Взгляд во вне. 13-й аспект понимания

* * *

Цель или желание субъекта должно отражаться в первостепенности (первое – достоверное: априорная интуиция) воспринимаемых объектов и явлений действительности. Первостепенность есть акт действия со стороны субъекта по реализации своей интенции по отношению к роду или виду деятельности. Первостепенность предопределяется опытом воспринятого и в дальнейшем реализованного в акте, называемом точкой зрения. Вообще сам акт восприятия складывается из ощущения опыта, который формируется посредством пространственно-временного положения субъекта. С этой точки зрения, ни о каком акте консолидации или согласованности позиций, в том числе научных, не может быть и речи. Все можно опровергнуть, любое мнение, суждение, так как последнее есть формальность, которая не отменяет факта существования положения акта восприятия (субъективности).

Следовательно, необходимо отличать положение восприятия и сам акт восприятия, факт от формализации данного положения и восприятия и сам факт.

Под понятием положения, которое уже несколько раз использовали в нашей работе, мы понимаем пространственно-временное состояние фиксации, восприятия и реализации субъектом акта познания окружающей действительности. Положение не есть акт восприятия, но есть состояние, точка фиксации, предопределяющая и предвосхищающая акт восприятия. На основании положения и акта восприятия формируется факт воспринятого.

Факт, с одной стороны, сам по себе есть совокупность положения акта восприятия и того, что воспринимается. Факт не может выступать в роли воспринимаемого, так как факт не выражен единичным (конкретным) явлением, процессом или предметом, но есть совокупность, состоящая из фиксирующего, фиксируемого и положения акта восприятия.

Выраженный вовне акт восприятия есть то, что принято называть формой восприятия, которая в своем многообразии содержится и выражается посредством того, что мы называем понятиями.

Реализация понятия есть акт выражения субъективного факта, закрепленного в опыте. Следует отметить, что реализация понятия при наличии акта коммуникации с другими субъектами есть факт, состоящий для «них» (другого субъекта) из совокупности положения, восприятия и субъективного опыта. Данный факт не может фиксироваться другими субъектами как часть, точнее, как части этого факта в отдельности, а именно положение и восприятие субъекта «нас», так как единичность элементов не создает, не воспринимается и не консолидируется в акте понимания, но воспринимается как единичная совокупность, единичность для «них», совокупность для «нас». Один и тот же факт есть, по сути, факт как таковой, однако единичный с точки зрения восприятия для «них» и многоаспектный для «нас» и наоборот.

Диалектическая связь воспринимаемой единичности и в то же время фактической множественности, многоаспектности создает взаимодействия актов понимания и непонимания.

Акт понимания (в его классическом восприятии) есть не что иное, как взаимодействие таких компонентов, как восприятие, цель, положение и результат. Соответственно, если данные положения не могут быть одновременно тождественны друг другу в силу разнообразия и множественности атрибутов того, что познается, а также субъектов познания, то тогда то, что мы называем компромиссом, есть не что иное, как отказ от собственного восприятия в пользу общественной солидарности.

Общественная солидарность есть не что иное, как компромисс, выраженный во взаимодействии точки зрения, формирующейся посредством восприятия положения, субъективного опыта и факта, а также тех взаимодействий, которые существуют по поводу того, какой аспект восприятия требует внимания. И компромиссом, и категорией взаимодействия движет такая ее составляющая, как зависимость или причинность. Взаимодействия с неизбежностью входят в зависимость между собой.

Зависимость есть не что иное, как форма существования цели, трамплин, толчок восприятия явлений, предметов, понятий. Зависимость есть акт оправдания действий и в то же время их порождение. Зависимость, например, узости (широты) субъективного опыта от смысла понятия порождает то, что мы называем результатом, но результатом частным (опытно субъективным и единичным), уникальным и неповторимым, конкретным, который не может удовлетворять интерсубъективности научного опыта и научного знания в силу его единичности.

В связи с этим возникает парадокс: как же может то единственное, что есть, а именно конкретный (субъективный) акт опыта субъекта восприятия, не выступать в качестве основы научного знания, ибо научное знание есть не что иное, как мы уже сказали, социальная солидарность по поводу различных точек зрения, реализующихся в единичных восприятиях, положениях, фактах и суждениях по поводу того, что воспринимается, что требует внимания.

