Взгляд во вне. 13-й аспект понимания

Алгоритм их реализации следующий: степень и количество попыток реализации по достижению чего-либо делимо на количество и степень возможных и потенциальных попыток по его достижению.

К примеру, возьмем понятие «жизнь». Актуальность и ценность жизни человека и его здоровья превалирует над всеми остальными ценностями в рамках их «ценностной градации». Почему так происходит? Потому, что в случае неудачи реализации жизненного потенциала, выраженного в смерти, элиминируется возможность в реализации других намерений, целей, стремлений человека, таких, например, как ценность материальных ресурсов, карьеры, продолжения рода и т. п.

Итак, приоритетность по отношению к ценности предопределяется «количеством» попыток, данных для его достижения, где акт жизни выступает единичной попыткой ее использования.

Данный алгоритм «приоритетности» в рамках определения ценности равно настолько же актуален как для жизни, так и для остальных сфер ее проявления.

Язык, действующий в рамках феномена «объяснения» нечто, не является исключением. Так, если рассматривать его с точки зрения метода реализации ценностных ориентиров, то, соответственно, на ценность того, что объясняется, влияют факторы приоритетности.

Например, указы Президента рассматриваются мгновенно и беспрекословно чиновниками любого положения и ранга, а заявление пенсионера по какому-либо вопросу может рассматриваться месяцами (социальная иерархия приоритетности).

Далее, каждый фактор приоритетности действует в рамках типов ценностей и характеризуется своими отличительными особенностями. Степень градации фактора ценностей и приоритетов сопровождается такими характеристиками, как скорость, качество, количество реализации целевой установки, серьезности намерений и реакции на их проведение. Все они зависят напрямую от градации ценностей. Так, чиновник для своего продвижения или повышения по карьерной лестнице делает все, чтобы добиться его, убирая остальные факторы приоритетности. Почему? Вопрос личной заинтересованности (сигнальность приоритетности).[61]

Заинтересованность складывается из формы восприятия приоритетно того, что полезно человеку. Человеку полезно то, в чем он видит смысл своей жизни, формируемый посредством информационной составляющей окружающего его общества. У кого-то это деньги, у кого-то работа, благотворительность, грабеж, разбой и т. п. Степени приоритетности зависят от того, в какой среде растёт и воспитывается человек, и от его личных качеств. Именно социальное обрамление первоначальных (естественных) ценностей формирует человека и его направление деятельности на протяжении всех этапов его жизни.

Таким образом, исходя из вышеизложенного, можно выделить ценности и приоритеты, совместимые с факторами их реализации, по которым действует и развивается общество и индивиды, в нем живущие:

1. С точки зрения матричности акта восприятия к факторам первостепенных ценностей можно отнести: уникальность, неповторимость, единичность, доступность, ценность (в том числе материальную) и т. п.

2. С точки зрения физической градации единиц восприятия первостепенных ценностей состояние выше, быстрее, сильнее, больше (как размерность, так и количественная составляющая), плотнее, шире, весомее, тяжелее, ярче, вкуснее, контрастнее, острее и т. п.

3. С точки зрения социального положения восприятия первостепенных ценностей: занимаемый пост, должность, ранг, авторитетность, статус, звание, социальные отличия (участник боевых действий, пенсионер, президент и т. п.), знаменитость, популярность и т. п.

4. С точки зрения моральных ориентиров: лучше, добрее, вежливее, учтивее, гибкость, благосклонность, уважительность и т. п.

5. Рефлексивные факторы: удовлетворенность, негодование, отвержение, принятие, одобрение, злость, ненависть, агрессивность и т. п.

6. Факторы социальной иерархии: конкурентность, соперничество, состязательность и т. п.

7. Вербальные характеристики факторов: при неодобрении или возмущении мы покачиваем головой из стороны в сторону, при одобрении киваем вверх-вниз, при сострадании плачем, в приятных моментах и их переживании мы улыбаемся или смеемся и т. п.

8. …

Естественно, каждый из приведенных факторов переплетается в свои уникальные типы взаимодействий, в общем и целом во все, что мы можем назвать реакциями и факторами влияния на реализацию ценностей.

Можно до бесконечности разделять приоритетные факторы ценностей в зависимости от их классов, территориального нахождения, эмоционального состояния и т. д., что не суть нашего исследования. Важно подчеркнуть, что данные факторы есть и они предопределяют степень и характер реакции на те или иные значимые явления, в том числе и в процессе акта «понимания».

