Разговор с душой

Страхи, переживания, тревоги не единственный печальный результат неправильного взаимодействия с едой. Однажды я читал статью об игроке в покер, который выиграл чемпионат. Он рассказывал о тщательной подготовке к соревнованиям и своей диете. Я удивился: такое потешное занятие, как игра в покер, требует тщательной подготовки и диеты! Если переедание и не приведет к явным тревогам, переживаниям, то, вероятно, может дать более простые проявления – туман в голове, постоянный, неуправляемый поток мыслей. Мысли скачут, словно овцы на лугу: ты хочешь думать об одном, а рассуждения совершенно в другой стороне. И вполне может оказаться, что игра будет проиграна, поскольку источник, питающий эти мысли, – те самые излишки и неправильное питание, которое я установил себе.

Проблема взаимодействия с такими вещами, как еда, близость, в том, что это легитимные вещи, которые не могут быть запрещены совсем. Если они легитимны и их нельзя обозначить, как зло, то во мне нет главного духовного барьера – совести. Эго управляет своими интересами путем пропуска их через эти самые легитимные лазейки. Оно словно говорит совести:

– Не есть – значит утратить здоровье!

– Но я чуть-чуть ограничу себя, не буду вдаваться в крайности.

– Ты не понимаешь, моря себя голодом, можешь потерять жизнь!

– Утратить жизнь?! Тогда я согласна.

Попытка давить на легитимное это уровень чуть выше обычного, и он требует работы ума, который остается единственным препятствием на передовой. Легитимность будет единственной лазейкой, на которую начнет давить Эго: «С мужем нужно развестись не потому, что Саша с работы лучше, а потому, что хочется счастья своим детям, Саша будет хорошим отцом». Все начинает сходиться за борьбу и правду: «Не хочу давать денег, помогать, хочу отобрать и даже украсть, но все только потому, что люди вокруг недостойны, плохи, злы, а я воюю за правое дело». Список примерно тот же, что и без совести, только давит он теперь на те бреши, которые остались во мне. Их, безусловно, меньше, они редкие, но если получается найти такую брешь, то давление на нее будет многократно больше, чем раньше.

Совесть – большой работник, лишающий человека каждодневной оценки. Однако есть вещи, которые пробиваются через нее, тогда разум должен оценить, кто это и чьи интересы говорят во мне.

Говоря о еде и попытке найти правильный ракурс и верную меру, есть очень большая вероятность прийти к ошибке. Причина такой ошибки заключается в сильной внутренней заинтересованности, с одной стороны, и большом влиянии на меня, с другой стороны. Вложив в совесть мысль о правильном питании, об исключении вредного и лишнего для себя, я обретаю защиту совести, которая может столкнуться с огромным искушением и привести меня к краху. Совесть – хорошая вещь и добрый помощник, но ее силы имеют ограничения. Она начинает давить против самых сильных человеческих инстинктов. Борьба за булочку превращается в мировое сражение, из которого не выйдут живые, в ней будут калеки и подавленные.

Совесть – это отражение духовности, Бога в человеке. Оно самое низкое, самое простое отражение Бога, но все же именно духовную часть представляет совесть. Мои инстинкты отражают интересы тела. В такой ситуации булочка не просто булочка, а победа либо меня, как тела, либо Бога, как совести. В борьбе, принимая точку зрения совести, я начинаю давить тело, а принимая точку зрения тела, давлю совесть, словно отрекаясь от Бога. Такие простые вещи иногда вызывают огромный коллапс внутри, отчаявшись, человек пытается откреститься от всех затей и сдать полномочия: будь что будет. Возникает необходимость брать на себя то, что установлено не мной самим и имеет определенные рамки и границы. В своих духовных экспериментах я пришел к выводу, что не существует ничего лучше, чем пост.

