В миллиметре от смерти

– Отлично – он потянулся к журналу, который она достала из-под стойки и подала ему, указав, где нужно поставить подпись. Взяв ручку, он расписался в конце листа, напротив своей фамилии, где стояла сегодняшняя дата и время: девять двадцать.

   Расписавшись, он быстро последовал к выходу, минуя большой фонтан – писающего мальчика, стоящего посреди холла. Позади, послышался голос девушке, которая убирала журнал и произнесла – До свидания, может вам вызвать такси Роман Александрович? – но он так быстро бежал, и был полностью погружен в свои мысли, что не услышал предложения о такси.

   Он выбежал на улицу с двухсторонним движением, с огромным потоком машин. Люди, передвигались как муравьи в разные стороны по тротуару. Роман продвигался через них к дороге, в надежде, что поймает такси. Он положил сумку с вещами на асфальт, она была тяжелой. И принялся махать рукой проезжавшим мимо желтым фордам, с черными надписями «Т» на дверях машины. Прежде чем хоть кто-то остановился, мимо него промелькнуло более пяти автомобилей. Благодаря тому, что отель, в котором ему сняла комнату фирма, находился в центре, он сумел поймать такси спустя пять минут.

   Автомобиль, издавая скрип колесами, остановился в метре от Романа. Он подхватил свою сумку, поправил рюкзак с ноутбуком и поспешил к такси. Открыл заднюю дверь, закинул сначала вещи, следом забрался сам. В салоне пахло куревом и алкоголем. Скорей всего предыдущие пассажиры были слегка навеселе, часть заднего сиденья было мокрое. Он провел пальцем, и преподнес к носу – запах пива ударил в нос. Он сейчас и сам не отказался бы от баночки, чтобы хоть как-то расслабиться и избавиться от боли в голове после вчерашних посиделок, которые привели к этой спешке.

– Куда едем друг мой? – обратился мужчина лет сорока пяти, сидящий за рулем. У него был смуглый цвет кожи, на руке красовались браслеты, а на голове тюрбан. Роман сделал вывод что он Индус, но мужчина говорил без какого-либо акцента, скорей всего приехал сюда в раннем детстве, или уже родился здесь.

– Прямиком в аэропорт, я опаздываю на самолет. Заплачу еще десятку сверху, если будешь ехать как можно быстрей, но так чтобы мы не разбились.

– Постараюсь как можно скорей доставить тебя в аэропорт, но в это время будет очень тяжело это сделать. Сейчас самый пик, повсюду пробки, попробую объездными путями, но ничего не обещаю. Слишком уж поздно вышли – ответил Индус, сидящий за рулем, уже отъезжая от отеля.

– Да знаю что поздно, не нужно было мне вчера сидеть в пабе, сам виноват.

   Они, ехали не разговаривая между собой, только водитель говорил с кем-то по телефону, на своем языке, и Роман ни слова не понимал. На мгновение его даже посетили мысли, что может его хотят похитить? Подобные мысли часто заползали к нему в голову, когда он ездил в такси. чего только не наслушаешься, и не вычитаешь в газетах, особенно в таком большом городе, а потом сидишь и обвиваешь себя черными мыслями.

   Пока двигались по шоссе, то стояли в пробках – Роман смотрел на рекламные вывески, на небоскребы, верхушки которых из окна автомобиля даже не было видно. То осматривал салон такси, сиденья были обшиты ярким шелком разных цветов. Видимо, водитель сделал это для своего комфорта. Садясь в такую машину, будто оказываешься уже не в Нью-Йорке, а где-нибудь на пути в Нью Дели. На приборной доске, ближе к бардачку стояла большая металлическая статуэтка Ганеши, за время пути водитель несколько раз поправлял ее, ставя ровно. Будто если она будет смотреть в другую сторону, или упадет – то вместе с этим уйдет вся мудрость и благополучие.

   Во время пути, Роман не мог успокоиться и нервно постукивал ногой о переднее сиденье и поглядывал на время. Водителя хоть и раздражало это немного, но он решил промолчать.

– Как долго еще? – не выдержал и поинтересовался он у Индуса.

– Если таким же темпом будим двигаться, то к одиннадцати думаю успеем.

– Черт – опустив голову, произнес Роман.

– Не расстраивайтесь так, во сколько у вас вылет?

– В билете написано ровно одиннадцать.

