Тайна Кораллового города

Да, они собирают налоги, порой отнимают силой. Зато обменивают собранное на заморские товары. Кое-что перепадает и рыбакам. Уже который год им обещают открыть школу – и однажды непременно откроют. А самое главное – они молятся великому Тангароа о процветании мышиных племён. Как прожить без жрецов? Бог разгневается и пошлёт ураган, который смоет деревню Мауи.

Да, Город берёт много, но и даёт немало. Он часть родного атолла, а эти пираты – стервятники моря – прибыли сюда пограбить, поживиться чужим добром. А ещё прикрываются напыщенными словами о справедливости! Если пустить их в Коралловый город, то они не принесут ничего, кроме убийств, слёз и разорения.

– Послушай меня, ты, меховой мешок! – Мауи, наконец, разобрала злость на двуличного француза. – Думал, раз я неграмотный рыбак, а ты образованный, то обманешь меня в два счёта? Думал, я отдам мой собственный народ в твои жадные лапы? Убирался бы ты восвояси на своей плавучей помойке!

Уши Сюркуфа покраснели от ярости, рот задёргался.

– Вивьен! – он взвизгнул так громко, что девушка подпрыгнула в кресле. – Сведёшь эту дикарскую морду в тюрьму, в компанию к той мыши-гордячке. Пусть вместе посидят и подумают над своими словами. И без него справимся!

Прижав уши от страха перед грозным родителем, мышка вылезла из кресла. Она торопливо засунула купчую в сумку, а потом взяла верёвку и потащила Мауи прочь из кабинета.

– Дурак, – тихо обронил Гунтур ему вослед.

Глава восьмая. Узник пивной банки

Вопреки ожиданиям Мауи, Вивьен не повела его по чудесному саду с бассейном. Они покинули хозяйственный двор через дверь в глинобитной стене и оказались в переулке.

– Не вздумай шутить со мной! – строго сказала мышь, погрозив рыбаку небольшим кинжалом. – Мигом отрежу хвост и уши.

– Ты такая кровожадная, – попытался пошутить Мауи.

– Шагай, не оборачивайся, – без злобы сказала она, подтолкнув мышака. – Папа говорил, что с вами нельзя расслабляться. Стоит замешкаться, как дикарь набросится и убьёт.

Мышка произносила слово «папа» на французский манер, с ударением на последний слог.

– Наверное, ещё он рассказывал, будто мы едим мышей.

– Конечно! – охотно согласилась Вивьен. – Вы через одного каннибалы29!

– Твой отец говорит глупости, – уверенно сказал Мауи. – На нашем острове каннибалов нет. Может, на других есть, а на нашем нет. Мы разводим рыбу, собираем фрукты.

– Не говори так про моего папу. Он не первый раз в этих краях и знает, как здесь всё устроено.

– А ты? – поинтересовался Мауи.

– Впервые. Сколько раз я просила взять меня в плавание! А последнюю зиму буквально ночевала в отнорочке, где у папы кабинет. Я уже достаточно взрослая, чтобы увидеть мир. Папа всё ещё опекает меня, будто я не могу за себя постоять, – она выхватила кинжал, ловко крутанула его в ладони и загнала обратно в ножны.

– Что ж, надеюсь, тебе понравится наш атолл, – с грустью сказал Мауи. – Лучше бы вы пришли как друзья. Вас бы ждал тёплый приём и праздник. А вы явились грабить и убивать.

Вивьен не нашла, что ответить. Грустно смотреть, как этот славный парень с забавными узорами на морде пылит резиновыми сандалиями, а на его шее болтается верёвка.

Длинный переулок превратился в кривую улицу с домиками из палок, глины и всякого мусора. В час перед обедом, жаркий и душный, хозяйки стирали бельё и готовили еду, а детишки с писком гонялись друг за другом. Мужчины работали в полях за деревней, окучивая зелёные всходы.

– У здешних мышей вдоволь земли, – удивился Мауи. – Должно быть, они богатые.

