Вираж судьбы

Захар потрогал кошачий нос, погладил крупную пушистую голову любимца и снова погрузился в мысли. Чтобы хоть как-то освободиться от потока логических заключений, нужно было сделать вывод, поставить точку на вопросе о счастье человечества. Иначе уроки до завтра не сдвинутся с места . Захар взял новый лист и написал: "Счастье – абсолютный плюс, несчастье – минус. Есть еще третье состояние – когда человек не задумывается, счастлив он или нет. Это ноль." Теперь пришлось исключить животных, они ведь не умеют думать о счастье, а значит у них всегда ноль. Снова остается только человество.

Начну-ка я с себя. Например, для счастья нужен байк. Если мне его купят, я буду счастлив. Но долго ли? Так уже было с велосипедом, ноутбуком, плеером… Я потом снова чего-то хотел и снова был несчастным, что у меня этого еще нет. Счастье –  временная вспышка, и само стремление к ней, в некотором роде счастье. Достижение – в некотором роде несчастье, потому что знаешь – вспышка погаснет. Брррр, как все запуталось! Минус на самом деле может быть плюсом и наоборот. Как теперь считать плюсы и минусы?!

Из кухни послышались голоса на повышенных тонах. Папа недовольно объяснял маме, как ему надоело что-то… Что именно, слышалось неразборчиво. А мама отвечала, что она тоже устала и хочет чего-то неразборчивого. В такие моменты ребенок чувствует тоску, похожую скорее на страшный колючий минус, чем на гладенький ровненький плюс. Захар погрустнел. С кухни потянулся запах свежесваренного борща и свежезапекающейся корочки пирога с яблоками. Слаще аромата в жизни Захара не было ничего. Минус незаметно оброс сверху и снизу палочками, нагло превращающими его в плюс.

В комнату неожиданно ворвался папа. Швырнув на пол журнал, он принялся рыться в шкафу. Натянув первые попавшиеся брюки и свитер, распространяя вокруг тучу гневных раздосадованных минусов, папа вдруг сказал:

– Знаешь, сын, ты был прав! Нет никакого баланса. Счастье – туфта на постном масле. Все несчастны, все!

Проводив папину спину до входной двери, услышав жесткий хлопок и треск косяков, Захар сказал встрепенувшемуся Мушкетеру:

– Ты прав, дружище, лучше не задумываться, потому что ноль больше минуса…

Вечером мама плакала на кухне, на том самом месте, где все утро папа читал о глобальном потеплении. Забыв про хорошую погоду и погрузившись в мысли о чем-то своем женско-несчастливом, мама подливала Захарке чай и подкладывала новые кусочки пирога. Кот Мушкетер занимал захваченное силой и присвоенное на законных основаниях место – единственный путь к холодильнику, прижавшись к нему боком, как к родному. Позой сфинкса родственник тигров и львов выражал свой вечный нейтралитет, спокойный и умиротворенный ноль.

Захар молча поглощал вкусноту и, ощутив наконец чрезмерную сытость в распухшем от пирога животе, решился спросить у мамы:

– Как ты думаешь, сколько людей сейчас чувствуют себя счастливыми?

Диван

Решили мы с мужем приобрести диван. Старый совсем разваливался, да и неудобный он во всех отношениях. Свекровь подарила. Как говорится – от всей души! Конструкция тяжеленная, шурупы выпадали с самого начала, обивка собирала все нитки и пушинки, какие есть на свете, пылесос давился пылью, присасываясь к этому чудовищу! И как я это терпела десять лет, сейчас даже не пойму.

Договорились мы с Димчиком в ближайшую субботу ехать в диванный магазин. Есть такой на улице Звенигородской. Начиная с четверга я почувствовала, что нервничаю. К вечеру пятницы меня охватила лихорадка приобретателя недвижимости, как будто покупаю виллу на Гавайях! Трясло от мысли, что уже завтра жизнь круто развернется, и воссияет над головой новый медовый месяц. Ведь диван в доме – вещь священная. От него счастье в любви зависит. И не потому, что спать удобно или скрипит меньше. Аура от него иная может быть! Вот наш старый и разваленный явно нехорошее что-то испускал. Каждое утро голова трещала, бока болели и ноги ватные. Думали – порча. А теперь поняли – аура не та. Муж жаловался на кошмарные сны. Что ни ночь, русалки его кусали или начальник зарплату урезать грозился за частые больничные. Но Димка же не виноват, что часто простужался. Все от неполноценного сна, все от него!

