Принцы Тальзеура

Адаптивный механизм Гезихта повлиял на хемосинтез и пищеварение, используя энергию, полученную от окисления, для увеличения рациона и экономии энергии. Это были старые приготовления к тому, чтобы научиться поглощать питательные вещества из кислоты. Когда начали бить молнии, адаптивность подсказала выход, направляя полученные электроразряды в хемосинтез. До тех пор, пока Гезихт ест и создает новые органические вещества, его не убить такими разрядами. Напротив, все навыки растут семимильными шагами, а новые условия настолько хороши, что на них просто грех жаловаться. Гезихт распластался по дну, лениво используя хемо- и фотосинтез. Затем ускорил пищеварение и увеличил площадь добычи питательных веществ. Тысячи перерождений сделали его сверхадаптивным созданием и самым живучим микробом в родном океане.

Молнии стали бить сильнее и чаще, превратившись в поток сплошного белого света. Дрожала литосфера, вода едва не кипела от разлитой энергии, а Гезихт пытался выжить даже в такой среде.

В этот раз решение вышло настолько невероятным, что творец дрогнул от такой наглости. Гезихт создавал тысячи потомков, связывая их хвостиками в единую сеть, во главе которой встал сам. Его потомки не имели «камеры анализа генокода» и были намного проще устроены. Они питались камнем и жили в норках, вырытых самим Гезихтом и предыдущими поколениями маленьких злобных монстров.

Когда бил очередной электроразряд, Гезихт не только принимал его на себя, но и распределял излишки по сети наследников, дабы они использовали полученную энергию для хемосинтеза. Без молний они бы находились в вегетативном состоянии. А так они и сами получают разряд, и дополнительную подпитку от Большого Брата.

Природа не вытерпела такого надругательства над собой, и очередное землетрясение со сдвигом литосферных плит создало рядом с Гезихтом подземный вулкан. Разом погибло всё потомство, сам Гезихт сварился заживо. Вырвавшаяся магма заставила все жидкости вскипеть, перебрасывая потоком воды спасательную капсулу прочь от вулкана.

Возродившись, Гезихт набрал массу и начал адаптироваться к новым условиям. Изменилась структура внутренних органов, уменьшилась жидкая составляющая тела, хемосинтез теперь использует энергию тепла, а не электричества. И чем сильнее бушевал вулкан, тем сильнее становился Гезихт. Жар стал его источником энергии. Эта хитрая бестия нагло подняла хвостик над собой, вгрызаясь в остывшую лаву. Вулкан стал не врагом, а новым источником пищи.

Магма и бурлящая вода повлияли на океанические течения, и Гезихт оказался в привычной среде рядом с другими бактериями. Они даже не представляют, какое чудовище поселилось с ними по соседству. А оно тем временем готовилось к поискам новых кусков генокода.

Сначала он испробовал всех на вкус, а потом, определившись с рационом, начал поедать целые колонии. Неразумные соседи сами лезли под нож, предлагая обменяться генокодом с удачливым новичком. Гезихт потирал усики и предлагал встать в очередь к столу. Хорошим соседям он был всегда рад. А уж вкусным тем более.

Сотни тысяч хромосомных перестроек создали существо, способное к хемо- и фотосинтезу, поеданию органики и неорганики. Адаптивные способности Гезихта были так велики, что он смог бы сейчас спокойно выжить, если бы с неба начал бить поток молний. Его тело было в сотни раз больше, чем у других микроорганизмов, а скорость размножения поражала воображение. Единственное, что не росло, так это размер камер для анализа генокода. Они всё так же дозировано исследовали добытые куски тел. Гезихт был простейшим одноклеточным организмом без намека на ядро с ДНК. Просто маленький монстр своего вида… и на него нашлась управа.

Паразиты! Эти мелкие гады обитали в телах жертв и поглощались вместе с трупами. Ладно один-два, так они начали плодиться внутри Гезихта, пожирая его изнутри. Почти тысячу перерождений – и в рацион монстра попали паразиты. Теперь тело Гезихта было ядовитым для любого организма. Паразиты стали закуской к основному блюду. При обмене генами жертва получала ударную дозу яда, через секунду пропадая в бездонном желудке Гезихта.

