Философские притчи и мысли о важном

Елена видела все эти вызовы – они её умиляли, поддерживали маску приветливости на лице и чувство превосходства.

– К Вам посетитель.

Елена открыла глаза. Рядом стояла медсестра и тихонько трогала её за плечо.

– Да, хорошо. А кто он?

– Он сказал, что Вы будете рады его видеть.

– Конечно, рада. Она всегда мне рада, – раздался из-за спины спокойный твёрдый голос.

Елена закатила глаза, понимая, что ей не избежать этого разговора, даже если она скажет, что это международный террорист и она отказывается с ним разговаривать.

Медсестра ушла. Они остались в палате одни. Пациентка номер один ушла вместе со своими посетителями, и палата накрыла двух людей тишиной, покоем и больничными запахами.

Человек в чёрной одежде сухо улыбнулся. Она держал в руках свёрток, который сразу начал распаковывать, как только она перевела на него свой взгляд.

– У меня для вас маленький подарок. Я сам нарисовал. Находят на меня в минуты покоя творческие экспромты.

Это была картина, изображающая галактику. Возможно, даже Млечный Путь.

Он протянул картину ей, но она не сделала встречного жеста.

Он нисколько не смутился и сказал:

– Это самое гармоничное строение во Вселенной. В каждой галактике есть всё, что выражает вселенский баланс. Весы равновесия. Центр, вокруг которого держится жизнь. Маленькое поддерживает большое, а большое, в свою очередь, маленькое. Оно не давит своей массой, оно проявляет уважение и держит баланс, понимая, что чуть-чуть надавить, и уже само не удержится.

Вам стоит задуматься о гармонии в жизни. Если вы ещё хотите радовать этот мир своим присутствием.

– Зачем Вы пришли. Читать лекции о мироздании?

– А знаете, что является главным нарушителем вселенской гармонии? – он словно не слышал её, продолжая говорить о высших материях. – Что рушит миры, разбивает мечты и жизни?

– Вы?

– Мило, у вас есть силы для юмора. Нет. Я всего лишь маленькая песчинка, на часах времени, чей удел наблюдать.

Главным нарушителем вселенской гармонии является человеческое слово. Как там говорится-то? «Сначала было слово». Да, да. Именно дар небес является главной угрозой самим небесам. И знаете, почему?

Всё-таки ему в который раз удалось завладеть её вниманием и пробудить интерес.

– Потому что всё в мире имеет свою цену и константу. Последняя лежит в основе устройства мира, поддерживая баланс и гармонию между силами. Даже добро и зло сосуществуют, придерживаясь этой основы, – одно может уничтожить другое, но без существования другого, второе также исчезнет. Это заложено в жизни, в природе. Некая форма самосовершенствования системы, существующая через поддержание в тонусе своей противоположности.

А цена – это последствия. Либо выбора, если мы говорим о человеке, либо времени. Некая эфемерность, заложенная в каждое мгновение жизни вселенной. Всё имеет константу и цену. Кроме слова.

У него нет константы. Нет сдерживающего баланса. Оно свободно. Ничто не вносит столько беспорядка в существующий порядок, как слово, которое сказано и не сделано.

Своей свободой оно рождает хаос противоречий, заставляет одних делать и верить, а других разрушать и лгать. Вы никогда не думали, сколько раз за свою жизнь Вы говорили себе или вслух что-то, что потом не было сделано? Не задумывались, какие последствия окружали вас за эту свободу?

Человеку свойственно безответственно относиться к этому дару. Он не понимает и не осознаёт его ценности. Если бы десять процентов людей соотносили свои действия со своими словами, мир был бы идеальным раем.

– Вам ли желать наступления мира и спокойствия, – съязвила она.

– Мои интересы гораздо выше этих банальностей. Но они вынуждены учитывать этот свободный интеграл человеческой натуры и, к сожалению, не всегда могут его предсказать. Свобода на то и свобода, что не знаешь, чего от неё ждать. Добра или зла.

Человек врёт примерно пять раз в день. Ложь для него – форма защиты собственных интересов. Я люблю ложь. Я в ней разбираюсь и понимаю. Сколько человек за день даёт обещаний, озвучивает громких слов о намерениях и потом не делает, не подсчитано никем. А это важно. С этого начинаются его главные проблемы. Он не задумывается над тем, как энергия его мысли, обретая плотность материи, сотрясает воздух, который приводит в движение тысячи разных сил, лишая мир гармонии. Гармония не любит хаос и всячески старается его погасить. И ей всегда удаётся это сделать. Поэтому рано или поздно, – он сделал паузу, обращая акцент на следующую группу слов, – рано или поздно гармония приходит и восстанавливает нарушенный человеческим словом баланс.

– Ну и какую же вселенскую гармонию нарушает слово? Какие такие штормовые ветра оно обрушивает на вселенское равновесие?

– Обычному человеку сложно следить за своими словами. Он разбрасывается ими везде и всюду. Но будь он чуть внимательнее, то заметил бы, что как только он сказал себе или кому-то о своём желании, намерении изменить мир, как внутри него сразу включается ураган противоречий, предлагающих обойтись малой кровью и недоделать обещанное либо вообще не приступать к его выполнению.

Как только слово было сказано, в нём просыпается внутренний разрушитель, желающий обуздать эту вольную птицу и не довести начатое до конца.

– Всё здорово. И что дальше? Никто не умирает от своих слов. Люди так созданы, слова – это форма для коммуникации, а не личной ответственности за хаос в мире.

– Не скажите. За хаос, может, и не ответственно, но вот за неразбериху в жизни каждого отдельного человека…

Слово, каждое слово несёт в себе энергию его жизни. Его убеждений, верований, стремлений и желаний, оно выражает страхи, любовь, дружбу. Всю энергию, что стоит за жизнью человека, включает в себя его слово. А где жизнь, там и смерть. Каждое брошенное слово либо делает его сильнее, либо слабее. От слов не умирают, люди сами убивают себя своими словами. Когда они вступают в диссонанс с гармонией.

Елена поняла, к чему он клонит. Десять минут назад примерно в этом же ключе она сама вела разговор со своей соседкой по палате.

– Именно, – словно читая её мысли, кивнул головой посетитель. – Вы здесь не просто так. Вы нарушитель гармонии. Вы сказали слово и не сдержали его. Вы сделали огромный шаг вперёд из вашей серой и скучной жизни с того момента, как кричали в поле слово «почему».

Глаза Елены раскрылись от удивления, но она тут же его скрыла.

– Если Вы ещё не поняли, то человек сам является гармонией. Исключительно сбалансированной формой материи, которая тем не менее никогда в этой гармонии не находится. И причина тому – свобода, которой он обладает и разрушает всё вокруг своей жизни.

Часть 2

Любой выбор человека правильный. Не важно, хороший он или плохой, потому что всегда будут люди, для кого он либо тот, либо другой. Поэтому, делая выбор, главное не думать, что он тебе не подходит.

Он наклонился к её кровати и прошептал:

– Нельзя, приняв волевое решение, дав себе слово быть жёсткой и целеустремлённой, проявлять жалость и сострадание к окружающему миру. Вы нарушаете свою же гармонию. Мы с вами столько работали вместе, столько встречались и обсуждали, как устроен этот мир. Как сильные и беспринципные люди управляют серой массой вежливых, интеллигентных, честных и принципиальных голодранцев. Вы поймали волну успеха, вышли на достойный Вас уровень. Так зачем же делать шаг назад и предавать свой новый мир? Зачем нарушать баланс и разъедать себя мыслями совести о правильности и неправильности вашей жизни, если Вы сами её выбрали? Зачем Вы себя убиваете этой борьбой, когда достаточно просто вернуться на путь своего слова, и всё снова станет как прежде?

И снова его шёпот перешёл в шипение. Слова проникали в самые скрытые глубины личности Елены, выжигая в ней любое сопротивление, сметая сомнения в правильности его слов.

Но как только его речь закончилась, безволие её тела исчезло, и в него снова вернулись все сомнения и противоречия, что в ней разбудила её совесть. Маленькое забитое существо, которое, казалось, навсегда покинуло храм её души. И после его слов оно сразу ринулось в атаку:

– Вы зло. Ваши уста всегда полны сладкой для уха, но не для души сказки. Зачем Вы пришли? Поиграть в спасателя? Зачем вам моя жизнь? Я не верю, что вами движет сделать благо для меня.

Он резко поднялся и начал мерить комнату шагами.

– Вы правы в одном. Для меня не может быть благом спасать Вашу жизнь ради Вас. У меня свои интересы. Но я не понимаю, зачем Вы так желаете смерти? Вы не боитесь, что мы снова встретимся?

– Вряд ли Вы сами в это верите.

– Не зарекайтесь, моя дорогая. Вы мне нужны, потому что я строил на Вас планы. Уберите вашего внутреннего советчика. Он мешает нам говорить без эмоций. Поймите, после смерти нет ничего хорошего. Главная прелесть – в жизни. Почему Вы решили, что жить, пусть даже по моим правилам, – это плохо? Уверяю Вас, это лучше, чем смерть. Гораздо, гораздо лучше.

Вы познакомились со своей соседкой? – столь резкая смена разговора, сбила Елену с толку, и она на автомате ответила:

– Немного.

– Очень оптимистичная особа. Верит, что будет жить и процветать, не так ли?

– Не Вам решать, так или нет.

– Не мне, потому что уже всё решено. Её мама – очень проницательная и умная женщина, – когда-то давно поняла соль жизни. И очень грамотно добавляла эту соль во все блюда жизни на протяжении лет двадцати. Но вот беда, оказалась слишком впечатлительная. Папины сказки ей в душу запали. Придумала себе какого-то мальчишку по имени Справедливость и решила, что он её кара небесная за грехи в мире нашем бренном. Редкостная форма воображаемой идиотии. А в основе всё то же. Слова и ещё раз слова.

* * *

Она судья. Федеральный судья. Жила – в ус не дула. Но подобно Вам в какой-то момент решила задаться вопросом: «А правильно ли я делаю, а не накажет ли меня за это кто-нибудь?»

Его голос изменился до противного, лицо стало кривляться, изображая сомневающуюся женщину.

– Итог плачевный. Баланс сил жизни нарушен: почти двадцать лет, что она жила, забыв о совести, зашатались, руша все основы. Но она слишком срослась с беспринципностью. Её сложно ранить. Даже в день смерти дочери она делала свою работу, ту, что стала той самой константой её безнаказанности. Но при этом боялась. Внутренне кричала и боялась, что с неё за это спросят.

Как говорится, «подвела под монастырь». Ближайшее окружение в полной мере ощутило на себе последствия потери гармонии мыслей и слов, приняло на себя разрушительную силу её укоров совести. Старшая дочь гибнет в аварии, а младшая лежит с Вами в палате, умирает от рака, но при этом думает, что жизнь проверяет её на прочность, а жизнерадостность, оптимизм и воля к победе вытащат её из этой передряги.

Да, моя дорогая Елена Александровна, у жизни есть и такое лицо. Вернее, у смерти. Отнимая чужую жизнь, убийца всегда рискует не только жизнью себя и жертвы. Он рискует всеми своими близкими. Потому что все связаны, каждый человек несёт в себя частичку этого мира, поддерживая либо его развитие, либо смерть. И если уж выбрал путь, то иди до конца, иначе эти связи приведут к тебе возмездие в лице твоих страхов.

Он повернул голову в сторону двери.

– Скоро к нам придут и, скорее всего, не дадут закончить наш разговор. Я встречался с Вашими детьми. Очень продвинутые пользователи Сети. Им будет нужна опека. Сильная опека, чтобы они выросли достойными людьми своего общества. Вы умрёте. Даже не знаю, кто их поддержит, кроме меня. На меня Вы всегда можете рассчитывать.

– Ах ты, грязн…

В этот момент в коридоре показались посетители. Седоволосая женщина шла в обнимку с Пациенткой номер один. Мать и дочь. Беспринципный убийца, съедаемый совестью, но тем не менее продолжающий играть свою роль, даже обнимая умирающую дочь.

От таких мыслей ей стало так противно, что она решила выместить гнев за слова о своей семье на чужую. Она встала и закричала:

– Как Вы смеете её обнимать и улыбаться? Как Вы можете приходить сюда и желать ей выздоровления, если это Вы её убили? Из-за Вас она здесь, из-за Вашей проклятой работы и гнилой сущности, что уже отдали в жертву одного своего ребёнка и готовы отдать второго, лишь бы не признавать, что всё это из-за Вас!

Пациентка номер один сделала шаг вперёд, инстинктивно закрывая мать от яростной атаки Пациентки номер два.

– Вы что себе позволяете! Как Вы со мной разговариваете!?

– Не лезь к ней, мам. Она уже ходячий труп. У неё, наверное, крыша поехала.

Людмила Васильевна Хрипунова замерла. Белые волосы на её голове, появившиеся после того злополучного заседания, где она потеряла сознание, встали дыбом от слов соседки по палате её дочери. У неё защемило грудь, и она медленно стала опускаться на пол, держась за дочь.

– Мама, что с тобой? Мама! Врача! Кто-нибудь. У неё инфаркт!

Судья уже не слышала её криков. Она протянула руку к маленькому мальчику с золотистыми волосами, что стоял напротив неё:

– Отпусти, – прошептала она. – Отпусти её.

Мальчик крутил в руках блестящий кулон. Имя «Алла» играло солнечными зайчиками в глазах Людмилы Васильевны.

– Она же ребёнок.

Слёзы катились из её глаз. Она зарыдала, не сдерживая слёз.

– Она же всего лишь ребёнок. Ты же забрал одну. Дай ей шанс стать другой.

Мальчик подошёл к ней. Положил руку на белые волосы, наклонился и прошептал:

– Смерть – это подарок, а не наказание. Твои долги теперь её ноша.

Суета в палате закрутила всех одновременно. Врач, медсестры, пациентки, ребёнок. Только человек в чёрном продолжал смотреть на Елену выжидательно.

Она молча склонила голову и кивнула.

Уголок губ тронулся в знак одобрения.

– Это правильный выбор. Всё можно купить, когда у тебя есть деньги, кроме здоровья. Выздоравливайте, моя дорогая.

Посмотрев на труп судьи, он сказал губами: «Хороший размен».

* * *

Елена стояла и смотрела на катафалк. Пациентка номер один, она же Алла, так же, как и Елена, победила смерть. Врачи не могли объяснить этот феномен. В больнице их все похоронили. А они взяли и выжили всем назло.

Алла считала, что Елена виновата в смерти её матери, и фактически прокляла её в палате. Елена не винила и не осуждала. Она смотрела, как из катафалка выносят тело, как его опускают в могилу. Ей нужно было это видеть. Это был её диафильм, который она смотрела в своей голове каждый день в больнице.

В мире нет идеальных людей, нет правды, нет добра и зла. Человек – это один сплошной кусок плоти, жаждущий наслаждений. В нём нет места идеализму. Идеализм, а точнее цинизм, сейчас закапывали в ста метрах от неё. Это нужно просто принять. Есть правила игры, принимая которые можно жить весело и радостно. Нарушаешь правила, и тебя везут укрывать земляным одеялом.

Вместе с гробом она мысленно опускала в могилу свою совесть, свой идеализм, доброту и всё, что ещё может отвлекать и мешать брать от жизни всё. Она сделала свой выбор и не собиралась нести за него ответственность, потому что беспринципным людям ответственность не нужна.

Воздух шевелил её волосы. Чуть выше он превращался в ветер. Чуть дальше от места похорон он шевелил волосы другой девушки. Она сидела на лавочке за забором, за колючей проволокой и писала на земле одно слово: «Месть». Она выучила его на пятидесяти четырёх языках мира. Она знала, что, когда выйдет, она отомстит за свою несправедливо исковерканную жизнь. Только теперь вместо судьи, лишившей её свободы, перед её глазами стояла бизнесвумен Елена. Человек, отнявший у неё право на месть, не избежит самой мести.

Ветер связал невидимыми узами волосы двух женщин, находящихся в тысяче километров друг от друга. Их мысли пересеклись, одна уверенно сказала себе: «Жизнь без последствий», другая написала на земле: «За всё в мире нужно платить».

19. Мечта, рождённая в поту

Мечту не обязательно придумывать, иногда её можно подсмотреть у других в сториз.

Чей-то локоть упёрся в бок и начал давить в ребро. Игорь чуть подвинулся, чтобы ослабить давление, но для этого пришлось выгнуться в другую сторону. От этого потеряли устойчивость и удобство, что добавило напряжения в разных мышцах.

С учётом того, что маршрутка была забита под завязку, на улице было плюс тридцать семь, а кондиционер оставался техникой будущего для отечественного пазика, потоки пота со лба Игоря устремились с новой силой, разъедая глаза и предательски капая с кончика носа на ногу сидящему пассажиру.

Спасало от скандала то, что у него, точнее, неё, были безмятежно закрыты глаза. Она вполне себе сидела и вроде бы даже не замечала этой адской жары, отгородившись от внешнего мира несчастных, зажатых хуже селёдки в банке пассажиров своим одухотворённо безмятежным лицом.

Игорь пошевелил носом, повернул голову и постарался хоть немного оставить пота на своей руке, поскольку поток капель на ногу счастливой даме стал уже неприличным.

Хуже всего было то, что автобус не двигался, замерев вместе с другими машинами в смертельной пробке.

Внутренний голос саркастично периодически напоминал о том, что всегда есть другой путь и через мост можно перейти пешком. Но именно в такие минуты просветления Игорь дул на нос или вытирал потное лицо об руку.

Технически это выглядело так, словно он прятал лицо под лапу, как смешная собака, которую ругали за то, что она нашкодила, либо сопротивлялся совету чуть изощрённее и так посылал сам себя в порнонаправление.

В любом случае совет оставался в папке «игнор», а он продолжал стоять в ужасно неудобной позе с напряжёнными мышцами тела, потом, разъедающим глаза, и твёрдым убеждением, что он доедет до своей остановки, раз уж заплатил за проезд.

Через пять минут к мысленным проклятиям на отечественного автопроизводителя добавились новые:

Во-первых, на Санька за то, что он попросил подменить его на работе на два часа, что стало главной причиной, по которой он попал в пробку.

Сам Игорь всегда спокойненько ездил на два часа раньше и никогда не переживал за пустые сиденья в маршрутке. В таком положении он не ездил уже очень давно. Потом к проклятию на Саньку добавилась молния на свою доброту и неумение отказывать людям.

«Он, сучонок, знал, что я не откажу, вот и подошёл сразу ко мне. Наверняка даже не спрашивал никого. Ну почему я такой мягкий?! Всем нужно угодить. Всем понравиться».

«Ну а как не помочь, – возразила внутренняя противозина, – подумают, что ты свинья неблагодарная, потом обратишься, когда нужно будет, и тебе тоже скажут нет. Людям нужно помогать. Ты молодец».

Игорь надул грудь колесом, пытаясь возразить сам себе. И тут понял, что кто-то под шумок спустил газообразование своего кишечника. От неожиданности Игорь закашлял. Тем более когда понял, что только что сделал полный вдох носом этого аромата переработанного яйца и сосисок. Почему-то именно эти картинки возникли у него, когда он понял, что только что вдохнул. Злость затмила его разум, и он уже был готов разразиться проклятиями в адрес анонимного шептунопускальщика, но выдохнул, так как заметил новый повод для раздражения: ряд машин рядом с маршруткой двигается, а они стоят. Все едут, а они стоят!

Такая несправедливость добавила в список проклятий тупого водилу, который, наверное, заснул.

С ощущением переработанных яиц и сосисок на своём обонянии Игорь стоял и думал, что это худший день в этом году. Но как говорилось в одной рекламе: за облаками всегда солнце.

Вот и небольшое движение вперёд. Проклятья сразу ослабли. Маршрутка снова замерла. А поток рядом даже не думал останавливаться.

Между тем складывалось ощущение, что кроме Игоря вонь никто в салоне не замечал. А она тем временем медленно, но верно выдавливала остатки терпения из нервной системы Игоря.

Моргая, вертя носом, стараясь дышать через раз, он вошёл в боевое состояние, чем-то похожее на медитативный транс. В нём он мысленно представлял, как врывается в кабину к водителю, берёт его за шкварник и начинает трясти с криком: «Ну что ты за тормоз? Что ты стоишь, придурок? Тебе хорошо? Ты сидишь! А мы там стоим! Сука! Ну поверни ты руль. Свою грёбаную баранку поверни-и-и-и!»

Немного успокоившись от такой картинки, он открыл глаза.

В это мгновение параллельный автобусу поток тоже остановился. Глаза Игоря упёрлись в стоящий напротив него автомобиль.

Такие машины он видел только в кино. Большой, красный, похожий на лимузин. Без крыши. Американский. За рулём сидела блондинка, беззаботно болтающая с сидящей рядом такой же, как она, блондинкой.

Для них жары не существовало. Так по крайней мере выглядело со стороны. Девушки были одеты так, словно сошли с американских плакатов кока-колы. Да и выглядели так же. Игорь скосил глаза влево салона автобуса. Все, как один, смотрели на красную машину и её пассажирок. Игорь физически почувствовал, как увеличился поток злости внутри салона.

«Я не один такой», – удовлетворённо подумал он.

Всем было завидно, все, кто стоял и потел, параллельно обмениваясь капельками пота с рядом стоящим соседом, дружно направили свою злость и зависть на свободный от их вынужденного положения стояния суперкар западной чудо-техники.

Три минуты нахождения в пробке зафиксировали две абсолютно противоположные формы восприятия пространства и времени со стороны гомо сапиенс. Одни радостно и счастливо подставляли свои лица солнышку, слушали музыку и, казалось, не представляли, что соседний мир может быть суров, адски тесен и невыносимо душен всего лишь в полутора метрах правее.

В этом мире время поджаривалось на сковородке, обильно посыпая себя перчиком злости, сдабривая солью раздражения и, конечно, обиды – куда без неё, – что две выглядящие как проститутки малолетки наслаждаются жизнью, а мы, честные труженики, варимся в адском котле несправедливости.

Да, есть у справедливости и такая оценка: она живёт и дружит с теми, у кого деньги, машины и всё в общем хорошо. Ну да речь не о ней.

По истечении трёх минут непрерывного наблюдения за двумя девицами Игорь мысленно пересел из жаркого салона автобуса к ним на сиденье. Он начал представлять себя с ними благодушным и довольным.

Как было бы хорошо сейчас с ними загорать и не переживать за жару. А ещё он мысленно представил себя уже без них. Вернее, он за рулём, а две девицы рядом. Они смеются над его анекдотами – он вообще мастер по рассказыванию анекдотов, – лёгкий ветерок обдувает его небритое лицо, он поворачивает голову и видит рядом автобус.

В нём, как сейчас, стоят все плотненько-плотненько друг к другу. Он смотрит на них, ловит их взгляды зависти и злости, говорит девочкам: «Лапули, посмотрите на этих несчастных, они вас сейчас ненавидят!»

И они поворачиваются, сверкают белоснежными улыбками и говорят:

– Мужчина, Вы меня залили своим потом! Безобразие какое-то. Вам что, больше некуда капать?

Это она зря сказала. Во-первых, она прервала волшебные секунды Гошиных мечтаний, во-вторых, она только что бросила искру на пороховую бочку мужского раздражения, которое, в отличие от неё, стояло, а не сидело и, к тому же, имело форму стояния в крайне неудобной позе.

– Что Вы говорите! Уж извините, что мой краник сломался и с него капает Вам на ногу. Никак не ожидал, что Вы под ним окажетесь.

Двусмысленность её слов и его ответа улыбнула окружающих, и все мгновенно забыли про блондинок, вытянув уши в предвкушении шоу. Дама оказалась не промах:

– Так Вы попробуйте сантехника вызвать, может, подтянет ваш трухлявый аппарат, а то Вы так везде со струйкой ходить будете!

Автобус прыснул лёгким смешком. Напалм злости и ненависти нашёл возможность трансформироваться и вышел в свет нервным смехом несчастных пассажиров. Игорь вспыхнул, но не отступил:

– Я-то свой краник сам ремонтирую, когда нужно, если хотите, можем поменяться местами и проверить, не прохудились ли ваши бидоны.

Тут уже всем стало понятно, что черта допустимого в жарком автобусе пройдена и впереди только война.

– Ах ты, хамло невоспитанное, ну держи в свой тузик.

И резко ударила его в пах.

В автобусе мгновенно появилось место. По крайней мере вокруг Игоря точно. Он смог согнуться и даже сделал шаг назад. Но нарушенное шаткое равновесие зажатых тел быстро вернулось на исходную, и волна криков: «Куда прёшь!», «Осторожней!», «Моя нога!», «Ай!», «Ой!», «Простите» выплеснулась на свет божий.

Двадцать секунд спустя раненный в краник Игорь вывалился скрюченным из автобуса, где с радостью вдохнул грудью свежий воздух. Он перешёл к бордюру, сел на корточки и начал тихонько выть, пытаясь вернуть спокойствие в свою святая святых зону комфорта.

Пять минут спустя он стоял и смотрел, как пробка медленно, но верно набирала обороты. Какой-то господин сверху закрыл учебник подлости, объявив перемену, и в мир сразу вернулась гармония и порядок. Только Игоря уже не было на этом празднике жизни. Он с учителем повторял невыученный урок.