Из истории русского сундучного производства. Сборник научных статей

Несмотря на богатство историографии, в истории уральского сундука еще остается много белых пятен. Важнейший desideratum в его изучении – выявление новых клейм и надписей. Весьма плодотворным представляется изучение уральского сундука на фоне истории других художественных явлений Урала. Кроме того, не менее плодотворным – если не более – кажется применение методов не только искусствоведения, но и других наук.

Опубликовано: Уральский сундучный промысел. Проблемы историографии // Тринадцатые Невьянские исторические чтения. Материалы научно-практической конференции. Невьянск, 24 ноября 2018 года. – Невьянск, 2018, С. 207—217.

О КЛЕЙМАХ И НАДПИСЯХ НА УРАЛЬСКИХ СУНДУКАХ И ШКАТУЛКАХ

Наличие клейм, надписей и различных наклеек на том или ином изделии часто позволяет достаточно точно его атрибутировать. Чем больше клейм и надписей, тем точнее будет определение авторства, места и времени создания произведения. На уральских сундуках и шкатулках клейма и надписи – не редкость. Тем не менее, они еще не становились предметом специального изучения.

Впервые вопрос о клеймении возник на уральских заводах в I половине XVIII века. В 1732 году уральцы получили предписание клеймить заводскую продукцию. Но речь шла в первую очередь о промышленном производстве. Лишь в 1830 году вышел Указ Сената о клеймении лакированных и не лакированных жестяных изделий. С тех пор клеймение продукции заводских мастеров стало привычным явлением.

Особенно широко клеймение сундуков и шкатулок распространилось со II половины – конца XIX века. Клейма, наносившиеся чернилами или краской на внутреннюю сторону крышки сундука, стали своего рода товарными знаками и визитными карточками заведений. Они отличались по размерам, форме, шрифту, однако все хорошо служили задачам рекламы. В клейме четко указывались фамилия и инициалы владельца мастерской, ее адрес. Если заведение успешно участвовало в выставках, то обязательно воспроизводились лицевая и оборотная стороны полученных медалей. В качестве примеров можно назвать клейма известных сундучных заведений Антона Семеновича Алексеева из Невьянска и Ивана Прокопьевича Каржакова из деревни Синицыной Кунгурского уезда.

Клеймо заведения А. С. Алексеева имеет сложную форму, оно состоит из различных геометрических фигур, гирлянд, растительных завитков и цветков. В нем указано «Сундучное заведенiе А.С.Алексъева въ Невьянскомъ заводъ», сверху – изображение медалей, полученных на выставке 1887 года в Екатеринбурге. В статистической литературе указано, что мастерская была основана в 1882 году, в ней работал сам хозяин и 4 – 8 наемных работников, ежегодно изготавливалось изделий на 2400 руб. Это были «крупные сундуки с простой отделкой», сбыт – в Ишимской и Ирбитской ярмарках. Часто сундуки продавались скупщику Рогожину. По выставочным каталогам стало известно, что заведение А. С. Алексеева участвовало в выставке в Екатеринбурге (1887), Казани (1890, «4 сундука, обитых „мороженым“ железом, различные по размерам, выраженным в четвертях аршина, и ценам, а именно: 6 четвертей – цена 5 руб. 50 коп., 5 четвертей – цена 3 руб., 50 коп., 4 четверти – цена -2 руб. 30 коп. и 3 четверти – цена – 1 руб. 50 коп.», похвальный отзыв), Санкт-Петербурге (1902, «сундук в 8 четвертей длиною, обитый жестью и „морозкой“; цена 5 руб. 50 коп.»). Мастерская А. С. Алексеева упоминается не только в выставочных каталогах и статистической литературе, но и, например, в Уральском торгово-промышленном адресе – календаре (в 1903 году).

Клеймо заведения И. П. Каржакова значительно отличалось от клейма Алексеева. Оно имело овальную форму, в нем было написано: «Сундучное производство и торговля Ивана Прокопьевича Каржакова дер. Синицына, Троельжанская вол. Кунгурский у.». В клейме четко указаны имя, отчество и фамилия владельца, точный адрес сундучного заведения.

Клеймо заведения И. П. Каржакова (Кунгурский уезд, Троельжанская волость).

Необходимо отметить, что клеймилась не только продукция крупных заведений, в которых производилась окончательная сборка сундуков, но и мастерских, где изготовлялись листы с «мороженой» жестью. Клейма наносились с помощью трафарета. В них обычно указывались инициалы и фамилия хозяина, а также год основания его заведения. Иногда ставилась буква Ф или писалось полностью – «фабрики». В качестве примеров можно указать на клейма крупных невьянских мастерских А. А. Овчинникова и В. И. Меринова.

Клеймо заведения А. А. Овчинникова состоит из трех ярусов. В верхнем – буква «Ф», в среднем – «А.А.», в нижнем ставилась фамилия владельца – «Овчинников». Нижний ярус украшен изображением бахромы. В известной книге П. Н. Зверева «Промыслы Екатеринбургского уезда Пермской губернии», изданной в Екатеринбурге в 1889 году, указано, что мастерская Аристарха Овчинникова основана в 1885 году, работы велись 9 месяцев в год без наемных мастеров, сумма ежегодного производства – 150 рублей.

Клеймо заведения Василия Ивановича Меринова несколько сложнее. Оно имеет квадратную форму и украшено многочисленными белыми завитками и точками на черном фоне. В нем указано следующее (буквы нанесены белой краской): «Фабрики В. И. Меринова», чуть ниже – «фаб= суще =съ1860».

Каталоги выставок и статистическая литература содержат следующую информацию, касающуюся мастерской В. И. Меринова. Она была основана в 1860 году. «Фабрика» успешно участвовала в выставках. В. И. Меринов получил малую серебряную медаль на Сибирско-Уральской художественно- промышленной выставке 1887 года «за хорошие образцы листового печатного железа и ознакомление с самим способом печатания красками по железу». Кроме того, его заведение упоминается в каталоге нижегородской выставки (1896): «Меринов Василий Иванович. Печатное листовое железо. Железо, краски и масло получаются от невьянских заказчиков. С семьей зарабатывает в год 300 рублей. Мастерская существует 25 лет». Необходимо упомянуть о «фабрике» некоего В. И. Мериносова в связи с ее участием в выставке в Казани в 1909 году. Мастерская представила «ленты печатные: порошком, серебром, киноварью, мумией. Мороженое железо». Учитывая совпадения в инициалах и созвучие фамилий хозяев, расположение обеих «фабрик» в Невьянске, сходство видов выпускаемой продукции (время существования производств также одинаково), можно предположить, что это очередное упоминание о мастерской Василия Ивановича Меринова. Исходя из этих данных, время существования этой мастерской ограничивается периодом времени 1860 – после 1909 года.

После революции 1917 года клеймение сундучной продукции не исчезло. Сундуки, изготовлявшиеся в артелях, маркировались особыми клеймами. В 1929 году в селе Петрокаменском, которое расположено неподалеку от Нижнего Тагила, была организована артель «Заря». В 1930 году в артели началась оковка сундуков. Готовая продукция поставлялась, как и раньше, в окрестные заводы. С 1936 года начали производить сундучную фурнитуру. Использовалась лужёная и оцинкованная жесть, в качестве украшения применялась «морозка». По информации местных краеведов, в 1947 году в артели «Заря» работало 390 человек. Производилось несколько видов сундуков.

Клеймо артели «Заря» имеет прямоугольную форму. Это оттиск чернилами. В нем указано: «Свердлобллеспромсоюз», ниже —«Петрокаменская артель», «Заря» и «Петрокаменский район». Обычно также указывался сорт сундука.

В 1956 году артель переименовали в мебельную фабрику. Соответственно изменилось и клеймо. Теперь в чернильном прямоугольнике указывалось: «Петрокаменская мебельная фабрика» и «Петрокаменский район». Чуть позже сундуки были заменены другими видами мебели.

В селе Быньги, расположенном в нескольких километрах от Невьянска, также существовала сундучная артель, продукцию которой можно узнать по специальному клейму. Оно наносилось чернилами, имело пятиугольную форму. В нем изображалось дерево, перечеркнутое различными инструментами: пилой, топором и линейкой. Ниже пятиугольника наносилась надпись: «Свердлобллеспромсоюз», «Быньговская производственная артель». Позднее, когда была создана мебельная фабрика, клеймо изменилось.

Вообще для уральских артелей того периода были характерны подобные чернильные клейма. Кроме рассмотренных выше, можно назвать клеймо артели «Транcпортник», которая вошла в 1946 году в артель «Обозсундучник». На базе последней позднее была создана невьянская мебельная фабрика.

Кроме чернильных клейм в то время использовались бумажные наклейки, содержащие приблизительно ту же информацию, что и клейма. Например, на внутренней стороне крышек сундуков из коллекции Невьянского государственного историко-архитектурного музея можно увидеть наклейки, на которых указано: «Свердлобллеспромсоюз», «Невьянская сундучная артель», «Невьянский район». Также ставилась дата. Однако рисунок дерева и инструментов немного изменился. То же самое касается бумажных наклеек на изделиях петрокаменской артели «Заря».

Особое значение при атрибуции сундучных изделий имеют различные надписи. Они находятся на внутренней или внешней стороне крышки, дне или на лицевой стенке. Как правило, надписи наносились вскоре после изготовления сундуков и шкатулок. Это было связано с конкретными событиями, например, участием в выставке или свадьбой. Их можно разделить на четыре вида: 1. надпись, свидетельствующая об авторе; 2. надпись, свидетельствующая о том, для кого изготовлялся сундук или шкатулка; 3. надписи, связанные с участием изделия в выставках; 4. хозяйственные надписи. Это деление условно. Например, надписи с фамилией могут свидетельствовать и об авторстве и об участии в выставке, надписи с названием завода также могли быть сделаны в связи с участием изделия в выставке. Однако предложенное деление позволяет точнее охарактеризовать весь комплекс надписей, сохранившихся на изделиях уральских сундучников.

В собрании Отдела народного искусства Русского музея находится шкатулка, украшенная листами «мороженой» жести янтарного цвета. Ее края обиты полосами золотистого цвета с геометрическим орнаментом, выполненным в технике тиснения. Тонкие полосы образуют на крышке и на всех сторонах шкатулки узор в виде клеток.

На изделии ярлычок – «Пермская». На дне вещи – надпись карандашом: «Мастер О. П. Лаптевъ». Известно, что в Нижнем Тагиле, на Старо – базарной улице, на рубеже XIX – XX веков существовало сундучное заведение Осипа Поликарповича Лаптева. Эта была крупная «фабрика», участвовавшая в выставках. В каталоге Всероссийской кустарно- промышленной выставки в Петербурге (1902) значится: «Осип Агапович Лаптев. В мастерской работают: один из состава семьи хозяина и 2—3 постоянных рабочих, не считая мастеров детальщиков, берущих работу на дом за сдельную плату. Ежегодно изготовляется Лаптевым шкатулок, погребцов и сундуков на сумму до 3000 рублей. Сбываются изделия на Ирбитской и Нижегородской ярмарках…». Отчество Лаптева указано ошибочно. Подобные ошибки были вполне возможны «вследствие непредоставления многими экспонентами фактур, отчасти же вследствие неполноты помещенных в фактурах сведений, неразборчивости почерка и т.д.». Во всех каталогах и указателях конца XIX – начала XX века встречаются упоминания только об Осипе Поликарповиче Лаптеве и его заведении как о крупной тагильской мастерской.

Другим примером авторских надписей может быть сундук, бытующий до нынешнего дня в семье В. И. Третьякова из деревни Боярка Свердловской области. Сундук представляет стандартную продукцию уральских мастеров. На внутренней поверхности крышки – надпись карандашом «Густомесовъ». Мастерская Александра Тимофеевича Густомесова существовала во II половине XIX – начале XX века в Верхотурском уезде, в Петрокаменском заводе. В заводской документации за 1898 год254 есть сведения о привозе Густомесовым своей продукции (в течение всего года). Кроме того, в статической литературе мастерская упоминается в 1908 году: в ней работали два наемных мастера, продолжительность рабочего времени – семь месяцев в году.

Как исключение следует назвать сундук мастера М. М. Хмелева. Он хранится в отделе народного искусства ГРМ255. На крышке, в картуше из двух рокайлей, – гравированная надпись «1787 Сибирь НЕ..за..да М. М. Хмелевъ». Сундук представляет высококлассное художественное произведение. Орнаментальные мотивы разнообразны: сеточка с кружком в центре, овальные углубления, подчеркивания изгибов листьев точечной линией, изображения льва, птиц, дельфинов и т. д. Орнамент полностью соответствует гравированному украшению демидовской медной утвари и посуды XVIII века.

Надо отметить, что уникальность этого сундука не только в отсутствии аналогов ему и высоком художественном уровне. Надпись была выполнена непосредственно автором и мастерски вплетена в орнамент. Она стала частью украшения сундука. Для уральского сундучного промысла художественность надписи – редчайший случай, обычно надписи просто передают информацию о мастере, времени и месте создания изделия.

Следующим типом надписей являются те, что свидетельствуют об адресате произведения. Они чаще всего встречаются на свадебных сундуках. В качестве примера можно назвать сундук из коллекции Невьянского историко-архитектурного музея256. Крышка, боковые и передняя стенки украшены «морозом» с полосами «в сетку», полосками с чеканным и гравированным орнаментом. На передней стенке полоски и треугольники украшены в технике просечки с подложенной тканью желтого цвета. На лицевой стороне по нижнему краю в фигурной рамке выбита надпись: «Анна Александровна Белекеева». Этот сундук был изготовлен невьянским мастером М. Г. Тарасовым для своей жены.

Другим примером может быть сундук из коллекции МЗ «Горнозаводской Урал»257. Он изготовлен мастером Головановым. Вещь имеет значительные размеры, обита жестяными листами с сюжетной росписью. Она включает в себя многофигурные композиции с изображениями женщин, мужчин и детей в костюмах XIX столетия. Сценки разделены широкой полосой золотного трафаретного орнамента. На боковых сторонах сундука – растительный орнамент. Углы обиты полосами металла с изображениями гирлянд. Роспись построена на сочетании пятен красного и зеленого цвета. Дробность композиции уравновешивается четким членением сцен с помощью полос с золотным орнаментом. На крышке – надпись: «Анны Николаевны Головановой».

Об участии мастерских в выставках свидетельствуют надписи, расположенные, как правило, на дне изделий. Это могут быть чернильные надписи с различными номерами, указанием губернии и завода, ценой изделия. Зачастую они имеют отношение к Всероссийской кустарно-промышленной выставке, проходившей в Петербурге в 1902 году.

Следует также упомянуть о хозяйственных надписях. Они связаны со временем посева и сбора урожая, скотоводством. Иногда указывались важные семейные даты. Поэтому сундуки в некотором роде можно считать календарями. Указанные даты могут быть очень полезны при датировке изделий. Такие сундуки являются семейными реликвиями, передающимися из поколения в поколение. Многие до сих пор бытуют в домах уральцев.

Особо надо указать на надписи, встречающиеся на литографических листах, которыми обивались изделия сундучников. Зачастую они гораздо более информативны, чем другие виды надписей, и могут сравниться в этом отношении только с клеймами. Эти надписи имеют не авторский, а рекламный характер. Поэтому они указывают весьма точно фамилию владельца фабрики, на которой были изготовлены жестяные листы с литографией, ее полное наименование и адрес.

Надпись на литографическом листе может служить прекрасным подспорьем при атрибуции изделий уральского промысла. При наличии соответствующих сведений по истории того или иной «фабрики» возможно относительно точно указать период создания вещи.

Шкатулка из коллекции отдела народного искусства Русского музея258 согласно инвентарной книге была выполнена в Невьянске в XIX веке. Она имеет стандартную прямоугольную форму, разнообразно украшена. Поверхность шкатулки покрыта листами «мороженой» жести светло – зеленого цвета (оборотная сторона покрыта вороненым железом). Поверх них наложены полосы блестящей желтой жести, образующие крупную клетку. Каждая сторона шкатулки обрамлена литографированными жестяными полосами, на которые нанесен разноцветный геометрический орнамент. Вещь отличается тщательностью, аккуратностью отделки.

На одной из жестяных полос обнаружена надпись. От нее сегодня сохранились буквы: «Лит… сьвенск… о Г. О. Н-въ П. П. Шу… алова». В настоящее время она прочитывается как «Литография Лысьвенского горного округа наследников Павла Петровича Шувалова», т.е. свидетельствует о том, что лист был изготовлен на фабрике металлических изделий наследников графа П. П. Шувалова. Эта фабрика находилась на Южном Урале. Вместе с заводом она составляла единый производственный комплекс. Предприятие участвовало во Всероссийской выставке в Киеве в 1913 году. Согласно Отчету Правления округа за 1909/1910 год в это время на фабрике был начат выпуск литографированной жести259. Нижней границей датировки шкатулки может быть время после 1909 года. Революционные события не прошли стороной и Урал. В 1918 году фабрика и завод были национализированы260. Исходя из этого, можно предположить, что вещь из собрания отдела народного искусства была изготовлена в период времени после 1909 – до 1918 года.

Таким образом, клейма и надписи часто могут быть достаточным основанием при атрибуции сундучных изделий. Их изучение и в дальнейшем представляется очень плодотворным.

Опубликовано: О клеймах и надписях на уральских сундуках и шкатулках // Антиквариат. Предметы искусства и коллекционирования. — 2014. – №9. – С. 128—132.

ИЗ ИСТОРИИ НЕВЬЯНСКОГО СУНДУЧНОГО ПРОМЫСЛА

(мастера, произведения, участие в выставках)

Производство сундуков в Невьянске – известное художественное явление. Однако до сего дня оно рассматривалось почти исключительно в рамках исторических и этнографических исследований. Значительную роль в изучении производства сундуков сыграли деятели Пермского губернского земства. В статистических трудах содержится немало ценных сведений о невьянских мастерах и их изделиях. Кроме того, в каталогах выставок, проходивших во II половине XIX – начале XX века, есть информация о деятельности заведений, которые были связаны с производством сундуков.

Целью настоящей статьи является рассмотрение «дела» сундуков в Невьянске как художественного явления. Хронологические рамки исследования: II половина XIX – начало XX века. Этот период стал временем расцвета промысла. Источниками стали коллекции различных музеев (преимущественно ГРМ). Привлекались также сведения из специальной литературы, материалы РГИА и ЦГИА.

* * *

Производство сундуков стало одним из порождений заводской промышленности уже в первые десятилетия ее существования. Промысел был вызван к жизни наличием благоприятных условий, сложившихся в регионе в XVIII веке. К числу важнейших относятся обилие материала, большое число опытных ремесленников и наличие местного спроса на их продукцию. Немалое значение имело выгодное географическое расположение Урала на пересечении торговых путей.

«Дело» сундуков было частью горнозаводской культуры и искусства. Особенности исторической ситуации стали основой для зарождения и развития многих других уральских промыслов. Это обусловило существование множества параллелей между ними. Мастера часто перенимали технические приемы друг у друга. Считается, например, что невьянский «детальщик» Иван Антонович Овчинников заимствовал у тагильских живописцев технику нанесения печатных узоров на металлические листы. Производство сундуков было во многом родственно другим уральским промыслам.

Ко II половине XIX века промысел достиг широкого размаха. Невьянские сундучники принимали участие в различных выставках, как всероссийских, так и местных. В каталогах упоминаются заведения А. С. Алексеева, П. А. Селянкина, П. В. Недорезова, А. М. Селянкина и многих других. Их продукция часто отмечалась наградами. Например, заведение П. А. Селянкина на нижегородской выставке (1896) получило бронзовую медаль «за хорошую сборку и обивку сундуков мороженым железом».261

Владелец невьянского сундучного заведения Александр Михайлович Селянкин (1855 – 1913).

Со временем промысел перестал обслуживать исключительно местный рынок. Невьянские кустари посредством ярмарок и выставок распространили свою продукцию по весьма значительной территории. Сундуки можно было встретить не только во внутренних губерниях России262, но и в Средней Азии, Сибири, Китае. Изделия продавались как на крупных ярмарках – Нижегородской и Ирбитской, так и на мелких – Крестовской, Алапаевской, Бугульминской, Ишимской, Шадринской, Камышловской, Троицкой. Спрос достигал наивысшей отметки в начале осени, т.е. в то время, когда «окончательно выясняется урожай».

Множество невьянских мастеров работало на скупщиков. Например, заведение Антона Семеновича Алексеева продавало свою продукцию известному скупщику Рогожину. Особенностью уральского сундучного производства считается специализация, особенно характерная для него в XIX веке. Однако думается, что ее существование скорее прямо вытекает из социально – экономических условий, сложившихся в XIX столетии, чем является технической или художественной особенностью местного сундучного производства. Разделение труда было характерно и для других уральских промыслов, например, росписи по металлу и бересте. Сундучное производство отличалось от них только степенью специализации. К тому же это качество не было лишь его принадлежностью, такая особенность свойственна и не уральским производствам. Например, в Муромском уезде Владимирской губернии в XIX веке в сундучном промысле существовала специализация: одни кустари делали ящики, другие красили, третьи оковывали полосами железа, а иногда жестью, четвертые снабжали замками.

Главные роли в невьянском промысле играли владельцы крупных мастерских. Они представляли его на различных смотрах регионального и национального масштаба. Развитие промысла шло по пути от домашнего производства к крупному предприятию. Об этом свидетельствовало неуклонное нарастание на протяжении XIX века числа наемных рабочих в мастерских при сокращении количества последних.

Период расцвета производства постепенно сменился временем упадка в начале XX века. На выставке в Казани в 1909 году сундуки удостоились следующего отзыва: «Про этот промысел можно сказать одно, что он падает. Выставленные сундуки были крайне непрочны, замки, скобки и вообще вся работа оставляет желать много лучшего».263 Виной тому были истощение лесных запасов, «заграничное железо в центре Урала», скупщики, «казенные пошлины на лес», «отсутствие всякого намека на помощь в кредите», а также «конкуренция вне-уральских местностей». Кроме того, как и большинство местных промыслов, сундучный зависел от общего состояния уральской металлургии. На рубеже веков заводы переживали не лучший период своей истории. Многие промыслы находились в упадке, сундучное производство не стало исключением.

Продукция невьянских мастеров очень разнообразна. Изделия отличаются по размеру, художественному оформлению, функциональной принадлежности. Они делятся по типу украшения на крашеные, «зеркальные», бронзовые, по видам – на подголовки, ларцы, шкатулки и т. д. Некоторые из них находятся сегодня в коллекции ОНИ. Самым ранним является сундук мастера М. М. Хмелева. Он был изготовлен в 1787 году.264 Это изделие прямоугольной формы, деревянная основа которого покрыта латунными листами с гравированным орнаментом. На крышке, в картуше из двух рокайлей, видна гравированная надпись «1787 Сибирь НЕ..за..да М. М. Хмелевъ». Даже при отсутствии надписи можно было бы предположить, что сундучок выполнен либо на Невьянском заводе С. Яковлева, либо на уральских предприятиях Демидовых. Мотивы орнамента характерны для продукции именно этих заводов: сеточка с кружком в центре, овальные углубления, подчеркивания изгибов листьев точечной линией, изображения льва, птиц, дельфинов и т. д. Орнамент полностью соответствует гравированному украшению демидовской медной утвари и посуды XVIII века. Особенно характерны изображения птиц на крышке этого сундучка. Они симметрично расположены по сторонам от замка. Заметна та расчетливость, продуманность композиции, которая свойственна продукции невьянских мастеров.

В конце XIX – начале XX века в Невьянске производились сундуки, которые при расположении их один на другом составляли «горки». Вероятно, такое назначение имел сундук значительных размеров.265 Это деревянное изделие, обитое листами чеканной и «мороженой» жести. На листах – геометрический и растительный узор. Он образовал привычную для подобных сундуков композицию. Зигзагообразные мотивы разделили поверхность изделия на участки, украшенные листами «мороженой» жести. На эти участки дополнительно наложены в виде клетки жестяные полосы. Такое художественное оформление имело продуманный неброский эффект, вполне соответствующий роли вещи в интерьере уральского дома.