Одиночка в толпе «часов пик», или Я иду убивать

Для совпадения это – слишком. Поэтому, ещё отрабатывая товарищей, я уже намечаю планы на вечер. На тот самый вечер, который уже наступил – посредством меня – на этих товарищей. «Склоняться над картой боевых действий» в образе «начальника своего штаба» мне уже некогда: пора на работу! Увы, работать мне придётся в условиях лимита времени, в невыгодной оперативно-стратегической обстановке, «разворачиваясь уже на марше» и «вступая в бой прямо с колёс»! Да и отработать мне надлежит не одного клиента и не один участок. Потому что я уже дважды «засветил» свой дом. Я исхожу из того, что «sapienti – sat!» – пусть даже среди «мусоров» этого «sapienti» не найти днём с огнём! Но это – тот случай, когда кашу маслом не испортишь! Лучше перебдеть, чем недобдеть!

Поэтому у меня – лишь такой режим работы: «одна нога – здесь, другая – там!». Это значит, что я должен охватить участием хотя бы пару районов города. И уложиться я обязан в час-два, не больше: д`олжно минимизировать разрыв по времени с «акцией номер два». Некомпетентным товарищам из компетентных органов надо думать лишь то, что надо мне.

А мне надо думать то, что им не надо делать. А им не надо делать ничего, кроме утаптывания асфальта и высказывания сожалений по поводу отсутствия даже минимальных зацепок. Это – и в их же интересах. Потому что «во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь». Лишние знания – проблема не только для головы, но и для задницы. И не для чужой – для своей.

Так, что пусть господа «пинкертоны» думают, что в городе орудует шайка, никак не привязанная к моей придомовой территории. Для меня это будет и алиби, и ложный след: классическое «два – в одном». А для них – лишний повод сказать начальству: «Уж, очень мудрёную загадку ты нам „заганул“!»

Эх, надо бы взять такси – да не надо! Нельзя: у проклятых таксистов память – хоть отшибай! Даже – у дефективных сегодняшних, с личным авто. Поэтому, старательно имитируя неспешный шаг, я бегу на автобусную остановку. Мне ведь – не в соседний район, который начинается на той стороне улицы. Не зря говорится: «подальше положишь – поближе возьмёшь!». И я еду в два непрестижных района на отшибе: увожу «мусоров», а заодно отвожу подозрения.

Призна`ю: на задание иду неподготовленным. Местность не разведана, «наколки» не сделаны. Ни рекогносцировки, ни плана. А всё – потому, что с этой троицей вышел чистой воды экспромт. Надо было отложить мероприятие, включить его в план, «составить проектно-сметную документацию, подготовить обоснование, разработать ТТУ! Но «не вынесла душа поэта» – и поэта занесло и понесло! К сожалению – не в первый раз! Поэтому сейчас я не только увожу-отвожу, но замазываю. Замазываю грехи, которые – огрехи. Замазываю грехи я оригинально: принятием новых. Не на душу: на баланс. Но меня извиняет уже то, что это – не мои грехи. Я исправляю чужие.

Прости, Господи – но это о Тебе! Это – Твои грехи. Это Ты, Всеблагой и Всемилостивейший, допустил и позволил! Ведь без Вас с Папой, как Ты сам признался, ни один волос с головы не упадёт. Поэтому я не нагружаю душу, а, напротив: разгружаю! А Тебе не выговор мне объявлять «с занесением», а заносить на скрижали! Я даже, как тот Василий Тёркин: «согласен на медаль». «В лице» благодарности по профсоюзной линии: «за активное участие в субботнике по очистке территории»… от негодяев!

Полчаса – и я на месте. По счастью – не только я: на месте и потенциальная клиентура. На своём месте – пусть и не на своём: в личных авто на пешеходных дорожках. Смотрю на часы: на любезности уже нет времени. Поскольку надо действовать решительно и быстро, я так и делаю: быстро и решительно напрашиваюсь на неприятности. Клиенты думают, что – на неприятности для себя. До поры, до времени я их в этом не разубеждаю. Постижение истины случается с ними в самый последний момент, когда лезвие уже летит навстречу своей судьбе – «в лице лица» клиента.

Я удовлетворён параметрами объекта. Мне даже не пришлось устраивать конкурса: все «хозяева жизни» – одним миром мазаные. Все – независимо от «места помазания». А этот соответствует «на все сто»: наглый, жирный, с высокомерной ухмылкой и солнцезащитными очками на лбу, который даже в глубоких потёмках не примешь за сократовский. Он даже зарабатывает дополнительные очки: разгоняет пешеходов колёсами, клаксоном и матерками. Его не смущает то, что де-юре здесь хозяин не он, а пешеходы. Он ведь – «хозяин жизни». А, значит – «хозяин всего в ней».