   Водитель ничего на это не ответил, поняв, что дела очень плохи.

   Через полчаса желтое такси остановилось перед зданием аэропорта, возле самого входа было много народу, стояли припаркованные машины, кто-то ловил такси, другие же уезжали на автобусе, идущем в город. Он заплатил таксисту больше чем нужно, как и обещал. Попрощался, водитель пожелал ему удачного полета. Подхватив свои вещи в обе руки, поспешил внутрь здания. Сориентировался, в какую ему сторону идти, и направился к регистрации. За стойкой, подобной той что была в холле отеля, за которой стояли девушки одетые в белые рубашки с галстуком, и черной жилеткой сверху. Все они улыбчиво обслуживали подходящих пассажиров. Роман выбрал ту девушку, очередь к которой была самой маленькой. На часах было уже одиннадцать, и внутренний голос говорил ему что уже поздно, но он пытался отбросить все эти мысли, даже тогда, когда прозвучал женский голос в громкоговоритель – Закончилась посадка на международный рейс Нью-Йорк – Москва.

   Подошла его очередь.

– Здравствуйте, ваш билет, пожалуйста – спокойным голосом, проговорила работница аэропорта, скрывая удивление, из-за внешнего вида молодого парня, который сразу бросался в глаза.

   Он протянул ей свой билет, который вытащил из внутреннего кармана, со словами – Вот он, по всей видимости, я опоздал уже. Не знаю, как мне теперь быть.

– Сейчас проверим, не переживайте – губы, накрашенные красной помадой, растянулись в улыбке на милом лице девушки, от этого Роман немного успокоился.

   С минуту она что-то вбивала в компьютер, ничего не говоря. После подняла взгляд – Самолет уже на взлетной полосе, вы опоздали совсем немного. Но не расстраивайтесь, я посажу вас на ближайший рейс до Москвы. Вы потеряете всего часа три. Это ближайший рейс, как смотрите на это, он вас устраивает?

– Да, конечно же устраивает, спасибо вам.

– Это моя работа.

   Роман хоть и опоздал, но будто весь тот груз беспокойства, и переживания с самого того момента как понял что опаздывает, только что свалился с него, стало легче дышать.

   Еще немного повозившись, она дала ему посадочный талон, и указала куда дальше пройти. Он сдал свою сумку с вещами, рюкзак с ноутбуком оставил с собой. Прошел небольшую проверку, перед тем как зайти в зал ожидания. До посадки еще три часа, но он решил уже ждать там, и никуда не отлучаться, чтобы точно не пропустить его на этот раз.

   Досмотрели ручную кладь, просветили все тело в поисках запрещенных предметов, все было в полном порядке. Он немного нервничал, хоть и знал на все сто, что он чист. Но подобные проверки заставляли поволноваться, да и мысль что его могут отвести в специальную комнату для личного, и полного досмотра, где ему придется раздеваться догола, не давала покоя. Но все обошлось.

   Телефон по-прежнему нельзя было негде зарядить, а он обещал, что позвонит Кристине, своей супруге. Не хотел, чтобы она беспокоилась. Поэтому прошелся к ближайшему телефонному автомату, хоть эта штука и любит съедать деньги, но другого выхода не было.

   Он всунул туда свою карту виза, и набрал через код, домашний номер. Через пять гудков, когда он уже хотел бросать трубку, и пытаться дозвонится на сотовый, трубку на другом конце подняли – Алло – произнес женский голос.

– Привет дорогая – с улыбкой на лице произнес Роман.

– Дорогой это ты?

– Да

– Откуда ты звонишь? Я все утро до тебя не могу дозвониться, что с твоим телефоном?

– Ты не поверишь, мой телефон разрядился и я опоздал на свой рейс.

   После небольшой паузы, она пыталась это переосмыслить – И что теперь? Когда ты будешь в России?

– Меня посадят на другой рейс, он через три часа. Я уже сижу в зале ожидания.

– А так с тобой все в порядке?

– Ну конечно, не переживай, дома все расскажу. Ты можешь не ехать в аэропорт, я быстро доберусь на такси. Просто на три часа позже, чем планировал. Приготовь нам что-нибудь, я взял хорошего красного вина, какое ты любишь, и кое-что еще – радостно смеясь, сказал он.

– Хорошо, я жду тебя.

– Люблю тебя

– И я тебя – произнесла она, и положила трубку.

