Быть Человеком

– Несколько минут, – Повторил он с любезной улыбкой.

Не успев осознать происходящее, Максим машинально кивнул головой, указывая на место напротив. Мужчина погрузился в кресло, снял шляпу, положил её рядом на стол, пригладил рыжие волосы, зачёсанные назад, затем, всё также любезно улыбаясь и весело поблёскивая карими, глубоко посаженными под выпуклым лбом глазами, опустил правую руку в карман пиджака, извлёк из него маленькую серую книжицу. Развернув её, произнёс. – Офицер Догиль. – Через пару -тройку секунд, сверкнув глянцевой начинкой удостоверения, он вернул его на исконное место и продолжил. – Мне очень неловко нарушать ваше уединение, но обстоятельства вынуждают. – Гость виновато улыбнулся. – Нам стало известно, что вы знакомы с Владиславом Гальцем, что он бывал в вашей лаборатории. Я хочу предупредить: этот человек очень опасен. Наркоман с пятилетним стажем, пациент психиатрических клиник, он, представьте, ещё и любитель генной инженерии, самостоятельно ведёт какие-то исследования. "Биохакер" этот с гарвардским образованием, но это делает его ещё опаснее. Вы – учёный, и для вас несложно понять, к чему может привести подобная самодеятельность субъекта с неустойчивой психикой. – Мужчина устремил на Максима вопрошающий взгляд, но тот нахмурился и опустил глаза.

– Мне поручено обратиться к вам с просьбой помочь нам. Позволю себе заметить, это сотрудничество и в ваших интересах. Повторяю, Гальц очень опасен. Расследование ведётся строго конфиденциально. Я сам буду выходить на вас при необходимости. От вас требуется лишь сблизиться с любителем генетики и сообщать нам обо всех планах и действиях его. Гарантирую оплату всех расходов и вознаграждение, естественно. Любой благородный труд должен быть оплачен по достоинству. – Широкое лицо офицера стало серьёзным. Он вновь замолчал, выжидая.

Максим потёр пальцами виски. Мысль обратиться в полицию, которая рассматривалась им ещё несколько минут назад, как вероятный, а, быть может, необходимый шаг, тут же умерла. Человек, сидящий напротив, стал ему неприятен.

– Конечно, это риск, – Продолжил гость вкрадчивым тоном, – но, поверьте, не помогая нам, вы рискуете ещё больше. К тому же лишаетесь возможности заработать. – Рыжий господин вновь сделал паузу. В глазах его на мгновение блеснуло раздражение, но тут же погасло. – Возможно, вы считаете данную услугу недостаточно благородной? Вы считаете её грязной работой? Вы боитесь запятнать свою совесть? – Голос офицера приобрёл стальные нотки. – Напрасно, в этом мире нет чистеньких. Слишком много грязи на дорогах жизни. Пройти по ним незапятнанным невозможно, господин Тёрн. – Мужчина откинулся на спинку кресла, не сводя с Максима пристального взгляда. Тот, наконец, поднял глаза. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Офицер – с интересом, Максим – с равнодушием. Наконец, гость не выдержал.

– Да-да, я понимаю. – Вы хотите всё обдумать. Это правильно. Не буду больше утомлять вас своим присутствием. – Догиль встал, надел шляпу, гримаса участия сморщило его чело, и через мгновение он удалился так же беззвучно, как возник несколько минут назад.

Некоторое время Максим смотрел перед собой, ничего не видя, пытаясь справиться с охватившим его волнением. Ещё совсем недавно его мир, его личное пространство, заключающее всё, что было важно, казался ему неприступной крепостью. Стена из скепсиса и безразличия стала защитой от новых потерь и разочарований. Максим строил её долго. Не один год прошёл, прежде чем вернулись покой и уверенность. Он очень дорожил ими и даже чувствовал себя счастливым, а ещё уверовал в несокрушимость построенных стен. Теперь пришло понимание, что всё это было лишь иллюзия, а он, по-прежнему не защищён, как дом на пустыре, без окон и дверей, открытый всем ветрам.

– Желаете заказать что-нибудь? – Услышал он, как сквозь сон, бодрый голос официанта, и тут залетевшая неизвестно откуда мысль пронзила его помутневшее сознание, как молния грозовые тучи.

– Нет. Спасибо. Непредвиденные обстоятельства, я должен идти.

