С парусами по жизни. Часть 2.2. Онежско-Ладожские приключения

– Что, пивка для рывка, Боцман? Жаль, у нас нет домино, а то можно было бы забить козла!

Неее, лучше я в войну поиграю…

– Юнга, ты сшей себе тряпичные и тренируйся.

После этого визита внука на яхту его родители с нами не общаются, но разговоров у Юнги про яхту и порядки на ней недели на две было, с употреблением жаргона и выражений – вся родня стояла на ушах.

Когда мы гуляли по острову Святого Сергия, обязательно поднимались к поклонному Кресту, а потом извилистой тропинкой спускались к южному берегу и бухтам, чтобы искупаться в чистейшей воде и посидеть на теплых гранитных языках, показать внуку разновидности мха, что покрывали там все камни.

Нашего знакомого байдарочника и фотографа Бориса из Питера не было, зато мы застали ту самую семью (муж с женой и мальчиком из Питера), что ездили по стране в поисках места осесть и начать заниматься фермерством – жить в городе они не хотели.

Их лагерь стоял в некотором отдалении от воды, за большими валунами, и был обустроен по всем правилам. На остров они пришли на байдарке из Ланденпохья. И мы, и они были искренне рады встрече. Много времени прошло с того года, что они были у нас в гостях на яхте.

Юнга спит, а вахта идет…

Ребята тут же начали готовить чай – «Краснодарский», собственной ферментации. Они с упоением рассказывали о своих мытарствах и тех местах, где пробовали осесть. Последним местом оказался хутор в Краснодарском крае в предгорьях Кавказа. Судя по их описанию, красивейшее место. Они восстановили дом и начали развивать хозяйство: весь набор овощей, виноград, чай, персики, абрикосы. Освоили технологии биологического замкнуто цикла – рассказывали об этом, перебивая друг друга с азартом. А наш внук и их мальчик пытались начать играть рядом с лагерем на гранитных плитах, покрытых лепешками сухого мха. Кося глаз, я наблюдал за ними. Внук наш, хоть и был старше паренька на 2—3 года, но выглядел как-то потерянно на фоне быстрого и ловкого мальчика, бегавшего в одних трусах и босиком. Он предлагал играть то в индейцев, то в разведчиков, то зажечь костер, то пойти купаться. Было видно, как горят у него глаза, как бьёт ключом энергия. Было понятно, что этот парень сможет выжить в любых условиях.

Наконец, он снял трусы, прыгнул в воду и лихо поплыл. Потом вернулся, встал ногами на песок, и только голова торчала из воды – звал нашего внучка, который стоял в полной нерешительности и ужасе:

– У меня нет плавок и полотенца, – наш общий смех его смутил.

А почему я должен мыть посуду?

Мы пили ароматный чай, который явно оказывал на нас возбуждающее действие. Ребята продолжали рассказывать нам, с какими трудностями столкнулись, совершенно не обращая внимания на то, как там купается их сын, они были в нем уверены. А он купался, пока не замерз, вылез, надел трусы, вооружился топором и очень быстро разжёг костер у небольшого валуна в затишке от ветра, налил себе и нашему внучку чай в железные кружки и пригласил его пить чай у костра, усевшись на гранитную плиту. Было видно, как колебался внучок, пить или нет из этой кружки и садиться ли прямо на камни. За этим было интересно наблюдать – дети из разной жизни: один готов был браться и делать всё, другой всего опасался и мало что мог, разве что бегать с палкой, воображая, что это ружьё и что он идет в атаку. Ребенок города при маме с папой и ребенок природы и степей, приученный работать и выживать.