Я подхожу к избраннику и даже не стараюсь разнообразить репертуар. Ну, тот самый: насчёт «кирпича». Избранник тоже соответствует: для начала «отправляет меня в командировку по известному адресу», а затем начинает выбираться из авто для продолжения «работы среди меня» уже на месте. И не один начинает – а с самопальным кастетом, который даже от «любительского статуса» не выглядит менее увесистым. Глядя на «сладкую парочку», я делаю безошибочный вывод о пройденном товарищем пути: по головам и рёбрам. В этом случае интеллект явно не прилагался к свидетельству о рождении. Это облегчает достижение взаимопонимания. Я «тоже люблю» тех, кто олицетворяет собой новое мышление: «в одном месте купил за доллар, в другом продал за три – вот на эти „два процента“ и живу!».

Товарищ не успевает «развернуться в боевые порядки»: мой инструмент делает это раньше. Зато товарищ успевает презрительно ухмыльнуться. Но это – последнее, что он успевает: дальше успевать надлежит только нам с «боевым другом». В итоге каждый получает своё: клиент – воздаяние, я – удовлетворение. Дело сделано – и мне пора. Нет, не на покой: на другой объект. Я выполняю последнюю рекогносцировку – и получаю дополнительную порцию удовлетворения: наш мимолётный тет-а-тет не привлёк себе ни малейшего внимания редких прохожих.

Опять смотрю на часы: с момента предыдущей акции прошло всего сорок минут. С учётом того, что желающих «засвидетельствовать своё почтение» и на горизонте не видно, а наша судмедэкспертиза, в отличие от киношной, свидетельствует только день смерти, я могу спокойно отправляться на автобусную остановку. Путь мой лежит в район, соседний с этим: такое же захолустье, но со своими «хозяевами жизни». По дороге я исполняюсь чувства гордости за нас обоих: за себя и свой труд. Загадка «пинкертонам» загадана в срок, в нужном количестве и качестве.

До соседнего района автобусу – минут десять ходу. До того места, где «водятся крутые» – ещё минут десять. Дважды успеваю похвалить автобусный парк: машины идут точно по графику – и даже с превышением. «На рубеж атаки» я выхожу с запасом в пять минут. А, значит, у меня есть время оглядеться, сделать выбор и не ошибиться с ним. Все три дела я укладываю в лимит. И, главное: цель – как на заказ. За исключением одного нюанса: она – «трёхголовая». Значит, мне придётся слегка «превысить лимит» – а моему пусковому устройству отработать в режиме «разделяющихся головных частей индивидуального наведения».

Привередничать уже некогда: время пошло. Да и «патронов» особенно нечего жалеть: я использую не «подарочную» обойму, а ту, что «для повседневной носки». Оно и для дела алиби полезней: ведь пока я «храню верность». Поэтому я имею законное основание усомниться в том, что местным «шерлокам» удастся выйти на изготовителя. Но если они ещё и состав сплава не установят, я буду смертельно разочарован. Прошу пардону – но иметь дело с совсем уже дураками, хоть и выгодно, но неинтересно! Ну, вот, не тот выброс адреналина в кровь! Ни по качеству, ни по количеству!

Всё проходит точно по сценарию – даже скучно: дюжина матерков, демонстрация силы – и финал. Занавес опускается – и не на сцену: на глаза и мозги. Я задерживаюсь взглядом на павших лишь для того, чтобы убедиться в качестве работы. Убеждаюсь: работа проделана качественно – посредством дырок в черепах. На лирику у меня опять нет времени – не говоря уже о желании – и я смотрю на часы: один час пять минут от первой «зачистки».

Кажется, укладываюсь в норматив: три акции – в пределах часа. Для Руси – почти одновременно. А тут ещё информаторы пособят «родной милиции»: дадут минутный разнобой. И точное время станет приблизительным – что и требовалось доказать. Расхождение будет в пределах допуска: «плюс-минус».

Выдыхаю полной грудью – и шагом стахановца, идущего со смены, направляюсь к автобусу. Мне пора домой. По дороге никого не встречаю: уже стемнело, а в этом, Богом забытом, крае, народ полчаса, как рассредоточился по домам. Кстати, дурная слава обоих районов мне кстати. Где ещё и трудиться «операм», как не в проблемных районах? Тем паче, что я подбросил им свежих проблем.