   На душе стало легче, так как смог поговорить с Кристиной. Скорей он сам больше волновался, за то, что она может переживать.

   Времени было полно, он пошел в туалет, чтобы привести себя в порядок, ведь утром не успел сделать даже этого.

   Оказавшись в уборной, перед зеркалом, сам ужаснулся от своего вида. Растрепанные волосы, и вывернутая наизнанку футболка. В голове пронеслись все события за последние два часа, как он с таким видом выбегал из номера, ехал в такси, и проходил регистрацию. Скинул пиджак и футболку, вывернул ее, и одел уже нормально. Теперь надпись AC/DC была видна ярко и отчетливо. Роман умылся, намочил волосы, и уложил их назад. Теперь его вид был намного лучше. В автомате взял себе чипсов, батончик шоколада, и капучино. Хотелось поскорей положить что-нибудь съесть, а то из-за рта шел неприятный запах. Он сидел и размышлял, что хорошо все закончилось, а ведь не могло быть этой проблемы и спешки, если бы вчера поставил заряжаться свой телефон. Да и можно было попросить работников отеля разбудить по телефону, но он был пьян и не сделал и этого. Хорошо, что ничего не сказали во время досмотра в аэропорту.

   Спустя два с половиной часа, в громкоговорители женщина объявила посадку на его рейс.

– На этот раз я не опоздаю – подумал он про себя, а на лице растянулась улыбка. Он взял свой рюкзак, и направился к месту, где производилась посадка. Подогнали большой трап, который вел прямиком от аэропорта, до самолета. Махина стояла неподвижно, на мгновение Роман остановился, чтобы насладиться этим видом, скоро этот монстр с крыльями окажется на высоте двенадцати километров над поверхностью океана. С левого бока красовалась большая надпись – Аэробус 321.

   Уже через десять минут Роман сидел на своем месте, возле окна в эконом классе. Через иллюминатор было видно крыло и двигатели на нем. Посадка закончилась. Капитан самолета пожелал всем хорошего полета. Крылатая громадина принялась разворачиваться и выезжать на взлетную полосу, набирая при этом скорость. Нос самолета задрался, следом и остальная часть оторвалась от земли и устремились вверх к облакам. При взлете закладывало уши. Роман, поглядывал в окно не отрывая взгляда от вида который открывался перед ним, с высоты птичьего полета Нью-Йорк был невероятно красив. Когда он летел сюда, ему не удалось всего этого увидеть, и не только из-за того, что сидел он не возле иллюминатора, но потому что была ночь.

   Сидящая слева от него пожилая женщина тоже краем глаза поглядывала туда, после того как они отдалились от города, и вид небоскребов сменили зеленые деревья, старушка вытащила какой-то журнал и принялась его разглядывать. Она слишком часто перелистывала страницы, отчего складывалось впечатление, что она не читает, а просто смотрит картинки.

   Когда самолет набрал нужную высоту, стюардессы начали разносить сосательные конфеты, и предлагать кофе, чай, и многое другое что было в их разъездной тележке.

   Высокие девушки, со стройными ногами, не успели дойти до него как самолет тряхануло с невероятной силой, Романа подбросило вверх но спасло только то, что он не расстегнул ремень после взлета. Старушку, имя которой он не знал, подкинуло выше его плеча, она приземлилась на пятую точку, ударившись носом о переднее кресло, и из ее носа хлынула кровь. Двух стюардесс подкинуло к потолку фюзеляжа, одна сумела каким-то чудом ухватиться за ручку кресла, отчего подлетели только ноги, и она свалилась на живот. Другая оторвалась полностью вместе с тележкой нагруженной едой, было видно как удар пришелся о голову, и ее тело бессознательно рухнуло, возможно в это время она уже была мертва. Тележка рухнула на головы сидящим пассажиров, брызги горячей воды расплескались в разные стороны, в салоне стоял дикий вопль и крик, с каждой минутой все нарастал. В заднем отсеке раздался громкий скрип металла, и самолет повело в правую сторону. Кто не был пристегнут, вылетели из своих сидений, с верхних отделов где включается свет, вывалились маски с кислородом. Роман попытался сгруппироваться, наклониться и прижаться к коленям, но трясло так сильно, что он не мог этого сделать. Раздался еще более сильный грохот и звук гнущегося металла. Он повернул голову, чтобы посмотреть на происходящее, но на мгновение увидел только голубое небо. Задняя часть полностью отвалилась, со всеми пассажирами. Сидящая возле него старушка, вылетела. Она не кричала, к этому времени она потеряла сознание, может она была уже мертва. Оставшуюся часть начало кружить и беспорядочно кидать в разные стороны. Что было не надежно закреплено, вылетало в огромную пробоину. Вырывало даже кресла с пассажирами. Роман не мог дышать, легкие сжимались, он так и не дотянулся до маски с кислородом. Крыло, которое было видно с его иллюминатора обломилось, и вместе с дымящимся двигателями осталось где-то позади, его понесло в другом направлении.