Пока мальчики сидели у костра и играли в разведчиков, мы слушали рассказ о том, как на ребят свалилось разочарование от занятий фермерством:

Вот, самое интересное занятие – кидать камни в воду

– Представляете, мы выращиваем исключительно экологически чистую продукцию, полезное питание для людей, никакой химии, хорошее качество, а продать никому не можем. Сетевые магазины не берут – в них сплошь продукты, выращенные китайцами, арендующими там землю, а она стоит копейки и вся химозная. Местные крестьяне перестают выращивать свои овощи на продажу – невозможно продать. Натуральные овощи, как ни крути, а в цене в 2—3 раза дороже, чем химозные. Китайские продукты вытесняют наши с рынка. Сетевики нам сказали, что им не нужны дорогие качественные продукты с малым сроком хранения. Мир перевернулся, люди сходят с ума – жрут всякую химию, а натуральный продукт уже не выращивают и у нас покупать не хотят. Мы не знаем, что делать? У всего есть экономика. Мы и так применяем самый дешёвый вариант замкнутого цикла – все в переработку.

– А не рассматривали вариант продажи своих продуктов в более отдаленные регионы?

– А транспортная составляющая, а срок хранения?

– Ваша продукция не может быть дешёвой, она экологична, хорошего качества – надо искать потребителя, регион и оптовика.

– Нас никто не поддерживает, кредитов не дают, все сами и нанятая рабочая сила. Хорошо хоть там местные палки в колеса не вставляют, как в средней полосе и в северных краях – Вологде, Пскове.

В путешествие на соседние острова

Слушать было очень интересно этот откровенный рассказ о жизни и работе небольшой семьи, бросившей Питер в поисках свободы, правды и просто честной работы. Напомню: он строитель, она учитель школы.

Игра у детей как-то не получалась, и они стояли рядом с нами и слушали. Отец мальчика поднялся и говорит:

– Давайте я детей покатаю на байдарке.

– У меня нет спасжилета, байдарка очень неустойчива, – отвечает наш внук.

– Ничего, жилет мы тебе дадим, а лодка вполне устойчива, – сказал мальчик и принес два жилета.

Детей покатали на байдарке. У каждого было весло, но грести получалось не у всех.

Мы провели в гостях не менее двух часов. Было интересно, но нас на яхте ждал Боцман с обедом, и мы распрощались с гостеприимным и приветливым семейством.

По дороге обратно мы так же шли горной тропкой, петляя и прыгая с камня на камень.

– Как, Никит, понравилось тебе на лодке? – спросила супруга.

– Нет, она очень неустойчивая.

– А как тебе мальчик? – спросил я.

– Он какой-то дикий и говорит неправильно.

Утренний бутерброд из икры той форели…

По дороге нам попалась сосна с кривым стволом и множеством веток, торчащих так, что можно было на неё залезть. Супруга стала рассказывать, как они в детстве лазали по деревьям, я дополнил рассказ из своего детства. Пока мы разговаривали, супруга залезла на дерево на высоту метра 4—5 и стала звать к себе внука, а я фотографировал Любимую, сидевшую на дереве как Соловей-Разбойник – чувствовалось, что она была счастлива, как в детстве. Внук сказал:

– Я не полезу, там муравьи ползают, и я руки испачкаю.

– Ноу комент, – как говорят комментаторы. Я понял, чем отличался внук от того парня: глазами, у того они горели – он жил полной жизнью, а у внука они были потухшими и невыразительными – он не знал детской свободы и дворовых перипетий.

На яхте нас ждал Боцман. Обед был готов. Пока ели, мы с Любимой с упоением пересказывали услышанное от старых знакомых (Боцман их знал, мы принесли ему привет) и восхищались их маленьким мальчиком, который на глазах становится мужиком. Наш рассказ задел внучка (говорили не о нем, а о том парне), он разобиделся и ушел к себе в каюту.

Вообще-то, на обиженных воду возят, а если они из тех, на кого где сядешь, там и слезешь, то такие никому не нужны, разве только себе.

Он был с нами неделю, но так и не стал изучать яхту и искать себе занятие, требовал внимания и чтобы с ним чем-то занимались – играли в войну, например. Благо, читал много и играл с Боцманом и супругой в шахматы. Знания – это хорошо, но, если не будет стержня внутреннего, будут сложности в жизни. «Московская пальцастость», типа все отстой и придурки, никому не нужна. Я поручил его по команде Боцману, а сам наблюдал, и тот с удовольствием его наставлял. Я так и не знаю, понравилось ли ему на яхте, хочет ли он ещё к нам на борт – он мне потом ничего не говорил, да и родители его так ничего и не сказали – значит, им это не интересно, а насильно мил не будешь, как говорится.

