Трагедия 22 июня. Авторы и виновники

Во второй половине июня 1941 года дивизии 49 стрелкового корпуса сосредоточились в районе Чертков и Гусятин. С началом военных действий корпус вошел в состав 6-й армии, в бой вступил в районе Тарнополя…» (Чекунов С. Пишу исключительно по памяти… М., 2017. С. 74–75.)

Как видите, в этом корпусе вполне провели приведение своих частей в боевую готовность – практически в полную! За исключением – патроны на руки бойцам не выдали. Так что некрасивое утверждение наших маршалов-мемуаристов (или их литнегров в ВНУ ГШ) – о том, что им тиран не давал приводить в б.г. армию до нападения Германии и не давал исполнять ПП – не более чем «лукавство» (а в общем – вранье). Ведь в той же директиве Павлову от 11 июня на вывод второго эшелона так и указали: «Все глубинные стрелковые дивизии и управления стр. корпусов с корпусными частями вывести в лагерь в районы, предусмотренные для них планом прикрытия». И указали – по каким ПП выводить (директива НКО за № 503859/сс/ов), и это – ПП мая 1941-го.

Заодно поясню: нет никаких «лагерей» при выводе по ПП как таковых – в смысле «учебных». Есть район сосредоточения по Плану прикрытия для вторых эшелонов, и уже там дивизия и расположится – во временном полевом лагере. И также и у приграничных дивизий тем более не может быть никаких «лагерей» в их районах по ПП. У них есть свои районы по Плану прикрытия для 1-х эшелонов, и уже там дивизия и расположится – также во временном полевом лагере. Если поступит команда из ГШ не сразу занимать свои рубежи в основной полосе обороны, а только выйти в эти районы, как и было в реальности до 21 июня этим дивизиям…

Но.

Тут стоит отвлечься и немного показать – что сделал сам же Жуков в плане повышения моб. и боеготовности войск приграничных округов, как только стал начальником Генштаба.

Уже в начале февраля 1941-го он и Тимошенко представили Сталину и Молотову проект нового мобплана на 1941 год. В сборнике документов «малиновка» он приводится под номером «№ 272» как «Записка НКО СССР и Генштаба Красной Армии в Политбюро ЦК ВКП(б) – И.В. Сталину и СНК СССР – В.М. Молотову с изложением схемы мобилизационного развертывания Красной Армии. б/н (не позже 12 февраля 1941 г.)».

В этой записке (докладе) Жуков указал:

«В настоящее время в связи с реорганизацией стрелковых, танковых войск, ПВО и военно-воздушных сил, а также с перемещением значительного количества войск, является необходимым рассмотреть и утвердить новую схему мобилизационного развертывания.

В основу новой схемы развертывания Красной Армии положены:

а) новая организация стрелковых, танковых войск, артиллерии, ПВО и военно-воздушных сил;

б) измененная дислокация войск;

в) возможность отмобилизования войск по очередям и каждого округа в отдельности, в зависимости от обстановки».

То есть – Жуков показывает, что новый мобплан, новая схема мобразвертывания РККА предусматривает проводить мобилизацию, как по всей стране, официально и открыто, так и по каждому округу отдельно – если потребуется, в зависимости от обстановки, и – скрытно. Или – проводить отмобилизование даже и отдельных частей, и соединений, если требуется.

И далее Жуков и показывает:

«Порядок проведения мобилизации

Мобилизационным планом 1941 года предусматривается проведение мобилизации по двум вариантам:

а) первый вариант предусматривает проведение мобилизации отдельных военных округов, отдельных частей и соединений, устанавливаемых специальным решением Совета Народных Комиссаров Союза ССР – скрытым порядком, в порядке так называемых «Больших учебных сборов (БУС)».

В этом случае призыв военнообязанных запаса, а также поставка приписанного к частям автотранспорта и конского состава производится персональными повестками, без объявления приказов НКО.

б) второй вариант предусматривает проведение общей мобилизации всех Вооруженных Сил Союза ССР или отдельных военных округов открытым порядком, то есть когда мобилизация объявляется Указом Президиума Верховного Совета СССР (статья 49, пункт «Л» Конституции СССР). В данном случае призыв военнообязанных производится приказами народного комиссара обороны, расклеиваемыми для общего сведения (в порядке ст. 72–73 Закона о всеобщей воинской обязанности)».