– Земля им не принадлежит. Ею владеет Мусорный Барон. А крестьян он подарил моему отцу, чтобы тот кушал свежий хлеб и овощи. Они обязаны отдавать нам половину своего урожая.

– Где же тут справедливость?! – возмутился мышак. – Посмотри на них: трудятся целый день, их шерсть перепачкана грязью, а твой отец проводит дни в бассейне!

– Они не жалуются, – Вивьен с безразличным видом пожала плечами, хотя на самом деле ей стало стыдно. – У большинства и того нет. Землевладелец даст небольшой надел, и крутись как знаешь: корми семью и плати налоги.

– Кругом обман, – грустно заметил Мауи. – Так куда же мы идём?

– В тюрьму Синг-Синг, – ответила Вивьен. – Послушай, ты зря нагрубил моему отцу. Он обычно добр с пленниками и рабами, но ты перегнул палку. Так что придётся посидеть в карцере.

– Сюркуф принял меня за предателя, – нахмурился Мауи. – Почему-то он решил, будто я помогу ему хитростью взять столицу.

– Так другие-то согласились.

– Как?! Кто?!

– Я не знаю, кто, – пожала плечами мышка. – У них были такие же рисунки на шерсти, как и у тебя. И говорили они в такой же манере. Несколько мужчин. Я не помню их имена.

«Неужели отец?! – шерсть Мауи встала дыбом, точно в ознобе. – Нет, он не мог, он бы не пошёл на предательство».

Поселковая улица упёрлась в длинный одноэтажный барак, собранный из гнутых листов железа. Единственные ворота сторожили две крысы с алебардами30. От палящего солнца сторожей прикрывали деревянные навесы, хотя и без особого толка. Зной раскалил воздух перед обычным полуденным ливнем.

– Чего надо? – буркнул стражник вместо приветствия.

– Привела пленника в заключение, – в тон ему ответила Вивьен.

Крыс поленился открывать рот и просто мотнул головой, мол, заходи.

Мауи вошёл первым, и едва переступил порог, как покачнулся от тяжёлого запаха. Солнце настолько раскалило барак, что находиться внутри было сущим испытанием. Конторские работники страдали за письменными столами, отделённые друг от друга перегородками из целлофана. Некоторые сняли пиджаки и расстегнули рубашки, но вряд ли это помогало.

Посредине конторы зияла дыра: винтовая лестница уходила в глубину. Оттуда поднимались вонючие испарения и неслись страшные крики.

«Должно быть, барак – лишь видимая часть тюрьмы, – содрогнулся Мауи. – Узники внизу. Там может быть и мой папа».

Вивьен потащила его к мыши неопределённого возраста, которая выглядела поживее прочих.

– Чем могу помочь? – служащая всем своим видом и тоном дала понять, что помощь – это последнее, что от неё можно ожидать.

– Меня зовут Вивьен Лефевр, и я хочу сдать раба в карцер, – ответила молодая мышь. Она держалась уверенно и знала, как отвечать на вопросы.

Закряхтев, служащая поднялась со стула и не спеша потащилась к чугунным шкафам. Бормоча названную фамилию, она рылась, пока не нашла нужную папку. Грохнув ящиком, мышь так же не спеша вернулась на своё место. Её коллеги даже не вздрогнули, совершенно отупев от жары, вони и криков.

– Мадемуазель Лефевр, посмотрим, – мышь перебирала бумаги. Она задержалась на одной из них и подняла её повыше двумя пальцами. – Вот здесь написано, что скоро кончится депозит за пленницу, которую вы поместили в наше учреждение два дня назад. Если вы не внесёте средства до завтра, то сначала мы перестанем её кормить, а потом выставим за ворота. Таковы правила. За оставленных без присмотра пленников администрация ответственности не несёт.

Вивьен никак не ожидала такого поворота.

– Merde31! – выдохнула она. – Мне нужно поговорить с отцом. Уверена, что уже завтра утром мы внесём необходимую сумму.

– Поспешите, – посоветовала мышь. – Мы не благотворительная организация. Фирма «Синг-Синг» предоставляет лучший сервис на рынке принудительного содержания. Если не можете себе позволить собственную тюрьму, то лучше нас не найти. Однако услуги не бесплатны. Имейте в виду.

– Я понимаю-понимаю, – закивала Вивьен. – Завтра же отец пополнит депозит. А сегодня у меня ещё один раб, которого надо посадить в карцер за плохое поведение. Он нахамил моему папе.

– Надо же, какой негодяй, – скучным голосом заключила мышь-служащая. – В карцер так в карцер. Хотя можно было бы и просто высечь. Давайте его документы.

Вивьен порылась в сумке и достала бумаги.

– Так, посмотрим, – мышь снова углубилась в чтение. – Вот таможенная декларация на ввоз раба. А вот купчая. Ваш отец им владеет. А есть доверенность, что он дозволяет вам посадить его собственность в карцер?

– Доверенность? – Вивьен совершенно растерялась. – Какая доверенность?! Послушайте, два дня назад я привела сюда Александру, и никаких доверенностей не нужно было!

– Вы не волнуйтесь, не волнуйтесь, – служащая примирительно замахала лапами. – Понимаете, карцер – это не курорт. С рабом может случиться что-то нехорошее. Например, здоровье подорвёт или погибнет. И тогда ваш папа потеряет своё имущество и придёт к нам с претензией. Мы же не знаем, вдруг вы с ним повздорили и решили насолить. Взяли его собственность без спроса.

– Да что вы такое говорите! – вспыхнула Вивьен. – Мы не ругались с отцом! Он сам попросил привести раба. Мауи, ты-то хоть скажи, что так и было!

– Ну, слово раба ничего не стоит, – служащая жестом остановила Мауи, который уже открыл рот. – Вы же не спрашиваете мнение у лопаты? Что ж, на этот раз я оформлю заключённого, а завтра вы мне доверенность принесите. Я в дело подошью. Или пусть ваш папа придёт и напишет заявление.

– Да, хорошо, спасибо, – выдохнула Вивьен.

– Вечно пользуетесь моей добротой, – проворчала мышь и принялась за формуляр. – Значит, решили в карцер. Это будет подороже, чем обычная камера. Если возьмёте сразу на три дня, то получите скидку. У нас сейчас акция.

– Я думаю, одного дня достаточно, – смущённо ответила Вивьен. – Отец хотел его проучить, а не убивать.

– Да, три дня в карцере – не сахар, – согласилась мышь. – Питание закажете один раз в день, два, или хотите голодом поморить? Вода включена в стоимость и отдельно не оплачивается.

Вивьен грустно посмотрела на Мауи и сказала:

– Пусть будет два раза в день.

– Балуете его, – с укором сказала мышь и отметила на листке. – Битьё будете заказывать? Наказание ротанговыми палками или кнутом? Согласно последним исследованиям, воспитательный эффект больше, если совместить голод и битьё.

Изумление Вивьен мышь-служащая истолковала по-своему:

– Сейчас многие так делают. Стесняются сами бить рабов, и приводят к нам. У нас всё-таки профессионалы, многие работали в Трюме. Есть даже сертифицированный палач, служивший у Мусорного Барона в пыточном застенке, – мышь кивнула на портрет невероятно толстой крысы, который висел над её рабочим местом. Мауи огляделся по сторонам и заметил повсюду такие же портреты. Видимо, это и был знаменитый Мусорный Барон. – Кстати, недавно пыточный застенок открылся и у нас. Пока в пробном режиме. Потому первый раз бесплатно. Хотите, мы туда отправим вашего Мауи? Уверяю, эти ощущения он запомнит на всю жизнь и станет как шёлковый.

– Нет-нет! – на мордочке Вивьен проступило отвращение. – Что вы! Не надо его мучить!

