В стороны света

Стол, как плита могильная.

Нет поэта.

И луна не светит.

*

Утка, как женщина

после уборки риса,

села на ноги свои.

*

Стою под ивой.

После дождя –

второй дождь!

*

Я и цветы.

Я и пустые чашки.

Почему четыре?

*

Ломти порезанной дыни –

вот подражанье в стихах!

Не пишите, как пишет Басё.

*

Небесная акварель:

облако, солнце,

перелётные птицы.

*

Страшно быть одному

на ночной дороге:

далеко звёзды.

Небесный воз

Страннику Басё

Далёкий свет,

ночь, тень,

дорога.

Слова о доме,

женщине,

счастье.

Высокий посох,

сиянье звёзд,

странник.

Небесный воз.

Ночь. Тихо.

Смело.

*

Сколько стоит шляпа поэта сегодня,

старая шляпа странника,

истрёпанная мыслями?

Басё

Ночь. Луна.

Одиночество.

Поговорю со своей старой шляпой.

*

Строки Басё,

бумажный журавлик,

белая шапка Фудзи.

*

Бу-

дем,

Басё!

Басё. Под крышей хижины

Крыша хижины прохудилась,

свет свечи уходит сквозь прореху в космос,

который уходит ещё дальше.

Басё влюблённый

Теперь нас разделяет новая дверь

из нового тростника, которую поставил

твой новый старый муж.

Неточный перевод

Русский ошибся!

Он назвал сакуру

улыбкой Басё!

***

Молитва Басё –

три строки ритма

без рифмы.

Озеро

Тропа к озеру.

Три валуна. На каждом

по строке Басё.

На дне озера

круглые и узкие

глаза. Глубоко.

На поверхности

шесть лепестков лилии

и две пары глаз.

Нащупывают

осторожно ноги дно

озера лилий.

***

Басё –

это японское

всё.

***

Будут грустные мысли, Басё, –

не путайся.

Пиши на электронку.

***

Тащит воз солому

по небесному своду.

Возница – Басё.

***

Басё пожелал мне

не писать о

его сладкой дыне.

Символ

Старая шляпа Басё.

Белая шапка Фудзи.

Бумажный журавлик Садако Сасаки.

***

Три строчки

Басё.

Четвёртая в уме.

Из путевых дневников Басё

*

Эй, купец!

Сколько монет за шляпу

дашь, за старую шляпу в снегу?!

*

Дождь в поле моет

белые кости.

Здесь отдыхал Басё.

*

Странник – имя моё,

это мой стих.

Долгий дождь осенний.

*

Я покажу тебе цветущие вишни,

старая шляпа моя.

В путь, мои сбитые сандалии!

Флейта Санэмори

Невидимая флейта

как будто играет сама с собой.

Так играют дети.

*

Убежавшую весну –

она захватила парусник! –

я догнал уже в гавани Вака.

Восточные мотивы

*

Рыба метнулась за мошкой.

Рис готовит рыбачка.

Чистит рыбу рыбак.

*

Японцы прячутся в трёхстишиях,

в шестнадцати –

молчанья тише я.

*

Тихо ползи, улитка,

вверх по склону Фудзи.

Сегодня спокойна гора.

Бой лягушек

Побеждай же,

толстая, тощую!

Исса вечером тебя съест.

*

Печальный мир!

Дело не в том, что цветут вишни…

Далеко не в том…

*

Тёмное небо, сырой ветер.

Промозглая осень.

Утешаюсь погодой.

*

Люблю любимую жену,

на день её рожденья

подарю ей зонтик для сандалий.

*

Хожу по траве,

чувствую землю,

слышу небо.

*

Весна заразительна.

Студёная вода.

Где моё гусиное перо?

*

Каждая осень неожиданна.

Жизнь не печальна.

Смерть не изведана.

*

Да прочерчу едва строфой одной

то, что случилось

на Земле со мной…

*

Некому отдать печали.

Кричит кукушка:

–Сколько их у тебя?

*

Чтобы не бояться жизни,

читаю восточные трёхстишия

о смерти.

*

К ногам упало гусиное перо.

Осенний дождь печалит,

но спокойны и светлы чувства мои.

Оно-но Комати. Поток

Холодные дожди соскребли

нежную окраску с цветов сакуры,

пока я любовалась своим отражением

в расплывшейся лужице.

Долгие осенние дожди…

Р. Акутагава

Зачем?

Но если счастье – голый зад,

а поиск истины – утрата,

то на хрена нам этот сад,

ребята.

Конец

Дальше – безумно жить.

Скучно – сначала.

…Есть чем запить

лишний кружок веронала?

