Седьмое Солнце: сны на грани

Не успела Катя отойти от загадки с ручкой, как с размаху налетела сразу на две новые. Она и раньше замечала, что с Викой творится нечто странное, но значения этому не придавала. Соседка по парте словно старалась общаться как можно меньше: не приседала на уши рассказами о своих парнях, больше не зазывала прогуляться по магазинам или погостить в общаге. Катя взирала на эту ситуацию с высокомерным снисхождением: ну что одногруппницаможет понимать со своими приземлёнными проблемами? Наверняка обиделась из-за какой-то мелочи и теперь ходит дуется. К чему тратить время и выяснять? Само пройдет. Но когда Вика неожиданно «ушла к другой», пересев к новенькой, вышедшей из декрета, Катя была озадачена. Лишь оставшись за партой одна, она обратила на подругу внимание. После занятий нагнала ее у остановки:

– Вик, у тебя что-то случилось?

– У меня – ничего. Это ты оказалась двуличной стервой! – с размаху выплюнула одногруппница.

– Я!? – опешила девушка.

– Да, ты! – и Вика затараторила быстро и нервно, буквально захлебываясь словами, как будто давно назревало, и вот, наконец, прорвало, – Ты строишь из себя всепонимающую и высокодуховную, а на самом деле говоришь одно, а ведешь себя совсем по-другому! Часто даже не слушаешь меня, размышляешь о чем-то своем и отмахиваешься…

– Ого! – присвистнул В.Д, – это она верно подметила.

– … и ты говорила, что тот красавчик на машине… что ты познакомишь нас позже! Но когда я встретила вас в пиццерии, мило воркующих, и подошла поздороваться, ты просто проигнорировала! Сделала вид, что меня не знаешь! Полной дурой выставила!

– Я… – удивленно начала Катя, – я действительно общалась в пиццерии с Владом, но тебя там не видела.

Вика всплеснула руками и буквально прокричала:

– Ах, не видела! – и уставилась с ненавистью. – Вот это твое вранье в лоб больше всего и бесит! Сказала бы сразу, что он твой, и вопросов бы не было, – она сморщилась и отвернулась. Продолжила, уже тише, – Когда мы впервые встретились в институте, ты вела себя как невинная овечка. Это уже потом до меня дошло, что это простое притворство, когда застукала, как ты с парнем под дождем целовалась…

– Что!? – у Кати глаза на лоб полезли. – Тут ты точно что-то путаешь. Я ни с кем не…

– Ах, опять я что-то путаю! Ну уж нет, подруга, – она с презрением выплюнула последнее слово. – Я все отлично разглядела! Такого дебильного зонта, как у тебя, больше не существует в природе!

– Постой… – неприятное предчувствие шевельнулось внутри, – когда это было?

– В конце первого курса, перед летними экзаменами, – скептически скривилась Вика. – Что, даже не помнишь? Дождь как из ведра лил, меня друг на машине до общаги вез, притормозили на светофоре. А тут вы у обочины, ну где остановка трамвая. Я сначала зонтик твой опознала, он раскрытым рядом валялся. А вам, понятное дело, не до него было, – и одногруппница сделала шаг в сторону подъехавшего автобуса.

– Стой! – Катя перехватила за руку. – Как… как выглядел парень?!

В глазах собеседницы мелькнуло замешательство:

– Ты что-то употребляешь? – она нахмурилась и посмотрела с подозрением. – Как можно не знать, с кем целуешься? У тебя их так много было?

– Вспомни! Это очень важно. Его рост, цвет волос, одежда…

– Да я его мельком видела! Уже больше двух лет прошло, даже не знаю. Рост как у тебя вроде…

– А волосы?!

– Да не помню я! Кажется, светлые.

Катя выпустила Вику, и та все же успела впихнуться в автобус.

Ну и ну… Кто это мог быть? Почему-то сразу всплыл образ Антона. Потрясла головой. Светлые волосы еще у Ледышки, у нескольких парней с курса. Или вообще, незнакомец какой-нибудь.

– Ты на нее так давила, что она, скорее, ляпнула, чтобы отвязаться, – встрял В.Д. – Так что про волосы – это неточно. Но давай восстановим картину происшествия: получается, ты ехала в трамвае, демоническая часть обрела контроль над телом и попыталась выйти на другой остановке, но забыла зонтик. Незнакомец напомнил, а потом вы вышли и начали целоваться. Интересное развитие событий, – В.Д захихикал. – Видимо, в этом парень оказался неплох, раз ты инициацию прогуляла – нашлись дела поинтересней. А еще, ты лист зачем-то выдрала, с иннервацией сердца. Подарила на память? Вот любопытно, где ты была в тот момент? Если бы рвала его под дождем, всю последующую страницу бы смыло. Одной рукой рвать, другой держать зонт – маловероятно. Значит, находилась в помещении. Может, вы к нему домой поехали? Ну, продолжать знакомство…

– Да иди ты! – психанула девушка. – Тут не до смеха. Скорее, страшно. Я бы не стала с кем попало целоваться, в первый раз… тем более, на улице! Этому должно быть логическое объяснение. Может, все-таки Вика ошиблась?

– Ну, если тебе так спокойней… надейся и верь. Кстати, а по поводу пиццерии: там явно что-то не чисто.

– Ага. Я сейчас подумала: в тот день мне Антон звонил в десять вечера, причем раза три, но я почему-то не слышала, хотя громкость стояла на максимуме. А ночью еще кошмар про часы приснился…

– Ладно, ты попытайся вспомнить, а мне «в Принца» пора.

– Как ты сказал? В.Д, эй! Куда опять исчезаешь?!

А вечером на другом конце города большой черный кот дремал на подоконнике. Казалось, ему нет дела до мирской суеты, однако оттопыренные ушки внимательно слушали, а упитанное тельце покоилось ровно так, чтобы сквозь щель между шторами иметь хороший обзор.

– Вот так просто? Кинул нож – и все? И убил Вонючку? – Влад сидел на стуле в гостиной и сверлил взглядом блондинку напротив. В.Д сразу узнал в ней Сову и с трудом поборол желание припустить оттуда со всех четырех лап.

– Да. Я много раз пересматривала этот момент глазами покойного, и была осторожна, как ты и предупреждал, – собеседница встала, и, обойдя со спины, провела по плечам парня своими красными ногтями, – Расслабься, я сделаю массаж. Ты в последнее время такой странный стал… безучастный, нечитаемый. Я больше не могу знать, что твориться в твоей голове. Но, скажу прямо: я уверена, что в гонке на преемственность победит Ледышка. Ведь у тебя сразу две слабости: семья и Катя. А у него нет ни одной. К тому же, ты здорово прокололся, что этому Паше помог. Ведь Мастер давал конкретное задание: заставить их Учителя проявить свою силу. Но ты все испортил…

Влад закрыл глаза.

– Времени еще много, а их Учителя, полагаю, придется сначала найти.

– И, кстати, я заметила на Кате твою защиту, – она начала растирать плечи, – как бы это боком не вышло – лучше убери ее.

Тело парня неожиданно затряслось. Блондинка резко отдернула руки и обошла стул, чтобы взглянуть на лицо: он смеялся.

– Забавно получилось: я затеял спор, чтобы поставить защиту, но неожиданно проиграл. Вот и пришлось их задохлика спасать. Теперь, чтобы ее снять, нужно снова обниматься, – в глазах проступила беззаботность и легкость, и он сразу сделался будто на несколько лет моложе. – А вдруг я опять проиграю, кто знает… – и продолжил хихикать.

Собеседница посмотрела с удивлением.

– Вижу, тебе больно весело.

– Мне нравится играть с людьми, но не ожидал, что Катя окажется такой упертой. Только вот, зря тревожился за нее: Котовский оказался с сюрпризом. Я бы не смог убить Вонючку на его территории, во сне, а он сделал это с легкостью. Староста точно не их Учитель?

Сова сузила глаза:

– Не похоже. Но и без этого, полагаю, он еще вдоволь потреплет нам нервы.

– Влад встал, подошел к пианино и задумчиво провел пальцем по крышке. Развернулся.

– А мне вот интересно: ведь Котовский, прежде всего, человек, и наверняка имеет желания и потребности… – он странно улыбнулся и глухо поинтересовался, – Так, может, попытаться сделать его своим союзником?

– Полагаешь, стоит попробовать на нем способности?

Парень пожал плечами:

– Почему бы и нет. Время сейчас такое: люди стали развращенными, поэтому Ледышка и на коне. Вот и испытаю на старосте способности нашего Никки, у меня они, конечно, послабее будут…

– А это мысль. Ладно, мне пора, – заторопилась блондинка и пошла к выходу.

– Людмила!

– Что? – женщина замерла у порога.

– Уверена, что сможешь усидеть на двух стульях? Еще раз подумай, на чьей ты стороне.

Та фыркнула и хлопнула дверью.

Влад вновь захихикал и прошептал:

– Глупость неизлечима. Но я бы хотел увидеть… как Ледышка феерически опозорится.

Через минуту входная дверь распахнулась.

– Ты кормил Принца? – спросила Лина, стягивая сапожки.

– Конечно. Вот только он не пришел есть.

– Как так? Раньше ведь никогда не отказывался. Может, заболел? И не встречает меня, как обычно…

Кот вздрогнул и неуклюже соскользнул с подоконника. Затем хрипло мяукнул и, виляя хвостом, быстро засеменил к девушке.

Глава 17. Снег подо льдом

Прошло несколько дней, В.Д не появлялся, но периферией сознания Кате порой удавалось отслеживать исходящие от него слабые всполохи активности. Три вечера подряд она вновь и вновь напрягала память, пытаясь пересмотреть разговор в пиццерии с Владом. Дойдя до отсутствующей части воспоминаний, девушка ставила жирный вопросительный знак, словно стараясь протолкнуть вопрос глубоко в подкорку. Ей постоянно казалось, что не хватает еще немного, что осталось совсем чуть-чуть, и все откроется. Нужные образы будто плавали на поверхности, но, когда она закидывала сачок внимания, пытаясь подтянуть их поближе, те просачивались сквозь крупную сетку, по-прежнему оставаясь непроявленными. Второй рассказ – про поцелуй под дождем – тоже не давал покоя, но ощущался лишь как едва уловимый отблеск на дне колодца, и девушка понимала, что, сколько туда ни ныряй, результата не будет. Поэтому она всецело сосредоточилась на вечере в пиццерии.

И на третий день, ночью, ее накрыло кошмаром. Пробуждение было резким. Катя вздрогнула и села в кровати. Обрывки сна все еще копошились в голове, заполняя собой темноту комнаты. Она только что бродила босиком по мертвому лесу, а ветер что-то тихо шептал ей голосом Влада. А потом увидела циферблат часов. И начала падать…

Посидела немного, вороша образы и выискивая хотя бы малюсенькую зацепку. Внутри росла уверенность, что вот сейчас она все поймет, что она уже почти и… – ничего. Разочарованно выдохнув, протянула руку и включила ночник. И свет, озаривший пространство вокруг, будто одновременно проник и в разум – на нее резко обрушились воспоминания.

В тот день Влад, попрощавшись, ушел, но через минуту вернулся назад. Вопросительно подняв глаза, она тут же попала в плен его голоса:

– А сейчас ты мне все расскажешь, честно и максимально подробно ответишь на любой вопрос, а потом забудешь об этом втором разговоре.

