Альманах «Российский колокол» №3 2020

Вечер на Неве

Люблю тебя, Петра творенье.Люблю твой строгий, стройный вид.Невы державное теченье,Береговой ее гранит.А. С. ПушкинУходит дивное светило,День забирая за собой.Лицо Невы позолотилоСвоей волшебною рукой,А золотистою каймоюЧуть приукрасив облака,Глядит, как катится волною,Мечтая стать рабой морскою,В своем течении река.Вдали воздушный шар летает,И в полудреме Летний сад,Шпиль Петропавловки сверкает,Смотря, как плавится закат.Мох одевая, бастионы,Смирившись с участью своей,Стоят, как римские колонны,Храня наследье залов тронных —Останки русский цесарей.И, крепостной собор венчая,Под небом бархатно-седымДержавный крест рукой сжимаетЗолотокрылый херувим,Послушный ветра дуновенью.Он, словно сеятель добра,Достался городу с рожденья,Чтобы под чаек песнопеньеСледить за детищем Петра.Но ход времен неумолимый,Не повернуть его назад.Исчезло дивное светило,Ночь накрывает Петроград.Гранитный берег покидая,Иду, не видя за собой,Как, крест рукою обнимая,Другой меня благословляетПарящий ангел над Невой.

Осень

элегия

Мужику Седому

(Володе)

Пасмурный день. Подморожены утром,Павшие листья желтеют в траве,Но, оказавшись в холодной воде,С небом прощаясь, сверкнут перламутромИ, накрываясь речною волной,Тихо уходят на вечный покой.Словно у девицы тонкие брови,Берег каймой обнесли камыши.Летом так были они хороши:Строем зеленым, как рыцари в брони,Гордо стояли, подружку храня!Да заржавела уже их броня.Грустно взирая в заречные дали,Ряд обнаженных осинок стоит.Снизу на них гладь речная глядитДа камыши, что согнулись в печали.Только вороны на ветках сидят,Крыльями машут, картаво галдят.Там вдалеке, за притихшей рекою,Берег пологий ползет в темный лес.Поезд вдали промелькнул и исчез,Дымный оставивши след за собою.Здесь, шелестя золоченой листвой,Ель обнимает клен молодой.Как я люблю в это царство покояУтром осенним входить не спеша!Там к равновесью приходит душа,Вход в мир иной чуть открыв предо мною,Где нет безумства ненужных страстей,Где не такой ты, какой средь людей.Ты и природа. Все честно, открыто.Зависти черной не видно тени.Тучи на небе – безвредны они,Ядом измены они не налиты,А коль решат пообщаться с тобой,С мокрой останешься лишь головой.Тихо листва под ногами бормочет,Шепчут, качаясь, мне вслед камыши.Мысли хорошие в этой глушиМне в голове время выстроить хочет,И, словно стаю крикливых ворон,Черные мысли они гонят вон.Матовым цветом блестит гладь речная,Тычется в берег лениво волна,Словно слепая старушка однаОщупью стол как стоит проверяет.Здесь, в безглагольном миру бытия,Частью природы делаюсь я.

Река

По синему небу, ветрами гонимы,Степенно проходят веков пилигримы.На них смотрит снизу река.Водою холодной привычно мерцает,Волною волну, разойдясь, накрывает,Плескаясь в корнях ивняка.Как узник мечтает покинуть темницу,Река стать свободной извечно стремится.Ее стерегут берега.Но только весенние, вешние водыДадут ей глоток долгожданной свободы —Она подается в бега.И вот уже мчится стальною стеною,Сметая, что видит она пред собою,И в пенном потоке несет.Но только прорвется в объятья равниныРека безудержно ревущей стремниной,Она замедляет свой ход.Луга заливные собой обнимая,Овраги водой до краев наполняя,Беглянка спешит отдохнуть,Надеясь на то, что, поспавши немножко,Озер оставляя на память окошки,Отправится далее в путь.Но в этом ее роковая ошибка.Вот солнца на небе сверкнула улыбка —Тепло потянулось к земле,Которая время сама не теряетИ силу реки по чуть-чуть забираетВ глубокие недра к себе.Когда же река наконец-то проснулась,Кругом оглянувшись, она ужаснулась,Увидев своих сторожей.Не может понять, как такое случилось,Она в берегах, как в тюрьме, очутилась.Природа смеется над ней.И снова, на небо с тоскою взирая,Где ветер шалит, облака разгоняя,Река тихо плещет волной.Обрывистый берег она подмывает,Песок на пологий она намывает,На время смирившись с судьбой.