Итак, я сделал сегодня, аж, три добрых дела «о семи головах». Предвижу вопрос: «Ну, чего ты привязался к этим автовладельцам?». Его задаст человек, не обременённый мозгами. Тот, до которого не доходит сермяжная правда: надо доводить. Довожу: дело – не в авто, а в типах. Потому что они не просто типы: типажи. Они – олицетворение неправедного бытия, его квинтэссенция и средоточие всех пороков режима. Режима «эксклюзивно-бесчеловечного». Ибо режим этот исключает человека из бытия. Ибо он – для одних человеков за счёт других. И тех, других – подавляющее большинство. И пусть я – не от их имени, но из их числа. Поэтому, воздавая нарушителям ПДД, я воздаю всему режиму. Воздаю, даже не ставя перед собой цели воздаяния.

Но критик мой неправ ещё и по другой причине. В своей работе я не ограничиваю себя искусственными рамками. Я – «многостаночник широкого профиля». И не от природы – от жизни такой. Жизнь не даёт состояться избирательности. Ведь, в таком случае, обойдёнными вниманием окажутся не менее достойные лица из числа потенциальных клиентов. Увы, но хрестоматийная логия «много званых – да мало избранных» нуждается в существенной редакции. В такой: «сколько званых – столько и избранных».

Значит, «выхожу один я на дорогу» не для того, чтобы за деревьями не видеть леса. И пусть меня не хватает для этой работы, этой работы хватает для меня. Ведь даже в Год собаки, или, там, обезьяны, наш век – Век Негодяя! И нашего века на наш век хватит!

Поэтому «товарищ» может быть спокоен: «будет вам и дудка, будет и свисток». Имейте снисхождение: я ведь только вхожу в курс дела. И, потом: невозможно объять необъятное. А я всегда готов к дополнению: «но возможное нужно объять!». И вот – итог: «пока свободою горим… идут „избранники“ дровами!». Или, как говорил незабвенный Глеб Жеглов: «Так будем же рубить эти головы, пока меч не затупится!». А я – значительно ближе к буквальному истолкованию завета, чем сам его автор! Так, что, если мне потребуется критика – я сам в своём распоряжении. И не праздного критиканства ради, но для «исправления линии».

Глава пятая

«Ищут пожарные, ищет милиция…», как писал один товарищ. Люди моих лет помнят, чем заканчивались эти поиски и эти строки: «Ищут везде – и не могут найти…». Этот стихотворный рапорт о поисках касался неизвестного героя. Я с полным основанием могу отнести его и к себе. И не с одним основанием: со многими. Во-первых, меня тоже ищут. Во-вторых – именно милиция. В-третьих, ищут за совершение героического поступка в количестве трёх на семь единиц. Неважно, что героического – только в моём понимании. В-четвёртых, ищут меня – и не могут найти.

И не потому, что плохо ищут: потому, что я помогаю меня не найти. Ведь, если героя стихотворения искали, пусть и по скудным, но всё же приметам: типовая наружность, типовые штаны, то в моём случае у сыщиков и этого нет. Ну, вот, не предоставил я ничего в их распоряжение.

Поэтому мне доставляет безусловное эстетическое удовольствие заслушивать по телевизору жалобные просьбы милиции об оказании ей содействия в поисках неизвестного злоумышленника. Из этого «плача Ярославны» нетрудно сделать вывод, который до меня уже сделали не единожды: «неизвестный старался остаться незамеченным – и это ему удалось». Стенания милиционеров – лишний довод «за». Это укрепляет и поднимает, но, в тоже время, и не позволяет.

В порядке очерёдности: веру в себя, настроение, потери бдительности. Да, есть подвижки: ничего не движется. Насколько я понимаю, мои оппоненты поняли то, что и должны были понять: ничего. Они решили то, что им, сегодняшним, и надлежит решить: это – дело рук неизвестных хулиганов. Принять хулиганов за грабителей и разбойников им не позволяет тот факт, что «жертвы нападения неизвестных» остались «при своих интересах». За исключением одного: жизни.

С чувством глубокого удовлетворения я узнаю, что мне удалось отвести подозрения от места жительства. Оппоненты явно начинают «растекаться мыслью по древу». А, «растекаясь», они никак не могут «потечь» в одном направлении. Нет, конечно, версий – как у того Маяковского «планов»: «громадьё». Но все они – от отчаяния и для бумаги. Правда, однажды мелькает очень даже нездоровая – потому что здоровая – мысль: «А вдруг к этому делу приложил руки мститель?»

