В поисках утраченного

Карл хмуро сдвинул широкие брови.

– Что за несносный ты человек, Фридрих! Сначала выяснил бы, кто предмет твоих грёз, а уже потом шёл ко мне с подобными вестями. В карету, живо!

Через минуту принц юркнул в повозку, на которую ему указал отец, кинув грустный взгляд на своего верного скакуна. Сегодня промчаться с ветерком не получится…

Король устроил сыну допрос с пристрастием. Во время разговора, пока эмоциональный Фридрих махал руками и подпрыгивал на сиденье, а Карл только и делал, что задавал вопросы в лоб, наследный принц и бровью не повёл. Рассказ о таинственной незнакомке с огромными чёрными глазами его ничуть не заинтересовал. Пока Фридрих заливался соловьём, Август, по-прежнему облачённый в белые траурные одежды, неотрывно читал молитвенник, совершенно не вслушиваясь во влюблённое щебетание младшего брата. Сколько раз Фридрих влюблялся на его памяти? Наследник не решился бы посчитать.

– Так немка она или нет? – снова переспросил король-отец.

– Не похоже, лицо у неё нездешнее, – горячо зашептал принц, с неподдельным удовольствием восстанавливая в памяти черты девушки. – Она скорее на француженку похожа или на итальянку!

– От какого чёрта тут взяться итальянкам? – топнул раненой ногой Карл и скривился от тупой боли. – Мы в Кёнигсберге, ты забыл? Католичек тут и быть не может!

– Но отец, она не похожа на немку! – умоляюще воскликнул Фридрих. – Глаза такие необыкновенно чёрные, глубокие и волосы тёмные, я точно не рассмотрел цвет. Здесь нет таких, тут не рождаются такие!

– Откуда взяться твоей итальянке? В Кёнигсберге нет ни одной делегации от императора, – уже успокоившись, произнёс король-отец, задумался, и тут его осенила мысль, которая показалась здравой. – Впрочем… совсем недавно здесь тёрся французский посол со странным приглашением. И приехал он не один, а с супругой. Значит, в свите этой дамы и могла быть твоя волшебница. Искать её надо при дворе Людовика.

– О, отец, я восхищаюсь Вашим умом! – воскликнул Фридрих и припал к руке родителя, чтобы покрыть её поцелуями.

Поверх его золотой шевелюры король хмуро посмотрел на старшего сына. Август с каменным выражением лица читал молитвенник. «Лучше бы в эту чертовку влюбился мой наследник, будь она хоть трижды католичка!» – подумал про себя Карл, но вслух ничего не сказал.

Уже темнело, когда четырнадцать всадников въехали во двор Лувра. Камергер с большим фонарём в руке выскочил на улицу. Три шустрых лакея подхватили под уздцы первых лошадей.

– Её Высочество принцесса Уэльская, герцогиня Корнуоллская и Йоркская прибыли! – густым басом гаркнул Рональд, наводя на окружающих французов трепет.

За первой линией приезжих тянулись две вереницы мужчин в одинаковых костюмах с орденскими плащами за плечами.

Де Шеврёз оглядел первых трёх всадников, силясь узнать, под тенью какой из шляп прячется женское лицо. Но его опередили рыцари. Двое крайних спешились, отдав поводья лакеям, и подошли к среднему всаднику. Брюнет протянул руки и помог принцессе сойти, в то время как блондин держал повод уставшей лошади.

Стук каблучков о замёрзшую землю, бряцание шпаг в ножнах – вот и все звуки, с которыми принцесса Уэльская приблизилась к камергеру.

– Вечер добрый, сударь, – на чистом французском языке произнесла Ирена, вглядываясь в красивые черты стареющего герцога и узнав в нём родственника Гизов, которого она неоднократно встречала в Шотландии. – Прошу прощения за поздний визит. Моя карета с вещами прибудет ещё позднее, а с нею и оставшаяся часть моей личной гвардии.

– Чем могу служить, Ваше Высочество? – низко склонился перед наследницей английского трона французский герцог.

– Накормите рыцарей и отведите им комнаты рядом с моими, – ответила девушка и обратила лицо к Остину Вендеру. – Вот этот человек, сэр Джером, должен находиться при мне неотлучно. Я надеюсь, здесь найдутся покои со смежными спальнями?

– Я был предупреждён и приготовил таковые для Вас и Вашего телохранителя, миледи, – поклонился де Шеврёз.

