Мумия Ильича. Книга первая

– Что нам делать, Владимир Ильич?.. Ой…

МНС виновато покосился на медиума – но тут же реабилитировал себя: шлепком по лбу.

– Но я ведь не смогу задать ему вопрос в нужной редакции!

– Почему?

– Да потому, что Ильич «по этому каналу» может отвечать либо «да», либо «нет»! Мне нужны идеи – а Ильич не может их передать через медиума! Чтобы получить его совет, мне нужно самому сформулировать его – пусть и в вопросительной форме! А как я могу сформулировать идею, если у меня её нет? Я же не знаю, что формулировать? А если бы знал, то на кой хрен мне нужен был бы чей-то совет – даже самого Ильича?!

Довод заказчика-плательщика – всегда «железный». А умный довод его же – «железобетонный». Не стоит и трудиться его опровергать. И медиум не стал трудиться. По линии опровержения. В комнате вновь стало темно: погас свет надежды.

– Что же будем делать?

СБ по службе не положено было падать духом – но расстраиваться «устав» не запрещал.

– Для начала – не отсыревать носом! – отработал другом МНС – и тут же переключился на Ленина:

– Владимир Ильич, Вы ещё здесь?

– «Да».

– Владимир Ильич, у нас тут небольшая заминка… технического характера. Вы меня понимаете?

– «Да».

– Мы поищем способы её урегулирования, а Вы пока оставайтесь на связи… То есть, я хотел спросить: Вы постоянно – на связи?

– «Да».

– Ну, тогда – до связи! Договорились?

– «Да».

И МНС щёлкнул выключателем. Не иносказательным: электрическим. Просторную комнату – вместе с глазами участников сеанса – залило ярким светом. Но это не было светом надежды. Народ соло и хором серел лицами и исходил вздохами.

– Ну, что будем делать, «господа Военный Совет»?

Первым, на кого упал взгляд МНС – вместе с вопросом – оказался медиум. Тот не стал «нырять в окопы» – и честно развёл руками.

– «Я сделал всё, что мог, и пусть другой сделает больше»? – «расшифровал МНС.

К честно разведённым рукам медиум добавил и столь же честные очи долу. Но МНС требовалась сейчас не демонстрация честности, а что-нибудь весомее.

– Мне кажется, Вы и сами могли бы сделать больше.

– Вы – тоже, – не остался в долгу медиум.

– ???

Подумав, МНС решил усилить взгляд текстом. От чувств и для большего эффекта.

– Надеюсь, речь идёт не об оплате Вашего, с позволения сказать, труда?

– Нет, – почему-то не смутился медиум. – Речь идёт о другом, с позволения сказать, труде: о Вашем.

– ???

– Кое-какие ответы Вы могли бы получить и в формате «да-нет».

– Например?

– Например, Вы могли бы спросить его, нужно ли менять Председателя?

– Это я и без Ильича знаю!

– Тогда Вы могли бы спросить его, нужно ли устраивать революцию?

– И это я знаю!

– А что же Вы тогда не знаете?

– «Мне известно, что мне ничего не известно – «Вот последний закон из постигнутых мной!»

– ???

Теперь уже и медиум переключился на взгляды. И – явно не в подражание контрагенту: не хватало слов, а также общей культуры. Он ведь представлял «другой пласт человеческих знаний». Оно и понятно: обременения уникуму ни к чему.

– Омар Хайям, чёрт бы Вас побрал! – поднял его уровень МНС, хотя бы на время работы. – Я знаю, «что», но я не знаю, «как»! Я знаю, что нужно сделать, но не знаю, как это сделать! И спросить не могу! То есть, спросить могу – но ответа не получу!

Медиум виновато развёл руками.

– И это – всё?!

МНС устал возмущаться – но не возмутиться ещё раз он не мог.

– То есть?

Медиум, наконец-то, растерялся: сказалось отсутствие практики. Нет, не практики работы в должности медиума: практики работы в должности медиума «на высоком партийном уровне».

– Да то и есть, что хочется воскликнуть словами незабвенного Михаила Самуэлевича Паниковского: «Он и на две тысячи не наработал!»

– И чего же Вы хотите? – продолжил опешивать медиум.

– Дорабатывайте!

– То есть, как?!

– Как хотите!

Медиум уже открыл рот для того, чтобы возразить, но «на ленточке» передумал. Вместо этого он занял рот пальцем, каковой и принялся немедленно угрызать. Задумался, то есть. Думал он недолго: продолжительным раздумьям не способствовали выразительные физиономии заказчиков-плательщиков. Выразительные и многообещающие. То есть, обещающие много – но ничего хорошего. Для получателя.