Можно возразить и на первый взгляд привести множество доводов в пользу того, что есть огромное количество закономерностей, существующих вне акта нашего восприятия. Например, для закономерности существования гравитации или закона сохранения энергии никакого человеческого консенсуса не требуется. Возможно, это и так, вот только научное знание, как, в принципе, и обыденное или не научное, неизбежно зависимо от такого состояния, как фиксация все того же гравитационного явления и вообще восприятия того, что познается, причем с известными методами, названными научными и т. п. Гравитация, существующая сама по себе без направленной на нее интенции, максимум может восприниматься как потенциальный факт, на который может быть направлено восприятие, но не более того.

P.S.

Дискуссия по поводу того, что мир вокруг нас существует объективно или нет, нас не интересует, мы лишь говорим о том, что воспринимать то, что существует вне нас без нас самих, представляется относительно возможным и крайне сложным занятием, которым никто никогда не занимался, однако о котором так много написано.

II. Характеристики акта восприятия

Следует отличать восприятие само по себе как акт созерцания и такую категорию, коррелирующую к ней, как объяснение того, что воспринимается. Именно объяснение, а не созерцание предстает тем, что мы называем научным подходом. Объяснение в отличие от созерцания характеризуется набором определённых методов (атрибутов математики, геометрии, использованием чисел, формул и т. п.). Следовательно, методология восприятия направлена на использование акта восприятия в своих целях, но невосприятия как такового самого по себе.

Таким образом, следует отличать акт восприятия в виде восприятия и то, каким образом мы его используем. Это легко доказать, не выходя за пределы все той же геометрии или математики.

Так, отвечая на вопрос, что представляет собой угол или что такое число, мы фактически даем ответ на вопрос, каким образом мы это воспринимаем, используя определённые ментальные методы. Мы констатируем, что угол равен 90 градусам, то есть отвечаем, каким образом мы его объясняем, но не то, что есть угол сам по себе в акте восприятия его как итога акта созерцания. Мы сталкиваемся с проблемой, что воспринятое в акте созерцания и есть только то, что может быть воспринято на данный момент в данном месте.

Именно данность предстает как неизбежный факт, коррелирующий к такому состоянию, как единичность и возможность, а значит, и единственно возможная существенность или сущее (восприятие само по себе).

Точно так же, отвечая на вопрос, что есть число, мы отвечаем, что это единица измерения, то есть высказываем функциональный потенциал числа, выраженного в понятии число, но не отвечаем на поставленный вопрос. Или, что довольно часто возникает, начинаем искать комбинации чисел, удовлетворяющие все так же не поставленному фактически вопросу, но используя лишь методологию получения того или иного итога. Например, что есть число 4? Ответом в 90 % случаях будет: 2+2 и т. п. Следовательно, мы не в состоянии ответить на вопросы в силу равности потенциальных возможностей реализации объектов восприятия с нашими возможностями их восприятия. Более того, следует признать, что мы обладаем рядом качеств, критериев и условий, которые с полной достоверностью указывают нам на ограниченность самого акта восприятия.

Никто не станет отрицать, что в нашей жизни в большом разнообразии существуют такие состояния восприятия, как, например, дальность, близость, тепло, холод и т. п. Данные состояния восприятия не имеют значения вне нас, их попросту нет вне факта нашего восприятия, при отсутствии самого субъекта и его положения. Это легко доказать с очевидностью того, что ни дальности, ни близости вне восприятия нами окружающей действительности как таковой нет. Например, факт существования и произрастания дерева в лесу никак с необходимостью не связан с восприятием дальности или близости восприятия данного дерева нами. Факт наличия тепла коррелирует к восприятию ощущений холода или тепла, а, как известно, ощущения есть не суть объективные явления, но лишь с достоверностью установленные атрибуты субъективного восприятия. Невозможно доказать, в том числе с научной точки зрения, о чем великолепно написано у Дж. Беркли[36], что тепло, издаваемое огнем, есть тепло, принадлежащее огню, но не нашим ощущениям холода и тепла. Также фактически дальность не коррелирует к меньшим размерам восприятия предметов и явлений действительности, так как «объективно» дальности не существует, более того, она так же, как и приведенные выше состояния тепла, холода, высоты и глубины и др., не находятся в причинно-следственной связи реализации функционального состояния самих вещей и явлений действительности. По крайней мере, такой связи не обнаружено. Дерево существует независимо от его воспринимаемых состояний. При этом для «нас» в акте восприятия создается факт того, что называется «узость восприятия положения и самого факта», как мы говорили выше, положения, восприятия и факта. Следовательно, говорить о том, что дальность, размер и тысячи подобных состояний есть свойства материи вне нас, несостоятельно, так как проверить реальность существования мира вне нас без нас самих представляется невозможным результатом. То, что нас привело к такому заключению, есть результат исследования категорий «достижимости» и «недостижимости», состоящих из осознания невозможности постичь то, что неизменно порождает идею существования возможности самой постижимости в полной абсолютности, в полноте возможного.