Каждый делает свой выбор из чувства страха или из чувства любви, и его жизнь – это результат его выбора. Если люди считают себя самыми умными и правильными, это их проблема.

Глава 4. Ода Боцману. 2013-й год

Попугая с плеча, старый Боцман, сними,

Я к тебе загляну на минуту-другую,

Я сопливый матрос, и едва заштормит,

Под коленками дрожь…

Владимир Высоцкий

Я не устаю писать о своем Боцмане. Да, я его ругаю и наставляю по всякому поводу как Капитан и старший товарищ. Но Боцман – это Боцман, от него зависит быт на крейсерской яхте и многое другое. Смею утверждать, что у меня лучший в мире Боцман!

Многие говорят – лентяй, а я не видел человека быстрее, который успевает приготовить поесть или перекусить, накрыть, собрать помыть и быстро, но с неохотой или по команде капитана навести порядок и чистоту. Он прыгает в воду при любой температуре и в любое время суток, при этом может плыть с якорем в зубах против ветра и волны, нырять, поднимая все упавшее со дна, до глубины 5,5 метров сам, и до 7—9 метров с якорем на шее. Посуду он моет с кормы сам, чтобы потом не нырять за утопленниками. Так же сам лично вынимает рыбу из сетей, метит и пересчитывает её, и чистит сам, созывая всех чаек округи. Он умеет разговаривать и с рыбой, и с чайками. Ставим и снимаем сети только мы с Боцманом, сопровождая действия друг друга жесткими комментариями.

Боцман Володя – скромный сотрудник МИДа

Слабонервным и детям этот абзац не читать. Рыбу он чистит еще живой, смотреть на это невозможно, такое впечатление, что Боцман прошел пыточную комнату то ли в качестве пытаемого, то ли в качестве пытавшего, но дело свое знает – САДЮГА!

– Рыбка-рыбка, где твоя улыбка, полная задора и огня (напевает он). Так, не дергайся, не трепыхайся, хуже будет (и чикает ей хвост и плавники… ножницами). Так, взглянем на твои гланды, милочка, ни к черту не годятся, удалять, не дожидаясь перитонитов (чикает ножницами). О, какая живучая, так и быть, башку тебе удалять не будем, для ухи полезен твой мозг (берет рыбацкий нож и чистит чешую), еще дергаешься, а я тебя предупреждал, что больно будет, надо было сразу признаваться, какой ты породы (рыбацким ножом вскрывает брюхо). Фу, сколько дерьма, нам это не нужно, а вот чайки сейчас склюют твои потроха и не посмотрят, что дождь идет, что еще улыбаешься.

Я не могу понять, это что, дружба такая с рыбой?

– Боцман, Вы садист!

– Да, я такой, когда из сетки их вытаскиваю там, на волне, так приходится и хребет ломать, когда в ячейку не пролезают, но ведь так надо, есть ведь ты их любишь, а вот Боцману приходится их доставать из сетки. Я по приказу Капитана действую.

– Она же живая.

– Тии рыбу любииишь? Кууушать да, а тааак, нэээт… – так, что ли? Вы уж определитесь, или вы зеленые, или вы красные.

Одна из главных обязанностей Боцмана – заполнить рундуки (закрома) припасами и потом сидеть на них, охраняя от посягательств команды, которая так и норовит стянуть сгущенку, или того хуже… шило!

Это Боцман ловит, чистит и готовит рыбу

Кто лучшие друзья Боцмана?

Нет, не Капитан и Команда, а камбуз и рундуки. Слышали бы вы, как он общается со своим хозяйством!

С газовой плитой:

– Милочка моя и чайник со свистком, как тебя испачкали нерадивые, умница моя, заводись быстрее, что же за газ нам заправляют. И я бы не горел, давай-давай, родимая, кашку нам свари быстрее, сейчас я тебя помою и будешь блестеть, как новая…

А с чайником:

– Что ты разорался, я тебя услышал, иду-иду, бегу, да, это тема, но кричать-то зачем (он у нас со свистком), понимаю, что распирает…

Со сковородкой:

– Ну, родимая, не подведи (он, наверное, так про свою снайперку говорил), – и философствует. – Вот если к пылкой красавице прижаться – ОХ! А если к пылкой сковороде!