Пост имеет четкие границы того, когда я должен есть, когда должен отказаться. То, что это прописано не мной, дает внутреннюю свободу и отсутствие борьбы: «Так есть или не есть?» Нет внутреннего конфликта между мной и Богом, нет разделения на доминанты. Человек обретает время, когда должен отдать доминирование своей душе, есть время, когда доминирование должно иметь тело. В собственном контроле над питанием часто появляются попытки демпинговать или давить на какую-то определенную совесть. Как только ты начинаешь доминировать душой, начинаешь хотеть осуществить искусственное усилие ее влияния путем принижения тела еще больше. Входя же в доминирование тела, ты снова не желаешь отказываться от привычного. И душа, и тело в своем доминировании являются основным и центральным самоощущением. По этой причине определение четких границ и правил снимает с меня обязанности и ношу заботы «есть или не есть».

Пост позволяет почувствовать нижнюю границу, сколько еды все же нужно, а что есть переедание. Даже пребывая вне поста, когда можно есть все, я все же становлюсь более склонен выбирать правильную мерку необходимого. Достаточно быстро начинаю замечать в себе изменения, когда голова становится ватной, а тело ленивым, тем самым более легко могу определить степень излишества. Нащупывание границ позволяет мне не доводить себя до крайности, когда страхами, переживаниями, тревогами я снимаю с себя омут тумана в голове и обретаю ясность.

Часто в жизни людей бывают мгновения, когда после резкого страха, переживания, падения перед болезнью или потерей приходит резкое осознание: «Чего я волновался и переживал за пустое?» Страх и другие негативные переживания быстро сжигают огромные залежи энергии, и человек в моментально обретает ясность ума, жизненную мудрость. Но сам способ, по которому это происходит, не является тем излюбленным и верным инструментом, посредством которого хочется обретать ту самую ясность. Правильное питание, обретение разумности в своих потребностях это как первые круги при беге. Они кажутся самыми незначительными: можно отвлечься, остановиться завязать шнурки, помочь достать мячик из пруда, но такая нетактичность в начале снимет с меня возможности, которые я потеряю в конце забега. У меня собьется дыхание, я не смогу выложиться в самом конце, когда каждый шаг на вес золота. Питание – это те самые первые шаги в духовном, с которых начинается забег. Ты просто не уделяешь этому внимания, тебе кажется маловажным, но именно на первых шагах строится весь забег и последние рывки перед финишем.

Влияние еды на душу человека

Плотно поев, сложно пойти молиться, читать, вдумываться, сосредоточить внимание и быть усидчивым. Даже если желудок не набит в данный момент, сама привычка ощущать себя постоянно сытым, расслабленным создает иные предпосылки. Ощущение постоянно мелькающего ума кажется нормой, оно не пытается быть связано человеком с поеданием большого количества еды, избыточного для организма. Накормив собаку, дав ей поспать и отдохнуть, наивно полагать, что после этого она не захочет вырваться на поляну, чтобы вдоволь побегать и оторваться. Чем больше усиливать еду и отдых, тем больше захочется реализовать накопленные силы. Бегать по полянке – дело неплохое, но все же большую часть времени люди не проводят так. Современный человек все больше пытается вести сконцентрированный образ жизни, но вкладывает в себя иногда столько еды, будто день и ночь работает на галерах.

Ощущение постоянной насыщенности кажется привычным и естественным, но после даже недели-двух скромного приема пищи настолько привыкаешь к легкости и небольшому ощущению естественного голода, что он кажется столь же привычным, как и насыщение, которое представляется постоянным ощущением переедания. Эти вещи несовместимы и слабо объединяемы, теория далека от реализации. Очень сложно приказать себе есть меньше, но при этом иметь возможность ходить в те же заведения и заказывать те же блюда. Такая работа силы воли реально выполнимая, но только на короткий срок, ведь без четкого разграничения сила съесть что-то запрещенное станет слишком слабым ограничением, которое продлится недолго. Это как попытаться бежать марафон без сна, отдыха и питья. Это невозможно: рано или поздно нужно завершить марафон, сила воли закончится. И в данном контексте речь не идет о вегетарианцах или других группах людей, которые приобщаются и исходят в выборе питания из своих желаний, предпочтений. Если я не люблю мясо, то это не пост, если меня не тянет к женщинам, то это не значит, что я монах. Я могу получать эстетическое удовольствие от причастности к какой-то группе, могу считать это крутым, веселым, могу подражать кому-то, но это часть моего желания, пост и исполнение воли Бога это не исполнение моего желания, которое я захотел и определил себе. Как-то я попал на день рождения, где большинство из приглашенных – 20 человек! – были вегетарианцами. И хотя я на тот момент не ел мясо, между мной и ими не было ничего общего. Я в своем любопытстве спросил каждого, почему они не едят мяса. Кто-то не дал ясного ответа, некоторые же просто не любило мясо с детства или ему нравятся животные. Такой взгляд на вещи и мир может нравится, потому что за всем этим кроется зачастую «Я». В нормальном «Я» можно хотеть исполнить свои желания, тогда как противоположность этого есть пост.