– Ну, как знаете, – пожала плечами мышь. – Моя работа – предложить вам лучший сервис, чтобы вы пришли к нам ещё и привели друзей. Знаете, рынок частных тюрем быстро растёт, и приходится толкаться с конкурентами. Постоянно выдумываем что-то новенькое.

Она проверила формуляр, а потом внимательно посмотрела на Мауи.

– Мадемуазель Лефевр, а ведь у вас раб без ошейника. Вы неместная, но должны знать, что заковать раба полагается в течение суток с момента появления на Острове. Добропорядочные граждане должны понимать, кто перед ними.

Она сверилась с таможенным документом и добавила:

– Правда, сутки ещё не прошли, хотя уже скоро. Если желаете, наш кузнец может заковать его за дополнительную плату.

– Да, конечно, – кивнула Вивьен. – Я совсем забыла. Спасибо вам.

– Пожалуйста, – в первый раз улыбнулась мышь. – Столько возни с рабами, столько расходов и формальностей, а они ещё и грубят, неблагодарные!

Мышь перевернула листок и продолжила писать. Вдруг она хлопнула себя по лбу и воскликнула:

– Опять забыла! Проклятая жара! Хотите ли приобрести полис страхования жизни и здоровья для заключённого? А также страховку от побега?

– Что же у вас за тюрьма, если из неё можно убежать? – рассмеялась Вивьен.

– О, не волнуйтесь, тюрьма у нас самая надёжная, хотя иногда встречаются очень изобретательные узники, – твёрдо заверила мышь и добавила, будто бы извиняясь: – Понимаете, отдел маркетинга требует предлагать страховку каждому клиенту. Вроде как диверсификация доходов32.

– Нет, пожалуй, я откажусь.

– Что ж, как знаете, – мышь ничуть не расстроилась.

Она ещё раз проверила написанное и подняла глаза на Вивьен:

– Хорошо, если у вас нет других пожеланий, то подпишите здесь и вот здесь, а потом проходите в кассу для оплаты.

Когда с формальностями было покончено, Вивьен подошла к Мауи и смущённо сказала:

– Мне жаль, что так получилось. Это всего на один день. Завтра тебя освободят, и ты начнёшь работать в усадьбе моего отца. А если обещаешь хорошо трудиться и не безобразничать, я попрошу отца забрать тебя во Францию. Будешь жить вместе с нашими слугами.

– И после всего этого вы называете нас дикарями! Вы, образованные европейцы, обходитесь с нами как с вещами, продаёте и покупаете без зазрения совести, – с упрёком ответил ей Мауи. – Я не хочу ехать во Францию и жить там в качестве твоей игрушки. Я хочу домой, на Араутаку, к маме и папе.

Вивьен застыдилась, её уши покраснели, точь-в-точь как у отца. Из неловкой ситуации её вызволила мышь-служащая. Она звонила в колокольчик, пока из дыры не выбрался надзиратель – крупная крыса в серой форме и фуражке.

– Этого – в карцер, – скомандовала мышь. – Давай в четвёртый.

– Третьего дня оторвало, – меланхолично сообщил надзиратель.

– А почему не заменили?! – взбеленилась мышь. – Куда я буду сажать узников? К себе под стол, что ли?

– А я что? – крыс развёл лапами. – Заявку сразу оформили. На складе не было. Надо ждать, пока из города привезут. – Он туго ворочал мыслями. – Пятый со вчера свободный. Узник скончался.

– Ладно, давай в пятый, – сдалась мышь. – Что делается! Никакого порядка.

Отчаяние схватило Мауи за горло. Сначала продали, как вещь, а теперь прячут в какой-то чулан, точно ненужный веник. Он последний раз взглянул на Вивьен и увидел тоску в её глазах.

Крыс подошёл к Мауи и грубо толкнул к дыре, не утруждая себя разговором. Сбылись страшные предчувствия. Вонючая тюрьма разинула пасть, а её гнилой желудок алкал мехового пленника.

«Ах, где вы, милые пальмовые рощи, где ты, ласковый прибой?» – с тоской думал мышак.