– Есть идея!

– Сюда её!

Медиум наклонился к самому уху МНС. Выражение нетерпеливого ожидания на лице последнего вскоре сменилось откровенным скепсисом.

– Вы думаете?

– Да?

– Вы гарантируете?

– Нет.

Некоторое время по получению «заверений» МНС старательно разрабатывал кожу на лбу. Думал, значит. Размышлял.

– Ну, что ж, – вздохнул он. – Делать нечего: вариантов-то Вы не предлагаете.

Во избежание продолжения медиум ловко нырнул глазами в пол. По причине «исчезновения цели» МНС переключил взгляд на СБ.

– Ты, я и этот… фокусник-минималист…

Доза яда в голосе МНС оказалась бы смертельной для неподготовленного товарища. Но «фокусник-минималист» был товарищем подготовленным. Кожу его продубили не только «ветры перемен», но и кулаки разочарованных клиентов. Поэтому он только вздрогнул, «лежа» глазами на полу.

– … втроём перемещаемся сейчас в Мавзолей… На вторую серию…

Глава пятая

… – Владимир Ильич, Вы здесь?

– «Да».

– Вас не смущает, что мы перебазировались в усыпальницу?

– «Нет».

– Ну, и как Вы сами себе?.. Виноват.

МНС постучал себя по лбу: опять забыл о том, что форма не соответствует содержанию.

– Владимир Ильич, Вы видите это тело?

– «Да».

– Оно Вам нравится?

– …

Глядя на МНС, медиум укоризненно покачал головой.

– Извините, Владимир Ильич, – невозмутимо поправился МНС, – возможно, я не совсем точно сформулировал вопрос. Но я спрашиваю не из любопытства. Дело в том, что Ваш «контактёр»…

И опять МНС впрыснул в медиума солидную порцию яда – но тот даже не поморщился. Вероятно, МНС был далеко не первым по части впрыскивания. В результате медиум стал настолько невосприимчивым к рядовым дозам, что из его крови уже можно было делать сыворотку.

– … так, вот этот товарищ предлагает… ну, то есть… высказал такую мысль… словом, он хочет переселить Вашу душу в тело. Поэтому я и интересуюсь, удобно ли Вам будет там?

– «Нет».

– Почему?.. Ой: опять я… Как бы это.. попонятнее… Вам не нравится тело или не верите в успех? Тьфу, ты: опять забыл!

МНС с досадой покосился на медиума, то ли обвиняя того в «дефектах связи», то ли «приглашая к сотрудничеству». Но так как «эксперт» вовремя – для себя – абстрагировался, пришлось МНС «впрягаться в хомут» соло.

– Разобьём вопрос на два. Итак, первый: Вам не нравится тело?

– «Да».

– «Да» – «да», или «да» – «нет»?

– «Да – «нет».

– А в успех, значит, Вы верите?

– «Нет».

– И здесь – «нет»!

МНС полыхнул ироническим взглядом в медиума. Тот не успел сгруппироваться – и оказался «раненым». А по этой причине – и не способным к сопротивлению. Хотя бы – на уровне возражений.

– Попробуем.

Медиум старательно избегал лобового столкновения взглядов с заказчиком. Уверенности в его голосе также не прибавилось.

– Владимир Ильич, я сейчас буду совмещать Вашу душу с телом. Вы готовы?

– «Да».

– И по-прежнему не верите?

– «Нет».

– Но хоть мешать не будете?

– «Нет».

– Тогда начали.

К удивлению и разочарованию МНС, медиум не стал выкладывать на стол ни карт, ни графиков, ни геометрического инструментария, ни магическихе шаров. Вместо этого он сосредоточился, сдвинул брови и зашевелил ушами. Сдвигал и шевелил он ими до тех пор, пока в изнеможении не откинулся на спинку стула.

– Ну? – в унисон выдохнули МНС и СБ.

– Он уже там.

Медиум смахнул со лба трудовой пот.

– Где? – дружно не поняли заказчики.

– Там.

Медиум перекатил голову «на другой бок» и скосил глаза на саркофаг.

– Шутите! – недоверчиво хмыкнул МНС. – А чего ж он тогда не подаёт, так сказать, признаков? Шевельнулся хотя бы, что ли!

– Оживлять надо.

Из тактических соображений медиум несколько перебирал с голосом умирающего.

– А Вы чем занимались?!