*

Немного сумасшедший,

заканчиваю читать

новеллы Акутагавы.

*

А утром показал

опухшее лицо зеркалу.

Зеркало, конечно, тоже улыбалось.

*

Акутагава молчал,

грея уставшие руки

над хибати.

Последний сон

Неужели никто не придёт

и не задушит мои мысли,

пока я сплю?

Чайная долина

Подражание древнему,

который подражал древнему

Пока есть вино на столе и до снега далёко,

я буду у друга гостить, большой он учёный.

На майку накинута куртка его, на голову шляпа,

которую небо, наверно, сто зим освещало.

К тому же мой друг поневоле вегетарианец,

быть может, поэтому часто улыбкою светел.

Но как на баяне играет мой друг, что хочется в танец,

как в рифму я сбился и сам того не заметил.

Мы пьём, после первой уже заводим о птице

печальную песню, она каждый год улетает;

а после второй шумящий камыш вспоминаем…

Пока есть вино в погребке и до снега далёко,

мой добрый товарищ, тебя одного не оставлю.

Из Ван Вэя

*

Как только      наступает вечер,

дракона чувств монахи лечат.

*

Осень, тиха      отшельника-друга кровать.

Птице ж пустое –      годы считать и считать.

*

Спал я в саду,      и ловкий вьюнок

опутал меня, и зацвёл цветок..

Из Ли Бо

*

Пей вино, его мало всегда, как и времени,

только время и тень оставляют следы на стене.

Пей вино, вспоминай меня, друг мой, по имени,

только так мы надуем его, бесконечное, праздное время –

ты и я в лёгком хмеле плывём на высокой волне –

заодно и земную тщету бесполезных, прекрасных мгновений.

*

Пикирую с отчаяньем листа,

едва заметил под ногами тень его.

Преодолел два возраста Христа,

так будь же мудр и терпелив, как дерево.

*

Подарил моему другу раскосому

строчек десять о тени света

и отправил чумацким обозом

по дороге столетий.

Ли Бо. Ночная гостья

С ночною бражницей беседует поэт,

она мила, юна, ей миллионы лет.

И пьют вино. И кровь его и свет

пусть оживят того,

кто стар давно и сед.

***

То ли, другое ли,

либо Ли Бо,

вечность ли, век ли,

пьяный ли Бог.

Солнце и соль

на губах,

океан,

полый бамбук,

страна обезьян,

красная птица

стучит в барабан,

персик и пицца,

поэт ли пьян…

У реки

Сижу у реки.

Плывёт бутылка вина.

Спасибо, Ли Бо!

Басё у реки.

Плывёт бутылка вина.

Спасибо, Ли Бо!

Сидим у реки.

Плывёт бутылка вина.

Открывай, Ли Бо!

Ли Бо. Лотос

Молчи, цветок,

живущий на воде.

Я не могу

помочь твоей беде.

Моё лицо,

осенняя луна

молчат.

И несказанна

тишина.

Мы одиноки.

Грусть на всех

одна.

***

В китайской чаше

тает небосвод,

Ли Бо вино пьёт

чёрное, как роза.

В саду мороз

стрекочет, как стрекозы,

на окнах звёзды

белые грызёт,

глаза пророка, слёзы.

***

Привет, Ли Бо!

Ду Фу, привет!

Живите ещё 3000 лет!

***

Его стакан разбит давно –

всё пьёт великий Ли вино.

Всё может гений или бог,

или несчастная любовь.

***

До тебя, Ли Бо, две тысячи ли,

либо вечность, длина стиха,

потому и жизнь мертва, тиха,

выпьем чаю по чашечки две-три?

Древний мудрец

Ему снился сон, в котором

бабочке снился Чжоу,

которому снилась бабочка,

наколотая на булавку.

Из «Шицзина»

Мак ли, коноплю сбираю –

где ты? – минул день – не знаю.

Жду три месяца тебя.

Ветер клонит ветви ивы,

день проходит – где ты, милый?

Три погоды жду тебя.

Целый день бамбук из леса

я ношу без интереса.

Я три года жду тебя.

Цюй Юань. Дом

Птица возвращается в гнездо,

умирает лис в своей норе.

Я могу в чужой стране всего лишь

мёртвой головой к востоку лечь.

Тао Юань-мин. Радость

Стоит мой дом.

Лежит у ног трава…

Хотел сказать,

да позабыл слова.

Конфуций

Поживём, узнаем,

что есть жизнь. Потом

подумаем о смерти.

Лао-Цзы

Дом его пуст,

поэтому он живёт в нём.

Нет у него дороги,

по которой старец идёт.