Раздумья ночью у окна

Правит свой бал нынче зимняя вьюга,Вальсом проходит по спящим лесам,Пляшет мазурку с метелью-подругойПо занесенным снегами полям,Полькой резвится по зимней дороге,Вместе с кустами выводит фокстротИ, как медведь, что разбужен в берлоге,В трубах печных свою песню поет.В доме тепло. Раскаленная печкаНа пол бросает взгляды огня.Стол у окна. На столе стоит свечка,Ровно горит и глядит на меня.Что ты глядишь, мой сосед, молчаливо,Редко мигая, пускаешь дымок?Слышишь, как тихо поет, сиротливоГде-то в углу, пробудившись, сверчок?Место тебе у окошка досталосьМир озарять желтоватым лицом.Может, помочь тебе самую малость,Взять потушить, чтобы больше осталосьВоска пчелиного в теле твоем?Или оставить мне эту затею,Дать догореть тебе, друг, до конца,Чтобы ценою ты жизни своею,Сумрак ночной у окошка развеяв,Скуку и грусть отогнал от лица.Вот он вопрос философии вечный:Быть иль не быть, обезглавить – простить.В войнах страстей и борьбе бесконечнойЛюди пытались веками решить.Сколько трактатов написано ими,Сломанных судеб, великих имен!Только на деле решает все нынеСтраж человека – естественный сон.Вот, подчиняясь его повеленью,Тянется медленно к другу рука.Раз – и не стало с ее изволеньяЖелтой головки свечи огонька…Трудно порой философские мыслиВ рамки загнать, подчиняя закону:Нет головы – есть продление жизниЛишь потому, что сон нужен другому.

Птичка

Кате

Из раскрытой клеткиВыпорхнула птичкаИ сидит на ветке,Пташка-невеличка.Головою крутит,Делать что не знает,Ножками на веткеВсе перебирает.Может, ей вернутьсяВ домик, за решетку,Пусть свободы мало,Да еды в охотку.Некого бояться —Пой да пей водицу.Кошке не добраться,Лишь во сне ей снится.Или, может, все жеПолететь на волю?Жизнь одна дается —Так прими раздолье.Пусть сама за кормомБудешь отправляться,От ворон да кошекПрятаться, спасаться.Но зато с другимиПтичками на волеБудешь заливатьсяВ многогласном хоре.А когда осеннийЛист на землю ляжет,Путь на юг далекийПредков зов подскажет.Что же делать птичке?Трудно ей решиться.На поля податься?В клетку возвратиться?Долго размышлялаПтичка у окошка.Тут ее поймала,Ну и съела кошка.Так и мы порою,Выбрать что не зная,Ищем лучшей доли,Счастье лишь теряя.

В лесу осенью

И Осень тихою вдовойВступает в пестрый терем свой.И. А. БунинЗастеленный ковром малахитовымМягкотело-пушистого мха,Лес встречает, как мальчик воспитанный,Появленье осеннего дня.Багровеет от радости папортник,Видя взгляды нарядных осин.Так слугою назначенный лапотникВдруг представил, что он господин.Золотисто-багряно-лиловые,Молодые деревья стоятИ на поросль, что рядом, зеленуюСвысока, улыбаясь, глядят.Три сестры, три мохнатые елиУстремились в объятья небес,И как птицы они бы взлетели,Да за корни держит их лес.Их подружки, поодаль стоящие,Уже с этим смирились давноИ, как зрители, фильмы смотрящие,Созерцают на небе кино.Но пока там картина обычная:Из седых облаков пелена,Что для осени дело привычное,А точнее, конца сентября.В одиночестве гордом березаЗолотой примеряет наряд.Ее листья, по прошлому слезы,На свиданье с землею летят.Дню осеннему искренне радуясь,Упивается лес тишиной.На березу нарядную жалуясь,Говорят ели грустно со мной.

