Тенгинский полк на Кавказе. 1819-1846. Правый фланг. Персия. Черноморская береговая линия

Одною из мер уменьшения числа побегов со службы, была плата черкесам по десяти рублей за каждого предъявленного беглеца; эти деньги, равно как и стоимость снесенных вещей удерживалась из содержания ротного командира; все эти меры имели благие последствия и число побегов со службы значительно уменьшилось[55]. За разные воинские проступки взыскивали очень строго: первый побег наказывался прогнанием сквозь строй один раз через 100 человек; второй – два раза, третий – три раза с ссылкою в рудники. За маловажные проступки: кратковременную отлучку со службы, пьянство, мелкое воровство и т. д. виновного приказывалось «бить перед разводом палками», причем менее двухсот ударов никому не назначалось.

С целью заселения края русским элементом, Алексей Петрович Ермолов еще в 1819 году просил Государя Императора о высылке на казенный счет семейств нижних чинов; подобная мера еще вызывалась тем обстоятельством, что вследствие отсутствия женского элемента, нижние чины мало по малу «начали усваивать себе магометанскую безнравственность, обходящуюся без женщин[56]. Когда прибыла первая партия солдатских жен, то обрадованные мужья и отцы открыли такую пальбу из пушек и ружей, что с соседних постов прискакали резервные казаки, предполагая прорыв горцев через цепь наших постов[57]. Во все время пути, до места расположения полка, семействам нижних чинов выдавались кормовые и порционные деньги; с прибытием их к ротам казенная выдача прекращалась и они сами изыскивали способы пропитания, что сразу ставило их в критическое положение и «вынуждало их просить милостыню, претерпевая в пище крайнюю нужду», как доносил об этом один из ротных командиров. Для постройки землянок, загонов для скота и прочего обзаведения, женатым нижним чинам разрешалось вырубать нужное количество леса за р. Кубанью, против Татарского поста. Размещались в одной землянке по несколько семейств и сообща покупали лошадь и корову. Но зима в 1820 году была очень суровая, запасов и сена не было, приходилось питаться одною капустою и только более зажиточные к этому в состоянии были добавить еще и картофель. Полковник Тихоцкий, входя в положение семейных нижних чинов, приказал им первое время выдавать экономическую муку из полка. Кроме того строжайше подтвердил ротным командирам, «сколь возможно доставлять женатым рекрутам возможные способы к работе». На основании этого, солдатские жены, с согласия мужей, отпускались на заработки в казачьи станицы; при этом им выдавались билеты за подписью командира полка, казенною печатью, с точным прописанием, в какие селения увольняются и на какой срок[58]. При существовавшей тогда рабочей плате от 50-ти до 80-ти коп в день на хозяйских харчах, обстоятельства женатых рекрут скоро стали поправляться и благосостояние их возрастать, тем более, что и само высшее начальство шло навстречу их нуждам, наделяя семьи скотом и баранами, отбитыми у горцев. Каждый месяц батальонные командиры обязаны были доносить в штаб полка «не нуждаются ли семейные солдаты в потребностях жизни, имеют ли жены их какую-нибудь промышленность и обзаводятся ли хозяйством». Строго следя за нравственностью, полковник Тихоцкий предписывал по выступлении рот в поход «не оставлять женщин без надзора»; назначавшийся для этого унтер-офицер еженедельно рапортовал начальству «о благосостоянии, о здоровьи и о затеях солдатских жен»[59]. «Но и при этой строгости, – говорит современник, – конечно, «примеров целомудрия и супружеской верности не надо было искать в полковых штаб-квартирах[60]. Не меньшая забота проявлялась и о вдовах нижних чинов. Приказом по полку ротным командирам предлагалось «приискивать им женихов из рядовых или рекрут, но не против воли, а имеющих к тому желание». Жениться на казачках, солдатских дочерях и вдовах других полков строго воспрещалось, «ибо воля главного начальства была, – как говорилось в приказе, – чтобы нижние воинские чины, расположенные к женитьбе, брали за себя из полка, в коем служат, рекрутских вдов»[61]. На всех сирот обоего пола, до семилетнего возраста, требовалось от провиантского ведомства половинная дача провианта и деньгами по одному рублю в месяц; с 12-ти лет отпускалась уже полная дача и сиротское жалованье в размере 3-х рублей в треть[62]. С начала женатые солдаты распределялись по всем ротам. Неудобства, от этого проистекшие сказались очень скоро: при непрерывных передвижениях рот с одного места на другое, семейные нижние чины вынуждены были продавать за бесценок свои землянки, дома, прочее хозяйство и обзаводиться тем же на новых местах; это конечно подрывало благосостояние их, тем более, что начальство не разрешало передавать имущество в частные руки. Только в 1825 году, согласно приказа генерала Ермолова, все женатые солдаты соединены были в каждом батальоне в одну роту и поселены при батальонных штабах. Здесь им отведены были участки земли и отпущены от казны средства на устройство хозяйства. Женатая рота нашего 3-го батальона поселилась близ Кисловодского укрепления, где сразу возник поселок вокруг «Кислого источника».