– Благодарю, герцог, – кивнула Ирена. – Сопроводите меня и моего рыцаря. Распорядитесь, чтобы нам принесли лёгкий ужин в спальню. Сэр Роберт, – девушка повернулась к Винтеру, говоря по-английски, тот склонил голову в знак повиновения. – Вы остаётесь за старшего в отряде.

– Да, миледи, – был короткий ответ из-под широкополой шляпы.

Камергер жестом показал направление. Принцесса сделала шаг к лестнице по дорожке, освещаемой его фонарём. Джером следовал за ней на расстоянии полушага. Два чёрных плаща рассекли ночной французский воздух, словно клинки из тёмной стали.

Стражи спешились по сигналу Робина. Амори осведомился у лакеев, куда им направляться, после чего французы с облегчением вздохнули, осознав, что среди английских воинов есть хоть кто-то, понимающий их язык.

День третий, 26 ноября

– Отец, Вы отпустите меня во Францию?! – взмолился Фридрих.

Карл устало посмотрел на румяное лицо сына, по привычке остановив взгляд на его бездонных синих глазах, покоривших своей красотой не одну девицу, и тяжело вздохнул:

– Когда ты уже вырастешь?

Принц опустился на правое колено и склонил голову перед родителем:

– Я знаю, что я бестолковый политик. Но, быть может, я стану счастливым отцом и подарю Вам внуков? – снова подняв голову, Фридрих заглянул в глаза королю. – На Августа рассчитывать не особенно приходится в этом вопросе, ведь именно это Вас мучает последний год?

– Увы, сын мой, это так, – утвердительно качнул головой Карл и затронул седые, но всё ещё пышные усы. – Так эта твоя нимфа разве королевской крови?

– Кто знает? В окружении французских аристократов обычно девицы отнюдь не простого происхождения, – пожал плечами принц. – Да и важно ли это нам? Я не наследник.

– Но ты никогда не должен забывать о том, что ты мой сын! – тоном, не терпящим возражений, ответил Карл. – Хорошо, ищи свою колдунью, и пусть она окажется хотя бы графиней. Если тебе удастся склонить её в кальвинизм, то женю вас.

Фридрих вскочил на ноги. Щёки его запылали алым румянцем, бешеные пляски в синих глазах превратились в настоящий шторм, сердце подпрыгнуло от счастья.

– Я сейчас же собираюсь, отец!

Король проводил сына усталым взглядом, поставил руку на подлокотник кресла, опустив в задумчивости на ладонь голову. «Один фанатик, другой разгильдяй, – думал Карл Прусско-Бранденбургский. – Как с такими детьми удержать корону?»

Странные звуки разбудили наследницу, прервав её чуткий сон самым наглым образом.

Поскольку карета с вещами и Эйдой приехала слишком поздно, уже под утро, то Ирена и Джером смогли лечь спать лишь на заре. А в 9 часов в малой гостиной у опочивальни английской наследницы появилась большая свита из расфуфыренных дам и девиц, которые пытались вломиться в покои Элиссы Английской. Но хмурые английские рыцари в алых плащах с эмблемой Тюдоров на левом плече – рядом с сердцем, встали кордоном перед дверями.

Высунув носик из-под одеяла, Ирена прислушалась. Французское лепетание женщин она распознала сразу, как и очень чётко расслышала грозный голос Раймонда, который приказывал Амори перевести дамам, чтобы проваливали.

Вынырнув из постели, наследница Тюдоров накинула на плечи пеньюар и выглянула в узкий холл. В тот же миг рядом с нею появился Джером, который синхронно с названной сестрой проснулся и вышел из своей спальни, расположенной напротив опочивальни принцессы в одних покоях. Две небольшие комнаты были соединены тем самым узким холлом, в котором друзья и встретились.

– Что происходит, брат?

– Похоже, свита французской королевы желает выразить тебе своё восхищение, – усмехнулся Остин Вендер.

Наследница сдвинула брови:

– Только этого мне ещё не хватало. Я своих фрейлин не взяла, а чужие мне и подавно не нужны здесь! Выгони всех прочь!

Страж кивнул и вышел за резные двери. С его появлением в гостиной всё смолкло. Дамы и фрейлины были готовы увидеть камеристку, но никак не ожидали выхода мужчины из спальни девицы!

– Сударыни, я настоятельно рекомендую покинуть покои принцессы Уэльской. Её Высочество устала с дороги и не нуждается в вашей помощи.

Джером произнёс эти слова по-английски, Амори тут же перевёл их на французский. Суровые лица обоих и тон, не терпящий возражений, сделали своё дело. Дамы отступили. Из притихшей толпы придворных сделала шаг вперёд молодая красивая женщина в богато украшенном широком платье, намекающем на её обременённое положение, и, глядя юноше прямо в глаза, спросила на языке его Родины:

– От чьего лица отдаётся это распоряжение, сударь? Что я должна передать своему мужу, герцогу де Шеврёзу, и Её Величеству королеве?

– Моё имя Джером Остин Вендер, я личный телохранитель Её Высочества, и попасть в покои принцессы посторонние смогут только через мой труп. Всё общение с наследницей английского трона будет происходить только через меня – так и передайте всем. Благодарю покорно, мадам, что выслушали.

Джером откланялся и исчез в дверях. Дамы зашушукались, а Амори поторопил их уход, подгоняя по-французски. Когда в гостиной остались одни рыцари, Робин обвёл глазами свой маленький гарнизон и изрёк:

– Сэры, похоже, нам придётся дежурить тут по десять человек, меняясь на ночь. Не нравится мне эта суматоха вокруг Ирены… Ох, не нравится…

Джером вернулся в покои. Девушка всё ещё ожидала его в маленьком холле. Здесь, в помещении без окна, уже был жарко натоплен камин, возле которого стояло два кресла, а между ними располагался маленький чайный столик.

– Похоже, тут мы с тобой и будем проводить свободное время, – улыбнулась Ирена. – Что-то мне подсказывает, что гостиная прослушивается.

Юноша тряхнул волосами:

– Я думаю, тут всё прослушивается. Но надеюсь, что не все шпионы в совершенстве владеют английским.

– Надо сказать, чтобы завтрак сюда несли. Эйду только не беспокой, она ещё позже нас легла.

Джером кивнул и вышел за дверь. Ирена опустилась в мягкое кресло и стала рассматривать тлеющие в камине огоньки. Вернувшийся через полминуты страж протянул ей записку.

– Это от кого? – подняла бирюзовый взгляд принцесса Туманного Альбиона.

– От именинницы, – буркнул рыцарь и сел напротив подруги.

Ирена развернула листок и прочла вслух: «Дорогая кузина! Так жаль, что вчера Вы не смогли прибыть к торжественной части праздника, и нам не удалось поговорить о нашем, о девичьем! Но я надеюсь, что сегодня вечером мы восполним это с лихвой! Г.Б.»

Отложив записку на столик, принцесса задумчиво посмотрела в сторону названного брата.

– О чём это она собралась с тобой говорить?

– Самой интересно… Мы не переписывались ранее. Я её не знаю совсем.

В дверь постучали три раза. Ирена и Джером синхронно повернули головы. В проёме появилась золотая шевелюра Мейсона:

– Ещё одна записка. От королевы.

– Давай, – протянула руку девушка.

Страж вошёл и отдал ей свёрток. Жестом приказав Кешу остаться, Ирена снова начала читать вслух:

– «Дорогая кузина…» Надо же! И здесь кузина, – вставила реплику принцесса, не отрываясь от листка. – «Спешу засвидетельствовать Вам своё почтение. По законам французского двора, королева не может находиться в одном флигеле с посторонними мужчинами, поэтому я не смогла приветствовать Вас утром, иначе появилась бы вместе со своими фрейлинами». Ах, какая жалость! – скривила личико Ирена. – «Надеюсь, они скрасят Ваш досуг. Рассчитываю увидеть Ваше Высочество на своей половине в четыре часа пополудни – перед балом. Анна».

Дочитав, наследница подняла взор сначала на Остина Вендера, потом на Кеша.

– А от Людовика записки случайно нет? – нервно всплеснув руками, спросила девушка.

Мейсон отрицательно покачал головой.

Уперев локти в колени, наследница английского трона сплела пальцы в замок и опустила на него подбородок. Джером сделал знак другу, тот вышел.

– Ты нервничаешь, – произнёс юноша.

– Мне не нравится этот нездоровый интерес французов ко мне.

– У них так принято: просыпаться на виду, на виду есть и пить… – промолвил фаворит.

Принцесса повернула к нему лицо:

– Откуда ты знаешь?

– Мама рассказывала.

– А она откуда знала?

– Моя бабушка была фрейлиной, потом дамой Блистательной королевы Бесс в те времена, когда английский двор очень дружил с французским.

– Когда Алансонский был её женихом? – догадалась Ирена.

Джером кивнул.

– Похоже, здесь ничего с тех пор не изменилось, – вздохнула девушка и откинулась на спинку кресла.

Вскоре лакеи принесли завтрак.

Леди Анжелина Линкольн обвела взглядом заснеженный берег и с удовольствием вдохнула морской воздух.

– Дорога неблизкая, погода неласковая, – пробормотал боцман, встречавший её в порту. – Подождать бы?

Девушка отрицательно качнула головой.

Позади послышались шаги Роквелла.

– Все нюансы улажены, мы можем покинуть континент, – раздался его сухой голос.

Повернув к крёстному личико, Анжелина пристально всмотрелась в сталь его холодных глаз и членораздельно произнесла:

– Значит, более мне не понадобится плыть в Кёнигсберг или мчаться в Берлин?

– Возможно, впредь и понадобится, – кутаясь в тёплый плащ на меховой подкладке, ответил советник. – Но не сейчас. Сегодня наше присутствие в Пруссии излишне. Пора покинуть это королевство, чтобы не привлекать к себе внимания.

– Я надеюсь, мы плывём сразу в Англию, крёстный?

– Нет, сначала сделаем остановку в Амстердаме, – ответил герцог и зашагал к трапу.

Маркиза сокрушённо вздохнула и двинулась следом. Боцман учтиво подал ей руку. Первая леди, хоть и сморщилась, но предпочла принять помощь моряка: слишком неудобным был трап, по которому пришлось взбираться на бригантину.

– Кинтайр к тебе рвётся, – тихо произнёс Робин, проскользнув в гостиную, где полным ходом шла подготовка принцессы Уэльской к выходу на бал. Суетящиеся рядом французские портняжки, поправляющие на торжественном наряде наследницы украшения, отступили. Сама Ирена сидела посреди комнаты в домашнем платье, а над её волосами колдовал местный цирюльник.

– Вот и прекрасно, проводит меня до Анны, – хмуро ответила девушка, глядя в сторону. – Она звала к себе в четыре.

– Но он сейчас желает тебя видеть.

– Так впусти его, Робби. Он всё равно не остановится на полпути, – ответила Ирена и обратила взор на Джерома, молча сидящего в углу на глубоком диване.

Винтер кивнул и вышел прочь.

Через секунду в гостиную влетел взлохмаченный принц, уже с утра принявший на грудь анжуйского вина.

– Привет, Учитель! – кивнув в сторону Остина Вендера, воскликнул Кинтайр, Джером молча ответил ему тем же, но не поднялся. Приблизившись к Ирене, герцог звонко поцеловал её руку. – Здравствуй, Королева!

– Здравствуй, кузен. Ты зачем мою фрейлину из Англии украл?

– Тебе уже доложили? – рассмеялся принц.

– Это не шутки, Роберт, – сдвинула брови Ирена.

– У тебя есть твой Учитель, у Чарли есть его невеста, почему я должен прозябать один? – возмутился Кинтайр и, обернувшись на портных, шикнул по-французски: – Все вон пошли быстро!

Портняжек как ветром сдуло. Незнание языка не помешало им понять приказ принца.

– А Вы, месье, по-английски понимать изволите? – обратил свой взор к цирюльнику шотландский принц.

– Немного, – дрожащим голосом ответил мужчина.

– Тогда тоже брысь! – рявкнул Кинтайр.

Ирена проследила глазами, как заплетаются ноги парикмахера, и перевела взор на брата:

– Похоже, ты уже половину прислуги в Лувре распугал.

– А нечего тут шататься, – без тени иронии тихо произнёс принц, склонившись над сестрой, и уже громче бравадно добавил: – Учитель, поди сюда! Дело есть.

Остин Вендер поднялся и подошёл к родственникам. Кинтайр наклонил его голову к лицу сидящей Ирены, обхватив одной рукой юношу за плечи, сам принял ту же позу, обняв принцессу второй рукой. Получился треугольник, в который полился шёпот шотландца:

– Ребята, слежка тут за всеми днём и ночью. За вами особенно тщательно собираются наблюдать. Осторожнее будь, Королева. Слышь, Учитель, ты с неё глаз не спускай! Не дай Бог какой католик сюда проникнет… Потом иди доказывай, что не было ничего противозаконного. Не знаю, что тут замышляется, но что-то замышляется. Чарли с королём говорил, а всё время рядом какой-то графчик тёрся. Не понравился он ему жутко, – Роберт Стюарт пристально посмотрел в глаза принцессы. – С Анной особо не болтай, она хоть и склонна к нашей политике, но всё-таки Габсбург… А принцесса вообще загадка для меня. Я её ещё не понял. Странная она. Не дура, правда. В общем, я предупредил. Больше нам тет-а-тет видеться нежелательно.

Кинтайр выпрямился и, ещё раз обведя взором Джерома и кузину, добавил едва слышно:

– Шеврёз нормальный мужик. Я сказал ему, что вам надо отвести смежные спальни, и он всё правильно понял. Ему можно доверять, но на порог не пускайте! И ещё: с едой осторожнее. Помню я привычки Медичи…

Ирена и Джером синхронно кивнули.

– Поэтому я и оставляю Тори себе! – громко заявил Кинтайр, давая тем самым понять, что для всех остальных разговор за закрытыми дверями касался его отношений с фавориткой.

– Хорошо, – ответила Ирена привычным тоном. – Но помни, что она сирота.

– Да помню я… – развязно ответил принц и вышел прочь.

Ветер хлестал в лицо с неистовой силой. Колючие снежинки резались, словно бритвы. Но разве могло это остановить пылкого влюблённого, коим возомнил себя младший сын Карла I?

Письма с описанием «прекрасной девы» и просьбой остановить её при встрече были разосланы во все концы Пруссии и Бранденбурга. Курфюрстина скривила хорошенькое личико и перенаправила бумаги в свою канцелярию: пусть мальчишка развлекается, как хочет, лишь бы не мешал ей. Больше всего не хотела вдова Георга Вильгельма видеть сыновей Карла Гогенцоллерна в Бранденбурге.

Не докучая «любезной кузине» долгим визитом, Фридрих довольно быстро покинул курфюршество, мчась навстречу своей мечте. Его сопровождали четыре гвардейца, переодетые в штатское. Отец-король категорически отказался отпускать принца одного в дальний путь, но заметил, что привлекать внимание большим эскортом тоже не следует. Тем более – на территории католической страны во время священных войн…

Именины французской принцессы были прекрасным поводом оказаться в Лувре и найти-таки ту единственную и желанную, по которой изнывало сердце. Чутьё подсказывало Фридриху, что у него всё получится. И счастливая улыбка расползалась по его красивому лицу в предвкушении объяснения с незнакомкой.

Ирена одёрнула пышные юбки. Подол платья колоколом спустился к полу. Непривычно тяжёлая парча, покрытая сплошь серебряным шитьём и утыканная несколькими сотнями жемчужин, тянула к земле. Немного оголённые по последней моде плечи страстно желали спрятаться под накидку.

Эйда аккуратно водрузила на голову принцессы диадему с лилиями, как знак её сана.

Наследница обернулась к поверхности зеркала.

Она была бледна, как никогда. Под глазами появились тёмные круги от усталости и недосыпа. Нервы сдавали. «Красавицей меня сейчас точно не назовёшь…» – подумала девушка и махнула рукой на своё отражение.

– Миледи? – полушёпотом произнесла Эйда, раскрывая перед ней ларчик с косметикой, что подарила де Нанон ещё пару лет назад.

Принцесса бессильно кивнула. Нужно было выглядеть перед французскими вельможами подобающе…

Заиграли фанфары.

Ирена сделала настолько глубокий вдох, насколько ей это позволил тугой корсет, и вложила свои бледные пальчики в смуглую ладонь Джерома. «С Богом!» – прошептали губы юноши, и ноги их синхронно сделали первые шаги по алой дорожке главной залы Лувра.

Придворные склонились в почтительных реверансах и поклонах. Король засиял улыбкой. Королева одобрительно кивнула. Королева-мать на празднике не присутствовала. Пришедшие несколькими минутами ранее шотландские принцы обратили восхищённые взоры к кузине. То, что выводил английскую наследницу именно Джером, было принципиальной задумкой принцев. Французам оставалось только гадать, кто же удостоен такой высокой чести.

Ослеплённые блеском серебряного платья, придворные не заметили полуопущенных уставших век принцессы Уэльской, сочтя их за томный взгляд венценосной особы; не заметили тщательно забеленные круги под глазами, как не заметили и самой пудры – настолько бледна была девушка. Но гордая осанка и твёрдая поступь будущей королевы вонзились в память всем.

Джером, облачённый в чёрное с головы до пят – даже над мягкой шляпой качалось чёрное перо, был искренне рад, что персона идущей рядом дамы отвлекает всеобщее внимание от его внешности, поэтому не сразу приметил, где стоят шотландские принцы. Лишь когда Людовик и Анна приветствовали Ирену, юноша очнулся и пробежал глазами по рядам придворных.

Его чуткое ухо уловило странное волнение, исходившее от вельмож, но недостаток знания языка напрочь перечёркивал наблюдательность.

После официального обмена любезностями и преподнесения подарка принцессе Генриетте Марии, которая откуда ни возьмись появилась перед королём и королевой, гости были предоставлены себе. Воспользовавшись этим, Остин Вендер увёл названную сестру к сладостям.

– Съешь пирожное – у тебя руки скоро затрясутся.

– Так заметно, что я волнуюсь? – подняла на юношу бездонные морские глаза принцесса.

Он взял корзиночку с безе на маленьком серебряном блюде и подал ей, приласкав девушку взглядом:

– Другим – нет, но я-то тебя хорошо знаю и чувствую.

Людовик разговаривал с герцогом де Шеврёзом, искоса поглядывая на странную парочку из Англии. Ему доложили, что условием, с которым наследница Тюдоров согласилась прийти на бал в честь Генриетты Марии, стал английский караул из рыцарей Красного ордена, стоящий непосредственно за торжественной залой. «Я понимаю, что в Европе идёт война, но у нас же именины, и мы пригласили в гости будущих родственников. Да и Англия нейтральна сегодня!» – удивлялся король накануне праздника в разговоре с Ришельё, но мудрый министр посоветовал монарху выполнить все капризы островной дивы.

Сейчас же кардинал стоял поодаль, внимательно наблюдая за лицами принцессы Уэльской и её сопровождающего, о котором по Лувру уже ползли всевозможные слухи.

– Кто этот юнец? – наклонившись к уху де Шеврёза, спросил Людовик. – Почему он всегда с ней?

– Это фаворит и внебрачный брат наследницы, – с поклоном ответил герцог. – Он же её личный телохранитель.

– Ааа, всё понятно, – разочарованно ответил король и повернулся в сторону придворных дам, чтобы полюбезничать с ними.

– Дорогая, Вы уже познакомились с будущей королевой Англии? – осведомилась Анна Австрийская у Генриетты Марии.

Обмахиваясь лиловым веером, французская принцесса игриво прикрыла глазки и шёпотом ответила:

– Ещё нет, но надеюсь, что она уделит мне внимание, оставив этого черноокого красавчика на растерзание фрейлинам.

Церемониймейстер объявил танцы. Ирена недовольно повела плечами, понимая, что сейчас ей придётся вставать в пары с кем угодно, только не с Джеромом. Но сделать ничего было нельзя – того требовал этикет.

– Будь рядом, брат, – шепнула девушка Остину Вендеру.

– Я не танцую, сестрёнка. Но я пристально наблюдаю, – в тон ей ответил рыцарь.

Людовик подал Ирене руку, приглашая на первый танец. Королева в этой партии предназначалась Ротсею, а Генриетта Мария – Кинтайру.

К удивлению Джерома, внимание придворных к принцессе Уэльской вовсе не было ехидным или зловещим. Мужчины откровенно восхищались её грацией в танцах, женщины обсуждали узоры парчи и изящество венца на голове, справедливо предполагая, что внешне Элисса Английская больше похожа на Екатерину Медичи[13], нежели на рыжеволосую королеву Бесс.

Спустя два часа принцесса Уэльская со своим верным рыцарем переместилась в игральную комнату, где царил азарт. Не рискуя раскидывать карты, Ирена лишь делала ставки и наблюдала за игроками. Джером, словно молчаливое изваяние, стоял за спинкой её алого стула с резными ножками.

Сюда же вошёл кардинал. Взоры тех, кто не был занят покером, обратились к нему. Но министр повёл рукой, опережая желание придворных вскочить с мест, и просто прогулялся по помещению в некотором отдалении от стола с зелёным сукном. Его взгляд задержался на хрупких плечах англичанки. «Совсем ещё девочка… Шатобриан уверял, что она слишком умна, а оснований не доверять Шатобриану у меня нет», – размышлял Ришельё, в то время как незаметные лакеи разносили бокалы с шампанским. От вина кардинал отказался. Его тонкие пальцы перебирали чётки, а внимательные глаза не упускали ни одного движения принцессы Уэльской.

Пронаблюдав некоторое время за августейшей гостьей двора лично, де Ришельё исчез так же тихо, как и появился.

К игрокам присоединился Ротсей, который уже неплохо знал французский язык и мог даже отшучиваться в разговоре с балагурами.