– Ой! Есть разница!

А с очками (слаб глазами стал наш снайпер):

– Так, где мое пенсне, окуляры и прицелы, как жаль, что у вас делений нет и дальномера, мы бы раз и в цель! Ох, а где она, цель-то, жизнь на излете, а мы и не прицелились… Все через окуляр, панорамы и не видно, а там жизнь бьёт ключом.

Это Боцман моет яхту…

Прилетела бабочка:

– И что ты все крылышками мах-мах-мах, ты сядь и крылышки свои расправь, Капитан тебя шмак-шмак-шмак… (в смысле фото).

Сколько прошел горячих точек и пережил этот человек по жизни и остался один, только вредные привычки да приятели, которым надо помогать, да занудный Капитан.

Вот знаменитое после гонок, когда все в мыле:

– Так, всем за борт мыть задницы!

Или:

– Жопа с ушами, я же говорил, что вилка – чтобы насаживать, а ложка – чтобы зачерпывать.

– Да, лежу на закромах, храню, а кто-то готов за сгущенку Родину продать… Да, я такой, и не жадный, а бережливый и вообще, а если через час отход?!

– Что, Тузик, все бежишь за нами, а куда тебе деться-то, я сам тебя привязывал, ну беги-беги.

Мы стоим в бухте и чистим перышки, а на Ладоге вдувает под 15 м/с, а по прогнозу только 3—5 м/с. Мимо нас по небу проплывает крупная кучёвка, она все ниже и ниже, все темнее и темнее, скоро прольется дождем. Задувает не по-детски, в кокпите на пригреве тепло, хулиганки-чайки кружат над нами и норовят схватить хлеб, разложенный для просушки. Боцман:

– Что, милашки, жрать охота, вас кормишь-кормишь, а все норовите мне на лысый череп нагадить, нехорошо, кыш, пернатые!

Это Боцман несет вахты на руле

Навалилась лень. А вы знаете, что такое настоящая лень? Это когда вы поднимаетесь по трапу, наступили себе на яйца, больно, а сойти лень! Вот и нам никуда идти не хочется, хоть и дует, от теплой воды и кружения кормой по воде.

Боцман:

– Что ты крутишь задом (это он о яхте), красавица ты наша, мы тебя и так и эдак, стой спокойно.

– Капитан, жрать будем?

– Позже.

– Вот и я думаю, что позже, а сейчас время перекуса!

Кто ходил в длинные крейсерские походы на два-три месяца, знает, что таким Боцманам цены нет! Вот он прыгает за борт, отгребает, мечет икру и возвращается с блаженной улыбкой:

– Какой я экономный, на одной бумаге только.

Вот такие они, крейсеристы – голыми купаются, рыбу зубами хватают, и вообще… Только видом своим могут распугать и не только рыбу.

А еще Боцман обладает феноменальной способностью спать и мгновенно засыпать. Он может заснуть за обедом, между первым и вторым, а ест он очень быстро, спит сразу после еды, может спать с открытыми глазами, и только когда в узком поле его зрения появляется движение, у него напрягается правая рука и сгибается палец на руке.

И ещё одна особенность есть у Боцмана, от которой теряются все, пока не привыкнут – он очень быстро ест и постоянно что-то убирает со стола. Если вы не успели набрать себе всего, чего надо и оградить это кольцом рук своих, типа «не тронь», рискуете не успеть многое попробовать.

Из-за горы с хвойным лесом высотой метров 40—50 так дунуло в наше тихое болото, что мы дали крен на левый борт, раздался звон чайных ложечек в чашках. Боцман отбил склянку и стал подтягивать Тузик на корму, завели боковой якорь – переставляться нам лень!

Включили приборы, дует 15—17 м/с – это круто для бухты с высотой стенок 35—55 метров, да еще волнишка появилась, а что там на большой воде?