В субботу проснулась в шесть. Как огурчик! Прямо не проснулась, а к новой жизни возродилась. Хотела Димку толкануть, но потом вспомнила, что магазин все равно только в десять откроется. Кофейку выпила, журнальчик с фотографиями диванов полистала. У меня их за неделю много скопилось. Не люблю мечтать абстрактно, хочется конкретики. Димка за мной, помню, романтично ухаживал, в театры водил, пластинки с джазом дарил. А меня раздражало. Ты мне, говорю, конкретно скажи, в качестве кого ты меня на свидания зовешь? А он смущался, краснел. Через месяц предложение сделал. Эх, как объяснить мужчинам, что нам нужна конкретика. Как поженились, свекровь нам и впихнула своего «почти новенького симпатичного» монстра с пружинами во все стороны. А себе взяла в кредит румынскую спальню.

На часах уже восемь. Пора Диму будить. Вдруг пробка на Ленинском как обычно? Муж поднялся с тяжелой головой, подробно описал очередное нашествие ведьм с хвостами и пошлепал в ванную. Дима обожает долго бриться, мыться, намыливаться, приглаживаться и причесываться. Я уже привыкла, хотя после свадьбы меня это, мягко говоря, обескураживало.

– Ну чего там, едем что ли? – на кухне поинтересовался вымытый до блеска супруг, потягивая кофе с имбирем, – Если все в силе, то надо выходить.

– Я готова, милый! – ехидно пропела я, изображая не то Мерлин Монро, не то Анжелину Джоли. Я же знаю, что с момента моего заявления до выхода пройдет еще целая вечность, пока мой дражайший выберет рубашку, оценит чистоту брюк, выберет пару носков, вычистит ботинки и найдет себе непременно свежий платок.

Наконец, звездный час настал. Вернее сказать, диванный. Ровно в десять утра мы оказались в царстве уюта, декора, антуража и мебельной эйфории. Приятная девушка Вика предложила помощь. Улыбнулась, поцокала каблучками по залу, мы за ней. Монотонный голосок распевно хвалил брэнды, мы захлебывались фантазиями.

– Я вас пока оставлю. Осмотритесь, подумайте. Если будут вопросы, обращайтесь, – выполнив миссию, Вика убрала дежурную улыбку и начала присматривать новую "добычу".

– Хорошо, Виктория. Большое спасибо. Мы обязательно обратимся, – приторно улыбаясь и в неприятном для меня смысле расшаркиваясь, Дима состроил Вике физиономию супергероя. Пришлось стерпеть, чтобы не рассеивалось внимание.

– Дашуль, смотри, отличный диван. Прочный, устойчивый, и конструкция простая, не будет ломаться, – Дима переключился с продавщицы на интересы семьи. Он тыкал пальцами, щупал руками и пару раз пнул в бок громоздкий пышнотелый диван, обитый темно-зеленым однотонным сукном.

– Ну уж нет. Это ретро-шлягер какой-то. А-ля Нонна Мордюкова на пенсии. Никакой пузатости и однотонности! Это пошло.

Дима сник, и пошел дальше, затаив что-то недоброе.

– Может тогда вот этот? – в вялой тональности произнес он.

– Дима, тебя так часто кусают ведьмы или ты специально меня заводишь? Он же будет давить на психику всю оставшуюся жизнь! Ты сам и недели не выдержишь наедине с оранжевым убожеством. И раскладывается он не вперед, а боком, значит в середине будет такая яма, что ты ночью в ней задохнешься! И жесткость, нажми на него, смотри, какой жесткий! Ну ты даешь вообще…

Эйфория уверенно трансформировалась в отчаяние и раздражение. Спутник жизни, единственное доверенное в интимном вопросе лицо, проявлял полный идиотизм в выборе центра нашей семейной вселенной. Меня контузило. Я ослепла и перестала видеть цвет, фактуру, форму… Сев на первый попавшийся диван, я закрыла лицо руками и попыталась абстрагироваться и не нервничать. Пришло ясное понимание момента – или мы купим диван сегодня, или мы не купим его никогда.

– Ладно, Дашуль, тогда ты сама тут посмотри пока, а я пойду курну. Ок? – дипломатично ретировался Димчик.

Ну и ладно. Может оно так и лучше. Никто не будет портить настроение. Отправилась я на охоту одна.

Через два часа обнаружилось, что в каждом претенденте на мою благосклонность есть существенные изъяны! Либо корпус был тяжеловат, либо дизайн простоват, а то вдруг ткань жестковата или в рисунке мало экспрессии. Значит, пора отвлечься. Переключиться, переварить визуальную информацию. И забрела я для этого в соседний отдел – спортивных тренажеров. Как здесь было спокойно, легко! Ничего не приходилось оценивать и щупать. Можно было просто наслаждаться и восхищаться, забыв о том, что сегодня главный день всей жизни. Здесь мы с мужем и столкнулись.

– О, ты тоже тут? – искренне удивился мой дражайший.

– Да, устала от диванов, сил нет уже. Решила развеяться. Ты в этом что-нибудь понимаешь? – просто так спросила я, без всякого умысла, махнув в сторону страшилища со штангой.