Глава XV

Выйдя из ресторана, Максим остановился, ещё раз обдумывая уже принятое им решение. Привычная картина, открывшаяся перед ним, показалась отвратительной. Частокол высотных зданий дыбился, вонзаясь, вдавливаясь в окружающее пространство, подавляя всё вокруг, ослепляя тысячами огней. Максим не увидел ни звёзд, ни луны в этом пожаре искусственного света и фальшивого блеска. В ночной фантасмагории перед ним вдруг чётко проступили черты знакомого лица: косматые волосы, пристальный взгляд из-под нависших бровей. Поражённый увиденным, он застыл на несколько мгновений. Затем, отгоняя наваждение, тряхнул головой и продолжил путь, уже не имея никаких сомнений относительно будущих своих действий. Шагая по пустынной улице в направлении стоянки машин, набрал телефонный номер Влада и голосом, не допускающим возражений, произнёс.

– Мне необходимо с вами встретиться, это очень важно. Лучше – у меня дома. Я могу заехать за вами.

Молодой человек сообщил, что он в данный момент в дороге и сможет вскоре приехать сам. Узнав адрес, поблагодарил Максима за приглашение и даже бросил дружелюбное «До встречи!»

Часы показывали начало одиннадцатого, когда Максим выгружал с подноса на журнальный столик всё, что удалось найти в его холостяцком холодильнике: сыр, крекеры, джем.

– Какой чай будете, чёрный, зелёный?

– Любой, не раздумывая ответил Влад, рассматривая содержимое объёмной антресоли, переполненной всякой всячиной, книгами, журналами, тетрадями. "Калибровочная инвариантность стандартной модели", – прочёл он на обложке одной из книг. – Какой изящный перевод с языка природы на человеческий сленг.

– Убогий перевод великого, совершенного языка. – Сдержанно ответил Максим.

– Совершенного – местами. Однако, местами, сколько в нём грубости, цинизма. Хуже самой грязной человечьей брани. – Резко возразил Влад.

– Вероятно, это единственно возможный язык эволюции. Законы природы таковы, какими они должны быть. Присаживайтесь, Влад. Чай готов.

– Однако, эта формула не прибавляет им гармонии. – Молодой человек продолжал рассматривать книги. – Я не люблю законы природы, побуждающие волка загрызать лань. Но более всего во мне вызывает недоумение человек. Животные грубы, но они не лгут самим себе, не изобретают "правил морали" там, где её просто не может быть.

– Идеальное в этом мире невозможно, но нравственные законы нужны, без них наступит хаос. – Всё так же спокойно не согласился Максим. Теперь он знал, что делать, и потому эмоции больше не мешали ему.

– Нет, хаос это то, что вы называете законами нравственности. Этический хаос из противоречивых позывов. Где она, настоящая мораль, на что равняется современный человек? – Продолжил словесный поединок Влад.

– Я не знаю, на что равняются другие. Я стараюсь сводить к минимуму причиняемый мной вред. – Начал было Максим, но Влад нетерпеливо прервал его.

– Выбирать наименьшее из зол? Но зло это не кусок говядины. Его не взвесишь. Оно, как смерть, безгранично и бездонно, и, как смерть, пожирает человека с момента его рождения. Так что ваше желание благородное, но трудно выполнимое. "…объединить частности и найти хоть какой-нибудь общий толк во всеобщей бестолковости." – Процитировал Влад, извлекая из стопки книг томик Достоевского.

– "Нелепости слишком нужны на Земле. На нелепостях мир стоит, и без них, может быть, в нём ничего бы не произошло." – Ответил на цитату цитатой Максим. – Нигилизм самый простой из всех возможных путей. Вы думаете, это достойно думающего человека?

Губы Влада растянулись в презрительной усмешке. – Не кривите душой. Вы не меньше меня презираете этот мир, но при этом играете с ним в прятки. А скепсис – лучший мировозренческий инструмент. Убеждения могут привести и в пропасть, не только на вершину. Слишком много тошнотворной правды обо всех нас. Мне душно в ней. Я задыхаюсь. А вы?

– Я стараюсь не мешать дышать другим, а бунтарство, я убеждён, безрассудство, безумие. – Максим нахмурился и с угрюмым видом стал помешивать ложкой в чайной чашке.

– Не зарекайтесь ни от сумы, ни от тюрьмы, ни от сумасшествия. В нашем цивильном обществе ничего не стоит свести человека с ума. – Влад подошёл к столу. – Вы, я вижу, ведёте уединённый образ жизни. А что, если вас лишат даже крохотного уголка личного пространства? – Он наклонился и через пару секунд извлёк маленькую металлическую вещицу. – Вы знаете, что это такое? – Взгляд Влада выражал презрение. – Сколько же вам заплатили стражи порядка? Сколько стоит ваша совесть? Спасибо за чай. – Влад направился к выходу.

