Девушка в сонном царстве

– Отбей его у Жанки. Извини, у Жанны Сидоровой.

Она довольно натурально удивилась.

– Отбить? Что это значит?

Господи, с какого дуба она рухнула? Ладно, я не гордая, могу и пояснить.

– Отбить – значит сделать так, чтобы он был с тобой, а не с ней. Ты же любишь Кирилла, зачем отдавать его Жанне? Борись за свою любовь!

Голос Маргариты стал каким-то отчужденным.

– Если Кирилл выбрал Жанну, значит так тому и быть. Я не собираюсь им мешать.

«Она, конечно, гордая, но глууупая… – самодовольно подумала я. – Сниму-ка я с дурехи ее „розовые очки“!».

– А хочешь знать, почему он выбрал Жанну?

Снова пауза. Видимо, мои слова задели Маргариту за живое.

– Ну хочу…

– Потому что Жанна беременна!

Полной уверенности, что девушка из сна беременна, у меня, понятно, не было, но если продолжить параллель с реальным миром…

Маргарита на миг растерялась, но тут же взяла себя в руки.

– Откуда ты это знаешь?

– Просто в нашем мире Жанка точно беременна. Я сама ее медкарту видела! И Кир женится на Жанке только потому, что она беременна. Думаешь, у вас тут все иначе?

Я ощутила, как сердце «сестрички» забилось несколько чаще, но на этом все и закончилось. Ожидаемой бури эмоций не последовало.

– Предположим, она беременна. И что это, собственно, меняет?

Нет, Маргарита явно туповата.

– Все! – воскликнула я в голове у «сестрички». – Не будь Жанна беременной, Кирилл выбрал бы тебя.

Но сердце Маргариты уже успокоилось, его удары стали ровными и редкими.

– Даже если это так, – холодно сказала она, – какой смысл теперь об этом говорить?

Нет, она не просто туповата, она неисправимая тупица! Все приходится разжевывать, как малолетнему ребенку.

– А вот какой! Беременность – состояние нестабильное, с беременной всякое может случиться. А вдруг у вашей Жанны случится выкидыш?

– Не случится, – отрезала Маргарита. – Она, как все наши беременные, находится под наблюдением врачей, а значит, выкидыш можно исключить.

Нам бы такую уверенность в возможностях врачей! Пусть этот мир нереален, но медицина в нем опережает нашу.

– Даже лучшие врачи не могут все предусмотреть, – многозначительно сказала я. – А если Жанна с лестницы упадет?

Маргарита явно была в замешательстве.

– У нас никто не падает с лестниц, – тихо сказала она.

– Надо же! А у нас, бывает, падают. Например, когда кто-то столкнет.

– Ты, наверное, шутишь? Кто может столкнуть человека с лестницы?

Вот ведь бестолочь! Я ей и так и этак, а она никак идею не ухватит. У этой дуры парня из-под носа увели, а ей хоть бы что. У нее вообще есть эмоции?

Настроение «сестрички» внезапно изменилось. Минуту назад мы с ней были почти подругами, и вдруг…

– Я не дура, – произнесла она холодно и жестко, – и твои намеки прекрасно поняла. Ты предлагаешь мне убить ребенка Жанны. Знаешь что… Ты мне вовсе не «сестричка», потому что ты – убийца!

– Я – убийца? Ты с ума сошла!

Ответа я не дождалась.

Маргарита молчала, всем своим существом излучая враждебность. И мне вдруг показалась, что абсолютно все студенты в этом зале, как и моя «сестричка», полны враждебности ко мне. Сон больше не казался мне чудесным, а все эти холодные красавцы и красавицы определенно вызывали отвращение. Я хотела как можно скорее проснуться, но не знала, как это сделать. Хоть бы тетя домой поскорее вернулась и меня растолкала! Но она до семи на работе…

– Что, не получается проснуться? – желчно усмехнулась Маргарита. – Ничего, я сейчас тебе помогу. Я вызову служителей Закона, а уж они-то тебя быстренько разбудят!

Ее угроза показалась мне нелепой.

– Ты хочешь вызвать полицию? Серьезно?

– Полицию? – засмеялась «сестричка». – Что ж, в каком-то смысле шурэ́ны – тоже полиция…

Внезапно Маргарита напряглась, а в следующий момент мы оказались в пустом холле института.

– Это что еще за чудеса?! – пискнула я.

– Никаких чудес, обычная телепортация. Не вызывать же шурэнов прямо на лекцию!

– Шурэнов? У вас так называют полицейских?