И нет среди нас его,

поэтому он в нас.

Высокая мова

*

Перекладачу

Є Поль Верлен, література,

а решта все – то є Кочура.

Т.Г. Шевченко. Убей врага

Убей врага, выпей его кровь,

в сосудах чёрная стоит жизнь,

семь поколений не будет рожать любовь.

Боже, на землю мою помочись.

Пусть понесёт воды могучий Днепр,

и когда от меня останется только память,

будет свободна земля моя, если не,

новый враг не станет мозги ей парить.

Т.Г. Шевченко. Вечер

Жуки над шпанкою жужжат,

и хаты белые стоят,

и косари идут с работы,

и неба долгая зевота

захлопнула крылатый день,

и умирать, и жить охота,

и слову шевелиться лень,

Т.Г. Шевченко. Думы

Как вшой, долгами забитая,

забытая богом, умытая

кровью чёрной, войной зачатая,

змеями оповитая,

какие думы ночами

рождаешь тёмными, краина, ты?

Т.Г. Шевченко. Река

Ревёт безумная река,

и ветер бьёт о берег волны,

то ищет он под небом волю,

то воет в листьях ивняка.

Без паруса и без компаса

ущербный месяц на волне

то загорался, то бледнел,

то пропадал, то появлялся.

Но чуть к рассвету – стало тише,

и заново рождался мир.

Молчала утренняя птица,

и человек не говорил.

Т.Г. Шевченко. После меня

Там где ветер тише зари

и в реке небесные зори,

чайки плачут «memento mori»

и слепые поют кобзари.

Там где швыдкие кони в степи,

мысль светла и воля не спит,

кормит грудью младенца Мадонна.

И где пашни кровь горяча,

и заржавлена сталь меча,

и поэта не помнят…

***

      Кайдани порвіте.

      Т. Шевченко

Повстав, як звір, на задні лапи,

як руський хер чи фрицький герр.

Блакитно-жовте сало – прапор,

виделка – герб.

Свободи та зелених грошів –

на всі віка!

Реве славітняя ріка

ген вже на площі.

***

Вернули крила журавлів

до рідного хреста.

І день розтікся по землі,

як сповіді Христа.

Чи то є Біблії оман?

Чи то є божий ад?

Онука вийде на майдан,

і брата скривдить брат.

Микола Хижняк

–Гей-но, хлопці, рідне слово

пригадай, не знаймо втрат! –

скресне Стуса співрозмовник,

Василя молодший брат.

***

Даже Тычину

не пошлёшь без причины.

Прогулянка з Оленою Безсоновою

(перевод с русск.)

Збагнеш себе ранком

якогось біса,

якогось травня

та дивишся, дивишся

у задзеркалля:

хто там скалить?

Живу та й живу

вітру навпроти.

Каже Сократ: «Дежавю».

Каже Де Сад: «Ломота».

Високий громади смак,

як газ над сектором Газа.

Пишемо Мон і Мах

верхи на унітазі.

А чи піти погуляти

з поетом Ізвіковим?

Тільки де ж його взяти

цього чоловіка?

Витоптуєш теми

з якою б і бог не погребував.

Вдивляючись в темряву,

вгледіти – небо.

***

Плине пташа по-під хмарою

над Дніпром суворим.

Перекладає віки кобзар.

***

Горлиця з немовлятами,

а козак вже вгледів

куряву на дорозі.

***

Степан схилявся до пластичних муз,

він фарби м‘яв і мав єство ефекту.

Йому здавалось: він втрачає глузд,

а це було новітнєє мистецтво.

***

Всілась птиця на майдані,

біля бані на паркані:

–Гей! – гука. – Всі безталанні,

безкишенні, бездиханні!

Тож настав шалений день:

кулемети – із кишень!

та й на площу! –

той не з нами, хто не йде,

ми відмиємось від мулу!

–Хай завгар, – усі гукнули, -

за атамана буде!

І пішли з міст і городами,

з шахт по пелькам і по мордам,

і з отарою чабан:

–Буду пан я і гетьман!

Чим я вам не командир!

Вечір, рев, курява, пил…

Откровения Хайяма

***

Насколько я Тебя познал,

настолько я к Тебе и приблизился.

О. Хайам

Выпита жизнь и опрокинут стакан,

справа налево и всяко прочитан Коран.

Умер и ровно на расстояние смерти

к Богу стал ближе Хайам.

Игра

Площадка ровная, мяч кругл,

забава сердцу, тренаж для ног и рук.

Начала и концы, игрок и зритель –

в руке невидимой, швырнувшей мяч в игру.

