Юная Кармен

Аркадий Савельевич, несмотря на сорок два года от роду, оказался тяжелым на подъем. Поездкам на редакционном УАЗике по селам, полям, садам, виноградным плантациям, молочно-товарным фермам, свинарникам, кошарам и птичникам предпочитал кабинетный стиль работы. Информацию для публикаций черпал из справок, протоколов собраний и заседаний, которыми его снабжали заворготделом, инструктора райкома партии и специалисты райисполкома.

Даже Иванова, несмотря на большую занятость, связанную с правкой материалов, подготовленных сотрудниками и вычиткой полос (газета выходила 3 раза в неделю), в изредка выпадавшее свободное время, выезжала в села района, публиковала материалы на злободневные темы.

Поскольку замредактора почти постоянно находился в кабинете, то у него под рукой был телефонный аппарат, на номер которого чаще всего дозванивались настойчивые читатели. Заслышав зуммер аппарата, он поднимал трубку с рычага и степенно отвечал:

– Редакция, Спасеба у телефона.

На другом конце линии возникала пауза, потом с недоумением спрашивали:

– Уважаемый, за что вы меня благодарите?

– Фамилия у меня такая, – сообщал он спокойно, будто автоответчик, ибо и прежде приходилось сотни раз давать пояснения. Узнав об этом казусе, Полина Иннокентьевна посоветовала:

– Представляйтесь по имени-отчеству.

Он пытался запомнить фразу: «Редакция, Аркадий Савельевич слушает», но часто на звонки отвечал машинально: «Редакция, Спасеба у телефона» и бумерангом прилетал вопрос: «За что вы меня благодарите?»

Нет худа без добра, по району, как будто по «сарафанному радио», распространились слухи о том, что в редакции работают очень вежливые люди. Даже, не выслушав просьбы, жалобы читателей, заранее говорят спасибо».

После первой публикации А. Спасеба в редакцию поступило пять писем от бдительных читателей сталинской закалки, изучавших газету с использованием лупы. Они с возмущением сообщили, что в слове «спасибо», редакция проглядела две ошибки. Один из них, злорадствуя, рекомендовал, «коль пошла такая пляска, вместо слова «корова» писать карева. Мол, «вологодская карева… паровоз».

Чтобы предотвратить поток подобных упреков пришлось в короткой заметке «К сведению читателей» сообщить, что в редакции в должности заместителя редактора работает Аркадий Савельевич Спасеба.

Ожидания по части усиления творческого потенциала редакции Спасеба не оправдал. Ни сотрудники, ни читатели не дождались от него шедевров и перлов. В каком бы жанре, будь то статья, зарисовка, репортаж или фельетон, он не пытался преподнести материал, получались сухие косноязычные отчеты, протоколы с собраний и заседаний.

Цитаты из трудов Маркса, Энгельса, Ленина, Брежнева, материалов ХХ1V съезда и призывов ЦК КПСС составляли от 30 до 50 процентов содержания его творений. Более того, он постоянно упрекал коллег за то, что редко ссылаемся на труды классиков марксизма-ленинизма. К сожалению, практика прославления правящей партии до сих пор востребована.

Из жанров замредактора удавались лишь короткие заметки, отвечающие на вопросы: что, где, когда и кто?

Невольно вспомнился рассказ А.П. Чехова «Лошадиная фамилия». Фабула такова: измученный зубной болью генерал Булдеев по совету своего приказчика решил обратиться с депешей к знахарю, который без всяких лекарств заговаривает зубы, снимает боль.

Но приказчик забыл фамилию целителя, помнил лишь, что она связана с лошадьми. Вся прислуга генерала, в расчете на обещанную им премию, предлагала разные варианты лошадиной фамилии, но тщетно. Лишь когда зуб был удален врачом, не без его наводки, приказчик вспомнил злополучную фамилию Овсов. Бросился к Булдееву за премией, но тот сунул ему в лицо два кукиша.

Конечно, ситуация со Спасебой развивалась не столь драматически, а забавно. Стало понятно, что Аркадия Савельевича в ожидании вакансии на престижную, денежную должность, временно не по профилю устроили на вакантное место. Тяги к освоению азов журналистики, к литературному творчеству он не испытывал. По сути, сел не в свои сани, однотипными, словно под копирку, отчетами, показал профнепригодность. Проку от него оказалось немного и поэтому в коллективе облегченно вздохнули, когда через два месяца Спасебу по протекции заворготделом райкома партии назначили председателем профкома винзавода.