Заботясь о благосостоянии минеральных вод, генерал Ермолов составил строительную комиссию; председателем ее назначил командира 3-го батальона Тенгинского полка; членами – одного архитектора и трех наших офицеров. Места под постройки на «главном проспекте», разрешалось раздавать даром желающим из обывателей Кавказской губернии, отдавая преимущество офицерам Тенгинского полка. Комиссия строго должна была следить, чтобы все дома возводились на каменном фундаменте и под железными или из теса крышами, имея по наружному фасаду не менее пяти окон. С целью доставить посетителям какое-нибудь увеселение, предписано было возможно поспешнее возвести временное строение для «ресторации, с одною большою комнатою для танцования[63]. Все работы по постройке ванн, казенных гостиниц, флигелей, рестораций производилось исключительно руками нижних чинов нашего 3-го батальона, при участии полковых подъемных и артельных лошадей. За каждый день работ выдавалось всем по 10-ти копеек из сумм на «возведение кордонных укреплений на кавказской линии»; мастеровые нижние чины получали отдельную плату, соответственно производимой ими работы.

Смотрителем «кислых минеральных вод» до 1824 года состоял воинский начальник Кисловодского укрепления, командир 3-го батальона Тенгинского полка; он же официально числился почтмейстером; принятая им денежная корреспонденция заделывалась в тюки и на вьюках отправлялась два раза в неделю в полковую канцелярию, а оттуда рассылалась уже на соответствующие тракты. По наступлении курса лечения на минеральных водах, находившаяся здесь рота нашего полка укомплектовывалась почти вдвое. От нее наряжались нижние чины для исправления полицейских обязанностей, для наблюдения за гостиницей и чистотою ванн и т. п.

Когда же больные переезжали из Кисловодска в Железноводск, то рота наша конвоировала их в пути и охраняла во время курса лечения. Тогда в Железноводске, кроме одного казенного дома в восемь комнат, никаких других построек не было. Больные обыкновенно размещались по палаткам и ногайским кибиткам; вокруг разбивался лагерь роты тенгинцев, от которой и выставлялась цепь постов. Таким образом, тенгинцы были пионерами в деле устройства нынешних знаменитых минеральных вод. Теперешние посетители нашего курорта вероятно с трудом могут представить себе, что было время, когда делали моцион под охраной вооруженной стражи, а прием целительных ванн мог быть ежеминутно прерван тревогой и, приходилось тогда выскакивать полуодетым и бежать под защиту конвоя.

И другие батальоны нашего полка, помимо военных действий, принимали самое деятельное участие в производстве общественных работ. На Кавказе в то время не было ни благоустроенных городов, ни сносных помещений для офицеров и нижних чинов, отсутствовали госпитали, а пути сообщения представляли из себя нечто ужасное. На все нужны были рабочие руки, а в них в то время ощущался большой недостаток; приходилось по необходимости пользоваться услугами войск.