То есть проводится либо частичная («частная»), в отдельных округах-регионах или соединениях, но все равно полная мобилизация, либо – всеобщая.

Так вот – Жуков в новом мобплане предусматривает важное – это упрощение мобилизации, повышение мобготовности отдельных соединений, не прибегая к мобилизации формальной:

«По мобилизационному плану 1938–1939 гг. проведение «Больших учебных сборов» (скрытой мобилизации) предусматривалось также по двум вариантам, то есть по литеру «А» и «Б».

По литеру «А» поднимались части по штатам военного времени, имеющие срок готовности только до М-10.

По литеру «Б» поднимаемые части только усиливались на 75–80 % до штата военного времени.

Ввиду того, что вариант по литеру «Б» предусматривался в основном только для частей и соединений, прикрывающих границу, и поскольку по мобилизационному плану 1941 года пограничные части по мирному времени в настоящее время содержатся в усиленном составе, считаю разрабатывать вариант литер «Б» нецелесообразным».

«Литер Б» – это когда отмобилизование частей и тем более приграничных дивизий, оповещение приписных (военнообязанных) и предприятий, которые поставляют по мобилизации лошадей и тот же транспорт, производится за счет ресурсов, приписанных из ближайших районов. Что ускоряло процесс отмобилизования.

А Жуков предлагает уже в течение весны довести приграничные дивизии до «штатов, приближенных к штатам военного времени», усилить эти части «на 75–80 % до штата военного времени». Чтобы не заниматься этим в «угрожаемый период», не тратить на это время в последние дни перед войной, не прибегать к мобилизации по литере «Б» и чтобы приграничные дивизии могли вступить в бой, не требуя мобилизации. Ведь при 75–80 % отмобилизованности в первую очередь укомплектованными будут именно «боевые» части! Что позволит такой дивизии вступить в бой немедленно!

И далее Жуков и предлагает:

«При скрытой мобилизации полагал бы необходимым оставить только один вариант в порядке «Больших учебных сборов (БУС)» на все части, независимо от их сроков готовности. Это мероприятие позволит отмобилизовать при необходимости отдельно каждую часть». (ЦАМО РФ. Ф. 16. Оп. 2154. Д. 4. Л. 199–250. Заверенная копия. Источник – 1941 год. В 2 кн. Кн. 1. М., 1998. С. 608–631.)

То есть Жуков предложил упростить процесс скрытой мобилизации в угрожаемый период, чтобы, не объявляя мобилизацию официально, это можно было делать «распорядительным порядком», через «учебные сборы». Не объявляя всеобщую мобилизацию на всю страну формально! И даже – не объявляя и «БУС» формально! Ведь все наши соседи прекрасно знали, что означают в СССР эти самые «БУС», которые проводились официально (хоть и без «публикации» в газетах) и в сентябре 1939 года, и летом 1940 года. Ведь «БУС» – это скрытая мобилизация. И если в 1939-м и 1940-м мы могли себе позволить проводить эту самую т. н. «скрытую мобилизацию» и не опасаться быть обвиненными в подготовке агрессии, то в 1941 году нам проводить эту самую мобилизацию ни «скрытно», ни тем более официально и открыто – уже нельзя было. По политическим мотивам. Ведь уже идет мировая война, Германия уже всех в Европе нагнула и вышла к новой границе СССР, и СССР занимает официально нейтральную позицию. А проведение мобилизационных мероприятий ставит под сомнение миролюбивость СССР. Со всеми вытекающими…

Таким образом, Жуков, став начальником Генштаба, довел в течение весны 1941-го приграничные дивизии до состава, годного воевать в случае необходимости, и он же начал предлагать Сталину начать мобилизацию официально с 11 июня – и остальным войскам?! Понятное дело, что Жуков в эти дни предложил это сделать – начать формально мобилизацию именно по благим намерениям. Понимая, что принятых уже мер однозначно мало на случай нападения Германии, о чем было точно известно – нападение будет на 99 и 0,9 % – 22 июня. Ведь его стараниями дивизии западных округов были доведены до 10–12 тысяч, но полная численность дивизии должна была быть 14 тысяч. Плюс в наличии должен быть тот же автотранспорт в дивизиях. А с другой стороны, возможно, Жуков тут примитивно «лукавит», и они с Тимошенко не просили у Сталина каких-то дополнительных мер к тем, что уже начали проводиться с мая в СССР! Ведь в черновике своих мемуаров Жуков признал, что мер, принимаемых в те предвоенные дни, было маловато – он понял только после войны… «Теперь»…

Но. Сталин дал военным все возможные в той ситуации полномочия для подготовки к нападению Германии, и только неисполнение тех мероприятий в округах плюс сама дурость предвоенных планов ГШ, Жукова же привели к трагедии. Ведь даже доведенные до 14,5 тысяч приграничные дивизии, но растянутые до 40–50 км вдоль границы, все равно никак не смогли бы удержать танковые дивизии немцев, атакующие в полосе обороны одной нашей сд на границе!

И ведь на тот момент, до 22 июня, сомнений у Жукова с Тимошенко и их окружения особых сомнений их планы действительно не вызывали – «Считалось, что тех войск, которые были предназначены для прикрытия развертывания главных сил, будет достаточно, чтобы сдержать первые удары противника»! А после того как недочеты самих стратегов в НКО и ГШ привели к трагедии, маршалам вроде Жукова и Василевского и пришлось, скрывая свою вину и вину сначала расстрелянных, а затем «реабилитированных» генералов из округов, в общем врать, что причина трагедии 22 июня не в том, что были дурные планы в ГШ, сочиненные теми же василевскими и жуковыми. По которым им самим вполне «хватало» тех войск, которые были предназначены для прикрытия развертывания главных сил – чтобы сдержать первые удары противника! Потому что немцы, так как они били по всем армиям в Европе, они по СССР не ударят. А в том, что им тиран, видите ли, не дал вовремя привести войска в боевую готовность. Не дал довести дивизии до штатов военного времени.

Ну, а на этом, чтоб как-то «объяснить», почему Сталин «не давал» военным приводить войска в б.г., сочинялись и байки, что тиран не давал военным приводить войска в б.г., потому что он, видите ли, не верил им и той же разведке, но верил Гитлеру. Верил, что тот не нападет, не закончив войны с Англией, и прочее вранье…

Было ли достаточным то, что было сделано по приграничным дивизиям в плане их доведения «до штатов приближенных к штатам военного времени»? Для обороны страны? Спорный вопрос. Исследование «1941 год – уроки и выводы» показывали, что более разумным было бы держать приграничные дивизии, доведенные до штатов военного времени, в полном масштабе уже с начала 1941 года, и никаких проблем, чтобы это не сделать, в принципе не было. И как раз от Жукова это и зависело – довести приграничные дивизии с весны 1941-го не до 80 %, до 12 тысяч, а до 100 % – до 14 тысяч. И никакая мобилизация ему в этом случае не нужна была бы вообще в принципе! По крайней мере, для приграничных дивизий, которые и обеспечили бы в случае нападении Германии время остальной армии на полноценную мобилизацию! При условии, конечно, что те смогли бы удержать танковые удары немцев – до 100–150 танков на 1 км границы-фронта! А сами приграничные дивизии держали бы оборону на границе в полосах не более 10 км – на направлениях ожидаемых ударов немцев минимум! И помочь им и должны были те самые 10 ПТБр, что придавались всем армиям на западной границе. Кроме правда той, что Брест закрывать должна была!

Это отмобилизование можно было сделать как раз тем самым «распорядительным порядком», через различные указания округам на это усиление этих дивизий, которых было всего около 40 штук. Пусть даже за счет личного состава войск внутренних округов, что могут провести свое пополнение вполне и после начала войны! С вводом мобилизации на всю страну. Что в принципе и было заложено в планы ГШ.