– Да это же новая линия! А вот еще дорожки с электронным тонометром, барометром, весами, спидометром и еще…

Дима взахлеб вещал о достоинствах железных и пластиковых гигантов. Послушать его, так вся жизнь зависела только от них. И здоровье, и вес, и красота… Слушала я, признаюсь, впол уха. Сама все за диван переживала. Уже вечер, магазин через три часа закроется, а мы до сих пор не определили варианты. Но тут из уст Димы вылетела одна интересная фраза: «… Да, вот у Иришки Смирновой, помнишь, Шурика жены, такой же. На новый год купили. Так он даже любовницу бросил. Жена теперь его больше привлекает!»

Дима нехорошо гоготнул и осекся, почувствовав, что сболтнул не то. А меня контузило с новой силой. Вихрь обрывочных фраз, загадочных нестыковок в объяснениях, невыполненных обещаний из-за загруженности на работе вплелись в общий канат подозрения. Поворот жизни мог оказаться совсем не в ту сторону, в какую ожидала я! Почему Димка так равнодушен к выбору нашего дивана?! И поехал нехотя! И спорить не стал, ведь тот зеленый уродец ему понравился, я видела!

В общем, диван мы так и не купили. И кровать тоже. Но теперь посреди нашей гостиной красуется беговая дорожка последней модели. Прошел всего месяц, я сбросила страшно признаться сколько! В салончик начала захаживать. Новая фигура требует достойного ухода. Димчик начал с работы приходить раньше. Говорит, новый начальник его больше ценит. А диван? Да и старый еще годится…

Васька

Казалось ли вам когда-нибудь, что время безнадежно упущено? И ничего не возможно исправить в том, что уже случилось.

Так произошло и с ним. С Василием. Буквально кусок колбасы в горло не лез. Ни при каких обстоятельствах не хотел бы Василий возвращаться в злополучный день, когда пришлось наступить себе на горло и изъять эти несчастные три тысячи рублей. Причем из бюджета своей же соседки с первого этажа Татьяны. Сколько раз Татьяна добровольно его подкармливала, гладила по голове, и даже называла милым, подкладывая в тарелку сметанки. Стыдно Василию. Невыносимо стыдно. Совесть загрызла.

И ведь еще понятно было бы, если три тысячи рублей чем-то помогли бы в трудной холостяцкой жизни. Можно еще простить воровство от голодной безысходности или патологической алчности. Но здесь-то как оправдаться? По глупейшей оплошности Василий превратил себя в уголовный элемент. По глупейшей!

Татьяна тогда пускать его не хотела. «Шел бы ты, Василий, к себе. Что ты все шастаешь?»

Говорила одно – думала другое. Глаза сверкают. Грудь вздымается. И из квартиры запах котлет так и сшибает. Как тут уйдешь? Просочился. Одинокие женщины страсть кормить любят. И жалеть. Ей же самой хотелось, чтоб зашел. Уж в этом вопросе Василий был специалист.

Посидели как обычно. Татьяна засобиралась куда-то.

– Тебе тоже пора, дорогой. Твои тебя хватятся, будут искать. Подозрений не оберешься. Проваливай давай, – нежно маникюрчиком почесала Василия по спине и в дверь.

Василий почти было ушел. Ногу над порогом занес. А тут сосед на лестнице. Черный, бородатый и жуть какой нервный. Чуть что – со всеми лается по-черному. Не любили они с Васькой друг друга. Нутром ненавидели. Пришлось дать задний ход и переждать.

Татьяна ушла. Каблуками по лестнице поцокала, дверью хлопнула. Все затихло. Сосед заподозрил что-то, пытался пронюхать, в чем дело, но не вышло.

Если бы не эта бородатая морда, может и не встал бы Василий на скользкую дорожку, не пришло б ему в голову в ящик на кухне носом своим любопытным залезать. Не преступление это, а чистое недоразумение. Василий заглянул в ящик – от скуки, без всякого умысла, в надежде всего-то валерьянки выпить – а там деньги: три одинаковые бумажки прямо на лекарствах лежат. И сквозняк из форточки поддувает. Бумажки дразнятся, шуршат, подергиваются. Одна даже подлетела и снова в ящик спикировала. Засмотреся Васька на сей оригинальный этюд, увлекся: сбросил голубые листочки на пол, чтобы полюбоваться, как в полете станут кружиться. Заигрался и необратимо испортил материальное имущество. Растерзал на клочки!

Татьяна вернулась, обозначила инцидент шлепком по челюсти и навсегда закрыла перед Васькиным носом дверь. Поставила точку в трех годах почти совместной жизни. И даже не здоровалась больше.

