захотелось тут же виновато опустить глаза или вообще оказаться где-нибудь подальше.

–Меня ждёте? А если бы я два часа вот так сидел, то вы бы, сложив ручки, наблюдали? Я что, единственный санктификатор в Святой Палате?

В висках продолжала стучать кровь, и Лоренцо не был уверен, что сможет колдовать прямо сейчас. Слишком много сил вытянуло изгнание странной не-мёртвой и не-живой противницы.

Со стороны прогалины донеслось пение, красивый женский голос выводил тягучие переливчатые фразы на незнакомом языке, всё громче и громче, с повелительными интонациями. «Что за чёрт?! Я же только что её упокоил! Не может быть!» – Лоренцо, выглянув между ветвями, наблюдал картину, достойную быть описанной в заметках какого-нибудь путешественника на край света или в волшебной сказке, которую шепчет старушка над колыбелью внука.

Пара магов с Волчьим Рубином в руках оставалась на том же месте, но артефакт почему-то не блистал так, как раньше, а только изредка подмаргивал кровавым бликом. Посреди открытого пространства в развевающемся тёмно-вишнёвом платье парила нежить, которой полагалось валяться без сил и энергии. Именно парила, между высокими каблучками её туфель и вершинами травинок оставалось порядочное расстояние. Именно она пела, протянутые вперёд ладони горели красной аурой, точь-в-точь того же оттенка, что и Рубин. А между двух огней застыл пришелец из другого мира, Влад. Он, сжав руками голову, раскачивался из стороны в сторону, очевидно, попал под «ударную волну» заклинания.

Лоренцо обернулся к подчинённым.

–Сейчас. Все вместе. Нужно уничтожить равновесие её колдовства. – Только секундой позже инквизитор осознал, что не занимавшимся теорией магии не понять спецтерминов. Махнул рукой и объяснил проще. – Ты, ты и ты – всю энергию на девку, отвлеките её, не дайте довести заклинание до конца. Остальные вместе со мной – прицел на парочку. Нужно отцепить их друг от друга либо сбить настройку на артефакт. – Почувствовав, что опять уходит в дебри, прервал речь.

Удар вышел не слишком слаженным: трое санктификаторов, ведомые Лоренцо, начали первыми, предводителя стаи отвлечь было непросто, а вот светловолосая ведьмочка сразу покачнулась, ладонь дрогнула, разрывая связку. Атака на нежить запоздала буквально на мгновения. И оказалась напрасной. Словно в фантастическом сне, инквизиторы наблюдали, как Рубин, сверкнув всеми цветами радуги, вырвался из рук магов и очутился прямо у брюнетки. Та, недолго думая, сжала артефакт пальцами, выкрикнула пару слов, махнула широким рукавом и за её спиной замерцало нечто, напоминающее дверь, ограниченную алыми силовыми линиями. Нежить сделала шаг назад, даже не удосужившись обернуться, и исчезла. В не успевший схлопнуться портал полетело заклинание-молитва санктификаторов, но было уже поздно, «дверь» исчезла, только в последний миг оттуда раздался стон, словно священные слова всё-таки настигли магичку.

Лёгкий ветерок шевелил траву на том месте, где брюнетка стояла секундой раньше.

–Монсеньор! Монсеньор! Волки прибывают, мы потеряли больше половины солдат!

–Уходим! – бросил Лоренцо, кинув последний взгляд на поляну. Делать здесь больше было нечего. Рубин не достался никому из противоборствующих сторон, а обычных сил не хватит для победы. Нужно отступать, пока Конрад не опомнился и не сорвал злость своего поражения на людях. И выяснить, что же это было за создание в облике соблазнительной красавицы.

Армана трясло от холода, словно он был не в летнем лесу, а где-нибудь в продуваемых всеми ветрами горах, и лежал на снегу, а не на нагретых солнцем сухих листьях. Дрожь всё усиливалась, и вместе с ней возвращалась возможность шевелиться. Француз кое-как перевалился на бок, чтобы посмотреть в сторону поля битвы, но из-за густой травы ничего было не разглядеть, а голова весила килограммов двадцать и поднять её выше представлялось непосильной задачей. Щёку в том месте, где коснулась Алисанда, как будто пометили клеймом. Лерой притронулся к ней ладонью и почувствовал, что лицо на ощупь похоже на замороженный кусок мяса.

Злости на магичку, как ни странно, не было, скорее наёмник корил себя за поспешные действия и за недоверие к словам Чезаре и собственной интуиции. Вспомнив про мальчишку, Арман бессильно выругался. Спонтанно образовавшийся отряд и так состоял не из тех людей, которых он подобрал бы, будь его воля, а теперь… один – оборотень, не контролирующий свои действия, а второй неизвестно жив ли ещё.

«Дьявол раздери, когда же силы вернутся?» – Лерой вновь попытался хотя бы присесть. На то, чтобы встать на ноги и куда-то пойти в ближайшие минут десять минимум, не было даже надежды. Чувствуя себя столетним паралитиком, француз прислонился к дереву, переводя дыхание. Перед глазами опять плясали кляксы, затмевающие зрение.

Глава 1.12

–Конрад! Не смей!

Впервые в жизни, в той, что она считала настоящей жизнью, Лионелла повысила голос на своего спутника. Впервые высказала мнение, не совпадающее с приказом Конрада.

Рубина, скрепляющего их в единый организм, слаженную машину, больше не было. Маги стояли близко, но не касаясь друг друга. Девушка была немного ниже ростом, но в этот миг смотрела на Конрада словно свысока, непокорно вздёрнув подбородок. Прозрачно-серые глаза потемнели от гнева.

–Не забывайся, девочка, – ответил маг.

Он всё ещё не верил, что она не послушается. В то, что сторонний человек, пришелец неизвестно откуда станет ближе и дороже, чем тот, с кем она делит саму жизнь напополам. Конрад отвернулся, уверенный в своих силах, в сторону Влада, который только-только приходил в себя после скользящего магического удара.

–Нет!

Это было последнее слово Лионеллы. Когда девушка увидела, что оно не оказало влияния, то начала действовать. Бледные щёчки вспыхнули яростным румянцем, она потянулась к стае, источнику своей силы. Оборотни радостно отозвались, они всегда любили её и с радостью делились своей звериной свободой, чтобы Лионелла могла колдовать эффективней. Иногда ей приходила мысль, что волки относятся к ней лучше, чем к Конраду, считают её более своей, близкой и понятной. Может быть потому, что она всегда просила разрешения на пользование силой, а маг-повелитель просто брал то, что принадлежало ему по праву рождения.

Вот и сейчас стая воспрянула, протягивая к девушке сотни потоков мыслей, наполняя голову бесшабашным весельем и ощущением собственной непобедимости.

–Конрад, это твоё окончательное решение? – она спросила негромко, ласково, а на кончиках пальцев уже плясала готовая сорваться в бой магия.

Маг не ответил и не оглянулся. Чересчур самоуверенный… И такой уязвимый сейчас, при свете солнца… Он уже сощурил глаза, призывая волков на поляну, но с удивлением натолкнулся на стену, блокирующую его призыв. Звери не слышали его или не хотели обращать внимания, хотя последнее было бы слишком невероятным. Понимание пришло поздно, Конрад повернул голову к девушке, а она, улыбающаяся, сильная, плоть от плоти этой природы, этого леса, взмахнула ладонью, как будто отвешивая хлёсткую пощёчину мужчине. Рука ударила по воздуху, но маг пошатнулся, из носа у него брызнула кровь. Темноволосый, до сих пор не веря происходящему, провёл по верхней губе, посмотрел на покрывшиеся красным пальцы, потом снова на Лионеллу. И ударил. Ментальный импульс был силён, девушка задохнулась от острой боли в лёгких, куда перестал поступать кислород, когда маг приказал организму перестать дышать. Она ухватилась за косяк двери, понимая, что противопоставить нечего, но далёкий вой послышался в мозгу, на грани слышимости. Свежий воздух, напоённый ароматами листьев и влажной земли, повеял в лицо, и магичка устояла. Только теперь отчётливо поняла, что выбрала и не сможет остановиться.

«Он же говорил, что мы не можем жить друг без друга. Если умрёт он, то умру и я. И наоборот».

Наверное, это было истиной. Боль, которая пульсировала в её теле, отражалась и на лице Конрада. Словно он бил сам по себе.

Лионелла чувствовала у себя за спиной присутствие всей стаи и внутренне поражалась, как такое получилось. Предводителем оборотней всегда был Конрад, за ним оставалось последнее слово. Всегда. Во всём.