Но – Жуков в новый мобплан, который им был подписан 12 февраля 1941 года и в марте представлялся и Сталину с Молотовым, и был ими утвержден, как показывает исследователь С. Чекунов (что на с. 73 показывают и «Уроки и выводы» – «12 февраля 1941 г. Генеральный штаб представил правительству новый мобилизационный план – МП-41, который после тщательного его рассмотрения был утвержден»), даже не внес это как предложение. Жуков предложил только это – «по мобилизационному плану 1941 года пограничные части по мирному времени в настоящее время содержатся в усиленном составе». То есть «приближенных к штатам военного времени», но все же не в этих штатах, что потребует все равно пополнения этих дивизий в случае войны. Что при угрозе уже возможной и главное – ожидаемой войны с Германией было явно недостаточно и неразумно. Ну, а для нанесения превентивного удара, или немедленного ответного удара, и тем более приграничные дивизии, имеющие по 10–12 тысяч бойцов, были, конечно же, тем более недостаточны. То есть это однозначно недоработка Жукова – к лету 1941-го дивизии прикрытия границы в приграничных округах не довели до штатов военного времени в полном масштабе. И действительно, никаких причин, чтобы это не сделать в принципе не было. И, повторюсь, «плотность» этих приграничных сд на границе и тем более в той же Прибалтике не должна была быть до 40–50 км!

Вот что писал об этом маршал М.В. Захаров:

«Армии, сосредоточиваемые на территории приграничных округов, были, как говорилось выше, подняты в мае – июне не полностью отмобилизованными. Так, например, стрелковые дивизии, имевшие штатную численность 4483 человека, доводились в среднем только до 12–13 тысяч человек. По литеру «Б» планом вообще предусматривалось доводить численность частей до 75–80 процентов. Таким образом, штатный некомплект поднятых частей и соединений по БУС стал восполняться только в первые дни войны. Многие части положенное им пополнение так и не получили.

<…>

В результате проведенных организационных мероприятий, о чем говорилось выше, штатная численность Красной Армии к началу войны достигла 4 755 034 человек, а списочная численность составляла 4 275 713 человек. Некомплект составлял 479 321 человек, и в основном он падал на незаконченные формирования, предусмотренные планом на 1941 год

Однако в связи с подъемом ряда частей в военных округах и их переброской на запад (эти переброски начались в конце апреля) соединения и части были подняты по так называемым Большим учебным сборам, по которым для пополнения войск было призвано 755 267 человек военнообязанных запаса. С учетом сборов численность Красной Армии к моменту начала войны составляла 5 030 980 человек, а общая укомплектованность армии личным составом – 89,5 %.

Наиболее слабо были укомплектованы укрепленные районы (39,1 %) и авиация (69,7 %). В то же время органы управления имели 121,7 %, а тыла 195,2 % положенного им в мирное время личного состава». (Захаров М.В. Генеральный штаб в предвоенные годы. М., 2005. С. 410.)

Это Захаров писал в 1968 году, и его книга «Накануне великих испытаний», изданная в типографии Академии Генерального штаба ограниченным тиражом – только для военных академий, имела гриф «секретно» 23 года!

Как видите, притом, что сам термин «БУС» официально в армии не применялся с весны 1941-го, именно «Большими учебными сборами» сами военные и называли те «сборы», что проводились официально в округах в мае – июне 1941-го. Ведь на этих сборах привлекались не только военнообязанные, которым выдали оружие и размещали в казармах и расчетах, но и тот же транспорт из народного хозяйства. Чего на обычных учебных сборах не делают. В таких масштабах. Ведь весной 1941-го были не сборы учебные, а шло – развертывание армии к войне – согласно мобплану!

Захаров в новой книге, которая при его жизни вообще так и не вышла (почти 20 лет), так и писал:

«Согласно мобилизационному плану, утвержденному в феврале 1941 года, в конце мая – начале июня проводится призыв 793,5 тыс. военнообязанных запаса, что позволило укомплектовать до полного штата военного времени 21 дивизию приграничных округов, а также значительно пополнить другие соединения, части артиллерии, войск ПВО и укрепленных районов». (Захаров М.В. Генеральный штаб в предвоенные годы. М., 2005. С. 213–214.)

То есть в принципе, через сборы таки довели до «полного штата», по личному составу в первую очередь, некие 21 дивизию, и это, скорее всего, были дивизии тех же мехкорпусов, но этого явно было недостаточно.