* * *

Мы уже поднимали вопрос о том, почему «больше» соотносится с «лучше», «красивее» с «выше» и т. п.

Сейчас лишь скажем, что данные и другие подобные факторы сильно влияют, а точнее, формируют момент реализации ценностных ориентиров как общества, так и индивида в целом.

Вопрос: можно ли поменять ценностные характеристики самой «ценностности»? Ответ – нет. Можно поменять некоторого рода характеристики отношения к стереотипным формам мышления: чиновник – власть – деньги, где в данном случае «правильное» расположение ценности звучит как: чиновник – власть – ответственность – справедливость и т. п.

Стереотипность такого рода мышления можно изменить, поменяв ориентировочные рамки на пользу достижения желаемого результата. То есть деньги необходимы – это факт, его никуда не убрать, но можно поменять необходимость в их использовании, то есть либо они средство, либо они цель и т. п.

Фактор описания акта удовлетворения лучше всего рассматривать на примере «физических величин», так как именно последние в силу психофизических характеристик восприятия человека воспринимаются как достоверные.

Колебания материального мира в нашем опыте его восприятия фиксируются как то, что мы называем «реальностью» и «бытием». Таких факторов тысячи, но они могут выражаться лишь в «единичном множестве». Они характеризуют «характеристику» того, о чем мы говорим. Они есть причина, мы есть следствие этой причины.

Так, возьмем понятие «старше». Старше, прежде всего, есть суть «старше», и в прямом смысле акта его восприятия оно есть то, что воспринимается в его чистом виде, без примеси того, что мы относим к смысловым наслоениям его «характеризации», таким, как «шире – больше» и т. п.

В то же самое время ассоциативная связь со «старше» воспринимается другим субъектом познания лишь после акта его употребления как такового, после акта его понимания и выражается (употребляется) им уже как нечто «превосходящее», «достоверное», «мудрое» «безошибочное», «неизменчивое и постоянное».

Возникает вопрос: на каком основании суть «форменность» «старше» соотносится с подразумеваемыми в нем состояниями, такими, как «превосходящее» «достоверное» и т. п. и в конечном итоге вызывает акт «доверия» и «целесообразности», а в конечном счете и «удовлетворённости»?

Дело в том, что алгоритм построения и достижения акта удовлетворения достаточно сложен и специфичен в своих отдельных вариациях.

Прежде всего, необходимо заметить, что факторы восприятия удовлетворительного (положительного) возможно рассматривать только в рамках ощущения присутствия нечто «положительного» и нечто «отрицательного».[62]

«Положительность» и «отрицательность» – вещи крайне неопределённые, в смысле сложной «многофакторности» их конкретного восприятия и понимания. Рамки свободы деятельности ограничиваются интуитивным посылом к восприятию самого действия и именно в таком виде, в котором оно только и может быть.

Ведь реализация чего-либо происходит раньше самого акта его реализации субъектом.

Если вы хотите сделать нечто, вам для этого необходимо «нечто» и «акт реализации», который вы не порождаете, а используете.

Так, для того чтобы продолжить говорить об акте удовлетворения, необходимо поставить и рассмотреть проблему «негативного» и «положительного» актов выражения действительности в рамках их рассмотрения как «проблемных».

Например, проблема, которая нас привела к написанию данной книги, состоит из акта выделения чего-либо интересующего нас и не находящего своего отклика в акте того, что мы называем «пониманием», выражающегося в том, что «выражается» понятием «проблемы». Это тривиальное слово, которое употребляется каждый день, в любом месте и по каждому поводу, что не суть.

Суть в том, что данным состоянием (понятием) мы привыкли обозначать нечто, которое есть «новое» и выходящее «за» рамки нашего обыденного понимания нечто «тривиального». Тривиальность характеризуется «обычностью» воспринимаемого, тогда как проблема характеризуется выходом «за» данную тривиальность, что в свою очередь ассоциируется с понятием «пользы» и «целеполаганием», которая выступает матричной формой оправдания наличия смысла и целей нашего существования вообще.

«Цепляя» суть «нового» и «необычного», а в итоге и «проблемного», мы как бы осознаем и находим в этом нечто смысл, который и есть суть то, что мы не в состоянии объяснить. Что мы хотим этим сказать?