Глава 3

До самого утра Йен рассказывал о том, какой жизнью жил Гезихт. Красочные истории сдабривались интимными подробностями из жизни микробов. Гезихт был Казановой, сожравшим всех своих любовниц, их семьи, соседей и даже дальних родственников. Палата, впервые за многие месяцы, услышала ласкающий слух девичий смех. Йен полночи бегал по комнате, показывая, как Гезихт ползает по дну в поисках аппетитных самочек.

– Хватит! У меня уже живот болит от смеха.

– Это ты еще не знаешь, какие трудности он испытал, когда увеличил тело до огромных размеров. Представляешь, подходит к самке этакое чудовище в двадцать раз больше её и предлагает ей обменяться генокодом. Она думает: клево! Стану красивее, буду лучше кушать. И наивно соглашается. И тут Гезихт расстегивает ширинку, поражая даму размером органа для обмена генами. Да она в него целиком влезет!

После этого Гея смеялась до слез, не завидуя последним секундам жизни этой дамы.

Рассказ Йена походил на урок по клеточной биологии и истории эволюции жизни. В нем была масса подробностей о бактериях, колониях, доядерных организмах и о том, как устроен микромир. Девушка сама не заметила, как очутилась в объятиях Морфея, смотря сны о Гезихте, который непрерывно сражался за свою жизнь.

Утром ее разбудил врач, проводивший плановый осмотр. В его глазах читалось веселье, вызванное тем, что Йен смог повлиять и на эту «буку».

– А где мой сосед по палате?

– Точно не знаю. Может опять договорился с охранником и побежал в город за новыми книгами. Или на пробежке нарезает круги вокруг нашей больницы. Или заставляет мистера Пенерида пойти на физиотерапию. Этот старик во время курсов физиотерапии матерится за троих, через слово упоминая Йена.

– Он кого угодно достанет.

Доктор улыбнулся, и она поняла, что не совсем права. Мужчина присел на кровать Йена так, чтобы девушка могла видеть его лицо, пока он будет ей отвечать. Это был акт уважения по отношению к Йену, поступки которого девушка понимает не до конца.

– Мистеру Пенериту 73-и года и он страдает от последствий перелома тазобедренного сустава. Если бы он не начал ходить на курсы реабилитации, его бы ждала старость в койке или инвалидном кресле. Йен умнее, чем кажется на первый взгляд. Если он что-то делает, значит, на то есть причина.

Врач указал на коробки, стоящие у панорамного окна. Блеснул золотистый корпус, главного сокровища Йена.

– Вы знаете, откуда у него телескоп?

– Нет.

– Подарок пациента, потерявшей оба глаза. Йен уговорил его продать всё своё имущество, чтобы пройти процедуру кибернетизации головного мозга и поставить глазные импланты. На планете эта операция распространена только на первом и втором ярусе мегаполисов, а в космосе используется поголовно. Тот мужчина сейчас сменил образ жизни и работу. Глаза и кибермозг позволяют усваивать информацию в несколько раз быстрее, открывая новые пути карьерной лестницы. И это не единственный случай. Йену часто дарят подарки за то, что он в свое время заставил пациентов сделать важный шаг. С тех пор, как он попросил перевести его сюда, по нему начали скучать в нашем отделении.

Когда доктор ушел, девушка задумалась о будущем. Подарки… что Гея может подарить Йену за оказанную помощь? Нет, надо отбросить пошлости! Она сирота, без имущества, без перспектив в обозримом будущем. На ум ей не пришло ничего толкового. Гея продолжила делать заметки по тому, как добиться исполнения мечты. Сейчас она может порадовать его только своим стремлением встать на ноги.

Во второй половине дня Йен пришел с коробкой новых книг. Одежда в грязи, счастливый пес крутится под ногами, а рядом с кроватью выросла стопка непрочитанных книг. Собаку он назвал Ферзём, сказав, что это первая фигура после короля. Пес обычной уличной породы с черной как смоль шерстью. Уникальность Ферзя в том, что он не лает, а воет.

Глядя на книги, девушка подумала: вот она, несправедливость!

– И где ты только берешь деньги на новые книги?

Йен отвернулся, пряча глаза.

