Хай-тек господень (Не киберпанк, не пост-апокалипсис, не антиутопия… и совсем не про супергероев)

Если понять что-то не удавалось, он скачивал то, что могло помочь. Если для чего-то не хватало знаний и образования… Бог ты мой, только теперь он начал осознавать какое это классное изобретение – интернет. Ответ на любой вопрос он мог найти за три минуты. А если ответ его не устраивал, он сегментировал и формулировал новые вопросы.

Разумеется, речь не шла о беллетристике, поэзии и прочей философии. На беллетристику не было времени (да и не так чтобы много было приличной беллетристики), а философия… Он еще в прежние времена терпеть не мог этот кривой чугунный шаблон «Один мудрец сказал». Не нужно было обладать его нынешними способностями и какой-то почти патологической жаждой знаний, чтобы ненавидеть красивые фразы, которые были обрушены на головы несчастного человечества именно потому что красивые, а не чтобы донести информацию. Нет, он никого не собирался ни в чем убеждать, или разубеждать – слава богу, хоть это в нем осталось от прежнего – ему было плевать. Но ему и раньше хватало того немногого ума, чтобы понять, что «Все, что тебя не убьет…» ну вот ни фига не сделает сильнее. Ницше24, само собой, казалось, что он выдал нечто умное. На своем опыте Макс мог ему возразить, что вот лично ему, Ницше, можно оторвать ноги, и понаблюдать насколько это сделает его, Ницше, сильнее. Не убьет, конечно, но… И Лао-Цзы25, предлагавшему сидеть на берегу реки в ожидании проплывающего трупа врага стоило бы посоветовать почаще оборачиваться. Чтобы труп врага, не пожелавший проплывать и вообще становиться трупом, не подкрался сзади и не отоварил по премудрой лысине тяжелым предметом.

Он глотал книги по психологии (с некоторым удивлением открывая для себя, что многое, оказывается он и так уже знал и понимал), физике (поражаясь тому, что вообще может хоть как-то понять о чем там речь), математике (с тем же недоумением)… Он буквально набил свой мозг информацией о новых технологиях, программировании, принципах работы систем и прочем, прочем, прочем… Вскоре он вдруг осознал, что ему уже не нужна помощь, чтобы взломать базу данных и слепить для себя новый профиль или историю.

Он даже всерьез раздумывал о том, чтобы влезть в базы спецдепартамента и попытаться узнать что с ним сделали, в чем была суть того эксперимента… Но это пока оказалось ему не по зубам. К системам Алана Рэя он даже не пытался приближаться. Узнав что такое Альфа… Ну уж нет. Стоит только ткнуть этот сверхразум в бок, как он в тебя вцепиться и уже не отпустит. Лучше оставаться в тени.

А еще было… какое-то пронзительное, обостренное чувство реальности. Это немного напоминало малые дозы ЛСД, или чего-то в этом роде. Окружающее воспринималось более ярко, выпукло как-то. Иногда это было даже тяжело – сенсорная перегрузка и все такое. Потом он привык. Быстро привык.

Он болтался, переезжая из города в город. Научился обманывать камеры наблюдения. Наверняка не все и не всегда. Наверняка его физиономия где-то все-таки засветилась. Но, поскольку его перемещения были совершенно бессистемны, вряд ли они там смогли бы его выследить и предсказать следующий шаг. Например, угадать куда он направляется. Да он и сам этого не знал.

Блестящей была бы мысль о пластической операции. Такое провернуть можно… Ну да, если найдется в мире такая анестезия и хирургический инструмент, способный проколоть или разрезать его кожу.

В общем, пока капюшон, щетина, время от времени перевоплощающаяся в бороду различного формата и обратно в щетину, время от времени медицинская маска, иногда – очки с тонированными стеклами – этот нехитрый набор, плюс приобретенный навык отключать некоторые камеры со смартфона, помогали ему в путешествии к чертям собачьим.

И все-таки, за всем за этим, если не задумываться о нынешнем его образе жизни (который, честно сказать, не так чтобы сильно отличался от прошлого, еще до того как он стал калекой), он не ощущал себя неким сверх- за- супер-человеком. В обычное время – совсем нет. То есть, когда он не проглатывал книги, не впитывал информацию, не проводил эксперименты с новыми физическими возможностями – сперва робкие, вроде все того же разрыва наручников и попытки резануть по ладони ножом, а потом более дерзкие, на грани наглости.

Но в остальное время, он ничего такого не чувствовал. Не ощущал себя супер сильным, не проламывал стены неосторожным движением, не швырял автомобили (вроде тех клоунов, которые периодически то падали сверху, то вылезали откуда-то сбоку), супер быстрым (хотя, один раз ему пришлось догонять товарный поезд, и тогда ему показалось, что он развил какую-то очень нехорошую скорость). И уж точно не чувствовал он себя супер умным. Или как-то глобально умнее. Во-первых, потому что «умнее» – термин сравнительный. А сравнивать ему и раньше было не с кем – он мыслил скорее не лучше, а вообще иначе, нежели большинство соплеменников. Во вторых, подобное самокопание с неизбежным выводом о собственном уме (ну а как же иначе?), как правило, выдают как раз конченного идиота. В конце концов, все мы идиоты на фоне двух Стивов – Хокинга26 и Джобса… А теперь еще и одного Алана.

А главное, посреди всего этого, Макс никак не мог решить как ему поступить дальше. Собственно, для него не было проблемой прожить так вот, в бегах, весь остаток жизни. К чему-то подобному он был готов давным-давно. Хотя, тогда он более склонялся к мысли прятаться у всех на виду. Но… Легко прятаться, когда тебя никто не ищет. А вот когда в борозду твоих следов вонзается нос спецдепартамента… Да и вообще, ему хотелось бы чем-то заняться, что-то сделать. Выживать? Это прекрасно. Но как-то маловато.

Все изменилось, когда он понял, что изменились правила игры. А произошло это на той площади, и открыло в нем еще одну странную способность.

Площадь была как площадь – большая, просторная, даже, наверное, красивая. С фонтаном, толпой гуляющих граждан, редкими деревьями и частыми маленькими магазинчиками по периметру. И с громадным офисном зданием на противоположной стороне.

Макс вышел на площадь – черт побери, он просто шел своей дорогой, – а потом вдруг резко остановился, и вернулся за угол здания, откуда только что вышел.

Почему? Что случилось? Сложно было внятно ответить на этот вопрос – ему вдруг этого нестерпимо захотелось. Зуд, беспокойство, острое психологическое желание почесать место, которого нет… или убраться подальше.

Он стоял, привалившись спиной к стене, и пытался понять что почувствовал, попутно озираясь по сторонам. Ну что тут поделаешь – не умел он не смотреть по сторонам. Вот не умел.

Какой-то подозрительный автомобиль припаркован на той стороне улицы. И вот этот фургон чуть дальше – что он тут делает? Это фургон доставки, понятно, но… Что он тут доставляет? Припарковался у парапета над магистралью. Он что, посылки с моста сбрасывает?

Паранойя? Почему нет? Но, с другой стороны… Как учил гражданин Пинкертон «Если у вас паранойя, это еще не значит, что за вами не следят». Что такое интуиция, в конце концов? Это информация, которую мозг обработал на подсознательном уровне. Сознание не проследило логическую цепочку, а потому недоумевает – что, собственно, происходит? А в его нынешнем состоянии… Он что-то увидел? Наверняка. Но что? И он заставил себя вспоминать.

Дело в том, что человеческий мозг обладает интересным свойством – он ничего не забывает. Проблема не в памяти, а в нашей способности извлекать из нее искомое. Этот нехитрый постулат он открыл для себя во времена личной античности, так сказать. И вот теперь, кажется, мог дать своей памяти шенкелей, и, даже не закрывая глаза, прокрутить в воображении картинку, которую наблюдал минуту назад.

Что же там было? Внимательно. Люди на площади… Он рассмотрел каждого из них в отдельности (ну, тех, кого смог тогда увидеть) и не счел ни опасными, ни примечательными. Машины? Их он заметил позже. Какие-то нестыковки, несуразности?..

В своем воображении Макс поднял взгляд и посмотрел на офисное здание. Могучий куб из стекла и бетона. И где-то посредине увидел открытое окно.

Ну и что? То есть, да, погода прохладная, да и не принято в таких вот местах открывать окна – везде стоят кондиционеры, если кому припекло. Но все-таки – ну и что? Глупость какая-то…

Проверять было глупо, хотя выглядеть глупо он не боялся. Не проверять… Как говорил один великий из прошлого – лучше делать и разочаровываться, чем не делать и все равно разочаровываться.

