Лиесса. Свет новой надежды. Книга первая

– Ну-у, несмотря на столь эмоциональные высказывания, Дел прав, – откидываясь на спинку удобного кресла, заявил Моддиар.

– Друзья, не забывайте, что мы ничего не знаем о мире Лиессы, – вмешался в обсуждение Аллариан. – Надо будет осторожно расспросить девочку, не раня ее. А пока все, что мы можем, – это уделить ей максимум нашей заботы и внимания. Но не забывайте и о других. Не стоит порождать зависть. Наши подопечные, конечно, дружны и помогают друг другу, но среди них тоже бывают ссоры. Не стоит провоцировать их на новые. Боюсь, этим мы только навредим девушке. Поэтому любая наша помощь ей должна быть ненавязчивой и по возможности незаметной.

– Ал прав, – кивнул Тейарин. – Единственное, что мы можем делать открыто, – это углубленно заниматься с ней, чтобы она с головой окунулась в учебу и не забивала свою очаровательную головку ненужными сомнениями.

– Значит, так и поступим. Тей, тогда сообщи Тоетте, что первые занятия Лиессы пройдут у тебя. О дальнейших планах на ее учебу решим после того, как она усвоит подробные сведения о нашем мире. Думаю, с общими ее уже ознакомил Тиэллин.

Закончив на этом обсуждение важнейшего на сегодня вопроса, они перешли к текущим делам, медленно потягивая нойри, не вызывавшего опьянения, а обладавшего лишь расслабляющим и успокаивающим действием.

Ближе к полуночи, попрощавшись с друзьями, Аллариан вошел в свои покои и устало опустился в стоявшее у камина кресло. Огонь весело потрескивал, заботливо разожженный невидимыми руками незримо присутствовавших в Цитадели слуг, которые являлись ее неотъемлемой частью, и освещал комнату мягким золотистым светом. А Аллариан вспоминал, как он сам впервые ступил на путь найриона.

Это было так давно… Сменились многие поколения людей, оставив в прошлом всех, кого он когда-то звал своей семьей; ушла за Грань любимая, подарившая ему трех сыновей, которыми он по праву гордился, да и сами сыновья давно покинули этот мир… О том, что он найрион, Аллариан узнал раньше, чем научился ходить. От того времени осталось лишь ощущение незримого тепла, которое дарил ему его Шейрри́л. С двухлетнего возраста они росли вместе. Кайэри каждое утро прилетал к дому его родителей, по счастливой случайности стоявшему на краю их поселения, и часами наблюдал за играми малыша. Впервые Стихия проявилась в нем, когда старший брат сломал руку, упав с необъезженного ладдира. Это произошло в пятилетнем возрасте. Аллариан помнил, как подбежал к двенадцатилетнему брату, стонавшему от боли сквозь закушенную губу, и сел рядом с ним, положив ладошки на его предплечье, от всей души желая, чтобы боль ушла, а рука не была сломана. Из-под его ладошек брызнул ослепительно-белый свет, а через несколько мгновений брат поднял на него изумленные глаза. Кость срослась, не оставив и следа от травмы. С тех пор он помогал всем, кто нуждался в помощи, интуитивно избегая лечить тех, с чьими бедами справиться еще не мог. Шейррил, как мог, учил его, делясь всем, что знали поколения его предков.

К десяти годам Аллариан покинул дом на своем кайэри, чтобы отправиться в Цитадель, принимавшую уже не первых найрани и найрионов. Кто построил ее, каким силам она служила, – эти вопросы навеки остались без ответа. Но дух Цитадели принял однажды пришедших в нее, и она стала их оплотом. Обладая своей, особенной жизнью на уровне, достаточном, чтобы уловить потребности живших в Цитадели, но не потакать их чрезмерным желаниям, дух заботился о них при помощи незримых слуг. Кто они, из какого мира или с какой грани существования, было неизвестно. Да и важно ли это, если Цитадель уже тысячи лет верно оберегала их? И ей отвечали взаимностью, храня от разрушений, неизбежных с течением времени.

Аллариан вспомнил, как Шейррил опустил его на краю уступа перед длинным мостом и оставил, сказав, что этот путь он должен пройти один, иначе Цитадель не примет его. Испуганным мальчиком он вступил на этот мост, чтобы пройти предназначенное. Первым испытанием была раненая пайарна – крупное хищное животное, способное разодрать его одним ударом лапы с мощными когтями. Ее бок был разорван, виднелись белые ребра. Не обращая внимания на страх, Аллариан склонился над ней и прижал к ране ладони, исцеляя ее. Спустя несколько мгновений, вскочив на лапы и рыкнув на мальчика, пайарна унеслась прочь длинными грациозными прыжками, похожая на черную молнию. Это не было миражом… Вторым испытанием стала слепота. Внезапно весь мир исчез перед его глазами, погрузившись во мрак. Аллариан помнил панику, захлестнувшую его в тот момент. Его вывела слепящая нить связи с Шейррилом, прогнав страшную иллюзию… Третье и последнее испытание… испытание веры… Внезапно оказавшись на лесной поляне, Аллариан увидел беспомощного младенца, к которому подкрадывался голодный волк. Не раздумывая, он бросился ему наперерез и закрыл малыша своим телом, мгновением позже почувствовав, как клыки вонзились ему в ногу… Самопожертвование. В этом был смысл последнего испытания. Научиться жертвовать собой, когда другого выхода нет. Мираж исчез спустя несколько мгновений боли, но плач того ребенка до сих пор звучит в душе как клеймо.

Ни одна из най`рани никогда ранее не подвергалась столь жестоким испытаниям, только най`рионам, от решимости которых зависили чужие жизни, было суждено познать боль и страх на последнем этапе пути. Почему же Цитадель провела Лиессу через столь страшные муки? Неужели все дело в том, что она иная? Или в этом есть какой-то другой, неведомый им смысл? Будут ли ответы на все эти вопросы?

Аллариан вздохнул и поднялся с кресла, понимая, что размышления бесполезны, а завтра предстоит новый, полный шума и суеты день. Он ласково провел ладонью по стене, ощутив легкую ответную волну дрожи, – так дух Цитадели прореагировал на тепло, обращенное к нему, – и отправился в постель…

Глава 12

Утром Лиессу разбудил стук в дверь. Девушка встала и, зевая, отправилась открывать. На пороге была Теа с подносом, на котором стояла тарелка с кашей и большая чашка какого-то ароматного отвара. На квадратной салфетке лежала пара булочек да деревянная ложка.

– Я так и думала, что ты проспишь завтрак! Поэтому и захватила его с собой. Скорей умывайся и принимайся за еду. Сегодня у тебя первое занятие с Тейарином, не стоит опаздывать.

Ли, шлепая босыми ногами, отправилась в купальню, бросив через плечо:

– Я быстро, а ты устраивайся, где хочешь, – и скрылась за дверью в спальню, на ходу окликнув кайэри: «Лин, мы проспали! Я совсем забыла о занятиях».

«Ох! Извини меня, я вчера так устал, что не попросил разбудить тебя вовремя. Из-за меня ты не успела позавтракать», – огорченно отозвался дракон.

«Не переживай, Теа принесла завтрак мне в комнату, но надо торопиться. Скоро первое занятие. Ты не будешь скучать без меня?» – влетая в ванную комнату, поинтересовалась девушка.

«У меня страшно чешется кожа. Пожалуй, я слетаю в долину, к песчаному озеру. Песок поможет на время снять зуд. Возможно, кто-то из кайэри захочет присоединиться ко мне».

«Чешется?! Почему же ты ничего не сказал мне? Я могу тебе помочь?»

«Ты слишком устала вчера, чтобы тратить силы еще и на меня. Я потерплю».

«Но что-то я могу для тебя сделать?» – скидывая белье и опускаясь в горячую воду, спросила Лиесса.

«Когда вернешься. А сейчас поторопись».

«Хорошо».

Ополоснувшись на скорую руку и почистив зубы порошком, оставившим после себя ощущение растаявшего во рту снега, Ли завернулась в полотенце, забросила в «стиральную машинку» белье и валявшееся на полу со вчерашнего дня платье и поспешила к Теа.

Тоетта ждала ее в спальне. Постель была аккуратно заправлена, а на покрывале лежали легкие брюки, рубашка и жилет, явно приготовленные подругой.

– Теа, ну зачем ты?!

– У нас нет времени на пререкания. Садись и ешь быстрее. Мне не трудно, а так мы хоть не опоздаем, – подталкивая девушку к двери гостиной, ответила та.

Как была, в полотенце, Ли присела на стул, пододвинула к себе поднос и начала есть горячую кашу. Сладковатая, она была очень вкусной.

– Что это? – с набитым ртом спросила она у Теа.

– Это зерна пьюлы, сваренные в сладком фруктовом отваре.

– Очень вкусно. А что такое пьюла?

– Ли, я отвечу на любой твой вопрос, но после, хорошо? – взмолилась девушка.

Кивнув, Лиесса торопливо проглотила последнюю ложку каши, доела булочку и, допив отвар, показавшийся ей обычным травяным чаем, вскочила на ноги.

– А посуда?

– Потом унесем. Беги одевайся!

Ли поспешила в спальню, вынула свежее белье с тонкими чулками и поспешно натянула на себя одежду. Она оказалась очень удобной. Брюки мягко легли на бедра, широким поясом подчеркнув талию и небольшую упругую грудь, а рубашка словно приласкала плечи необычайно нежной тканью. Натянув сапоги, застегивая на ходу жилет, Ли схватила расческу с лентами и вернулась в гостиную.

– Дай мне, – Теа ловкими движениями привела длинные локоны в порядок, заплела две косы и закрепила их лентами. – Ну вот, готово. А где твой кинжал?

– Ой, забыла! – кинувшись обратно в спальню, крикнула девушка, буквально через минуту снова возникая на пороге и застегивая на поясе ремешок. – Всё. Теперь мы можем идти.

– Идем. Сегодня они тебе не понадобятся, но в дальнейшем на все занятия носи кинжалы.

– Кинжалы? – переспросила Ли.

– Да. Ты не сразу будешь учиться владеть ими, но должна привыкать к их весу и к тому, что они всегда под рукой. На самом деле многие из нас носят эти клинки всегда и везде, кроме трапезной.

– Понятно.

Девушки вышли из комнаты и направились к лестнице, ведущей вниз. Спустившись на два пролета, они оказались в коридоре.

– Куда мы идем? – оглядывая ряд закрытых дверей, спросила Ли.

– Все наши учебные комнаты находятся на этом этаже. Но здесь мы занимаемся только общими предметами, касающимися истории, мироустройства и прочей теории. Отдельная комната у нас для небольших практических занятий. Она находится на темной стороне, где нет окон. Есть еще огромное помещение, где мы учимся бою на клинках, но там мы бываем только в холодное или дождливое время. И то не всегда. Обычно же такие занятия проходят на улице, во дворе Цитадели. Там же мы изучаем практику владения Стихиями, – на ходу рассказывала Теа. – Ты скоро все запомнишь, не переживай.

– У нас все было почти так же, только предметы отличались.

– Ну, тогда тебе не будет сложно.

– Теа, с тех пор, как я оказалась в Эльмиере все время тепло…

– Тейарин все тебе расскажет, а мы уже пришли. Тебе сюда, – толкнув дверь, Теа легонько подтолкнула Ли в спину. – До встречи. Встретимся здесь после занятий.

Попрощавшись с подругой, Лиесса робко вошла в небольшую комнату. В дальнем конце стоял массивный стол из темного дерева, за которым в удобном, развернутом высокой спинкой к межоконному проему кресле расположился Старейший. Перед столом полукругом в два ряда были расставлены небольшие узкие диванчики. Перед каждым из них стоял широкий столик, на краю которого высокой стопочкой лежали листы тонкой голубоватой бумаги и письменные принадлежности. Справа и слева во всю стену вытянулись книжные шкафы, заполненные всевозможными книгами. Стол Старейшего был завален большими свитками. На нем также возвышалась внушительная стопка книг. Комната освещалась яркими золотистыми лучами Сойнара.

– Проходи, – приветствуя девушку сдержанным кивком, произнес Старейший. – Садись там, где тебе удобно. Сегодня, кроме нас, здесь никого не будет, так что можешь не стесняться.

Ли выбрала диванчик прямо напротив Тейарина и опустилась на самый краешек, вопросительно глядя на учителя.

– Мы решили начать твое обучение с более глубокого знакомства с Эльмиером. Не зная этого мира, ты не сможешь научиться многому из того, что тебе предстоит усвоить в ближайшие четыре года. Задавай любые вопросы, которые тебя интересуют. Я отвечу на все. Ты не должна стесняться или бояться меня, – он ласково улыбнулся ей, заметив некоторую нервозность девушки. – Есть что-то, о чем ты хочешь узнать прямо сейчас?

Немного подумав, Ли решила задать вопрос, который возник у нее уже давно, но который она так и не задала Лину:

– Как так получилось, что я понимаю ваш язык? В моем мире люди разговаривают на многих языках, но я знаю только свой родной, и вряд ли в Эльмиере говорят на русском.

– Странный у вас мир… В Эльмиере только один язык и названия у него нет. Скорее всего, мир принял твое появление как рождение нового существа, а значит, наделил способностью говорить и понимать живущих в нем. Мы не знаем, как это происходит, но каждый пришедший из иных миров наделен этим даром.

– А почему тогда не все слова мне знакомы?

– Вероятно, ты имеешь в виду отдельные названия. Возможно, у них просто нет точных аналогов в твоем мире. Не старайся запомнить сразу все. Что-то ты усвоишь в процессе обучения, чему-то тебя научит жизнь. Поверь, она не такая короткая.

– Да уж, этим счастьем меня уже обрадовали, – поморщившись, пробормотала Ли.

– Тогда просто прими это как факт. Менять то, что дано Богами, нам не под силу.

– У меня нет другого выбора. Стать, как все, – это значит отказаться от своего кайэри. На это я никогда не соглашусь!

– Вот и хорошо, – улыбнулся Тейарин. – Что-то еще?

– Да. С тех пор, как я оказалась здесь, все время светит Сойнар, ни разу не было дождя или сильного ветра. Но в моем шкафу теплая одежда, а Теа упоминала холода и дожди. На Земле – так зовется мир, где я жила, – четыре времени года: зима, весна, лето и осень. А в Эльмиере?

– В Эльмиере год разделен на три сезона – Эллиер, Алдиар, Мерриэн; и два межсезонья: Веррион и Златень. В каждом из сезонов по три месяца, а в межсезонье – только по два. Холодный снежный Эллиер сменяется ветреным Веррионом. Когда стихают ветра, наступает пора цветущего Алдиара, плавно переходящего в плодородный Мерриэн. И лишь следом за ним наступает сонный Златень, после которого круг замыкается.

– Значит, ваш год насчитывает целых тринадцать месяцев?

– Именно так. И сейчас идет второй месяц Мерриэна, – ответил Тейарин, опережая очередной вопрос Лиессы.

– А месяцы имеют свои названия?

– Нет. Мы так и называем их: первый месяц такого-то сезона, второй месяц… и так далее.

– А сколько длятся сутки?

– В сутках двадцать четыре часа по шестьдесят минут в каждом.

– Совсем как у нас! А дней в месяце?

– В каждом месяце насчитывается тридцать дней.

– Как же вы отсчитываете время?

Тейарин молча вышел из-за стола, подошел к шкафу и что-то из него достал. Подойдя к девушке, он сел рядом с ней на диванчик и поставил перед ней песочные часы. Они были достаточно большими, с двенадцатью делениями с каждого конца стеклянного корпуса, отмеченными цифрами от одного до двенадцати, расположенными снизу вверх, и крепились в деревянном круге на квадратной подставке.

– Смотри, вот эти деления – это часы. Сколько песка просыпалось вниз, столько и прошло от полуночи или полудня, в зависимости от времени суток. Между делениями достаточно большое расстояние, чтобы определить минуты. Когда нижняя колба наполняется, то с последней упавшей песчинкой механизм, скрытый в подставке, переворачивает ее, начиная отсчитывать следующие двенадцать часов. Ничего сложного, правда?

– Да. Немного непривычно, но разобраться несложно, – улыбнулась Ли. Тейарин, оставив часы на столике, вернулся в кресло, а Лиесса внимательно смотрела на бесшумно падавшие белые песчинки:

– Наши миры такие разные и одновременно так похожи…

Она ненадолго задумалась. Тейарин не мешал ей. Откинувшись назад и сложив руки на подлокотники, он наблюдал за живой мимикой юного личика, на котором, как картинки в калейдоскопе, менялись эмоции. Слегка нахмурившись, девушка подняла на учителя глаза:

– Тиэллин рассказывал мне, что есть Срединные Земли, Холодные Земли и Дайнионские горы, – вспоминая рассказ Лина и загибая пальчики, перечислила она. – Если я правильно поняла, то эти горы стоят на границе Срединных Земель, но что с другой их стороны? Ведь Холодные Земли лежат на противоположной стороне от них?

– Ты правильно разобралась. Холодные Земли лежат на самом севере нашего материка, переходя в Срединные Земли, которые населены несколькими разумными расами. Дайнионские горы являются их частью, отделяя от нас малоизученные области. Мы называем их Тенноэн – Темные Земли. Иногда их называют Огненными из-за страшной жары, что царит там.

– Но ведь драконы… кайэри… Они уже не одну тысячу лет населяют этот мир. Неужели за все это время остались места, недоступные им?

– Кайэри пришли в Эльмиер лишь семь тысяч лет назад.

– Но Тиэллин никогда не упоминал об этом! – удивилась Ли.

– Они не любят вспоминать те времена. Им пришлось навсегда покинуть родной мир.

– Расскажите мне! Я хочу понять…

Нахмурившись, Тейарин задумался. Замерев на своем диванчике, Лиесса напряженно ждала ответа… Наконец, учитель вздохнул, поднял на нее глаза и сказал:

– Я не знаю подробностей, поэтому расскажу лишь то, что поведал мне мой Кейрри́л…

Их мир, который они называли Лиерлиан, был стар. Кайэри не были единственной расой, жившей в нем, но другие являлись лишь рабами, существовавшими для того, чтобы выполнять все их прихоти. Драконы владели всем: землями, источниками воды, подземными сокровищами. И не желали ничем делиться. Они не нуждались в людях, чтобы будить свой разум… Но рано или поздно рабы восстают. Объединившись, другие расы превзошли своих хозяев численностью и стали планомерно уничтожать их. Стоит упомянуть, что драконы в родном мире не владели Стихиями, а всего лишь были более сильны, быстры, проворны. Но это не спасло их. Отчаянье придает недюжинную силу… Так они оказались на грани вымирания. Лишь вмешательство Богов, не пожелавших полного исчезновения драконов, спасло их. Жалкие остатки некогда могучей расы были выброшены в чужой для них мир. Им стал Эльмиер… Но здесь разум их стал угасать, погружаясь в темноту и возвращая в животное состояние. Пока однажды не родилось человеческое дитя с даром Жизни. Случайно или нет, но между новорожденным мальчиком и кайэри, чей разум спал, протянулась ослепительная нить связи. Вынырнув из тьмы, дракон вспомнил все, но чистота едва рожденной души очистила и его душу. В тот же миг, как нить соединила их навеки, дракона пронзила ослепляющая боль, волной смывшая злобу, ненависть, алчность, пробудив глубоко спящее добро и наделив силой Стихии. Так появился первый найрион и первый кайэри, чья душа не была отравлена. Драконы были спасены. Но Боги лишили их выбора: лишь человеческое дитя, наделенное силой одной из Первостихий, пробудит новую жизнь кайэри… И они же лишили их забвения. Вся боль, все ошибки навеки остаются в их памяти. Но это же и дает им мудрость…

Учитель замолчал. Ли тоже молчала, не в силах сразу принять то, что ее Лин… ее замечательный Лин… был потомком некогда жестокой расы. Разум отказывался воспринимать это как правду, сковывая болью истекавшую кровавыми слезами душу. Она страдала вместе с ним… за него.

«Не надо! – отчаянным криком взорвался внутри голос Лина. –Прошу тебя! Твоя боль жжет сильнее, чем память… Ты со мной, моя чистая, светлая, дивная найрани, а значит, не существует больше ничего. Лишь мир, который создадим мы».

«Мой кайэри…» – больше ни слова не произнесла девушка, но Лин с жадностью пил ее эмоции: любовь, нежность, сострадание.

Придя в себя, Лиесса подняла на Тейарина блестящие от слез глаза:

– Спасибо. Я должна была знать.

– Я не жалею, что рассказал тебе, но мне жаль, что это причинило тебе боль.

– Не будем об этом, – покачала головой Ли. – Давайте вернемся к занятиям.

– Что ж. Если ты готова продолжить.

– Я готова!

– Тогда давай рассмотрим карту Эльмиера, – беря длинный свиток и растягивая его на своем столе, предложил учитель. – Иди сюда.

Лиесса поднялась, подошла к столу, остановившись сбоку от кресла Старейшего, и с любопытством взглянула на представшее перед ее взором черно-белое изображение мира. Оно ничем не отличалось от атласов Земли, только отсутствовали параллели и меридианы да не было привычного экватора.

– Смотри, наш материк – единственный в мире, поэтому, говоря Эльмиер, мы подразумеваем и материк, и мир в общем. Все остальное пространство занимает океан, по которому раскиданы небольшие группы островов. К сожалению, о них, как и о Тенноэне, мало что известно. Мы изучили лишь самые ближайшие, найдя их пригодными для жизни. Сейчас там живут в основном кайтаны и древнаты. Но мы пока не будем касаться островов, а изучим основной материк, – и, водя по карте короткой указкой, Теайрин рассказал о протекавших через материк реках, крупных озерах, горных системах и прочих природных объектах, отдельно остановившись на человеческих городах и селениях и указав крупные поселения других рас.

Когда основные географические сведения улеглись в головке девушки, Тейарин протянул ей большую, но не толстую книгу в ярком переплете:

– Возьми эту книгу с собой. Я прошу тебя изучить ее самостоятельно, а завтра задать мне возникшие у тебя вопросы. Ну а сейчас подходит время обеда. Я думаю, Теа уже ждет тебя. Ступай, дитя. Пусть Свет сопровождает тебя.

Взяв книгу, Ли попрощалась с учителем и покинула кабинет. В коридоре ее ждали Теа и Карисса. Подойдя к подругам, Лиесса показала им книгу:

– Кажется, сегодня я буду учиться самостоятельно.

– Везет, – смешно надула губки Карисса, – а у нас после обеда практика. Ладно, пошли скорее, а то девчонки успеют все без нас съесть!

Хохоча, девушки промчались по коридору и слетели вниз по лестнице, направляясь в трапезную, из которой доносились аппетитные запахи.

Чуть позже, наевшись, Ли отодвинула от себя пустую тарелку и откинулась на спинку стула, дожидаясь, пока подруги соскребут остатки вкусной подливки. Во время обеда девушка с удивлением обнаружила, что на столе были знакомые ей овощи. К мясу какой-то птички подали обычное картофельное пюре и салат из местных помидоров, огурцов и зеленого лука, заправленный зеленоватым маслом со слабым запахом трав. А на десерт был вкуснейший малиновый пирог, просто таявший во рту!

Отставив тарелки и прихватив по куску пирога, девушки вышли из столовой.

– Эх, – вздохнула Карисса, – везет же некоторым! Кто-то сейчас отдыхать будет, а кто-то прыгать с клинками, – скорчила она смешную рожицу.

– Вряд ли это можно назвать отдыхом, – махнув книгой, покачала головой Лиесса, – мне нужно наверстать то, что вы уже давно знаете.

– Ручеек, тебе бы лишь бы от занятий отлынивать! Уж кому-кому, а именно тебе не мешает подтянуть многие предметы! Кто завалил зачет по теории Стихий? – Теа шутливо погрозила пальцем уставившейся с невинным видом в потолок подруге. – Вот кого-то не пустят на каникулы к семье, тогда узнаешь!

– Ну вот что ты за человек, Теа! – возмущенно воскликнула Карисса. – Нет, чтобы поддержать. Ладно, пойдемте уже, а то Моддиар за опоздание лишнее упражнение делать заставит.

Девушки, подтрунивая над подругой, направились в свои комнаты: Теа с Кариссой – за боевыми клинками, а Лиессе не терпелось открыть книгу.

Глава 13

Простившись со спешившими на занятия девушками, она закрыла за собой дверь и положила учебник на письменный стол.

«Лин, – окликнула она кайэри, – ты уже вернулся?»

«Недавно, – несчастным голосом откликнулся дракон и жалобно добавил: – Так чешется, просто нет сил терпеть».

«Чем мне тебе помочь?» – тут же забыв об учебе, встревожилась Ли.

«Ты не могла бы растереть меня жиром коппу, чтобы шкурка перестала шелушиться и зудеть?»

«С радостью, только где мне его взять?»

«Ли, ты обещаешь не пугаться?» – помолчав пару секунд, неуверенно спросил кайэри.

«А чего я должна испугаться?» – удивилась девушка.

«В том-то и дело, что ничего, но… В общем, Цитадель в некотором роде… э-э-э… живая».

«Как это?!» – опешила Ли.

«Дух, являющийся ее сущностью, нас чувствует, слышит и заботится о нас… В общем, если ты попросишь, то в шкафчике рядом с входной дверью окажется то, что тебе нужно».

– И где тут шкафчик? – осматривая стену, пробормотала девушка, резонно полагая, что большой гардеробный шкаф для этих целей не подходит. В конце концов, почти уткнувшись носом в деревянные панели, она наткнулась на узкую щель, потянув за край которой, распахнула встроенный в стену шкафчик приличных размеров. – Ничего себе! Да тут и я помещусь!

«Как мне попросить?», – окликнула она дракона.

«Просто закрой глаза, постарайся думать о том, что хочешь получить».

Захлопнув дверцу, Ли закрыла глаза и постаралась думать о полной кастрюльке жира. Но, стоя посреди комнаты и прося непонятно у кого то, что ей нужно, она почувствовала себя неловко и вздохнула: