Телепат

Кто-то ведет его, у кого-то есть какая-то цель. Значит, ему определена в этом какая-то роль.

«Правильно размышляешь. Ничего плохого с тобой не произойдет».

– И на том спасибо.

«Не иронизируй. Покушай. Энергия тебе пригодится. Сегодня много дел».

Он поел с аппетитом – оказалось все вкусно и то, что он любил: сибирские пельмени с приправой и в сметане, овощной острый салат из редьки, редиски, заправленным уксусом и пахучим подсолнечным маслом, клюквенный морс.

– Я готов, – мысленно сказал Субботин.

«Тебе нужны деньги, лично тебе много не надо, но ты хочешь помочь тем, кто в них нуждается. Деньги надо заработать. Сейчас поезжай в садоводство «Восход», который недалеко от летней базы детского дома и там на месте сообразишь – что надо делать».

Правление садоводства размещалось в стандартном домике в двух смежных восьмиметровых комнатах. В одной спал сторож, в другой две женщины – председатель и бухгалтер перебирали документы.

Иван Иванович знал это садоводство, поскольку через его территорию детей раз в неделю водили к Финскому заливу.

«Восходу» более пятнадцати лет, его создало военное ведомство для отставников – офицеров. Власти Ленинграда и области поддержали эту инициативу и выделили землю на Карельском перешейке в семидесяти километрах от города по Приморскому шоссе. Члены садоводства не богаты и строились по средствам – все практически в одноэтажном варианте шесть на шесть на семи сотках. Текущие взносы и необходимые расходы тоже весьма скромные.

Но место расположения: природа, сосновый лес, близость залива, регулярные автобусы, электричка, хорошая дорога – все это привлекало спрос. Деревья и столбы пестрели объявлениями «куплю участок».

Однако состав землевладельцев менялся редко. Это было заметно по тем отличающимся домам и коттеджам, соответствующим достаткам новых собственников, появляющихся на сотках ушедших садоводов. А некоторым удавалось прикупить соседнюю землю и развернуть строительство в современном духе.

Сухощавая, лет пятидесяти, Марина Алексеевна Дубцова, озабоченная повседневными жалобами на перебои с электричеством и водоснабжением, отчужденно посмотрела на Субботина:

– Что-то я вас не знаю. С какого участка? По какому вопросу?

– С предложением наладить дорожки внутри садоводства.

Это была самая больная проблема, грунтовые дороги размывало после каждого сильного дождя. Засыпка ямок помогала на короткое время, так как впадины появлялись в других местах, а галька выбивалась автомашинами.

Обустроить дорожки другим способом, радикально не возможно – скудных средств не хватало, а существенно увеличить взносы не позволяло общее собрание.

Председатель повернулась к бухгалтеру:

– Ты посмотри, Вероника, какой благодетель нарисовался. За деньги можно наладить все, что угодно. Только вот их-то у нас и нет.

Темноволосая, скуластенькая, моложавая бухгалтерша пожала плечами, не отрываясь от бумаг, устало произнесла:

– А сколько он просит… от какого предприятия…

– Вы платили за ремонт дороги из расчета сто рублей за один метр…

Бухгалтер обернулась и, прищурившись, подозрительно посмотрела на этого мужика, невесть откуда появившегося и с какой целью:

– Откуда знаете? Вы кто – ревизор?

– Знаю, не-а, не ревизор… Вам дороги только латали, а я за ту же плату положу новое покрытие…

– Допустим, – перебила его председатель.– Но для этого нужна база, техника, материалы. От какой вы организации? Мы заявок не давали.

Субботин понял, что его предложение, все-таки, их заинтересовало, но просто на слова верить не станут. Оставив вопрос без ответа, сказал:

– Предлагаю на пробу одну из пятнадцати боковых линий сделать…

Вероника зло засмеялась:

– Марина Алексеевна, он все про нас знает, дуй отсюда со своими «сто рублей, пятнадцать боковых», – передразнила бухгалтер, и крикнула охраннику:

– Петрович, иди сюда! Тут закидоны по твоей части.

– Погоди, погоди. На психа мужчина не похож.

Дубцова оценивающе оглядела Ивана Ивановича, остановила рукой сонного Петровича в дверях и деловито предложила:

– А что, может у него есть команда, пусть попробует. Только возьмем гарантию, а то испортит дорожку. Документы есть?

– Водительские права.

Председатель внимательно изучила водительское удостоверение:

– Субботин Иван Иванович, а паспорт…

– Воздержусь, мне тоже нужны гарантии, а то не вернете документы, что я буду делать… у вас хоть Петрович есть…

– Ладно, но тогда ключи от машины на стол… Согласны.

Иван Иванович положил ключи и спросил:

– Какую линию хотите попробовать, какое покрытие – асфальт, гранитную крошку, бетон?

– Бетонную, только не плитами, а сплошную… а линию – четвертую, я на ней живу, я буду и принимать. Когда будет готова? Недели хватит?

– Сегодня, к семи утра…

Может начать с главной дороги, подумала Дубцова, но тут же отказалась от этой мысли, во-первых, не поверила во всю эту чушь, а во-вторых, если главную сделать гладкой, то водители будут нарушать ограничение скорости 20 км/час, а это опасно.

– Вы правильно решили начать с боковой линии, а не с главной, хотя она раздолбана основательно… понимаю ваши сомнения.

У председательши от удивления округлились глаза, затем взгляд ее стал пронзительным: не похож на жулика, а ведь сядет в свой жигуль и митькой звали, а мы – дуры, о чем-то договариваемся, сомневалась она, прокручивая в голове последствия, да уж нас все засмеют…

– Дайте, мне, пожалуйста, ключ от дверцы, а от зажигания оставьте у себя…

Куда я денусь без машины… все на полном серьезе… примите работу, готовьте к утру аванс… я пошел, посплю в машине.

Субботин прилег на заднем сидении. Напряжение этого нервного дня сказалось – отключился сразу же.

Проснулся около двух часов ночи, будто к нему кто-то прикоснулся.

Кругом тишина – ни души, темнота – фонари отключены для экономии. Иван Иванович побрел по главной дороге, фонариком нашел табличку «4-линия» и пошел в самый конец двухсотметровой дорожки.

Встал на старт, поднял руки на ширину плеч и сделал первый шажок. От ладоней дорогу осветили два тонких, искрящихся голубых луча, а за спиной начал клубиться трехметровый в ширину и высотой четверть метра дымчатый слой.

Пройдя, очень медленно, пять метров, Иван Иванович оглянулся и обомлел – за ним появилось бетонное полотно во всю ширину, от канавки до канавки, линии.

Утром в домике правления было тесно: пришли садоводы с четвертой и соседних линий. Все возбужденно обсуждали это чудо – за одну ночь корявая, с промоинами, бугорками дорожка превратилась в ровную, гладкую и прочную.

Все хотели такого же, но всех интересовало, кто это сделал, за чей счет,

сколько предстоит заплатить.

Дубцова и бухгалтер немедленно собрали правление. Надо было решить, если согласны, то как оплатить всю работу. Посчитали – с каждого садовода потребуется две тысячи. Несмотря на явную выгоду по расходам, единства не получилось, а уж о собрании и говорить нечего.

Марина Алексеевна решила не упускать такую заманчивую ситуацию. Она встретилась с Минченко Юрием Сергеевичем, пожалуй, с самым состоятельным садоводом. Имеющий в «Восходе» три участка, он ожидаемо для нее согласился дать взаймы без процентов сто тысяч, но потребовал расписку с обременением: в случае невозврата, покупает реально свободный участок за эту сумму. Сделка состоялась, так как была взаимовыгодна и для него и для садоводства.

Все сошлось – Субботин покрыл бетоном пятнадцать линий, это больше, чем договаривались, Минченко получил участок, все неизбежные проверки нейтрализованы его частным инвестированием и решением общего собрания о продажи ему земельного участка. Конечно, нарушение было установлено, все-таки участок стоил значительно дороже, но садоводство сэкономило еще больше.

Впрочем, из-за этой истории Дубцовой пришлось сложить с себя полномочия председателя, но была единодушно оставлена в правлении.

Разумеется, слухи быстро облетели регион. Каждый день приезжали из других садоводств, кооперативов и даже государственных дачных хозяйств. И уж, конечно не обошлось без частников, имеющих серьезные средства и жаждущие облагородить свои огромные фазенды качественно и по-быстрому.