Во-первых, мир не может не вызывать удивления с нашей стороны;

во-вторых, не может не удивлять набор и инструментарий акта нашего восприятия, отражающий этот мир «для нас»;

в-третьих, мы говорим понятиями, используя категории, и понимаем их такими, какими мы их понимаем, то есть мы в состоянии воспринимать то, что есть и только так, как есть, при этом осознавая наличие «иного», того акта постоянного тяготения к выходу и поиску «нечто» «за», которое позволяет выходить «за» рамки «данности» и алгоритмов «привычности», выступая в качестве воспринимаемого прогресса или процесса преодоления.

Форменной составляющей «иного» выступает путь, который характеризуется тысячами вариантов, подвохов, ловушек, парадоксов, иллюзий и т. п. Используя их, мы осознаем, что «что-то» из этого ложно, а «что-то» правильно, «что-то» тривиально, «что-то» сложно и т. п.

«Выходя, как нам кажется, «за» рамки и возводя акт нашей деятельности до состояния так называемого прогресса и выхода «за» (с которым матрично соседствует понятие новизны), мы, безусловно, топчемся (ходим) там, где только и можем, так как «иное», как и «обыденное», суть предопределено и выходит из того, что мы пытаемся преодолеть.

Так, осознавая ложность, мы воспринимаем нечто «как ложное», а для того чтобы его воспринимать таким, нам необходим толчок того, что мы называем истинным, не особо задумываясь над тем, что ложное все – таки воспринимается, а значит, оно с необходимостью должно так восприниматься, то есть, грубо говоря, ложность должна восприниматься как таковая благодаря наличию в своей сущности того, что мы называем ложным, в противном случае его нельзя воспринимать как ложность. В данном случае хорошо просматривается то, что мы называем «матричностью». То есть мы ищем нечто, воспринимаем глубину и дальность как прогресс, как темпоральность, направленную вперед, а затем связываем это с оценочными вариантами матричного акта восприятия и его интерпретацией.

* * *

Почему «глубже» – значит «осознаннее», «мудрее» и т. п.? Мы воспринимаем нечто как ложное, оставляя тысячи факторов за пределами анализа.

То есть мы поставлены в ранг долженствующего акта существования без возможности контроля над актами его осознания в рамках нечто «существующего».

Что мы хотим сказать? Если вы создали, например, клетку для хомячка, то это не значит, что вы имеете власть над ним, нет, это зверек и клетка властны над вами, так как только ее вы можете использовать и только его вы можете и желаете туда поместить с целью реализации фактора «контроля», взаимодействующего с состояниями «замкнутости» (клетки), «повеления» (в связи с размерностью и иными характеристиками хомяка), которые инварианто указывают нам на то, что мы повелеваем им, так как поместили хомяка в клетку.

Дело в том, что наши эмоции, желания, целевые установки воспринимаются нами как первостепенные алгоритмы данности по реализации акта своей воли. Мы не задумываемся, что окружающая форменность и многофакторность окружающего мира характеризуется свойством «вовлеченности». Все, что мы не выражаем, есть форменность, понятийная, графическая и т. п., и тем не менее выраженная как «форменность».

Воспринимаемость форменности зависима от нее и не выходит за ее рамки, так как «выход» предопределён этой форменностью и является ее частью, представляя из себя просто еще один фактор ее проявления. Мы составляем и комбинируем набор факторов, которые принадлежат не нам, но мы принадлежим им. Осознать это довольно легко, учитывая последовательность и алгоритмы деятельности нашей активности. Так, кинув мяч, мы эгоистично полагаем, что это зависит от нас. Меж тем еще не известно и допустимо предполагаемо, что, может, округлость мяча, или гравитация, или скорость, или нечто иное создают подобный эффект.

Более того, если мы разберем сам момент броска мяча по понятиям и категориям, используя «достоверные» логические формы анализа, то придем к выводу, что скорость и форма формируют образ руки, которая и создаёт возможность броска, при этом рукой не являясь и т. п.

В таком случае возникнет вопрос: что значит этот образ?

Образы – это врожденно фиксированные отражения существенности в рамках действительности, а их разбор и определение есть не что иное, как поиск взаимодействий компонентов, необходимых для определения целевой характеристики восприятия нечто нового.