– Нашел на доске объявлений запись о том, что отдают книги в добрые руки. Сама понимаешь, в сети они стоят кучу денег, а тут бумажный носитель, который ценят только букинисты да книжные черви вроде меня.

– Научись врать, – девушка задумалась и радостно воскликнула: – О боже! У тебя есть недостатки! Ты не так идеален, как кажешься!

Йен повернулся и хитро улыбнулся. Это был хитрый ответ, который мог значить и то, что это было лишь представлением. Парень снова использовал свой «могильный голос».

– Готова услышать продолжение истории?

– Да.

– Тогда я продолжу с того места, где ты вчера уснула.

* * *

Первый эволюционный скачок произошел, когда бактерии начали защищать свой генокод в специальной защитной оболочке. Микробы открыли способность создавать ядро ДНК, сменяя потребность генетической гибкости на генетическую стабильность. Для Гезихта это усложнение организма стало необходимой ступенькой для роста размера камеры анализа генокода. Если раньше этот орган работал, как конвейер, массово анализируя генетический материал, то теперь он пыхтел, как маленький завод, тратя много сил на разрушение ядра и анализ генокода, который теперь имел второй уровень сложности. А с эволюцией в многоклеточные организмы генокод стал уже третьего уровня сложности. Увеличился расход энергии, размер самой камеры и как следствие – общий расход сил на анализ генокода.

Каково же было удивление Гезихта, когда один из его далеких потомков превзошел своего прародителя. Первый многоклеточный организм имел схожее с ним строение, создав первые специализированные клетки. Это был кожно-мускульный мешок и мышечные клетки. Такое разделение тканей позволяло снизить расход энергии.

Потомки Гезихта пошли разными путями, создавая специальные органы пищеварения, первые кровеносные системы и даже части тела! Рот! Величайшее изобретение хищников и травоядных было обнаружено у одного микроба-блина, ползающего по дну. Он превзошел Гезихта, первым создав специальную часть тела для поглощения крупных фрагментов еды. Был ли вечно голодный монстр рад этому факту?! Да! Съев несколько тысяч своих потомков с аналогичными отклонениями, Гезихт быстро перенял их сильные стороны. Их генокоды были настолько схожи, что можно было обойтись и единицами, но он хотел удостовериться, что ничего важного не пропустил.

Мышцы, кровь, желудок, рот, органы выделения отходов жизнедеятельности… он мог есть камни и органику, создав свою уникальную систему пищеварения. Получать энергию от фото- и хемосинтеза, а также преобразовывать некоторые виды энергии внешнего воздействия. Непрерывно перемещаясь, Гезихт ел, перерождался, развивал навыки и увеличивал сложность своего организма.

С появлением многоклеточных организмов возникли флора и фауна. Растительные клетки покрылись жесткой оболочкой, которая защищала их от внешнего воздействия. Но она не давала им возможности свободно перемещаться и получать пищу в процессе передвижения. Вместо этого растительные клетки развили способности к фотосинтезу и накоплению питательных веществ.

Животные клетки развили эластичную оболочку, не теряя способности к передвижению. Это дало им возможность самим искать пищу. Они эволюционировали в направлении совершенствования способов передвижения и способов поглощения пищи.

С появлением ядра ДНК у клеток Гезихт увеличил размер своего тела до максимума, создав десятки камер анализа генокода. Он стал похож на блин, который, стелясь по дну, переходил от одного куска поверхности к другому, пожирая всё, что соприкасалось с его телом. Он был абсолютным лидером в гонке эволюции, но не мог превзойти ее ход, довольствуясь лишь усложнением своего организма. Внешняя оболочка была совмещена с кожно-мускульным мешком, который позволял ему двигаться в потоках воды. Это был прорыв! До Гезихта никто не мог передвигаться самостоятельно. Бактерии с потоками воды перемещались от биома к биому, а он как змея проплывал в толще воды, используя блиновидную форму тела как один большой плавник. После этого открытия направление течения перестало влиять на то, как и где будет проходить охота.

Теперь другие организмы искали лучшие инструменты для выживания и адаптации, а Гезихт, как хранитель знаний, собирал самые ценные из них. Его отрыв в эволюционном развитии был так велик, что ни одно другое живое существо и рядом не стояло. Вместо адаптации он сосредоточился на повышении сложности своего организма, увеличивая количество органов, систем сосудов и камер анализа генокода. Гезихт отъедался, зная, что рай будет длиться недолго. Кислотная катастрофа, вулкан, электромагнитные волны, молнии – обязательно что-то снова произойдет. И он должен быть готов к этому.

Но время шло, а катастрофы не происходило. Очередной виток эволюции был пройден, и появились первые ракообразные организмы с внешним скелетом. Мир стремительно развивался, появились первые губки, кораллы, моллюски, трилобиты. Царство воды наполнилось сотнями новых цветов и оттенков. Моллюски фильтровали воду, а кораллы расцветали на подводных скалах. И все были бессильны против долгожителя Гезихта, который, проходя по дну, съедал всё живое. Шесть независимых камер анализа генокода перерабатывали разные виды организмов. Их принцип действия был похож на желудок, но они не давали телу питательные вещества, сбрасывая остатки от своей работы в отходы жизнедеятельности. Только Гезихт мог себе позволить иметь семь «желудков», из которых только один работал как положено.

Когда повсеместно начала падать температура, Гезихт был первым, кто понял, что началось то, чего он боялся и ждал. Найдя действующий подводный вулкан, он сменил тело, став растением с хищными повадками. Прошло совсем немного времени, и вся планета покрылась толстой коркой льда. Очаги жизни сохранились вокруг подводных вулканов, устилая дно пышным покровом из водорослей и мелких рачков. Гезихт установил абсолютное господство в своем ареале обитания, съедая всё живое, что неосмотрительно оказывалось рядом с его водорослями. Пока другие думали о выживании, одинокий кустик сосредоточился на литотрофном питании, вгрызаясь в камни и те куски породы, что мог поймать своими листочками. Жар и пробивающийся сквозь воду свет стали источником энергии. А камень давал углерод и водород. К концу первого ледникового периода Гезихт мог переварить базальт, кремний, оксид алюминия, железо и ряд других химических элементов. Он развил навыки питания, пищеварения и нашел способ противостоять холоду, изменив свойства жидкостей тела.

Когда с планеты сошел лед, атмосфера сильно изменила свой состав. Из нее почти полностью пропал метан, и увеличилась массовая доля кислорода. Это были благоприятные условия для начала взрывного роста биомассы планеты, в котором преобладали растения. Ранее мертвые земли устилал ковер из водорослей, цвели кораллы, а дно было усыпано тысячами новых видов живых существ. И одно невероятно древнее создание начало охоту за новыми фрагментами генокода.

Чешуя, внутренний скелет, легочный пузырь, плавники и, наконец, органы зрения! Гезихт собирал всё новые и новые способности, совершенствуя собственный генокод. Но сколько бы он ни нашел, количество неисследованного материала всё равно превосходило ранее изученное в тысячи раз.

Растения выбрались на сушу, появились первые рыбы и протоамфибии, моря полны медуз и планктона. Гезихт мог повлиять на скорость своего самосовершенствования только двумя способами. Первый – развить навык анализа генокода, второй – увеличить число и размер камер. Он выбрал оба варианта. Огромный скат с щупальцами и тремя ртами пожирал всё живое, до чего мог дотянуться. Растения, кораллы, планктон, рыбы и амфибии, медузы и рачки, даже для моллюсков нашлась камера. И чем больше проходило времени, тем крупнее становилось тело Гезихта. Дошло до того, что Гезихт начал оказывать вмешательство в круговорот жизни целых биомов, начисто слизывая всю органику.

В день, когда Гезихт выбрался на сушу, моря вздохнули свободно, соболезнуя жителям суши. Это вечно голодное создание ступило на землю отнюдь не для разведки. Оно настолько ужасно, что может с легкостью питаться землей, закусывая насекомыми и первыми травоядными животными. В воде не осталось ничего, что могло бы развить его навыки или подарить новые способности. Только поэтому Гезихт выбрался на сушу, присматриваясь к живым существам, обитающим на поверхности. Этот день они запомнят навсегда!

Первые деревья и кустарники, цветковые растения, семена, пыльца, насекомые – Гезихт начал есть всё подряд. Там, где он проходил, не оставалось ни одной травинки или цветочка. Напротив, всё было обложено продуктами жизнедеятельности этого ненасытного монстра. Гезихт заметил, что, пока он проверял моря в поисках генокода, жизнь на суше стремительно эволюционировала. У травоядных животных появились зубы, костяная броня и толстая шкура, защищая их от огромных насекомых и первых сухопутных хищников. Если им потребовались настолько радикальные меры защиты, то каков же их противник?

Первое время пришлось питаться травой и кустарниками, а потом госпожа фортуна подкинула свежий едва покусанный труп крупного травоядного. Стервятники ожидали, когда Гезихт насытится и уберется прочь от их добычи, но он ел и гадил с такой скоростью, что у падальщиков не было ни единого шанса на эту тушку. Только кости и остались. Ну, ничего, это временно. Вот сменит тело на более крупное, тогда и скелеты войдут в его меню.

Сменив тактику, Гезихт снова стал всеядным и теперь съедал всё, что не успело убежать. Доверчивые травоядные и самоуверенные хищники быстро попали в его ненасытный желудок. Туда же отправлялась вся трава, до которой он мог дотянуться. Кора деревьев, кусты, мелкие деревца, камни, трупы, скелеты – всё шло в дело. А когда Гезихт впервые наткнулся на крупных грызунов, леса охнули от ужаса. Он добрался до деревьев! Подобно бобру, огромная туша с мощными челюстями вгрызалась в древесину, размалывала ее и отправляла в пустой желудок… в один из семи… вечно пустых и вечно голодных.

Там, где прошел Гезихт, все было загажено, обглодано и приведено в непригодное для жизни состояние. Вырваны корневища, травы, слизаны щепки, земля вспахана крепким пятачком, а семена хорошо «удобрены». Если Гезихт, желая перекусить, останавливался у дерева, то рядом непременно вырастал целый холм из отходов. Неопытные насекомые подлетали слишком близко, погибая в ядовитых испарениях этой кучи. Грызуны запечатывали свои норки, птицы летели прочь, а хищники, морща носы, уходили, понимая, что этот монстр им не по зубам.

Когда съедаемые растения перестали давать новые фрагменты генокода, Гезихт перешел от всеядного на исключительно хищный образ жизни, начав с самого низа пищевой цепочки леса. Быстро пропала мелкая зубастая живность, затем хищники среднего размера… и началась эпоха динозавров.

Эти бедняги были размером с целый дом, но при этом пропадали десятками в пасти одного монстра. И не важно, был ли это хищник или травоядный. Гезихт не был искушенным гурманом: съедая тело с потрохами, он не оставлял даже скелет. Какое расточительство, бросать целую гору костей и содержащегося в них кальция, тем более, когда они несут в себе столь ценный генокод!

Прошло уже очень-очень много времени с тех пор, как Гезихт умирал от чьих-то рук, оживая в спасательной капсуле. Даже динозавры не могли ничего противопоставить самому совершенному хищнику эры. Чутье подсказывало, что близится нечто ужасное, но он точно сможет выжить, так как опережает эволюционное развитие этого мира. А значит, можно ненадолго отвлечься от вечной охоты.

Был один противник, которого даже Гезихт опасался – огромные термиты, живущие в колоннах-термитниках. Они нападали на противника, адаптируясь под тип его защиты. Если прийти в толстой шкуре – они используют кислоту. Если противников много – королева-матка выпускает всю армию на поверхность, оставив при себе лишь королевских стражников. Если отравить свою кровь – не пройдет и пары часов, как появится новый выводок насекомых с иммунитетом к яду. Нельзя атаковать с воздуха, так как есть летающие термиты. Нельзя затопить термитник, так как выходы быстро блокируются. Королева-матка превосходит Гезихта в адаптивности, скорости реакции и умении подстроиться под противника. Десятки стычек заканчивались одним и тем же. Гезихт нырял в воду и дожидался момента, когда погоня отстанет. Вцепившиеся в шкуру термиты либо тонули, либо смывались течением.

Королева-матка термитов обладает уникальной способностью командовать на расстоянии. Эта уникальная способность присуща лишь нескольким видам насекомых, которые живут большими колониями. Гезихт возжелал самый запретный плод своей эпохи – высшее проявление способности к общению среди насекомых. Телепатия!

Миллионы съеденных солдат, рабочих, разведчиков даровали Гезихту способность слышать команды королевы-матки и ощущать ее присутствие. С большой долей вероятности можно сказать, что она такой же уникум, как Гезихт, но развивается в другом направлении.

Как добраться до самой охраняемой особы термитника? Перебить всю армию? Устроить потоп? Не вариант. В первом случае она задавит массой, получив время на поиск ключа к защите Гезихта, а во втором… закупорит выходы в термитник. В общем угодно, но она точно выживет!

Гезихт переродился, создав тело термита, но с такой умопомрачительной сложностью, что все другие обитатели этого мира умрут от зависти. При необходимости он мог проглотить противника и переварить его за минуту. Служба безопасности найдет лишь кучку экскрементов на месте преступления. Или отравить целый выводок яиц. Или разнести паразитов по всему термитнику. Или взорваться. Термитом Гезихта можно было назвать лишь за внешний вид.

Найдя термита-рабочего, Гезихт съел его, сменил свою запах-метку и пробрался в термитник. Ища редко используемые ходы, он пробирался все глубже и глубже, пожирая одиноких путников и заражал тех, кто передвигался группами. Собранная биомасса шла на создание клейких экскрементов, которыми он запечатывал все возможные проходы. Проходя по оживленным тоннелям, заражал бактериями-паразитами всех встреченных термитов-кормильцев. Освоившись, начал менять прохожим запах-метки, заваливать проходы, оставлять трупы. А пока царил хаос, перебил всех нянек в камерах с яйцами, ударив королеву по самому больному. Гезихт съел всё её потомство!

Не зная, кого искать, у термитов начался хаос. Затем пандемия паразитов и обрушение нескольких этажей. Гезихт почувствовал вкус игры, власть над ситуацией, которую сам и создал. Гибли патрули, новые няньки и кормильцы, десятками пропадали рабочие, а потом настал черед и самой королевы. Королевская стража – это два десятка самых совершенных и смертельно-опасных термитов во всей колонии. Они убьют любого, кто войдет в ее покои, не имея на то разрешения. Но кто станет искать врага среди ее стражников?

Как только стража учуяла труп, оставленный в одном из проходов, туда тут же рванула тройка самых ярых защитников. Еще пара заблокировала за ними проход, но виновника никто нашел. Целью этой вылазки было заражение стражников бактериями-паразитами, которые быстро их убьют.

Как только тела покойных выбросили на свалку, Гезихт их съел. Затем сменил свой внешний вид и запах, имитируя королевского стражника. Завершая приготовления, взял их метки-идентификаторы и спокойно вернулся в термитник. Через некоторое время при странных обстоятельствах без вести пропали королева-матка и ее стражи. А все входы в ее покои оказались заваленными клейкими экскрементами. Термиты-сыщики прорвались внутрь, но так ничего и не нашли.

Одной королевы не хватило на то, чтобы получить фрагмент генокода, отвечающего за способности к телепатии. Гезихт не знал, что делать дальше, но термиты сами нашли выход. В разных уголках колонии молодые самки взяли на себя роль новых королев, создав многоглавую колонию. Всем новым королевским особам требовалась охрана. Бедняги, они так и не узнали, какое чудовище проникло в свой дом.

Гезихту потребовалось очень много времени и уникальной пищи, чтобы достигнуть поставленной цели.

Приобретена способность: Телепатия.

Способность мозга передавать мысли, образы, чувства и неосознаваемое состояние другому мозгу или организму на расстоянии либо принимать их от него без использования каких бы то ни было известных средств коммуникации или манипуляции.

Расход энергии: зависит от сложности ЦНС получателя и отправителя, расстояния и вида передаваемой информации.

За время охоты было семь случаев, когда матки термитов просто пропадали, когда Гезихт добивал ослабшую стражу. Их огромные туши бесследно исчезали, стоило ему показаться на глаза королеве во время коротких битв с ее охраной. Это противоречило всем законам природы! Они даже двигаться самостоятельно не могут, не говоря уже о том, чтобы пропасть с такой скоростью, что глаз не успевал заметить их перемещение.