Слишком живые звёзды

Пёс вновь лизнул жирную ладонь, но теперь более осторожно, глядя на стоящего перед ним человека и чуть наклонив голову набок, будто что-то спрашивая. Две пары карих глаз смотрели друг на друга в молчаливом разговоре, находя лишь собственное отражение в чужих зрачках. Пёс уселся на задние лапы и открыл пасть, высунув язык наружу. Женя не знал, что означает этот жест, но интуитивно почувствовал, что подступающая из темноты опасность исчезла, растворившись в лучах вдруг вспыхнувшего света.

Он аккуратно, с лёгким страхом протянул необлизанную руку и положил её на голову собаке. Готовый в любой момент рвануть с места, Женя начал почёсывать кожу за стоящим ушком, и ему показалось, что уголки губ пса чуть приподнялись. Да, он и вправду расплылся в улыбке, и что было поразительнее всего – она появилась не только на губах, но и в глазах.

Оказывается, собаки умеют улыбаться.

Женя чуть наклонился и тихо проговорил:

– Всё хорошо? – спрашивал он больше себя, но ему всё равно ответили радостным причмокиванием. – Ты не хочешь меня съесть, дружище? – После последнего слова хвост завилял ещё сильнее, а голова мигом приподнялась выше. – Слушай, если это такой хитрый ход, то я не куплюсь. – Но карие глаза говорили об обратном и сияли искренностью, так что все опасения разом отпали. – Ладно… Ты, наверное, есть хочешь, да? – Ответом ему послужило громкое урчание живота под чёрной шерстью. – Понял, принял, обработал. Я тогда сейчас пойду схожу за ранцем, а ты постарайся не откусить мне зад, договорились?

Он выпрямился и зашагал в сторону мата, не переставая следить за мирно сидящим псом. Добравшись до рюкзака, подобрал его и достал сырокопчёную колбасу. Порвал зубами упаковку, снял её и откусил головку, так как там была пищевая верёвка на самой верхушке. Пищевая, не пищевая – всё равно ей можно подавиться, поэтому лучше было её и не давать.

Овчарка внимательно следила за каждым его действием, но не уходила с места, а покорно сидела и продолжала ждать. Женя вернулся к ней и вдруг заметил, что глаза у неё совсем не карие, а более оранжевые – цвета хорошего коньяка. Они отдавали слабые блики искусственных лучей и поражали своей ясностью, своей открытостью. Ни у одного человека не было таких глаз. Они не скрывались под призмой лжи и не прятались под вечной маской, нет, наоборот – в них ярким огнём горели самые настоящие чувства, что не боялись показать себя миру. Искренность сияла в глубинах этих зрачков, и в подлинности её сомневаться не приходилось – в это верилось сердцем, и вера эта не обманывала.

Оно чувствовалось глубоко внутри. Там, где сидит наше настоящее «Я».

– Будешь? – В ответ Женя услышал бодрое причмокивание. – Хотя, чего я спрашиваю? Конечно, ты будешь. Только подожди чуть-чуть. – Он поднял колено и разломал об него колбасу, после чего одну из частей протянул псу. – И из чего эта колбаса? Я даю тебе пока что только половинку. Но это не потому, что я жадина, – оранжево-карие глаза с интересом наблюдали за ним, а ушки, казалось, навострились ещё больше, – а чтобы ты не подавился одним большим куском. Как прикончишь первую часть, я дам тебе вторую, лады?

Челюсти аккуратно сомкнулись на желанной вкуснятине, и вскоре лапы быстренько зашагали к лежавшему мату. Пёс улёгся на нём, и, уместив половину колбаски меж лап, принялся за неё со всей любовью.

Женя сел на пол, облокотившись о стену, и не стал мешать праздной трапезе, а лишь наблюдал. Сам пару раз откусил ворованного мяса, и его желудок благодарно заурчал. Всё-таки пёс был псом, а не собакой, и чтобы понять это, хватало даже детских знаний в биологии. Чёрный красавец, чья шерсть мягко переливалась на ярком свету, поедал свой деликатес, не понимая, насколько красив он в этом, казалось бы, обычном процессе.