Задул северяк – глобально. Похолодало до +160С, а вода, как и вчера +200С. Вот вчера нам приходилось вылезать на корму и греться на солнце, а сегодня мы прыгаем в воду и греемся там, и нет желания подняться – ВСЕ ОТНОСИТЕЛЬНО!

Это Боцман кормит уток дефицитными сушками

– Капитан, а может, пора подкрепиться как следует, что толку в чае? Жареная рыбка с салатиком, а потом куриный суп! А там и сон добропорядочного гражданина, что толку глазеть, как деревья гнутся. А помнишь, раньше тебе снился сон про того злодея, что сидит на сливном бочке и выдергивает затычку из морского кингстона, море начинает сливаться, воронка все больше, и мы в воронку? Дааа… Жуть!

Так мы и сделали, только снился нам сквозняк в открытую форточку, что разметал по комнате мелко исписанные листки бумаги, часть из которых догорала в камине.

Проснулись. Пролился дождь, и ветер отключили, стало тихо, защебетали птицы, а мы сели пить чай с плюшками.

Спасибо Боцману!

– Капитан, давай завтра утром гречку с молоком и яичницу с беконом, чай с земляникой, как?

– Отлично… а ничего не треснет?

– Главное, чтобы не слиплось!

Мы обречены ходить вместе, и ходим уже много лет, нас все устраивает, даже то, что не устраивает.

Мне как-то Боцман сказал:

– Не пытайся управлять командой, дай нам задания и ставь Цель, а мы, с лопатами и вилами, выправим дефект.

Ага, выправили:

– Боцман, ну что вы наделали с Юнгой?

– При любой работе есть свои издержки. И вообще, Капитан, вам надо управлять нами, а не реагировать так бурно на наши вызовы.

Это Боцман укрывает нашу яхту на зиму

– Капитан, скажи, а тебя соседи, знакомые не достают, что ты не пьёшь?

– Поначалу, как бросил, приставали, особенно малознакомые, давай да давай, а я никак, но привыкли, а кто-то из друзей и знакомых ушел искать компаньона. Но приколы бывают, вот недавно на даче:

Жаль, черт, что я не пью – ни водку, ни пиво, ни вообще ничего горячительного, и очень пристрастился к сырой воде, но что от неё толку, это сколько надо выпить, чтобы так забыться и все бросить.

Как только моя половина уехала в город, а мы в поместье квартируем, прибегает сосед, что с газовых промыслов приехал:

– Ты, Борисович, того, уймись, хватит тут активность разводить, всего не переделать, да и возраст – беречь себя надо! Какой ты пример тут всем подаешь: работать, вкалывать, все своими руками, да еще это… не выпиваешь. Пойми, нам тут это все на фиг не нужно в таком разрезе, ну поковырялись немного и отдыхаем, ну и наливаем с устатку. А что нам теперь тут жены говорят? – Смотри на соседа, работает не покладая рук, вон чего понаделал (не на правах рекламы) и не отмечает каждую отвезенную тележку рюмашкой. Борисович, так нельзя, это неуважение к соседям, не побоюсь этих слов, у нас так не принято, пойми. Запилят нас жены!

– И что мне делать? Мне до отъезда совсем чуть-чуть осталось, а потом на три месяца в моря, это тебе тут можно сидеть все лето, а мне успеть надо.

– Что делать? Пойдем к нам и отдохнем, как люди, вмажем, былое вспомним, расскажем друг другу про Жизнь. Моя успокоится, глядишь.

– Васильевич! Я же не пью! Уже более 20 лет в рот не беру.

– Ты, что зарок дал, или?..

– Не хочу, не тянет, никакого интереса, понимаешь?

– Понимаю, столько лет не пить, отвык, надо себя постепенно приучать.

Капитан Сергей уходит в Ладогу

– А ты что пьешь?

– Только водку хорошую на кедровых орешках! Сам Черномырдин мою пил.

– А я самогонку из ботвы редиски.

– Не пробовал, но я эту дрянь пить не буду, давай кедровку.

– Хорошо, иди готовься, я вот докрашу и приду, только каждый будет свое пить.

– Идет, я пошел, и кончай ты работать, беречь себя надо!

Долго искал в кладовой, но нашел старую бутыль «четверть», налил в неё колодезной воды, добавил лимонный сок, бросил куски корня имбиря, получилась мутноватая жидкость, типа самогон. Вот с этой бутылкой под мышкой я и завалился к соседу, а там уже стол накрыт, пара бутылок кедровки и по-русски богато. Бухнул я свою бутыль на стол, у жены соседа глаза, как два тазика стали:

– Да вы что, охренели столько ставить?

– Дорогая, не волнуйся, мы решили, что каждый свое, сколько хочет. Пойми, Алексей еще не отдыхал, работал всю неделю и выпить-то ему некогда было, нельзя человеку отказывать.

– А что это за пойло-то?

– Самогонка на ботве редиски! Пробовать будешь?

– Неее, мы лучше нашу – газовиков, на орешках! Борисович, а может и ты нашу, её и Черномырдин пивал?

– Неее, я уж лучше свою, на ботве!

Соседи стали наполнять рюмки, я счел несолидным это и попросил граненый стакан.

– Ну, Борисович, это по-нашему! Мы уже вот так стаканами не можем, ты уж извини, а тебе вот держи!

– Ну, за отдых в выходные дни! – сказал сосед и мы вмазали, крякнули, занюхали и закусили.

Боцманские кореша

А закусить было чем: перечислять боюсь, вас может удар хватить даже в наше не голодное время! Между первой и второй перерывчик небольшой – налили и вмазали, пошло хорошо – я даже крякнул, чувствуя, как с каждым стаканом мое здоровье укрепляется. Торопиться нам было некуда, и завязалась неспешная беседа. Сосед рассказал, как воруют газ и что под это дело пьют, а я ответил про то, как рванула Чернобыльская АЭС. Тут мы решили помянуть «тех, кого уже с нами нет», присоединив «за тех, кто в море» – пили стоя, молча, не чокаясь – пошло великолепно, лично я этот тост закусил черной икрой! Тут соседка принесла пирожки аж с начинкой пяти видов, и мы выпили под пирожки и за хозяйку! Не забывайте считать, а то я пью стаканами! После десятого тоста сосед сказал:

– А Борисович-то крут, я и не думал, пьет стаканами, как Черномырдин, и нормальный, наш человек, газовик! Давай за Борисовича!

Выпили за меня, потом за газовиков и попутно за нефтяников два раза!

– Бо-ри-со-вич, дай твоего хлеб-нуть, хочу себя ис-пы-та-ть, ста-ка-ном.

Соседка принесла еще стакан.

– За что выпь-ем?

– За нас! За жен! За детей и внуков!

– Идет! Но лучше по раздельности.

– Уууу, ядреная-то какая, неее, мне такой больше нельзя, силы уже не те.

И здесь мы с Боцманом ставим сети

Мы обсудили положение в стране и на соседней улице, цены на бензин и несколько марок авто, что-то про глобальное потепление, но пришли к выводу, что начинает холодать и ПОРА ВМАЗАТЬ! Тут вступила жена соседа:

– Борисович, скажи, а что это у вас за вышка такая на углу участка, как лагерная?

– Нууу, я не зна-ю, ка-ка-я в ла-ге-рях, а вот у меня та-ка-я, поставлю прожектор и пулемет и всех вас тут буду дер-жать!

– Во, пра-виль-но, нам нужен по-ря-док! Кстати, вот те, через три дома от нас и председатель, они ни-ко-му не нравят-ся!

Без ложной скромности заявляю, я выпил четверть и был, хоть и ни в одном, но навеселе и уже еле сидел, когда подали чай со сладостями. Сердце не камень, сладкое я упустить не мог, тем более что соседи после двух «Кедровых» были уже вялыми.

Я ел торт, закусывая его шоколадными конфетами, и думал про то, что не успел что-то ошкурить и покрасить, посмотреть почту… Но тут у меня родилась идея поведать вам, дорогие друзья и читатели, эту историю про добрых соседей, которые всегда готовы прийти на помощь и устроить вам отдых.