Рядом с тобой

– И э-э, презервативы в ванной. Будьте разумными, ребята.

Я буквально валюсь с ног от усталости. Мы болтаем еще какое-то время и расходимся по спальням. Айк уже храпит на нижнем ярусе моей кровати, а мы со Стайлзом лежим наверху. Моя голова покоится на его теплой груди, а его руки нежно гладят мою спину. Внизу еще слышен смех Рэй и Стива.

– День был замечательным, – вдруг говорит Стайлз. – Я рад тому, что мама пришла.

Я нахожу силы поднять отяжелевшие веки и кладу подбородок на его грудь.

– Это много значит. Для нас всех.

Он подавляет тяжелый вздох. Ее решение удивило многих, но меня больше волнуют взгляды, которыми они обменивались с дядей. Не могут люди так смотреть друг на друга, не встречаясь ранее. Стайлзу я ничего не сказала, тем более, что я сама еще толком ничего не знаю. Перед тем как полностью уснуть, я вспоминаю тот день, когда два года назад она приезжала к маме и предупреждала, чтобы я держалась подальше от Стайлза. Она сказала тогда, что мама выглядит лучше, чем в Англии. Не знаю почему, но с тех пор я так и не расспрашивала маму об этом.

Думаю теперь, пришло время узнать.

***

Айк будит меня царапанием лап об дверь. Я перемахиваю через Стайлза и спрыгиваю на пол. На ходу натягивая на себя джинсовые шорты и футболку, бегу вниз покормить собаку. На диване в гостиной в обнимку спят Рэйчел и Стивен. Не трудно догадаться, чем они занимались на нашем диване. Голые ноги сплетены, хорошо хоть остальное прикрыто.

Фыркнув, я прохожу на кухню и наполняю миску Айка. Сквозь занавески, на улице замечаю маму. Когда я выхожу на небольшую и открытую веранду, то сразу чувствую запах кексов.

– М-м-м, прелестное утро.

– Доброе утро. – Джош сидит в плетеном кресле, а мама разливает чай по чашкам.

Они выглядят именно так, как должны выглядеть новобрачные. Мама в свободном летнем платье, а Джош в рубашке нараспашку.

– Доброе утро. – Я целую обоих и усаживаюсь в садовое кресло напротив них. – Вы не заглядывали в дом?

Они обмениваются взглядами и отрицательно качают головами.

Я уже уминаю четвертый горячий кекс, когда в дверях появляется потягивающийся Стайлз.

– Всем доброе утро. – Он целует меня в макушку и садится рядом.

– Как спалось? – Мама протягивает ему чашку чая. Джош и Стайлз уже привыкли к нашим с мамой утренним ритуалам. День мы начинаем с чашки чая, что нетипично для американцев. Но никто из них не жалуется.

Хотя все же лично я, предпочитаю кофе.

– Мы спали как убитые, – сонно бормочет Стайлз. Его глаза все еще заспанные, а непослушные волосы спутались на голове.

Я провожу по ним рукой. Стайлз подмигивает мне и начинает болтать с Джошем. Я постукиваю ногой и мечтаю, когда мы с мамой сможем остаться наедине, и я смогу удовлетворить свое любопытство по поводу дяди Генри.

Кстати о нем.

– Где дядя? – спрашиваю я.

– Скоро приедет. Вечером ему нужно в аэропорт. Как смотрите на то, чтобы ехать в Бостон на пароме?

– Круто! – в голос кричим мы.

– Мам, а когда вы едете в отпуск?

У Джоша небольшая мастерская, так что он мог договориться с сотрудниками и освободиться в любое время. Но мама работает медсестрой в больнице, где дела с отпуском решаются не так скоро.

– Кстати об этом. – Она ставит чашку на стол и бросает быстрый взгляд на мужа.

– Изменились планы? – интересуюсь я. – Вы не летите во Флориду?

– Мы летим в Лондон в конце июля, – отвечает Джош, глядя на наши удивленные лица. – Я разберусь с делами в мастерской, а Эрин возьмет отпуск в больнице.