Разочаровался Васька в бескорыстной любви. Обособился в своем внутреннем животном мире. Ведь ничего не возможно исправить в том, что уже случилось. Только и остается – скрести на чьей-то душе…

Шкаф

Утро. Просыпаюсь и вижу: диван, на нем постель, в постели муж. Спит. Уже десять, а он как обычно. Ну да ладно.

А меня в постели нет! Заснула лежа с мужем, а проснулась стоя. Странно.

И шкафа нет. Я как раз там, где он вчера еще был: у стенки, напротив дивана. Шкаф утащили! Ночью воры через лоджию залезли?! Говорила я – на первом этаже жить нельзя, а ему все не… Нет, стоп. Через окно шкаф не пройдет. Что-то не то. И дурно так после сна себя чувствую. Голова разламывается, позвоночник скрипит. Кофе что ль пойти выпить? Покрепче.

Пытаюсь идти. Стою. Как вкопанная. Да что такое?! Ноги застыли в неестественной позиции. Смотрю на ноги – исчезли! И тело все деревянное! Руки? Ааааа! Пытаюсь протянуть руку, кричу – со скрипом отворяется дверца. Я шкаф!

Догадка выбила почву из-под дна. То есть, ног. Которых нет. Теперь только угловатая полированная старая деревяшка. Вместо жены. Как Миша это переживет?! А сын?

Шкаф беззвучно воет, стонет, отчаянно бесится, распространяя флюиды безысходности.

Звенит будильник. Муж продирает глаза. Потягивается в одинокой постели. Смотрит на шкаф и уныло говорит: «Доброе, доброе». Ищет наощупь потертые тапки и шлепает на кухню.

Он думает, что я пошла выносить мусор и у соседки Вальки застряла. Да, точно. Вон, сам яичницу жарит. И сковородку не помоет даже. Ну да ладно.

Скоро все выяснится. Главное не паниковать.

Ужасно нудно и неудобно стоять на одном месте. Все болит от злости! Кто ж это меня так?

Людка! Сглазила. Я как чувствовала. Рассказала ей про новую машину, а она так и поперхнулась в трубке. Точно, Людка. У нее ж глаз черный. Она! Ну, змея.

Муж заходит в комнату. Открывает шкаф. Высматривает во мне что-то. Говорит: «Галь, а ты не знаешь, где моя рубашка серая? Ну, та новая?»

Он сам с собой у меня разговаривает? Ничего себе!

– Говорила ж, новая рубашка слева. Слеее-вааа.

Муж рыскает в шкафу: «А, точно. Нашел.»

Кто же теперь стирать все будет?! Готовить. А пыль? Кто с меня пыль сотрет?! Бездельники, только пользуетесь.

Закрываю глаза и начинаю считать уток. Меня так бабушка учила. Чтоб заснуть быстрее. Однааа утка, двеее утки, триии ут… Стоп. Нет. Спать нельзя. Надо что-то делать.

Верещит мобильный мужа. Я уж по привычке хочу ему отнести телефон, но вспоминаю, что не могу. Как обидно, как горько быть ненужной. Хотя почему? Я очень нужная. Нужный в хозяйстве предмет. Может, я сдвинулась? Может это бред и галлюцинации? Или кома?

Муж что-то бормочет в коридоре. Кто это, интересно, ему звонит? Похоже, Юрка. Друг детства. Что-то насчет дачи.

– Галь! – муж просунул голову в комнату, оставаясь большей частью в коридоре, – Мы на дачу к Юрику с Маринкой хотим поехать в эту субботу, а?

– Как я поеду? На грузовике?

У меня начинается депрессия. Я разговариваю сама с собой, меня никто не слышит и не воспринимает как личность! Никто не ценит монотонность моей обыденности в разрезе заботы о близких. Домохозяйки – это обслуга, персонал для влажной уборки. А в душе? Что у меня в душе, кого-то интересует?! Сына давно интересуют только компьютер и девочки, мужа – работа и рыбалка. А я?!

Муж кивает и ныряет обратно в коридор, бубнит Юрке, что он еще в пятницу отзвонится.

– Галь, ну я пошел.

Входная дверь хлопнула. Щелкнул гулко замок.

Стоп. А зачем он это сказал?! Меня же нет. Или он все знает?

Тишина. Даже телевизор не посмотреть! Кошмар. Это тонкое изощренное издевательство с нанесением особо тяжких увечий. Знать бы, кто этот маньяк? Как раз сериал начинается.

Мобильник играет. Мой. Кто это, интересно? Людка. Я ей вчера недорассказала про Маринку.

Однааа утка, двеее утки, триии…

Открываю глаза. Уже вечер. Или ночь? Окон в соседнем доме мало горит. Значит ночь. Я так долго спала? Ничего себе. Недосып накопился. Слышу ключ в замке крутится. «Клац, клац».

Явился. Откуда, любопытно узнать? От негодования пытаюсь постучать пустой вешалкой от рубашки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.