– Постойте, – Максим встал. Лицо его было бледно. – Клянусь, я ничего не знал об этих жучках. Для меня это такая же неожиданность.

Влад обернулся. С минуту оба мужчины смотрели друг другу в глаза.

– Не знаю почему, но я вам верю. – Наконец, произнёс Влад. Он огляделся. –Не сомневаюсь, что этими "божьими коровками" нафарширована вся ваша квартира.

– Этого не может быть. Кому это нужно? – Возразил Максим. Он опять заметно нервничал.

Влад с удивлением и любопытством посмотрел на него, словно на редкий музейный экспонат. – Вы пытаетесь спрятаться от реальности. Однако, это напрасный труд. Правда жизни вас найдёт, настигнет, как удав кролика. В лучшем случае покалечит. Я вас не очень напугал? – Он иронически усмехнулся. – Не расстраивайтесь. В этом балагане есть своя прелесть, экзотика, так сказать. Я, например, не чувствую себя одиноким даже, пардон, в сортире. – Свистнув в "жучок», он швырнул его в открытое окно. – А может прогуляемся? Погода чудесная.

Они вышли в сад. "Где мои семнадцать лет?" – Попытался пошутить он, тяжело дыша.

– Присядем? За домом есть беседка. – Предложил Максим, закинув голову и вглядываясь в звёздное небо, сияющее мягким, успокаивающим светом, вдыхая влажный, прохладный воздух, пахнущий листвой и травами.

– Лучше пройдёмся. И поговорим. Нам есть, о чём поговорить. Ясно, что вы не просто так пригласили меня к себе, не потому что соскучились. Ведь так? – В голосе Влада прозвучал вызов.

Максим молчал, глядя под ноги, собираясь с силами перед тяжёлым разговором, не зная, как его начать. Обвинения в адрес Влада, озвученные офицером Догилем, казались ему невероятными. Однако, молодой человек облегчил его задачу и сам начал разговор по существу. – Итак, мир наш, – заговорил он уже совершенно спокойно, без напора, – как известно, не стерилен, а порой просто отвратительная грязь, мерзость, однако, как утверждал мой дед, настоящий учёный не имеет права запятнать свою совесть. Это был великий чудак, убеждённый в возможности гармоничного содружества науки и нравственности. Он был поклонником клеточной инженерии, клеточной терапии. Современные методики введения трансгенов несовершенны. Результаты их использования мало предсказуемы. Андрей Гальц создал более точные биотехнологические конструкции. Его первые публикации в ряде научных журналов вызвали экстремальный интерес. Перед ним открылась дверь в мир славы и высоких дивидендов, но он закрыл эту дверь и неожиданно стал непримиримым критиком генной инженерии. Он считал, что благодаря ей сильные мира сего получат со временем возможность построить рай для избранных, живущих сытно, комфортно, праздно и неопределённо долго, и ад для большинства, которое станет лишь генетическим материалом для селекционного отбора; большинства, численность и продолжительность жизни которого будет жёстко контролироваться. Вероятно, он имел нечто бросающее тень на дельцов от науки и политики. Его пытались купить все – от бывших коллег до представителей элиты разных мастей (научной, политической, криминальной), однако всё безуспешно. Он был сбит грузовиком на территории одного из медицинских центров, там, где сделать это случайно, просто невозможно. Водитель автомобиля скрылся. Его личность до сих пор не установлена. Но у меня есть свои соображения на этот счёт, какие были у моего отца, погибшего тринадцать лет назад также при неизвестных обстоятельствах. Я долго пытался найти истину. Не буду утомлять вас рассказами о том, как скитался от чиновника к чиновнику, от одной буквы закона к другой, как убеждал, спорил, доказывал, просил, унижался. Итак, я искал, искал, а потом понял, что я идиот, что не вижу и не видел то, что всё время было рядом, припудренное, задрапированное, спрятанное за весёленькими художественными декорациями из иллюзий и заблуждений. Декорации свалились, и обнажилась действительность: отвратительное зловонное болото из лжи, подлости, равнодушия. – Влад замолчал, горькая улыбка растянула его бледные губы. – Надо же! Второй раз в жизни исповедуюсь. Первый случился часа три назад, перед вашей девушкой. Вы не ревнуете? Не ревнуйте! Я вёл себя, как последний осёл. Уверен, она не захочет больше меня видеть. Ну, да ладно. Вернёмся к исповеди. Итак, голая правда, зрелище не для слабонервных! Однако, я не только выдержал, но и пожалел уродину. У меня возникла идея генетической модификации человека! Я, представьте, решил попытаться отредактировать, так сказать, божье творение. Непозволительная вольность мыслей! И самонадеянность, вероятно, добавите вы. Это было действительно смелое решение, почти безумное. Однако, идеи рождает не только логика, но и интуиция. Кроме того, я имел необходимый багаж знаний. – Влад замолчал, то ли подбирая слова, то ли размышляя, стоит ли продолжать разговор. Наконец, спустя, быть может, минуту, он заговорил вновь. – И ещё кое-что имел. В общем, поставленная задача не была непосильной для меня, и я смог бы её решить, если бы мне не помешали. Кто? Всё те же подонки, убийцы деда и отца. Вы, вероятно, не поверите мне, возможно, напомните, что каждый день от несчастных случаев погибают тысячи человек и потому не стоит искать в тёмной комнате чёрную кошку; или посоветуете перестать копаться в хламе прошлого и настоящего и жить светлыми надеждами? – Лицо Влада стало белым, а голос хриплым и срывающимся. Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание, а затем продолжил. – Быть может, вы назовёте меня сумасшедшим, как это делали многие до вас? Но кто, ответьте мне, более безумен: псих, подобный мне, пытающийся понять этот мир, или разумные граждане, погрязшие в заботах о шмотках, тачках и прочем хламе, с аппетитом вкушающие ассорти из свежих и не очень свежих новостей об убийствах, террористических актах, военных конфликтах, эпидемиях, экологических катастрофах, о героях и подонках из этого и другого света; любители сюжетов "с кровью", баек "с душком" в дополнение к ужину; патриоты отечественных идеологических кухонь, убеждённые, что их харчи – самые лучшие харчи в мире? Мы все безумны, все. Мы так привыкли жить в этом аду, что он кажется нам почти раем.