Мама согласно кивает:

– К тому времени у тебя закончится практика, а у Стайлза его курсы. И мы подумали, раз вы оба будете свободны до конца августа, то почему бы вам не полететь вместе с нами?

Мы со Стайлзом быстро переглядываемся.

– Но мам. У вас ведь медовый месяц.

Она накрывает мою руку и с улыбкой говорит:

– Какая разница? Если вас так это волнует, мы снимем домик где-нибудь у реки. А вы поживете у дяди Генри. Неужели тебе не хочется вернуться домой, Мадлен?

Я внимательно смотрю на нее. Ей этого очень хочется. Хочется побывать там вместе со мной.

– Мой дом здесь, – тихо говорю я.

– Мой тоже, – соглашается мама. – Но там наши корни.

– Но Айк…

– Это мы решим.

В голове мигом образуется столько мыслей. У нас со Стайлзом есть планы на остаток лета. Не думаю, что он хочет, чтобы мы их меняли. Я думаю о деньгах, которые уйдут на эту поездку. Сейчас мы не стеснены в средствах как раньше, но все равно такие путешествия слишком дорого обходятся.

– Ни о чем не волнуйся. – Кажется, мама понимает, о чем я думаю. Я привыкла считать деньги, заранее предвидеть расходы и все планировать.

Конечно, если Стайлз будет со мной, он не позволит мне сильно тратиться. У его семьи достаточно денег, но я никогда не рассчитываю на его деньги. На Рождество я позволила ему купить нам билеты на самолет до Нью-Йорка, хотя на поезде было бы дешевле.

Я снова смотрю на него. Он о чем-то думает, потирая подбородок. Чувствуя мой взгляд, он поворачивается. В его глазах нет сомнений. Стайлз в восторге от предложения мамы и Джоша. Я дергаю подбородком, как бы спрашивая. Он согласно кивает и по его лицу расплывается улыбка.

– Ну и что означает этот немой разговор? – спрашивает Джош.

Они с мамой пристально за нами наблюдают, в ожидании ответа.

– Это значит «да», – отвечает Стайлз.

– Да! – кричит мама и сгибает руку в локте.

Мы смеемся и начинаем активно обсуждать детали. Нас прерывает тихий скрип двери. Стив высовывает светловолосую и взъерошенную голову и сонно всех оглядывает. Перешагивая порог, он демонстрирует нам свое длинное подтянутое тело, облаченное в одни лишь боксеры.

– Ой. – Стив снова прячется за сетчатую дверь. – Доброе утро. А где у вас яйца? Рэй требует омлет на завтрак.

Стайлз откидывает голову и заливается громким смехом.

– Стивен, ну где могут быть яйца? – Мама тоже смеется. – В холодильнике.

– Спасибо! – благодарит Стив и скрывается в доме.

***

Через час наш дом снова наполняется людьми и шумом. Чарли привезла Ханну, которая сводит с ума своей болтовней всех вокруг. Айк носится за ней, сшибая всех и вся на своем пути. Дядя Генри жарит стейки на гриле, на заднем дворе.

Макс привез Джейкоба. Их сходство просто поражает. Даже привычки играть бровями и запускать пальцы в волосы, абсолютно одинаковы. А ведь Джейкобу еще нет и двух лет. Кирстен все еще в Бостоне и я знаю, что Максу пришлось просить мистера Мерлоу, чтобы ее родители позволили взять Джейкоба на пару часов. Лив возится с ним как с собственным сыном, что замечают все. Макс смотрит на нее с благодарностью.

Но я знаю, как ей сложно. Если бы у Стайлза был ребенок от другой, я бы сходила с ума от ревности, но любовь к нему не может ограничиваться чем-то. Я бы тоже полюбила этого ребенка, ведь это была бы часть его.

Или я слишком самоуверенная?

Но между Максом и Лив именно так. Она полюбила в нем все. Все что с ним связано. И не пыталась что-то изменить и ставить условий.