Среди волн

Суровым отблеском ножаСверкнешь ли, пеной обдавая?Нет! Ты не символ мятежа,Ты – Смерти чаша пировая.В. В. Гофман, 1904 г.Шторм угасает. Черное мореВолны о скалы дробит.Ветер резвится в бескрайнем простореИ, завывая, свистит.Тучи нависли над самой водою,А в это время вдалиЧистое небо блестит полосою.(Как его ждут корабли!)Но, не желая покою сдаваться,Дыбится в море волна,С нею другие встречаться боятся —Их не жалеет она.Пену с подружек гребнем сбивая,Мчится волна на скалу.Цвет бирюзовый на синий меняя,Рвется она в вышину.Вот и скала, созиданье гранита,Смотрит волна на нее.Верится ей, что не будет убита.Жизнь так прекрасна ее!Рокот. Удар. Туча брызгов соленыхРадостно в небо взвилась,А по скале в погребальных колоннахК морю вода подалась.Так и не стала бегунья отважной.Ей подражателей нет!Море уже перестало быть страшным,Темный меняет свой цвет.Ветер лениво гуляет в округе,Медленно волны идутИ о своей своенравной подругеТихую песню поют.

Наполеон на острове Святой Елены

Есть остров на том океане —Пустынный и мрачный гранит;На острове том есть могила,А в ней император зарыт.М. Ю. ЛермонтовВ рассветный час, когда в лучах зариНа небе темном тучи поределиИ волны океана посветлели,При этом силы сохранив свои,На берег мчась, как конница, лавиной,Там, на скале с обрывистой вершиной,У края пропасти явился человек.Сложив на грудь, как к погребенью, руки,Подставив ветру хмурое лицо,Он встал в молчанье. Океана звукиНеслись наверх, не трогая его.А взгляд, с надеждой устремленный вдаль,Гнал из души по Франции печаль,Которую забыть никак не мог.И память мысленно несла его туда,Где виноградники вползали в города,Полоски рек светились средь полей,Где жил народ, забывший лязг цепей,Народ, который ему преданно служил,Кого на битвы за собой водилДля славы Франции и славы для себя.Как океана грозные валы,Что к берегу стеною надвигались,Его солдаты пред врагом являлисьИ, обратив к нему всеобщий взор,Под крики громкие «Vive l’empereur!»Навстречу смерти дружно устремлялись,Даря ему победы славный миг.Но где теперь твои сыны, мессия,Кем восхищался, посылая в бой?В полях заснеженной непонятой РоссииОни остались, брошены тобой.А ты, привыкнув к озаренью славой,Решил продолжить с воинской забавой.Но Ватерлоо прокричало: нет!И вот теперь среди морской пустыниПочетный пленник ты своих врагов.Твои друзья… А были ли такиеСредь тех, кто жаждал власти и чинов?Стал император – сразу полюбили,А как низложен – то уже забыли.У нас не любят падших цесарей!Для всех у жизни есть свои уроки,Меняется со временем народ,У памяти людской бывают сроки,Как и беспамятство, что у людей живет.Но к чести Франции, любимой так тобой,Ты, полководец, для нее герой.Но не в России, где ты воевал…

Борис Страхов

Родился в 1937 году в Москве. Музыкант, учитель музыкальной школы. Творческий багаж: отрифмовал популярные сказки Николая Носова, Льюиса Кэрролла, Александра Волкова, на их основе написаны стихотворные сценарии. Создал стихотворные варианты двух повестей А. С. Пушкина: «Египетские ночи» и «Пиковая дама», стихи философской направленности, тематические письма.