11.

Все это ему очень не нравилось. Он считал себя достаточно компетентным и умелым… специалистом в своей области, хотя и не любил термин «мастерство». Мастерство – это врач, который может поставить диагноз и вылечить пациента. Таких немного. Мастерство – это многочисленные реставраторы, повадившиеся в последнее время публиковать видео в которых из кучи ржавого металлолома воссоздавали если и не шедевр, то просто милую вещицу (и он им люто завидовал). Мастерство – это азиатский мальчишка, играющий на гитаре как взрослый виртуоз. Мастерство – это люди, создающие новые технологии и разбирающиеся в них… Вон Алан Рэй, например.

А он…

Но он считал себя специалистом, и как специалисту ему очень не нравилось то, что происходило. Как специалисту ему не нравилось, когда в его работу лезли не специалисты.

Сперва они сказали ему, что он должен следовать за группой слежения и ждать команды. Он вежливо так возразил, что вообще-то он так не работает. Обычно ему выдавали имя, изображение цели, иногда – место нахождения (это бывало удобно) и прочую стандартную информацию. Но это ладно.

Но далее они заявили, что сами собираются определить оружие, позицию и дистанцию. На это он, уже откровенно оскорбившись, заявил, что, как профессионал, сомневается в их компетенции по этому вопросу. На что ему было сказано, что на этот раз будет именно так.

Однако, когда ему сообщили про выбор оружия… Вы что там, совсем с ума сошли? И он объявил им о том, что отказывается от операции. В ответ на это они очень вежливо попросили его проверить свои банковские счета, в том числе закрытые, анонимные и те на которых он держал крипту Корпорации. Он проверил. Счета оказались пустыми. Далее, не менее вежливо, они ему заявили, что после выполнения этого задания все средства к нему вернутся, плюс гонорар, но сейчас…

В общем, все это было откровенно тревожно, и все его инстинкты профессионала кричали о том, что надо бежать. Исчезнуть. Черт с ними, с деньгами. Можно заработать еще. И, будто бы, услышав эти его мысли, они решили напомнить ему с кем он имеет дело, и что если ему кажется, что он сможет уйти, скрыться от спецдепартамента, тогда, видимо, он и в самом деле не тот человек, который им нужен. Но, поскольку он уже выполнял для них подобные поручения, вряд ли они могут позволить ему просто так соскочить.

Однозначный намек – либо делай, что велено, либо… Правда, он полагал, что второе «либо» состоится в любом случае. Но не идти же как овца на убой. Надо все же попробовать, хотя бы попытаться сбежать. В конце концов, у него, как и всякого профессионала, была пара козырей в рукаве – он же не цветами торговал.

И тут, в довершение аргументации, они прислали ему на смартфон фото Марии. На его очень отдельный и считавшийся никому не известным аккаунт. А потом на еще один никому не известный аккаунт… И еще… Фото, сделанное, очевидно, буквально только что. Она явно не подозревала, что ее фотографируют, потому выглядела особенно мило… Крыть было нечем. Мария была ни при чем, она даже не подозревала чем он занимается… И лучше бы так и оставалось. Но это фото однозначно говорило, что ТАК не останется.

Он мрачно спросил у них, какая дистанция и позиция. Двести метров, офисное здание на площади. Ничего особенного, вроде. И какое им нужно оружие? Чем мощнее, тем лучше. Баррет М-8227 им подойдет? – язвительно поинтересовался он. – Или, может, гранатомет? Какое-то время они не отвечали, и он вдруг с ужасом понял, что они там выясняют что такое Баррет М-82. Не иначе как в Википедии. Но через минуту они как-то неуверенно и совсем без восторга заявили, что должен подойти. При условии использования бронебойного боеприпаса. На площади? Посреди толпы? М-82 с бронебойным? Вы там с ума посходили? Да таким выстрелом он завалит человек десять на линии огня. Абсолютно посторонних и непричастных. Так надо, ответили ему.

Это уже была не его работа. Это уже смахивало на терроризм. А он, как ни могло показаться странным, был чертовски щепетилен в подобных вопросах. Не из каких-то моральных соображений – просто аккуратность. Но они так ловко, быстро и без напряжения взяли его за глотку…

Через час прислали фото объекта. Ну, на вид ничего особенного. Мужик чуть выше среднего роста, согласно биометрии (на кой они прислали ему биометрию?), темные волосы, темные слегка запавшие глаза, взгляд какой-то пронзительный и насмешливый. Черты лица как будто заостренные. Жесткое лицо, небось бабам нравится. Черт, да кому какое дело? В ближайшее время он собирался разнести это лицо в клочья, а если они хотя бы прикоснуться к Марии… то не только это лицо.

И вот он торчал в этом закрытом то ли на дезинфекцию, то ли еще по какому поводу офисе, в метре от открытого окна, тяжеленная винтовка на сошках ждала своего часа на отодвинутом письменном столе… Он заранее настроил прицел, паралакс, все как надо… Точно так же он заранее закольцевал все доступы камер видеонаблюдения. Ибо не верил никому и никогда… кроме Марии. И если они его так… то что им мешало сделать записи с камер и потом его же этими записями…

В общем, он ждал. Вскоре в наушнике прозвучало: «Вижу объект».

Он поднялся с кресла и подошел к столу с винтовкой, наклонился, вжал приклад в плечо заранее предвкушая нечеловеческую отдачу этого монстра. Потом отпустил винтовку, поднес к глазу монокль и принялся рассматривать площадь.

«Выходит на площадь, – раздалось в наушнике, и тут же: – Нет, стоп. Остановился. Почему он остановился? Что он делает? Сел на асфальт. Задумался. Внимание… Он что, смотрит в нашу сторону?»

Боги на пороге. И как же это надо было вести скрытное наблюдение, чтобы тебя вычислили за три секунды?

«Что он делает? Уходит? Идти за ним?»

«Нет, оставайтесь на позиции…»

«Ага, вот, выходит. На позиции – приготовиться».

Ну, что ж, пришло его время приготовиться. Он отложил монокль, и стал рассматривать площадь уже в прицел. Но происходило что-то странное. Цель двигалась… То есть, со стороны это выглядело совершенно естественно – идет себе человек и идет. Но его невозможно было поймать в перекрестье. Вот он будто бы случайно спрятался за одного прохожего, за другого, вот мамаша с коляской, тут группа подростков… Он что же, прикрывается прохожими? Черт, но для этого нужно было четко знать позицию снайпера и иметь чудовищный контроль движения… Проклятье, для этого вообще нужно было иметь чудовищный самоконтроль. Такое разве возможно?

«На позиции, почему не стреляете?» – нервно поинтересовались в наушнике.

«Не могу прицелиться. Он постоянно перекрыт прохожими. Как будто знает…»

В конце концов, стрелок получил ответ. Его цель, перед тем как окончательно скрыться, посмотрела… Он что, реально посмотрел прямо на него? Прямо в глаза через прицел. Нет, это невероятно. Но так оно и было. Посмотрел, да еще и хитро так подмигнул, и тут же исчез. Все. Задание было провалено.

«Черт, куда он делся?» – возмутился кто-то из группы наблюдения.

И тут вдруг в наушнике зазвучало нечто совсем несуразное. Какой-то металлический грохот, скрежет… Когда-то давно его бывшая не глядя открыла дверь своей машины, и ее на полном ходу снес грузовик. Звук был очень похожий.

И сразу же как-то не очень отчетливо, приглушенно, будто издалека в наушнике прозвучал новый голос «Привет. А вот и я. Анализы на дом заказывали? Так оно вас навестило. Доставляем высококачественное дерьмо по цене производителя». А дальше… Прозвучало два выстрела, потом несколько глухих ударов, один громкий, но очень короткий крик. И все.

«Второй, что у вас там происходит?» – спросил кто-то.

Второй не откликнулся, а через несколько секунд скрежет и вопли повторились. На этот раз, правда, без приветов и бреда про анализы.

Или стрелок ни черта не понимал, или группы наблюдения были уничтожены. Хотя, он один черт ничего не понимал. Но инстинкты подсказывали ему, что самое время убираться. Черт с ним со всем. Он сваливает. Заберет с собой Марию, они быстро соберутся, возьмут деньги, которые еще остались – наличные, инвестиционные монеты из сейфа, – и исчезнут. Объяснения потом. Сейчас надо все делать быстро.

Он разрядил Баррет и принялся его упаковывать. Баррет – железяка здоровенная, неудобная. Укладывать ее в кейс, даже в разобранном виде, – удовольствие сомнительное. Но он был профессионалом, а потому…

Между лопаток у него вдруг остро зачесалось. Ощущение, которого любой снайпер должен избегать. Он на секунду замер, а потом резко обернулся, попутно выхватывая из кобуры 226-й Сиг28.