   Многие в этой части уже болтались пристегнутые в своих креслах как неживые куклы, бессознательные тела кидало в разные стороны. Он был один из последних кто находился в сознании до самого конца, до того момента пока остатки самолета, вместе с людьми не столкнулись с землей. Выжить в такой катастрофе не удалось никому…

   Кристина готовила картофель в духовке, шинковала овощи для салата, ждала мужа из командировки. Она сияла и улыбка не покидала ее лица, до того момента пока она не включила телевизор…

    Ветеран

   На дворе было девятое мая, солнце светила ярче обычного, было тепло. Казалось, в этот день все люди сияли, радовались жизни, и благодаря этому солнце становилось праздничным – заметил Сёма. Не припоминал он за свои четырнадцать малых лет, чтобы в этот день была плохая погода. Но у мальчишки не было настроения, родители подняли его с раннего утра, когда на дворе выходной. И заставили собираться в поездку.

– Давай дорогой, посмотри какой день, дедушка будит тебе очень рад – радостным голосом произнесла его мать, распахнув шторки, лучи втиснулись в его комнату.

– Я не хочу! Это так далеко. Может, в другой раз?

– Ты же знаешь, какой сегодня день и знаешь, что тебе не отвертеться – сказала она, стягивая одеяло.

– Да не хочу я быть там один, дед в праздник сидит у себя в комнате как обычно, и не выходит. Для него почему-то это не праздник вовсе.

– Ну, мы бы остались с радостью, но сможем с отцом подъехать только вечером – после ее слов, на лице Сёмы, появилось уныние.

– Работа как обычно?

– Как обычно – ответила она, скинув одеяло, чтобы он наверняка встал.

   Он не стал долго валяться, поднялся и оделся, не теряя времени, так как мать подгоняла каждые пять минут, а это было чересчур, иногда очень раздражала своей назойливостью.

   Уже через сорок минут, с момента как Сёма открыл глаза, он выходил из подъезда, где его ждал отец в машине. Под рукой был планшет, который он взял, чтобы ему не было скучно. Его подвезли до электрички, где он должен был пересесть, и отправится к деду.

   ***

   Всю дорогу Сёма просидел почти один в вагоне, большая часть народа была на праздничной площади. Уткнувшись носом в планшет, и регулярно тыкая пальцами по сенсорному экрану. Покинув электричку своей станции, прошел километр по асфальтированной дороге, на восток по главной улице. И свернул на проселочную, пыльную тропу. И уже через пятнадцать минут, он был у дома деда. Сёма хорошо знал дорогу, так как проделывал этот путь не первый раз. До этого всегда ездил с родителями, и выучил все наизусть.

   Подходя к калитке, начал лаять пес. Пока не увидел, и не учуял Сёму. После завилял хвостом.

– Привет, Малыш – произнес Сема, проходя через калитку, и теребя пса за ушами. Он своим шершавым языком начал облизывать его руку.

   Оглянувшись во дворе, заглянул на огород и в конечном счете убедился, что деда нет на улице.

– Эх, как обычно сидит в своей комнате – слегка разочарованно, подумал мальчишка.

   Он открыл дверь, ведущую в дом, она заскрипела. Она никогда не запиралась, только ночью, перед самым сном.

– Кто там? – раздался хриплый, прокуренный голос из глубины дома. В воздухе витал запах дыма. Сёме показалось, что тут все стены и мебель пропахли табаком.

– Дед, это Сёма – крикнул в ответ своим писклявым голосом мальчик, так громко, чтобы он его наверняка услышал.

   Сёма услышал шорох, и скрип кровати исходящий оттуда же, следом шоркающие шаги деда.

– Мой дорогой внучок, дай я тебя обниму – он нагнулся, слегка кашляя, в правой руке дымила папироса – Ты чего один опять?