Ханна корчит рожицы Джейкобу, и тот заливается заразительным смехом.

После барбекю все заметно приуныли, так как пришло время расставаться. Рэй и Стив уезжают домой, и Макс отвозит Джейкоба, а затем и Ханну по домам.

Мы вчетвером залезаем в машину к Джошу, а мама и Генри вызывают такси до пристани. Весь день мне так и не удалось остаться с мамой наедине. Она долго о чем-то разговаривала с дядей, а я сгорала от стыда, от того, что испытываю такое безумное любопытство.

Почему я раньше не интересовалась у мамы?

Пристань Салема напоминает пиратский берег – множество яхт, частных судов и парусников. Чем ближе мы подбираемся к Бостону, тем отчетливее открываются невероятно красивые виды Даунтауна.

Самолет дяди Генри раньше на пару часов, чем поезд у Макса и Лив. Поэтому мы решили поужинать в каком-нибудь ресторане.

– До встречи, милая, – говорит дядя. – Я очень хочу, чтобы ты приехала домой.

Я не возражаю и не поправляю, что мой дом здесь. Просто желаю ему удачного полета, и на этом мы расстаемся.

***

– Как же хорошо. – Стайлз падает на диван и вытягивает свои длинные ноги.

Мы поужинали в итальянском ресторане и попрощались с Лив и Максом, которые уехали в Нью-Йорк. Затем вызвали такси, которое отвезло маму и Джоша обратно к пристани.

– Сумасшедшие выходные. – Я сажусь рядом и закрываю глаза.

У нас действительно вышли суматошные выходные, а завтра нам нужно идти на учебу. В квартире слишком тихо без Айка, которого я оставила в Салеме на несколько дней.

– Теперь скажи мне, что ты думаешь о Лондоне, – сжимая мою руку, спрашивает Стайлз.

– Если быть честной, я хочу лететь. Для меня больше нет плохих воспоминаний. Мама права, Лондон был нашим домом. Я хочу вернуться.

Стайлз приподнимается и внимательно на меня смотрит.

– Я так рад этому, малышка. Мы чудесно проведем время.

Я улыбаюсь и тяну его к себе за рубашку.

– Мы должны будем как-нибудь избавиться от взрослых и много, очень много заниматься любовью.

Стайлз обнажает ряд зубов и мечтательно прикрывает глаза.

– М-м. Мы что-нибудь придумаем.

Когда он целует меня губы, я резко отстраняюсь.

– Но с кем же мы оставим Айка?

– Давай попросим Стива и Рэй. Они ведь будут в Салеме, – раздумывая, предлагает Стайлз.

– Нет, – я решительно мотаю головой из стороны в сторону. – Они с ним не справятся.

– Тогда Чарли? Ханна будет в восторге. – Он замечает мою неуверенность. – Я могу поговорить с мамой. Мадлен, не волнуйся. Мы оставим его только в надежных руках. Уж Ханна-то справится.

– Ладно, – сдаюсь я. – Но мы могли бы взять его с собой. Или на крайний случай, миссис Андерсен.

– Мы все решим. Расслабься. Все потом, потом. – Стайлз наваливается на меня и принимается страстно целовать. – Отключись.

Я делаю так, как он просит. Уже через несколько секунд моя голова касается кровати. Стайлз, не отрываясь от моих губ, снимает с меня джинсы и майку. Я встаю на колени в ту же позу, что и он, и медленно снимаю с него одежду. Наши обнаженные тела соприкасаются, и мы оба издаем стон.

Желание такое сильное, что я едва сдерживаюсь. Стайлз спускает трусики по моим ногам и смотрит на меня с восхищением. Под взглядом его теплых карих глаз, я всегда чувствую себя красивой. Он распускает мои волосы и запускает в них пальцы. Мои руки стали гладят его широкие плечи, медленно скользя вниз.

– Мадлен… – Стайлз нависает надо мной, и шире раздвинув мои ноги, входит.