Вот что писал о заслуге Жукова историк А. Исаев: «Было решено содержать пехоту Красной армии в штатах дивизий мирного времени численностью 10 тыс. человек (в апреле 1941 г. этот штат получил № 4/100), 6 тыс. человек (апрельский № 4/120) и 9 тыс. человек (горнострелковые дивизии). Всего к началу войны 89 дивизий содержались по штату № 4/100 (по 10 000 л/с. – К.О.), 109 по штату № 4/120 (по 6000 л/с. – К.О.) и 10 дивизий по штату горнострелковой дивизии. Для сравнения: до Жукова, на 1 декабря 1940 г., в Красной армии было 97 усиленных дивизий для приграничных армий, 49 дивизий для внутренних округов и «глубинных» стрелковых корпусов особых округов, 10 горнострелковых дивизий и 23 дивизии по 3 тыс. человек». (Исаев А. Георгий Жуков: последний довод короля. М., 2006.)

То есть – для обороны страны, в тех политических условиях этих мероприятий, на первые дни войны этого должно было вполне хватить. Но – необходимо было реально пополнять и особенно приграничные дивизии, которые первыми вступят в бой – до штатов военного времени – действительно до 14 тысяч минимум.

Ведь немецкие дивизии при этом штат имели – под 17 тысяч человек, и наши дивизии до 1941 года также были под 17 тысяч по штату военного времени. Однако наш НКО и ГШ численность наших дивизий сократили, и в итоге даже если у нас и немцев имелось одинаковое количество дивизий на границе к началу войны, то по численности они имели все равно больше солдат. Даже по штатам военного времени у нас. Ну а если при этом приграничные дивизии вообще были реально по 10–12 тысяч на 22 июня, то сами прикидывайте – насколько они могли противостоять немецким дивизиям. Особенно если на одну нашу приграничную сд прет 3–5 немецких, да еще и танковых!

И пусть примерно с 15 июня для приграничных дивизий ввели штат военного времени и комдивы отвечали, что у них дивизии были в штате военного времени на 22 июня, численно они все равно практически все остались в составе по 10–12 тысяч. За оставшуюся неделю они «не успели» пополниться до этих штатов военного времени – за счет приписных из местного контингента, из близлежащих населенных пунктов, как им и было спланировано на этот случай. Но самое страшное – им по планам ГШ нарезали полосу границы от 30 до 50 км для «обороны и прикрытия»!

В книге маршала Еременко утверждается, что это Сталин предложил сократить численность стрелковых дивизий с 17 до 14,5 тысяч – «он предложил сократить их по численности и значительно урезать их тылы, чтобы они не обременяли войска и не сковывали их подвижности» (Еременко А.И. В начале войны. М.: Наука, 1965. С. 49). Так ли это, и не писал ли Еременко это в угоду Хрущеву – сложно сказать. Книга его вышла в 1965-м, после снятия Хрущева, но писалась и редактировалась-то она раньше – еще при Хрущеве. Но с другой стороны, если бы «инициатором» сокращения л/с в дивизиях был бы Жуков, то его заклятый друг Еременко это показал бы. То есть – указания те шли от Сталина – на оптимизацию количества солдат в дивизиях, а вот реализацией указаний Сталина занимался как раз Генштаб. Ведь при этом Сталин «подчеркивал, что современная моторизованная армия, обильно насыщенная автоматическим оружием и другими техническими средствами борьбы, потребует исключительного внимания к организации бесперебойного снабжения всеми видами довольствия» (с. 50). А вот с этим проблемы решены не были…

Но – даже если сегодня кому-то кажется, что этого было мало – того, что делалось в мае – июне в плане отмобилизования через «учебные сборы» по «схеме БУС», и надо было уже в мае объявить всеобщую мобилизацию официально, судить надо по реалиям тех дней – большего дать Кремль военным в этом вопросе в те дни просто не мог. Тем более – официально и открыто.