В связи с этим целесообразно различать возможность акта восприятия, которая по своей сути неограниченна, и объём акта возможности восприятия, который характеризуется пониманием ограниченности восприятия нечто конкретного. Конкретность выражается в моменте, единичности и «точечности» акта восприятия. Следовательно, что касается темы нашего исследования, то первое, что необходимо установить:

Процесс восприятия возможен лишь по отношению к объему возможности восприятия, а точнее, такой его составляющей, как единичный объем нечто воспринятого.

Таким образом, восприятие ограничено объемом воспринятого, а, соответственно, так как последнее выражено в формализованной составляющей знака, направленного на установление интерсубъективной поддержки воспринятого другими субъектами (в противном случае иллюзия воспринятого в единичности восприятия ведет к потере точечности или конкретности понимания, например, как в известном романе Д. Дефо), то восприятие есть не что иное, как расшифровка подразумеваемого в акте формально закрепленного знака опыта.

Следовательно, отвечая на вопрос о том, что может выступать в качестве консолидирующей составляющей точки зрения как субъективного опыта акта восприятия, полагаем, это не что иное, как подавляющая тождественность воспринятого. Данная тождественность определяется уровнями взаимодействия индивидов. Взаимодействия необходимо реализуются в акте коммуникации и т. д., о чем поговорим немного позже.

III. Точка зрения

Как было сказано выше, познание или знание реализуется в восприятии положения и факте, воспринимаемом для других субъектов как субъективный опыт, или точка зрения. При этом понятие выступает как квинтэссенция взаимодействий, реализуемых на основании субъективного опыта и выраженных в точке зрения.

Точка зрения есть не что иное, как неизбежное порождение реализации своего субъективного опыта по отношению к объективному положению субъекта и его положения акта восприятия, а также самого факта. Факт есть единичная форма закрепления действительности. Единичность не есть конкретность, однако она только и может использоваться для реализации последней. Так как объективность характеризуется многообразием форм его проявления, единичность есть атрибут субъективности акта восприятия. Интерсубъективность характеризуется многообразием единичного, а значит, и восприятие, как мы уже выяснили, возможно лишь в акте согласованности и в акте возможного и дозволенного, но не в акте восприятия всего объективного многообразия.

Субъект фиксирует не что иное, как факт согласно своему положению, однако ему недоступен акт восприятия другого субъекта. На основании факта положения субъекта формируются точки зрения или мнения, которые есть не что иное, как акт субъективного опыта, воспринятого в ситуационном контексте.

Точка зрения отражает уникальность акта восприятия.

Точка зрения показывает возможность существования и восприятия окружающего мира как такового, однако не в смысле объективности восприятия, коей не может быть в силу наличия роли восприятия, которую играет субъект, а не объект. Точка зрения не есть в то же время чисто субъективное восприятие, так как она показывает согласованность и взаимообусловленность компонентов восприятия, то есть точка зрения имеет место при наличии того, что может быть воспринято другой точкой зрения, а соответственно, описано, воспринято и зафиксировано более чем одним субъектом познания. Точка зрения есть субъективное свойство восприятия, а не объективное свойство материи как таковой, хотя однозначно говорить о том, что точка зрения зависит исключительно от субъекта нельзя, так как предопределённость воспринятого коррелирует к невозможности видеть и воспринимать больше, чем можно увидеть и воспринять в данный момент, момент положения.

Точка зрения есть единичный и достоверный акт восприятия. Она, в силу своей характерной особенности (единичности восприятия), с неизбежностью характеризуется такой категорией, как ошибочность. Не стоит забывать про диалектические составляющие взаимодействия предметов и явлений.

Ошибочность характеризуется такими взаимодействиями, как результат, не соответствующий ожидаемому итогу. При этом ожидаемый итог есть не то иное, как предвосхищение своего собственного положения, восприятия и факта, то есть реализация своего опыта и проецирование его на нынешние действия другого субъекта по отношению к своему опыту.