Всех страждущих ждала неудача: некто Субботин Иван Иванович исчез бесследно. Автомашины с его номерами в базе ГАИ нет, просто гаишник у Литейного моста это не проверил: выбитый вдрызг из себя «антирадарным» водителем, лейтенант забыл сделать элементарную, примитивную вещь – «пробить» нарушителя.

В городе и области, как оказалось, Субботин не зарегистрирован. Несколько полных тезок к нему не имеют никакого отношения. Так и остались красивые бетонные дорожки памятью на многие годы об этом необъяснимом, обрастающим легендами событии в рядовом садоводстве.

Иван Иванович из таксофона у Финляндского вокзала позвонил Назаровой:

– Любовь Степановна, – голос его дрожал от волнения, но он продолжил. – Вам поступят деньги, сто тысяч рублей…

– Какие деньги, кто звонит, – как хорошо он знал эти металлические оттенки в ее голосе, когда она с порога, с первых слов ставила на место наглецов и шулеров. – Вы ошиблись номером!

– Нет, нет, не кладите трубку… это спонсорские для детского дома, купите два компьютера, а оставшиеся на лекарства, питание и замену устаревшей мебели…

Обнадежило, что Назарова слушала, не перебивая, но он не ошибся, зная, что таким образом она добывает дополнительную информацию, а потом положит трубку и обратится в милицию для установления номера звонящего телефона.

– Сюда не звоните, мы ни в чем не нуждаемся… но знайте, что об этом разговоре будут знать, кому следует…

– Любовь Степановна, деньги принесут вам через пять минут, так что не надо никуда обращаться… вы же понимаете, что это бессмысленно. Деньги заактируйте, как благотворительность от анонимного спонсора, ну вы знаете, как это бывает. И еще, если деньги передадите в РОНО или куда еще, то они никуда не дойдут. До свидания.

Субботин положил трубку, через полминуты набрал тот же номер и засмеялся короткие гудки – это то, в чем он не сомневался в своей маме Любе.

Действительно, через пять минут дверь ее кабинета открылась, мальчишка лет тринадцать положил на стол директора пухлый конверт и убежал.

Назарова растерялась от такой стремительности, уж слишком все быстро произошло. Посмотрела – точно, сто тысяч, пачка из сотенных. Никогда не брала взяток, хотя намеки от некоторых усыновителей были. Она понимала, что это не взятка, но все равно испугалась.

Инспектор РОНО Галина Аркадьевна успокоила ее просто и безапелляционно:

– Как положено, внебюджетные средства сдай в РОНО, распределим по детсадам.

Чего тут советоваться, сама знаешь – держись от таких подарков подальше.

– А если…

– Никаких если, жду через час.

Назарова, ожидая троллейбуса, проверила сумку – конверт на месте, но… пустой.

Вернулась в кабинет – конверт с той же пачкой. Да что же такое, жалобно подумала она, неужели крыша поехала, мистика какая-то. Вышла на улицу – все повторилось.

Выброшу эти проклятые деньги, решила она, нет, сожгу их… но затем, смирившись с фактурой, выслушав язвительные советы инспектора проверить психику, позвала завхоза и медсестру.

Составили акт, прикинули расходы на компьютеры, медикаменты, на замену стеллажей в медпункте, шкафов в кабинетах и кое-что по хозяйству.

Иван Иванович, придя домой, обнаружил экран на том же месте. Проверил – никаких посторонних следов в квартире.

На этот раз он, не спеша, осмотрел экран. Легкий, тонкий, полупрозрачный на свет, ничего внутри миллиметрового, не из стекла, материала нет. Он застыл в недоумении перед черным экраном, ожидая хоть каких-нибудь сигналов. И его услышали – на экране появилась картинка.

Два парня пили водку в гараже и делили доллары:

– Ну, что, Михай, по две с полтиной, как и обещали, – довольно сказал длинноволосый, разделив валюту на две части, – не плохо, а?

Выпили по полстакану, захрустели огурцами, зачавкали колбасой.

– Всегда бы так, – закурив, ответил Михай, – жить можно. Делов-то бабу припугнуть. А ты, Сашок, говорил – замочить надо… Заказ отработан… Еще бы такой работы на иномарку бы собрали.

– На старую и этих хватит…

– Посмотрим, если будет выступать, то, – криво ухмыльнулся Михай, – заказы будут. Переборщили, правда, ну да оклемается, будет как шелковая. Не таких ломали.