Во всех религиях, как правило, период поста и ограничений в еде сопряжен с четким графиком, когда есть можно все, а когда есть можно, но не все. Этот подход позволяет задать четкую установку, запрещающую телу есть то, что ему захочется. Период такого телесного ограничения станет временем приоритета души, а время, когда можно есть все, является возможностью, когда позволительно есть то, что хочется телу, давая ему определенную власть. В этих, казалось бы, крайностях человек находит середину и обретает понимание, сколько еды требуется для него. В период поста человек не просто ест меньше и убавляет власть тела, он делает опору на духовное. Он усиливает свою молитву, духовное рвение, которое должно пытаться закрыть ту брешь слабости, возникающую от недостатка сил тела. По этой причине многие взгляды на еду не несут духовной составляющей, поскольку в них они якобы убирают опору с еды, но не делают опору на духовное. В такой ситуации закономерен вопрос: на что опирается человек? Если тело обретает слабость, но душе не дается явный приоритет, то за счет чего держит человека на плаву? И очень часто в таких ситуациях возникает, что опорой человеку служат его псевдодуховные качества. Они, гордость, ощущение своей значимости, своей правильности, подпитывают и дают человеку ощущение силы. Люди любят показывать свой образ жизни, говорить о том, как нужно правильно питаться, пытаются учить. Они вроде обретают материальный альтруизм, отказываясь от пищи, но не имеют духовного эгоизма, который должен дать душе приоритет. Их самоощущение собственной правильности создает вакуум и желание быть альтруистами в духовном. Им кажется, что заслуга в одной области достаточна для обретения совершенства. Они могут любить животных, не есть мяса, защищать окружающую среду и ощущать полноту от своего взгляда, не требующего большого.

Пост является эффективным духовным методом, но всегда важно понять, что Иисус постился 40 дней. То, что Он обрел, не есть плод его поста. Если человек обретает альтруизм в материальном, отказываясь от вкусной, сытной пищи, то он должен понимать и обретать эгоизм в духовном, считать это недостаточным для полноценного совершенства. Я должен делать усилие в этот момент в духовном, не пытаясь прикрываться одной стороной своей жизни как достаточной для своего самомнения.

Попытка человека взять на себя обязательства в еде без всякого ограничения по времени во многом является гордостью. Хотя я и встречал людей, которые постились нон-стоп, но все же такой уровень, если и возможен, то благословение на это, зеленый свет должны дать с небес, а никак это не может быть моим собственным решением. Для обычного человека с непривычки уже после трех дней отказа от мясного и молочного может напасть мрачное настроение – тело грустит. Мясо – это то, что веселит человека, при ежедневном употреблении это часто не ощущается. Когда достаток и изобилие являются частью каждого приема пиши, то радость от поедания мяса становится чем-то странным и неощущаемым. После того как получается перебороть себя и продолжить есть скоромную еду, неизбежно начинается опора человека на его душу. Тяжесть и сложность преодоления зависит от того, насколько духовные ценности сильны внутри человека. Если их почти нет, то непоедание мяса и других тяжелых белков представляется сложной и непосильной задачей.

После недели-другой поста мясо воспринимается по-иному. Радость тела после завершения поста ощутима и явна. Ощущения, конечно, будут зависеть от возраста, силы тела: люди пожилые будут испытывать куда меньшее сопротивление в пищевых ограничениях, поскольку их тело не столь крепко, как у молодых. Но для всех людей такое изучение себя помогает найти верную пропорцию в еде, чтобы избегать переизбытка и переедания.