Жуков же, попытавшись просить у Сталина мобилизацию 11 июня, прекрасно понимал, что делать это нельзя, но он также понимал, что без нее его авантюрная идея немедленного ответного удара из КОВО войсками, не готовыми по мобготовности и по его же Жукова милости к такому удару, может оказаться под угрозой провала. Я очень надеюсь, что он это начал понимать уже в мае, а не спустя только годы! И тогда с него могут и спросить – и не дай бог выяснить – что он намутил с этими планами удара «на Люблин», ослабив Белоруссию и особенно Прибалтику. Куда в том числе «не смогли» привезти приписных из Московского ВО до 22 июня, что также на него повесят, если что – как на нач. ГШ…

Понимал ли сам Жуков, что, увеличив численность дивизий до «штатов, приближенных к штатам военного времени», но не более 10–12 тысяч, при большой нехватке тех же машин, и те же приграничные дивизии также были в этом составе, он заложил одну из причин их погрома? Конечно, понимал.

И это – то, что в условиях приближающейся войны, когда уже известно, что в Берлине подписан план нападения на СССР, надо свои войска держать, и тем более в приграничных округах, в более высокой, чем мирная, степени боеготовности и в штатах военного времени – также понимали даже генералы рангом пониже. Так что начальник Генштаба тем более обязан был это понимать – коли сам себя он вполне считал великим стратегом и политиком…

Вот что писал тот же маршал Еременко в 1965 году в мемуарах еще – о декабрьском совещании и совещании у Сталина после январских КШИ:

«Основные выводы тогда я по горячим следам записал в рабочую тетрадь:

1. Война подкрадывается незаметно, она теперь не объявляется, а начинается внезапным нападением. Поэтому нашу армию нужно держать в штатах, приближенных к военному времени. В приграничных же округах войска должны содержаться полностью по военным штатам и всегда в полной боевой готовности».

То есть – надо всю армию в то время было содержать в штатах под 80 %, а в приграничных округах дивизии должны были быть доведены до штата военного времени и находиться фактически в полной б.г. таким образом. Ведь главное для полной б.г. – это штат военного времени в дивизии, а патроны на руки бойцам выдать – минутное в принципе дело.

Дальше Еременко, командовавший в январе 1941-го 3-м МК в ПрибОВО, показывает то, что касалось и РККА, но и то, что надо было ждать и от вермахта:

«2. Стратегическая цель в современной войне достигается не одной, а рядом последовательных фронтовых операций при широкой полосе наступления, большой глубине прорыва и наличии оперативных и стратегических резервов.

Основной вид современной наступательной операции – прорыв, завершающийся окружением и полным разгромом противника. Наиболее целесообразной формой проведения такой операции является организация одновременного нанесения ударов на нескольких направлениях (участках).

3. Современная война требует высокой подвижности войск, их маневренности на поле боя. Этими качествами должны обладать не только части тактического порядка, но и крупные оперативные объединения, в том числе и армии. Поэтому нужно пересмотреть их организационную структуру и состав, значительно сократить тыловые части и учреждения, не боевые подразделения, которыми в значительной степени обросли армии, корпуса и дивизии.

4. Для успеха в операции необходимо двойное или тройное превосходство в силах и средствах над противником и наличие резервов.

Через 5–6 дней наступления подвижные соединения, наступающие в первом эшелоне, приходится менять. Значит, нужно во фронтовом масштабе располагать такими силами и пополнениями, чтобы можно было это делать, имея в виду, что современная наступательная операция может вестись беспрерывно 15–20 и более суток.

5. В нынешних условиях, когда техника шагнула так далеко вперед и армия с каждым днем насыщается новыми и новыми машинами, мы должны рассчитывать на высокие темпы проведения операции. Теперь вопрос встал так: армия, которая продвигается 10 км в сутки, не может рассчитывать на серьезный успех. Кто не хочет строить армию на моторе, тот отстал, тот не выдержит военных испытаний и погибнет.

6. Частную операцию проводить можно и нужно, но только в том случае, если есть большой перевес в силах и есть полная уверенность в ее успехе. В противном случае такая операция приведет только к распылению сил» (Еременко А.И. В начале войны. М., 1965. С. 51–52).

Но наши стратеги убеждали, то ли самих себя, то ли Сталина, что немцы наступать на СССР ТАК не станут!

Также Еременко обвинил Сталина, что «Сталин как глава правительства не принял стратегическое решение на случай войны, на основании которого и должен был быть разработан план войны, а в соответствии с этим последним командующие могли получить задачи войск своего округа» (с. 50).