Категория ошибочности, как показывает история, довольно часто взаимодействует с такой категорий, как изменчивость и истинная достоверность. Нередки примеры изначально признанных ошибочными действий ученых, которые в дальнейшем признавались истинными и достоверными и наоборот. Ошибочность есть антагонист достоверности. Но достоверность в науке есть не что иное, как интерсубъективный компромисс относительно положения, восприятия и факта самого восприятия.

Все есть фальсификация относительно макровременного уровня развития акта понимания.

Однако было бы несправедливо приравнивать изменчивость того или иного восприятия по отношению ко времени его употребления, так как нельзя отрицать единственно возможный способ восприятия, связанный с положением и фиксацией факта, которым обладает субъект восприятия. Нельзя сказать, что жизнь и восприятие людей, живших 20 лет назад, относительно того или иного явления были ошибочны. Они были единственно возможны в тот момент и при тех обстоятельствах, доступных субъекту и его точке зрения. Изменяется не факт и явление в состоянии его фиксации субъектом восприятия, но возникает такая категория, как изменчивость.

Все течет, все меняется, – предвосхитил Гераклит.

Так, люди, утверждавшие, что земля плоская, были правы относительно положения и факта «того» восприятия, что было.

Меняется не форма как таковая по сути, но меняется восприятие этой формы соответственно положению, восприятию и факту фиксации, а также ситуационному контексту, включающему в себя пространственно-временные координаты восприятия.

А так как мы с достоверностью не можем гарантировать объективность существования окружающей действительности без нашего ее восприятия, то утверждать и доказывать, что земля была не квадратной, а плоской, по мнению и в восприятии тех философов, которые жили III тысячи лет назад, нельзя. Более того, в данном случае нельзя смешивать фиксацию воспринятого факта и объяснение воспринятого факта. Последнее всегда идет вслед за фиксацией, по сути, выступая актом констатации увиденного. Единственное, в акте объяснения воспринятого факта может лежать факт констатации – это констатация объяснения других субъектов восприятия. Ведь, например, III тысячи лет назад не было летательных аппаратов и ракет, находясь внутри которых, можно было бы констатировать факт того, что земля круглая. Находящемуся на равнине в 100 % случаев земля будет казаться плоской, точнее не земля, а ее определенная поверхность. Объяснение же того, что земля круглая, базируется на акте воспринятого в определённой точке, при условии что «земля» и ее восприятие совпадают в нашем подразумеваемом состоянии, однако об этом ниже.

Можно лишь сказать, что точка зрения и положения, факта подвержены иллюзии восприятия относительно актов ее интерпретации. Следовательно, говорить, что земля круглая, находясь в ракете, то же самое, что утверждать, что земля плоская, находясь на равнине. А если этот факт констатации верен и в том и в другом случае (точке фиксации), то оба объяснения относительно того, какой формы земля, будут зависеть от точки фиксации.

Правильность = точка зрения.

Однако объяснение того, почему она такая, полностью зависит от развития общества и знаний, им приобретённых, уровня развития науки и еще от тысячи факторов.

* * *

Далее, вопрос: в какой точке фиксации мы можем с уверенностью говорить об округлости земли? Окружность и земля – две несоотносимые величины; первая – материальный объект; вторая – свойство, причем идеализированное. Земля как объект и каждый ее элемент, ассоциируемый с ней, не представляет собой окружность. Можно говорить, что она круглая или плоская, но спор может зайти и до таких категорий, как «вращающаяся», «статичная» и т. п., которые суть свойства, характеризующие не «шар» или «округлость», но материю, ее характеристики и т. п. Возникает очень много вопросов соотнесения и сопоставления факта, восприятия и объяснения всего воспринятого. Это все вопросы конкретизации и понимания, к которым мы будем обращаться по ходу нашего исследования.

Сейчас лишь скажем, что точка зрения как таковая характеризуется пространственно – временными характеристиками воспринимающего субъекта.

Восприятие в факте фиксации, выраженное как точка зрения, характеризуется двойным отражением состояний «нас» как субъекта и «нахождения нас» как положение.

При этом в данной бинарной составляющей сущности восприятия возникает лишь один акт, акт фиксации воспринятого. Мы не акт, положение не акт и то, что наблюдается, не есть акт, но все вместе есть соотносимость, воспринимаемая другими как акт. Соотношения нас с актом нашего нахождения, выраженного в единичном (конкретном) понятии (факте), ведет к контрадикции «одинарности» и «ограниченности», желания выражения и достижения абсолютности, неисполнимой в данной ограниченности. То есть проблема осознания ограниченности акта фиксации, с одной стороны, и желания удовлетворения состояния понимания того, что выходит за рамки восприятия, с другой стороны, ведет к состоянию, что называется «хочется, но не можется».

* * *

Точка зрения является важным компонентом того, что мы называем взаимодействиями.

Возьмем предлог «над». Скажем, например, «человек стоит на земле, и «над» ним небо». В данном случае к понятию «небо» прибавляется взаимодействие «над», «выше», то есть «наверху». Теперь перевернем человека вверх ногами, так что понятие «небо» для него будет характеризоваться предлогом «под». При этом заметим, что состояние «небо» и взаимодействие предлога по отношению к нему не поменялось, взаимодействие и то и другое истинно, но актуальным в итоге остается лишь состояние «сейчас». Последнее включает в себя взаимодействие предлогов «под» и «над» с понятием «небо».

Точно так же, например, предложение: «Мыло убивает микробы» не затрагивает факта мытья рук этим же мылом. То есть борьба с микробами (их убийство) и дезинфекция как результат этого действия не отменяет факта наличия мытья как процесса. Более того, данный процесс является результатом инвариантного способа достижения результата, выраженного в факте убийства микробов и т. д. Отсюда вытекают аксиологические взаимодействия, которые ведут к определённому результату. Таким образом, точка зрения тесно взаимосвязана с взаимодействиями, итогом и иными составляющими, о которых мы сейчас поговорим.

IV. Предположение и подразумеваемое как фактор «определимости» актов восприятия и понимания

Совершенно прав был А. А. Брудный,[37] резко разграничивая акты объяснения и понимания.

Скажем: «Восприятие в акте нашего познания состоит из внешнего и внутреннего аспектов…», ни из чего более, относительно положения данного в кавычках предложения, прочитанного «вами» несколько секунд назад. Далее ход наших мыслей, с неизбежностью формируемый в понятиях, фиксируется в «вашем» восприятии, как знаки для «вас» и с объективной точки зрения ничего более. Все, что более этого, есть акт «вашего» предположения и поиска подразумеваемого смысла на основании «вашего» опыта восприятий, положений и фактов, движимый крайней неудовлетворенностью такого рода информацией, а именно, что «познание состоит из внутреннего и внешнего аспектов», то есть форменной составляющей, не несущей ничего существенного.

Форменная составляющая понятия реализуется в знаке. С этой формальной точки зрения (под формальностью мы понимаем чисто знаковое выражение безотносительно содержательной части сущности явления предмета или процесса) обсуждать знаки, используя их, и на основании этого делать выводы о том, что «одни» знаки не «другие» и, наоборот, занятие довольно забавное и бесперспективное не с точки зрения отсутствия такой возможности, а именно с точки зрения аксиологической, праксеологической и телеологической составляющих актов восприятия нашей субъективной сущности.

Поэтому существенность скорее наличествует в данных трех категориях, нежели в самих вещах и их восприятии.

С другой стороны, все есть формальность. Все высказанное есть формализованная идея восприятия. Формализм, в свою очередь, выступает формой восприятия, если под формой понимать или подразумевать выражение чего-то вовне. Часто в трудах многих авторов звучит предположение о тождественности понятий «форма» и «существенность», «понятия» и «существенность» и т. п. Мы уже высказывали свою точку зрения по данному поводу. Существенные признаки предмета как объективного явления есть не что иное, как субъективный итог (факт) реализации соответствующего положения. Например, возьмем понятие «рука». Какое существенное свойство данного члена выражает это понятие? Рука есть видимое отражение одного из членов человека, однако рука сама по себе, как понятие, не раскрывает нам ничего существенного о руке как таковой, о ее свойствах, тысячах мышц, связок, сухожилиях, капиллярах, механике ее возможных траекторий, углов, функций и т. п. Она лишь констатирует в известной нам матричной формуле совокупности символов факт увиденного (воспринятого). Все остальное, что приписывается к понятию руки, есть не что иное, как подразумеваемое в понятии состояние взаимодействия, но не само понятие как единичный факт восприятия.