– Тебе нужно имя, зверюга. – Вытянутая морда на миг посмотрела на него и вновь сконцентрировалась на самом вкусном. – Как же тебя назвать-то, а? – Женя опустил голову и положил руки на согнутые колени. К нему вновь возвращалась сонливость, и он совершенно был не против неё – пусть смыкает глаза и расслабляет мышцы. Отчего-то в нём зародилась уверенность, что он находится в безопасности. И здесь не нужно быть великим аналитиком, чтобы понять, что на это, скорее всего, повлияло появление пса. Может, они подружатся, а может, всё закончится простым пожиранием его еды, но хоть как-нибудь назвать забредшего гостя надо.

И тут пришло озарение.

– Рекс? – Женя сам же понял, что сказал. – О Господи, нет, слишком банально. Ты заслуживаешь имени получше. Какое-нибудь звучное и краткое. Что-то наподобие «Рекса», но гораздо лучше. Что-то оригинальное, понимаешь?

Пёс закончил с первым куском и с наслаждением прошёлся языком по острым зубам. Широко зевнув, он встал и приблизился к Жене, но не выхватил колбасу у него из рук, а сел прямо перед ним.

Лёгкий смешок удивления вырвался из его груди:

– Чего тебе? Вкусняшку? – Он поднял руку со вторым куском, но стройный красавец из породы немецких овчарок продолжал смотреть на него, не обращая внимания на соблазняющий голод запах. – Не хочешь, что ли? – Ответом послужили молчание и пристальный, внимательный взгляд, проникающий глубоко в душу. – Эй, ты чего? Подсказать мне что-то хочешь?

Пёс встал и медленно подошёл к сидящему человеку практически вплотную. Их головы располагались на одной высоте, и он своей мягко упёрся в крепкое плечо, после чего вновь посмотрел в лицо юноши.

И внезапная вспышка света озарила сознание Жени, ослепив его собственной простотой.

На него смотрели оранжевые, именно оранжевые глаза, ярко выделяющиеся на чёрном поле коротко подстриженной шерсти. Их радужка переливалась цветом светлой меди, поражая своей глубиной и красотой. Ни у одной собаки на свете не было таких глаз, какие были у…

– …Рэнджа. – Он прошептал это имя, но тут же повторил его громче, взяв голову нового друга в ладони. – Тебя зовут Рэндж. От английского orange, прям как твои глаза! – В приливе радости Женя потрепал стоячие ушки Рэнджа и искренне засмеялся. – Точно, братишка. Ты же этим и выделяешься! Как тебе?

Шершавый язык дружелюбно лизнул его по лицу и через секунду ещё раз, обслюнявив все щёки.

– Эй, фу, ты зубы не чистил! Хватит меня облизывать, Рэндж! Возьми лучше колбасу и иди пое… – но язык уже успел залезть ему в рот и прервать речь. – Фу, Господи! Ты что делаешь?! Я в любовники не записывался!

Ему ответили бодрым лаем, после чего забрали вторую половину недоеденного деликатеса. Чёрный красавец, только что получивший новое имя, подбежал к мату и принялся за своё любимое дело, время от времени поглядывая на новоиспечённого хозяина. Через пару минут он принёс оставшийся кусок колбасы, зажатый меж зубов, и мягко боднул головой человеческое плечо.

– Это ты мне? – Женя взял оставленный ему кусочек и с нескрываемым удивлением посмотрел на своего четырёхногого друга. – Ну ты молодец, красавчик! Покрыл тут всё слюнями и решил меня угостить? – Увидев слабый призрак вины в оранжевых глазах, он добродушно рассмеялся и начал поглаживать шерсть на мускулистой шее. – Спасибо, Рэндж. Я ведь тоже проголодался, пока ты пугал меня до усрачки.

Он доел колбасу и встал на ноги. Подошёл к матрасу и, уперев руки в бока, произнёс:

– Ну ты, конечно, засранец, Рэндж. Ты нахрена это всё разбросал, а? – Вскрытый ранец мусором валялся на полу, пока все остальные припасы были разбросаны вокруг него. Сзади послышался почти бесшумный топот мягеньких подушечек по паркету, и вскоре Рэндж сел перед Женей, демонстративно высунув язык наружу. Карие глаза непонимающе вглядывались в оранжевые и только потом широко раскрылись от осознания. – Ты пить хочешь, что ли? – Краткий «гав» послужил ему ответом, и Женя удовлетворённо кивнул. – Хорошо, понял, сейчас тебе достанем водички.

Он поднял ранец, запустил туда руку и, нащупав бутылку обычной воды, достал её. Открутил крышечку и стал оглядывать зал гимнастики.

– Слушай, тебе же миска нужна, да? Ну или что-то наподобие, ты же так не выпьешь. – Наконец его взгляд зацепился за небольшой фиолетовый тазик в углу зала, который был нужен бог знает зачем. Подойдя к нему и взяв за краешек, Женя вернулся к покорно ждущему Рэнджу и вылил ему полностью всю бутылку. – Это ты удачно в гости зашёл. Хотел меня сожрать, а в итоге тебе и бекончика дали, и колбаски, так ещё и напоили. У тебя случайно в роду евреев не было?

Но Рэндж не ответил, а тут же начал лакать языком воду, жадно проглатывая её.

– Надо будет взять книгу про чёрных овчарок. А то я про тебя вообще ничего не знаю. Ну, кроме того, что ты любишь пугать людей до инфаркта. – Справился он со всем быстро, так что пришлось достать и вылить вторую бутылку. – Какой план действий, дружище? Смотри, я предлагаю такой: после тебя есть и пить буду уже я, а потом мы ляжем на мат, если уместимся вдвоём, и проспим до утра. Как тебе идея, а?

В здании потух свет, и всё резко погрузилось во тьму.

– Охрененная идея…

***

В то же время в одном из салонов красоты также потух свет, но никто этого не заметил. Даже спящая в углу девушка со светло-русыми волосами, скрывающими лицо. Её сон был тревожным, а тело постоянно содрогалось резкими движениями. Кисти натуго перевязали бинтами, что уже успели впитать в себя выходившую наружу кровь.

Девушка плакала. Крупные слёзы катились по её щекам и падали на холодный кафель, на котором она и лежала. Окровавленные ладони иногда что-то сжимали в воздухе, пытались поймать, но всё безрезультатно. Её колени прижались к груди, совсем как у ребёнка, которому снится страшный сон.

Над девушкой, на стене под информационным стендом, маленькими красными буквами, с ручейками потёков крови на концах, было выведено одно единственное слово:

МИША

Глава 23

Обнажённая телом, обнажённая в мыслях

– Проснулась?

Влада медленно открыла глаза и сделала глубокий вдох. Воздух пах чем-то странным, чем-то горьким, заставляющим лёгкие чуть съёживаться. Это был запах хлора, и как только она это поняла, до неё донеслись звуки журчания воды, что навевали мысли о каком-нибудь озере в самой глубинке.

– Эй, красавица, ты ещё жива?

Влада повернула голову в сторону мужского голоса и услышала, как заскрипели шейные суставы. Справа от неё сидел крупный мужчина средних лет, который явно годился ей в отцы. Его широкое лицо с чётко выраженными скулами освещали ласковые лучи утреннего солнца. Слегка закрученные пряди волос на чёлке переливались проглядывающей сединой и оставшейся нетронутой чернотой брюнета. Небритая щетина мелкими снежинками покрыла щёки и подбородок. Лёгкие сеточки морщинок виднелись у самых краешков глаз, и глаза эти были невероятно ясными и проницательными. Их радужка светилась яркой голубизной чистого неба. Такие глаза у молодого юноши запросто могли свести с ума большинство девчонок, а если в них ещё и играла озорная улыбка, тогда у прекрасной половины человечества точно не оставалось шансов.

– Я Джонни. – Мужчина протянул волосатую руку, и уголки его губ тут же приподнялись вверх.

Они находились в аквапарке, под огромным стеклянным куполом, выступающим в роли потолка и открывающим вид на улицу. Влада была укутана в одеяло с головой, оставшаяся лишь в своём простом хлопчатобумажном нижнем белье. Она лежала на дешёвом матрасе около спуска в сам бассейн, но его преграждал сам мужчина, не давая ей упасть в воду. Он сидел рядом, засучив рукава клетчатой рубашки, что была на нём, и с расстёгнутыми верхними пуговицами, открывающими вид на кучерявые седые волосы на груди.

– Не хочешь здороваться? Понимаю. – Мужчина убрал руку и вновь повернулся к бассейну, продолжив копаться в спортивной сумке. – Я нашёл тебя на заправке, окровавленную и почти умершую. Ты знаешь, кого мне напоминала? Огромный такой мешок из-под картошки, испачканный тёмно-бордовой грязью. – Он засмеялся, и Влада увидела, как затряслась его спина. – Ты кажешься такой лёгенькой, а как возьмёшь на руки, сразу начинаешь валиться с ног. Ах да, кстати, – он посмотрел на неё через плечо и махнул рукой вправо, – вся твоя одежда вон там. Не волнуйся – постирана, всё пучком. Слава Всевышнему, стиральные машины на тот момент ещё работали, поэтому не пришлось мучать свои нежные ручки. – Он вновь засмеялся. Искренно и непринуждённо – так, как смеётся человек, внезапно вспомнивший хороший анекдот. – Прости, милая, мне пришлось раздеть тебя. Был как в музее: смотрел, но не трогал. Вёл себя как истинный джентльмен. Откопал кое-где матрас с одеялом и завернул тебя в него сразу после того, как промыл все раны и обработал их. Вода в душевых до сих пор включается, поэтому, если хочешь, можешь пойти сполоснуться.

Влада хотела откинуть одеяло и встать, но вспомнила, что находится в одном белье, а напротив неё сидит незнакомый мужчина, пусть и видевший маркировку её трусиков. Вместо этого она приподнялась на одном локте, невольно показав белую лямку небольшого бюстгальтера. Голос прозвучал совсем сонно и слабо, когда она спросила:

– Кто вы?

Голубые глаза мужчины удивлённо посмотрели на неё, после чего раздался лёгкий смешок.

– Я же сказал, я Джонни. Спас тебя на заправке и притащил сюда, в аквапарк. Только не заставляй меня думать, что у тебя проблемы с памятью, красавица.

Влада тупо уставилась на его безупречно чистые кроссовки, пока мозг её пытался прийти в себя. Сознание было покрыто сплошным туманом. Пробираться сквозь него казалось невероятно трудным. Мир всё ещё плавал в невидимых реках, и контуры его расходились друг с другом, запутывая разум ещё сильнее. Мерное гудение в центре головы слегка потухло, когда до ушей дошёл переливчатый, даже слегка приятный смех:

– Всё никак не можешь ото сна отойти? – Их взгляды встретились, и когда это произошло, на небритом лице расплылась тёплая улыбка. – Ну да, ты долго дрыхла. Проспала больше суток и до сих пор в спящую красавицу играешь. Я бы, конечно, мог тебя и поцеловать, но уж очень…

– Что произошло?

Мужчина, представившийся Джонни (Джонни? Что за странное имя?), застегнул молнию спортивной сумки и встал на ноги. Посмотрев на Владу сверху вниз, он произнёс:

– Давай ты сначала оденешься, и тогда я тебе всё расскажу. А то вести беседу с кульком одеяла я не особо хочу. Подглядывать не буду, честно, обещаю. Смотри. – Он отвернулся и театрально закрыл глаза, прижав ладони к лицу. – Можешь не стесняться, мой затылок ничего мне не расскажет. А если и попробует, то я дам ему по роже.

Лёгкая смешинка вырвалась из её груди, заставив улыбнуться. Но лишь на миг. Всё же это был чужой человек, от которого можно ожидать всё что угодно и даже больше. Следует быть с ним осторожной, ведь кто знает, что у него в голове?

Убедившись, что он не смотрит, Влада откинула одеяло и встала, выпрямившись во весь рост.

Занавес пепельно-русых волос застелил собой всю спину, скрыв её наготу от чужих глаз. По узким, ничем не прикрытым бёдрам скользнули ласковые лучи утреннего солнца. Силуэт худенькой девушки чётко выделялся на фоне сияющего солнца, которое лишь подчёркивало изящество её тела. Босые ступни шли по бледно-голубому кафелю, пока в нескольких сантиметрах от них плескалась прохладная вода. И как осторожно, даже слегка стеснительно она приливала к бортикам самого бассейна. Будто флиртовала с ним, временами приближаясь и отдаляясь.

Влада подошла к аккуратно сложенной одежде, находящейся на краю белой скамейки, и взглянула на… Джонни. Да, именно так его и зовут. Он, как и обещал, повернулся к ней спиной и не подглядывал. Его клетчатая рубашка была наполовину заправлена в штаны и наполовину – высунута наружу. Он имел крупную мужскую фигуру: широкие плечи и медвежий, по-настоящему мощный торс, крепкая шея, длинные ноги и… да, всё же глаза зацепились за это – упругие ягодицы, очертания которых проглядывали сквозь тёмную ткань. Если этот мужчина и хотел что-то с ней сделать, тягаться с ним просто бессмысленно – у неё не было никаких шансов против такой громадины. А если им движут благие намерения, тогда он ей всё расскажет: что произошло и почему они тут оказались.

Влада взяла в руки жёлтый квадратик, и под её пальцами он расправился в чистую футболку, рассчитанную как раз на её размер. Держа футболку в руках, она громко произнесла:

– У меня была другая футболка, не жёлтая!

После небольшой паузы до ушей донёсся голос Джонни. Приятный голос Джонни…

– Да, я ту выкинул. Ты прости, но она была совсем никакая. Полностью разорванная и больше похожая на тряпку. Розовенькая, да?

– Да.

– Ну, она в мусорке. Ей разве что полы бы мыть, а не на себе носить, поэтому я и купил… ну, не совсем купил, но нашёл в магазине такую вот футболочку. Взял самую лучшую. Выбирал на свой вкус, так что прости, если будет ужасно.

Но она не была ужасной. Обычной – да, но не ужасной. Влада надела её на себя, вытащив волосы наружу. Мягкая ткань цвета солнечного диска приятно ощущалась всей кожей. По центру художник изобразил вид на залив одного из пляжей, окружённых склонёнными листьями растущих кругом пальм. И через нарисованное ясное небо проступали два небольших холмика маленьких грудей. Острые ключицы скрылись за воротом футболки, низ которой еле доставал до резинки белых стрингов.

Она надела светлые джинсы, белые носки и на удивление удобные кроссовки. Ноги в них чувствовали себя превосходно, и внезапно Влада почувствовала резкий прилив сил. Он хлынул в вены подобно мощному водопаду и ударил в мозг зарядом энергии, так что теперь она точно не успокоится, пока не узнает всё произошедшее. Абсолютно всё.

Она присела на корточки и, нагнувшись над водой, зачерпнула её руками и окунула в них лицо. Проделав это несколько раз и полностью проснувшись, встала, подошла ко всё ещё повёрнутому Джонни (да что это за имя?) и, скрестив руки под грудью, спросила:

– Так что случилось?

Он повернулся и, как только открыл глаза, засиял своей фирменной улыбкой, что непременно заставляла улыбнуться в ответ. Влада не удержалась, и уголки её губ слегка поднялись.

– Давай не будем стоять здесь как два одиноких баобаба, а присядем и нормально поговорим, хорошо?

Джонни подошёл к стоявшим в углу стульям для следящих за порядком спасателей и дал один из них ей, а на другом уселся сам, развернув его спинкой вперёд и положив на неё свои руки.

– Присаживайся, не стесняйся. – Она так и сделала, согнув колени и сцепив руки в замок. – Я расскажу тебе, что произошло в городе, но только при одном условии.

– Условии? – Тёмно-зелёные глаза насторожились. – Я сижу в незнакомом месте с незнакомым мужчиной, и вместо того, чтобы посвятить меня в курс всех событий, он собирается ставить мне условие? Это нормально?

Он добродушно засмеялся и беспомощно поднял руки вверх:

– Да, ты права. Прошу прощения за свою невоспитанность и бестактность. Ты ещё ничего не знаешь, и я пока не имею никакого права скрывать от тебя что-либо.

– Пока?

– Вообще не имею права, оговорился. Послушай, я не знаю, кто ты. Ровно так же ты не знаешь, кто я. Сейчас мы друг для друга – загадка, и я предлагаю всё же познакомиться, прежде чем я начну рассказывать эту увлекательную историю. Повторюсь в сотый раз – меня зовут Джонни.

Он вновь протянул руку, и хоть Владе хотелось пожать её (эти ясные голубые глаза так и притягивали взгляд), всё же она удержалась.

– Я не назову своего имени и не буду здороваться с вами, пока не узнаю, что происходит.

На миг в его зрачках проскочило удивление, и когда он заговорил, то не скрывал этого в собственном голосе.

– А ты мне нравишься! Ладно, так уж и быть, расскажу тебе всё, что знаю сам. Ночью двадцать второго мая город накрыло что-то непонятное. Я до сих пор не до конца понял, что именно, но по итогу утром двадцать третьего мая было так тихо и безлюдно на улицах, будто все жители разом выпили снотворное и решили поспать.

– А на самом деле что?

– Думаю, ты и сама догадываешься. Они все мертвы. Мы с тобой, вроде как, ещё живы, и, похоже, не только мы, потому что утром я слышал, как кто-то катил по улице на велосипеде, но всё равно выживших не так много. Я бы даже сказал – мало. Очень мало.

– А от чего все погибли?

– Не знаю. Я видел пару трупов… тел, извиняюсь. Так вот, – он немного изменился в лице, но продолжил, – абсолютно у каждого хоть немного да обглоданы кости и высосаны глаза. На их месте теперь у всех пустые глазницы.

Влада резко зажала рот рукой и сорвалась с места. Добежав до спуска в бассейн, она согнулась пополам и выплеснула из себя всё содержимое желудка. Он завязался тугим узлом и тяжким грузом потянулся вниз. И пока она задыхалась и сплёвывала в воду собирающиеся во рту слюни, Джонни подошёл и укрыл её хрупкие плечи лёгеньким пледом.

– Поступок, конечно, не совсем правильный, – он посмотрел на плавающую вблизи бледно-коричневую лужу, – но кто нам что скажет, да?

И он весело подмигнул ей с мальчишеским задором.

– Простите, пожалуйста, я не хотела, просто…

– Тшшш… Не надо. – Джонни прижал её к себе и почувствовал, как она приняла объятия: сомкнула руки на его спине и уткнулась головой в мощную грудь. Её тело слегка затрясло, а редкие слёзы стали скатываться по ткани клетчатой рубашки.

В опустевшем парке, освещённом проникающим через купол лучами, обнимая друг друга, стояли худенькая девушка и крупный мужчина, который, казалось, спрятал её в своих крепких руках, защищая от опасностей внешнего мира. Молчаливая тишина окутала их, и только шёпот колеблющейся воды перебивал её. Плач Влады был тихим, беззвучным, и поэтому не раздалось ни одного всхлипа. Она положила ладони на сильные плечи, пока сама с зажмуренными от страха глазами переживала прошлую ночь.

Влада чуть отпрянула, и тёмно-зелёные глаза ярко блеснули под прядями волос.

– Я вспомнила Рому и того… – звонкий щелчок раздался в её горле, – того парня, который врезался в нас. У него тоже были пустые глазницы, но они ещё и светились. Как будто там внутри что-то было. Что-то сияющее. И я… я… – Слова застревали на полпути и не желали выходить целыми фразами, так что она снова уткнулась головой в вырез клетчатой рубашки и замолчала, чувствуя, как тяжело поднимаются и опускаются плечи.

Джонни поднёс губы к её уху и мягко прошептал:

– Тебе станет легче, если ты всё расскажешь. И ты хочешь это сделать, я же вижу. Пару минут назад ты отказывалась пожимать мне руку, а теперь мы с тобой обнимаемся, заметила? – Непринуждённый смешок обдал её кожу тёплым дуновением, прогнав волной по спине мурашки. – Тебе нужно выговориться, дорогая. Но лучше сначала…

– Влада, – голос был тихим, еле слышимым. – Меня зовут Влада. Я не представилась.

– Влада… – Он повторил это имя, пробуя каждую букву на вкус. – Тебе следует собраться с мыслями. Сходи в душ, если хочешь, и потом поговорим.

Душ, тёплый и расслабляющий, как раз был ей сейчас необходим. Под ним разум прояснится, а сознание вырвется из сдерживающих поток мыслей оков. Именно в душевой кабинке лучше всего работает мозг, временами выдавая сногсшибательные, гениальные идеи.

– Давай ты пока искупаешься, а я приготовлю поесть. Жареного ничего не обещаю – только то, что нашёл в магазине. Подглядывать не буду, честное пионерское.

– Хорошо. Полотенце есть?

– Да, всё там. Я не знаю, работает ли сейчас душевая, но если нет, то ты можешь искупаться в бассейне.

– Ага, куда я наблевала.

Она залилась стыдливым смехом, чуть прикрывая лицо руками. Улыбка тронула губы Джонни, и позже он уже смеялся вместе с ней, всё ещё прижимая к себе.

– Ну да, это ты молодец. Но тут несколько бассейнов, отгороженных друг от друга, так что все остальные спаслись от твоей жестокой кары.

Её переливчатый смех усилился и немного приглушился, когда она вновь уткнулась головой в грудь Джонни. Успокаиваясь и выплёвывая последние смешинки, она произнесла:

– Я поняла, хорошо. Тогда я сейчас в душ пойду, потом вернусь, и мы поедим, так?

Он согласно кивнул, и Влада, напоследок взглянув в эти ясные голубые глаза, повернулась и мигом отыскала взглядом дверь в женскую душевую. Направилась к ней, чувствуя на спине пристальный взгляд и невольно закусив нижнюю губу. Она схватилась за ручку, опустила её и вошла внутрь.

Её сразу же окутал влажный воздух, что успел здесь настояться за сутки. Гостеприимная тишина вежливо молчала, и только звук захлопывающейся двери на миг прервал её. Оказалось, весь мир разом рухнул. За одну ночь. Быть может, даже за один час или минуту. За это краткое время прахом развеялось всё то, к чему человечество шло веками, тысячелетиями. И в итоге пришло к пустоте, к пугающему одиночеству. И одиночество это как нельзя сильно ощущалось именно здесь, в опустевшей душевой, стены которой всё ещё помнили смех многих девушек и их тайные разговоры, пока сами они мылись в одной кабинке.

Не давая мыслям пробраться глубоко в сознание раньше времени, Влада за пару движений сняла кроссовки, оставила в них носки, расстегнула молнию джинсов, и через пару секунд они уже аккуратно висели на одном из прибитых крючков. Сняв стринги, что надевались на свидание с Ромой, одними большими пальцами, она тут же освободилась из-под футболки и повесила её. Завела руки за спину и в мгновение ока расстегнула застёжки бюстгальтера – так, как это умеют делать только девушки или уже опытные самцы.