Экран погас.

– Бандиты какие-то? – спросил Субботин. – Мне-то зачем показали.

«Привыкай говорить с нами мысленно»

– Хорошо. – Ответил молча Иван Иванович.

«Это не бандиты, а шпана, по-вашему, готовая на все и без всякой подготовки. Поэтому их трудно вовремя остановить».

– Что значит «по-нашему»? А у вас по-другому называется?

«Лишние вопросы. Эта история десятилетней давности. Изувечили директора детского дома за то, что не давала мальчика в одну семью с криминальным прошлым ».

От вспышки чудовищной мысли застучало в висках, боль пронзила затылок.

Иван Иванович мысленно ахнул:

– Это же они убивали маму Любу!

«Да».

– А мальчик – это я!

«Нет, другой, но это не имеет значения. Тебя она всегда надежно укрывала от сторонних глаз».

– Этих… бандитов тогда так и не нашли, а мама Люба страдает до сих пор…

«Их и не могли найти, так как на земле их не стало».

– Понятно… трупы… в землю…

«В земле их также нет».

– Там?– показал Субботин пальцем вверх.

«Не ломай себе голову».

– А те, которые наняли, ну, заказчиков?

«С ними, то же самое».

Санкт – Петербург. Июль-сентябрь 1996 года.

26 июля в 17 часов 55 минут в дежурную часть Василеостровского РУВД поступил факс из ГУВД «Сегодня в 16 часов по телефону 02 позвонил неустановленный мужчина с таксофона у станции метро «Петроградская» и сообщил о возможном разбойном нападении на салон ювелирной выставки в ЭКСПО в гавани Васильевского острова. Проверьте эту информацию. Начальник дежурной части подполковник Серов О.Г.».

Капитан Северин дважды, не веря своим глазам, прочитал факс – оперативники, следователь, эксперт уже час как работают на месте этого преступления.

Дерзость, стремительность нападения были из ряда вон выходящие: трое в масках, вооруженные автоматом и пистолетами, ворвались в салон, положили всех посетителей и персонал салона на пол, застрелили появившегося охранника, пытавшегося оказать сопротивление, ранили сотрудницу, нажавшую тревожную кнопку.

За одну минуту собрали в сумки золото и бриллианты и скрылись на автомашине.

Группа быстрого реагирования прибыла на место происшествия через четыре минуты после получения сигнала, но было уже поздно.

Брошенную, угнанную за два часа до этого, «Волгу» обнаружили на улице Шевченко, всего в полукилометре от места преступления.

Утром 27 июля в кабинете начальника главка генерала Дроздова проходил экстренный «разбор полетов».

Главные вопросы – почему опоздало сообщение ГУВД на два часа и почему городское управление МВД не приняло своих, параллельных мер по предотвращению нападения, а, как обычно, не приняв звонок за ЧП, спустило его «на землю», по территориальности.

Дроздов прервал объяснения подполковника Серова о том, что ложных сообщений в 02 поступает ежедневно десятки, очевидно, в конце рабочего дня, в конце рабочей недели накопилось множество различной информации и разобраться оперативно не успели.

– Что вы несете?! Какие концы рабочего дня, какие концы рабочей недели?! Нет у вас, у нас никаких концов. Работаем круглосуточно!… Или кто-то думает иначе, – начальник всех присутствующих обвел грозным взглядом. – Серов, у вас какой стаж?

– Двадцать два года.

– А в дежурной части главка?

– Восемь.

– Понятно, привыкли к разгильдяйству, дозируете сообщения по своему усмотрению, по принципу «верю – не верю». Сколько раз мы, прокуратура давали указания – всем сообщениям по 02 давать немедленный ход.

Попытку офицера что-то сказать, пресек задрожавшим от возмущения голосом:

– Никаких ссылок на девочек, мальчиков, диспетчеров, регистраторов, секретарей, развели, понимаешь, канитель. За подчиненных отвечает руководитель службы. Только так! Отстраняю вас от должности. По результатам служебной проверки примем соответствующее решение… Где аудиозапись…

Дроздов вставил кассету в магнитофон.

Женский голос устало, монотонно произнес:

– Милиция слушает, что случилось…

– Это кто, – генерал остановил воспроизведение.

– Лейтенант Соловьева. Отстранена. Передала мне телефонограмму через сорок минут, – обреченно промолвил Серов.

Дроздов запустил ленту с начала.

– Милиция слушает, что случилось?

Мужской голос явно взрослого, трезвого, спокойного человека:

– Через час будет нападение на ювелирный салон в выставочном центре в гавани Васильевского острова…

– Как вас зовут…

– Бандитов будет трое, в масках, вооружены…

– Назовите свою фамилию, откуда вы звоните…

– Будут жертвы: один убит, другая ранена…

– Откуда вы это знаете заранее, вы – участник?

На этом запись оборвалась.

В кабинете повисла напряженная, звенящая тишина, слышны были слабые помехи в магнитофоне. Генерал выключил аппарат, вновь окинул каждого тяжелым взглядом, потряс перед собой новостной лентой с телетайпа о происшествии:

– Все совпало, один к одному, а вы, – не глядя на капитана, – почему не среагировали?

– Товарищ генерал, такой звонок похож на фальшивый сигнал о заложенной бомбе. Ведь ни разу не подтверждалось…

– Так и не поняли, капитан, в чем проблема. Во-первых, сообщения о минировании всегда проверяются и немедленно, несмотря на все сомнения. А во-вторых, вы-то передали в райотдел через два часа, через два-а! – с каждым словом Дроздов пресекал малейшие попытки, не то чтобы оправдаться, объяснить хоть что-нибудь. – А информация была и своевременная, и точная. Обратили внимание на детали? Приходится так говорить – убит именно мужчина, а ранена женщина. Как это можно знать заранее и планировать…

Начальник уголовного розыска полковник Парфенов поддержал начальника, но высказал сомнения:

– Источник явно информированный, похож на раскаявшегося соучастника, но не совсем заслуживает доверия…

– Валерий Викторович, до чего же мы заштампованы: «информированный», «не заслуживает доверия»…что конкретно имеете в виду?

– Последствия так детально предвидеть невозможно… даже закоренелые профессионалы не гарантированы от случайностей…

– Но ведь совпало, – настойчиво повторил генерал.

– Совпадение – неуверенно и не совсем соглашаясь, заметил Парфенов.

После тревожной паузы, начальник главка закончил:

– Любой подобный сигнал, приказываю, немедленно докладывать мне, днем и ночью. У дежурного офицера есть все средства связи со мной. И еще – если этот человек или какой-то другой проявится, я хочу говорить с ним лично, так что выполняйте!

– Товарищ генерал, тут звонок какого-то гражданина. Он говорит, что к вам его направили из 02. Соединить?

– Да, да. – Дроздов включил громкую связь и диктофон.

– С вами будет говорить начальник главного управления генерал Дроздов.

– Спасибо, алло.

– Я слушаю вас.

– У меня важное сообщение, на этот раз, надеюсь, примите меры более оперативно, чтобы избежать жертв.

Спокойный, ровный голос мужчины ударил по нервам генерала. Это он, подумал Анатолий Сергеевич, интересно, откуда звонит.

– Да, это я звонил двадцать шестого. Мне не поверили… результат… знаете.

Сейчас пытаюсь последний раз, сами понимаете, головой стену не пробъешь… А звоню с телефона-автомата, ну это… как сейчас называется… таксофона на проспекте Просвещения…

– Вы что? Мысли читаете? Как вас зовут, кто вы, почему помогаете нам?

– Вопросов много, а времени мало, – после короткой паузы. – Иван Иванович, остальное не имеет значения, Анатолий Сергеевич. Не удивляйтесь, ваше имя я мог узнать в доступном справочнике… Для меня важно другое, могу ли я вам доверять, не откроете ли на меня охоту…

– Иван Иванович…

– А почему не предупредили меня, что разговор записываете, не тот по служебной связи, а вы лично?

– Все, все выключаю, – генерал тихонько стукнул ручкой по трубке, имитируя щелчок выключения.

– Это несерьезно, детские штучки. Кладу трубку. Больше звонить не буду, да и сегодняшнее ЧП услышите не от меня…

Дроздов испугался по-настоящему. Он понял, что Иван Иванович, или как его там, ценный информатор. Он понял, что игра, какая бы она не была тонкая у него, опытного служаки, здесь не работает. Еще секунда и…

Дежурный офицер, установивший место нахождения таксофона, слышавший весь этот двухминутный разговор, вздрогнул от крика начальника.