– Полицейских называют полицейскими, а шурэны – служители Закона. Ты не видишь разницы? Сейчас увидишь!

И тут появились они – два человекоподобных существа в белых мантиях или плащах, каждый ростом под три с половиной метра. Кроме огромного роста, в них было много чего необычного.

Необычными были их лица, на первый взгляд абсолютно одинаковые. Огромный лоб нависал над щелевидными глазами, нос с широкой мощной переносицей резко сужался книзу, рот был настолько мал, что казался коротким поперечным рубцом, а узкий подбородок был сильно вытянут и заострен. Необычными были также их фигуры: у существ были непропорционально длинные руки и шеи.

– Это что еще за монстры? – обомлела я.

– Это шурэны, – сладким голосом пояснила Маргарита. – О них, вообще-то, мало что известно, зато они всегда являются на зов…

– И зачем ты их позвала?

– Прости, но я не вижу другого выхода. Слушать твой бред у себя в голове, извини, надоело. Сама я не в силах отправить тебя восвояси. А для шурэнов вернуть тебя назад – задачка легче легкого, они и не такое проворачивают. Так что прощай, «сестричка»! Надеюсь, больше не увидимся.

– Зря ты так… – только и успела я сказать, потому что шурэны были уже рядом и тянули ко мне свои длинные руки.

А в следующий момент меня резко выдернули из тела.

Теперь я снова видела «сестричку» со стороны. Ее большие серые глаза сияли прямо передо мной, но глядели куда-то мимо, словно она меня не видела.

Я глянула вниз, туда, где должны быть мои ноги, и тоже ничего не увидела. Такого просто не могло быть! Я полностью себя ощущала, но при этом была совершенно невидимой. Зато меня, похоже, видели шурэны – я темечком чувствовала их внимательные взгляды. И они очень крепко держали меня за руки.

Маргарита бросила им: «Спасибо!» и мгновенно куда-то исчезла. На лекцию, наверное…

Я же стала куда-то перемещаться, но, увы, отнюдь не добровольно. Меня по-прежнему держали за руки, не давая даже дернуться. Перед глазами мелькали пятна света, но разглядеть пейзажи не получалось.

Внезапно движение прекратилось. Мы стояли на зеленом пригорке, с которого открывался прекрасный вид на мегаполис.

Со слов Маргариты, он назывался Мансинт. Напрасно я искала в нем сходство с Москвой, на это не было даже намека. Ни сталинских высоток, ни останкинской телебашни, ни башен делового центра… Разбросанные в беспорядке здания немыслимых архитектурных форм искрились и переливались в лучах огромного, но очень мягкого солнца. На это мягкое солнце можно было смотреть без защитных очков, вовсе не рискуя сжечь себе сетчатку.

– Как ты здесь оказалась? – обратился ко мне один из шурэнов.

Его голос меня удивил: он был чистым, очень четким, без малейшего акцента, но при этом ни мужским, ни женским.

– Не знаю, – честно ответила я.

– Тебе здесь не место, – сказал мне второй шурэн. – Твой уровень – минус первый, а то и минус второй. Почему же ты здесь?

Сравнив их голоса, я ощутила между ними легкое различие, но описать его словами затрудняюсь.

– Не знаю, – снова промямлила я.

– Что толку ее спрашивать! – снова подал голос первый. – Она вообще не понимает, о чем мы говорим. Я думаю – обычный сбой в системе. Исправим его, и все дела.

– Что ж, поместим ее в лифт. Надеюсь, на этот раз ее вынесет куда следует.

Мы снова куда-то двинулись, на этот раз настолько быстро, что я не видела даже пятен света, но ощущала тихое гудение, словно ток бежал по проводам.

Вскоре мы прибыли в очень странное место. В нем не было ни света, ни тени, никаких предметов и ландшафтов – в нем не было ничего, кроме непроглядной серой мглы. Даже под ногами не было опоры, и я впервые обрадовалась тому, что меня держат за руки.

Внезапно посреди серой мглы открылось нечто черное, мерцающее, похожее на узкую прореху в пространстве. В тот же момент меня толкнули вперед, прямо в это черное мерцание, и прореха за мной мгновенно закрылась.

Место, в котором я оказалась на этот раз, имело форму огромной трубы, бесконечно уходящей в обе стороны, которые условно обозначу «верх» и «низ». Внутренность «трубы» была заполнена каким-то веществом, по консистенции похожим на воду. По крайней мере, это вещество меня держало – я не ухнула резко вниз, а беспорядочно махая ручками и ножками, задергалась на месте, словно поплавок. Потом я слегка подсобралась, прекратила хаотично барахтаться и попыталась плыть вверх. Почему именно вверх? Не знаю. Нужно же было куда-то плыть! Но внезапно мощное течение потянуло меня в обратную сторону. Сопротивляться этой мощи оказалось совершенно невозможно.

Глава четвертая

Я очнулась в постели и сразу же вспомнила сон.

Какой же он странный! Начинался как добрая сказка, а закончился сущим кошмаром. Все эти красавцы и красавицы, так похожие на моих сокурсников… Холодная, как лед, «сестричка» Маргарита, сдавшая меня каким-то трехметровым типам… Серая мгла… «Прореха» в пространстве… Бесконечная черная «труба»… Приснится же такое!

Интересно, сколько времени прошло? Может, я еще и в поликлинику успею? Вот только что-то я часов на тумбочке не вижу. Да и тумбочка куда-то делась…

– Сегодня эта гадина мне за все заплатит!

Что за черт? Я снова слышу голос в голове, но на этот раз довольно неприятный и гнусавый. Женский? Нет, скорее девичий. В то же время подозрительно знакомый…

Ничего не понимаю! Откуда взялся голос в голове, если я уже проснулась? Просоночное состояние? Возможно… Уф, кажется, прошло! Или не прошло? Что-то я не узнаю обстановку…

О, господи! Где это я?!

Я в каком-то крайне неприглядном помещении с темными обшарпанными стенами и очень низким потолком. Небольшое окно с непромытыми мутными стеклами выходит на улицу, но и на улице что-то не так – слишком уж сумрачно и ветрено… Погода, пока я спала, могла измениться, но комната…

Эта комната точно не моя!

Обои на стенах отсутствуют, и обстановка совсем другая. Громоздкий шкаф, квадратный деревянный стол, пара грубых деревянных табуреток… Допотопная лампа свисает низко над столом – неужели керосиновая? Деревянная кровать у стены напротив… Немного правее – низкая дверь отвратного серого цвета. Черная печь у торцевой стены…

Я лежу на второй кровати, на жестком, колючем матрасе. И я снова чувствую себя марионеткой.

Мои глаза рассеянно блуждают, а тело лениво потягивается, но все это (вот ужас!) без моего участия. Я как будто вновь попала в тело Маргариты, но, судя по длине конечностей, это совсем другое тело. Похоже, я в теле некой гнусавой девицы.

Внезапно низкая серая дверь отворилась, и в комнату вошла немолодая женщина (лет сорока пяти или чуть старше). Ширококостная, низкорослая, с плоским маловыразительным лицом и тусклыми полуседыми волосами, собранными сзади в куцый хвостик. На ней – рабочие брюки и грубая рубашка с рукавами до локтей. Предплечья и кисти у женщины крепкие, жилистые – дама явно привыкла к тяжелой работе.

Странно, но в ее лице я узнаю знакомые черты. Если бы некий художник-кубист изобразил тетю Машу, задавшись целью превратить в квадрат ее фигуру, а в круг – ее лицо, то получился бы портрет вошедшей.

– Рика, хватит дрыхнуть! – прикрикнула она.

Как и девица, в чьем теле я оказалась, женщина сильно гнусавила, но знакомые мне с детства нотки тетиного голоса были узнаваемы.

– Вставай, лентяйка! – не унималась женщина. – В это время ты уже должна быть возле проходной! Сколько можно опаздывать? Каачам не понравится… Тебя уволят, а я одна двоих не прокормлю.

Она досадливо взмахнула мускулистыми руками.

– Дело даже не в деньгах… Безработные куда-то исчезают! Вспомни нашего соседа Ваку: сначала потерял работу, потом и сам исчез. А вчера его комнату занял какой-то мужик. Значит, Вака точно не вернется. И куда он, по-твоему, делся? Не знаешь? Так я тебе скажу – его слопали каачи!

Мои губы нехотя пришли в движение и загнусавили.

– Тетя Мака, не ори, уже встаю.

Мое новое тело внезапно оперлось на руку и спустило с кровати ноги.

Все сомнения остались позади: теперь я в теле гнусавой Рики. Выходит, я вовсе не проснулась, а продолжаю спать.

Да что же это за напасть такая?! Что за пошлый сериал во сне?!

«Успокойся, Марго! Давай-ка без паники. Все сны рано или поздно заканчиваются».

Тем временем Рика, сунув ноги в рваные тапки без задников, подходит к мутному зеркалу и сонно смотрит на себя.

Я тоже смотрю на нее и не верю своим (точнее, Рикиным) глазам. Если вошедшая в комнату женщина – пародия на тетю Машу, то сама Рика – пародия на меня. Она – это я, но резко раздавшаяся вширь и ставшая заметно ниже ростом, с расплывшимся носом, небольшими серенькими глазками и словно припорошенными пылью волосами.

Я, всегда считавшая себя красоткой, с ужасом смотрю на отражение в зеркале и отчаянно пытаюсь себя убедить, что эта плотная, почти квадратная девица не имеет ко мне никакого отношения!

Сама девица оказалась вполне собой довольна. Сбросив перед зеркалом мешкообразную ночнушку, она обнажила свое тело – мускулистое, плотное, почти без талии и с легким намеком на грудь. Минуты две полюбовавшись своей фигурой, она достала из шкафа серые брюки из грубой брезентовой ткани, бледно-красную рубашку с рукавами до локтей и натянула все это на себя. Затем расчесала гребнем жидкие темные волосы, остриженные по типу «каре» чуть выше плеч, и подрисовала себе брови угольком.

Тетя Мака, наблюдавшая за ней, снова повысила голос.

– Да иди, наконец, красавица!

– Уже ухожу.

Девица взяла с табуретки холщовую сумку и снова открыла скрипучие дверцы шкафа.

На нижних полках лежали продукты, завернутые в серую бумагу, и стояло несколько бутылей темного стекла. Часть продуктов она сложила в сумку (краюху хлеба, кусок заветренного мяса со странноватым запахом и бутыль с какой-то темной жидкостью). Бросив быстрый взгляд на Маку, что-то достававшую из печки, незаметно положила в сумку большой железный нож.

«Сегодня Жака мне за все заплатит!».

Набросив сумку на плечо, Рика махнула тетке рукой и толкнула наружу серую дверь.

Мы оказались в сумрачном зальчике, в который выходило не меньше десятка дверей. Одна из дверей была чуть выше и шире других и даже имела врезной замок. К этой двери и направилась девица. Открыв замок примитивным ключом, вышла из дома и заперла дверь за собой.

Фу, какой же здесь ужасный воздух! Не воздух, а смесь дурнопахнущих газов. Главная пахучая нота, похоже, сероводород, но присутствуют и незнакомые мне примеси. Пусть и не мои легкие этим дышат, а как-то неприятно…

А еще здесь очень сильный ветер. Ветер не холодный, я бы даже сказала – тепловатый, но не будь я в столь приземистом и крепком теле, он бы точно сбил меня с ног.

Впереди лишь серые одноэтажные дома-бараки, стоящие друг к другу чуть ли не вплотную, да выложенная каменными плитами дорога, по которой куда-то спешат низкорослые люди в рабочей одежде. Растений не видно совсем, возле домов и вдоль дороги только темная иссохшая земля. Ну что за убожество!

Не обращая внимания на унылый пейзаж, Рика бодро зашагала по дороге. Ветер дул ей в спину, придавая дополнительное ускорение. Пока она шла на работу, в голове у нее вертелись странные мысли.

«Надо быть очень осторожной… Предложу махнуть настоечки… Ради настойки пойдет куда угодно… Зайду со спины и ударю… Сброшу в горячую яму… Никто подлюку не найдет!».

Вспомнив о ноже в заплечной сумке, я заподозрила недоброе. Похоже, Рика решила кого-то убить. Какую-то «подлюку».

Я вдруг вспомнила «сестричку» Маргариту, невольно сравнивая ее с Рикой. Как говорится – почувствуйте разницу! Если первая и слышать не хотела о насилии, то вторая – девушка лихая и отчаянная. С ней надо быть поосторожнее!

Все мысли Рики я читала так же просто, как если бы она их говорила вслух, что было совершенно невозможно с мыслями другой «сестрички». Объяснение нашлось быстро: Маргарита была девушкой продвинутой, поэтому легко скрывала свои мысли, а Рика довольно примитивна.

Примитивность новой «сестрички» позволяла надеяться, что уж она-то мои мысли не прочтет. По крайней мере, до тех пор, пока я этого не захочу.

Я решила разузнать о ней побольше, а пока себя не обнаруживать.

Минут через двадцать дорога уперлась в железный забор со шлагбаумом, перед которым выстроилась очередь из мужчин и женщин, таких же коренастых и приземистых, как Рика.

Вместо того, чтобы встать в конец очереди, «сестричка» пошла вперед, кого-то высматривая. Внезапно она остановилась, и я почувствовала, как ее губы тронула улыбка.

– Здравствуй, Киря! – прогнусавила она, хватая за руку русого парнишку. – Пустишь меня в очередь?

– Еще чего! – взвизгнула стоявшая рядом девица. – Пошла вон отсюда! Нечего чужих парней клеить!

Ненависть, как сноп огня, взметнулась в душе у «сестрички», но наружу так и не вырвалась. Губы Рики по-прежнему улыбались.

Я же испытала настоящий шок. Эта парочка из очереди… Конечно же, я сразу их узнала.

Приземистый, широкий, почти квадратный парень, с грубым лицом и мутными синими глазками, с дурацким именем Киря, был злой карикатурой на моего Лопатина. А его корявая коротконогая подружка с редкими светло-желтыми патлами была пародией на Жанку Сидорову.

Сделав удивленные глаза и стараясь выглядеть как можно добродушнее, Рика быстро загнусавила.

– Что ты, Жака? Зачем мне твой Киря? У меня есть Кока, мы уже неделю вместе. Я правду говорю! Не веришь – спроси у Коки.

Показное добродушие давалось Рике с большим трудом – в ее сердце по-прежнему бурлила ненависть. Но сильнее всякой ненависти в ней пылала любовь к корявенькому Кире, от которой она буквально задыхалась. Оба чувства (и любовь, и ненависть) она никак не проявляла внешне, и я невольно поразилась ее выдержке.

Жака все-таки пустила Рику в очередь. Все вместе тут же стали обсуждать каких-то Мику с Люкой. Речь ребят по большей части состояла из неприличных слов и пошлых шуточек.

Я не очень-то прислушивалась к общей болтовне, потому что Рика продолжала думать об убийстве. У нее был вполне конкретный план, а не просто девичьи фантазии, и весьма решительный настрой. Неужели я увижу в этом сне, как моя «сестричка» убивает Жаку?

Интересно, почему мне это снится? Может, потому что я должна «сестричке» как-то помешать? А если сон – это задачка, которую я обязана решить? Сумею помешать убийству – сон закончится, не сумею – будет продолжаться.

«Не сходи с ума, Марго! Какие могут быть во сне задачки?! Сон – на то и сон, что все в нем невзаправдашнее. Никакая Жака реально не погибнет, потому что она – порождение сна. Да, эта девушка выглядит весьма реально – виден каждый сосудик в мутно-зеленых глазах, каждая пора лоснящейся кожи лица… Даже запах непромытых прядей ощутим. И все же – это просто сон, и нет в нем никаких задачек!».

Тем временем компания приблизилась к воротам, возле которых я заметила странных существ. Поначалу я приняла их за сторожевых собак.

Они стояли на четырех конечностях и внимательно следили за вливавшимся в ворота людским потоком. Их заостренные уши были направлены вверх, а сзади имелись короткие гладкие хвосты. Но, приглядевшись к ним, я поняла, что это вовсе не собаки.

Удлиненные головы существ были гораздо крупнее собачьих, а их жесткие и злые лица, несомненно, принадлежали гуманоидам. Продолговатые глаза янтарного оттенка холодно смотрели на людей. Длинные плоские носы с фигурными ноздрями едва заметно вздрагивали, втягивая воздух. Рты были широкими, безгубыми, а челюсти напоминали стальные прессы. Все четыре лапы обладали очень развитой мускулатурой. На передних лапах пальцы были подогнуты к подошве, как у шимпанзе или горилл. Тела существ, кроме лиц и, возможно, подошв, были покрыты песочного цвета шерстью. В области паха шерсть становилась длиннее и гуще, полностью скрывая их половую принадлежность.

А еще у существ были крылья, плотно сложенные на спине и оттого не бросавшиеся в глаза!

За воротами людской поток распадался на мелкие группы, направлявшиеся к своим рабочим местам.

Наша группа за воротами повернула направо и пошла вдоль длинной насыпи из бурой глинистой земли. По пути ребята шутили и смеялись, я же напряженно думала, стоит ли мне заговорить с «сестричкой». В итоге решила, что момент не очень подходящий, и лучше немного подождать.

Впереди насыпь заканчивалась, и открывался вход в подземный туннель. Похоже, нам туда.

Возле входа в туннель нас догнали трое молодых людей – два парня и девица. Девица звонко чмокнула Рику в щеку, а оба парня ладонями приветственно коснулись Кири. Жаке все трое просто кивнули.

Новенькие сразу показались мне знакомыми. Пригляделась – опять карикатуры на моих сокурсников, на этот раз на Люську, Мишку и Ника Сысоева. Как же, однако, их здесь изуродовало!

Здешняя «сестричка» Люськи, которую ребята называли Люкой, напоминала большую плечистую жабу. Под стать ей был и парень по имени Мика (несомненно, «братик» Люськиного жениха). Внешне почти квадратный, с выдающейся нижней челюстью и недалеким выражением на широком костистом лице. Но впечатление менялось, когда парень смотрел нам с Рикой в глаза – взгляд у него был цепким и отнюдь не глупым.

«Братика» Ника Сысоева здесь называли Кокой. Он тоже был низкоросл и плечист, с маленькими глазками и широким плоским носом.

Возле входа валялся рабочий инвентарь. Каждый из группы взял себе ломик, лопату и большое железное ведро. Прихватив инвентарь, ребята двинулись в туннель.

Вот они уже под тяжелыми мрачными сводами из буроватых скальных пород. Мне показалось, что здесь добывают железную руду, однако это лишь предположение. Вполне возможно, тут добывают совсем другой металл, а, может, даже вовсе не металл… Какая разница!

Туннель уходит далеко вперед, полого спускаясь все ниже и ниже. По дну его проложены рельсы, на рельсах – пустые вагонетки. На одной из стен туннеля, метрах в пятидесяти друг от друга, тускло светятся электрические фонари. Фонари питает толстый кабель, проложенный по дну вдоль рельс. Кое-где от главного туннеля отходят боковые ответвления. В них нет освещения, и для добычи руды они явно не используются. Туда, как я узнала позже, забегают на пару минут, чтобы справить нужду, и возвращаются в главный туннель.

Под землей наша компания распалась. Ребята разбрелись по главному туннелю, ища участки с еще не выбранной породой.

Добыча велась довольно примитивным способом. Каждый из рабочих, независимо от пола, отбивал породу ломиком и лопатой складывал ее в ведро. Потом рабочий шел с ведром к самой первой вагонетке и вываливал в нее добычу. Мика, явно бывший здесь за главного, проверял, насколько вагонетка полная, и запускал какой-то механизм. Вагонетка выезжала из туннеля и скрывалась в неизвестном направлении.

Жака выбрала себе участок неподалеку от входа в туннель. Порода здесь была почти что выбрана, но девушку это нисколько не смутило. Видимо, она решила лишний раз не напрягаться, а дать поработать другим.

Рика пристроилась поближе к Жаке и подальше от других. Она незаметно наблюдала за соперницей и пока что выжидала.

Остальные прошли вглубь туннеля и практически скрылись из виду, что явно было на руку «сестричке».

Поколебавшись, я решила заговорить с «сестричкой» и уже подыскивала фразу для начала нашего знакомства, но она меня опередила.

– Ты кто? – внезапно спросила она.

Ее тон был злым и неприятным и невольно наводил на мысль, что мы вряд ли станем подругами.

– Тише, Рика, не привлекай внимания! – как можно мягче сказала я. – Обращайся ко мне мысленно.

Она минуту помолчала, затем повторила вопрос, но на этот раз, по моему совету, мысленно.

– Я твоя «сестричка» из другого мира, – приветливо защебетала я. – Мы с тобой похожи, только я чуть выше и худее. Даже имена у нас похожи: ты – Рика, я – Рита. Но лучше зови меня Марго, я к этому привыкла…

«Сестричка» угрюмо молчала, а я продолжала щебетать.

– Кстати, у тебя есть фамилия? Если есть, то я ее угадаю. Ты ведь Рика Самсонова?

Не дождавшись реакции, я продолжила.

– Тебе двадцать один год. Ты живешь вместе с тетей по имени Мака. Свою мать ты не помнишь, а отец о тебе не особо заботится. Ты безумно влюблена в синеглазого Кирю, но не можешь быть с ним из-за соперницы-блондинки. Она сейчас в двадцати шагах от тебя. Ну что, пока все правильно?

Я пыталась заинтриговать «сестричку», но, похоже, только больше разозлила.

– Ты мне зубы-то не заговаривай! – отрезала Рика. – Как ты попала в мою голову?

– Не знаю, – честно призналась я. – Но надеюсь, что я здесь ненадолго. Для меня все это просто сон, только очень долгий и довольно неприятный. Проснуться я пока что не могу, не от меня это зависит, но рано или поздно мой сон закончится. Как проснусь, так сразу распрощаемся!