Императрица по случаю

– Здравствуй, братец. Дамы, мое почтение.

– Вы не поздороваетесь с супругой, ваше высочество? – не удержалась я.

Ледяной взгляд переместился на меня:

– А почему это вас так волнует, ваше высочество?

– Потому, что меня учили правилам этикета, – ответила я, игнорируя толчки колена Александра.

– Ах, вот в чем дело. Ну, это мы исправим, дорогая невестка.

И Константин нарочито развязной походкой пошел вдоль стола, прикладываясь к рукам сначала сестер, а потом – Аннет. Та внезапно вскрикнула.

– Что случилось? – нахмурился император.

– Это от радости, батюшка, – ухмыльнулся Константин.

Следующей по очереди была я. И очень быстро поняла, отчего вскрикнула Аннет. Целуя мне одну руку, Константин исхитрился пребольно ущипнуть меня за другую. Вот же дрянь!

– Ах, братец, как я рада! – закричала я и одновременно с вывертом ущипнула Константина за туго обтянутую лосинами ляжку.

Тот взвыл не столько от боли, сколько от неожиданности. Александр хохотал, как безумный, августейшая же чета никак не могла взять в толк, что происходит.

– В чем дело, князь Константин? – повысил голос император.

– Она меня ущипнула, батюшка, – плаксиво отозвался тот.

– Княгиня Елизавета, что это на тебя нашло?

– Ничего, папенька. Великий князь Константин ущипнул сначала свою супругу, потом меня. Я решила, что так и полагается.

– То есть как – ущипнул?

– Больно, – огрызнулась я, начиная злиться. – Извольте полюбоваться.

И, спустив с плеч шаль, продемонстрировала свежий синяк.

– Уверена, что у Аннет таких отметин больше, – злорадно добавила я. – Только она из гордости молчит. А князь Константин пусть радуется, что я в него дохлой крысой не швырнула.

– Это еще что? – побагровел император.

– А то, папенька, что наш братец развлекается, стреляя в супругу крысами из игрушечных пушек. А она жаловаться боится, у него рука тяжелая.

– Это правда, князь Константин? – осведомился император.

– Да я же шутил, батюшка.

– Хороши шутки – до синяков. Так-то ты со своей супругой обращаешься. Да еще и беременную невестку обидел. Неделю посидишь в своей комнате на хлебе и воде под строгим караулом. А если и после этого не перестанешь безобразничать – зашлю в Сибирь, волков пересчитывать. Ты меня знаешь.

Великий князь Константин побледнел и бросился на колени перед императором.

– Простите, батюшка, бес попутал. Клянусь, пальцем не трону более.

– Так-то ты нас радуешь. Княгиня Елизавета в положении, а от тебя разве мыслимо потомства ожидать, коли ты так со своей супругой обходишься? А ты, княгиня Анна, почему молчала?

– Дозвольте, папенька, к родителям уехать, – дрожащими губами пролепетала Аннет. – Сил моих больше нет бояться, да муки терпеть.

Скандал в благородном семействе завершился сомнительным компромиссом: ежели великий князь Константин по-прежнему будет свою супругу обижать и пренебрегать супружеским долгом, то она уедет погостить к родителям, а он отправиться в противоположном направлении: сибирские остроги инспектировать. А отца, насколько я поняла, наш Костенька боялся до икоты, тем более что в любимчиках у матери он тоже не числился.

Когда мы принялись за кофе, Константин подсел к нам с Александром.

– А вы изменились, Лиза, – с некоторым даже уважением сказал он. – Вот уж никак не ожидал от вас получить такой отпор.

– У меня осложнение после болезни, – сухо сказала я. – Испортился характер. Если доведут, могу и поколотить.

– Восхитительно! Всегда мечтал о такой жене. А то княгиня Анна только пищит и плачет.

– Не переживайте, я дам ей несколько уроков самообороны. Может, тогда вы научитесь уважать и любить свою супругу.

– Саша, что это с ней? – обратился Константин к брату. – Не узнаю нашу кроткую мечтательницу-молчальницу.