Две поэмы: «Раздумья», «Сентенции». И труд всей творческой жизни – «Философский ликбез (критика философской мысли)».

Неправильный народ

Неправильный народ,Неправильный правитель.Неправильно живет,Неправильный воитель.И дышит он неверно,И смотрит он не так,И говорит он скверно,Не слышит нас никак.Дебильные традицииОн охраняет рьяно,Но меньшинства амбицииНе признает упрямо.И гомосексуальныеНе приняты права.Истории на свалкеЕму лежать пора!Такую ахинеюМне иносми твердят.Я к ним вопрос имею:Причина в чем, «друзья»?Неправильный народнеправильно живет!Опять уперлись в deja vu:«Живет неправильно народИ не по правилам воюет», —Рефрен нам Запад все поет.Европы главная беда —Не может уяснить никак:Не так ведем войну всегда?Об этом помнит Бонапарт!Хотел на север сдвинуть Русь!Но получил пинок под зад:Бежал «смоленочкой», как трус,В Париже – казаков парад!Ефрейтор, Адик Шикльгрубер,Союз попробовал на зуб —С башкой простреленной он умер,В канаве догорает труп.Разгромлен беспощадный враг,Фашизму наступил конец,И над рейхстагом красный стяг —Триумфа русского венец!Неправильный народнеправильно воюет!Нацизм, «Майн кампф» и холокостЕвропой принят благосклонно,У Чемберлена план был прост:Что просит фюрер – дать покорно.«Адольф пусть Сталина грызет,Война пылает на Востоке,Она в Европу не придет», —Мечтали Запада пророки.Но Адик слушал Риббентропа.Военный замысел широк:Снача захватил Европу,Потом лишь двинул на Восток.Европы роль в войне постыдна:Направив враль продажных СМИ,Черня Россию – совесть видно, —Так глушат наши все враги.Истории фальсификатФлаг держит Польша и прибалты,Идет вранья большой накат,И поддержал Зеленский гвалт.Вот почему шум-гам творимВокруг истории войны?Удобно прятать так за нимФашизма явные следы:Европы праведный народИсторию нещадно врет!Пришла всемирная беда,Где косит «ковид» все народы,Пришла внезапно, как всегда, —План очищения природы.Попробуем считать потери:Обходит нас Европа здесь,Отстать и в этом мы посмели —Как Запад негодует весь!Какой неправильный народ!Неправильно он даже… мрет.Весь Запад – ненависть и злость,На нас льет лживые потоки.Из пепла Русь моя встаетВ весьма ускоренные сроки!Давно известно, это точно:Европа жаждет сотни летПорвать Россию в мелки клочья —Извечный это их завет.Войной им Русь теперь не взять!Придется только изнутриЕе стараться раскачать —Мечтают наши все враги.Иудин грех всегда в почете,Отчизну чтоб «за серебро»Продать, везде таких найдете —Плевать, что будет с ней потом.На мельницу чью льете воду,Вновь выходя на свой протест?Всем ясно: Западу в угоду,Чтоб выполнить коварный тест.Так мерзкой мысли ради выСвою Отчизну, Родину и Мать —Стремленье есть, – ее в кровиГотовы утопить и растерзать.За Путина, за Мир, за Русь!Он правит нами двадцать лет!Таким правителем горжусь!Мой злопыхателям ответ.Мир повернул на новый лад,Для всех народов он – мессия.Всей жизни на земле гарант,А посему: Vivat Россия!Так чей неправильный народ?!И кто неправильный правитель?!

Москва, 16 мая 2020 г.