Изумление МНС при всём желании нельзя было отнести к оптимистическому. Но медиум удивился бы, скорее, обратному.

– А я оживлял, – продолжил он «умирать голосом».

– А я не верю! – «поблагодарил за труды» МНС. – Не обязан! Так что, дозвольте «вложить персты в раны»!

– Покличьте его!

– Тегу-тегу, что ли? – хохотнул МНС.

Невзирая на обстановку и отсутствие поводов для оптимизма, СБ решительно поддержал товарища. Медиум обиделся – хотя осмеивали его явно не первый раз в жизни. И не только «по линии вокала».

– Зачем: по имени! Если не откликнется – значит, он уже там.

– А когда оживлять будем?

– Когда подзаряжусь. Вы же видите, что я – на пределе.

– Ладно.

МНС устало махнул рукой. Он тоже был на пределе, о чём не замедлил информировать «подрядчика».

– Но если он откликнется «по прежнему адресу», я тебя так подзаряжу, что ты месяц искрить будешь!

Медиум побледнел и заёрзал в кресле: видимо, уже начал подзаряжаться.

– Владимир Ильич, Вы здесь?

«Ни «ау?», ни отклика на моё «ау?» – как пелось в одной старинной песенке.

– Владимир Ильич?

Лицо медиума начало восстанавливать оригинальный цвет. Даже улыбка «сверх плана» заиграла на его губах.

– Ну, я же го…

Он не успел договорить: его отвлёк громкий стук. Это на крышку саркофага упала записная книжка МНС. Как она выпала из кармана – чёрт её знает, но только она выпала вместе с «паркером», а, упав, раскрылась на чистой странице. Следом к саркофагу подтащило – именно так: подтащило! – МНС. Его словно кто-то дернул за руку, оснастил её ручкой, приставил к листу – и она начала писать! Слышно было только, как мягко шуршит по бумаге золотое перо: по причине всеобщей утраты дара речи в помещении воцарилась тишина.

Через две минуты рука «получила вольную» – и МНС в изнеможении осел на пол.

– Что там?

На более развёрнутый вопрос у него не было сил. Напрочь забыв и о разрядке и о подзарядке, медиум дрожащей рукой приподнял над стеклом лист.

«Хватит мучить человека! Это я – о медиуме: выдохся, бедняга. И то: чуть шею мне не свернул, когда пытался затащить в мумию. Предлагаю тет-а-тет!».

Закончив оглашение послания, медиум присоединился к МНС. Там же – на полу.

– Не верю!

МНС уже оказался в состоянии оппонировать.

– Это ты меня загипнотизировал и внушил!

– Да я всё это время отвешивал челюсть! – ударил себя кулаком в грудь медиум: забылся, что по роли изнемогал.

– Свидетельствую, – неожиданно пришёл ему на помощь СБ. – Перед тем, как отвесить свою челюсть, я заметил, что меня опередили.

– Не может быть!

МНС выразительно округлил глаза.

– Этого не может быть, потому что…

Классического окончания в духе чеховского героя не получилось: МНС снова «привлекли к труду».

– «Товарищ, почитайте книжку некоей Баркер „Письма усопшего, или послания с того света“! Вам всё станет ясно и понятно!»

– А что же Вы сразу не использовали её метод?

Под смелый вопрос МНС мужественно нырнул головой в плечи. Но мог бы и не нырять: Ильичу требовалась лишь его рука.

– «А я сам её только что прочитал. Во время вашего тайм-аута».

– Понятно.

МНС смахнул пот со лба.

– Значит, мы, наконец, можем говорить предметно? И без этого?

Он выразительно посмотрел на увлёкшегося прострацией медиума.

– «Конечно. Пусть товарищ идёт домой. Только поблагодарите его».

– Мы его уже… «поблагодарили».

МНС с грустью посмотрел на исхудавшее портмоне.

– «А – второй?»

– Это – СБ, Владимир Ильич. Служба Безопасности, то есть.

– «А, ну это – другое дело: наш товарищ. Итак, чем, так сказать, могу?»

– Владимир Ильич… Виноват, одну минутку.

МНС помог медиуму встать на ноги. Посредством ноги. Заодно и поблагодарил его – тем же способом.

– Всё, Владимир Ильич: площадка зачищена.

– «A propos, Вы можете не надрывать голосовые связки. От Вас требуется всего лишь не запирать от меня мысли. На худой случай, можете проговаривать текст про себя. Поверьте: очень рациональная форма связи».

– Это тоже… оттуда… из этой… как её… из Баркер?

– «Да».

– Я постараюсь, Владимир Ильич. Ну, а если буду «отходить от линии», то Вы не стесняйтесь: поправляйте.

– «Ладно, не постесняюсь. Итак?»

– «Владимир Ильич, спасайте!»

МНС уже перешёл «на новую АТС». Правда, этот SOS он подал не мыслями, а, проговорив его про себя: не освоился ещё. Да и от волнения куда денешься? Разве, что – в слова.

– «Точнее: нужны советы?»

– «Советы?»

МНС выразительно округлил глаза и отвесил челюсть – как если бы он был свежеударенным по голове. Хотя, отчасти так оно и было: его ударило мыслью. Той самой, которая должна была прийти сразу, но пришла в точном соответствии с «народной» установкой «Хорошая мысля приходит опосля».

– Владимир Ильич… Виноват… «Владимир Ильич, я сейчас подумал, что одних советов будет недостаточно. Придётся Вас оживить».

– «Зачем – если вам нужны советы?»

– «Советы – хорошо, а голова – лучше!»

– «Надеюсь не одна, а в комплекте?»

МНС коротко хохотнул: потусторонний собеседник был вполне посюсторонним.

– «Разумеется, Владимир Ильич: «Вы с головой».

– «Позвольте не считать это комплиментом: голова у меня действительно имеется».

– «И ещё, какая, Владимир Ильич!»

– «А Вы мне нравитесь, молодой человек! Я бы даже сказал: Вы делаете успехи!»

МНС зарделся от смущения: никогда ещё его не хватил Ленин. Пусть даже от похвалы слегка отдавало крыловским «Кукушка хвалит петуха…». Состояние было невероятно приятным. И МНС не прочь был бы задержаться в нём – да не позволили. И не столько дела, сколько человек «на том конце провода».

– «Но какая надобность в оживлении? Зачем такие сложности? Я и отсюда могу дать ответ на любой вопрос!»

МНС нехотя вышел из состояния душевной благодати. Судя по всему, предстояли непростые переговоры: Ленин явно не рвался в российскую действительность из своего «зазеркалья»… почему-то.

– Владимир Ильич… Ой: «Владимир Ильич, я полагаю – извините, что я смею полагать в Вашем присутствии…»

– «Ничего, ничего, молодой человек: Ваша скромность делает Вам честь!»

– «Благодарю, Владимир Ильич. Так вот, я полагаю, что вождь не может стоять за ширмой, и, так сказать, всего лишь подавать реплики. Кроме того, следует учитывать моральный фактор. Представляете, как Ваше появление вдохновит массы – и «совсем наоборот» режим? И, потом: Ваше руководящее начало не может быть от случая к случаю: оно должно быть непрерывным. А как оно может быть непрерывным, если я даже покликать Вас не могу без медиума? А контакт по методу Баркер – односторонний… В смысле инициации. Только Вы можете выйти на связь со мной… с моей рукой и мозгами. А Вы ведь не можете всё время «стоять на стрёме!»

– «Виноват, не понял?»

– «Это я виноват, Владимир Ильич. Простите. Я хотел только сказать, что Вы не можете всё время находиться…»

МНС задумался: требовался точный и красочный эквивалент словам, так понятным каждому современнику.

– «О: в полной боевой готовности! У Вас ведь могут быть и свои дела. Там, книжку почитать, с людьми пообщаться… ну, то есть… Ну, Вы меня понимаете».

– «Да, в Ваших словах есть резон».

МНС записывал реплики Ильича, совершенно не чувствуя руки. В любой другой обстановке она бы уже онемела от напряжения, но сейчас он ощущал удивительную лёгкость в рабочей конечности. Так, словно это была взятая напрокат рука – или механизм, работающий от электричества.

– «Что значит – потусторонний мир: совсем другой уровень техники!»

Эту мысль МНС подумал не для Ильича. Она вырвалась случайно – но Ленин её услышал.

– «Да, „по части бытовых удобств“ тут есть некоторые преимущества. Но только – пока Вы здесь».

– «Не понял?»

– «Как Вы думаете, почему я так упираюсь ногами от возвращения?»

Записав вопрос, МНС автоматически пожал плечами, даже не успев его обдумать.

– «Это – такая морока, доложу я Вам! Сопромат изучали?»

– «Ну… в общих чертах…»

МНС устыдился своей технической неграмотности. Хотя ему было простительно: гуманитарий – что с такого возьмёшь?

– «Чудовищное сопротивление при переходе из одной среды в другую! Сплошные перегрузки! И, что самое неприятное – никаких гарантий!»

В сердце у МНС похолодело от нехорошего предчувствия.

– «Никаких гарантий чего?»

– «Никаких гарантий перевоплощения! То есть, на то, чтобы внедриться в оболочку. Я могу существовать в материальном мире бестелесным. Но, насколько я понял, Вам нужен образ».

– «Нужен, Владимир Ильич. И не просто образ: Ваш образ».

– «И ещё один момент. Все „наши“, кто побывал „у вас“, обезличивались. И именно – в момент перехода. То есть, превращались в среднестатистического духа „по фамилии Иванов“ „без опознавательных знаков“. Иначе говоря: теряли индивидуальность».

– «Но почему?!»

– «Таков формат перехода».

МНС решительно упал духом: откровения были, одно «оптимистичнее» другого.

– «А что же делать?! Неужели нет никакого выхода?»

Секундная пауза показалась ему вечностью. Хорошо ещё, ответ не разочаровал.

– «Есть, почему же».

– «Какой?!»

– «Воскресить меня в теле. В моём теле. В этом самом. Лишь в нём я буду Лениным. Вне его я могу быть Лениным только отсюда, из нашего измерения. Но…»

– «Опять „но“! Ой, извините, Владимир Ильич!»

– «Ничего-ничего! Так вот – об этом „но“: никто ещё не перевоплотился в себя».

– «Почему?»

МНС устал вздрагивать. Но ничего, «более позитивного», «Ильич оттуда» пока не предлагал.

– «Большинству это не нужно, а все остальные не смогли».

– «Как это „не нужно“? Как это может быть не нужно?»

– «Не горячитесь, товарищ! Без оболочки легче перемещаться. Можно всюду проходить без мандата. Да и груз личности не давит».

– «Своя ноша не тянет, Владимир Ильич!»

– «Тянет, молодой человек! Ещё, как тянет: воспоминания – штука не всегда приятная… Так что очереди на перевоплощение у нас не наблюдается. Да и никто толком не знает механики дела. Так, что…»

Использовав все аргументы, МНС ещё раз упал духом. Теперь уже – совсем. Вероятно, контрагент почувствовал это – и не стал напрягать руку потомка, благородно дав ему возможность спокойно побыть в прострации.

– Да, дела…

МНС щедро поделился декадентским взглядом с СБ – не участником, но свидетелем «эпистолярного жанра». Тот в ответ лишь сокрушённо развёл руками.

– И что нам остаётся?

– «Я могу подключиться?»

Ильич уже напряг руку МНС.

– Конечно, Владимир Ильич: что мы без Вас?

От расстройства чувств МНС даже забыл об условиях контакта – и «вышел в эфир открытым текстом».

– «Я готов к сотрудничеству с Вами в материальном мире. Но для этого к моему содержанию мне нужна форма! Моя форма – та самая, что лежит под крышкой! И это не всё: в Вашем мире мне нужен мой мозг! Только при этих условиях я – земной Ленин!»

– «Форма и мозг»…

МНС не порозовел от подсказки, а напротив: побледнел. Ведь подсказка ничем не отличалась от пожеланий живой воды или молодильных яблок. Ничем – в плане «реальности» получения.

– «Вы поняли?» – напомнил о себе Ильич. МНС спохватился.

– Понял, Владимир Ильич. Не понял только – как?

– «Здесь мы этого не знаем: думайте. Только учтите: если вы загрузите меня в тело и не сможете оживить, я останусь в нём навсегда. Я останусь навсегда в мёртвом теле. Без пользы для дела и для себя. Одно лишь утешает: вряд ли я буду мучиться слишком долго»

– Почему?!

– «Скорее всего, моё существование прекратится в момент погружения».

Диктант закончился. Прочитав «завещание», МНС обхватил голову руками. Потому, что ставка – больше, чем жизнь. И не только Ленина. И уже – не в кино…

Глава шестая

Больше Ленин на связь не выходил – и МНС с СБ в расстроенных чувствах покинули Мавзолей. По дороге не хотелось говорить ни о чём: все мысли упирались в одну тему. В ту, которой, с какого бока не коснись – а всё плохо выходит.

Весь день МНС «отсутствовал»: на вопросы отвечал односложно, реплик не подавал, от участия в оппозиции решительно уклонялся. СБ, могущий быть не только «чекистом из тридцать седьмого», деликатно не стал утомлять коллегу присутствием. А глубокой ночью его разбудил телефонный звонок. Спросонья нащупав трубку, СБ услышал ликующий голос МНС:

– Мумия!!!

– Что «мумия»?

СБ с тяжким вздохом покосился на старомодные часы с кукушкой: была половина третьего то ли ночи, то ли утра. А завтра – «бой: покой нам только снится!». Даже не завтра: сегодня. И отгула за переработку не предвидится.

– Нам поможет мумия!

– Чья?

– Ленина – но на основе знаний о мумиях египетских!

– Почему египетских?

– Ну, а каких ещё?!

СБ мужественно скрипнул зубами – и отбросил одеяло: ночь грозила скоропостижно кончиться.

– Вспомним, что мы знаем о них?

МНС и не подумал снизойти к режиму.

– Может, утром вспомним? – не удержался от зевка СБ. – На свежую голову? А?

– Чёрт с тобой!

МНС негодовал. Чувствовалось, что он совсем не расположен спать – и поэтому не испытывает пиетета к расположению других. И ещё чувствовалось, что он искренне огорчён столь прохладным отношением к тому, что он сам бы определил, как «души прекрасные порывы». Пусть и вслед за автором определения.

– Какой ты, всё-таки, прозаический человек! Ладно, спи!

В трубке зазвучали короткие гудки…

…На следующее утро СБ опоздал на работу. Но МНС зря ругал его: СБ опоздал не один, а в обществе известного египтолога, сочувствующего не только древнегреческим фараонам, и но и современным коммунистам.

НЕ – так его называли в «кругу посвящённых». Это не являлось ни отрицательной частицей, ни фамилией гражданина корейской национальности. В плане конспирации товарищ не отставал от коллектива: НЕ работало аббревиатурой от «Нашего Египтолога». «Нашего» – во всех смыслах. В том числе – и в родстве душ. Политических. В менее сокращённом варианте товарищ звучал как Египтолог. Как минимум, откликался на эти позывные.

– Я думаю, консультация нам не помешает? – улыбнулся СБ: МНС так и не удалось израсходовать в его адрес «домашние заготовки».

– Реабилитирован, – сдался МНС. – Прошу на кафедру, дорогой НЕ.

– Нет, это Вы мне вначале кое-что объясните!

НЕ исполнился вопросительного взгляда. МНС не оставалось ничего другого, как вкратце посвятить египтолога в события прошедших суток.

– Если я Вас правильно понял, то Вы…

– Да! – не вполне корректно, зато вполне решительно оборвал его МНС. – Пример оживших мумий!

– «Оживших»?

В голосе египтолога зазвучали иронические нотки.

– Ну, оживлённых! – раздражённо поморщился МНС. – Вопрос терминологии – непринципиальный. Не форма главное, а суть!

– А где Вы видели ожившие… хорошо: оживлённые мумии?

– То есть?

У МНС подкосились ноги: вопрос был с претензиями на хук правой.

– В голливудских фильмах, наверно? – под добродушную улыбку продолжил уязвлять НЕ.

МНС побледнел.

– Но ведь даже Картер… и вся его команда…

– А где доказательства, что с ними «разобралась» мумия?

Египтолог не перебивал МНС: он всего лишь не дождался продолжения.

– Но ведь какого-то чёрта всё это делалось?! – использовал последний довод МНС. Довод был из числа тех, что никакой наукой не отразишь – и НЕ сдался.

– Хорошо: убедили. Тогда давайте разбираться вместе.

МНС обронил несколько капель пота, шумно перевёл дух и обменялся парой оптимистичных взглядов с СБ: встреча проводилась в формате тройки. В классическом формате, то есть.

– Итак, что нам известно о мумиях?

Вот теперь НЕ «взошёл на кафедру».

– Первобытные стадии веры в загробную жизнь были связаны с представлением о неразрывности существования души и тела. Чтобы обеспечить эту неразрывность, требовалось сохранить в неизменности… ну, или близко к этому, все элементы человека. Отсюда с неизбежностью вытекала забота о теле покойника. В этом деле присутствовали три момента: желания, знания и климат. Воедино это сошлось только у древних египтян.

– Вот!

МНС торжествующе покосился на СБ: помянул, таки, ночную оппозицию Египту. Под добродушную улыбку СБ развёл руками: осознал и «исправился».

– Я могу продолжить? – экономно усмехнулся Египтолог.

– Извините, профессор! – «капитулировал» уже МНС.

– Так, вот… Мало того, что у них имелся благоприятный климат: сухой, великолепный консервант – они ещё всегда желали восторжествовать над природой.