Я уже начинаю волноваться – и не только за судьбу мысли, но и за свою собственную – как тут же получаю возможность успокоиться. Мысль товарища быстро вяжут по рукам и ногам одним-единственным контрвопросом: «Этот мститель – что-то вроде Фигаро: и здесь, и там?!». И товарищ «плывёт». Вначале он пытается возвести существительное «мститель» в достоинство множественного числа, а затем, не дожидаясь «третьего петуха» на свою задницу, мужественно капитулирует. Предложение, как идущее не в ногу с общим мнением, предаётся забвению.

По этой причине воцаряется единомыслие: это – совокупность не связанных между собой разрозненных действиях хулиганов, своих для каждого района. Туда и обращается взор «звёзд» областного ГУВД. Туда, куда я обращаю их взор.

Я спокоен: всё идёт по плану. Из окна я уже который день не наблюдаю ни одного автоприватизатора пешеходной дорожки. Знакомые бизнесмены – «те ещё» негодяи! – охвачены, если не ужасом, то думами о жизни и о себе. В воздухе пахнет осенью и умиротворяющим покоем.

Я не заявляю авторских прав на запах осени, но умиротворение – моё производство. Радует и отношение «пипла». Он реагирует адекватно: «бурными аплодисментами, переходящими в овации». Пусть даже – только в глазах. А всё – потому, что «любовь с хозяевами» у нас – взаимная. До гроба, в который одна сторона пытается загнать другую. Ну, как это и полагается в демократии на русский лад.

Негласное одобрение «пипла» ни к чему меня не обязывает – и в то же время обязывает. И пусть я не есть «сознательный борец за дело… и прочее», но ведь «я не могу иначе». Поэтому за «тыл» я спокоен… после того, как сам его организую: «пипл» – он и есть «пипл». «На „пипл“ надейся – а сам не плошай!». Да и надейся лишь на то, что он тебя не сдаст. А ведь может: «пипл» – он и есть «пипл»! Поэтому я не за него: я – за себя! И не «от имени и по поручению» – а потому, что «кто, если не я?!»

Тогда: почему «обязывает»? Честно говоря, сам не знаю. У меня – лишь одно умное объяснение: потому что – дурак. Не был бы дурак – ничего бы меня не обязывало. Я ведь не подписывался на обязательства. Я – по велению души, а не по разнарядке. А в деле оптимизации такого объекта это соображение – главнейшее. На это дело надо идти не как на разгрузку вагонов, а порхая вместе с душой! Потому что всю душу надо вкладывать в это дело – и не только свою! На такое дело никто тебя не может призвать: только ты сам! Вот, я сам себя и призвал. А под такой призыв вполне может проскочить и ощущение того, что доверие обязывает. В значении: окрыляет! Не как строка из договора о найме – как моральный стимул! Другого объяснения я не нахожу. Да и некогда мне его искать: работа стоит. И, ладно бы, просто стоит: ждёт! Можно сказать: заждалась уже!

Как следствие, «выхожу один я на дорогу… волоча натруженный колун». Вот тут уже впору сказать: «планов громадьё». Это – к вопросу, на который я уже дал ответ. О приоритете интересов. Так, вот: в своей работе я не замыкаюсь на нарушителях ПДД из числа «гражданских» подонков. В моём ассортименте – целых три объекта предпочтения: «органы», бизнесмены, чиновничество. Все – с аттестацией «подлый» в соответствующем лице. Не я зачислил их в клиенты: они сами. Поэтому «обратной дороги нет». Для обеих сторон: мне – «на ны», им – в последний путь.

Конечно, в таком деле одной визуальной информацией не обойтись. Ну, так ведь сам и виноват: нечего было превращаться «немножко в общественника». Поэтому я «расширяю круг осведомителей».

Дополнительные характеристики я собираю из открытых источников: газеты, Интернет, слухи, мнения коллег. Коллеги обычно – самые принципиальные: не щадят не столько себя, сколько друг друга. И не на работе: вне её. Поэтому их информации можно доверять, если не на «все сто», то на девяносто «с хвостиком». Зависть к преуспеянию другого – самый надёжный ключ для открывания ртов и душ. От меня требуется всего лишь «сдвинуть камешек» – и лавина разоблачений сметёт «незапятнанный образ беззаветного труженика дивана и кресла».

