Прогулка за Рубикон. Часть 3

Я спустился вниз и побежал по песку, испещренному пунктирными каракулями крабов. Надо мной по бледно-голубому небу ползли ватные облака. Справа – гигантские холмы, а за ними – синие горы. Слева – серо-зеленое море. Дул сильный ветер, морская вода брызгами летела во все стороны.

Добежав до скал, далеко заступивших в море, я повернул назад. И так несколько раз. Отрезвляющий бег трусцой.

Набегавшись, я сбросил кроссовки, снял майку и поплыл в океан.

Сначала все шло хорошо. Чтобы волна не захлестывала голову, я перешел с кроля на брасс, переплывая волны. Берег быстро удалялся. Но как только я заплыл за береговые скалы, океанская волна потащила меня на камни.

Кое-как выбравшись на каменистую отмель между скал, ослепший и оглохший, я на четвереньках пополз к берегу. Но волна снова догнала меня, проволокла несколько метров по камням, выбросила на берег и рассыпалась с оглушающим грохотом.

Я осторожно привстал на колени, потом поднялся на ноги и, шатаясь, пошел туда, откуда приплыл, стараясь не смотреть на огромный равнодушный океан. Волны, казалось, продолжали меня колотить.

Дойдя до своей одежды, я закопал пораненные ноги в песок. На губах осталось несколько кристаллов соли. Да, это не Балтийское море. Надо быть осторожным.

Меня накрыла тень проплывающей тучи, и сразу же подул ветер. Он погнал песок к воде, а волны смывали его в океан, оставляя на берегу извивающиеся полосы белой пены.

Снова засветило солнце. Прикрыв ладонью глаза, я увидел идущую ко мне Вив.

Она была босая, в обмотанном вокруг бедер желтом платке и футболке, обтягивающей грудь. Сквозь ткань просвечивали темные соски. Или мне так казалось? Волосы, собраные в пучок, были убраны под бейсбольную кепку.

– Эй, Лоренц! Что ты тут делаешь? – она скрестила руки, прикрывая выпирающую грудь. – Извини, но мой купальник еще не высох.

– Извиняю. – Я пальцем ноги показал на извивы морской пены. – На Кипре эти линии считаются знаками пророчества. Тебе это должно быть интересно.

– На Кипре из пены морской вышла Афродита. А здесь, если верить Капитану, море выбрасывает трупы с затонувших кораблей.

Я посмотрел на волну, набежавшую на песок.

– Скажи, докуда дойдет следующая волна.

– Вот досюда, – Вив прочертила пальцем ноги глубокую черту в полуметре от себя.

Так и получилось, вода забурлила в борозде, но дальше не пошла.

– Хватит проверять мои способности. Идем! Завтракать будем на яхте. Я только что оттуда. Сплошное уродство. Каюта доверху набита всякими журналами, низкосортным джином и прочим непотребством. Капитан называет ее «Веселая ракушка». Он нам готовит сюрприз. Хочет показать какого-то мертвеца.

– Согласно английскому морскому словарю, мертвец – это свободный конец веревки, свисающий с паруса или снасти. Его еще называют «ирландский вымпел».

– Я поняла, что это будет настоящий мертвец.

Мы пошли. Вив шла немного впереди меня. Мягкий утренний свет заливал ее шею и плечи, казалось, что она сошла с картины какого-то импрессиониста.

Мои израненные ноги ныли от боли, из маленьких порезов, оставленных камнями, сочилась кровь. Но я старался не обращать на это внимание. Мы ускорили шаг и через несколько минут уже стояли возле яхты.

Это была не яхта, а обыкновенный баркас, пахнущий морской солью и плесенью. Он стоял у примитивного причала, сколоченного из обрезков досок и металлических шпал. Капитан размахивал своей трубкой, привлекая наше внимание.

Мы поднялись на палубу. Казалось – один неосторожный вздох и баркас перевернется. Вода за бортом плескалась и чмокала, как беззубые десны старика. Несколько неизвестно откуда взявшихся женщин, стирающих на камнях белье, глазели на нас как на психов, добровольно взошедших на борт «Титаника».

Капитан стоял у мачты, подставив лицо морскому ветру. Кроме него на палубе никого не было.

– Вы нас не утопите? – спросила Вив.

– Как говорил Одиссей: «Не дрейфить!» – Капитан погладил мачту. – Море мою яхту любит. Вы стоите на тиковых досках толщиной в дюйм, привезенных из Бирмы. Такого нет ни на одной современной яхте. Когда я ее увидел, она была полной развалиной. А теперь это лучшая яхта на побережье.

Капитан не удержался и шлепнул проходящую мимо него Вив по заднице.

– Получили удовольствие? – она оттеснила Капитана в сторону и прошла дальше на нос баркаса.

– Я что, должен обращаться с тобой, как с богиней? – крикнул ей вслед Капитан.

– Конечно! Я и есть богиня.

– Вчера ты была ведьмой. По тебе осиновый кол плачет.

– Осиновый кол – против вампиров, – поправил я. – Так рождаются дешевые сценарии.

– Но по ним, как ни странно, снимаются самые кассовые фильмы, – Вив облокотилась на перила. – Хватит меня обсуждать. Отвезите нас вон к той лысой горе.

– Напрасная трата времени, там ничего нет, – равнодушно махнул рукой Капитан. – Я отвезу вас к той самой чертовой лазейке, где совершается переход в прошлое. Но сначала надо позавтракать. Лучше тут, на берегу, в море сильно качает.

Мы уселись вокруг огромного серебряного подноса, на котором лежали бутерброды и стояли широкие бокалы на тоненькой ножке с желтой жидкостью. По краям бокалов сверкал аккуратный ободок соли.

Глаза Капитана сузились.

– Здесь, на юге, по утрам надо пить «Маргариту». Такое ощущение, что вбираешь в себя соленый вкус морского тумана.

Я взял бокал и вместе с Капитаном выпил его залпом. После чего подумал о завтраке без прежнего ужаса.

Вив сделала небольшой глоток:

– Только не напивайтесь, – она сняла с губ кристаллики соли.

– А ведьмам можно есть соль?

– Можно. Мы не любим селитру и жир из печени трески.

– Тут наши вкусы совпадают, – поддержал ее я. – Рыбий жир – наказание моего детства.

Вив нырнула в каюту и принесла оттуда еще две «Маргариты». Капитан угрюмо засопел и стал рассказывать, почему он больше не женился.

– Местные женщины мне не нравились. А европейки после войны сидели на диете. Тощие. Ни поп, ни грудей, – Капитан посмотрел на Вив, как будто она была фанатом голодания. – Правда, трахались они отменно, особенно любили выставлять свои тощие зады. Поэтому я предпочитал виски и проституток.

Капитан кивнул в мою сторону, провоцируя и меня на откровенность. Я сказал первое, что пришло в голову:

– В сексе я традиционен и брезглив. Поэтому в бордели не хожу, – краем глаза я заметил, что Вив с интересом смотрит в мою сторону.

Капитан удивленно поднял брови:

– Насчет проституток ты не прав. Бордель – это единственная обитель лжи, где ложь становится истиной. Всего две бумажки и можно освободить фантазию. Не надо врать. Не надо нервничать по поводу неудач, – он даже стал загибать пальцы. – В конце концов, платный секс обходится гораздо дешевле и, главное, не превращается в пошлятину. Ты не замечал, что после того, как узнаешь женщину поближе, с ней уже не хочется трахаться?

– Я до сих пор считала, что это относится к мужчинам, – послышался насмешливый голос Вив.

– Ведьма, она и есть ведьма! – прорычал Капитан. – Ты еще не обзавелась членом, как у мужика.

– Мне эта висюлька по-барабану, – Вив приподняла волосы и обрызгала плечи и шею солнцезащитным спреем.

Я наслаждался неповторимостью момента. Впереди, в ста километрах, находился знаменитый Баб-эль-Мандебский пролив, разделяющий Красное море и Индийский океан. Как гласила легенда, давным-давно там была перемычка, соединяющая Азию и Африку. Но один из местных царей сильно обиделся на другого царя, тот якобы соблазнил его дочь. И обиженный царь согнал народ, чтобы прорубить перемычку и утопить обидчика. Работы продолжались несколько лет. Принцесса успела родить, и не один раз. Наконец вода пошла и утопила кучу народа. Еще один вариант Елены Троянской.

По одной из версий, Геркулесовы столбы – это не Гибралтар, это здесь. Один столб у йеменского берега – остров Перим, довольно мрачное место с высоко поднимающимися над морем красными скалами. Второй – у африканского – группа небольших островков, известная как Семь братьев. Где-то здесь была Атлантида. Часть атлантов перебралась в Эфиопию. Недаром эфиопы считают себя особой расой.

– Сегодня далеко от берега уходить нельзя, – услышал я голос Капитана. – Ночью подводные вулканы расперделись, и вода стала слабой. Можно легко угодить в преисподнюю. Ты вчера ночью ничего такого не почувствовал? – спросил он меня. – Всякие там видения и прочее?

– Нет, – соврал я.

Болела нога. Рана была неглубокой, но кровь продолжала течь. Вив наклонилась ко мне.

– Сядь, я перевяжу. Капитан, где у вас тут аптечка.

Пока Вив накладывала мне повязку, мы поплыли. Вдоль моря дул сильный ветер. Небо то темнело, то вновь становилось привычно голубым. Брызги, барабанившие по окнам рубки, искажали линию горизонта. Далеко на востоке одиноко и потерянно гудела сирена.

– На что Капитан так сердится? – тихо спросил я Вив.

– А разве ты не догадываешься? – она обреченно вздохнула, – он считает, что мы с тобой переспали.

– Я скажу ему, что это не так.

– Брось дурить.

Баркас сильно качало. Хлопал парус, скрипели доски.

Капитан стоял у штурвала и выглядел очень сердитым. На его лбу выступили капли пота. На руках вздулись красные рубцы.

Я переместился на нос яхты, поближе к Вив.

– Эй, народ! Все в порядке? – прокричал Капитан.

Один раз яхта так глубоко зарылась носом в набежавшую волну, что я схватил Вив в охапку.

– Убери руки!

– Не бойся. Я не Стенька, а ты не персидская княжна.

– Не понимаю…

– Это русский фольклор.

Ветер переменился, парус захлопал, яхта, с щегольством описав широкую дугу, понеслась к берегу.

Непонятно как, но мы, не ободрав бока, протиснулись в небольшую бухту, все еще прикрытую клочьями утреннего тумана. Она выглядела довольно мрачно. Скалы на берегу достигали высоты пятиэтажного дома. Причалив к берегу, мы выгрузились на узкую полоску песка.

Тропа круто поднималась вверх. Капитан шел впереди и нес огромный рюкзак. Я слышал его тяжелое дыхание и несколько раз предлагал помощь. Но он не соглашался.

Мы шли всего полчаса, но за это время солнце все же успело съесть наши тени.

Капитан и Вив сели отдохнуть на камни, а я, стараясь не касаться стен, пролез в ближайшую пещеру. Ее своды уходили вверх метров на сорок. Оттуда падал рассеянный свет.

Когда глаза привыкли к полутьме, я осмотрелся в надежде увидеть какую-нибудь надпись, но взгляд уперся в голые бурые стены. По ним ползали волосатые пауки.

Я вышел на солнце. Вив стояла в облаках мельчайшего искрящегося песка, поднятого ветром, склонив голову и пряча лицо в тени широкополой шляпы. Она наклонилась, чтобы что-то поднять с земли, и ее повязанный вокруг бедер платок развязался. Меньше всего мне хотелось увидеть на ней стринги, вросшие в задницу. Но нет, на ней были нормальные белые трусы. Она успела неплохо загореть. Я представил ее древней египтянкой с подведенными глазами, в парике, в набедренной повязке и с голой грудью.

– Вы не там ищете, – голос Капитана выразил глубокую тоску похмельного утра.

Мы пошли дальше вверх по склону и вскоре остановились на краю небольшого провала.

– Там, внизу, начинается лаз в пещеру. Она естественного происхождения, но для большей надежности стены укреплены деревянными брусьями и каменными блоками. Там много змей, так что зрелище не для нервных.

Мы с Вив переглянулись. Капитан продолжал:

– Я открыл эту пещеру очень просто – просунул руку в отверстие и вытащил оттуда ядовитого скорпиона, вцепившегося мне в палец.

Он скинул с плеч рюкзак и вынул оттуда резиновые бахилы, плотные брезентовые куртки и шляпы.

– Натяните это на себя.

Скользя по каменистому склону, мы спустились на дно провала. Пыхтя, Капитан откатил камень от входа в пещеру, прежде чем я сумел ему помочь. Вход оказался лазом. А камень – аллюзией на Гроб Господень.

Капитан зажег факел, и мы протиснулись в лаз. Свет от огня заметался по потолку. Поворот, еще поворот, лаз сузился, и его пришлось преодолевать на четвереньках. И вот мы в небольшой пещере. В свете огня я увидел часть спины довольно упитанной змеи желтого цвета с темными пятнами и полосками.

– Рогатая випера, – пробубнил Капитан. – Очень ядовита. Осторожно, там вырыта глубокая волчья яма, охраняющая покойников от грабителей. Я перебросил через нее деревянные мостки.

– Покойников?

– Да, это древнеегипетское захоронение. А что? Древние египтяне породили множество мифов. Но это не значит, что они сами – есть вымысел.

Я скрестил пальцы, чтобы отогнать призраков, которые могли тут быть, и приготовился вдохнуть запах гнили, заранее сморщив нос. Но пахнуло чем-то совершенно непонятным.

Согнувшись в три погибели, мы протиснулись в еще одну узкую щель. За ней простирался огромный грот. Его своды уходили ввысь метров на двадцать, и к нему со всех сторон по кругу примыкали глубокие ниши. В них лежали мумии. Без гробов и саркофагов. Никакого убранства. Только обломки дерева и черепки на полу.

Факел немного притух, и своды грота заполнили наши подрагивающие тени. Мы молчали. Любые звуки казались вторжением в вековое молчание.

Капитан осветил лежащий под ногами мусор:

– Я думал, что их всех ограбили до нитки еще в доисламские времена, поскольку египетские надписи сохранились. Но, скорее всего, никаких драгоценностей здесь никогда и не было.

– Значит, финикийское золото лежало в другом месте?

– Да, если оно было. Что-то определенно можно сказать только о двух финикийских кораблях. Один утоп в песке на берегу. Другой, видимо, разобрали на топливо.

– Сколько же надо было времени, чтобы мумифицировать всю эту ораву?

– Нисколько. Естественная мумификация. Такое бывает. При определенных условиях. Это были поджарые солдаты со слабым жировым слоем. При жизни они много пили, – Капитан цокнул языком. – Кожные покровы трупов ломкие, но не распадаются. Их даже не потрошили. Внутренние органы полностью высохли. Кроме того, здесь по непонятной причине нет пауков.

Я посмотрел на стены. Иероглифы были почти не видны. Но имя Таисмет, заключенное в картуш, можно было прочитать. Значит, Капитан вчера говорил об этой своей находке.

– А вот это – бог Мину, владыка Восточной пустыни, – Капитан показал на единственный рисунок, скрытый до этого в темноте.

– Археологи знают об этом захоронении?

– Нет. И я не хочу, чтобы узнали. Сначала я куплю эти земли.

– Нам вы доверяете? – я выгреб из-за шиворота пригоршню песка.

– Мне нужна легенда для привлечения туристов. Вот вы мне ее и напишете.

– Что написано на этих стенах?

– Текста очень мало. Корабль, на котором сюда приплыли египтяне, был не египетским, а финикийским, и приплыл он из Иудеи. Скорее всего, у команды была инструкция, написанная самим Соломоном. Почему они отклонились от курса, непонятно. Видимо, египтяне им хорошо заплатили. Тут финикийцам и пришел конец. Потом на египтян напали местные племена катабанитов. В этом захоронении около пятидесяти трупов. Похороны прошли в спешке. Но это и неплохо. Когда пора настанет, никто из них не перепутает свои внутренности с чужими, – Капитан загоготал, довольный своей шуткой. – Одна из мумий была старательно забинтована льняными повязками и сохранилась лучше. Я ее разбинтовал. Скорее всего, это был командир. Парня подстрелили из лука, причем сзади. То ли он не вовремя повернулся, то ли вовремя не обернулся. – Капитан подумал, что сказал, и решил уточнить: – Я думаю, что его мог подстрелить кто-то из своих.

– Где этот парень теперь?

– Я допустил ошибку, и он очень быстро рассыпался в прах. Остались лишь парадные сандалии с декоративными ремешками. Они тоже у меня в библиотеке. И еще, я успел нарисовать его портрет. Беднягу похоронили без надгробной маски, его лицо было прорисовано густой краской прямо по льняным бинтам. Плохая работа, плохой холст. Но у меня портрет получился хоть куда! Хотите посмотреть?

– Мы видели. Вы не боитесь, что он вас проклянет?

– Нет, не думаю. Он упокоился с миром. Я верну ему имя, правда, мне для полной достоверности не хватает нескольких знаков.

– Парня звали Аменойнемхет. Это муж нашей Таисмет.

Вив фотографировала все подряд, стараясь не пропустить ни одной ниши. Это заняло довольно много времени. Когда мы выбрались наружу, было уже далеко за полдень.

Капитан снова завалил вход камнем, словно задвинул плиту саркофага.

– Ну, как? – спросил он.

– Впечатляет, – пробормотал я. – Теперь эта пещера будет мне сниться в кошмарах.

Через два часа мы все трое сидели на открытой террасе гостиницы, и я рассказал Капитану, как у меня ночью украли крест. Он буквально зарычал и кинулся к телефону. Через закрытую дверь можно было уловить только отдельные словосочетания: «я тебе уши оторву… а где скульптура?.. разберись… нет, ты заплатишь сполна».

Капитан вернулся.

– Тебя найдут и вернут крест. Береги его. Он хранит в себе главную тайну человечества – тайну смерти. Жизнь, текущая мимо нас, обнажается только в момент смерти. Древние египтяне это прекрасно понимали… Так я могу рассчитывать на вас?

– Рассчитывать? – удивилась Вив.

– Да. Вы напишете мне легенду этих мест?

Вместо меня ответила Вив:

– Я не занимаюсь такими делами. Но если Эдд сделает всю черновую работу, я могу снять об этом рекламный фильм.

Капитан переключил внимание на меня.

– Ну, так что, по рукам?

– Хорошо, если вы дадите мне возможность поработать в вашей библиотеке.

– Там ничего нет. Я работал в библиотеках Каира и Александрии, в архивах, в частных коллекциях. Беседовал с историками. Но никто ничего не знает о египетских беглецах, занесенных судьбой в Аравию. Признаюсь, я не только разгадывал тайну, я искал сокровища. Но ничего не нашел. Кроме двух штырей из бронзы с примесью золота. Тебе незачем проходить этот путь снова. Нужна не разгадка, нужна красивая сказка.

Вив встала.

– Мне пора. В пять часов я должна быть на аэродроме. Эдд, ты проводишь меня до Адена?

Я собрал свои вещи и комом засунул их в сумки. Потом постоял посреди комнаты, чувствуя, что никогда сюда не вернусь. И вышел наружу.

Из дверей выпорхнула Вив. За ней вразвалку вышел Капитан с папкой под мышкой и бумажным пакетом в руке.

– Здесь результаты моих исследований, а это – точная копия египетских сандалий. Носи.

Мы распрощались. Когда я пожимал руку Капитану, с океана прилетел какой-то странный звук.

– Это с вами прощаются призраки кораблей, нашедших свою последнюю пристань в виду маяка.

– Плохая примета?

– Как знать.

Вив забралась в мой джип на переднее сиденье, а в ее машину сели непонятно откуда взявшиеся шофер и охранник. Я рванул с места. Камешки затрещали под днищем, как сало на сковородке. В зеркале заднего обзора взметнулось большое облако пыли.

Я повернул зеркало так, чтобы видеть в нем Вив. Она заметила это и улыбнулась.

– Ты собираешься остаться в Йемене надолго?

– Не знаю. Как получится.

– Что будешь делать? Созерцать? Охранять гарем? Вить чалмы? Головные уборы от Лоренца Аравийского. Звучит неплохо.

Я сделал вид, что не замечаю ее иронии.

– Жена уехала в Россию. Но, кроме нее, меня там никто не ждет.

– Если жена с тобой, то это уже много.

– Там посмотрим. Пока займусь делами фирмы. Съезжу в Мукаллу, поплаваю с аквалангом. Подружусь с какой-нибудь бедуинкой…

– Ты будешь иметь успех. У тебя волосы цвета аравийской степи.

– Серые? Это действительно цвет аравийской степи. Когда дождя нет более четырех лет, арабы называют такие годы «серыми годами», по цвету выгоревшей травы.

Вив скользнула по мне взглядом.

– У тебя классический англосаксонский вид.

– В устах валлийки – это не комплемент.

– Почему? Я патриотка, но не до такой степени.

– Меня все принимают за европейца, но только до тех пор, пока я не начинаю ругаться по-русски.

– А по-латышски ты ругаешься?

– Да, но слов мне хватает минуты на три.

Чувствуя расположение к себе Вив, я начал нервничать. Она держалась просто и уверенно, а я рядом с ней ощущал себя полным болваном.

Поняв мое состояние, Вив накрыла ладонью мою ладонь, которая лежала на рычаге переключения скоростей.

– Из Адена я лечу в Боснию. Мне надо найти своего друга. Живого или мертвого. Сюда вернусь, когда начнется война. Напишу репортаж, что-нибудь типа «Север против Юга».

До аэропорта оставалось еще только несколько километров. Я знал, что когда Вив пойдет на посадку в самолет, на меня навалится беспросветная тоска, еще более сильная, чем ночью.

– У нас еще есть время, – сказал я, – давай посмотрим на египетские сандалии.

Я просигналил второй машине и выехал на обочину. Сандалии были завернуты в вощеную бумагу. Я постучал пальцем по их подошве:

– С каждой очередной находкой я буду вязнуть в этом расследовании все глубже и глубже, на него может потребоваться вся моя жизнь. К черту все!

– А если не будешь этим заниматься, получишь печаль, – Вив завернула сандалии обратно в бумагу и засунула под сиденье. – Капитан прав, после войны здесь начнется туристический бум. Недалеко от Саны уже раскопали дворец царицы Савской. После того как обыватель искупается в ее чарах, ему захочется на море. Там его будет ждать история египетской принцессы, ставшей местной царицей.

Я кивнул:

– Вымысел от начала и до конца.

– Только правда, и ничего кроме правды, – Вив порылась в своем рюкзаке и вытащила оттуда плоский камень величиной с ладонь. – Возьми – это залог моего участия. Египтяне перед боем пытались увековечить свои имена в камне, которые валялись вокруг их лагеря. Несколько таких камней в тридцатые годы нашли недалеко от маяка. На этом камне часть имени Таисмет. Я выпросила его у Капитана.

– Боже, еще один артефакт. Участников той древней истории давно нет в живых, а следы их пребывания на земле множатся с невероятной скоростью. Да, прошлое меня не отпускает.

– Оно всегда добивается своего. Или жестоко наказывает. Тебе уже поздно отступать. Только вперед!

Через час мы подъехали к зданию аденского аэропорта. Я вышел из машины и открыл дверь с другой стороны. Вив протянула мне руку. Я опять почувствовал прохладу ее длинных пальцев.

У входа в аэропорт к нам навстречу кинулся мужчина, в котором я не сразу узнал Джерри. Он расцеловал Вив и уставился на меня. Его губы скривились, изображая улыбку.

– Что вы тут делаете, молодой человек?

– Кручу чалмы.

– Что? Ах, да! Я вас предупреждал, что вы этим закончите.

– Не я один. Скоро вся Европа будет крутить хвосты верблюдам.

– Не знаю, что вы имеете в виду, – Джерри пожал плечами. – Судьба сталкивает нас уже в третий раз. Надеюсь, следующего раза не будет.

Вив решила вмешаться:

– Мистер Лоренц помог мне разобраться в деле Анны Тремайн.

Фраза прозвучала как-то очень двусмысленно, и Джерри разозлился.

– Эта сучка действительно была немецким шпионом. Информация прямо из архивов Ми-6. Они недавно открылись. Я дам тебе дискету, сможешь прочитать, как она выкручивалась на допросах у партизан. Ничего интересного. Такая же шлюха, как и Мата Хари, только умнее.

Прощаясь с Вив, я повернулся к Джерри и поднял согнутую в локте руку: «Свободу Северной Ирландии». Он не удостоил меня даже взглядом. Посмотрев на Вив, я добавил: «Свободу Уэльсу!» Она махнула мне рукой, и они растворились в толпе пассажиров.

Я еще некоторое время смотрел им вслед, потом выругался и, сев в машину, лихо развернулся в сторону Адена.

Аден. 23 ноября 1993 года

Из дневника Эдда Лоренца

Город стоял на вулканическом пепелище в окружении фиолетово-черных скал из застывшей лавы, высотой в несколько сотен метров, с рваными, неровными краями.

Я долго ехал по зигзагам извилистого ущелья Мейн Пасс, воображая, что посещаю космическую колонию землян, так, как ее описывают фантасты.

Судя по схеме, нарисованной Капитаном, пансионат находился в историческом центре Адена – Кратере.

Кратер представлял собой скопище грязных, узких улиц с множеством магазинов, заваленных китайским ширпотребом. Мужчины ходили в белых рубахах, повязав голову платком, скрученным в виде тюрбана. Никаких пиджаков и джамбий. Женщины – всех цветов радуги. Высокие красавицы из Сомали торговали браслетами из расплющенных серебряных монет, пышногрудые индуски трясли спрессованными листьями папайи с изображениями Тадж-Махала. Было много девушек в джинсах и даже в мини-юбках – все, что осталось от бедуинского социализма.

Нужная мне улица сбегала вниз к гавани, огибая несколько кварталов старого города.

Бибиканье клаксонов и мелькание вытянутых из машин рук довели меня до полного отупения. Я инстинктивно свернул к домам в старом колониальном стиле. Здесь было поспокойней. Выбеленные фасады старинных кофеен, уличные музыканты, разноцветные рыночные палатки. Вокруг уличной колонки толпились мужчины. Они подставляли под струю воды сначала раскрытые рты, а потом головы.