Да, он стоял там – его нынешняя цель. Торчал в дверях и рассматривал своего несостоявшегося убийцу.

Стрелок обалдел.

Хорошо, предположим, этот тип почуял опасность. Уничтожил группы наблюдения, считал его позицию… Все это требует невероятных навыков, но предположим. Как он сюда добрался с такой скоростью?

Объект стоял и как-то равнодушно рассматривал направленный ему между глаз ствол. Потом ему это, очевидно, надоело (или 226-й Сиг его не впечатлил, своим малым калибром – не Баррет), и он уставился стрелку в глаза. И стрелку от этого взгляда сделалось нехорошо. Было в нем что-то…

– Давай так, – проговорил жуткий незнакомец. – Я дам тебе один шанс. Ты стреляешь. Если успеешь, если попадешь – я дам тебе уйти. Если нет… – Он развел руками.

Он нес какую-то ахинею. Если стрелок выстрелит, успеет и попадет, он уйдет сам, и уж точно не станет спрашивать разрешения у трупа. У него не было привычки разговаривать с трупами. И вообще, они тут что, в голливудском боевике? О чем говорить? И он дожал спуск.

Стрелок всегда считал, что он хорош. Может быть, не лучший, но с пяти метров из Сига промахнуться… Однако, произошло немыслимое. Объект как будто размылся в пространстве, пуля пробила гипсокартонную стенку офиса, а сам стрелок… Как это было написано в одной книжке «Упал с пробитым черепом, и больше уже не жил»29.

– Идиоты, – проговорил Макс, глядя на поверженного врага.

Елки-палки, как много идиотов на свете. Правда, теперь сделалось чуть-чуть поменьше. Совсем чуть-чуть.

Ему вдруг пришло в голову, что раньше он никогда никого не убивал. А тут вдруг нате – семь человек. Четверо в фургоне, двое в другой машине, и этот вот Робин Гуд. Что он чувствовал по этому поводу? Сложно сказать. С одной стороны, конечно, они собирались его убить – ради этого, собственно, все тут и обустроили, – так что, с формальной точки зрения… Да чего там, и с неформальной он не ощущал никакого потрясения, растерянности, или что там принято чувствовать в таких случаях. Он просто совершил некое действие. Все. Интересно, а до всех этих превращений он бы тоже так равнодушно все это воспринял? Вопрос без ответа.

Он подошел к передвинутому столу и откинул крышку кейса. Увидав содержимое – присвистнул. Посмотрев на лежащие отдельно патроны, снова присвистнул. Вот это уже по крупному. В следующий раз они, наверное, пригонят обвешанный ракетами вертолет. Или даже, во избежание очередных несуразных потерь личного состава, беспилотник. Как бы так не допустить следующего раза?

В общем, можно было понять и предположить как они его вычислили. Можно было даже на эту тему пофантазировать. Только как бы так нафантазировать, чтобы больше этого не произошло? А то рано или поздно вертолет все-таки может появиться.

Он вдруг почувствовал, что ему не хочется бегать вечно.

А еще… Еще он почувствовал что-то белое. И это его напугало до чертиков. Елки, а он ведь целый месяц ни черта не боялся. Даже вид этого Баррета с бронебойными патронами его не так чтобы сильно напугал. Но вот эта белизна… Это было то самое ощущение – ощущение жуткой, нечеловеческой, всепоглощающей боли, которое он переживал в течение черт знает сколького времени (ему показалось – вечности) там, в лаборатории доктора, когда над ним ставили эксперимент.

Боли не было, но белизна его испугала. Белизна. По другому он объяснить не сумел бы.

Но сейчас, в конце концов, не время. Надо убираться отсюда. На всех вокзалах и автостанциях наверняка дежурят, ждут его. Можно сотворить новую фейковую личность, оформить на нее кредит, купить машину. И свалить из этого города. Или вовсе из страны? Ну, если только в трюме каких-нибудь контрабандистов. Через границу его, конечно, не пропустят. Хотя, можно попробовать поработать и на эту тему. И не нужны нам никакие контрабандисты.

12.

– И как вы его поймали?

– Это секретная информация.