– Людям свой свойственно меняться, особенно женщинам, – дипломатично ответил мой супруг. – Уверен, что когда наши сестры выйдут замуж, они тоже изменятся.

В этот момент в гостиной появился лакей и доложил:

– Курьеры из Австрии и Англии к его императорскому величеству. Уверяют, что дело срочное.

Павел Петрович резко поднялся с кресла, оставив кофе недопитым, и стремительно двинулся к выходу, бросив через плечо:

– Князья Александр и Константин, за мной.

Наши взгляды с императором на мгновение встретились и я поняла, что думали мы об одном и том же: Франция почти покончила с завоеванием Северной Африки и плотно взялась за европейских соседей.

Позже я узнала, что за несколько дней до появления курьеров Бонапарт был провозглашен первым консулом – пожизненно. А догадаться о том, чего хотели австрийцы и англичане от России было несложно: помощи. Россия практически всегда безотказно помогала всем своим союзникам. Но сейчас я была полна твердой решимости помешать очередной раз проехаться за российский счет.

Единственной потерей при этом было то, что в будущем не появиться картины «Переход Суворова через Альпы». Но, думаю, это небольшая плата со сохранение жизни нескольких десятков тысяч русских солдат.

Увы, как показало будущее, через Альпы Суворову все-таки пришлось переходить.

Глава восьмая. Политика – не женское дело?

Из истории я помнила, что в самом конце восемнадцатого века Франция тишком присоединила к себе Голландию под названием Батавской республики, а в Италии – Папскую область под названием Римской республики. Более того, заняла королевство Сардинии и начала проникновение на Балканы. Это уже были не почерпнутые из учебников знания: князь Адам Чарторыжский спешно покинул Сардинию и вновь объявился в России.

Швейцария подчинилась Франции под названием Гельветической республики, однако жители последней пришли в сильное волнение, некоторые кантоны восстали, а один попросил покровительства у Австрии и был занят 6-и тысячным австрийским отрядом.

С моей точки зрения, бОльшей глупости Австрия сделать не могла. Франция уже располагала внушительным войском, Наполеон одерживал победу за победой в Северной Африке и уже предоставил Конвенту план строительства Суэцкого канала, который лишил бы Англию монополии в области торговли с Индией. И шесть тысяч австрийцев, войска которой никогда не отличались особой храбростью, собрались противостоять этой военной мощи? Абсурд!

Примерно так я и высказалась, когда Александр поздней ночью пришел ко мне в спальню. Он выглядел сильно уставшим и как-то вяло реагировал на мои пламенные пассажи о том, что нужно послать ко всем чертям Англию вместе с Австрией.

– Душенька, император связан договором. А ты знаешь его представления о чести и достоинстве. Да фактически все уже решено: русские войска будут воевать против Франции в Италии и Голландии. Войсками в Италии определен командовать Суворов.

– Он же в ссылке и под опалой, – заметила я просто для того, чтобы поддержать разговор.

– Опала с него снята. Англия и Австрия настаивают, чтобы русскими войсками командовал именно Суворов. Император Франц Первый уже присвоил ему звание австрийского фельдмаршала.

Для меня это была оглушительная новость. Ничего подобного я в своей прошлой жизни не читала.

– И государь согласился?

– Без особого восторга. Мне кажется, Лизонька, он предпочел бы иметь в союзниках Бонапарта. Но обязательства…

– А если порвать эти обязательства и заключить новый договор с Францией?

– Вряд ли отец на это согласиться, – покачал головой Александр. – Ты же знаешь его взгляды на долг и честь.

– Тогда отложите свадьбу Александрин. Чует мое сердце, что австрияки опять учинят какую-нибудь подлость, государь все равно с ними порвет, а расплачиваться за это будет молодая эрцгерцогиня.

– Не забивала бы ты свою прелестную головку политикой, Лиз, – устало вздохнул Александр, стягивая ботфорты. – Достаточно того, что мне приходится этим заниматься. А с сегодняшнего дня придется уделять этому еще больше времени.