Он спускался по осклизлым ступенькам, осторожно ставя резиновые сандалии. Слёзы наворачивались на глаза.

Первый уровень занимали служебные помещения. Одна дверь открылась, выпустив четырёх мышат. Они выволокли тяжёлую кастрюлю с тёмно-бурым супом.

– Час обеда, – крыс кивнул на поварят. – Только ты его уже пропустил.

Мерзкий запах варева немного перебил голод. Как не вспомнить завтрак Батари: лепешки с кусочками рыбы и овощей! Сейчас клетка Гунтура не казалась Мауи таким уж дрянным местом. Там хотя бы кормили и не обижали.

Этот уровень являлся лимбом – преддверием ада. Настоящая преисподняя начиналась этажом ниже, в душной вонючей яме, сдавленной мусором со всех сторон, где в тесных камерах томились пленники.

Перво-наперво надзиратель сводил Мауи в баню. Тут заключённые избавлялись от блох и вшей. В тюрьме много грязи и мало воды. Едва хватает попить. И потому мех арестантов сваливался комками – к вящей радости насекомых.

Из вошебойки Мауи попал в кузницу Велунда. Хромоногий мышак чинил вещи, заковывал узников в кандалы и даже лечил зубы, потому что врача в тюрьме не было. Лишь взглянув на испуганного мыша, он взялся за дело и скоро надел на шею Мауи новый блестящий обруч. Порядковый номер с обруча кузнец аккуратно переписал в формуляр. Ошейник висел свободно, но не снимался просто так.

– Хочешь зеркало? – усмехнулся надзиратель, глядя, как Мауи ощупывает железное кольцо. – Да пошли уже! Долго я буду с тобой возиться? Когда повар подаст обед, я должен сидеть за столом с ложкой наготове. А то останусь без супа.

Мауи трясся от мысли, что его поволокут в дыру, куда-то на нижние этажи. Надзиратель, напротив, провёл мышака мимо кухни, открыл тяжёлую дверь, и внутрь ворвался свежий морской ветер! К стене из прессованного мусора лепился балкон с кранами. На каждом кране висела жестяная табличка с номером.

Много времени прошло с тех пор, как Мауи видел море. Оно было таким свежим и прекрасным, что у мышака выступили слёзы на глазах. Вокруг только бесконечная синева и никаких островов.

Крыс остановился у крана за номером пять и приказал крутить ручку барабана с лебёдкой. Тот проворачивался с трудом, дело шло так медленно и тяжело, что надзирателю надоело ждать и пришлось взяться за ручку самому. Обоих донимали жара и мысли о еде, причём крыс боялся не успеть к столу, а Мауи не чаял пообедать. Наконец перед балконом появилась пивная банка с люком и небольшими окошками. Подчинившись выразительному тычку под рёбра, мышак забрался внутрь. Щёлкнул навесной замок.

Тюремщик помалу стравливал лебёдку. Банка поехала вниз. Мимо пленника проплывала мусорная стена. Сквозь прорези с решётками тянулись к свету мышиные лапки. В конце спуска банка закачалась, и на Мауи накатила тошнота.

Глава девятая. Прыжок веры

Оставшись в одиночестве, Мауи стал обживать карцер. Можно сидеть, поджав лапы, а вот лечь не получалось. «Придётся спать сидя», – подумал он. В окошко виднелась чья-то камера.

Неприятный запах шёл от дыры для естественных надобностей. Гадили прямо в море: от бурлящих волн банку отделяло не больше двух метров.

Хуже всего была жара. Солнце грело банку с самого утра, и слабенький ветерок между окошками не приносил облегчения.

«Так вот он какой, этот карцер, – подумал Мауи. – Ужасное место. Как я доживу до завтра?»

Мышак не преувеличивал: без воды он перегреется и может умереть ещё до того, как солнце начнёт клониться к закату.

«Если пойдёт дождь, – размышлял рыбак, – я смогу напиться, высунув лапы наружу и набрав в ладони дождевой воды».