Антону Дельвигу и его друзьям

Посвящается 190-летию

«Литературной газеты»

Антона Дельвига талантЕсть уникальное явленье.Свидетельства представить рад,Чтоб подтвердилась точка зренья.Душа поэта велика,Объята времени громада,С ним говорила сквозь векаСтихами Древняя Эллада!Воображения ключиДаны для зримого примера.В лицейской зале вновь звучитЯзык Эсхила и Гомера.Покорный музам и мечтам,Экспромт читает юный гений,Внимает дерзостным устамЧитатель прочих поколений.Пилада слог, Оресту весть,Звенела лира над лугами.Подростку выпадает честь«Делиться вечностью с богами»!В служенье слову сила наша,Питает знания горстями.Вильгельм, Антон, Иван и СашаОстались верными друзьями…Дуэлью завершился смех,Известна Сашина манера,Любил разыгрывать он всех,В делах любых должна быть мера.Лицейскому народу ясно:Немного Кюхля глуховат —Предмет для колкостей прекрасный,Но сам «объект» тому не рад.И Кухля ставит себе цель:Их прекратился чтоб поток,Он вызвал Сашу на дуэль —Успеха видел в этом толк.Дуэль, похожая на фарс,Скорее, на смешной конфуз.Вот результат ее как раз —Пробит у Дельвига картуз.«Я ограничу к шуткам страсть, —Так про себя сказал поэт. —Как в картах, нужна смены масть!»И выстрел не звучал в ответ.Заряд иной попал в картуз,Хранит история страницы,Наш «соловей» покинул куст,В бессмертье выпущена птица!Возможно, Дельвиг и со мноюИмел когда-то тоже связь.Я в детство дверь сейчас открою —Ее там поищу как раз.Рояль, Зарядье, сын и мама,Алябьев, песня «соловья»,Поет молоденькая дама —В ней Дельвиг трели слов ваял!Но это было так давно…Курантов Спаса башни «глаз»Через огромное окноВзирал внимательно на нас.Эллады ранней сонм боговАнтон знал лучше лицеистов,Что отразил в стихах потом —Младенчества их образ чистый.Народных песен взяв узор,Им подражал весьма похоже:Не различить нам до сих пор,Коли сравнить – одно и то же.Связь с Дельвигом любой найдетИ через песню «соловья».Свидетель – детства эпизод,Уверен в этом очень я.В чем Пушкин с Дельвигом слились?Их чувства двигались навстречуВ единый мысли организм,Что подтвердилось дружбой вечной!Так Саша выразил любовьОригинальным изреченьем,Связав несовместимость слов:Антон – сын «лени вдохновенья»!Но время подвести итог:Святой поэта есть уделЧрез мысли гениальных строкОбъединять сердца людей!«ГазетаЛит» – культпатриарх!Хранит свой почерк двести лет.И Дельвиг был бы очень рад,Узнав об этом как поэт!

Москва, май 2020 г.

Геннадий Швец

Три образования – Средняя школа № 48 в Копейске, техникум легкой промышленности (бухгалтер – там же), филологический факультет ЧГПУ.

«Это тот воздух, благодаря которому я дышу.

Многое совершили мои героические еврейские родители. Чту их за преданность, потому что без этого качества ничего бы не состоялось.

Творчество, как известно, неотделимо от жизненных устоев, что даны свыше. Не так ли? В молодости нашел максиму, окрыляющую земной путь: человек всесилен, если несокрушим его дух.

Разумеется, такому Белому ворону должно повезти на людей, соучаствующих в его судьбе. Кроме всего, эта улица – с двусторонним движением, потому что отдавать благороднее, чем брать.

В качестве отправной точки: я желаю читателям “Российского колокола” мужества жить на нашей земле! Без веры в себя вы не сможете постичь гармонию, без которой просто немыслима жизнь».

Львиное соло

За изгойство мое прости —Этот жребий навеки мой.Неизвестен конец пути,Но в себе я пока живой.Лето пестрое настает,О котором просила ты.Видишь солнце? Оно поетРазрушениям вопреки.Значит, жизнь прожита не всяИ энергии есть багаж.Помни: это стезя твояИ доволен Спаситель наш.Если хочешь светить – свети.Если хочешь уйти – забудь.Все хорошее – впереди.Прыгать я не забыл ничуть.За изгойство мое прости,За характер прости вдвойне.Не показаны мне дожди —Солнцу радуюсь я вполне!

Юрскому

Сорвáло вновь звезду с земли —Советскую, российскую.Вы неожиданно ушлиДорогою неблизкою.Ушли, оставив нам киноИ книги суперумные.По ним учиться сужденоНочами неразумными.Театр белеет где-то там,Опять-таки без Юрского,Идут таланты по стопамНеотразимо юркого.И продолжают путь они,Сгорая под софитами,Поскольку соединеныПожизненно… с убитыми.О, как же горестно странеТерять артистов благостных…Но так положено извне —Без размышлений жалостных.Скудеет Русь: ни дать ни взять.Уходит поколение.И с ним – высокая печатьНа самосохранение.

Печаль

Уходят дни, и прочь заботыПо сбережению себя.Так хочется победной ротыИ судьбоносного огня.Чтоб мы не социум крушили,А созидали теплоту,Не выживали бы – служили,Не очерняя чистоту.Не предавали бы святыниОт наших драгоценных мамИ, став когда-то возрастными,Смогли б ответить по счетам.Как тяжело планете с нами —И не справляется онаС ожесточенными сердцами,Где только горе и война.Уходят дни, и мирозданьеВ глаза не смотрит, вопиет:– Кто вы, столь мрачные созданья,Какой оставите вы след?!

Акростих

Гоним – и принимаю это.Едва ли от корней бегу.Не продаю удел поэта —А просто пеструю строку.

Шутка

Вдоль поляны георгинов —По велению Актрисы —Музыка с небесной высиРасточает ей сюрпризы!Повелитель же сюрпризовСтоль изысканнейшей ДамеОказался вне капризов,Между этими стихами.

Писатели Забайкалья

Петр Перминов

Родился и вырос в Забайкалье. Проживает в городе Чите. Пишет стихи, музыку на тексты. Заслуженный деятель культуры и искусства Читинской области. Состоит в Российском авторском обществе поэтов и композиторов. Член Российского союза писателей. Издал несколько сборников литературно-музыкальных произведений.

Родника исток

Мне в детстве нравилось у дедушки в саду:Шум листьев тополей и пение пернатых.Я это все в душе всю жизнь свою храню,Как родника исток и жизни миг приятный.Еще моих родных всех слышу голоса,Хоть столько лет прошло с тех пор уже далеких.Альт нежный бабушки, негромкий деда бас,Родное сердцу «так?», щемящее до боли.Уже немолод я, и седина в висках.Как хочется порой на миг остановиться,Чтоб соизмерить путь, который прошагал,И всем, кого уж нет, им низко поклониться.Да стопочку поднять и всех их помянуть,Предназначенье наше понять намного глубже.Зачем мы с вами здесь, на «грешной» на Земле?Душой все осознать и быть мудрей и лучше.

1996 г.

Валерий Тытенко

Валерий Дорофеев (Тытенко). Член Интернационального Союза писателей, член Российского союза писателей. Прозаик и поэт. Проживает в городе Чите Забайкальского края.

«К тихой речке…»

К тихой речкеЯ с детства стремлюсь.Мне покой бы да сон до зари…Укачала великая Русь.Укачали меня январи.Запишусь-ка я летом в походК водопадам и скалам крутым,Где река серебристая ждет,На полянах трепещут цветы.Напишу я любимой письмоУ костра. Надо мнойМлечный Путь.И висела луна над рекой,Навевая греховную суть…И томилась безмерно душа —Быть свободным всегда хотел.И, проблемы свои придержав,Я придумал себе удел.

«Я рай познал с тобой нетленный…»

Я рай познал с тобой нетленный,Где шорох трав ласкал мне слухИ глас поэта вдохновенныйОберегал нас от разлук.Мы в тишине покой искалиИ пили волю, как вино.О том и близкие не знали,Что было Господом дано.Сей островок – души обительДля нас давно судьбою стал.Я твой любовник, повелитель…А ты – мой верный идеал.