Из наших ртов снова вырывается общий стон. Я обвиваю его талию ногами и поддаюсь вперед, отчего Стайлз снова стонет.

Некоторое время назад я сходила к доктору, которая мне выписала противозачаточные таблетки. Наша интимная жизнь была частой и постоянной, и нам не хотелось все время пользоваться презервативами. Было разумно использовать таблетки и чувствовать его в себе каждой клеточкой своего тела.

Когда мы впервые занялись сексом без презерватива, мы словно обезумели. Это совершенно другие ощущения, мы долгое время не могли оторваться друг от друга, что приводило к нескольким пропускам.

Стайлз начинает двигаться быстрее, и я с огромным желанием поддаюсь. Иногда мы можем заниматься этим даже на полу и в душе. Порой мы отдаемся друг другу как ненормальные, но порой любовь пересиливала желание.

Именно сейчас мы занимаемся любовью. Я принадлежу ему полностью, каждой клеточкой я чувствую его в себе. Стайлз шепчет мне, как он сильно он меня любит, и входит еще глубже. Пятки моих ног теснее прижимают его к себе и руками, я скольжу по его мокрой спине. Наши губы снова сливаются, когда мы вместе испытываем оргазм.

Обессиленные мы валимся на спины, и наше громкое частое дыхание остается единственным звуком в комнате.

– Мадлен… – шепчет Стайлз. – Как же я люблю тебя…

Я опираюсь на локти и подставляю руку под голову. Изучаю красивое и умиротворенное лицо Стайлза, словно вижу его впервые.

– Сказал парень, который только что испытал оргазм.

– Можно подумать я тебе это говорю только в постели, – с наигранной обидой, бурчит он.

Я смеюсь и целую его в губы.

***

Утром мы чуть едва не опаздываем. Перекусив одними хлопьями, мы наспех попрощаемся и разбегаемся по разным сторонам. В клинику я влетаю ровно в девять ноль-ноль, и Алисия смеется над моим потрепанным видом.

– Бурная ночка?

Я невольно прикусываю губу и улыбаюсь:

– Ага. Проспала.

– Расслабься, ты не опоздала.

– Алана все еще нет?

– Он здесь уже как полчаса.

– Ничего себе. – Из приемной я прохожу в кабинет и вижу там Алана, который сидит за столом с горой учебников.

– Привет. – Он машет мне рукой.

– Привет. Что делаешь?

– Кое-что повторяю. У нас ведь сегодня операция.

– Да, точно.

– Слушай, я поговорил с доктором Коллинзом. Хочу остаться на все лето. Что ты думаешь на этот счет?

– Это было бы здорово, – говорю я. – Я бы с удовольствием. Но у меня другие планы. Я не могу.

– Что ж, жаль. – Алан чешет ручкой затылок и ухмыляется. – Зато в новом семестре я точно буду лучше тебя.

– Посмотрим. – Я пихаю его в плечо, и мы вместе идем искать доктора Коллинза.

Мы с Аланом не участвуем в операции, так как считаемся всего-навсего первокурсниками. Но я заворожено слежу за тем, как доктор Коллинз умелыми движениями удаляет участок губчатой кости у четырехмесячного йоркширского терьера.

– Это наследуемая генетически двусторонняя патология собак карликовых пород, – объясняет он нам. – Кроме фактора наследственности вывих может произойти по причине травмы. Но здесь не тот случай.

Щенок мирно спит, и я знаю, что за дверью ходит из угла в угол маленькая девочка и тихо плачет.

Когда операция заканчивается, доктор Коллинз спрашивает у нас, кто хочет вынести щенка его хозяевам. Алан как истинный джентльмен предлагает это мне. Я выхожу в приемную с все еще спящим щенком, и ко мне тут же подбегает маленькая девочка, так похожая на Ханну, и взрослый мужчина.

– Томми, – хнычет она.

– Не плачь. – Я осторожно передаю щенка мужчине. – Все прошло очень хорошо. Очень скоро он снова будет бегать.