Откуда у меня такие возможности? Так ведь я сам – «немножко оттуда». «Были когда-то и мы рысаками». Я сам был в Системе – это Система меня отторгла. Потому что чуть раньше я отторг Систему. Такое не прощается – и я не был прощён. Я ушёл – да чуть-чуть остался. Остался немногими корешками в лице отдельных «корешей». Уходя, я не имел на них никаких видов, но они «сберегли себя». Как источник информации. Вначале я потреблял её вместе с закуской под очередные «сто грамм». Но, когда я «встал на тропу войны», поддержание разговора с моей стороны носило уже целенаправленный характер. В конце концов, я стал обладателем такого количества «дворцовых тайн», что даже после просеивания сквозь частое сито их хватит на несколько приговоров.

Но судьи могут быть спокойны за свою отсутствующую совесть: «я не хочу тревожить вас ничем». Решение проблемы моих клиентов – моя проблема. И я решаю её в присущем мне стиле: оперативно и исключительно хирургическим способом.

Так, что, насчёт беспокойства я могу не беспокоиться: фронт работы у меня – широкий. Но начинаю я с того, что… продолжаю. В том же ключе и в том же духе: иду по души нарушителей ПДД. На этот раз – из числа тех, кому по должности положено решительно пресекать нарушения. Но поскольку они не в силах пресечь, ибо нарушители суть, я прихожу им на помощь. Как доброволец. Как никем не уполномоченный общественник.

«Недолго музыка играла». А заодно и «свято место пусто не бывает». В буквальном смысле: недавно зачищенное от «крутых» нарушителей, место под моим окном ещё более энергично обживают господа из местного ГУВД.

К несчастью, мне не везёт с местом жительства: я соседствую с местными правоохранителями. Но до моего места жительства им дела – лишь до места стоянки. Увы: они считают себя «хозяевами жизни» в ещё большей степени, чем обладатели «крутых тачек». Да они и сами – обладатели. И именно «крутых тачек». При зарплате на кусок хлеба и пару штанов.

Почему никто из «высоких краснобаев» не выглянет хотя бы в окно? Почему никто не скользнёт глазом по этому дефиле иномарок? Почему никто не задастся вопросом: «Скажи, товарищ, ведь недаром…»? Меня давно уже не занимает эта «почемучка». Ведь на все вопросы – один ответ: тот, кто должен спрашивать – «из того же лукошка»! А за спрос можно получить и контрдовод: «Скажи, кто я – скажу, кто ты!». И получить его исключительно по шее, а также более ощутимым местам.

Поэтому, эти вопросы я замещаю другим, более актуальным: «Значит, нам – туда дорога?» Я не сразу прихожу – и не к товарищам: к мысли. Я ведь – не «борец за идею». Мой принцип: «Ты не трогаешь меня – я не трогаю тебя». Для того чтобы случилось то, что случилось, количество должно перейти в качество. Количество душевных мук – в качество решимости. И однажды это случается. Как и положено – случайно. Опять же – на почве автомобиля и ПДД. Когда на своих иномарках «блюстители» разгоняли мирно идущих на отведённой им улице пешеходов. Случайность – частный случай закономерности. И, если под впечатлением увиденного киношный Деточкин сказал: «И тогда я решил: «Продавать!», то я решил, хоть и тоже в одном слове, но ещё резче: «Удалять!»

Мой личный момент – не детонатор к общественному. Один всего лишь наслаивается на другой. Но тут никто никому – не довесок. Так иногда случается, что личное и «другое» идут не только параллельными курсами, но и одной дорогой. Идут как в моих мозгах, так и вне их. Ещё раз: я – не мститель. Обычно – не мститель. В основном: не всегда это у меня получается. Иногда «выхожу из образа» и с трудом возвращаюсь в него. С трудом над клиентами «не из списка». Но, если я временами и мститель «не за себя», то таковой я лишь «за компанию». Потому что я – «от имени и по поручению себя». Хотя не скрою: ощущение всеобщей несправедливости, конкретизированное личными впечатлениями и «материалами дела», тоже участвует в подвижках. Подвигает меня к делу. Точнее: на дело. Поэтому иногда я могу сказать о себе: именно этот классический набор «на труд и на подвиги нас вдохновил».