– Мы еще поговорим об этом, – уступила я. – Не о политике, а об Александрин. Меня беспокоит этот предполагаемый брак, она еще совсем девочка…

– Тебе было столько же, когда я на тебе женился, – сонно пробормотал Александр, поудобнее устраиваясь в постели. – Спокойной ночи, милая.

– Спокойной ночи, – пробормотала я.

Супруг уснул моментально, а ко мне сон не шел. Мешали мысли о том, что я вряд ли смогу убедить императора отказаться от союзнических обязательств. Конечно, этот союз все равно будет разорван, но… Но за две недели до этого великая княжна Александра будет обвенчана с эрцгерцогом Иосифом, братом австрийского короля. А потом уедет с ним за пределы России и скончается через несколько дней после родов.

Вот как это можно предотвратить, особенно учитывая тот факт, что жених и невеста были влюблены друг в друга?

Уже на рассвете меня осенила совершенно сумасшедшая идея: добиться, чтобы эрцгерцог, официально считавшийся еще и Палатином (королем) Венгрии, дал обязательство жить в своей резиденции именно там, и как можно реже появляться в Вене, желательно – без жены. Я помнила, что погубила Александру австрийская императрица, завидовавшая ее молодости и красоте. Отравить ее, что ли?

Ах, как же мне не хватало надежных, доверенных помощников! На шестом месяце беременности, одна, я вряд ли могла совершить что-нибудь путное. Разве что попытаться уговорить дражайшую матушку не отпускать Александру из России, по крайней мере, до тех пор, пока она не родит. А там видно будет.

С этим я, наконец, и заснула – за час до того, как Александру нужно было вставать и приступать к своим обязанностям престолонаследника. Та еще работа, скажу я вам. С ненормированным рабочим днем и полным отсутствием премиальных.

На следующий день я узнала, что император определенно склоняется к неуклонному выполнению своих союзнических обязательств. Обед на этот раз прошел в гробовом молчании: Павел Петрович, глубоко убежденный в том, что всю свою жизнь он посвящает благу родины, явно пытался понять, как гибель российских солдат за другие государства может этому самому благу поспособствовать.

Рождество тоже отметили как-то не слишком весело: княжны-невесты были поглощены приготовлениями к замужеству, старшие Великие князья сутками пропадали в императорском кабинете на бесконечных совещаниях, императрица с головой ушла в благотворительность, которой и без того отдавала большую часть своего времени. А я прислушивалась к первым толчкам своего ребенка и молила Бога о мальчике.

На Масленице Александр сделал мне щедрый, хотя и странный для других (если бы они о нем узнали) подарок. Он подобрал трех кавалергардов, безусловно умных и проницательных, и поручил им создать «Тайную службу». Работа их заключалась в том, чтобы прислушиваться и приглядываться к окружавшим их людям (мужчинам, разумеется) и отмечать малейшие признаки недовольства или грядущего заговора. Если бы им понадобились помощники, они вольны были сами их избирать, но вся ответственность ложилась исключительно на «трех мушкетеров», как я их про себя окрестила.

Моими (точнее, нашими с Александром) «глазами и ушами» стали Алексей Охотников, Николай Депрерадович и Иван Ершов. Все трое – с безупречными послужными списками и манерами, беззаветно преданные Великому князю Александру, равно как и государю-императору, тайно защищать которого вменялось им в обязанность.

Кстати сказать, кавалергардский полк был сформирован совсем недавно – 11 января 1799 года и первоначально насчитывал всего 189 человек. Но уже через год, 11 января 1800 года, корпус был переформирован в трехэскадронный Кавалергардский полк императорской гвардии.

Но это случилось позже. А пока верный своим увлечениям Павел Петрович учредил регулярный Кавалергардский корпус, как личную гвардейскую часть великого магистра ордена св. Иоанна Иерусалимского (каковым являлся сам Павел). В него входили только дворяне, награжденные за заслуги знаком Мальтийского креста.