Девочка вытирает слезы и улыбается. Доктор Коллинз и Алан выходят следом. Все вместе мы объясняем, как ухаживать за щенком в ближайшие дни, при чем девочка и мужчина даже не замечают, что главным образом, доктор Коллинз проверяет наши с Аланом знания.

Затем им назначают повторный прием, и они уходят, предварительно записавшись у Алисии.

– Сегодня вы меня порадовали, – улыбается доктор. – Можете быть свободны. Завтра кастрация у египетского мау.

Алан слегка морщится, а я смеюсь над его лицом.

– Давай, я угощу тебя молочным коктейлем, – предлагает Алан, когда мы выходим из клиники. – Нам ведь есть что праздновать.

Я соглашаюсь, так как мы освободились почти на два часа раньше. Стайлз все еще на занятиях, и я решаю после кафе пойти в книжный магазин.

Попрощавшись с Аланом, я к груди прижимаю купленную книгу и иду прямиком к Дэвис-скверу. Уличные музыканты развлекают прохожих, создавая много приятного шума. Толпа бегунов фотографируются на свои телефоны. Я сажусь на лавочку и открываю только что купленную книгу. Может мне стоит завести кота? Или еще одну собаку?

Думаю это хорошая мысль. А может хомячков. Вот только боюсь предвидеть реакцию Айка. Этот Айк намного активнее прежнего, но такой же умный. Вспоминая моего старого друга, сердце больно сжимается от тоски. Он стал моим первым другом в новой стране. Я долгое время была одинока, пока не нашла его однажды.

О Ките я долго не слышала. На суде он говорил, что не пытался причинить мне вред. И собаку, которую сбил, тоже не заметил. Встречный иск на Стайлза он не предъявил. Он пробыл в тюрьме три месяца. Позже мы слышали, что его отправили в клинику для лечения.

Мне не жаль его, но и прежней ненависти я к нему тоже не испытываю. Просто я надеюсь, что мы больше никогда не встретимся, и это останется частью не самых лучших воспоминаний.

Рэйчел и Стив в первое время часто ругались на этот счет. Стиву было сложно привыкнуть к тому, что Рэй заметила Кита прежде него и не верила ему, что Кит не так-то прост.

К счастью мы все прошли этот период, и жизнь потекла в привычное русло.

Вспоминая о прошлом, я резко вспоминаю дядю Генри и миссис Мерлоу. Откинув весь стыд и сомнения, я лезу в сумку за телефоном, чтобы позвонить маме и все-таки спросить об этом. Я не успеваю найти ее номер, когда на мои глаза попадается рассел терьер, бегущий со спущенным поводком. Этот небольшой песик несется прямо на дорогу, и я бегу за ним. Терьер с лаем кидается на ехавшую на велосипеде девушку.

– Роки, ко мне! – кто-то кричит позади.

Девушка не успевает вовремя затормозить и наезжает на пса. Я зажимаю рот рукой и бросаюсь к нему. Уж слишком мне это знакомо.

– О, господи! – Девушка присаживается рядом. – Я…я простите, я не заметила.

Терьер тихо скулит, и из лапки сочится кровь.

– Это не моя собака, – говорю я.

– О, нет, Роки. – Рядом появляется какой-то парень. Он откидывает в сторону свой скейт и опускается на колени рядом с нами.

– Простите меня, я не заметила, – повторяет девушка уже ему.

Он, не глядя на нее, рассеяно кивает и поднимает на руки своего пса.

– Все хорошо, малыш.

Я тоже поднимаюсь и подхожу к нему.

– Здесь рядом ветеринарная клиника. Я там работаю, могу предложить помощь.

Парень поднимает на меня глаза. Его лицо мне кажется знакомым. То же узнавание читается в его взгляде. Но сейчас мы оба слишком озабочены собакой.

– Правда? Это…, – он слегка мнется. – Было бы здорово.

– Да, идемте со мной. – Я поднимаю его скейт, так как его руки заняты.

– Спасибо, – говорит он, поглядывая на свою собаку.

– Извините! – кричит нам девушка, когда мы уходим.