Молодой человек опять замолчал. Пауза затянулась, однако, Максим не хотел её нарушать. Он был в замешательстве: таким невероятным казалось услышанное. Смущало и состояние Влада. Без всяких сомнений тот был болен. Любые неосторожные высказывания могли иметь непредсказуемые последствия. Наконец, он решился и заговорил, тщательно подбирая слова, устремив угрюмый взгляд в синий мрак сада, проколотый фонарными лучами. – Не во всём с вами согласен, хотя, некоторые мысли мне близки. Да, мир сложен, часто не привлекателен, но я не считаю нужным ни принимать его, ни сражаться с ним. Чувствую себя свободно и комфортно, просто занимаясь любимым делом. Быть может, и вам стоит отказаться от неравного поединка. Пусть с преступниками разбирается полиция, а вы занимайтесь наукой ради науки, ради познания.

– Чувствуете себя свободно? – Повторил Влад с лёгкой иронией. – Свободно настолько, насколько в данный момент времени позволяет вам удав! Что же касается науки, то она для меня и щит, и меч. Именно благодаря ей, как мне кажется, я до сих пор жив. Мои опекуны не ради скуки подсматривают в щелку. Они надеются найти через меня рукопись деда. Сколько усилий приложено было ими, сколько спектаклей поставлено. Я и на «колёса» сел не без их помощи, но науке я предан и сейчас, расшатанный, разбитый. Однако, я сам себя порой боюсь, жизнь раздавила меня, но не насмерть. И вот я – ещё не труп, но уже не человек. Порой в голове моей роятся страшные мысли, они подчиняют волю. В такие минуты я опасен.

В глубине сада, в густой темноте неожиданно вскрикнула птица и взметнулась в небо. Влад вздрогнул.

– Настоятельно рекомендую вам – исчезните из города недели на две, на три. Я виноват перед вами, знакомство со мной поставило вас в зону риска. Но я постараюсь всё уладить, обещаю.

Максим отрицательно покачал головой. – Нет. Это невозможно, да, и необходимости, я уверен, в этом нет. Надя и я, мы случайные люди в этой истории. Ваши враги, если они действительно существуют, не могут не понимать этого.

– Вы удивляете меня своей наивностью! – Начал было Влад, но тут же осёкся. – Простите. Я не могу заставить вас поверить мне, но предлагаю подумать. Допустите хотя бы на пару процентов, что вы можете ошибаться, что прав я, и опасность вам действительно грозит! В этом случае, не доверяя мне, вы рискуете не только своей жизнью, но и жизнью Надежды. То, что вы случайные люди в этой истории, как вы выразились, ничего не меняет. Среди тех, кто попал в неё не случайно, есть откровенные подонки. Это не объявленная война, и по крайней мере, вашей девушке в ней не место.

– Быть может, нам всё-таки стоит обратиться в полицию? – Неуверенно предложил Максим.

– Полиция ходит за вами по пятам с момента нашего с вами знакомства. Ни ваша жизнь, ни моя их не волнует. Им нужна рукопись деда. Они, пожалуй, предложат вам, войдя в доверие, выкрасть её у меня. Однако, в этом случае вы будете ответственны за все беды, которые испытает человечество, не готовое к обладанию этими знаниями. Я знаю этих людей. Всё разрешится в ближайшее время. Пока я был один, я был неуязвим. Сейчас я лёгкая добыча для всех.

Максим задумался. Он всё ещё находился в плену сомнений.

– Я был у вас дома. – Произнёс он, пристально глядя на Влада. – Был в тот день, когда Надя приезжала к вам. Звонил, но ни она, ни вы не ответили. В вашем доме я встретил женщину. Чёрные волосы, чёрное платье. Она вела себя очень странно, а потом, когда я осматривал дом, исчезла.

Влад повернул к Максиму лицо и посмотрел прямо ему в глаза. Что-то было в этом взгляде такое, от чего Максим почувствовал неловкость и пожалел о своём вопросе. Видимо, Влад понял его, и, как улитка в раковине, вновь спрятался за иронической усмешкой. – Это была моя мать. Она иногда навещает меня, когда ей бывает одиноко. К счастью, не часто. Когда ей хорошо, на трезвую голову, она выглядит вполне нормальным человеком. – Он остановился, тяжело дыша, и продолжил. – Мне кажется, я неудачно выразил свою мысль. Понятие нормальный человек слишком сложно для меня. Вот, к примеру, много ли вы видели нормальных людей в ходе последней президентской предвыборной кампании?

Тот пожал плечами и, удивленный неожиданным поворотом разговора, неуверенно произнёс. – Я не смотрю подобных шоу. Слишком мало свободного времени.

– А я порой развлекаюсь. Ну, мне пора. Дел неотложных – тьма. Успеть бы разгрести до… – Влад запнулся. – В общем, до счастливого конца. А вы уезжайте куда-нибудь с девушкой вашей, но прежде я хотел бы с ней попрощаться. Я позвоню вам, навестим её вместе. – Влад протянул Максиму руку. – До скорого!

– До свидания. – Ответил Максим, чувствуя, как подрагивают холодные пальцы Влада в его ладони.

Глава XVI

Последние дни перед выпиской Надя думала лишь об одном – как помочь Владу. Не раз она порывалась позвонить Максиму, чтобы рассказать обо всём, что произошло в доме Влада, а потом на кладбище, однако, опасения, что он может предпринять что-либо самостоятельно, останавливали её. Сегодня был последний день пребывания в госпитале. Надя с волнением поглядывала на часы. С минуты на минуту должен был подойти Максим. Она решилась поговорить с ним и, подгоняя время, очень боялась, что помощь её будет запоздавшей.

– Как мало мы успеваем сделать, сказать друг другу. – Думала она, виня себя за нерешительность. – От того так много непонимания между людьми, так много одиночества. Добро и любовь – вот, что необходимо нам всем.

– Добро и любовь? – Прозвучало, словно эхо, то ли внутри неё, то ли вне. И в этот момент сознание совершенно отчётливо нарисовало уже виденную ранее картину: из тёмной дымящейся лужи крови на неё смотрел чёрный глаз мёртвого беркута. Его холодный взгляд, словно сталь пронзал насквозь. Надя вздрогнула.

– Что ты хочешь мне сказать? – Спросила она вдруг с отчаянной обречённостью и тут же сама ответила на вопрос, озвучив то, о чём думала не раз с того момента, когда к ней в госпитале вернулось сознание и принесло с собой множество страшных картин, рождённых то ли явью, то ли затуманенным рассудком. – Напомнить то, что я убила тебя. Что я всего лишь одна из дочерей Природы, сестра волчиц, гиен, росомах, при необходимости пускающая в ход зубы и когти. Миражами всё это было или реальностью – неважно. Важно, что это правда, и не надо прятаться от неё, не стоит искать оправданий.