Газель

Безумца славит, хитреца спасает страх,

вино Хайяма крепко держит на ногах.

Как всякая болезнь натягивает жилы,

мозгам природа не позволит простудиться.

Когда бы не паденья, мы б не жили.

Недосказанное рубаи

Недаром прожил на земле свой век

нарисовавший звёзды человек.

Рубайят

«Есть в мире дух, есть в мире тело», –

горячее лицо гудело.

–А что не тело и не дух? –

спросили – и лицо потух.

Выбор есть

Быть лучше тощим и здоровым, чем

жрать на ночь мясо или что попало.

Пить одному приятно из бокала,

а с кем попало, из горла – зачем?.

Пей!

Если жизнь – потаскуха и сука,

если друг – лучше б не было друга,

если некому руку пожать, –

пей! на ручку кувшина опустив свою руку.

Последнее рубаи

Насколько надобно судьбе,

настолько ближе стал к тебе,

Господь. Потомок мой в веках,

вино допей, кувшин разбей.

Тлен

Эта чаша с вином – красавицы челюсть,

а кувшин бедняка – хана череп,

а поклон мой, друзья,

низкий – годы через.

Судьба

Пусты карманы, друг мой, ну и что?

Ты сед и ослабела мышца, ну и что?

Благодари судьбу, она открыла

твой последний том.

?!

Шьющий палатки из дней бытия,

вот и закончилась нитка твоя.

Ты на толкучке торгуешь свою

мерзкую жизнь, о Хайям, нахуя?

Испытание

Не скрываю, друзья, я люблю пить вино,

видно, Господом мне испытанье дано.

Если б это была не Господняя воля,

я бы в сточной канаве заснул вечным сном.

Сон

Всё есть сон

***

…И в саду из грушевых деревьев

отпустило наконец Хайяма время.

Суета

Голяком по песку, по Сахаре,

что ты ищешь, дружбан, генецвали?

Всё смешно. Даже путь Моисея.

Слышишь? – долго стреляют в Израиле.

Привыкаю

Раз глотну, посижу, потом дважды глотну

постигаю невыпитого глубину.

После смерти я, может быть, стану кувшином?

Привыкаю к хорошему, братья, вину.

Истина

Словно солнце, вино освещает бокал.

Словно истина, эта прозрачность легка.

Пусть проходят века, я познал

радость истины, пусть она даже горька.

Осторожно!

По песчинкам-зрачкам от хижины до хижины

иду, видишь меня? вижу я?

Пусть будет лёгким твой шаг по траве,

друг мой неближний.

Что потом?

Родился, с пылью скрылся за порогом.

Жил, соблюдая нравы строго.

Мой жалкий, мой счастливый человек…

И что потом? И что за Богом?

Наслаждайся

Ветер юбки порвал ей, дрожит на ветру,

соловью шепчет роза: –Пой сладко, шалун,

видишь, клонится солнце к закату,

до утра наслаждайся, я утром умру.

Плюй!

Плюй на всех, кто кругом,

не будь дураком.

Посмотри,

друг твой тоже

не желает быть дураком.

Желания

Грудь женщины в руке и друга

рука. Войны и мира дым по кругу.

Вино пролито на листы Корана.

Что мы желаем? Летом снежной вьюги?

Хайям:

Помоги другу,

человечеству плевать

на твою человечность.

***

Вот пустой стакан

и молчит слово,

закатай рукав,

наливай, Хайям,

снова.

Бейты

Бессмысленно искать пропавший год.

Бессмертие само тебя найдёт.

Мир изумителен. Но вот задача:

никто не умирал, от изумленья плача.

Самое прочное – прах.

Самое светлое – пыль.

…Да и память народа –

на один-два года.

Всё в будущем, всё в прошлом. Где же я?–

Меж женскими ногами бытия.

Низами. Мир

Мы не случайны ль в этом мире с вами?

Кто прочитал хотя б его название?

Индия

Шри Ауробиндо. Бессмертие

Попросил я о встрече,

и ночь поглотила меня,

ни любви, ни тепла, ни сознанья

на том берегу,

где катает безгубые звуки немая волна,

даже времени гул

истощился. Я встретил,

пилигрим, не знающий сна,

то, что люди зовут бессмертьем..

Чёрное время

Седые юноши насилуют ослов,

причуда женщины – оральная любовь.

И кроме чёрных слов, что станет

она рожать устами?

Теряют чистоту цветы, гниют деревья.

Век злой богини Кали, её время.

Где были сёла, волки роют норы,

а в городах ворует вор у вора.

Пусты колодцы, истощали степи,

следы людей скрывает мёртвый пепел.