– Ой, оставьте, босс, – пробормотал доктор и устало опустился в кресло, искоса глянув на монитор.

Он не хотел туда смотреть, не хотел его видеть, но ничего не мог с собой поделать. Это было как… Как ошибка, неудача, черт его знает что – что-то о чем ты не хочешь вспоминать, думать, не хочешь видеть, но оно постоянно всплывает в памяти или попадается на глаза. То ли потому что ты подсознательно к этому стремишься, то ли потому что ты просто идиот… Или это одно и то же? А может, смесь бессилия интеллекта с муками совести? Бывает такое? Черт его знает. Откуда бы у него взяться совести и не сдался ли его интеллект перед этой головоломкой?

Босс был, как всегда, великолепен. Ни у кого и никогда не могло бы возникнуть сомнений в том, что он именно босс. Он умел подавлять одним своим присутствием, не говоря ни слова – просто наличием. Иногда доктор даже завидовал этой его способности. А еще босс был умен, неприятно умен. И безжалостен. И… Доктору вдруг стало интересно как бы босс повел себя в присутствии Алана Рэя. Алана Рэя в его вечной толстовке, либо в футболке, либо в нахальном пиджаке с короткими рукавами… молодого, умного, наглого, пренебрежительного гения, который подсадил на свое присутствие буквально весь мир. Алана Рэя, которому плевать на авторитеты, который смеялся над чиновниками и министрами, над президентами, и плевать ему было кто тут считает себя боссом. У Алана Рэя не было и не могло быть боссов. Или так не бывает? Всегда есть что-то, что тебя… Семья, обстоятельства, законы физики… Или это уже оправдания?

Босс, тем временем, тоже опустился в кресло, сделав это, разумеется, как босс. Было в нем что-то от английского лорда в дохренадцатом поколении. И немножко от вампира.

– Мы его не ловили, – сообщил, наконец, босс. – Он уничтожил опергруппу, снайпера, и сбежал.

– И все же…

– Нам просто повезло. Спустя два дня прохожие обнаружили его в одном из городских парков. Он лежал на газоне и не подавал признаков жизни. Прохожие вызвали скорую, и…

– Ясно, – усмехнулся доктор.

Босс посмотрел на него пристальным взглядом, который выражал непонятно что – то ли неодобрение, то ли… непонятно что.

– Фельдшер скорой потом говорил, что тело было твердое как деревяшка. Сперва он решил было, что это уже трупное окоченение, но потом заметил дыхание, нащупал пульс…

– Ясно, – снова сказал доктор. – Судорога.

– Это не просто судорога, это… Они пытались сделать ему укол, но…

– Ясно…

– Да что вам может быть ясно? Что вообще происходит? Что это за объект? Какого монстра вы пытались сотворить на этот раз, доктор Франкенштейн?

– Я? – удивился доктор. – Все протоколы моих исследований были вам предоставлены.

– Включая ваш отчет о визите загадочного генерала, – усмехнулся босс.

– Да, и это. Потому что если вы до сих пор не поверили в его существование, задумайтесь над очень простым вопросом.

– Каким?

– Откуда взялся он? – прорычал доктор, тыча пальцем в монитор.

Монитор демонстрировал комнату похожую на тюремную одиночку. Никаких изысков. Прикрученная к полу кровать, унитаз… Все. Правда, потолки там были высоченные – колодец ни дать ни взять. Только вот стены комнаты – доктор это знал – были из особо прочного бетона, дверь комнаты могла выдержать прямое попадание ракеты, а внутри – в стенах, под полом и потолком, были установленные микроволновые излучатели, способные за секунду изжарить слона до хрустящей корочки. Интересно, подумал он вдруг, с какой целью вообще создавалась эта комната? Вряд ли они так вот оперативно ее соорудили для его подопытного. Тогда зачем? Марсиан допрашивать? Слонов жарить?

И посреди всего этого великолепия, вернее, привалившись спиной к стене, восседал на полу его недавний подопытный-собеседник.

Босс, тем временем, то ли искал ответ на вопрос доктора, то ли просто задумался о чем-то своем.

– У меня лишь два вопроса, – сказал доктор.

– Валяйте, – вздохнул босс.

– Первый – почему вы не уничтожили его сразу? Почему просто не взяли и не выстрелили в голову в упор чем-нибудь надежным и бронебойным? Ведь изначально вы именно это и собирались сделать.