Комфортные условия – для духовного

Когда тело доминирует, очень сложно увидеть границы. Тогда внимание, ценности человека всегда склоняются к приоритетам тела: прыгать, бежать, успевать. Телу несвойственно сильное вдувание, анализ, скорее, нужно действовать, само действие может обретать статус цели. Мысли становятся непостоянными и поверхностными, а возможность сконцентрироваться – более сложной и меняющейся. Когда тело сильное, доминантное, тогда нет смысла пытаться делать духовный рывок: у человека нет союзника в этом деле, поскольку телу нужен комфорт и удовольствия.

Тело не делает ничего плохого, в нем нет зла. Его поведение является естественным стремлением, на основе которого его создали. Виноват в промахах лишь сам человек, бездумно кормящий себя однобоко, не пытаясь приручить своего пса. Он часто наивно полагает, что чем больше съест, тем здоровее будет. Вся окружающая реклама, популярные и обсуждаемые темы, связанные с едой, пропитаны заинтересованностью людей. Если есть мясо для человека привычно, то в попытке ограничить себя человек сталкивается с большим числом аргументов. Это – близкая для человека зона, зона его комфорта, он не готов вести дискуссию. По этой причине очень остро воспринимаются любые притязания, но ориентир должен быть направлен на самого себя. Логика, анализ и внимательное рассмотрение могут дать ответы, которые, возможно, и не хочется видеть, но на них настаивает душа. Ей нужен приоритет, ей нужно обрести слабость тела для обретения крепости. Самоощущения во время поста не несут понимания результата, его можно осознать только позже. Когда ты чувствуешь слабость в теле, гордость лишается привычной подпитки, становится более уязвимой, слабой, от чего возникает уныние, упадок. То, с чем раньше человек справлялся легко, теперь дается тяжело. В такие моменты важно не позволить себе компромисс и не начать питать свою гордость самостоятельно: обижаясь на всех, гневаться, раздражаться. Всякая попытка видеть себя лучше и выше других – это попытка гордости найти иную подпитку в общем ощущении своей неспособности выстоять.

Когда опора осуществляется лишь на душу, человек будет чувствовать меньшую опору в себе, он будет чувствовать себя более слабым. Результат, к которому он приходит к собственной слабости и нежеланию, неспособностью больше находиться в своем Эго, дает бесповоротное желание выйти из него. Слабость, бессилие создают условия, когда жить в своем мире, в Эго становится невыносимо. Тогда в определенный момент создается духовный прорыв, шаг, попытка выйти из него. Ты начинаешь видеть и понимать глубоко, ощущаешь себя, но не в рамках Эго, а отдельно от него. Проблема, притязания, сложности существуют, но они не в тебе, они словно не твой мир, не твоя реальность. Ты все делаешь, но оказываешься не способным принимать это близко к сердцу. «Взалкал» – таким словом описывается этап духовного скачка, в котором человек обретает неспособность справляться. У него не остается автономных сил, способных больше бороться, и тогда он, подобно Иисусу, делает свой скачок вне своего Эго.

Такое самоощущение, такое поведение не может называться комфортным для тела, это неестественно и непривычно для него. Тело не желает отказываться от вкусного, сытного, оно не желает терять приоритет. Оно якобы не против духовного, но только в своих телесных рамках, когда к нему перейдет 51 % акций, а не наоборот. Но любое укрепление души будет прямо или косвенно отражаться на том, что человек ест.

Еда – это та область управления, посредством которой человек может обрести высокую духовность. Она сложная и непростая в управлении, поэтому требует определенного уровня сознания, ясности, чтобы не перейти в крайности отрицания или чрезмерного злоупотребления. Важно правильное выстраивание границ, где речь не идет о полном отказе от чего-то, но о возможности делать осознанный выбор в области питания. Ясное осознание и другие духовные составляющие должны иметь вес при выборе того, сколько и что есть. Живот человека наполнится, но не нужно отдавать выбор лишь телу человека. Забыв съесть десерт и вспомнив через 10 минут, человек склонен ощутить отсутствие необходимости в нем. Нехитрые правила порой помогают видеть необходимое для употребления количества еды, нужно лишь не зацикливаться на том коротком вкусе самой еды, доля которого в общем времени человека занимает весьма незначительный промежуток времени, но в то же время влияющий на всю жизнь человека и его духовную работу.

В комфортных условиях для души может возникнуть беспокойство за тело, его силу, здоровье. Работа и духовный труд оживляют не только душу человека, а также его тело. Читая про духовных подвижников, старцев, монахов Афона, я как будто попадал в другую реальность, где люди живут по 90, 100 и больше лет. И это не называется долгожительством, а воспринимается само собой разумеющимся. Я не сразу понимал, почему Афонские тексты кажутся какими-то «виртуальными». А причина оказалась в продолжительности жизни обитающих там людей. 88 лет – примерная продолжительность жизни на Афоне. Некоторые подвижники даже в наше время продолжают жить без света, воды и привычных условий. Их жизнь – тяжелый труд. Многие из тех, о ком пришлось читать, видеть, были людьми, имеющими болезни с детства, например, такие как сахарный диабет. Они не ели мяса, их рацион составляли овощи, бобовые и рыба вне поста. И хотя не думаю, что это – ориентир для людей, живущих в большом городе: жить без света, воды и есть одни овощи, но это должно отрезвлять сознание, которое иногда боится прожить даже без пирожного и кофе.

Удовольствие в питании

Может показаться, что ограничением в еде у людей религиозных обусловлен отказ от удовольствий. Их жизнь должна быть слегка мучительной и сложной, но не радостной и приносящей какое-либо удовольствие. Со стороны я встречал сочувствующие взгляды, на меня смотрели как на человека, желающего отяжелить и принизить себя, лишить благ. Данное понимание не является истиной. Хотя в духовной жизни имеет место отказ от каких-то удовольствий, но само удовольствие не является главной причиной для этого. Если бы целью жизни было забрать у человека все радости и удовольствия, то, вероятно, мы бы жили в безжизненной пустыне, без деревьев, животных. В этой пустыне было бы только самое необходимое. Еда бы лежала только однообразная, одного вкуса для всех. Она была бы упакована в тюбики, как у космонавтов, но при этом не имела ни запаха, ни цвета и была бы совсем непривлекательной. Она была бы точно рассчитана под количество людей на Земле. Отношения мужчины и женщины несли бы сугубо практический интерес: размножались бы через пробирку. Этого, слава Богу, нет. Не было этого даже в описании Адама и Евы и райского сада. Там был прекрасный сад, а не безжизненная пустыня. Не стоит думать, что попытка отказа от какого-то вида еды является началом одного большого отказа от всего, что приносит человеку радость.

Проблема, с которой пытается бороться пост, – это попытка найти в удовольствии не просто приятный, случайный момент, а отдушину. Если я не получил приятное утешение в конце дня или, напротив, получил огорчение, стресс, то я желаю его компенсировать. Обычно самое близкое к телу является тем утешением. Любое духовное воздействие на меня, любая душевная травма, обида должны ложиться на душу. Зачастую я ухожу напрямую от разбора этой обиды, давая себе возможность заместить ее чем-то вкусным, приятным, порадовав себя. Человек обретает жизнь, где постоянно имеет набор таких отдушин, которые формируют цену его жизни. И получается, он как из книги по биологии, словно биологический процесс, обмен белков, не имеющий духовности.

Любая духовная мудрость, духовный ответ приходят лишь в тот момент, когда я имею незаинтересованность в нем. Проще говоря, если я спрашиваю у Бога, как мне поступить, съесть ли мне булочку или нет, и при этом жду сигнала с неба, то никого сигнала не будет. Во мне большая внутренняя заинтересованность, я жду правильного ответа, поэтому ответа не получу. Духовность, как разговор шепотом, чтобы его услышать, нужно молчать. Нужно не иметь в себе заинтересованности в каком-то благе, удовольствии и тогда приходит понимание, как и что нужно делать. Ответ на любой духовный вопрос, который ждет от Бога, человек может получить только в момент, когда нет заинтересованности в получении этого ответа. Но в жизни люди почему-то привыкли иначе. Отсюда приходят разные гадания, вера в какие-то знаки и знамения. Если я иду к врачу за получением результатов анализов, волнуюсь, а навстречу мне человек в инвалидной коляске, внутри меня может разгореться взрыв:

– Это знак! У меня точно со здоровьем не все в порядке!

В такие моменты не существует знаков и знамений. Бог никогда не ответит в тот момент, когда я ищу ответ, когда хочу слышать то, что мне нужно. Ответы приходят только тогда, когда я говорю: «Как будет угодно Богу». Пост это не заинтересованность, это попытка отказаться от привязанности и жить в определенных заинтересованных удовольствиях и благах. Так, я склонен не планировать дел после поста, я словно теряю уверенность: «А доживу ли я до конца? Кто знает…» В момент потери опоры, отдушины, я обретаю настоящую духовность, начинаю видеть мир по-другому. Я должен быть в материальном альтруистом: есть возможность, то, слава Богу, буду вкушать вкусное, нет возможности, значит, нет. Материальный альтруизм начинается с питания, с тех привязанностей, без которых не могу жить. Это не проблема простого «вкусно – невкусно», это вопрос опоры, на которой я строю свою жизнь. Отдушина должна быть, но в соответствии с самим словом, в том духовном, которое наделяет смыслом мою жизнь.

Излишняя привязанность к удовольствию может сыграть злую шутку с человеком, он словно включивший громко музыку и неспособный ничего услышать. Излишнее, иногда больное, нездоровое отношение к привязанностям и удовольствиям является лишь косвенным аспектом для духовной части, основной ее урон – в отсутствии возможности получать духовный ответ, знания. В такие моменты только неожиданный удар, сотрясения могут отрезвить человека. В основе же поста лежит желание укрепить духовную часть человека, дать возможность ей подкрепиться, обрести знания, убирая заинтересованность и привязанность.

Живя в постоянном приоритете тела, человек тем самым обременяет себя на деградацию душевных сил, если всякий перекос, сложность глушит удовольствием. Душа, как мышца, требует нагрузки для своего укрепления. При этом бывают люди, которые умеют получать удовольствия от простых вещей. В привязанностях есть меньше урона для души, чем когда человек зависит от более сложных белков, дорогих аксессуаров, роскоши. Если поедание помидоров приносит радость, то в этом, скорее всего, нет большой проблемы. Пища должна быть простой и понятной, если с детства близка именно такая еда, то это лишь плюс правильного воспитания и привычек, которые привили. Всегда можно определить, чему я умею радоваться: только дорогим пирожным из французской пекарни или огурцу с грядки, дорогому атрибуту или красивому пейзажу. Чем меньше есть заинтересованность, привязанность, тем больше обретается способность радоваться простым житейским вещам.

Дойти до самой глубины

Оставаясь в постоянном полюсе воздействия тела, тяжело дойти до душевных переживаний, стремлений внутри себя. Иногда можно иметь сильное чувство, желание заплакать, когда получил обиду, что-то не сложилось или есть некоторая причина для огорчения, но сила тела не дает заплакать, не позволяет донести это до сердца. Ты чувствуешь горечь, боль, но она как за стеной: вроде и хочется заплакать, но не можешь. Душевные стрелы вонзаются, но будто не доходят до конца, повисают в области Эго, человек носит эти обиды, переживания, огорчения. Ему больно, но он не готов принять их, а если и хочет принять, то не всегда получается.

Пост – это то, что дает возможность дойти до самой глубины, возможность принять обиды, огорчения, всевозможные поражения, почувствовать сокрушение. Собственная слабость тела позволяет более четко и ясно воспринимать духовные воздействия, все обиды, почувствовать реальность своих духовных сил, без всякой защиты тела. В такие моменты возникает большее желание прикрываться, зайти в чью-то защиту, найти опору в людях или вещах. Разговоры, шутки могут стать чем-то временно успокаивающим душу: «Я не один». Но правильное состояние человека во время поста – быть готовым сдаться до конца.