Блюёт огнём сожравший землю ад,

12 лет с небес идёт вода.

Так мочатся слоны от страха, –

свидетельствует Махабхарата.

Закончен календарь, истлели даты,

спит, отвернувшись от Земли Создатель.

Упанишады

Tat tvam asi

То ты еси

Как сможет он познать того,

благодаря кому он познаёт всё это?

Брихатараньяка Упанишада

1.

Новое утро.

Улыбнулись как будто

все 3306 богов.

И звёзды –

вселенной кости.

И мясо облака.

Сеет сеятель.

Так из семени

родится время.

Голодный сказал:

–Блин.

И это стало речью.

Дым от костра

поднимается вверх.

Бери, небо.

Тот, кто родил,

тот помер.

Не помирай дважды.

Он проснулся один.

Но когда восстал день,

их стало двое.

Сначала надо было

оглянуться вокруг.

Чтобы ничего не увидеть.

Один-два,

плюс-минус.

А если выключим свет?

След от воды.

След от огня.

След от слова.

У индийцев – Атман.

У тебя – атаман.

У меня – а там что?

Я тот, который

не ест землю,

не пьёт облака.

Кто знает соперника,

у того

не бывает соперника.

Читаю книгу мёртвых.

Пишу книгу живых.

Знаю книгу света.

По улыбке чувство.

По подобию имя.

По разуму слово.

В моём доме

стол, стул,

опрокинутая чаша.

Вот флейта,

вот дыхание.

Ещё нет звука.

Когда части едины,

это искусство.

Или нечто.

Вот пальцы,

вот клавиши.

Где мелодия?

Дым от костра – это

стол, масло, ветер,

упанишады.

У тебя будет

со-.

Знание исчезнет.

Там один

знает другого.

Ненавидит другого.

Как

я

увижу я?

Когда меня

не станет,

я стану.

–Не то, – говорю я.

–Не то, – говоришь ты.

Молчание.

Он один.

И его много,

как соли в океане.

Это пустота,

которая заполнила

всё и всех.

Чтобы насрать на всё,

надо быть

богом.

Оно без глаз,

без ушей,

безо рта.

Так дерево

уходит в землю

корнями.

Дышит человек.

Дышит растение.

Дышит бог.

Прячь сердце

от прожорливых псов

и голодных птиц.

Если не знаешь это,

у тебя отвалится голова.

Не это. Не это.

Второй раз

не рождаются. Кто

родит его снова?

Он стоит

на одной ноге.

Он слово.

И молитва

и знание

одинаково божественны.

Где пламя костра?

Где тепло костра?

Где свет от костра?

Я дважды

не вхожу

в одну и ту же реку.

Вверх – вниз,

вперёд – назад.

Поток потока.

Пусть внезапно меня не будет.

Я сейчас в том, что было,

я сейчас в том, что будет.

Познай всё

и будешь им.

Ом.

Когда я всё,

я ничего

не знаю.

Кто нашёл,

тот уже не ищет.

Тот – находка.

Кто знает,

тот уже не ищет.

Тот – знание.

Кто умер,

тот уже не ищет.

Тот – вечен.

Глаз глаза,

ухо уха,

разум разума.

Кто различает,

тот умирает,

тот несвободен.

Не утомляй речь,

достаточно одного слога

Ом.

Когда он родится,

он проявится,

он разрушится.

Дав знание,

ты забрал мой разум,

мой мир.

Это всё,

это не всё,

не то, не то.

Это звук без раковины,

это голос без флейты,

это песня без тебя.

Это обморок,

умерший

в твоём члене.

Кто прочитает

упанишаду,

тот станет упанишадой.

Его нет,

но это

не смерть.

Здесь двое любят,

здесь двое ненавидят,

здесь двое порождают.

Познай

самого себя.

Но как?

«Таково бессмертье», –

сказал Яджнявалкья

и ушёл в огонь.

Так глаз

не может видеть

глаз.

2.

«Но это лишь

мочевой пузырь бога», –

сказал мудрец.

Как в жару

потеет человек,

приходит новый день.

И было

два как одно,

сущее в несущем.

Человек, дорогой,

состоит из

дороги.

Это не виноград,

это не солнце в бокале,

это вино.

Помнит ли

гусеница

крылья?

Плоть умирает,

дорогой,

жизнь живёт.

Как из несущего

растёт дерево, –

растёт мир.

Я узнаю иное,

когда перестану

узнавать тебя.

То, что сгорает

и не горит, –

истина.

Есть нечто

большее, дорогой,

чем бог.

У тьмы тоже,

дорогой, есть