Эта особенность отразилась и в форме Павловских кавалергардов, на красных супервестах которых красовались белые мальтийские кресты. Само же присвоенное в 1799 году кавалергардам обмундирование было белого цвета с красным и с серебром, по форме кирасир того времени, и с кирасирским же вооружением. Причем кавалергарды обыкновенно носили треугольные шляпы, но в торжественные дни надевали серебряные кирасы и серебряные же шишаки со страусовыми перьями.

Создавал корпус генерал-фельдмаршал граф Валентин Платонович Мусин-Пушкин, который и стал первым шефом кавалергардов.

В общем, я получила больше, чем хотела: мальтийских рыцарей русского происхождения в качестве своих информаторов и помощников. К этому времени я успела создать какое-то подобие собственного двора. До этого у нас с Александром был только гофмейстер придворного штата великого князя Александра Павловича, граф Николай Головин, назначенный императором Павлом в 1706 году. Но ни придворного штата, ни двора, как такового, не было: до моего появления в ее теле великая княгиня Елизавета дружила только со своей старшей фрейлиной, супругой графа Головина.

Эта замкнутость моей предшественницы доставила мне немало хлопот. Пришлось срочно набирать фрейлин: княжну Софью Голицину, графиню Анну Толстую, княжну Наталью Шаховскую, княжну Варвару Волконскую. Делала я выбор по рекомендации графини Головиной и ни разу об этом не пожалела, потому что в результате сложился небольшой кружок близких мне по духу людей.

Ну, а где фрейлины – там и музыка, и пение, и молодые люди, прошедшие строгий отбор у моего супруга. Три мои мушкетера совершенно органично вписались в атмосферу моего маленького двора, хотя бывали далеко не на всех вечерах. Зато великая княгиня Анна не пропускала ни единого вечера, да и днем мы с ней частенько прогуливались вместе: я уже нуждалась в опоре.

– Знала бы ты, как я тебе завидую, – со вздохом призналась мне во время одной из таких прогулок Аннет. – Муж на руках носит, пылинки сдувает, ребенок уже вовсю крутится, на свет просится… А я – соломенная вдова. Уж и не помню, когда муж со мной ласков был. Если такое вообще было.

– Почему ты не потребуешь развода? – в который раз удивилась я. – Ты молода, красива, здорова – найдешь себе хорошего мужа, пусть бы и не цесаревича, а герцога…

– Маменька запретила мне даже думать об этом, – всхлипнула Аннет.

– Твоя маменька?

– Нет. Государыня.

– Так поговори с государем, – предложила я. – Он вовсе не злой человек и чрезвычайно галантен по отношению к женщинам.

– Не знаю… Я его боюсь. Константин пригрозил мне, что если я пожалуюсь папеньке, изобьет меня до полусмерти.

– Тяжелый случай… – вздохнула я. – Знаешь, потерпи до моих родов. Потом я с папенькой приватно побеседую. Полагаю, меня князь Константин бить не будет.

– Но император… разгневается.

– Я сделаю так, что он разгневается на своего сына, – успокоила я ее.

Вроде бы мы гуляли вдвоем и вокруг никого не было, но в тот же вечер меня вызвали «на ковер» к государыне императрице.

Вообще-то с тех пор, как я забеременела, она относилась ко мне почти ласково. Нотаций, во всяком случае, не читала и губы не поджимала. Один только раз попробовала, когда я начала устраивать у себя «малые приемы», проще говоря, вечеринки. Это Марии Федоровне совсем не понравилось: все придворные должны были собираться только на ее приемах.

– Дочь моя, – холодно сказала она мне, вызвав в свой будуар, – вы, кажется. возомнили себя императрицей?

– Откуда такие мысли, маменька? – искренне изумилась я.

– Создали собственный двор…

– Вы называете «двором» десяток молодых людей, которые играют в шарады, поют и музицируют?

– Но вы и о политике говорите.

– А куда же от нее деваться, если Бонапарт всю Европу взбаламутил?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.