– Все в порядке, – отвечает незнакомец, оглядываясь.

– Я конечно только первокурсница, но могу точно сказать, что песик не сильно пострадал. В клинике очень хороший доктор. Мы сейчас мигом его приведем в порядок, – тараторю я, когда мы переходим дорогу.

– Ты просто фея, – улыбается парень. – Как нам повезло, что ты оказалась рядом.

Я смущенно улыбаюсь и больше ничего не говорю.

– Это тебя я видел тем утром. Ты была в фиолетовом сарафане. Ведь сказал же, что узнаю по волосам.

Смотрю на парня, и в уме всплывает его образ. Этот скейт, который я держу в руках. Та же бейсболка и приветливое лицо. Его русые волосы спутаны и живут своей жизнью, как и у Стайлза.

– Точно. Э-э привет.

– Привет.

– Ладно, познакомимся позже.

Он кивает, но продолжает смотреть на меня, пока мы идем.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Что там у вас случилось? – Стайлз ставит передо мной тарелку с двумя кусочками горячей пиццы и садится напротив.

– Где мой банановый фостер? – вопросом на вопрос отвечаю я.

– Где мои вафли? – Он изгибает одну бровь.

– Хорошо. Утром я – вафли, ты – фостер. Все довольны.

Он улыбается.

– Но ляжем спать пораньше.

– Э-эм, – я сделаю вид, что думаю. – Ладно.

Он снова улыбается и встает, чтобы принести мне сок. Холодильник древесного цвета украшен нашими совместными фотографиями. Над маленьким обеденным столом такого же древесного цвета, висит подвесной светильник. Я купила его Стайлзу в подарок, когда он только сюда въехал.

– Рассказывай.

– На моих глазах сбили собаку, – с набитым ртом рассказываю я.

Стайлз притих и серьезно смотрит на меня. Наверное, не такой реакции ожидал.

– О, нет, нет, – объясняю я. – На маленького терьера наехала девушка на велосипеде. И мы отнесли его к нам в клинику. Все хорошо, у него нет даже перелома. Небольшой порез и вывих.

Стайлз расслабляется.

– Хорошо. Наелась?

Я отодвигаю от себя стакан с соком.

– Так точно.

– Идем.

Я убираю посуду и иду за ним в гостиную. На проигрывателе крутится пластинка, воспроизводя лучшие хиты группы Nazareth. На кофейном столике стоит ноутбук и стопка бумаг. Стайлз кликает мышкой на ноутбуке и из стоявшего рядом принтера, выскакивают листы.

– Что это? – интересуюсь я, устраиваясь на диване.

Стайлз собирает листы и кладет их в кожаную папку.

– Скоро ты узнаешь, о чем я весь этот год писал.

Мое сердце замирает.

Стайлз смеется над выражением моего лица и садится рядом.

– Ты так старалась скрыть свое любопытство. – Он целует меня в щеку.

– Ты заставляешь меня стыдиться, – опустив глаза, бурчу я.

В последнее время я слишком часто страдаю любопытством.

– Эй. – Стайлз убирает папку и пальцем поднимает мое лицо за подбородок. – Неужели ты думала, что я от тебя что-то скрою?

– Ну, – я смотрю на него. – Я долгое время не знала, что ты амбидекстер1.

Стайлз фыркает.

– Пустяки.

– Вовсе нет, – возражаю я. – Это один процент населения. Великий Да Винчи был амбидекстером.

– Ну да. А еще исследователи выявили, что среди таких людей больше шизофреников и бисексуалов, – с умным видом парирует Стайлз.

– Ты невыносим. На счет первого, я определенно скажу: нет, но на счет второго, даже не знаю.

Он округляет глаза.

– Вот как?

– Кто знает, какие еще тайны скрывает этот симпатичный юноша. – Я провожу ладонью по его гладкому лицу.

– Очень скоро ты прочтешь все мои тайны. Клянусь тебе, я не бисексуал.