– Один, они, как обычно заняты работой – приуныл Сёма.

– Я вижу, ты расстроен, ну им нужно зарабатывать, чтобы у вас были деньги, и ты не в чем не нуждался.

– Да знаю я. С праздником тебя, спасибо за победу тебе дедушка. Хоть ты мне никогда не рассказываешь, но я знаю, что ты прошел большой путь на войне.

– Не нужно меня поздравлять, ты же знаешь, я этого не люблю.

   Сёма пожал плечами – Ну все празднуют на площади – а на улицах, и дома почти никого.

– Они сами не знают что празднуют – ответил дед, развернувшись и направившись в свою комнату – Если голоден, бери в холодильнике что захочешь. Да Малыша накорми, ему всегда нравится, когда ты это делаешь. В сарае рыба сушеная висит, можешь брать, ездили недавно на рыбалку, наловили много, знаю, ты ее любишь – произнося последние слова, он окончательно скрылся в дальней комнате.

   Сёма налил молока себе, взяв банку, поделился с Малышом. Он вилял хвостом и не отрываясь лакал его. После прошелся по огороду, забрался на кучу сена, немного попрыгал на нем. Ему нравился вид, который открывался на двор и огород с этой огромной кучи. Зацепив немного сена, пошел в сарай, подманив корову. Она всегда была не против пожевать, а для Сёмы был шанс погладить ее да потрогать большой мокрый нос. Но спустя час, немного наскучило. Были бы друзья в деревне, может он и пошел к ним, но, так как жил в городе, знакомых тут не было. Ведь приезжал не так часто. Да и сегодня все празднуют девятое мая на площади. Поэтому решил вернуться в дом.

   Возвратился, тихо зашел внутрь, старался не шуметь, думая, что дед может отдыхать. Но тот сидел в своей темной комнате, свет был выключен, а шторы закрыты. Только сквозь слабую щель пробивалась полоса желтого света, и ложилась на ковер. Благодаря свету можно было разглядеть, как в воздухе витают множество пылинок. Дед сидел посреди комнаты, курил и смотрел в эту щель, погруженный в свои мысли, покачиваясь в кресле.

   Сёма зашел во тьму, и сел на кровать возле деда. В руке горел красный огонек от самокрутки, и к потолку поднимался дым.

– Извини, не заметил, как ты вошел, а то бы уже давно затушил. Старая привычка не дает покоя – произнес дед туша сигарету о пепельницу – Уже набегался?

– Да. Дед, можно задать тебе вопрос?

– Ну конечно, задавай, чего спрашиваешь.

– Что случилось? Почему в этот день ты всегда сидишь в своей комнате, не открывая даже штор. Когда ветераны, воевавшие с тобой, сейчас празднуют победу со всеми.

– Не знаю, поймешь ли ты. В этот день на меня обрушиваются все те воспоминания о войне, с большей силой. Я будто вновь переживаю все заново, и думается об этом в одиночестве лучше. Победа то победой, но какой ценой мы ее получили Сёма. Что вот вам в школе говорят о победе?

– Ну что мы отбили войска фашистов, и выиграли войну не дав захватить эти земли.

– В войне все намного запутанней. Каждая сторона считает, что они сражаются за правое дело. Мир так устроен, этого не изменить, и виноваты в этом сами люди. Многие фашисты просто следовали приказам своего вождя, и ничего с этим не могли сделать. Находились те, которые отказывались, но их тут же убивали. У нас было точно так же, нас заставляли убивать, и мы с этим не могли ничего поделать. А убивали кого? Таких же молодых парней, которые жили в других странах, и говорили на другом языке. Но все мы люди, и ничем не отличаемся. Столько смертей, из-за чужой власти.

– Был у меня друг, еще в самом начале войны, который после первого боя отказался участвовать в войне, и убивать. Потому что среди так называемых врагов, были молодые мальчишки, в глазах которых только страх. Они даже оружие не могли держать нормально. Как сейчас помню, за его отказ, его вывели из строя и расстреляли при всех, преподнося это как поучительный урок.

   Сёма затаив дыхание, вслушивался в слова деда, ему никогда не удавалось слышать подобного от него, и не от кого другого. Хоть мало что было понятно, но общую суть он смог уловить.

– Они сейчас выкрикивают, называя себя победителями. Вот ты Сёма, слышал, чтобы вам в школе, или еще где рассказывали о ветеранах, что ни будь плохое?