Впоследствии мне довелось брать у него интервью.

– А, а коллега, добро пожаловать, заходи! – радушно пригласил он в кабинет, намного роскошнее того, что занимал в редакции. Задумавшись, с грустью признался:

– Скучаю по газетной работе, но и здесь приходится трудиться и мозгами, и пером. Конечно, это не знаменитая «Массандра», не голицынские погреба с драгоценными винами. Но и здесь есть где развернуться, проявить свои интеллектуальные и организаторские таланты. Вместе с администрацией завода решаю вопросы о поощрении передовиков, обеспечении жильем, местами в детских садах, путевками в санатории и дома отдыха. От забот голова кругом идет. Толи было в редакции, пиши, пока есть настроение, и в ус не дуй. Тихая канцелярская работа, райское место.

– Почему же вы ушли из рая?

– Я – солдат партии, в окопах не отсиживаюсь куда она прикажет, туда иду. Приказы не обсуждаются, а исполняются. В военное время грозит трибунал.

Аркадий Савельевич указал на книжку полку с девизом: «Профсоюзы – школа коммунизма!»

– Читаю, обогащаюсь знаниями, верчусь, как белка в колесе: собрания, совещания, заседания и везде, как профсоюзный вожак, обязан толкать зажигательные речи

Запечатлев его ценные мысли, достижения и планы в блокноте, я поднялся из-за стола. Он жестом руки остановил:

–Надо блюсти традицию. Тебя же засмеют, если узнают, что побывал на заводе, ни в одном глазу. Вспомнили, что Максим Горький сказал о виноделах?

Изречение писателя я увидел на одном из плакатов на территории завода, записал в блокнот, чтобы процитировать в интервью, готов был ответить на вопрос, но Спасеба меня опередил, глядя в буклет о коллекции вин, прочитал::

– Великий советский писатель, посетивший 17 августа 1926 года винкомбинат «Массандра», в книге почетных гостей оставил запись: «Уехал сравнительно трезвым – только по недостатку времени. В вине всего больше – солнца. Да здравствуют люди, которые умеют делать вино и через него – вносить солнечную силу в души людей!» Вот и мы последуем его примеру. В отличие от буревестника революции, нам торопиться некуда. В дегустационном зале сейчас обновляю интерьер, поэтому пригубим в кабинете, как говорится, без отрыва от производства.

Рассмеялся удачной шутке, достал из серванта три бутылки марочного вина «Мускат», «Каберне», «Херес», «Кокур» и два хрустальных фужера Штопором ловко выдернул пробки. Наполнил фужеры напитком. Открыл коробку шоколадных конфет.

– Выпьем, чтобы не ржавели, а блистали наши перья! – провозгласил он тост, по-прежнему считая себя причастным к пишущей братии.

Вместе попробовали по сто граммов каждое из этих вин.

– Замечательный вкус, цвет, аромат, – оценил я.

– Да, чудесный букет. В моей коллекции для важных гостей разные марочные вина, десертные, крепленные и сухие, «Портвейн», «Мадера», «Изабелла», «Солнце в бокале», «Херес», особенно полезный для физической и творческой потенции – тоном искусного винодела сообщил он и предложил, – Может, примешь еще граммов сто-двести? В этом смысле мне импонируют французы, которые не отказывают себе в удовольствиях. Рекомендую «Каберне». Это ценный, стратегический напиток.

– Все вина ценны и полезны, если их употреблять в меру, то есть соблюдать культуру пития, – подтвердил я. – Но о том, что «Каберне» стратегический напиток, слышу впервые?

– Я тоже до того, как стать виноделом, не знал, – признался Аркадий Савельевич. – Верно, говорят: век живи – век учись. Виноделие сродни тонкому искусству, имеет многовековую историю, начиная с античности от мифического бога Диониса. Так вот «Каберне» способно выводить из организма стронций и другие радионуклиды. Его выдают физикам-ядерщикам и испытателям атомного оружия в качестве профилактики против лучевой болезни и лейкемии. Поэтому и называют стратегическим напитком.

– Нет, довольно, в другой раз попробую. Тем более, что не имею отношения к радиоактивным материалам, – отказался я от продолжения дегустации и, захмелев, весело произнес. – Спасибо вам за гостеприимство, товарищ Спасеба!