– Нет! Не бросайте трубку! Отключаю внутреннюю связь, никакой слежки.

Генерал, затаив дыхание, прислушался – связь с Иваном Ивановичем не прервалась. Отбросив амбиции, забыв о должностном статусе, погасив властные нотки, произнес:

– Мы будем общаться только один на один. Вы же понимаете, Иван Иванович, насколько важна ваша информация…, – и облегченно выдохнул, услышав ответ:

– Вот теперь верю… запоминайте… через полтора часа будет нападение на инкассаторов у торгового центра «Волна» на Гражданском проспекте. Учтите, это очень опасная группа. Их будет трое в масках и с автоматами. Четвертый в БМВ на отходе. Алло, вы слышите?

– Все понял, огромное спасибо. Может скажете, откуда вам все это известно… ладно…сегодня понедельник, день тяжелый, – попытался Дроздов смягчить разговор.

– Не теряйте время.

– Иван Иванович, не будем прощаться, а?– с надеждой спросил Дроздов. – Может лучше нам встретиться…

– Только по телефону, – категоричность ответа означала одно – конец контакта.

– Звоните мне также домой и на дачу на случай выходного или позднего часа. В любое время, хоть ночью. Запишите телефоны.

– Я их знаю. Только уточните мне номер прямого служебного телефона…

Генерал посмотрел на часы: до разбойного нападения осталось час и двадцать две минуты. Если все это так, подумал он, то времени маловато, но должны успеть. Он все- таки сомневался, слишком фантастически складывались обстоятельства и в телефоном разговоре, а главное, по надвигающемуся тревожному событию.

Дроздов принял решение никого не посвящать в свои планы и не раскрывать источника информации, по своей давней работе опером усвоил это правило, как закон. Вспомнив, чем закончился налет в выставочном комплексе, он преодолел колебания: это будет его личная, персональная ответственность за упущенное время. В конце концов, если ничего не произойдет, банда не появится, пусть это будут учения в реальных условиях.

Командир специального отряда быстрого реагирования понял задачу, проникся особыми условиями ее выполнения – работать на поражение. Детали, изложенные начальником главка, его личное участие в распоряжении операцией, дефицит времени на ее обеспечение – свидетельствовали о том, что это крайне серьезная ситуация.

Командир СОБРа понимал, что придется проявить особую осторожность в оживленном общественном месте и в то же время мгновенную реакцию на применение оружия. Для столь неординарных, не игровых, а реальных условий, на такой случай у него есть опытные специалисты, проверенные в деле и снайперы и группа захвата.

Самое сложное заключалось в скрытом от посторонних ушей и глаз, без шума занять исходные позиции за короткое время. Надо учитывать, что банда, способная на такую дерзкую акцию, вполне может профессионально ее подготовить, в частности обеспечить на месте разведку непосредственно перед приездом инкассаторов.

Обнаружить разведчика не просто, но, по отработанной методике и практике, возможно. В этом варианте, задача усложняется тем, что нельзя спугнуть исполнителей.

Собровцам удалось за десять минут до прибытия инкассаторской машины по разработанной на ходу схеме подготовиться к пресечению преступления. При этом лиц, причастных к нападению, обнаружить не удалось. В этом был риск – десять минут, даже с учетом специфики и квалификации наблюдателей, способов и средств наблюдения, явно недостаточно. Ну, что ж, командир, допуская по этой причине провал операции, был спокоен: разведчик отменит нападение, а это тоже успех, поскольку особо тяжкое преступление не будет совершено.

Другое дело, что оно может повториться в другое время и в другом месте, когда заранее правоохранителям об этом не будет известно.

Как потом выяснилось, бандиты настолько были уверены в успехе своего плана, что ни о какой подстраховки и не думали.

В 19 часов 34 минуты из торгового центра вышли инкассаторы с банковскими баулами, в сопровождении двух автоматчиков. В этот момент из подъехавшего микроавтобуса выскочили трое в масках, вооруженные автоматами. Внезапно они упали, выронив оружие. Охранники не успели среагировать – выстрелы не были слышны, а все произошло одномоментно, за три секунды.