Счастье в мгновении

– Добро пожаловать! Красотка, чего налить тебе? Виски с колой? Мартини? – спрашивает меня неизвестный человек, разливая всем в бокалы алкоголь.

– Мне ничего не нужно, – осержено говорю я, давая понять ему, что я не пью вовсе.

– Что за шум? – доносится женский, кусающий нервы, голос. – Джон, налей мне, – бормочет девушка, надетая в черную мини юбку с топом такого же цвета, выходящая из другой комнаты.

Я обозреваю ее взглядом, дохожу до лица, и меня потрясает то, что я вижу. У меня пропадают слова. Питер перебивает ход моих мыслей, спрашивая:

– София, а что ты здесь делаешь?

Зная, на что способна София мне становится действительно страшно. Я в шоке.

– Опять я вижу вас вдвоем, – резвится София, выпивая бокал спиртного залпом. – Милана, ты долго будешь водить за нос Джексона, и скрывать романтические отношения с Питером? – истерически смеется она, показывая на меня пальцем перед всеми.

– Прекрати нести чушь, – возражает Питер, заступаясь за меня, – так, оказывается, вы с Лукасом в одной банде? Принимаете наркотики? – прорывает Питера. – Думаю, это нам нужно заявить об этом, так как ваши романтические отношения с Лукасом под угрозой тюремного срока.

В Софии загорается злость, ее щеки пылают огнем.

– Повтори, – вырывается со злостью у Софии.

Она разъяренная до такой степени, что готова вцепиться в Питера и содрать с него кожу, как и с меня.

Я, стоя возле двери, дергаю Питера с целью, чтобы тот не продолжал разговор с Софией, иначе это не сойдет нам на руку, и мы сами окажемся в западне.

– Мы уходим, всего доброго, – заключаю со страхом я, хватая за руку Питера.

– Нет уж, – лестно ворчит София. – Лукас, она сегодня твоя. Займись ею.

Я, столбенея от слов Софии, немедленно сбегаю к выходу, испытывая мощный выброс адреналина. Лукас схватывает меня за шею, берет за ноги, переворачивает к себе и тащит в неизвестную сторону.

– ОТПУСТИ! – воплю я. – Питер, пожалуйста… – молю я о помощи.

Питер словно застыл от страха. Очнувшись, он мчится за нами, падает на пол, зацепившись о подножку Макса. Вокруг разражается смех, из-за которого мои крики о помощи становятся едва уловимыми.

– Макс, что ты творишь? Зачем тебе все это? – шумит Питер на Макса.

– Ты еще спрашиваешь зачем? – усмехается тот, садясь на кресло, куря что-то. – Я отдал залог за тебя, чтобы ты не застревал в тюрьме на долгие годы, а ты что? – издевается он.

– Я заплатил тебе… – оправдывается Питер, стараясь встать с пола.

Мы отдаляемся все дальше и дальше, и я не слышу и не вижу больше Питера.

– Лукас! Отпусти! – ору я во весь голос. – Прошу, отпусти меня, – умоляю я.

– Отпущу, когда, наконец, сделаю то, что желаю, – грозно бурчит Лукас.

– Что ты желаешь? – недоумевающее спрашиваю я, а у самой волосы встают дыбом от того, что сейчас происходит.

– Тебя.

Слово «тебя» заставляет мое сердце колотиться сильнее. Меня бросает в дрожь, я карабкаюсь в его руках, но не получается освободиться. Питер был прав, зачем мы сюда только пришли. Если бы только Джексон был рядом…

Лукас открывает какую-то темную дверь и, прихлопывая ее, бросает меня на кровать. Я мигом поднимаюсь на ноги, которые от страха покосились.

– Лукас, не смей прикасаться ко мне, – угрожаю я дрожа.

– А то что?

– А то пожалеешь об этом! – воплю я изо всех сил. – СПАСИТЕ! ПОМОГИТЕ!

У меня начинается истерика. Я не знаю, что делать. Душа ушла в пятки.

– Тебе никто не поможет на этот раз. Ни Питер, ни Джексон!

– Мне не нужна чужая помощь, я справлюсь сама, – яростно ору я, кидая в Лукаса все, что попадается мне на глаза.

– Это мы еще посмотрим.

Лукас подходит ближе, я бросаю в него все предметы интерьера. Он схватывает крепкими руками меня и начинает целовать, на что я противлюсь и отворачиваюсь, как могу, рукой убирая его лицо от себя. Он не останавливается, овладевая мной. Я плююсь в него, и замечая рядом вазу с цветами, быстро беру красные розы и кидаю их в лицо Лукасу. Некоторые шипы от роз укалывают щеки Лукаса, на что он еще больше злится и приходит в бешенство.

– Вот так ты значит? – говорит он, добавляя нецензурные слова сквозь зубы. – Хорошо.

Лукас берет находившуюся рядом бутылку с вином, стоящей рядом с розами, открывает ее и заливает мне в горло. Я отмахиваюсь, но некоторые капли застревают у меня в горле, и я давлюсь ими, кашляя на всю комнату.

– Ты мне противен! – ору я, что есть мочи. – Ненавижу тебя! – кричу, задыхаясь от вина. – Ты…ты…

– Ну, говори, кто я? – голосит он.

– Психически нездоровый человек, – визжу я, толкая в живот Лукаса ногой. Лукас мгновенно отреагировав, прижимает сильно меня к стене, закрывает мне рукой рот, приставая ко мне, прикасаясь к груди и целуя взасос в шею.

– ПОМОГИТЕ! – со всей силой горланю я через руку Лукаса. – ПОМОГИ…

– Детка, тебе никто не поможет. Здесь только ты и я.

Лукас рвет с меня верхнюю одежду, и я становлюсь полуобнаженной. Бесконечно рыдая, стягивая его руки с себя, я продолжаю молить и кричать о помощи.

– Мне надоел твой крик! – орет он. – Раз ты не желаешь со мной совершить половой акт в отсутствии своего визга, я буду действовать по-другому.

Лукас приклеивает клейкую ленту, которую я пытаюсь разорвать, но он держит крепко мои руки, продолжая снимать с меня одежду.

«Пожалуйста, вселенная, помоги мне. Помоги предотвратить все это. Дедуль, сделай что-нибудь…»

Моя истерика переходит в слезы.

– Тебе понравится. Не стоит плакать, – приговаривает Лукас, сжимая моя грудь.

В эту секунду в дверь вламывается Питер. Я, увидев его, прихожу еще в больший ужас. По его лицу стекает кровь. Нос разбит. Питер толкает с силой Лукаса в сторону, который падает через кровать на пол, берет меня на руки, захватывая мою порванную рубашку, и прикрывает мое обнаженное тело.

Он, неся меня на руках, обращается в бегство. Мое состояние такое, что я не могу даже что-то сказать. Будто всю энергию я отдала своему крику.

– Моя Милана, потерпи… Я бегу с другого выхода.

Я заливаюсь слезами. Я испугана до смерти. Что мог сделать со мной Лукас, если бы не Питер? Изнасиловать? От каждой мысли я всхлипываю и сильнее плачу.

Питер проносится быстро через сад, держа меня на руках, и направляясь скорее к машине. Мне неловко, что Питер видит меня полуобнаженной, но другого выхода из ситуации, в которой оказалась я, нет.

– Садись, моя девочка, скорее, – вопит он с ужасом, открывая мне дверь машины. Я залезаю, быстро надеваю рубашку, пуговицы которой оборваны.

Питер садится на колени перед машиной:

– Как же я виноват перед тобой… – казнит себя Питер. Я рисковал тобой с той секунды, когда мы приехали сюда, – раскаивается Питер. – ЧТО Я НАДЕЛАЛ? КАК Я ДОПУСТИЛ ЭТО? – Я безостановочно реву. – Родная, скажи хотя бы что-нибудь…

– Питер, – рыдаю я, – п-поехали отсюда, как можно дальше, – дрожу от испуга я.

– Да.

Питер в секунду залетает в машину, заводит ее, и мы со всей скоростью отъезжаем от этого места.

– Родная, ты меня никогда не простишь теперь? – доносится от Питера истерическим голосом.

Я, не замечая нежностей и слов, исходящих от Питера, спрашиваю:

– Питер, у тебя есть аптечка в машине? Нужно немедленно продезинфицировать твои раны на лице, руках. У тебя кругом кровь, поехали в больницу…

– Я согласен, но только не в больницу.

– Питер, у тебя кровь… – обглядываю я его.

– Все потому что я упал и разбился. Макс подставил мне подножку, затем они избили меня…

– Питер, прости меня, – плача сообщаю я, – мы оказались в том месте по моей вине.

– Это я должен просить прощения. Из-за меня все случилось. Я знал, что они на это способны, но не уберег тебя. Самое дорогое, что есть в моей жизни.

– Питер, не стоит так говорить, – возражаю я.

– Я мог тебя потерять, родная…

Питер останавливает машину в неизвестном мне месте, вытирает своими руками мои слезы, нежно касается моих рук, прижимая их к своим губам.

– Какой я идиот… так рисковал тобой… – кается Питер. – Мне нет прощения.

Питер уткнулся в мои руки и молчит. Как вдруг я чувствую, что по моим ладоням начинают капать слезы от Питера. Питер плачет? Я поражена всем, что за сегодняшний день я видела, слышала…

– Питер, ты чего? – цепенею я. – Все хорошо. Не стоит… Я отделалась испугом…

Слезы Питера не прекращаются. Я не знаю, как успокоить его, так как сама нуждаюсь в моральной поддержке.

– Питер, умоляю, не плач… Я жива и здорова, а вот тебе требуется дезинфекция ран.

– Ты могла по моей вине, стать жертвой насилия… – искренне скулит он. – Я мог потерять тебя…

Питер поднимает голову, и я, посмотрев в его глаза мокрые от слез, лицезрю в них, ту самую любовь и искренность, которую он мне пытался выразить на протяжении всех летних дней. Питер смотрит на меня так, будто я являюсь для него сердцем, заставляющим поддерживать жизнь в его организме. Мы пронзаем друг друга взглядами в отсутствии слов. Я чувствую притяжение между нами, которого ранее не замечала. Он приближается ко мне своими горячими от слез губами и наши губы образуют поцелуй, который дарит нам моральную поддержку и силу, необходимые каждому из нас. Его ладонь касается моего лица и едва заметно притягивает меня ближе. Этот поцелуй является для меня обезболивающим средством, в котором я нуждаюсь в настоящий момент.

Отходя от поцелуя, я делаю недоумевающее лицо. ЧТО? Что это было?

– Знаешь, чем отличается этот поцелуй от двух других, которые между нами были? – Глаза Питера искрятся от слез и от любви.

Я пожимаю плечами, не зная, что ответить Питеру.

– Этот настоящий…

Я улыбаюсь.

– Милана, я люблю тебя, я готов бороться за тебя всю свою жизнь. Возможно, это безумие, но я не могу представить свою жизнь без тебя.

Трогательные слова Питера заставляют моим глазам выпускать снова слезы. Я окончательно запуталась во всем. Я не понимаю происходящего сейчас и то, что между нами произошло.

– Питер, не говори так. Я не знаю, что сейчас было…

– Милая, мы преодолеем все преграды, главное только нам быть вместе.

– Питер, прости меня, но я не смогу так. Я люблю Джексона и…

– И меня, – добавляет Питер к моим словам. – Я это почувствовал. Твои губы мне обо всем сказали.

– Это невозможно… Боже, что происходит, – укрываю я свои глаза ладонями.

– Почему нет? Возможно!

– Нет…

Я, прикрывая руками рубашку, засматриваюсь вдаль. Небо через стекло машины, кажется, истинно-черным. Лишь фонарь едва заметно освещает улицу.

– Ты любишь нас обоих, но по-своему…

Я продолжаю смотреть вдаль. Я ощущаю себя человеком, который стоит где-то среди поля или леса и не знает, какой указатель ему выбрать.

– Милая, посмотри на меня, – сообщает Питер, беря мою ладонь, и притягивая ее к своему лицу.

– Питер, умоляю… – отказываюсь я.

– Я вижу в твоих глазах любовь ко мне, и не отрицай. Да, нам придется не просто. Но Джексон поймет нас со временем. Я уверен, что…

– У нас ничего не получится… – скулю я. – Прости меня за поцелуй. Он мне был нужен, возможно, от безысходности, но не…

– Не лги сама себе, – уверяет нежным голосом Питер. – У тебя имеются чувства ко мне, и я в этом убедился несколькими минутами ранее.

– Питер, – гляжу ему в глаза. – Да, я люблю тебя, но не так как Джексона. Пойми, мы не можем быть вместе…

– Я тебе докажу, что мы можем быть вместе!

– Нет.

– Родная, твое «нет» еще ничего для меня не значит. Ты целовала меня, и я почувствовал твои чувства ко мне. Я поговорю сам с Джексоном и все ему расскажу.

– Нет, ни в коем случае! – возражаю я. – Все, что было, мы оставим между нами. Об этом никто не должен знать.

– Ты причиняешь мне боль, – выражается Питер, делая жалостливый вид. – Как ты не понимаешь, я не могу без тебя…

– Сможешь. Ты же ранее жил в Нью-Йорке один и…

– И все это время писал книги, описывая героиню, по подобию тебя.

Я обнимаю Питера, наблюдая то, как ему больно…

За всю историю общения с Питером, сегодня я впервые увидела его тем, кем он является на самом деле. Он искренний и добрый человек. И тот негативный и наглый образ, который он принимал, был сформирован в нем плохой компанией. Я совершила самую ужасную ошибку в своей жизни, относясь к нему со злостью и раздражением, называя его «самовлюбленным эгоистом».

– Питер, я не хочу тебя терять. Ты мне нужен, очень…

– Не потеряешь. Я буду бороться за то, чтобы ты стала моей, чего бы мне этого не стоило, – сообщает уверенно Питер.

«Как мне жить дальше? Что сказать Джексону? Простит ли он меня за этот поцелуй? Я же люблю их обоих, но совершенно по-разному… Как такое возможно?» – проносятся мысли в моей голове подобно скачке лошади.

Я выдавливаю из себя улыбку, совершено не представляя, что делать дальше.

– Питер, думаю, что сейчас не время возвращаться домой.

– Да, давай так, действуем по тому же принципу. Я звоню, говорю своей маме, что мы не приедем, а она передаст твоей, – предлагает Питер, на что я соглашаюсь. Не поеду же я домой в рваной рубашке.

От повторного обращения к одной лишь мысли об этом вечере, у меня по телу снова пробегают мурашки. Я же могла стать жертвой насилия…

«Как мне пережить это…» – спрашиваю я себя.

– Питер, еще просьба. Давай поедем к набережной и там остановимся на ночь.

– Я и думал так сделать.

До набережной мы добираемся в отсутствии слов. Нам обоим нужно привести мысли в порядок и осознать все то, что произошло между нами.

Мы раскладываем сидения в машине. Питер достает подушки из багажника, и мы, укрывшись пледом, ложимся спать. Его рука крепко обнимает меня со спины, от чего я чувствую себя в безопасности и мгновенно засыпаю, представляя, что все, что случилось за весь день, является всего лишь страшным сном.

Глава 52

– Доброе утро, – говорит Питер, прижимая свое лицо ко мне.

– Доброе утро, Питер, – отвечаю я, понимая, что все, что было вчера – не сон, в том числе поцелуй меня и Питера.

– Я так давно сладко не спал. С тобой всегда все иначе…

– Питер, давай обойдемся без этого. Прошу тебя. И да, нужно замазать твои ранки на лице.

Питер не замечает моих слов, пристально смотрит на меня, сообщая:

– Тебе неприятна сама мысль, что в меня влюблена?

– Ты не забыл про то, что у меня есть парень Джексон, который с нетерпением ждет возвращения в Сиэтл, чтобы быть рядом со мной? А я отдалась чувствам и…

– Полюбила меня? – улыбаясь, сообщает Питер, явно испытывая чувство счастья.

Переваривая в голове слова Питера, я отвечаю правду:

– Да…

– Детка, ты должна сделать выбор между нами.

От одного слова «выбор», мое тело окутывает плотное одеяло, от которого становится трудно дышать.

«Что же я натворила за все эти дни? Почему я отдалась своим чувствам и позволила себе влюбиться в Питера, в брата Джексона, его злейшего врага?» – повторяю я много раз про себя.

– Питер, нет… – жалобно говорю я.

– Милана, у тебя имеются какие-то другие варианты?

– Питер, я выбрала Джексона, и не буду менять свое решение. Но нужно сообщить ему правду о том, что…

– О том, что ты также любишь меня.

– Может, хватит продолжать за меня говорить?

– Хорошо.

– Питер, ничего хорошего нет, – раздражаюсь я. – Я боюсь представить момент, когда Джексон узнает всю правду…

– Так, давай начнем вот с чего. Во-первых, сейчас нам нужно поехать в торговый центр и приобрести тебе одежду. Не думаю, что в таком виде мы сможем перейти порог дома, – смеется Питер. Меня удивляет его состояние, будто ничего и не произошло. – Во-вторых, Джексона еще нет в Сиэтле, чуть позже как он приедет, мы во всем разберемся.

– Да. Так, значит, у нас намечается шопинг? – восклицаю я, осознавая, что в ближайшие часы приобрету себе новую одежду. Быть может, хоть это меня успокоит ненадолго.

– Я смотрю, я попал в самую точку?.. – намекает он на то, что я улыбнулась, как только услышала слово «одежда».

– Да! Одежда – это моя стихия.

– Твои наряды меня всегда очаровывали.

– Питер, обойдемся без комплиментов.

– Я не могу сказать комплимент девушке, которую люблю? – счастливым голосом щебечет Питер, обнимая меня.

Я убираю его руки, твердя:

– Питер, мне нужно во всем разобраться. Я…я…

И тут я осознаю, что еще вчера перед входом к этому ужасному дому мой телефон разрядился. А там, наверняка, пропущенные звонки от мамы, Джексона, Ритчелл.

«Только не это», – вздыхаю я.

– Ты какая-то взволнованная, что-то не так?

– Питер, можно я позвоню с твоего телефона моей маме?

– Увы, он разрядился еще ночью.

– Меня, наверное, уже потеряли дома. А если, еще и папа вернулся с командировки, то это все тогда. Можно занимать место на кладбище.

– Не надумывай. И не смей так говорить! Убери этот черный юмор. Сейчас быстро купим одежду и поедем домой.

– Поддерживаю. Мчим в магазин одежды.

Питер заводит машину, дергаясь с места и ускоряясь с набережной в торговый центр.

– Может быть, заедем в «Рассвет»? Ритчелл подберет тебе быстро все необходимое.

– Ты сейчас в порядке или нет? – закатываю я глаза.

– А что? – смотря на дорогу, отвечает Питер. – Она всегда выручает нас, вот и сейчас выручит.

– Ты посмотри на меня сейчас.

Питер поворачивает голову на меня, обозревая меня с головы до ног.

– Красивая девушка, которую я целовал вчера, и которая ответила мне взаимностью, – с любовью и нежностью в голосе подчеркивает Питер. Моему сердцу и душе были очень приятны слова Питера, но моему сознанию они добавляли лишних проблем.

– Питер, я в рваной рубашке, на моем лице размазана тушь, волосы не уложены… и ты говоришь, что я красивая?

– Разве, чтобы быть красивой нужно идеально выглядеть? Я люблю тебя за то, каким человеком изнутри ты являешься. Ты – замечательная девушка.

– Спасибо, Питер. Просто я чувствую себя некомфортно, когда нахожусь в таком состоянии…

– Поверь, рубашка, одетая на обнаженное тело, тебе очень идет, – с ухмылкой говорит Питер, думая о запретном.

– Питер!– смущаюсь и злюсь я. – Это не смешно.

– Я смеялся?

– Нет.

– Ты привлекательная еще больше.

– Опустим это. Без пошлостей.

– Как скажешь, но это не было…

– Питер, опустим, – повторяю я, переводя сразу разговор на другую тему. – Давай замажем твои раны.

– Пройдут и так.

– Питер, почему ты не проявляешь заботу в отношении себя?

– Неизвестно.

Доезжая до места, я начинаю копаться в своих карманах, но денежных средств так и не нахожу. Вероятно, они выпали в том доме.

«Как же забыть этот день…» Внутри меня горит желание счистить с себя кожу, к которой прикасался Лукас. Подумать только, он один из тех, кто проживает свою жизнь впустую, проводя время в кругу тех, кто не имеет цели в будущем, готов уничтожать свою жизнь постепенно, употребляя ежедневно алкоголь и наркотики.

– Я приобрету все тебе, – сообщает Питер. – Безвозмездно.

– Мне неудобно. Возможно, они выпали, когда я…

– Не продолжай. Я всю оставшуюся жизнь буду винить себя за то, что мы поехали туда. И как я мог не предположить последствия и рисковать тобой, самым ценным в моей жизни…

От каждого слова Питера, я краснею и смущаюсь. Какой загадочной персоной он был для меня в начале лета. А на самом деле, узнав его лучше, я поняла, что он удивительный человек. Я не справедливо обвиняла его во всем, злилась, обижалась, а он всегда защищал меня, даже от самого себя и ценой собственной жизни. Я не знаю, какой мне выбор сделать. Я в замешательстве, но одно я точно знаю: я люблю их, Джексона и Питера и никого не хочу обидеть. Что же мне делать?

Куда заводят дороги нашей жизни… Принимая каждое решение, мы имеем дело с последствиями. Но за каждое решение нужно отвечать самостоятельно. Меня никто не заставлял быть девушкой Джексона или целовать Питера. Я сделала этот выбор сама, и теперь я расплачиваюсь последствиями. Я должна снова принять решение. Но в данную минуту мне кажется это невозможным, так как я не хочу потерять их обоих. Но врать каждому из них, говоря слова любви каждому – нечестно по отношению ко всем троим. Я на распутье. Как мне быть?

– Милая, твои грустные глаза меня расстраивают. Поверь, что жизнь она на то и создана, чтобы постоянно принимать решения, найти свою дорогу. Да, не все дороги и решения верны, но тот, кто не ошибается, тот не живет по-настоящему. Поэтому стоит, прежде всего, опираться на свои чувства, принимая то или иное решение. Что ты сейчас чувствуешь?

– Я запуталась. Мое сознание не желает отпускать вас от себя. Я не хочу из вас никого обидеть.

– Невозможно иметь в жизни все. Нам всегда приходится выбирать. Главное, сделать это искренне, сердцем и понять, что же делает тебя по-настоящему счастливой. Ну или кто?..

– А если я не знаю, как мне быть?

– Это тоже решение. Значит, мы оба не имеем возможности заботиться о тебе. Еще я скажу тебе, вот что. Ранее я думал, что если буду добиваться тебя всеми силами, то добьюсь тебя, и ты станешь моей девушкой. Но я ошибался. Я принял решение, но не спросил тебя об этом: хочешь ли ты быть моей девушкой или нет. Поэтому выбор остается за тобой. Но я готов на все ради тебя, вплоть до разногласий с братом.

– Не знаю, что и сказать… – произношу я, пораженная тем, как четко сообщил Питер слова. Мне даже как-то стало чуточку легче. Хотя нет. Кого я обманываю? Мне не легче. Ни чуточку.

– Ничего не стоит сейчас говорить. Как только ты примешь решение, тогда и скажешь. А сейчас вперед за покупками.

– Да. И спасибо, Питер.

Мы улыбаемся друг другу, выходим из машины и направляемся к торговому центру.

– То самое чувство, когда еще десять минут назад у тебя был опустошенный вид, а сейчас, увидев одежду, ты сияешь так, словно все в порядке.

– Ой, все, – говорю я, начиная смеяться.

Проходя мимо магазинов одежды, я вижу шляпу рыжего цвета огромных размеров. И непременно решаю ее примерить.

– Только в Мексику ехать, – подчеркивает Питер, расхохотавшись на весь магазин.

– А мне кажется, мне к лицу, – сообщаю я, стоя перед зеркалом, в отражении которого замечаю красную шелковую рубашку, в которую за секунду влюбляюсь.

– Смотри! – указываю я на нее Питеру. – Она шикарна!

– Это ты про себя, смотря на свое отражение?

Я хохочу, держась за живот.

– Питер, успокойся уже, нет, я про рубашку. Она идеальна, берем.

– Сними мерку сначала, – гогочет Питер, которому я отдаю шляпу и иду к стенду с рубашками. Он плетется за мной, не переставая смеяться.

– Да, так, беру все, чтобы найти подходящую по размеру, – рассуждаю я.

– Милана, ты с кем разговариваешь? С одеждой? – подшучивает Питер.

– Вообще-то с тобой.

– А вот там еще и голубого оттенка есть, – отмечает Питер.

– ААА, – оборачиваюсь я и замираю от красоты этих вещей. – Беру и их.

– Ты забавная, оказывается, – вставляет Питер, еле сдерживая смех.

Я тащу все вещи к примерочной комнате.

– Питер, а можешь еще на свой вкус поискать что-нибудь мне и принести?

– На свой вкус? – усмехается Питер. – Ты стала доверять моему вкусу?

– Ага, – хохочу я.

– Что не сделаешь ради тебя.

– И себе захвати сразу что-нибудь.

Питер буркнул что-то под нос, уходя искать одежду. Я принимаюсь мерить рубашки, начиная с красной. Как же она бросается в глаза. Я тащусь.

– Милана, к тебе можно? – спрашивает Питер, стучась в дверь примерочной.

– Да.

Я приоткрываю дверь, Питер стоит с кучей вещей для себя и меня и, наблюдая меня, раскрывает рот.

– Ого, ты шикарна. Эта рубашка подчеркивает твою талию. Ты сексуальна!

Питер разошелся что-то.

– Так, полегче, парень. – Я покружилась перед ним. – Думаешь?

– Да… Тебе очень идет. Смотри, я тут взял кое-что… – показывает он.

– Питер, – начинаю смеяться я, – ты на размеры смотрел, когда брал?

– Да, а что? – не понимает Питер.

– Они даже тебе будут велики, а мне уж тем более…

– А ты примерь!

– Издеваешься? – ржу я.

– Нет, я хотел, чтобы ты улыбнулась.

– Ну что?.. – повторно переспрашиваю я, намекая на рубашку.

– Берем ее, – говорит Питер, касаясь своей рукой до моей щеки.

– Питер? Милана? – доносится чей-то голос, от чего я вздрагиваю, и рука Питера резко убирается от моей щеки.

Я полностью открываю дверь примерочной и вижу, что перед нами находится Ритчелл, смотрящая на нас с Питером недоумевающим взглядом.

– Мне объяснит кто-нибудь то, что я видела сейчас? Или мне показалось? – заявляет Ритчелл, обводя нас ошарашенным взглядом.

– Ритчелл, ты не совсем все верно поняла, – начинаю я оправдываться.

– Милана, я звоню тебе со вчерашнего вечера, но ты даже не соизволишь взять трубку, – раздраженно выражается она. – Я подумала, что возможно что-то случилось у тебя, и уже решила, что после торгового центра поеду к тебе домой. А ты развлекаешься с Питером… – резким голосом вопит она. – Мне звонил Джексон и сообщил, что не может до вас обоих дозвониться. Я соврала и сказала, что ты находишься сейчас со мной, но не можешь взять трубку и перезвонишь. Что все это значит?