Оба дружно рассмеялись. Как сложилась карьера «винодела», мне неведомо, так как вскоре перешел на работу в бахчисарайскую районную газету. Насчет его перспектив сомнений и тревог не возникло. При наличии вежливой фамилии, деловых связей и протекции очередное «хлебное место» ему гарантировано. Тогда это было исключением, теперь стало типичным явлением, ибо все чаще дилетанты без конкуренции садятся не в свои сани.

В советский период случались такие забавные истории. Но в целом кадры на вакантные должности подбирались с учетом политических, деловых и моральных качеств претендентов. Лишь в редких случаях назначали карьеристов на принципах личной преданности, что ныне является приоритетным фактором.

Неудивительно, что на руководящих должностях много дилетантов-временщиков, не имеющих знаний, опыта и организаторских способностей. Потому, что они не выбраны на конкурсной основе, а назначенных по протекции влиятельных чиновников-работодателей. Значит, назначенец ответственен не перед гражданами, а перед своим благодетелем.

Перспектива такова, для одних, если есть протеже, независимо от результатов работы, повышение по службе, для других – в лучшем случае отставка без тяжелых последствий. В худшем, когда тылы не прикрыты, некому замолвить слово, то гарантирована путевка на нары за злоупотребление служебным положением. Чаще всего за «распилы», «откаты» и «заносы» – типичные элементы коррупции.

Чекисты из ФСБ и следователи из СК не дремлют. Отсюда устойчивая тенденция высокой текучести кадров и низкой результативности управления.

Демон с рогами

– Вам нужна сенсация? – этим вопросом председатель колхоза «Победа» Василий Ильич по телефону озадачил редактора районной газеты «Приазовская звезда».

– Сенсация? Конечно, а что случилось? – спросила Полина Иннокентьевна. – Установили рекорд по надоям молока, привесам, стрижке овец или иное приятное событие?

– Редкое событие, на молочно-товарную ферму забрел зубр.

– Зубр? Откуда ему взяться, ведь они живут в Беловежской Пуще, а в крымских лесах из крупных животных лишь олени и кабаны?

– Не знаю, откуда его занесло, буду разбираться, – признался председатель. – Интуиция мне подсказывает, что эта новость заинтересует читателей.

– Очень заинтересует, – подтвердила редактор. Не мешкая, пригласила меня, тогда еще молодого сотрудника, в кабинет.

– На ферме села Заветное объявился зубр. Поезжай, это по твоей части, – велела она

– Зубр? – удивился я. – Он же в Белоруссии обитает?

– В этом, как раз и сенсация. Возьми фотоаппарат и вперед! Подготовь репортаж в очередной номер. Имей в виду, что зубр – дикий зверь, близко не подходи, чтобы не поднял на рога или не забил копытами.

– Спасибо за инструктаж, – усмехнулся я.

Оседлав редакционный мотоцикл «Днепр» К-750, через полчаса я прибыл на МТФ села Заветное. У проходной меня встретил зоотехник Семен. По пути к силосохранилищу эмоционально поведал:

– Утром доярки мне сообщили, что на территорию через тыльную не огороженную часть проникло огромное животное. Одна из них предположила, что это як, вторая уверяла, что бизон, а третья доярка была убеждена, что тур. Телятница Варя договорилась до того, что это мамонт. Очень всех балагурка рассмешила.

– Эх, деревня Васильки! – сокрушался скотник Федор. – Где ты видела мамонта с рогами? У него, как у слона, бивни.

– Откуда ты знаешь, что бивни? – не сдавалась Варя.

– От верблюда, – ответил ей скотник. – В школьном учебнике по истории на картинке изображена охота первобытных дикарей с палками и булыжниками на мамонта. Нашим предкам захотелось мяса, вот и окружили животное со всех сторон. Все мамонты вымерли в ледниковый период. Ты еще назови этого быка динозавром.

–Назову, никто мне не запретит, – проявила строптивость телятница.

– Если ты такая упрямая, то назови его верблюдом, – не унимался Федор.

– Накось, выкуси! – Варя ловко свернула кукиш. – Не считай меня круглой дурой, верблюд горбатый, а у этого мамонта спина прямая, как у жеребца.

Зоотехник дословно, красочно передал мне разговор и продолжил:

– Когда сам увидел гостя, то сразу разрешил спор. Это оказался зубр. Намного крупнее и выше колхозного быка Самсона, поэтому за грозный вид дал ему кличку Демон.

Вскоре я увидел могучего зубра. Он находился вблизи силосохранилища и спокойно жевал силос, просыпанный из кормораздатчика. Массивная грудь, крупная голова с острыми рогами, красновато-бурая шерсть. Вдруг он оторвался от корма и угрожающе заревел.

Тут же, будто эхо, донесся глухой отзыв.

– Это бык Самсон подал голос, дал понять сопернику, что начеку, – пояснил Семен. В длинных помещениях со стойлами, молокопроводами и аппаратами машинного доения призывно замычали фуражные коровы.

– Зачем бык на ферме? Вы, что искусственное осеменение коров не практикуете? – с видом знатока племенного дела поинтересовался я.

– Обязательно практикуем, – отозвался зоотехник. – Самсон – породистый производитель тоже участвует в процесс, но со всем стадом управиться не может. И потом он поддерживает дисциплину, коровы должны знать, кто в стаде хозяин. Они без него, как скрипка без скрипача или гармонь без гармониста.

Мне понравилось его удачное сравнение, художественный образ мышления, присущий поэтам и прозаикам.

– Вам следовало бы заняться литературным творчеством, – посоветовал Семену.

– Пока недосуг, на моем попечении не только КРС, но свиньи и овцы.

– Почему зубр отбился от стада?

– Наверное, не поладил с вожаком, оказался слабее и вынужден был ретироваться, – ответил Семен. – Но и на ферме ему не избежать конкуренции с быком-производителем. Бугай очень ревнивый, упрямый и заносчивый, за своих коровушек постоит. Конечно, ему с Демоном тяжело тягаться, ведь они в разных весовых категориях, но характер у Самсона твердый. Стычек между ними, пока что не было, но внимательно наблюдают друг за другом, охраняют свою территорию. Зубр – губа не дура, возможно, в лесу, а потом в степи, пока путешествовал, оголодал, поближе к кормам пристроился. Василий Ильич размышляет, что делать с пришельцем, а, пока, велел мне наблюдать за его поведением.

Приблизиться на расстояние вытянутой руки, чтобы взять у Демона интервью, я, памятуя наставление редактора, не отважился. Зубр не привык к человеку, как корова или лошадь. Хотя и коровы бывают бодливые, а горячий конь норовит ударить копытом. Сделал несколько снимков и в очередном номере появился фоторепортаж «Демон на ферме».

Через пару суток после выхода номера газеты редактору снова позвонил председатель колхоза и запальчиво упрекнул:

– Эх, раздули сенсацию до небес, других, что ли нет для прессы тем!?

– А кто первым о зубре сообщил? – напомнила Полина Иннокентьевна.

– Было дело, сдуру не подумал о последствиях, – признался Василий Ильич. – Недаром говорят: век живи, век учись. Проявил легкомыслие, подвела бравада, тщеславие. Теперь не только жители окрестных, но и дальних сел из других совхозов и колхозов, на экскурсию, приезжают, чтобы поглазеть на Демона. Детям, школьникам разве откажешь, ферма превратилась в зоопарк, шум, гул, словно на ярмарке. Зоотехник Семен вынужден исполнять роль экскурсовода.

– Издержки популярности, – заметила редактор. – К ним надо относиться по-философски, хладнокровно и терпимо. Тем более, что факт о зубре достоверный, не подлежит опровержению.

– Да, факты – упрямая вещь, – согласился председатель и предложил. – Чтобы избавиться от зрителей, сообщите в газете, что на ферме обнаружен ящур, установлен карантин. Мы тем временем переведем зубра на машинно-тракторный парк в село Пчельники. Дело в том, что Демон очень нервирует бугая Самсона и коров, надои молока снизились. Не ровен час из передовиков соцсоревнования скатимся в отстающие. Вы же сами потом по указанию райкома партии подвергнете нас острой критике.

Вскоре объявление о карантине на ферме и изоляции зубра от посетителей было опубликовано. Демона перевели в бригаду механизаторов. Поскольку в редакцию приходили письма, продолжались телефонные звонки от читателей, озабоченных судьбой зубра, да и мне самому интересно было узнать о «герое» фоторепортажа, то я периодически звонил Семену.

Зоотехник сообщил, что зубр подружился с механизаторами, особенно с Захаром Маслюком. Тракторист подкармливает его, то кукурузой, то свеклой, так и приручил. Демон постоянно сопровождает его в поле. Тот, сидя за рычагами, пашет, а зубр, как бдительный контролер или землемер, шагает рядом. Похоже на то, что Захар осознал глубокий смысл изречения писателя Антуан Сент Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили».

От села в село прокатилась весть о новой дислокации зубра. Вскоре тракторный стан в Пчельниках превратился в место для паломников, любителей экзотики. Впоследствии от Семена я узнал, что вопрос о судьбе животного решался на правлении колхоза. Маслюк собирался взять Демона на свое подворье, но супруга Настя воспротивилась, поставила вопрос ребром: я или зубр?

– Он же, как слон, его не прокормишь, – гудела ему в уши благоверная. – Это тебе ни коза и овца с «горошинами», такую кучу среди двора навалит, что хоть противогазы надевай. Все подворье загадит, перед соседями стыдно будет. Появится гора навоза, куда ты его денешь? Ты об этом своей тыквой подумал?

– Тоже мне, нашла проблему, – возразил Маслюк. – Навоз – на огород и сад. Отличное удобрение. Овощи и фрукты созреют крупные и вкусные, ого-го!

– Зубру потребуется самка, – выложила Настя очередной аргумент. – Взыграют гормоны и того гляди, взбесится. Ради твоей забавы, не хочу рисковать здоровьем и жизнью.

– Опасаешься, что он на тебя полезет, чтобы покрыть? – уязвил ее Захар.

– Черт знает, что в его рогатой голове? – на полном серьезе отозвалась она.

– Эх, Настя, не фантазируй, не нагоняй на себя страхи, Демон покладистый, не причинит вреда.

– Только посмей привести его во двор, то я, я, – она запнулась, не находя подходящего решения.

– Что, ты, не доводи себя до истерики, – подлил Захар масло в огонь.

– Уйду к Ивану Реброву, – сорвалось у супруги с губ.

– А-а, вот оно что, первая школьная любовь не дает покоя, – взыграло в нем чувство ревности. – Наверное, до сих пор бегаешь к нему на сеновал. Узнаю, обоих из ружья порешу.

Зная крутой нрав Захара, Настя благоразумно промолчала, чтобы в очередной раз острая коса не нашла на твердый камень. Она внушала себе мысли о том, что любовь без ссоры, что суп без соли: бьет, значит любит. Если бы проявил равнодушие, то пальцем бы не пошевелил. А он после ссоры переживает, не находит себе места, не может скрыть своих бурных, горячих эмоций, значит, не хочет ее потерять.

Если бы, даже Настя и согласилась с супругом, то вряд ли бы отдали зубра, ведь он – казенная собственность. В личном хозяйстве его содержать накладно. Другое дело корова, коза, свинья или овца, от которых молоко, мясо, сало и шерсть. А от Демона, какой прок? Разве что, ради привязанности, жалости и спортивного интереса. Суровой жене Захар не стал перечить.

На правлении долго спорили, что делать с зубром? Так как его транспортировать сложно, на платформу не погрузишь, то многие предлагали поручить двоим скотникам, чтобы отогнали Демона в Старокрымский лес к сородичам.

«Где гарантии, что он не возвратится, притом не один, а с подругой? – возразил Василий Ильич и, указав взглядом вверх, сообщил. – Принято решение, объявить, что зубр заболел ящуром и поэтому подлежит ликвидации».

Роковым оказалось для зубра путешествие в село. Маслюк, надо отдать ему должное, до последнего дня ухаживал за верным другом. В бригаде устроил поминки по Демону, накрыл «поляну» для механизаторов. Финал этой истории и в моей душе оставил осадок, чувство вины за то, что сообщив о зубре в прессе, привлек повышенное внимание читателей, пожелавших воочию увидеть лесного гостя, что создало для правления колхоза лишние хлопоты.

Рассудив здраво, могли бы устроить в колхозе небольшой зоопарк, поместив туда зубра, верблюда, ламу и других экзотических животных. Схватило бы средств на содержание за счет посетителей. Но в ту пору такая предприимчивость не поощрялась, считалась пережитком прошлого, проявлением буржуазной психологии. Ныне ушлые дельцы водили бы за мзду и слона, как в басне Крылова, и зубра по улицам. Но тогда Демон стал жертвой доверчивости к людям.

P.S. Из истории известно, что были три попытки переселения зубров в леса Крымского полуострова: первая – в 1913, вторая – в 1937 и третья – в 1972 году (очевидно, Демон из того племени) и все они не увенчались успехом. Некоторых животных уничтожили браконьеры, а тех, что сохранились, в 1980 году переселили в Херсонскую область, где для них больше простора и меньше встреч с человеком. Впоследствии эксперименты с переселением зубров из Белоруссии в Крым не проводились.

Что написано пером…

Редактор районной газеты «Слава труду» Юрий Павлович Чернов первым из сотрудников спозаранку приходил в редакцию, размещенную на третьем этаже здания. На двух нижних этажах находилась типография. По пути в кабинет он взял в типографии несколько свежих, пахнущих краской, экземпляров.

– Тираж уже отправлен? – поинтересовался у вахтера.

– Да, погрузили в почтовый пикап, – ответил тот.

Юрий Павлович пребывал в приподнятом настроении, так как ему в статусе делегата предстояло участвовать в районной отчетно-выборной партийной конференции. Поэтому накануне он посетил парикмахерскую, постригся, побрился, почувствовал приток свежих сил. Утром, перед тем, как отправиться на работу облачился в новый стального цвета костюм с ромбиком о высшем образовании, депутатским значком и юбилейными медалями, в том числе за доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина. Заботливая супруга повязала шелковый галстук и пожелала удачи:

– Ни пуха, ни пера!

– К черту! – ответил он, с теплотой вспомнив студенческие ритуалы и обычаи. Однако, с юмором добавил:

– Пух мне вроде бы ни к чему, не из семейства пернатых, а вот перо – главное оружие журналиста, всегда в боевой готовности.

По традиции номера газеты, посвященные событиям, отмеченным красными датами календаря, таким, как День международной солидарности трудящихся – 1 Мая, а также День победы над немецко-фашистскими захватчиками – 9 Мая, очередная годовщина Великой Октябрьской социалистической революции – 7 ноября, печатались в красно-черном цвете. Исключение составляли новогодний и праздничный женский номера, частично напечатанные в голубоватом или зеленом цветах. Для этого полиграфистам, работавшим на машинах плоской печати, следуя технологии, приходилось несколько раз пропускать тираж через чрево машины. Впоследствии на втором этаже типографии была установлена машина для офсетной печати.

Войдя в кабинет, расположившись в кресле за письменным столом, Чернов взглянул на первую страницу газеты и замер, будто манекен. Сверху над названием издания крупным шрифтом «агат» красным цветом напечатано: «Пламеннный привет делегатам районной партийной конференции!»

«Откуда вылезла третья буква н? – вопрос острой занозой застрял в сознании. – Эх, недоглядел. Наверное, глаз от усталости замылились. Куда смотрела корректор? Как я мог, перед тем, как подписать номер в печать и свет, проглядеть эту простую ошибку? Придется, кроме корректора назначать «свежую голову», чтобы отлавливал «блох».

«Блохами» редактор называл мелкие грамматические и пунктуальные ошибки, в том числе наличие или отсутствие точек, двоеточий, тире, дефисов, кавычек, скобок, а «свежей головой» – зоркого и опытного филолога, который бы замечал и устранял вездесущих и досадливых «блох».

«Пожалуй, скандала и вызова на «ковер» не избежать, – продолжил он размышлять над ситуацией, – Хуже того, на конференции предстоят выборы членов бюро и райкома партии, в том числе секретарей, заведующих отделами и назначение редактора газеты. Эх, не было хлопот, купила баба порося. Так и с этим лозунгом грядут неприятности. Что же делать?

Газета уже поступили в райком партии, к секретарю по идеологии, к заведующему отделом пропаганды и агитации, не говоря уже о первом секретаре. На изъятие тиража, исправление ошибки нет времени. Более восемнадцати тысяч экземпляров разошлись по почтовым отделениям города, поселков и сел».

В ожидании звонка из райкома, редактор с тревогой смотрел на телефонный аппарат черного цвета. «Сейчас они заняты подготовкой к партконференции, еще не обратили внимания на ошибку, – предположил Юрий Павлович. – Может самому позвонить куратору Анатолию Васильевичу, объяснить, мол, из-за суеты недоглядел, готов покаяться? Нет, не годится паниковать, раньше времени будоражить начальство. Есть риск, что инициатива выйдет боком. Следует сохранять спокойствие, авось, обойдется без взбучки. Хотя такой «ляп» сразу бросается в глаза. Крутой разговор неизбежен».