– Эй! Эй, там, в банке! – за шумом волн Мауи не сразу расслышал звонкий девичий голос.

– Кто это? Где ты? – крикнул рыбак в ответ.

– Я здесь, в тюремной камере! – между прутьев решётки показались две изящные мышиные лапки. – Как тебя зовут?

– Мауи!

– А меня зовут Александра!

Имя показалось знакомым, и вдруг путающиеся мысли растолкала догадка:

– Я слышал, что Вивьен, дочь Сюркуфа, привела сюда какую-то Александру. Тебя ли?

– Откуда ты знаешь?! Кто ты вообще такой? – удивился голос. – Да, это я. Сижу здесь уже, кажется, третий день. Пираты схватили меня в лесу неподалёку от Кораллового города. Я зарисовывала лагерь сборщиков копры. Они привезли меня к лощёному мышаку по имени Сюркуф, который долго меня допрашивал. Выведывал, как я попала на атолл, и ничего не добился. Тогда негодяй запихнул меня в одиночную камеру, – в голосе мыши сквозила неподдельная злость.

– Со мной вышло так же, – объяснил Мауи, перекрикивая волны. – Я плыл на лодке, и меня перехватили бандиты. Главный у них – крыса по имени Гунтур. Подонки отобрали рыбу, привезли меня сюда и продали Сюркуфу в рабство!

– Ужасно, когда тебя продают, как портсигар, – пожалела его Александра. – Рабство уже повсюду отменили. Разве что тут ещё осталось.

– На Матубару нет рабства!

– Как бы то ни было, мы пленники. Между прочим, хочу предупредить. Постарайся поменьше пользоваться отверстием в дне карцера.

– Это ещё почему?

– Посмотри внимательно. Видишь тени под водой?

Мауи встал на четвереньки и заглянул в сливное отверстие, морщась от противного запаха. И правда, там внизу скользили тени крупных рыб.

– Кто это?

– Акулы. Они постоянно здесь крутятся, потому что повара сливают объедки прямо в море. А ещё туда бросают тела узников, умерших в тюрьме. Акулы чувствуют не только кровь, но и фекалии. Вон там висит обрывок верёвки, – палец с маленьким когтем указал в нужную сторону. – В первый же день я своими глазами видела, как из моря высунулась акулья голова. Рыба цапнула верёвку и утащила пивную банку с несчастной мышкой.

Сердце Мауи ушло в пятки. Он едва удержался, чтобы не разрыдаться. Подумать только: плен, рабство, недоедание и жажда, а теперь ещё и акулы, которые могут запросто сожрать тебя вместе с тюрьмой.

«И карцер будет мне гробом, – мрачно подумал Мауи. – Ведь он так на него похож».

Словно угадав его настроение, Александра позвала его:

– Мауи! Не падай духом. Нам нужно отсюда выбраться.

– Как?! Моя клетка заперта на замок! – простонал он сквозь слёзы, сдавившие горло.

– Ну же, возьми себя в лапы! – разозлилась мышь. – Посмотри вокруг! Банка сделана из жести – мягкого металла. Ты сможешь расширить окно. Бери пример с меня. Я обследовала камеру в самый первый день. Дверь слишком крепкая, а мусор такой плотный, что не разрыть. Остаётся окно с решёткой. Вот здесь прут подточили морская вода и дожди. Ржавчина съела металл. Когтями расковырять не получилось. Нужен какой-то инструмент. А у меня с собой только альбом с рисунками и карандаши. Спасибо Вивьен, не дала крысам их выбросить. Хотя от карандаша мало пользы.

Когда Александра сказала «инструмент», в голове Мауи вспыхнула идея. Заточенная ложка! Как он мог про неё забыть? Она пряталась за поясом юбки, пройдя с Мауи путь от пиратского корабля до карцера.