Так, в нашем примере с мячом можно утверждать, что только наших усилий, в том числе умственных и волевых, недостаточно для того, чтобы мяч полетел и выразился в итоге как «бросок мяча» (целостность). Дело в том, что мы не знаем и не можем определить, мы помещаем что-то в рюкзак или свойство рюкзака предопределяет «вместимость» нечто в него. Может быть, свойство того предмета, который кладется, обладает характеристикой «класться» куда-либо? Или же все вместе создает акт, поименованный нами как «вместимость»? А что является исходной, первоначальной возможностью и причиной к такого рода «состоянию»? Не удивляйтесь, если мы скажем, что таким фактором является первостепенность.

Ведь сама по себе первостепенность выступает неким «тотемом» акта нашего восприятия, выраженная в комбинации понятий «приоритетности».

Комбинация приоритетности строится именно по принципу «первичности» и т. п. Что такое первичность? «Факторность» и алгоритм выражения первичности сводится к понятию «начальности» как толчка определённого акта по реализации «последовательности». Вопрос: почему она выражается в такой форме? Почему «начало» и «первичность» необходимо воспринимаются как «верные» и «первичные»? Первичность содержит в себе то, что мы называем «изначальным». Эта изначальность характеризуется как «нечто», которое предопределяет акт и характер самого восприятия, а затем и понимания в рамках реализации его последовательности. «Последовательность» характеризуется этапами осознания нас в этом мире и мира вокруг нас. «Выделяемость» сопровождается последовательностью того, что мы называем ориентирами, которые выступают в роли выражения «приоритетности» выбора, характеризующегося последовательностью определенного набора действий, среди которых «первичность» возводится в ранг «первостепенности», а последнее в свою очередь в степень выражения «важности», «более высокой степени приоритетности» и в конечном итоге «удовлетворительности».

Факторы состояния удовлетворения лежат в плоскости их понимания именно таковыми.

Что такое факторы?

Факторами мы называем каждую единицу восприятия чего-либо в том виде и только так, как она воспринимается (понимается).

Дело в том, что мы вынуждены использовать понятия так, как вы их сейчас читаете, слева направо, сверху вниз и т. п. и тем не менее «вниз», так как «конец» обязательно и инвариантно расположен в «конце» или «внизу». Данные факторы взаимодействуют и построены таким образом, чтобы мы могли реализовать то, что называется актом понимания и осознания. Так, прочитывая данный текст, вы реализуете факторы матричности акта восприятия, потому что вы смотрите, думаете, анализируете или же отвлекаетесь на посторонний шум, предметы, которые суть факторы причины вашего «реагирования».

Проще говоря, «предсказуемость» очевидности делает осознание необходимости в пояснении того, что есть.

Однако все – таки не будем забегать вперед, ведь пояснение может не принадлежать нам и акту нашей воли, но мы можем принадлежать пояснению, впрочем, как и всему остальному.

Таким образом, удовлетворение есть предсказуемая реакция сознания и восприятия на необходимость понимания его таким, каким оно является, и никак иначе. То есть удовлетворение не есть акт выбора со стороны субъекта, но есть акт реализации предсказуемого алгоритма матричности на определенного рода и вида информацию, которая реализуется в ценностях и приоритетах, которые мы обозначили выше.

P.S.

Все, что будет сказано помимо этого, должно представлять результат «необходимого», действующего в рамках закономерности (априорной интуиции): «информация – удовлетворенность – информация – неудовлетворенность – информация…».

Десятый аспект: Структура «вопросности» или ожидание ответа в акте объяснения

Вопрос в том, что сам вопрос является следующей компонентой по отношению к акту его реализации.

Автор

Последовательность состояний зависима от зависимости «быть таковой».

Автор

Что такое реакция, вопрос и ожидаемый результат, выраженный в ответе?

Как мы уже обозначили, сам акт умозаключения является инвариантной и постоянной константой, как и все окружающее и воспринимаемое. Умозаключения, выступающие в качестве «ответности», всегда связаны с постановкой по отношению к ним «вопросности» безотносительно таких категорий, их обычно сопровождающих, как ложность самого ответа или истинность самого вопроса.

Вопрос не является компонентной составляющей акта выражения, исходящего по направлению «от» индивида. Вопрос принадлежит обратной компоненте этого «от», выраженного в ответе, в восприятии, в отклике всех внешних и внутренних раздражителей, побуждающих нас к поиску формы акта «восприятия».

