Полная версия
Первая Арена. Охотники за головами
Морган Райс
Первая Арена. Охотники за головами
Copyright © 2012 by Morgan Rice
Все права защищены. За исключением случаев, предусмотренных законом США об авторском праве от 1976 года, запрещено копировать, распространять или передавать данное произведение и его части в любой форме и любыми средствами, а также хранить в любой базе данных или системе поиска без письменного разрешения владельца авторских прав.
Данная электронная книга предназначена только для личного пользования. Данную электронную книгу запрещено перепродавать или передавать другим лицам. Если вы желаете поделиться этой книгой с другим лицом, просим вас приобрести дополнительную копию книги для этого человека. Если вы читаете эту книгу, но вы ее не покупали, или она не была приобретена специально для вас, просим вас вернуть книгу и приобрести собственную копию произведения. Благодарим за проявленное уважение к работе автора.
Данная книга является художественным вымыслом. Имена, герои, названия организаций, мест, событий и происшествий являются вымышленными. Любое совпадение с реальными людьми, ныне живущими или умершими, является случайным.
* * *О Морган Райс
Морган Райс – автор ряда бестселлеров:
«ДНЕВНИКИ ВАМПИРА» (серия для подростков, состоящая в данный момент из 11 книг, их число постоянно растет);
«ТРИЛОГИЯ ВЫЖИВАНИЯ» (постапокалиптический триллер – на настоящий момент – две книги, ожидается продолжение);
эпическое фэнтези «КОЛЬЦО ЧАРОДЕЯ» (в настоящее время – четырнадцать книг, ожидается продолжение).
Книги Морган доступны в аудиоформате и в печатном виде, в настоящее время они переведены на на немецкий, французский, итальянский, испанский, португальский, японский, китайский, шведский, датский, турецкий, венгерский, чешский и словацкий языких (и количество языков растет!).
Морган Райс очень рада получать от вас письма, поэтому, пожалуйста, не стесняйтесь, заглядывайте на её личный сайт www.morganricebooks.com. Там вы сможете присоединиться к списку рассылки, получить бесплатно книгу, выиграть призы, скачать бесплатное приложение, узнать самые последние эксклюзивные новости, и даже связаться с автором по Facebook и Twitter!
Избранные отзывы о Морган Райс
«Признаюсь, что до „Первой Арены“ я никогда не читал что-то постапокалиптическое. Я никогда не думал, что мне такое понравится… Что ж, я был приятно удивлен, ведь книга оказалась очень затягивающей. „Первая Арена“ – это одна из тех книг, что ты читаешь до поздней ночи и не можешь отложить в сторону до тех пор, пока твои глаза не начинают слипаться… Я люблю сильных героинь в книгах, которые читаю… Главная героиня „Первой Арены“, Брук, – жёсткая, сильная, непреклонная и, хотя в книге присутствует романтика, но не она движет Брук…. Я настоятельно рекомендую ПЕРВУЮ АРЕНУ.»
Dallas Examiner«Райс проделала отличную работу, погрузив нас в историю с самого начала. У неё необыкновенные способности к описанию, которые не ограничиваются просто обрисовкой сюжета…. Хорошо написано и невероятно легко читается.»
Black Lagoon Reviews (про Обращенную)«Идеальная история для молодых читателей. Морган Райс отлично закрутила сюжет… Свежо и необычно. В центре истории – девушка… необыкновенная девушка! Книга легка для чтения и очень динамична… Для детей старше 10 лет.»
The Romance Reviews (про Обращенную)«Книга с самого начала захватила мое внимание и не отпустила до конца. Эта история – потрясающее приключение, насыщенное событиями с самых первых страниц. Во всей книге вы не найдете ни одного скучного момента.»
Paranormal Romance Guild (про Обращенную)«Прекрасная смесь экшена, романтики, приключений и интриги. Стоит взять ее в руки, как ты уже влюблен в нее.»
Vampirebooksite.com (про Обращенную)«Прекрасный сюжет, это как раз такая книга, которую просто невозможно перестать читать до ночи. Непредсказуемая концовка настолько захватывает, что вы немедленно купите следующую книгу, чтобы узнать, что произошло дальше…»
The Dallas Examiner (про Любимую)«Эта книга конкурирует с „Сумерками“ и „Дневниками вампира“, вы не сможете оторваться от нее, пока не перевернёте последнюю страницу! Если вам нравится читать про приключения, любовь и вампиров, то эта книга именно для вас!»
Vampirebooksite.com (про Любимую)«Морган Райс еще раз подтвердила свое звание невероятно талантливого рассказчика… Книга понравится широкой аудитории, включая молодых поклонников книг про вампиров/фэнтези. Развязка такая неожиданная, что просто шокирует…»
The Romance Reviews (про Любимую)«В „Кольце чародея“ присутствуют все ингредиенты мгновенного успеха: заговор, контрзаговор, тайна, храбрые рыцари, яркие отношения и разбитые сердца, обман и предательство. Она будет занимать ваше внимание часами и понравится читателям всех возрастов. Рекомендуется в домашние библиотеки всех любителей фэнези.»
Books and Movie Reviews, Roberto MattosЧасть I
Один
Сегодня еще тяжелее, чем обычно. Ветер безжалостно стряхивает огромные кучи снега с мощных сосен и бросает мне прямо в лицо, в то время как я упорно взбираюсь в гору. Мои ноги, втиснутые в ботинки слишком маленького размера, исчезают в глубоких сугробах. Я скольжу, отчаянно пытаясь прийти в устойчивое положение. От резких порывов ветра у меня спирает дыхание. Кажется, скоро я стану просто глыбой снега.
Бри говорит, что сейчас декабрь. Ей нравится считать дни до Рождества и каждый день зачеркивать цифры на найденном где-то старом календаре. Она делает это с таким энтузиазмом, что я не могу заставить себя сказать ей, что сейчас вовсе не декабрь. Не говорю я ей и того, что календарю этому уже три года, а нового у нас нет и никогда не будет – их перестали производить в тот день, когда мир, каким мы его знали прежде, закончил свое существование. Я не буду отбирать у нее мечту – не для этого нужны старшие сестры.
К тому же Бри твердо верит в свою фантазию – снег для нее означает наступление декабря и даже если бы я попыталась переубедить ее, она бы мне не поверила. Никто не поверит в такое в десять лет.
Бри отказывается замечать, что зима пришла слишком рано. Мы сейчас высоко в горах Катскилл, а здесь время течет совсем иначе, по-другому сменяются времена года. Здесь, в трех часах к северу от Нью-Йорка, листья облетели уже к концу августа, укрыв собой горные хребты, которые простираются настолько далеко, насколько хватает глаз.
Когда-то наш календарь еще действовал. Я помню первый снег, помню, как не веря своим глазам, я проверяла, настоящий ли он, когда мы только прибыли сюда. Я не могла понять, откуда может быть снег, если в календаре сказано «октябрь», и пришла к выводу, что это аномалия. Однако потом я поняла, что это не так – просто горы настолько высоки и настолько холодны, что зима здесь бессердечно проглатывает осень.
Если бы Бри откинула листы календаря назад, ей бы сразу бросились в глаза большие истертые цифры старого года: 2117. Три года назад, судя по всему. Я говорю себе, что она просто слишком поглощена своей радостью, чтобы что-то проверять. Я на это надеюсь. Однако в последнее время какая-то часть меня начала подозревать, что на самом деле она все знает, но предпочитает верить в свою выдумку. Я не могу винить ее в этом.
Конечно, действующего календаря у нас нет уже много лет. Как и мобильного телефона, компьютера, телевизора, радио, Интернета и вообще любых технологий, не говоря уже об электричестве или водопроводе. И все же как-то нам удается выживать в таких условиях вдвоем уже третий год. Летом все довольно сносно, голодных дней немного. Мы хотя бы можем рыбачить – кажется, в горных речках лосось никогда не переведется. Есть еще ягоды и даже сады с яблонями и грушами, которые после стольких лет все еще плодоносят. Иногда нам даже удается поймать кролика.
А вот зимы невыносимы. Все замерзает или умирает, и каждый год я уверена, что эта зима станет для нас последней. А нынешняя зима – худшая из всех. Я продолжаю убеждать себя, что все образуется, но зима только началась, а нам уже совсем нечего есть в иные дни. Мы обе ослабли от голода, а Бри заболела. Ни к чему хорошему это не приведет.
С трудом пробираясь по склону горы тем же путем, которым я шла вчера в поисках еды, не увенчавшихся успехом, я начинаю думать, что удача отвернулась от нас. Лишь мысль о больной Бри, которая ждет меня дома, подгоняет меня. Я перестаю жалеть себя, вместо этого я мысленно представляю себе её лицо. Я знаю, что найти лекарств не смогу, но надеюсь, что у неё обычная простуда, и все, что нужно для ее лечения – это лишь хорошее питание и тепло.
На самом же деле ей нужен огонь. Я стараюсь не растапливать камин: это большой риск, ведь дым и запах ясно указывают на наше убежище охотникам за головами. Однако сегодня я сделаю ей сюрприз и разожгу огонь хотя бы ненадолго. Бри грезит огнём и это её воодушевит. А если бы мне ещё удалось раздобыть немного еды – хотя бы одного кролика – она бы точно выздоровела. И не только физически. Я заметила, что последнее время она начала терять надежду – это ясно читается в ее глазах – а мне нужно, чтобы она оставалась сильной. Я не буду просто сидеть и смотреть, как она угасает, как это делала мама.
Новый порыв ветра больно хлещет меня по щеке, на этот раз такой долгий и яростный, что мне приходится опустить голову и ждать, пока он не прекратится. В ушах стоит рев ветра, и я бы всё отдала за зимнюю куртку. Сейчас на мне надета лишь рваная толстовка, найденная несколько лет назад на обочине. Она, должно быть, мужская, но это хорошо, ведь рукава достаточно длинные, чтобы закрыть мои руки, и почти заменяют перчатки. Наверное, прежний ее владелец был высок, ведь и я совсем не низкая, а скорее среднего роста. Иногда я думаю, как он относится к тому, что я ношу его одежду. Но потом я осознаю, что он скорее всего мертв. Как и все остальные.
Мои штаны ненамного лучше. Как это ни грустно, но я все еще донашиваю те, в которых была, когда мы бежали из города несколько лет назад. Если есть что-то, о чем я жалею, так это то, что мы бежали в такой спешке. Наверное, я думала, что найду одежду здесь, что где-то еще могут быть магазины или вообще надеялась на Армию Спасения. Это было глупо: конечно же, все магазины с одеждой разграбили давным-давно. Как будто мир, в котором есть все, за одну ночь превратился в мир, в котором царит пустота. Мне все же удалось найти кое-какую одежду, которая валялась в комоде в папином доме. Её я отдала Бри. Я была рада, что хотя бы термобелье и носки папы будут греть её.
Ветер наконец прекращается. Я поднимаю голову и тороплюсь вперед, пока меня не настиг новый порыв. До плато я добегаю почти в два раза быстрее, чем обычно.
Наконец я достигаю вершины со сбитым дыханием и горящими от боли ногами и медленно оглядываюсь. Лес здесь не такой густой, а невдалеке виднеется небольшое горное озеро. Оно замерзшее, как и все вокруг, а отражающиеся от него солнечные лучи слепят мне глаза.
Первым делом я проверяю свою удочку, которую я оставила здесь за день до этого, закрепив между двумя валунами. Она торчит над озером, а длинная леска свисает с нее в маленькое отверстие во льду. Если удочка согнута – значит у нас с Бри сегодня есть ужин. Я быстро прохожу между деревьев по снегу и бросаю взгляд на удочку.
Она прямая. Разумеется…
Сердце у меня обрывается. Я задумываюсь, не пройти ли по льду, чтобы своим маленьким топориком прорубить в нём ещё одну лунку. Но я прекрасно понимаю, что никакой разницы между двумя лунками не будет. Проблема не в расположении лунки – проблема в самом озере. Земля слишком замерзла и я не могу накопать червей, да я даже и не знаю, где их искать. Из меня никудышный охотник и зверолов. Если бы я знала, что окажусь здесь, я бы провела все свое детство в школе выживания. Однако этого не случилось и я считаю себя бесполезной практически во всем. Я не знаю, как ставить ловушки, а на мою леску едва ли можно что-нибудь поймать.
Даже то единственное умение, в котором я, дочь своего отца, дочь морского пехотинца, хороша – умение драться, здесь совершенно бесполезно. Я беспомощна против представителей царства животных, справиться я могу только с двуногими. С самого детства, нравилось мне это или нет, папа настаивал на том, чтобы я была «его дочкой» и гордилась этим. Он хотел, чтобы я стала ему сыном, которого у него никогда не было. Он водил меня на бокс, борьбу, бои без правил… Он давал мне бесконечные уроки по использованию ножа, учил стрелять из ружья, находить болевые точки на теле человека, обучал искусству «грязной» драки. Больше всего он настаивал на том, чтобы я была упорной, никогда не показывала страха и никогда не плакала.
По иронии судьбы, за всю жизнь мне ни разу не представился случай использовать хотя бы что-то из того, чему он учил меня, а здесь, при полном отсутствии людей, эти знания не могут быть более бесполезными. Что мне действительно нужно, так это знать, как добывать еду, а не как бить кого-то. Если мне и встретится кто-нибудь, я не буду с ним драться, а попрошу о помощи.
Я мучительно размышляю и наконец вспоминаю, что здесь есть еще одно озеро поменьше – я видела его однажды, когда забиралась летом высоко в горы в поисках приключений. Чтобы добраться до этого озерца, нужно еще около полукилометра карабкаться вверх, и я не пыталась забраться туда с тех самых пор.
Я смотрю наверх и вздыхаю. Солнце уже заходит, мрачный зимний закат отливает красным, а я уже ослабла, устала и замерзла. Для того, чтобы вернуться назад, мне придется собрать все силы, поэтому лезть еще дальше – последнее, чего бы я хотела. Однако тихий внутренний голос гонит меня наверх. Последние несколько дней, чем больше времени я провожу в одиночестве, тем громче становится голос папы в моей голове. Я негодую и пытаюсь заглушить его, но ничего не получается.
Хватит ныть, давай соберись, Мур!
Папа всегда любил называть меня моим вторым именем. Мур. Меня это раздражало, но он об этом мало заботился.
Если я сейчас пойду назад, Бри сегодня вечером будет нечего есть. Это озеро наверху – лучшее, что я могу придумать, это наш единственный потенциальный источник пищи. К тому же я хочу развести огонь для Бри, а все дерево здесь сырое. Выше в горах ветер дует сильнее и, возможно, там найдутся ветки достаточно сухие, чтобы их можно было разжечь. Посмотрев еще раз на гору, я решаю, что надо лезть. Я опускаю голову и начинаю взбираться, прихватив с собой удочку.
Каждый шаг доставляет мне страдания, миллионы острых иголок пульсируют в моих ногах, ледяной воздух обжигает легкие. Ветер усиливается и снег хлещет как наждачная бумага по моему лицу. Птицы каркают где-то высоко, как будто потешаясь надо мной. Я выхожу на следующее плато как раз в тот момент, когда понимаю, что не смогу сделать больше ни шага.
Расположенное так высоко над землей, это плато отличается от других: здесь густо растут сосны и дальше, чем на три метра, ничего не видно. Сквозь их густые кроны не просвечивает небо, а снег под деревьями покрыт зелеными иголками. А еще мощные стволы останавливают ветер. Кажется, что я вошла в маленькое потаённое королевство, скрытое от всего мира.
Я останавливаюсь и бросаю взгляд в просвет между деревьями: вид просто потрясающий. Я всегда думала, что из папиного дома, расположенного на середине горного склона, открывается прекрасный вид, но здесь, на вершине, он просто бесподобен. Горные пики возвышаются во всех направлениях, а между ними вдалеке можно разглядеть блестящую реку Гудзон. Я вижу извилистые дороги, прорезающие горы, – удивительно, но они еще целы. Вероятно, потому, что здесь очень мало людей. На самом деле, я ещё ни разу не видела автомашину или другой транспорт. Несмотря на снег, дороги чистые; крутое шоссе с резкими поворотами открыто солнцу и большая часть снега на нём растаяла.
Внезапно я забеспокоилась. Я предпочитаю, когда дороги покрыты снегом и непроходимы для транспорта, ведь большая часть тех, у кого ещё есть машины и топливо в наше время, это безжалостные охотники за головами, работающие за вознаграждение, чтобы питать Первую Арену. Они патрулируют повсюду, разыскивая людей, похищают их и делают рабами Арены. Там, насколько я знаю, их заставляют драться до смерти просто для развлечения.
Бри и мне пока везет. Нам не попадались охотники все эти годы, что мы были здесь, но, наверное, лишь потому, что мы забрались так высоко и далеко. Лишь однажды я слышала высокий звук мотора их машины вдалеке, на том берегу реки. Я знаю, что они рыщут там. И я не рискую, я делаю всё, чтобы не светиться, развожу огонь лишь тогда, когда это действительно необходимо, и тщательно присматриваю за Бри. Чаще всего я беру её с собой на охоту – я и сегодня взяла бы её, не будь она так больна.
Я возвращаюсь к плато и смотрю на маленькое озерцо. Покрытое толстым слоем льда, сверкающего в закатном солнце, оно похоже на затерявшуюся в роще драгоценность. Я подхожу к нему и делаю несколько пробных шагов по льду, чтобы убедиться, что он не треснет. Когда я понимаю, что лед прочный, я прохожу еще дальше. Нахожу подходящее место, снимаю маленький топорик с пояса и делаю несколько мощных ударов по льду. Появляется трещина. Я достаю нож, сажусь на колено, с силой бью ножом прямо в центр трещины, затем работаю ножом, расширяя лунку до размера, достаточно большого, чтобы вытащить рыбу.
Подскальзываясь, я спешу назад к берегу, где закрепляю удочку между двумя сучьями, распутываю леску и, вернувшись назад, опускаю ее в лунку. Я дергаю за нее несколько раз, надеясь, что блеск металлического крючка привлечет какую-нибудь живность подо льдом. Но я не могу отделаться от ощущения, что все усилия мои тщетны, а все, что когда-либо жило в этих горных озерах, умерло много лет назад.
Здесь еще холоднее, чем внизу, и я не могу просто стоять и смотреть на леску. Мне нужно двигаться. Я разворачиваюсь и иду прочь от озера, суеверно считая, что рыба поймается, только если я не буду сидеть на месте. Я делаю несколько небольших кругов между деревьями, потирая руки и стараясь согреться. Это слабо помогает.
Именно в этот момент я вспоминаю про сухое дерево. Я смотрю на землю в поисках дров, но это бесполезно – земля покрыта снегом. Я окидываю взглядом деревья и вижу, что и стволы, и ветки также в снегу. Однако немного в стороне от рощи стоят деревья, чистые от снега. Я дохожу до них и изучаю кору, проведя по ней рукой. С облегчением я понимаю, что некоторые ветки сухие. Я достаю топор и отрубаю одну из самых больших веток. Мне нужно совсем немного дров, и это огромная ветка прекрасно подойдет.
Я ловлю ее на лету, не давая коснуться снега, затем прислоняю к дереву и еще раз ударяю топором ровно посередине. Я делаю так снова и снова, пока не получилась кучка дров, которая может поместиться у меня в руках. Я кладу ее в безопасном и бесснежном месте у основания ветки – там, где она соединяется со стволом.
Я смотрю вокруг, исследуя остальные деревья, когда что-то вдруг привлекает мое внимание. Я подхожу к одному из деревьев и понимаю, что кора его отличается от коры других деревьев. Верно, это не сосна, а клен. Удивительно, что я нашла здесь, в горах клён, но еще удивительнее, что я его узнала. На самом деле из всех деревьев я, наверное, узнаю только клен. Меня захлестывают воспоминания.
Однажды, когда я была ещё маленькой, папа вбил себе в голову, что мы должны выбраться на природу. Одному Богу известно почему, но он взял меня именно в кленовый лес. Мы ехали несколько часов, прежде чем добрались до этой забытой Богом части страны, я с железным ведром, он – с трубкой для получения кленового сока. Мы несколько часов блуждали по лесу с проводником в поисках лучших кленов. Помню, какое разочарование отразилось на лице папы, когда он воткнул трубку в первое дерево и в наше ведерко побежала прозрачная жидкость. Он-то ожидал сироп.
Наш проводник посмеялся над ним, сказав, что из клена нельзя получить сироп, они дают лишь сок. А вот сок можно выпарить до сиропа. Этот процесс занимает несколько часов, сказал проводник, а из трехсот литров сока получается около литра сиропа.
Папа посмотрел на переполненное соком ведерко в своих руках и густо покраснел, как если бы ему продали что-то протухшее. Он был одним из самых гордых людей из всех, кого я знаю, и если было что-то, что он ненавидел больше, чем чувствовать себя глупо, так это когда кто-то над ним подшучивал. Когда проводник засмеялся, он опрокинул все ведерко ему на голову, схватил мою руку и мы умчались.
После того случая он никогда не брал меня на природу.
Впрочем, я и не возражала – хотя вообще-то мне понравилась наша вылазка, пусть папа и злился молча в машине, пока мы ехали домой. Мне удалось собрать небольшую чашку кленового сока перед тем, как он меня уволок, и я помню, как незаметно пила его в машине, пока он не видел. Мне понравилось. На вкус это напоминал воду с сахаром.
Вот почему, стоя сейчас перед этим деревом, я узнала его, словно брата. Это высокое дерево – совсем тонкое, и я очень удивлюсь, если в нем будет сок. Однако мне нечего терять. Я достаю нож и начинаю резать дерево, снова и снова наношу удары по одному месту. Затем я засовываю острие ножа в отверстие, нажимаю все сильнее, проворачивая его там, в общем-то без особой надежды.
Когда капля сока вытекла из ствола, я поражаюсь. Но еще больше меня потрясает то, что через мгновение капля становится небольшой струйкой. Я трогаю ее пальцем и подношу его к языку. Меня захлестывает сладкая эйфория и я сразу узнаю этот вкус. В точности, как в тот раз. Не могу в это поверить.
Сок бежит все быстрее, и я теряю большую часть того, что вытекает из дерева. В отчаянии я оглядываюсь вокруг в поисках какого-нибудь сосуда – но, конечно, ничего нет. И тут я вспоминаю: мой термос. Я снимаю пластиковый термос с пояса и, опрокинув его, даю воде стечь. Свежую воду можно достать где угодно, особенно когда вокруг все в снегу, а вот кленовый сок бесценен. Я прислоняю термос к дереву, надеясь, что делаю все правильно. Я прижимаю пластик к стволу так сильно, как могу, и мне удается поймать большую часть сока. Он течет медленнее, чем мне бы того хотелось, но через несколько минут у меня уже набирается половина термоса.
Струя сока прекращается. Я жду еще несколько секунд, думая, что она может возобновиться, но этого не происходит.
Я смотрю вокруг и вижу еще один клен, примерно в трех метрах. Я бегу к нему, и на этот раз настойчиво режу его ножом, представляя, как набираю полный термос, и предвкушая удивление на лице Бри, когда она попробует кленовый сок. Может быть он и не питательный, но он точно сделает ее счастливей.
Однако на этот раз под моим ножом дерево совершенно неожиданно для меня лишь трещит и стонет. Я еще раз оглядываю все дерево и обнаруживаю, правда слишком поздно, что этот одетый в ледяное пальто клен мертв. Удары моего ножа стали для него последней каплей.
Через мгновение целое дерево высотой не менее шести метров переламывается и с треском обрушивается вниз, поднимая в воздух облако снега и сосновых иголок. Я бросаюсь на землю, нервничая, что кто-то мог это заметить. Я зла на себя. Это был легкомысленный поступок. Глупый. Мне надо было сначала более тщательно осмотреть дерево.
Но через несколько секунд мое сердцебиение приходит в норму и я понимаю, что кроме меня здесь никого нет. Я снова начинаю рассуждать рационально и осознаю, что деревья в лесу постоянно падают и нет никакого основания связывать эти падения с человеком. Я снова смотрю на то место, где только что стояло дерево. Я не могу поверить.
Неподалеку отсюда, скрытый за деревьями, встроенный прямо в скалу, стоит небольшой каменный домик. Он совсем крошечный, квадратный по форме, примерно пять метров в ширину и глубину и около четырех в высоту, стены его сделаны из старинных каменных блоков. Из крыши торчит маленькая труба, а в стенах прорублены небольшие окна. Деревянная арочная дверь приоткрыта.
Этот домик настолько хорошо замаскирован, так превосходно вписывается в окружающие его скалы, что даже смотря прямо на него, я едва могу его различить. Крыша и стены покрыты снегом, а виднеющийся камень полностью сливается с пейзажем. Дом выглядит очень старым, кажется, он был построен несколько столетий назад. Я не могу понять, что он здесь делает, кто его построил и зачем. Возможно, он принадлежал смотрителю государственного парка. А может быть, здесь жил отшельник, или кто-то помешанный на конце света…
Все выглядит так, будто здесь никого не было много лет. Я тщательно осматриваю землю в поисках следов людей или животных как внутри, так и снаружи. Ничего. Я вспоминаю, что последний раз снег шел несколько дней назад и делаю некоторые вычисления. Никого не было ни внутри, ни снаружи по крайней мере три дня.