– Хорошо. Ничего не имею против однополой любви, но видеть тебя с другим парнем…– Мадлен Ланкастер, – строго произносит Стайлз. – А, ну живо закройте свой хорошенький ротик.

Я смеюсь и откидываюсь на спинку дивана.

***

Следующие несколько дней проходят в хлопотах. Я работаю в клинике, Стайлз усердно занимается на курсах.

Как-то вечером мы едем в Салем, чтобы навестить Ханну и забрать у мамы Айка. Услышав о наших планах, Чарли и Ханна потребовали от нас оставить Айка у них дома. Миссис Мерлоу не была против, как сказал мне позже Стайлз. Перевозка собак – дело не такое уж и хитрое, но стоит учитывать породу Айка. В общем, я еще оставалась вся в раздумьях. К счастью время еще для этого было достаточно.

Обратно мы возвращаемся на машине Стайлза, которую он все же решил взять в Бостон на то время, пока мы в городе.

Сидя за рабочим столом Стайлза, я поглядываю на папку, которая находится в опасной близости. Возможно, он меня проверяет, и оставил ее здесь специально. А может, попросту забыл.

– Ау.

– Ой, прости, – извиняется Шерил. – Ума не приложу, как ты справляешься с этой копной.

Она расчесывает мои длинные волосы и ловко заплетает их в затейливую косу.

– Моя бы воля, я бы их немного укоротила, – говорю я.

Шерил хмыкает и мечтательно вздыхает:

– Я понимаю Стайлза. Твои волосы просто совершенство.

– Спасибо. – Хот я и слышу это постоянно, мне приятны ее слова. – Ну, рассказывай, что там за вечеринка?

– О, это все Дарен.

Я закатываю глаза. Ну, кто же еще.

– Давай повеселимся, Мадлен. Ведь все-таки лето. Я даже не знаю, когда смогу вернуться домой в Аризону. Я схожу с ума от скуки, ведь все разъехались.

– Ладно, ладно. Конечно, повеселимся. – Мне становится жаль Шерил. Конечно, она не единственная кому пришлось остаться в кампусе, но все ее подруги, кроме меня разъехались по домам. Тем более, мы давно никуда не выбирались вместе.

– Но учти, до утра я не смогу остаться. Мне утром в клинику.

– Идет. – Шерил разворачивает меня к себе. – Вуаля.

Я прохожу в ванную и смотрюсь в зеркало.

– Какая красота! – Мои волосы заплетены невероятно красиво, волосок к волоску и ничего лишнего. Я даже не знаю названия этому, но ничего близкого рядом с косой.

– Что ты, я просто импровизировала, – отмахивается Шерил. – И вообще, я старалась не просто так. Хотела одолжить у тебя ту юбку с красными оборками.

– Бери что хочешь. – Я тоже машу рукой, любуясь своими волосами.

***

– Я бы мог сказать тебе не ходить, тем более, если ты в платье.

– Но-о? – Я прижимаю телефон плечом к уху и крашу ресницы тушью.

– Хочу быть идеальным парнем, который позволяет веселиться своей девушке.

– Ты и без этого идеальный.

– Значит, могу запретить?

– Нет.

Стайлз смеется.

– Я могу приехать, как только освобожусь.

– Никто меня не похитит. Я не задержусь, мой принц. Мне утром в клинику.

– Тогда пиши мне чаще о том, как тебе там скучно.

– Непременно. Но что если я буду отвлекать тебя от обеда с твоим преподавателем?

– Пустяки.

– Тогда до вечера, Люблю.

– Повеселись, малышка. И никакого самоуправства, я заберу тебя.

– Слушаюсь.

Еще несколько минут мы прощаемся и обмениваемся разными слащавыми словечками, и я, наконец, нажимаю отбой. То, что Стайлз не идет со мной на студенческую вечеринку, не было нормой. Мы редко выбираемся поодиночке. Но у него встреча с его преподавателем по писательскому мастерству, так что это намного важнее какой-то вечеринки. Тем не менее, я не планирую уходить в отрыв в будние дни.