Очередное лирическое отступление – к тому, чтобы были понятны мои «движители», «исторические корни» и та самая «руководящая и направляющая». Нет, она – «та самая» – не подталкивает меня в спину и не волочит за шиворот. Она лишь помогает мне не сделать ошибку в выборе цели. Цель обязана быть достойной. Достойной участи моего клиента. Мой «внутренний кормчий» лишь наставляет меня на путь истины. И я уже не могу идти другим маршрутом:

«Где истина? Над истиной – туман,

Она живёт меж змей и пепла в склепе,

Но я иду за ней и освещаю

Ей путь своим дрожащим фонарём» (Эдит Сёдергран).

Недаром сказал уже другой товарищ: «Дело – не в дорогах, которые мы выбираем. Дело – в том, что внутри нас заставляет выбирать дорогу». И как это ни «высоко», меня «заставило» – и вот, я освещаю путь истине. Отчасти, конечно, и не всегда буквально. Потому что «освещаю» я, «прореживая, пропалывая и удаляя». Кого? Сорный элемент, естественно: нуворишей всех мастей и их защитников от народа. Тех самых правоохранителей, которых охраняют исключительно права имущих. И тех «слуг народа», которые поменялись с ним ролями, предав забвению принцип монтёра Мечникова: «согласие есть продукт при полном непротивлении сторон». Ибо не было такого согласия.

Вот поэтому я вновь иду на дело. Не сам иду: ведут. Не чувство долга: неправедные дела неправедных. Это они не дают не только остаться в стороне: хотя бы постоять! Отсюда – «И вечный бой! Покой нам только снится!». Ну, а моим клиентам, надеюсь, если и снится покой – то лишь в страшных снах. Хоть до кого-нибудь из них должно же дойти, что «по делам вашим судимы будете»! Что «от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут»! Вот я и иду – по души и по головам. Увы, но иной дороги к справедливости нет. Как минимум – «в нашей буче».

Боюсь оказаться назойливым, но не я выбрал путь: он выбрал меня. А «товарищи» помогли ему не ошибиться с выбором. Хотя, знай они, чем и кем это закончится, уж, не пожалели бы сил на ошибку. Ведь они помогли этому пути выбрать не только меня, но и себя. Меня – как судью и палача, себя – как подсудимых и осуждённых. И не как жертв: как объектов заслуженного возмездия. Поэтому: «да свершится правосудие!» Ибо свершиться оно может только вне стен «дворцов правосудия»: там оно, пусть и по праву – но неправедное…

Итак, я иду на дело. Опять – по ситуации. Опять – экспромт. Вот оно – очередное доказательство моего личностного подхода к вопросу! «Гражданин» во мне «отдыхает» – хотя я пашу за него и на него, как ниггер! Работа – внеплановая, но безотлагательная: накипело так, что крышку срывает! Больше всего «достаёт» тот факт, что преступают те, кому надлежит пресекать. Я ещё могу понять «Quod licet Jovi, non licet Bovi»: «Что дозволено Юпитеру – не дозволено быку!» Но где тут хотя бы один «Юпитер»?! Кругом – сплошные «быки», и, я бы даже сказал: «бычары»!

«Не по чину берёшь»! – как справедливо заметил Городничий у Гоголя. «Берущих по чину» я бы тоже отработал, да руки коротки. А, вот, у них – длинные: меня достанут и из-под земли. Потому что «высоко сижу – на тебя гляжу!». Отсюда и мне – задача: «Рубить сук по плечу!» Вот я их и рублю – сук, которые мне – по плечу! А других пусть рубят товарищи с более широкими плечами – «по линии более широких возможностей». С меня и наличного объёма – хоть в книгу рекордов Гиннеса!

Сегодня – настоящее дефиле «крутых» иномарок. Для «крутых» «мусоров». Так беззаветно служат они народу, что дослужились до «лексуса», а то и по два на нос! Это – не считая элитных квартир, дач, обстановки и «элитных» же счетов «закрытого типа»! «Кому много вверено – тому и много дано!» А, если не дано, то взято! Наши «правоблюстители» – доки по части истолкования в свою пользу. И не только законов человеческих, но и Божеских! Ещё «очко» в их «дебет». С таким «лицевым счётом» грех – не взять на себя грех! Потому как, хоть на себя – но и за Бога!

Но попотеть сегодня придётся. И куда больше, чем тем пешеходам, часть которых сочетает бег по пересечённой местности с бегом с препятствиями, а другая следует установке «от греха – подальше». То есть, отступает на исходные рубежи для совершения обходного маневра в надежде избежать встречи с «защитниками». А, вот, «мы пойдём другим путём». Это для них кратчайшее расстояние – кривая. Я же храню верность «золотой классике»: «прикладываю линейку».