Я помню…

Я помню, мама! Ты была живаЛюбовью к нам.Наш дом хранила свято.Огонь в печурке. Тополь. Он едваСтоял, чтоб насОт злобной вьюги спрятать.Еще я помню: за окном темно…Укрыла ночь сибирскую обитель.Наш дом родной,Что опустел давно,Он как маяк —Мечты моей хранитель…Река Тяжинка, скованная льдом.Там свет зариИ горизонт далекий,И вдаль бежитДорога за окном…Трещит мороз.Стоит сугроб высокий.

Современная проза

Рамиз Аббаслы

Азербайджанский писатель, переводчик художественной литературы.

Родился 1 июля 1948 года в селе Паправенд Агдамского района Азербайджанской Республики. Учился в сельской школе. Очень любил точные науки – математику, физику, химию. Большой интерес проявлял к музыке, рисовал, читал художественную литературу: азербайджанские сказки, дастаны; особенно понравился ему эпос «Кер-оглы». Учился в Бакинском государственном университете.

Пишет на азербайджанском и русском языках. Художественную литературу переводит с английского, немецкого и русского языков. Автор пяти книг, многочисленных статей и переводов.

Отравленный кофе

рассказ

В полдень к отелю «Шахдаг» райцентра Губа подъехал красивый автобус. Осень уже в разгаре, но везде в Азербайджане, даже в его северных районах, отличная погода: ясный и солнечный день. Автобус остановился, двери открылись. Пассажиры стали выходить; все они туристы и, как ни странно, все они поэты и писатели. Это, конечно, редкое явление, но в тот период в этом ничего удивительного не было.

В самом конце сентября в Баку начался литературный фестиваль народов стран Евразии. А по регламенту третий день фестиваля был днем экскурсий. Участники фестиваля – сто пятьдесят человек – разделились на три группы, и одна из них предпочла поездку в город Губа. Как только все сошли с автобуса, гид на английском и русском языках сказал, что сейчас у них кофе-брейк, – это иностранное слово, и означает оно перерыв, во время которого люди отдыхают, пьют чай или кофе. Посмотрев на свои наручные часы, гид добавил, что через тридцать-сорок минут все туристы должны собраться здесь и отсюда поехать на встречу с представителями – любителями литературы – района.

Люди устали. В восемь часов утра они выехали из Баку. В половине одиннадцатого их автобус прибыл в Губу. Гости посетили Мемориал памяти жертв геноцида. На это ушел ровно час. Теперь же время отдыха; в спокойной обстановке можно посидеть, поговорить, выпить чай или кофе.

В ресторане гостей встречали очень радушно. Часто звучали слова «хош гялмисиниз!», «добро пожаловать!», «вэлком!». Кофе-брейк был роскошным. Предлагали пить свежезаваренный чай, кофе, фруктовые соки, минеральные воды, даже родниковую воду. Можно было пробовать сладости азербайджанской национальной кухни: шекербуру, пахлаву, шекинскую халву, бадамбуру, губинскую пахлаву, шоргогал… И все это совершенно бесплатно и без каких-либо ограничений. Такой роскошный кофе-брейк туристы увидели впервые.

Вокруг одного из столов собрались четыре человека: Ричард Беренгартен – поэт, литературовед, профессор Кембриджского университета, человек всемирно известный, но удивительно простой, Сильви Мария – молодая, но уже известная поэтесса из Бельгии, Мариже Лангелаар – тоже молодая и тоже известная поэтесса, но она из Голландии, и Джамал Бенхайуон – известный в арабском мире поэт, литературовед, профессор из Марокко. Все они взяли по чашке кофе. Мужчины взяли пахлавы и шекербуры, женщины же сладостей взяли больше. Удобно расположившись, все они похвалили кофе-брейк. Ничего не скажешь, здесь все прекрасно. Да вы посмотрите, какой ассортимент! А теперь давайте посмотрим, что за сладости у них. Опередив всех, веселая Сильви Мария откусила пахлаву. По лицу видно было, что пахлава ей очень понравилась. Так она и сказала: «Excellent!»