Но сейчас был день.

Девушка улыбнулась и бросила всю доступную силу против своего спасителя, друга, господина, против своего всего, против себя самой, потому что не отделяла свою сущность от этого черноволосого нелюдя.

-Лионелла! – испуганно закричал Влад, потому что первое, что он увидел, когда головная боль отпустила, была девушка, медленно оседающая на ступеньки крыльца. Конрад уже лежал на траве прямо перед входом в дом. И парню вспомнились рассуждения об одной жизни на двоих. «Если он мёртв, то…»

Комольцев оказался рядом почти мгновенно. Подхватил Лионеллу под плечи, похлопал по щекам, поцеловал в губы, будто ожидая, что от этого она очнётся, как спящая красавица.

–Любимая, не умирай…

Не понимая глупости таких просьб, обращённых непонятно к кому, парень продолжал тормошить тело магички.

–Не тряси ты её так! – Арман был как всегда вреден и недипломатичен. Француз отодвинул Влада в сторону, приложил пальцы к шее Лионеллы и вынес вердикт:

–Она всего лишь в обмороке. Нечего стенать. Нашатыря нету? – последний вопрос был, надо полагать, шуткой, потому что наёмник хитро подмигнул и вернул магичку на руки любовнику.

Только сейчас Влад обратил внимание, что на Армане прямо-таки лица не было, руки дрожали, да и ноги, судя по всему, держали плохо – француз уселся на крыльцо и тяжело опёрся о нагретую солнцем стену дома.

–Что с тобой, Лерой?

– Потом. Долго рассказывать. Живой, значит, ещё повоюем.

Магичка глубоко вздохнула и открыла глаза. Встретившись взглядом с Владом, улыбнулась и прижалась щекой к его ладони.

–Получилось, – прошептала она. – Теперь тебе надо уходить. Конрад скоро тоже очнётся, а второй раз… я не смогу его остановить… он будет готов…

–Ты пойдёшь со мной, я тебя с этим выродком не оставлю!

–Не говори о нём так. Он… хороший. Конрад для меня – всё.

–Девочка моя, да что ты говоришь?! – Влад опешил. – Он же…

–Влад, послушай меня, – Лионелла приподнялась, присаживаясь поудобнее, – мне хорошо с тобой… было… А с Конрадом я всегда буду… тебе, наверное, не понять, но… я уже сейчас почти жалею, что так поступила с ним. Он меня спас, он дал мне жизнь, силу, этот лес и этих волков, мою магию и всю меня. Он отдал мне всё, что было у него, вплоть до своего дня. Извини, но дороже Конрада мне никто и никогда не будет. Вот так.

Влад отстранился, почувствовав, что его как будто огрели по затылку чем-то тяжёлым.

–Но… зачем тогда ты сейчас пошла против него? Я-то думал, что ты ради меня.

–Я не хочу твоей смерти, но нам больше не по дороге. Помни о хорошем. – Девушка потянулась поцеловать его, но парень не наклонился её навстречу, удержал рукой. Пытливо заглянул в глаза и осознал, что она говорит серьёзно.

–Иди, дорогой.

Магичка спокойно отнеслась к тому, что её прощальную ласку отвергли.

–Уходи скорее.

Влад горько усмехнулся и кивнул Арману:

–Пошли отсюда, Лерой… Кстати, а где Чезаре? – спросил он уже на ходу.

–Кто ж тебе скажет, – пожал плечами наёмник. – Я не видел, куда он смылся. Как-то не до того было. – И поведал историю с Алисандой.

Чезаре вернулся ночью. Просто вышел из леса, не обращая внимания на вскинувшиеся луки и удивлённые лица. Взгляд у него был опустошённый, неживой, как будто внутри всё выжгло жестоким пламенем и не осталось ни души, ни мыслей, ни желания жить. Не глаза, а кусочки серо-зелёного тусклого стекла. Одежда на левом плече почернела от запёкшейся крови, но стрелы в ране не было. Юноша буквально рухнул на землю, ноги его не держали, и с близкого расстояния стало видно, что кровотечение до сих пор продолжается, не сильное, конечно, но этого хватит, чтобы свести в могилу, если не предпринять меры.

Арман поинтересовался:

–Комольцев, а ты у нас с медициной вообще не дружишь? Опять мне горбатиться?

Влад возразил: