Посох Мерлина

Брендон словно во сне продвигался к углу подвала, вглядываясь в каждый символ с таким интересом, будто мог что-то понять. Вдруг он врезался в угол, едва не сломав палец, и неожиданно для самого себя узнал самую первую и самую маленькую руну, вырезанную в полу. Неловко потирая лоб, он опустился на корточки и пристально вгляделся в символ.

– Посох? – удивлённо прошептал Брендон. Мальчик перевёл взгляд правее, пытаясь найти ещё одну подсказку, ещё одну знакомую ему руну, которая могла бы объяснить такой странный выбор первого слова в послании. Чуть дальше он узнал и вторую.

– Пророчество и королевский маг, – еле шевеля губами, сказал он. Его мозг быстро работал, пытаясь связать все факты в единую цепь, из-за чего голова аж загудела.

Он настолько погрузился в себя в поисках ответов, что в какой-то момент, понял, что буквально находится в старом лиственном лесу именно в те минуты, когда тот самый единственный королевский маг, легендарный Мерлин, такой же, как на рисунках на потолке, поднял над головой длинный посох и хриплым голосом начал выкрикивать заклинание. Непонятно из-за чего мальчик решил, что именно сейчас маг пытается запечатать всю окружающую магию в своём теле.

Брендон чувствовал пронизывающий до костей холодный ветер, разносивший по земле тяжёлые дождевые капли. Казалось, что даже серое небо, затянутое грузными, чёрными до ужаса тучами, в тот момент плакало от непонятного бессилия. Крупные капли падали на молодое лицо мага, скатываясь с его острого подбородка на мокрую землю. Лес, в котором стоял великий волшебник, содрогался от близких и как никогда страшных раскатов грома, а деревья пригибались к земле из-за сильных и резких порывов ветра. Мерлин всё продолжал выкрикивать заклинание уже севшим голосом и сжимал свой посох так сильно, что костяшки его пальцев казались белыми, а на сильных руках крупно проступили вены. Однако со временем стало казаться, что руки его больше не так сильны, а лицо осунулось и избороздилось мелкими морщинами, и дышащий силой и здоровьем мужчина превратился в слабого старика, безумно выкрикивающего заклинания.

Внезапно он упал, и ураган резко прекратился. Окружающие деревья со скрипом выпрямились, попутно стряхивая с зелёных листьев дождевые капли. Мерлин, по лицу которого бежали холодные струйки пота, лежал на мокрой земле, его тело едва заметно тряслось из-за усталости и ветра, а посох, который он всё так же крепко держал в руке, тускло светился.

В лесу не было ни звука, кроме приближающихся встревоженных голосов и топота ног взволнованных учеников Мерлина, которых Брендон сначала не заметил. Они в несколько секунд примчались к дрожащему телу учителя, обступили его со всех сторон и бережно попытались поднять его на ноги. В это же время под сенью старого дуба стоял тёмный силуэт, исподлобья следящий за еле светящимся посохом в руке старика, которого никто из-за суматохи не заметил. С капюшона наблюдателя стекали тяжелые капли дождя, падали на его внимательное лицо и скатывались по его острым скулам, оставляя мокрые дорожки на щеках, словно он плакал. Неизвестный резко поднял голову и хищно улыбнулся Мерлину, единственному человеку, заметившему его присутствие, посмотрел прямо в его серые глаза и внезапно пропал.

– Брендон, на камне кровь! – встревоженный голос Кэролайн выдернул мальчика из транса и безжалостно вернул в реальность. Картер потряс головой из стороны в сторону, чтобы прийти в себя, и так резко поднялся с колен, что у него даже потемнело в глазах. Переборов непонятную слабость в ногах, он заставил себя вбежать в тёмную воду, и вскоре уже стоял вместе со Стефаном и Китом у камня, молча глядя на красные пятна на камне, на которые указывала Кэролайн.

– Значит, ты не врал, – с глубоким вздохом нарушила тишину девочка.

– Тебя удивляет, что я не такой скользкий, как твои новые дружки?

– Картер, они не…

– А теперь постарайтесь объяснить мне, что вы вчетвером делаете здесь, в запертом подвале, в то время, когда должны находиться в своих комнатах, – строгий мужской голос раздался позади первоадранцев, обрывая девочку на полуслове.

Сауней Конноли стоял на середине затопленного подвала на замёрзшей под его ногами воде, гневно разглядывая нарушителей. Одетый в идеально выглаженную рубашку и чёрные брюки, он выглядел странно в окружающей обстановке. На его большой лоб спадало несколько прядей шелковистых волос, тёмные глаза с некой жёсткостью осматривали детей, а от его позы разило непомерным раздражением.

– Извините, мистер Конноли, но разве вы не должны разбираться со своими семейными проблемами? – нагло выпалил Кит, игнорируя вопрос учителя.

Сауней без лишних слов взмахнул рукой в воздухе, и на детях оказались связанные между собой наручники, поблёскивающие в свете солторов.

– С вами разберется миссис Брадберри или миссис Клиффорд, когда она вернётся из леса, – холодно ответил учитель, а наручники заискрились, и всю компанию резко вытянуло из подвала. Мужчина ещё какое-то время смотрел на круглый просвет в потолке, а затем резко развернулся и побрёл к одинокому камню, сердито шепча невероятно разнообразные бранные слова, которые только можно найти в английском языке. Дойдя до своей цели, он заметил запёкшуюся на остром углу камня кровь и тихо хмыкнул.

Мальчики и Кэролайн, на удивление сухие, стояли в кабинете директрисы, неловко переминаясь с ноги на ногу. Они оказались в большом помещении, выдержанном в сине-кремовых тонах, посередине которого стояли красивые массивные столы с резьбой на ножках, стены были заставлены множеством книжных шкафов и мягкими креслами и диванчиком у стены, на котором лежали маленькие мягкие подушки. Столы, как это принято у директоров, были загромождёны аккуратными стопками бумаг, всевозможными канцелярскими приборами, в том числе и из неволшебного мира, а на левом углу стола миссис Брадберри стояли фотографии. На стенах также висели картины самого Гринчвилда и его основателей, фотографии педагогического состава прошлых лет и нынешнего времени, лавандовые поля и светлые лесные опушки, огромные озёра и величественные горы. Эта небольшая, но тем не менее красивая картинная галерея занимала всю стену за столом директоров и уходила высоко под потолок её кабинета.

На другой стене ломились полки от того объёма книг, который был на них возгромождён. Один из шкафов, стоявший в самом углу, оказался полностью забит маленькими и большими морскими ракушками, вручную сделанными керамическими куклами и красивыми статуэтками из стекла и дерева. Самая нижняя из полок была полностью занята маленькими вышитыми подушками, которые, видимо, не уместились в креслах и на диванчике. На полке камина был аквариум, в котором плавали, поблёскивая яркой чешуёй, рыбки.

Брендон подошёл к самому столу миссис Брадберри и краем глаза взглянул на те фотографии, что стояли в углу. Там была молодая и худенькая девушка с короткими волнистыми волосами в аккуратном берете, приспущенном к левой стороне, в лёгкой блузе и чёрной юбке в объятиях парня в рубашке и штанах на подтяжках, рядом с ногами которого стоял чемодан, а сзади ехал поезд. Рядом с этой фотографией, датированной 1937 годом, стояли ещё, на которых была изображена эта же пара, которая от фотографии к фотографии становилась старше. На других, более мелких, улыбались девочки в форме на фоне Гринчвилда или же обнимали за шею белифов, пока на заднем фоне готовился торт.

Мальчик с интересом перевёл взгляд на картины на стене. По центру, над камином, висели пять портретов основателей Гринчвилда. В самом центре был изображён строгий поджарый мужчина с небольшой, слегка седой бородкой, в которой пробивались седые волоски, как и в волосах. Уголки его рта и лоб были усеяны мелкими морщинами, а одна из бровей была рассечена. Этот мужчина, а именно сэр Алэйсдэйр, был изображён с одним из первых солторов на груди, который светился приятным голубым светом. Внезапно портрет поменялся, и вот уже на месте величественного сэра Алэйсдэйра улыбался он же, только лет так на тридцать младше. Запустив пятерню в свою кудрявую шевелюру, парень задорно поправил белоснежную рубаху, обворожительно улыбаясь куда-то в сторону. После этого он щёлкнул пальцами, и на его раскрытой ладони образовался вихрь, который секунду спустя поднялся в воздух идеальным кольцом, и… на картине опять застыл серьёзный Алэйсдэйр.

С одной стороны от этого портрета была красивая черноволосая и зелёноглазая леди Мюриэл. Длинные ресницы, вздёрнутый нос и белая кожа делали из неё фарфоровую куклу. В руках с длинными гибкими пальцами, на которых были надеты разные перстни, она держала свой солтор за серебряную цепочку. Мюриэл обворожительно улыбнулась и резко стала выглядеть на несколько десятков лет моложе, точно как это случилось с Алэйсдэйром. Всё так же в зеленом платье, молодая девушка очаровательно смеялась, немного откинув голову. Потом она вытянула руку, и вот уже в ладони оказалась вода, которая чуть позже поднялась идеально ровным кругом в воздух. Ещё мгновение – и девушка опять стала такой, какой была минуту назад.

Лорд Кайндай, который выглядел значительно моложе других основателей атенеума, был с пепельными волосами, гладко выбритым лицом и ярко-голубыми глазами. На шее молодого человека был виден тонкий шрам, тянущийся от правого уха. Руки у него были все в грубых мозолях и без колец, зато на груди гордо блестел непонятный медальон. Кайндай подбрасывал свой солтор, словно это было не одно из мощнейших оружий, а простая побрякушка, и улыбался. Через несколько секунд он остался всё таким же молодым и сильным, но уже без мехового плаща, а в тунике с закатанными по локоть рукавами. Юноша озорно поднял руку на уровень своего лица, и внезапно между его пальцами, на которых блестели перстни, заискрился непоседливый огонь, который в скором времени закрутился кольцом вокруг его безымянного пальца.

Рядом с Кайндаймом висел портрет сэра Сайлота, мрачного, даже несколько грубого на вид мужчины, между бровями которого залегла глубокая морщина. Его отличительная бледность контрастировала с когда-то яркими рыжими волосами. Передние пряди волос были завязаны сзади на затылке, из-за чего в полной мере открывался его хмурый узкий лоб. На его груди висели драгоценные камни, и солтор едва можно было рассмотреть под тяжёлым украшением с камнями. Сэр Сайлот высоко задрал голову, из-за чего его жидкие рыжие волосы пришли в движение, когда его лицо стало молодым, но таким же мрачным. Теперь он был лишь в одной коричневой тунике, на которую спадали длинные рыжие волосы, а острый подбородок зарос редкой бородкой. Мужчина резко вытянул руку и напряг пальцы, и из рукава туники, словно змея, выполз гибкий вьюнок, который в момент обвил запястье мужчины, будто браслет.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.