Тенгинцами, например, возведен госпиталь в крепостях Константиногорской, Темнолесской и Кумском штерншанце, разработана кабардинская дорога и т. д., не говоря уже о том, что над постройкой новых укреплений и постов в районе расположения полка, постоянно трудились наши солдаты. Заступ, лом, топор и коса почти не выпускались из рук, а заряженное ружье всегда перекинуто было на ремне через плечо для скорейшего отражения хищного неприятеля. Работа кипела повсеместно: там взрывали камни, там подваливали чудовищные деревья, там косили траву, выжигали кирпичи, угли, и все это нередко делалось под свист горских пуль. Рота в сборе бывала только в походе; в остальное время ротный командир видел около себя одних должностных нижних чинов, так как все люди разбросаны были по постам или же находились на казенных работах, и даже в Светлый Праздник большинство солдат ожидало на постах прибытия полкового священника с походною церковью, который сразу исповедовал, причащал и служил краткую заутреню, иногда спустя уже несколько дней после праздника. Кусок черного сухаря, немного мяса, да водка полугарная составляли все разговение нижних чинов и только офицерам с большим трудом и за баснословную цену удавалось раздобыть несколько десятков яиц[64].

Развлечений не было никаких. Неудивительно, что поэтому ярмарка в Георгиевске и Ставрополе составляли событие, о котором нижние чины говорили задолго до открытия их. Каждый с нетерпением ждал, отпустят ли его в э том году потолкаться среди балаганов с заезжими петрушками или между рядами лавок с красными товарами и всевозможными яствами. О ротных библиотеках не было и помину. Вероятно по причине незначительной грамотности. Так, из прибывших в 1821 году 394 рекрут читать умело всего два человека[65]. Единственным чтением в ротах служили книги Нового Завета, пожалованные нашему полку в 1820 году Государем Императором Александром I, в количестве тридцати экземпляров, по десяти на каждый батальон.

Ротное хозяйство с прибытием полка на Кавказ сразу стало значительно увеличиваться; вместо одной артельной лошади появилось в ротах несколько запряженных троек, пары две-три рабочих волов и стада овец, овчина с которых шла на полушубки. И высшее начальство не только не запрещало, но даже поощряло развитие хозяйства: условия, в которых находились кавказские полки, требовали, чтобы роты были вполне самостоятельны в своем хозяйстве. Где здесь ожидать было своевременного подвоза подрядчиком продовольственных припасов, когда расстояние от штаб-квартиры до стоянки рот нередко достигало 200 и более верст, когда разлитие рек и глубокие снега, заваливавшие горные тропинки, зачастую совершенно прекращали сообщение с окружающим миром. Нужно было всегда самим заботиться о своем продовольствии, чтобы не стать в безвыходное положение.

Вообще, следует заметить, что тенгинцы попали на Кавказе в весьма суровые условия, несравненно более тягостные чем те, которые приходилось испытывать до сих пор. Но время, а главное пример новых однополчан, бывших суздальцев, уже обтерпевшихся, скоро приучили к присущей кавказским войскам выносливости и находчивости в устранении разного рода невзгод. Вместе с тем, упорная война с горцами, постоянные совместные походы, бивачная жизнь постепенно выработали в высшей степени своеобразные отношения между офицерами и нижними чинами нашего полка. «Власть не давила солдат и они ее не чувствовали. Отсюда – безграничное уважение к ней, соперничество в военных доблестях, сыновняя любовь к начальству»[66]. Это тоже составляло особенно характерное явление, свойственное кавказским войскам, и как драгоценный завет традиционно сохраняющееся до наших дней.

Глава 2

Боевая деятельность полка на Кавказской линии. Первые потери. Набеги и экспедиции. Ермоловская система просек. Набег в Чечню. Очищение Ханкальского ущелья. Майор Курило. Набеги в Кабарду в 1821–1822 годах. Действия 1-го и 2-го батальонов. Прибытие генерала Вельяминова. Знаменитый его приказ. Движение к верховьям Лабы. 1824 год. Спокойствие на линии. Эпизод во время сатовки в Прочном Окопе. Действия в 1825 году против «беглых кабардинцев». Постройка укрепления на Белой. Действия на рр. Шагуат, Кинджал. Хасаут. Обострение дел на линии и с Персией. Причины войны. Кончина Александра I и воцарение Николая I. 1826 год. Разрыв с Персией. Общий очерк военных действий. Подготовление полка к походу. 1827 год. Смена Ермолова. Отзыв Дибича о ермоловских войсках. Выступление полка в поход. Сагинов. Претензия, заявленная офицерами. Коммуникационная линия. Тыловая деятельность полка. Смертность в полку. Наступление за Араке в 1827 году. Сдача Ардебиля. Конец войны. Деятельность батальонов во время турецкой войны. Полковник Лисаневич. Его заботы об улучшении санитарной части. Обратное выступление полка на линию. 1830 год. Деятельность 3-го резервного батальона за последние три года. Участие батальона в карачаевской экспедиции. Приход действующих батальонов на линию. Смерть генерала Фролова.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«Хроника кавказских войск» А. Л. Гизетти.