Но что есть вопрос? В чем его суть?

Вопрос реализуется посредством взаимодействий. Мы не говорим, что вопрос есть «то-то» и «то-то», так как вопрос в реализации его определения как «то-то» и «то-то» выражает сам себя, а «то-то и то-то» есть само «для себя» и «в себе», нечто выражаемое и предстающее в качестве отдельного и уникального компонента бытия. Оно, то есть «то-то», является «чем – то», которое отлично и уникально по отношению к самой сущности и «начальности» «вопроса», который также есть компонента, уникальная и неповторимая.

Следовательно, отождествлять вопрос, как и другие понятия, посредством его определения как некого заместителя одной сущности (вопроса) другой (его определения), выраженной в виде их слияния, недопустимо и ошибочно.

Таким образом, необходимо говорить так, что вопрос реализуется лишь во взаимодействии ответа.

Вопрос есть лишь иная «форменность» «ответа».

Для более полного понимания того, о чем идет речь, рассмотрим, например, вопрос: что такое форма?

Он предстает в виде уже свершившегося акта, выраженного в виде «итога реакции на воспринятое», где воспринятое не есть и не тождественно тому, кому оно адресовано, но есть то, что выражается и воспринимается как «обратный, внешний информационный посыл» по отношению к исходящей информации от чего-то или кого-то.

Ответ есть форма. Форма вопроса закладывается в форму ответа посредством воспроизведения самого вопроса.

Если мы, например, спросим вас: сколько тонн весит слон, то почти со 100 % уверенностью можно утверждать, что вы будете отвечать «про вес слона», где, соответственно в рамках «матричности акта восприятия» мы можем проследить последовательную реакцию ваших умозаключений по отношению к первоначальному посылу (сколько тонн весит слон), выраженному в «вопросе».

Дело в том, что мы формируем вид, эмоциональную, видовую, ситуационную и т. п. реакции, выраженные в акте «ответности» на наш посыл (вопрос), характеризующийся актом восприятия вами нашего посыла и использованием его в качестве отправной точки, формирующей рамки вашей информационной составляющей в виде реакции на наш посыл. Следовательно, вопрос касается лишь тех моментов, которые могут быть «затронуты и выражены в утвердительной форме акта нечто существующего»[63], воспринимаемого и подразумеваемого, вне зависимости от формы его реализации, например, в мышлении, наблюдении, представлении и т. п., в данном случае не важно, как и посредством чего это происходит: «ментально», «воображаемо», «идеально», «реально», «косвенно», «допустимо» или как-то иначе.

То есть, по сути, мы говорим, что вопрос формируется актом восприятия, которое есть суть рамки и предел этого вопроса.

Ответ есть рамка «вопросности» в его итоге. Мы не говорим об итоге вопроса как ответа, выраженного положительно или отрицательно, но утверждаем, что вопрос порождается наличием экзистенциальной составляющей акта восприятия. Такими же свойствами со знаком иного достоинства выступает и ответ в характеристиках его восприятия. Ответ может быть верным, может быть неверным, точным, расплывчатым – это все равно, однако он возможен лишь в рамках его экзистенционального восприятия (ощущения) в качестве ответа.

Следовательно, если вопрос является рамкой нечто воспринятого, то и ответ является рамкой воспринятого, только с иной стороны самого акта восприятия.

Вопрос: в чем сущность разделения этих двух антагонистических сущностей и компонент? О чем это может нам говорить?

Это может говорить о том, что любой вопрос, заданный в рамках системы координат акта восприятия, обозначен или ограничен равным количественным откликом этой же системы, представленной совокупностью информационных точек, выраженных в виде итога или ответа.

Это говорит об инвариантности и тождественности информационных точек акта восприятия как вопроса, так и ответа, а также всего того, по поводу чего они могут «задаваться» и «отвечаться». Дело в том, что все, что есть, не есть разность, но есть коррелят (отсылочность), «челночность».[64] То есть чёрный не есть в своей сущности то, что мы поименовавшем в качестве нечто «черного», он есть разность по отношению к белому, зеленому, жёлтому и т. п, где «разность» есть отсылка к нечто, отличному от того, что мы воспринимаем, в данном случае нечто, обозначенного в рамках «черного цвета».