Отчаяние улетучилось, как только Мауи начал действовать. Прежде всего он отыскал слабое место в своём узилище. Морская вода прогрызла банку, истончив металл. Не теряя ни минуты, Мауи достал ложку и принялся за дело. За шумом моря никто бы не услышал тихих звуков.

Через полчаса напряжённого труда, вывалив язык от жары и почти в беспамятстве, Мауи сумел расширить окно настолько, чтобы протиснуться в него.

– Александра! – позвал он. – У меня получилось!

– Отлично! – обрадовалась мышка. – Помоги мне! Вылезай из банки и доберись до решётки. Я вижу небольшой карниз. Там ты можешь стоять.

– Как это сделать? – не понял Мауи. – Я не умею летать, а для прыжка здесь слишком далеко.

– Ох, ну что за тугой дикарь! – выдохнула Александра. – Ты разве не видел, как обезьяны скачут с дерева на дерево? Они раскачиваются на лианах и в нужный момент прыгают.

– Откуда мне знать про них? – Мауи обиделся, что его снова назвали дикарём. – Они нас обижают и воруют припасы. Бывало, затеем с обезьянами игру, а те расшалятся и кидаются нами. Как тебе такое понравится? И зачем мы будем с ними дружить?

Александра лишь тяжело вздохнула. Мышак удовлетворённо кивнул, решив, что она с ним полностью согласна и сожалеет о резком слове. Сунув ложку за пояс юбки, Мауи протиснулся в окно и ловко забрался на крышу карцера.

Наверху по балкону ходил надзиратель. Всего один взгляд вниз – и он тотчас бы поднял тревогу. К счастью для пленников, хлынул полуденный ливень. Ему навстречу от разогретого мусора поднялся туман. Мауи понял: не будет более удачного момента для побега. Время сомнений осталось позади.

Стиснув зубы, Мауи стал раскачивать банку, точно качели. Всё быстрее и быстрее моталась лебёдка. Дождь хлестал наотмашь, мышак промок моментально, шерсть слиплась и топорщилась иголками.

«Если сорвусь, меня тут же проглотит акула».

Страх исчез, уступив место решимости. Выбрав момент, Мауи оттолкнулся от банки и прыгнул! Пролетев птицей под струями дождя, он попал точно в решётку, вцепился мёртвой хваткой и обвил хвостом для верности. Он посмотрел вниз на бурлящие морские волны, удивившись высоте и своей смелости.

«Мама бы не одобрила», – подумал он, когда над водой показался серый плавник.

Из-за решётки на него восторженно глядели два блестящих глаза.

– Вот здесь, этот прут покрыт ржавчиной, – изящная лапка Александры указала нужное место.

– Да-да, я сейчас, – пробормотал Мауи. Решимость снова начала таять, уступая место дрожи от нахлынувшего страха. Он нехотя разжал пальцы одной лапы, продолжая крепко держаться остальными тремя и хвостом. Дождь норовил смыть мышака со стены. Мауи очень осторожно, без резких движений достал из-за пояса заточенную ложку и принялся ковырять ржавчину. Она понемногу поддавалась.

Скоро мышак притомился. Весьма непросто крушить металл, если вам на голову низвергается тропический ливень, а под ногами море, полное акул. Когда прут зашатался, резкий порыв ветра толкнул мышака так сильно, что тот едва успел схватиться за решётку четвёртой лапой. Увы, ложка, звякнув на прощание, улетела вниз.

Александра устремила на Мауи взгляд, полный отчаяния. Это неожиданно придало сил мышаку. Он исступлённо рыл мусор, обламывая когти, и вот нижняя часть прута потеряла опору. Увидев это, мышка вскочила на подоконник и отогнула прут.

Мауи забрался в камеру, ободрав спину о железку, но даже не заметил ссадины. Он присел отдышаться и смог наконец рассмотреть новую знакомую. Перед ним стояла симпатичная девушка с серой шёрсткой, розовыми ушками и умными глазами. Она разглаживала опрятное сиреневое платье. На лавке лежали широкополая шляпа в тон платью и пухлая папка для бумаг.