2

П.С.З. Т.VII, № 5196. Барон Штенгель. «Настольный хронологический указатель», стр. 34.

3

П.С.З. Т.VIII, № 12135.

4

П.С.З. Т. XXIV, № 17581. Барон Штенгель. «Настольный хронологический указатель», стр. 35. Св. шт. к. № 17606.

5

«Хроника рос. Имп. армии». Сост. кн. Долгорукий 1799 г. № 82.

6

А. Л. Гизетти. «Хроника кавказских войск»

7

Барон Штенгель. «Настольный хронологический указатель», стр. 94.

8

Дубровин «А.П. Ермолов на Кавказе» Воен. Сбор. 1882 г. № 2, стр. 205.

9

Письмо от 22-го февраля 1819 г. Приложение к запискам Ермолова. Дубровин «А.П. Ермолов на Кавказе» Воен. Сбор. 1882 г. № 4. Потто «Кавказская война в отдельных очерках», II, вып. 1-й.

10

На Кавказе в то время числилось: 58 бат. пех., 1 драгун., 9 донск. казачьих полков и 120 орудий; из этого числа 39 бат. и 50 орудий находились в Закавказье, остальные охраняли Кавказскую линию. Янжул. «80 лет боевой и мирной жизни 20 артиллер. бригады».

11

Из годовых рапортов Тенгинского полка за 1819 г. видно, что большинство ран, полученных нижними чинами в сражениях, относились к разряду штыковых и сабельных.

12

В деле № 6960 за 1819 год. Архива Управления Владикавказской бригады, имеется собственноручное расписание Ермолова с его пометками; архив Кавказского воен, округа. Исходящий секретный журнал за 1819 год. Гизетти. «Хроника Кавказских войск». Впоследствии об этом был отдан приказ по отдельному Грузинскому корпусу от 4-го ноября 1819 года за № 37.

13

О майоре Принце, капитане Кашутине. шт. – капитане Алехине, полковник Максимович в приказе по Суздальскому полку от 21-го октября 1819 года не упоминает, так как названные офицеры прибыли из командировок гораздо позже.

14

За это сражение он был награжден орденом св. Георгия 4-й степени.

15

«Уведомляю, писал он в одном из отношений полковн. Оранский, что я не есть столь подчинен, чтобы мог тотчас готов на все ваши (полковника Максимовича) прихоти; я тоже есть командир полка довольное время и был счастлив всегда быть готовым на все неожиданные случайности. Я находился с полком в таких местах, где должен был почасту представляться главнокомандующим и даже лицезреть самого Монарха и доказывал пред высокими лицами не на бумаге, ни обещаниями, а на самом деле мое усердие». Полковник Оранский в 1826 г. был произведен в генерал-майоры с назначением командиром 3-й бригады 22-й пех. дивизии; с 1830 г. состоял комендантом Владикавказской крепости; в 1834 году назначен начальником Ахалцихского пашалыка, в каковой должности состоял до 1837 года, когда за болезнью и ранами уволен от службы.

16

Полковой архив. Исходящий журнал за 1819 г. дело № 4.

17

Приказы по Суздальскому полку за 1819 г. дело № 238. При изыскании материалов для истории Тенгинского полка в архиве Кубанского казачьего войска – в гор. Екатеринодаре, был найден остаток архива Суздальского полка с 1788 по 1819 год в количестве 253 дел; в начале 1898 года этот архив был перевезен в гор. Тифлис и теперь хранится в Военно-Историческом отделе при штабе Кавказского военного округа.

18

Соч. Дебу. «О Кавказской линии с 1816–1826 гг.»

19

Полковой архив, дело № 4 за 1820 г.

20

Полковой архив, бумаги по казначейской части за 1820 г., дело № 20.

21

Записки Ермолова, ч. II, стр. 42.

22

Рапорт шт. – капитана Лыкова от 23-го сентября 1819 года. Полковой архив. Исходящий журнал за 1819 год, дело № 4.

23

Полковой архив, исходящий журнал за 1820 год. Дело № 17.

24

Дубровин. «История войн и владычества русских на Кавказе», т. 1, кн. 1-я.

25

Записки Алексея Петровича Ермолова, ч. II.

26

Соч. Дебу. «О Кавказской линии».

27

Дубровин. «История войн и владычества русских на Кавказе», т. 1, кн. 1-я.

28

Дубровин. «История войн и владычества русских на Кавказе», т. 1, кн. 1-я. Дебу. «О Кавказской линии».

29

Абадзехи, шапсуги и натухайцы не имели княжеского сословия.

30

Деревянный столб, обмотанный смоляной паклей.

31

Романовский. «Кавказ и Кавказская война», стр. 208.

32

Деревянный столб, обмотанный смоляной паклей.

33

Романовский. «Кавказ и Кавказская война», стр. 208.

34

Барон Торнау. «Воспоминание о Кавказе и Грузии». Русский Вестник. 1869 г. № 1.

35

Полковой архив. Исходящий журнал за 1819 г., дело № 110.

36

Архив Суздальского полка. Приказ за 1819 г., дело № 238.

37

Арх. шт. Кавк. воен, округа. Предписание ген. Ермолова ген. Сталю 2-му. Исходящий журнал. 2-я половина за 1824 г, дело № 235, по дежурству 1-го отд.

38

Полковой архив. Исходящий журнал за 1821 г., дело № 54.

39

Дебу. «О Кавказской линии с 1816–1826 год».

40

Полковой архив. Исходящий журнал за 1819 г., дело № 3.

41

Полковой архив. Входящие бумаги за 1822 г., дело № 63, рапорт прап. Самуйлова.

42

Полковой архив. Исходящий журнал за 1821 г., дело № 54.

43

Полковой архив. Исходящий журнал за 1823 г., дела № № 108 и 142.

44

Приказы по 1-му бат. за 1821 г. № 3. Дело № 98.

45

Полковой архив. Чернов. Бум. по казнач. части за 1820-24 гг„дела № № 12 и 924.

46

Арх. Сузд. Полка. Приказы за 1819 г., дело № 238; полк. арх. рот. бум., д. № 98.

47

Соч. Погодина. «Материалы для биографии Ермолова».

48

Арх. Сузд. полка. Приказы по полку за 1819 г, дело № 238.

49

Приказ по войскам Кавказской линии 10-го октября 1819 г, дело № 51.

50

Записки Ермолова ч. II, стр.70.

51

Полковой архив 1820 года, дела № № 1, 13 и 20.

52

Полковой архив, военно-судные дела за № № 339, 606, 788, 1969 и 1136.

53

Соч. Дебу «О Кавказской линии».

54

Полковой архив, дело № 83. Входящие бумаги по команде за 1823 год.

55

Полковой архив, дело № 83. Соч. Дебу «О Кавказской линии».

56

Записки Бриммера, стр. 84.

57

Полковой архив за 1820 г. Входящие бумаги № 10. Центральный архив пр и управлении начальника владикавказской местной бригады, по валовой описи дело № 12216.

58

Полковой архив. Исходящий журнал за 1822 г., дело № 68.

59

Полковой архив. Входящие бумаги за 182 г., дело № 63.

60

Записки Бриммера. стр. 86

61

Полковой архив. Исходящий журнал за 1822 г., дело № 63 и 68.

62

Высочайше утвержденное распоряжение государственного совета от 16-го января 1811 г.

63

Полковой архив. Входящие бумаги 3-го бат. за 1821 г, дело № 46. Акты кавказской археографической комиссии, т. П ч., 2-я, стр.624.

64

Полковой архив. Исходящий журнал за 1821 г., дело № 16

65

Кавказский сборник, т. II, стр. 390.

66

Кавказский сборник, т. II, стр. 390.