– Нет, только о фашистах. О вас говорили, что мы живем, так как сейчас, благодаря вам.

– Но ведь и среди нас, есть плохие люди. Если победили, еще не значит что мы хорошие. Мы также убивали и мирных не в чем не повинных жителей. Насиловали женщин, убивали безоружных, мародерствовали. Я тоже держал оружие, стрелял по приказу, и не горжусь этим, я не патриот – он говорил очень медленно, и голос его дрожал. Сделав небольшую паузу, под курил – Извини, что курю при тебе, не говори родителям.

– Ничего страшного дедушка.

– На парадах они демонстрируют военную мощь, танки, оружия и многое другое. Когда об этих машинах смерти лучше забыть. Самое страшное, что по приказу одного человека, все эти военные должны подчиниться и нападать на другую страну, и неважно, хочешь ты этого или нет. Никто не спросит о твоих взглядах на мир, о моральных принципах. А ведь мы все живем на одной земле, ну и что, что среди нас есть и узкоглазые, и с другим цветом кожи. Это не повод воевать, и кого-то принижать – Он достал старый потрепанный платок, и вытер глаза. Слез в темноте не было видно – Попался к нам в плен один парень, хорошо говорил на русском. Умолял, чтобы его не убивали. Он то и говорил, что его просто заставляли стрелять, если бы он этого не сделал, то его бы убили, за неподчинение. И он говорил правду, ведь у нас было то же самое. Мне было жалко, как и своих, так и их людей. Большая часть державших оружие делали это не по своей воли. Оружия становятся с каждым годом все мощнее, и я боюсь, что от него вновь кто-то пострадает, кому-то предстоит пережить то же, что пережили мы. Я не пожелаю такого никому. А с таким вооружением, люди поубивают друг друга, поубивают из-за денег, власти, и земель. В конечном итоге сотрут всех с лица земли. Поэтому мне очень тяжело Сёма.

– Но как же другие ветераны?

– Может, они наслаждаются, что это все закончено, пытаются жить дальше. Я принимаю все это близко к сердцу, и это оставило не заживший шрам на моем сердце. Зачем выходить, становясь при всем народе с орденами на груди. На которых говорится, что погибло множество, и не только людей державших оружие.

– Дед, а у тебя тоже есть такие же? И форма военная?

– Была Сёма. Уже очень давно, я все сжег и выкинул. Тебе наверно мало что понятно из всего сказанного, но запомни, что я тебе рассказал. И может через десять лет, ты поймешь, что я имел в виду. А сейчас хватит тут высиживать, пойдем кормить Буренку.

– Я ей сегодня немного давал сена.

– Ты молодец Сёма, сейчас мы накормим ее так, чтобы она наелась досыта – он взял мальчишку за руку, прихрамывая, с внуком вышли на улицу. Начинало вечереть.

    Хочу друга, которого смогу съесть

   Не знаю, с чего и начать. Мой психиатр, посоветовал мне писать, сказал, это поможет в моем лечении. Говорить в открытую мне давалось с трудом. Меня зовут Митя, одна только мама называла меня Дмитрием. Мне нравилось полное имя, я чувствовал себя старше, настоящим мужчиной. Ведь отца я не помню, он ушел от нас еще в раннем детстве. Вчера, сидя в своей камере, я долго думал, пытался вспомнить, когда у меня впервые появилось это желание.

   В детстве я обожал смотреть ужасы, в те годы их крутили по телевизору каждый вечер, и этот жанр набирал свои обороты, очень быстро. Был у меня друг, звали его Стас, с которым мы часто брали кассеты в прокат. Он был моим лучшим другом, и разделял мои интересы. На каждый Новый год, мы заказывали новые фильмы ужасов, и потом вдвоем смотрели. Тогда наверно я и стал задумываться об этом. Мне было десять, когда мне в голову пришла мысль. А каков же Стас на вкус? Было бы неплохо отрезать часть, и зажарить. Я бы сделал с его филейной частью то же, что мать делает с курицей. Я долго размышлял, если была бы такая возможность, как лучше сделать на сковороде, или в духовке? У матери всегда курица получалась по-разному. И там и там, она была по-своему вкусна. Стас был большим парнем для своего возраста. У него был лишний вес, порой мне казалось что если, отрезать кусочек, он и не заметит ничего.