И Катя все ему выложила: о событиях в доме тренерши и причине своей тошноты, о составе и практиках группы, о способностях Нила и силе Милы, беседах с Антоном. Особенно Влада интересовал староста и личность Учителя, но, благо, она не встречалась с последним и даже не догадывалась, кто это. Потом пошли вопросы про нее саму: детство, друзья, семья, предпочтения. Она выудила из недр памяти и выложила ему даже то, что давно осело и покрылось пылью. Это не хотелось бы вспоминать в принципе, а уж рассказывать кому-то – и подавно.

Девушка встала с кровати потрясенная. Краска стыда на лице выцветала, сменяясь смертельной бледностью. Внутри вскипала дикая Ярость. Вот ведь сволочь! Она спешно оделась и выглянула в окно – на улице крупными хлопьями валил снег. Достала телефон и вызвала такси. Было начало четвертого ночи, и Саша давно спала. Стараясь ступать бесшумно, спустилась к машине. Она решила нанести визит Владу, словно шестым чувством определив – он дома.

Таксист вел машину молча. Лишь отдаленный вой метели и мерный скрип дворников нарушал тишину. В салоне было натоплено, но, когда водитель выкручивал руль, подставляя ветру правую половину, тот с глухим стуком врезался в железо, просачиваясь на границе двери морозными тонкими струями. Свет фар отчаянно пробивался сквозь плотную завесу снега, то тут то там выхватывая из белого плена запорошенные дома, сугробы-автомобили, бледные огни фонарей и другие объекты, трудноразличимые и бесформенные. На середине пути взгляд зацепился за съехавшую в кювет девятку, на мгновение осветив ее и вырвав из цепких лап тьмы. Похоже, владелец не справился с управлением и просто бросил машину стоять до утра, а сам отправился в тепло пережидать непогоду.

– Сэкономил на зимней резине, – прокомментировал таксист, прорезая молчание. Да, вчера ярко светило солнце, снег подтаял, и за вечер дорога превратилась в каток. Теперь нужно быть осторожней: под снегом – скользкий лед. – Мало того, что сами бьются, так еще и в других врезаются, – недовольно забормотал водитель и поведал похожую историю из жизни. А потом все смешалось: земля, небо, ограничители по обочинам. Катя пропускала болтовню спутника мимо ушей, отстраненно наблюдая, как в свете фар мечется бездна испуганных снежных крошек.

– Девушка, мы на месте.

Катя вздрогнула и рассчиталась за проезд. Нехотя покинув защищенное убежище, подошла к воротам. Створки оказались приоткрыты, и она легко прошмыгнула внутрь. Рядом разглядела дорожку следов и с десяток припаркованных автомобилей, уже довольно основательно припорошенных сверху. Окна дома излучали свет: в одних он горел ярко, щедро озаряя улицу, в других был приглушенным, в третьих – прятался за плотными шторами. Сквозь ткань мелькали силуэты людей, доносилась музыка и слышался смех – здесь активно что-то праздновали.

Катя вдруг испугалась – мало ли с чем там придется столкнуться. Похоже, ее решение заявиться домой к Владу было слегка опрометчивым. Она стянула варежку, извлекла телефон и, невзирая на немеющие от холода пальцы, набрала смс Нилу: «Иду на разборку – бить морду Владу». Сам ведь говорил звать на стрелки. Затем, глубоко вдохнув, переступила порог дома.

Тут вечеринка шла полным ходом. Грохотала музыка, молодежь танцевала, парочки тискались в креслах по углам, пили алкоголь, курили кальян. Судя по цифре «21» из шариков – праздновали чей-то день рождения. Именинник, в нелепой шапочке и почему-то в одних трусах, на импровизированной сцене пытался изобразить нечто смешное, подпрыгивая и махая руками. К нему подскочила девушка с бутылкой. «Пей! Пей! Пей!» – скандировала публика. Ну и забавы у современной молодежи. Лина, как ни странно, просто общалась в углу с каким-то парнем и ее не заметила. Видимо, это были ее друзья. Катя повесила верхнюю одежду и устремилась к лестнице, целясь напрямик в комнату Влада. Один поддатый хмырь, глупо улыбаясь, раскинул грабли и попытался преградить дорогу, затянув привычное: «Вы такая красивая…». На ходу увернулась, подвыпившего повело вбок и он, внезапно икнув, завалился на журнальный столик. Рядом кто-то громко заржал.

Взбежала по лестнице вверх, пинком распахнула дверь и ворвалась в знакомую комнату. Приглушенный свет, нежная мелодия и запах какой-то лимонной травы…

Влад сидел в черном кожаном кресле, а на его коленях елозила незнакомая девица. Его лицо при этом оставалось безучастным и как будто даже скучающим. Ярость, уже было поутихшая, жаркой волной всколыхнулась вновь. Несколько стремительных шагов, и она стянула наездницу на пол, с облегчением отмечая, что у Влада расстегнута только рубашка.

– Вышла вон! – прикрикнула на девицу, и та, вскочив, уставилась на парня, ожидая поддержки. Однако он сделал прощальный знак рукой, и она, психанув, умчалась прочь.

Не успела захлопнуться дверь, как Катя замахнулась для пощечины.

– Ты подлец!

Легко поймал руку.

– Мерзавец, гад! – взорвалась, вскидывая вторую.

Перехватил и ее.

Попыталась заехать коленом в пах, но он внезапно переместил руки на талию и потянул на себя. Потеряв равновесие, девушка упала сверху и уткнулась носом в его плечо. Рассмеявшись, он притянул еще ближе.

– Ревнуешь? И… что дальше?

– Я вспомнила, что в пиццерии ты заставил меня все рассказать! – уперлась ладонями в его грудь.

– Вот, значит, как? – начал он вкрадчиво. – Но ты же сама разрешила, поддалась, а я просто пожалел: увидел, что тошнит, а ты скрываешь причину. Решил, что ты куда-то вляпалась и оказался прав, – он пробрался одной ладонью под кофту и начал медленно двигаться вверх по коже. – До этого я полагал, что ваша группа – просто игра. Сейчас полно таких, которые собираются и просто болтают от нечего делать. Но, когда ты мне все выложила, стало понятно, что группа очень даже реальная. А ваш учитель – как раз тот, кто мне нужен, – прошептал на ухо. – И я заставлю его проявить себя… – его пальцы скользнули под лифчик.

– Ты не имел права копаться в моем прошлом! – попыталась вырваться. – И ты… ты подло использовал меня! А я тебе уже начала доверять…

– Я не доверяю даже себе. И потом, в твоей жизни еще не происходило ничего ужасного, а ты комплексуешь и строишь из этого трагедию, – он скривил губы в улыбку и вдруг отпустил. – Подумаешь, родители не любили, да детки обижали в школе.

– А с тобой, стало быть, происходило? – огрызнулась и, вскочив, быстро переместилась в кресло напротив. Один краткий миг презрение в его взгляде граничило с болью, и он вновь надел маску спокойного безразличия. – И, кстати, я просмотрела видео с камер у дороги: вы с Гипножабой пытались убить меня, заставив бросится под газель, – выпалив это, Катя задержала дыхание, а сердце болезненно сжалось. Она все еще надеялась, что он опровергнет ее слова. Но Влад молчал, и с каждым ударом пульса эта надежда таяла.

– Я против бессмысленного насилия, – наконец выдал он. – Убить тебя в тот день – было не моей идеей. Я тебя не помнил. Однако… давай поставим точку здесь и сейчас. Эти «брачные» игры порядком наскучили. Ты ведешь себя как собака на сене: ни себе, ни другим. Исходя из рассказанного под внушением, ты боишься серьезных отношений, полагаешь, что стоит с кем-то сблизиться, и это кончится плохо, поэтому предпочитаешь всегда быть одна и отталкиваешь людей.

– Неправда. У меня сейчас есть лучшая подруга! Саша.

– Она же первая тебя и предаст. Но сейчас суть в другом: ты мне больше неинтересна, раньше хоть весело было. Ладно бы я не помнил, но сейчас я помню все, поэтому твоя игра в недотрогу выглядит неубедительно.

– Но я не играю!

– Да ну. Хотя… ведь это уже не ты, человеческая часть стала сильнее. Не желаю тебя такой видеть. Но знаю, как это исправить… поэтому, если хочешь продолжения наших отношений, то только с перемещением в горизонтальную плоскость. Покувыркаемся? Не сомневайся, тебе понравится.

Катя потрясенно покачала головой. Казалось, сейчас перед ней не Влад, а совсем другой человек!

– Я тебя не узнаю, что… что случилось? И… если ты так хорошо меня изучил, то должен знать, что я откажусь!

– Сейчас – откажешься. Однако, запомни: если ты придешь ко мне еще хоть раз, я буду расценивать это как согласие и не отпущу так просто. Я ведь могу тебя заставить или… как ты там говорила? Готова переспать с кем угодно, чтобы спасти чью-то жизнь? Я с радостью это устрою. Тебе лучше уйти. Сейчас же, – что-то было в его взгляде – холодное, острое, страшное. Катя попятилась спиной к двери, затем вылетела в коридор. Зря она приехала, нужно срочно вернуться домой и подумать. Не заметив в полумраке, наступила на хвост большому черному котяре, истошно мяукнув, тот резво отпрыгнул в сторону. Подошла к лестнице и замерла в нерешительности: все гости куда-то схлынули. Потом поняла по звукам с улицы – они запускают во дворе фейерверки.

Лишь особь мужского пола, упитая в хлам, неподвижно растянулась прямо под лестницей. Похоже, тот самый именинник – по труселям опознала. Перевела взгляд выше – в дверях стояла девушка. Почему не со всеми? Фокус внимания полностью застыл на ней. В голове вдруг возникла предельная сосредоточенность, ясность и ни единой мысли. Понимание на глубинном уровне, что вошедшая – опасный враг. Она одета в черное – сапоги до колена, обтягивающие штаны из кожи и водолазка. Того же цвета глаза, загнутые накладные ногти и ниспадающие волосы; длинные и прямые, они огибают плечи и достают почти до пояса. Смотрит в упор, а в зрачках плещется нечто хищное, звериное, злое. «Пантера» – сразу вспыхнула в голове кличка.

– Так-так, – промурлыкала та, и при этом голос нереально завибрировал, – кто тут у нас? – потянулась с кошачьей грацией, изгибая свое стройное тело, а затем бесшумно и мягко заскользила к лестнице. – Какая ма-а-а-ленькая невинная мыш-ш-ш-ка… – переступила через именинника и шагнула на первую ступеньку. Мягко повела ладонью по ребру деревянных перил. На вторую. А в неподвижном взгляде застыла одержимость, жажда убивать. Затем губы разошлись в стороны в зверином оскале, обнажая ровные, идеально белые зубы, а из горла раздался низкий, гортанный смех.

Катя вздрогнула и моргнула, пытаясь рассеять странное оцепенение.

А та поднялась еще на несколько ступенек вверх… ближе.

– Мож-ж-жно… поиграть с ней немного? – вопрос был адресован Владу. Он, как оказалось, тоже вышел из комнаты и теперь бесстрастно наблюдал за происходящим.

– Делай, что хочешь…

Катя инстинктивно отпрянула назад. Нет, это не страх, скорее, просто инстинкт. Раз, два, три. Три шага назад. И застыла. Внутри – полное спокойствие и кристальная ясность.

– Какой бессердечный, – глаза Пантеры вспыхнули предвкушением. – Может, и убить ее можно?

– Попытайся…

Что-то нереальное, чужеродное сквозило в девушке… какая-то странность. Катя пристально всматривалась и вдруг поняла – сквозь нее проступала Тень. Она повторяла контуры тела, но при движении все же чуть-чуть, почти неуловимо, но запаздывала. И вот, половина лестницы пройдена. Тень, словно заметив, что ее обнаружили, ожила еще больше, начала колебаться и дрожать. Что тут вообще происходит!? Она ведь не спит сейчас! Этого просто не может быть. Мысль птицей кружилась в сознании, и наконец налетела сверху. На Катю резко обрушилось привычное неверие, она нервно захихикала, и наваждение исчезло. Пантера стала обычной девушкой в черном. Мерещится же всякая чушь.

– Ну что за нелепые слова, – громко возмутилась, – убить, поиграть. Это ведь несерьезно! Хватит меня разыгрывать, – заозиралась по сторонам, – И где тут камера? Где?

Взгляд Пантеры полыхнул ненавистью, щека задергалась, и она прорычала:

– На куски пор-р-реж-ж-жу…

Осталось семь ступенек… шесть… пять. А вот теперь стало по-настоящему страшно, живот скрутило болезненной судорогой.

– Может, тогда к психиатру… – прошептала, пятясь.

– Эй, тетка! – веселый голос старосты неожиданно прозвучал снизу. – Ты это брось!

Катя вздрогнула, а потом облегченно выдохнула. Ну слава Богу!

– Здесь прям обитель порока, – продолжил незваный гость, тыкая носком туфли неподвижное тело под лестницей. Оно шевельнулось и слабо застонало.

Пантера не оглянулась и вообще никак не отреагировала на визитера. Все с тем же диким оскалом и прожигающим взглядом она продолжила подниматься по лестнице.

– Отойди, Жуть, дай человеку спуститься, – в шутливом тоне произнес Нил.

И снова ноль внимания на говорившего.

– Убью… – прошипела девушка в черном.

– Рискни, – посерьезнел староста.

И Пантера сделала медленный, плавный шаг на последнюю ступеньку. «В-ж-ж… тук… дзинь…», – слилось в один звук. Что произошло, Катя поняла не сразу. А когда поняла, никак не могла поверить. Все-таки, тогда, с Вонючкой, это было во сне. А сейчас… левая ладонь Пантеры оказалась прочно пришпиленной ножом к деревянному поручню лестницы. Рядом блестел выпавший скальпель – та прятала его между пальцев. Несостоявшаяся маньячка зашипела от боли, потом заскулила и начала извиваться в попытках освободить руку, но нож засел капитально. А крови почти нет… может, это все же какая-то игра? Розыгрыш? И девушке в черном сейчас нужна помощь…

– Прием-прием… вызывает планета Земля… – отвлек от размышлений Нил, – спускайся быстрее.

Катя побежала вниз, попутно отмечая, что в руке старосты блестит второй нож. Встала рядом, и он сразу перевел взгляд на Влада:

– Тоже хочешь попробовать? – вроде бы насмешливо спросил, но в глазах нездоровый блеск загорелся.

– Нет, – невесело улыбнулся парень сверху. – Валите уже из моего дома.

– Ты понимаешь значение слова «согласовать»? – Нил начал читать нотации, как только они подошли к машине. – Я спал, и тут смс. Думаешь, мне по кайфу вскакивать с кровати и бежать на твои поиски?

Девушка тяжело вздохнула:

– Извини, я погорячилась.

– Извини, я погорячилась… – передразнил писклявым голосом и, смерив осуждающим взглядом, недовольно буркнул, – И что-то я не заметил на роже Влада следов побоев. Что это, вообще, на тебя нашло?

– Я вспомнила, что перед праздниками он выведал у меня под внушением все: о моей жизни, группе, твоем характере и способностях, о Миле…

– Это скверно.

– А сегодня сказал, что я ему надоела… – Катин голос дрогнул, – и что ему до меня больше нет дела… и разрешил Пантере меня убить…