Надя почувствовала озноб. Страх охватил всё её существо. Однако, пугало не видение, а то, что открывалось в ней самой. Ощущение это было таким тягостным, что девушка решила выйти из палаты, чтобы не оставаться одной наедине со своими мыслями. Она уже привстала с постели, как дверь в палату открылась. Увиденное удивило её. Те, о ком она так много думала все последние дни, оба стояли перед ней.

– С выздоровлением! – Произнёс Максим, улыбнувшись, но Наде показалась неестественной, наигранной его улыбка. В сердце шевельнулась тревога. – Быть может, Влад сам рассказал обо всём? – Девушка внимательно всматривалась в его лицо, а Максим продолжал, стараясь не смотреть на неё.

– У меня родилась идея отметить это знаменательное событие маленьким банкетом в экзотическом месте! Этакий деревенский рай! Сад под окном, в траве сверчки, одуванчики, рыбалка! Уверен, вам там очень понравится. А, быть может, и захочется растянуть удовольствие на неделю, к примеру. И это будет правильным решением! Вы ещё недостаточно окрепли, чтобы приступить к работе. Так сказал мне ваш врач.

Надя пристально наблюдала за Максимом. Она уже поставила диагноз: Максим был чем-то встревожен и безуспешно пытался скрыть своё волнение.

Влад, вероятно, почувствовал это и пришёл ему на помощь.

– Я хочу извиниться. – Заговорил он, – Можете верить мне, или не верить, но я сожалею о случившемся. Когда я, – молодой человек замялся, вероятно, подбирая слова, – когда я пришёл в себя и осознал происшедшее, я вернулся туда, где мы расстались, но не нашёл вас. Я был раздавлен собственной совестью и растроган вашим героизмом. – В глазах Влада затлел лукавый огонёк. – А ещё мне стало вас жаль. Знакомство со мной пошло вам с Максимом не на пользу. Я приношу несчастья. После нашей встречи в лесу я, выйдя из него, видел у обочины знакомое авто, которое пасёт меня уже много месяцев. Эти негодяи видели вас со мной, и это очень опасно. В общем, вам необходимо временно исчезнуть из города.

Надя перевела взгляд на Максима. Лицо её выражало недоумение. – Я не могу. Меня работа ждёт. Да, и не хочу я ни от кого прятаться!

– У нас нет другого выхода. – Осторожно, словно извиняясь, произнёс Максим. – Во всяком случае, я его не вижу. Мы остановимся в Гленделе, в доме родителей Егора. Они сейчас в Италии, у родственников.

И это верно! Потому что другого выхода просто нет! – Опять пришёл ему на помощь Влад. – Сегодня же вы должны покинуть город!

Несколько секунд Надя смотрела на него в замешательстве, и вдруг неожиданная мысль озарила её: она хотела ему помочь, но не знала, как. Не знала до этой минуты. Сейчас судьба предоставляла ей возможность осуществить задуманное.

– Только с вами, Влад. – Только с вами! – Произнесла она категорично.

– Вы опять удивляете меня! – Ирония и удивление сквозили и во взгляде, и в голосе Влада. – Я был непростительно жесток с вами, при этом не раз терял сознание. У вас была не одна возможность уйти, но вы не сделали этого, а сегодня ещё и печётесь о моём здоровье! Вы, как Иисус любите своих врагов?

– У меня нет врагов. Я хотела и хочу вам помочь.

Влад отрицательно покачал головой. – Нет, это опасно. Прощайте. Мне пора идти. – Он развернулся и открыл дверь палаты.

Надя посмотрела на Максима и решительным тоном произнесла. – Я никуда не поеду!

Влад обернулся. Лицо его выражало недоумение. – Что за детский сад? Я же объяснил, что это большой риск.

– Значит, так тому и быть. – Надя улыбнулась. – Завтра уеду домой и буду в одиночку сражаться с разбойниками.

– Ну, что вы молчите, Максим!? – С раздражением воскликнул Влад. – Убедите её. У меня не получается.

– Не надо меня убеждать. – Надя взяла в руки книгу и начала листать страницы. – Надо же, закладка куда-то делась.

Максим пожал плечами. – Придётся ехать вместе или оставаться в городе. Однако, думаю, последнее – не лучший вариант. Вместе мы будем в меньшей опасности.