Юное сердце на Розе Ветров

– Юу, я впервые вижу тебя таким возбужденным, – с насмешкой сказал Микаэль. – Неужели так больно, ха-ха?

В душе он в ярости сцепляет зубы. Каждая мышца в изящном и хрупком теле напряжена до предела. «Неужели ты так ревнуешь, так печешься о какой-то девке? Ненавижу тебя, ненавижу! Предатель! Жалкий блюститель невинности! Даже после такого ты продолжаешь думать о ней!»

Его взгляд, его слова, его поведение все вместе твердило Юичиро о том, что его догадки и слова всех тех людей верны. Он был готов наброситься на этого наглого мерзавца прямо здесь и сейчас и разорвать в клочья за все унижения, за всю боль, которые он ему причинил, забрав его любовь и посмеявшись над его бессилием. Но единственное, что сдерживало этот безумный порыв, – это пребывание в стенах школы. Какой бы тварью не был Шиндо, но он не был достоин того, чтобы Юу по его милости еще вылетел из школы. А это бы случилось непременно, ибо еще только на той неделе он отбыл свое наказание, а следующий проступок, по словам Батори, напрочь лишит его какой-либо надежды на благополучный исход.

– Значит так, – твердо и холодно начал Юу, собирая всю волю в кулак.

– Хах, ты стал серьезным? Чем обязан такой чести, даже не обматеришь, не попытаешь задушить меня или побить?

– Не выпендривался бы ты, – зло покосился на Мику Синго. – Правда на его стороне.

– Да неужели? – лукаво прищурился Микаэль, с вызовом взглянув на парня. – Стыдно тебе, Синго, что в компании такого неудачника оказался? Рассчитывал, что на коне будешь, переметнувшись к нему, а сам опустился ниже плинтуса. Знай же, он к вам по праву присоединился. Такой же никому не нужный, как и вы все тут, – задорный смех прорезал пространство вокруг.

– Ах ты, грязная тварь!

– Сдай назад, – выступил вперед Нагашима, прикрывая своего безбашенного любимца. – А не то хуже будет.

При виде крепкого и рослого футболиста, Синго попятился, однако продолжил с ненавистью окидывать всех шестерых взглядом. Юичиро же пропустил колкость мимо ушей, продолжив спокойно и твердо говорить, не спуская пронзительного взгляда с главного врага:

– Сегодня в 7, у старого моста. И только попробуй не приди. Только ты и я. Хватит. Покончим с этим раз и навсегда.

– О, дуэль! – восхищенно воскликнул Шиндо. – Что же, я принимаю твой вызов, – он встретился с взглядом Юичиро. Губы озаряла легкая полуулыбка, в то время как сам Шиндо глядел спокойно и с достоинством. – Договорились. Только ты и я, больше никого.

– Значит, будет так, – кивнул Юу и, развернувшись, быстро ушел прочь. Мика тоже развернулся и, сдвинув брови, направился в свою сторону.

– Ну и дела, – почесал затылок Нагашима.

– Он с ума сошел, что это с ним? Я его еще ни разу не видел таким, – растерянно проговорил Коэн. – Он был совершенно серьезен.

– Окончательно сдвинулся, – подытожил Наир. – Юу же его по стенке размажет. Вы видели его глаза? Даже у меня холодок прошел по спине, а я еще и не таких видел.

– Черт, если бы это был не Мика, а кто-то другой, можно было бы попытаться его отговорить, но не его, он же псих, самый натуральный, – покачал головой Нагашима.

– Плохо дело, – прикусил палец Леонард, лихорадочно думая.

– Пойдем, догоним, объясним, авось и послушает, – предложил Кота и, не дожидаясь ответа от остальных, пошел догонять Шиндо.

– Ну наконец-то, ты круто это придумал. Пусть теперь за все ответит тебе. Сколько можно легко отделываться? Достал уже тут всех, хоть ты ему покажи, чего он на самом деле стоит, – подзадоривал Юичиро Синго, шагая рядом с ним по улице.

– Точно-точно. Отомсти ему за всех, эта сволочь заслужила, – поддакнули остальные. – А мы тебя поддержим, как полагается. Знай, если что, мы всегда рядом и готовы расправиться с ним в любую секунду.

– Я сказал, что будем только он и я. Вам там делать нечего, – холодно возразил Амане, настраиваясь на предстоящее побоище. – Никто не смеет вмешиваться, это только наше дело.

– Да никто и не будет вмешиваться без надобности, мы просто будем рядом, – сказал Акутазава.

– Нет. Я иду один.

– Юу, ты что, серьезно? – Синго поглядел на товарища, по чьему виду трудно было подумать, что он шутит. – Юу, это глупо. Мы просто будем рядом с тобой. Или, – он усмехнулся, – думаешь, эта мразь придет одна.

Юу вздрогнул и впервые за все время пути обратил взгляд на него.

– Ты думаешь, Шиндо будет столь благороден, что явится один драться с тобой. Да он всю свою шайку притащит и как только поймет, что проигрывает, они все на тебя накинутся, если не сразу.

– Хм, – Юу задумался. – Пожалуй, ты дело говоришь.

– Конечно дело, что ты его не знаешь, эту крысу двуличную. Тут он тебе одно говорит, а за глаза другое. Сто пудов притащится не один, помяни моё слово.

– Да, с ним можно бороться только его же методами. Это я давно понял. Хорошо, пойдем все вместе. Только не вмешиваться никому.

– Да о чем речь, – усмехнулся Синго.

– Тогда, встретимся в назначенном месте. А сейчас я хочу побыть один, – сказал Юу и, распрощавшись с друзьями, пошел своей дорогой. Ему и впрямь нужно было время, чтобы побыть в одиночестве, хорошенько подумать и взвесить всё, как следует до того, как наступит время.

– Мика, – Леонард нагнал Шиндо. – Ты уверен в своем решении?

Непоколебимый настрой разрушения присутствовал во взгляде, не давая шанса подумать, что обладатель этого взгляда способен пойти на попятный.

– Подумай, кто такой Юу. Он крутой спортсмен. За его плечами несколько лет упорных тренировок. Может, еще подумаешь да откажешься? – попытался отговорить его Нагашима, однако, что бы ему ни говорили друзья, он упрямо шел вперед, не произнеся ни слова. И только его внешний облик говорил о твердой решимости.

В какой-то момент парни остановились, а Мика так и продолжил следовать по своему пути, не обращая внимания на то, что остался один.

– Он вообще ничего не слышит, как помешался, – глядя ему вслед, проговорил Леонард.

– Точно больной. Самоубийца.

– А что если он так уверен и молчит, потому что попросту не собирается никуда идти? – высказал догадку Наир. Кота и Лео тут же обернулись к нему. Мысль была вполне приемлемой, но Коэн первый воспротивился ее вероятности.– Я не думаю, что это блеф, – сказал он. – К чему тогда было затевать всю эту комедию? Лично у меня сложилось впечатление, что с самого начала его встречи с Юу он добивался именно этого. У него даже глаза загорелись и в лице он переменился, когда Юу предложил эту драку. Он хочет её как безумный. Но почему?

– Черт его знает, что у него на уме и чего он добивается в реальности, – махнул рукой Нагашима.

– Так что будем делать? – спросил Наир.

– Мне кажется есть один самый достоверный способ убедиться во всем самим. Это пойти туда и посмотреть, что будет.

– Пойти с ним? – Леонард удивленно взглянул на спортсмена.

– А что, не плохая мысль, – согласился с ним Томоказу. – Поглядим на всё сами. Увидим, что из этого получится.

– Место известно, так что дело за малым, – хмыкнул Кота, тем самым ставя точку в препираниях, стоит идти или нет. Осталось дождаться назначенного часа и явиться на место предстоящей дуэли, до которой на тот момент оставалось не более двух часов.

И вот наконец настает тот самый день и час, с которого началась вся эта долгая история о вражде и ненависти. Два разных и совершенно непримиримых создания природы столкнулись лицом к лицу в настоящей схватке. Прекрасные, сильные, наполненные неукротимой энергией свободы и жажды защитить и отстоять свой идеал.

Та самая минута, когда неподалеку неистовствует стихия темных вод, одна уязвленная трепетная душа сталкивается с другой. Сила их противостояния равна и ни один не уступит другому в первенстве. Уничтожит каждого, кто посмеет усомниться в степени его неприязни к врагу.

– Все-таки оба здесь, – ухмыляется Наир, поигрывая зажигалкой в руке.

– Чистой воды безумие, – внимательно следя за двумя парнями, скрестив руки, говорил Лео. Тряхнув головой, он отбрасывает с лица волосы, но сильный ветер набережной вновь раздувает их.

– Это правда?! – сжимая кулаки, кричит Юичиро, надеясь до последнего, что все это окажется глупой шуткой и его поражение как влюбленного и брошенного не будет столь оскорбительным. Вид его оппонента вновь не позволяет в этом усомниться.

– Черт, да сколько можно, неужели он еще сомневается? – говорит Синго, недовольно выдыхая.

– Начнем? – звучит в сгущающихся сумерках холодный голос Юичиро.

– Наконец-то, – фыркает Синго и, приблизившись, тем самым насторожив парней из группы напротив, вынимает из кармана складной ножик, прихваченный специально для сегодняшней драки, и бросает его в рядом с Юичиро. Тот вонзается прямо в землю. Видя такую ситуацию, Наир проделывает то же самое, предоставляя холодное оружие Микаэлю. Но оба врага моментально отвергают данное им оружие.

– Как знаешь, – пожимает плечами Акутазава.

В следующий момент зажигалка выпадает из рук Томаказу Наира, который стремится поднять ее, тем самым объявляя начало поединка.

Срываясь с места эти двое, белой и черной молнией несутся навстречу друг другу, не боясь ничего. Бросаясь прямиком в лапы всепоглощающей ненависти и желая вылить ее на врага. Зрелище двух молодых хищников, вцепившихся и повалившихся наземь, завораживающее. Никакой жалости, никакого снисхождения. Бой не на жизнь, а на смерть – вот что олицетворяет собой эта безумная картина.

Оба почти не чувствуют боли, снова и снова бросаясь друг на друга. Она скорее разжигает в них воинственное пламя, будоража кровь и жажду поквитаться за все годы противостояния. Это уже не бой за поруганную честь девушки, то был лишь предлог, дабы встретиться в поединке и подготовить мечущиеся сердца к истинному началу сложных, переменчивых и совершенно невозможных отношений, кажущихся полнейшей утопией в их ситуации.

Ненависть, порождаемая великим чувством, которое каждый таит глубоко в себе уже много лет, не зная, как подобрать слова и объяснить его для самого себя или же выказать другому, заставляет их сейчас проливать кровь и калечить тела с таким упоением и наслаждением, что это безумство превращается в жуткое зрелище.

Удары, крики боли, стоны, алая кровь, струящаяся по лицам, телам, окрашивающая белоснежные рубашки формы и смешивающаяся с грязью.

– Ну же, давай, ты же хочешь этого! – в бешенстве кричит Микаэль, порываясь с земли вперед, чтобы нанести обидчику новый удар, поболезненней того, который нанес ему тот, игнорируя и заменяя другими. – Так давай, чего ты ждешь?!

– Я никогда не прощу тебе этого, продажная тварь! – получая мощный удар коленом в живот, разъяряется Юу и наносит ответный увесистый удар парню, который сначала целует его, а потом идет и спит с его девушкой. – И почему от тебя не избавились, тогда бы я никогда не встретил такого как ты!

– Пытались некоторые, только у всех кишка тонка, как и у тебя! – ухмыляется Шиндо, сплевывая кровь и, снова бросаясь на Юу, однако следующий удар отшвыривает его, отчего сгибаясь на земле, он закашливается.

– Что, сдох, уже? – стоя над ним, злорадствует Юичиро.

– Не дождешься! – собирая остатки сил, ударяет его по ногам Шиндо, и когда тот падает на спину, забирается сверху, хватая за горло. Белая пелена и кровь застилают глаза, Мика уже почти ничего не видит. Силы стремительно покидают его тело. Он вот-вот упадет, но он не может сдаться, не может позволить себе быть побежденным Юичиро.

Еще один удар обрушивается на него сбоку и он перекатывается на спину. Не видя ничего перед собой, он разворачивается и снова цепляется в Амане, чьи удары сыпятся уже не так точно и лишены той силы, что пропитывала их изначально.

Уже утопая во мраке бессилия, он сжимает окровавленную футболку Юичиро, чьи губы накрывают его собственные и металлический привкус усиливается, прежде чем он погружается в небытие на доли секунды, но коих достаточно, чтобы его пальцы не задушили Мику, и чтобы он оставил врага лежать поверженным на земле.

Раздаются встревоженные голоса друзей, чувствуются их руки на теле.

И только через время, когда рассудок затуманенный безумством возвращается, они оба видят, что сидят в нескольких метрах друг от друга у парапета, пока их приводят в чувства товарищи.

– Все закончилось? – еле ворочая языком, спрашивает Юу. По мере того, как охлаждается кровь, боль начинает чувствоваться отчетливей и он понимает, что горит каждая частица его тела. Но несмотря на это, он все равно поднимается на ноги и, прихрамывая, идет к Микаэлю, которого обливают водой из бутылки, чей взгляд совершенно расслаблен и устремлен в никуда, но при приближении Юу он мгновенно фокусируется и смотрит все с той же горячей ненавистью, что и прежде.

Их взгляды встречаются. Кто победил, а кто нет… Здесь нет выигравших или проигравших. Оба чувствуют себя пораженными, и собственный жалкий вид приводит в большее бешенство.

«Война не окончена», – вот что читает каждый во взгляде и сердце другого.

Как только в доме раздается звонок в двери, Натаниэль бросая все дела, идет открывать.

– Мика, ты видел который час? Почему не отвечаешь на звонки? Сколько это еще будет продолжаться?! – раздосадованные реплики отца в мгновение ока стихают, как только он отворяет дверь и в комнату какой-то незнакомый рослый парень вносит на руках его избитого и израненного сына. На пороге стоят еще несколько незнакомцев, взволнованных и извиняющихся за столь неожиданный визит.

– Что это значит? – бледнея, выдыхает мужчина.

– Понимаете, тут такое дело, – бормочет юноша с серебристыми волосами.

– Куда его? – осведомляется крепкий парень. Натан указывает на гостиную, куда тот и идет укладывать свою почти бессознательную ношу. Мужчина идет следом. Он не знает, что и думать, но панике не поддается, сохраняя здравый рассудок.

– Клади его на диван, – командует он и, когда Нагашима подходит к дивану, помогает ему уложить на него Микаэля. Кажется, что он бездыханен, а белое лицо в ссадинах, неподвижные веки и следы крови и вовсе нагоняют жуткую мысль о безвременной кончине. Но при быстром осмотре мужчина с облегчением обнаруживает, что Мика дышит и не только дышит, а еще и едва слышно постанывает.

– Да что произошло? Кто-нибудь может внятно объяснить, почему он в таком состоянии? – наскоро осмотрев сына, Натан обращает разгневанный взор на парней, которые мнутся в прихожей.

– Подрался он, – коротко отвечает Кота, возвращаясь к ним.

– Как подрался? – изумился старший Шиндо. – С кем?

– Простите, мы мало что об этом знаем.

– Да, просто шли мимо, увидели. В общем, извините, уже поздно, мы пойдем.

– Всего доброго.

Никто не желал давать пояснения отцу Шиндо о случившемся на самом деле. Мика сам всё это затеял, так пускай теперь сам и выкручивается из-за этой выходки со своим отцом. Основываясь на этом суждении, так ничего не объяснив родителю, парни, кланяясь и извиняясь, наспех покинули дом своего друга, оставив его на попечение близкого человека.

Уже оказавшись на некотором расстоянии от дома Мики, Леонард остановился и обернулся.

– Может, правильней было остаться и помочь?

– Сами справятся, – буркнул Нагашима, приостанавливаясь и оборачиваясь. – А тебе что, хочется объяснять его старику, насколько у него сынок шарахнутый, что лезет на верную смерть? Лично я в это ввязываться не собираюсь, – фыркнул он. – Пусть скажет спасибо, что мы его домой доставили, а не там бросили.

– Вдруг он теперь решит, что это мы его, – потер подбородок Коэн.

– Да ну, ерунда, – отмахнулся Кота, хотя эта мысль заставила его поежиться.

– Брось, – отозвался Наир. – Это глупо.

– Сам знаю, – со вздохом изрек Леонард и двинулся вместе со всеми дальше.

– Черт, ну они и устроили, честно, не ожидал, – всё еще прокручивая в голове финальную сцену, усмехнулся Кота. – Сцепились на равных, а Юу ведь куда сильнее него.

– Да, кто бы мог подумать, – хмыкнул Наир. Леонард же не спешил поделиться своим мнением, но выглядел задумчивым, словно что-то его беспокоило.

– А ты че молчишь? – подтолкнул его Нагашима.

– Ребят, а вам не показалось, – медленно начал он, – что Юу… поцеловал его?

– Да ты че? Юу? Хах, нет. А если и было че подобное, так я скорее подумаю, что Юу ему язык его острый намеревался откусить, чтоб болтал им поменьше, – засмеялся Кота. Его смех поддержали и остальные. Так что о своём мимолетном видении парню пришлось забыть, тем более оно было бы в самом деле абсурдным, учитывая то, с какой жаждой крови сцепились эти ребята.

В доме Амане произошла примерно такая же ситуация. Только, в отличие от Мики, Юу сам держался на ногах и его лишь слегка поддерживали друзья, так что о том, что он подрался, он сообщил ахнувшей при их появлении матери сам.

И вот под конец дня оба родителя занимались тем, что обрабатывали и перевязывали своим чадам раны, а после отправляли в постель. Невообразимо волнительный день выдался для двух взрослых людей, дети которых не думали прекращать свою глупую детскую вражду, даже спустя столько лет покоя и тишины.

– Проснулся?

Еще сквозь сон Микаэль ощущает, как нещадно ноет каждая мышца и кость в его теле и раскалывается череп. Попытка развернутся на бок, сопровождалась стоном. Боль в ребрах, по которым вчера хорошенько прошелся Юичиро, сегодня казалась просто убийственной.

– Папа? – едва слышно выдохнул он, оборачиваясь на голос, но спросонья еще не совсем осознавая реальность, в которой наступило утро следующего дня.

– Что же ты делаешь, Мика… – мужчина присаживается на постель к сыну и проводит рукой по взъерошенным после тяжелого сна волосам. Мальчика лихорадило всю ночь, поднялась температура, если бы не раны, он бы метался в постели, однако сегодня его бледное, изнеможенное лицо выглядело не так устрашающе, как накануне, когда оно было покрыто грязью, засохшей кровью и неприглядного вида ссадинами, собственно сверкавшими на белой коже и теперь.

– Что же вы никак не помиритесь, – с легким оттенком укоризны проговорил отец, с жалостью глядя на мальчика. Он не спрашивал его о том, кто нанес ему эти раны, потому как заранее знал ответ. Вчерашний вопрос парням был скорее инстинктивным.

– Как ты себя чувствуешь? Встать сможешь?

Вместо ответа, Микаэль пробует приподняться. Руки дрожат, напряжение приносит дополнительные крайне неприятные ощущения; с большим трудом, но ему удается привстать и занять сидячее положение, но тупая боль во всем теле так сковывает, что он ложится обратно и отводит угрюмый взгляд от пристального взора отца, следящего за каждым его движением.

– Полагаю, тебе сейчас не до этого, но ты помнишь, какой сегодня день?

Мика обреченно закрывает глаза и медленно кивает. Как такое забудешь? Даже когда тебе кажется, что твое тело умирает в мучительных конвульсиях, но ты при этом каким-то чудом остаешься жив, не забыть, что сегодня наступает тот самый день, когда тебя снова заменят на постороннего человека.

Он зажмуривается, сжимая край подушки. Уж лучше бы Юу добил его вчера, приложив о камень, задушив или ударив так, что разорвались бы внутренние органы, чем сегодня нужно будет принимать эту женщину и ее сына, раскланиваться и распинаться перед обоими.

Не только тело, но и душу рвет на куски всепоглощающая боль.

«Юу, мерзавец, почему ты не убил меня тогда? Ненавижу тебя! Ненавижу, ты слышишь?..»

– Мика? – слышит он встревоженный его исказившимся от внутренней боли лицом, голос отца.

– Я в порядке, – открывая глаза и безжизненно глядя перед собой, тихо проговаривает Шиндо.

– Полежи, я пока приготовлю завтрак, – мягко говорит отец. Когда он уходит и Мика остается один, то предпринимает еще одну попытку встать с постели. Тело ужасно ноет, но перебороть боль удается. Держась рукой за ушибленное место на ребрах, Микаэль, чуть прихрамывая, держась за стенку, кое-как добирается до ванной. Внизу слышно характерное шкварчание, и ароматный запах бекона быстро наполняет комнаты. Правда аппетита совершенно нет.

Спуститься вниз представляется пока тяжеловатой задачей и Мика не уверен, что сейчас ему это удастся, а посему возвращается к себе и снова ложится в постель.

– Мне пора, а ты ешь, отдыхай, спи. Школу сегодня пропустишь. К вечеру, надеюсь, тебе станет легче, – поставив на прикроватную тумбочку тарелку с завтраком, произнес Натан. – Я постараюсь прийти пораньше. Если сможешь, приберешься тут слегка.

– Хорошо, – приглушенно отвечает Микаэль.

– До вечера, – уже выходя из спальни, мужчина, бросая взгляд на сына, качает головой. В этом жесте выражается и нежность, и сочувствие, и усталость от постоянных стычек Мики с его школьным недругом.

Комната пустеет. Принимая сидячее положение и приваливаясь к стене, Шиндо устало глядит перед собой. Стоящая рядом ароматная трапеза не возбуждает желания прикоснуться к ней.

«Пойти бы в школу вместо того, чтобы оставаться здесь и убираться в доме, – думает он. – Но…»

Он закрывает глаза. В школе будет Юичиро, а видеть его ему сейчас не хочется. Да и не только Юу, там будет полным-полно людей, созерцать которых не доставляет ему удовольствия. Нет, быть дома, отходить от драки, убирать к приходу гостей и ждать вечера, который неизбежно наступит – вот что он будет делать сегодня.

Несмотря на многочисленные ушибы и гематомы, ему вскорости удается немного расходиться и более-менее быстро передвигаться по дому, умудряясь еще навести кое-какой порядок в комнатах и спальнях, где уже много подготовлено к тому, что их в их дом скоро въедут новые жильцы. Единственное, чего не хватает, это вещей, которые они сегодня же и перевезут.

Кто они, какие будут, Мика не знает, ведь отец не вдавался в подробные рассказы о своей будущей жене и пасынке, а Микаэль был слишком занят собственными проблемами, чтобы приставать к нему с расспросами о людях, к которым заранее имел предубеждение.

Однако, когда этот день настал и у него выдалось свободное время, он задумался над этим и мысли о своей будущей жизни не внушали ему радужных перспектив. Воспротивиться он не мог, да и что бы он сделал? Закатил истерику и потребовал у отца «не приводить ему мачеху»? Так Мика уже давно понял, что несмотря на его желание или не желание, отец будет поступать так, как он считает нужным. В противном случае он бы не привел ему тогда ту женщину и не увозил его из страны, где ему нравилось и по которой он до сих пор тоскует временами.

Почему-то в представлении Шиндо рисовался образ его старой мачехи – бездушной, безразличной и жестокой. И пусть отец уверял его в прошлый раз, что нашел замечательную женщину, он все равно видел ее, а на месте ее сына ему представлялся маленький Эндзай, проявляющий свои зверские наклонности еще в раннем детстве, издеваясь и забивая мелкое зверье.

Старший Шиндо вернулся к пяти часам, к тому времени Мика успел выполнить свою работу, чтобы хотя бы с виду все казалось опрятно. Ужин заказали в ближайшем заведении, и поскольку до прихода будущих членов семьи оставалось около часа, Микаэль поднялся наверх. По правде говоря, наблюдать за дерганным настроением отца ему было неприятно, поэтому он решил избавить себя от этого зрелища отчаянных приготовлений и уединиться у себя в комнате, пока она еще принадлежала только ему и ее не занял надоедливый, орущий, капризный ребенок.

Отрывая взгляд от книги, Мика снова и снова осматривал свою комнату, которая уже буквально через полчаса перестанет быть его собственной. Было такое впечатление, что его выкинут на улицу, как только сюда войдет новый жилец. Что его заменят как некогда, бросят и забудут.

Эта мысль настолько взбеленила все естество Шиндо, что он сжал книгу в руках.

«Ну нет. Никогда, никогда этого не случится. Я не позволю забыть о себе! Если думаете, что все будет так легко, то вы глубоко заблуждаетесь! Если я и позволю им жить в этом доме, то это не значит, что я когда-нибудь стану считать их членами моей семьи! Никогда этого не будет!»

В этот момент на столе зазвонил телефон. Это был Леонард решивший справиться о его состоянии сегодня.

– Хах, а я думал ты мне прямо с утра позвонишь, а ты аж до вечера дотянул, – саркастично улыбнулся Микаэль, выплескивая на позвонившего всю скопившуюся досаду.

– Раньше просто не получилось, – раздался из динамика мягкий и спокойный голос.

– Так мог бы уже и вовсе не звонить, – резко бросил Микаэль.

– Видать, идешь на поправку, раз начинаешь дерзить.

– Кота? – распахнул глаза белокурый юноша, когда услыхал насмешливый голос нападающего команды. – Ты там какого черта забыл?!

– Ну как, встретился уже с мамочкой и братиком? Как они тебе? Вроде же сегодня к вам переезжают?

– Перестань, это не повод для шуток, – раздался отдаленный голос Леонарда, а после послышалось копошение, видимо тот попытался отобрать обратно свой телефон у здоровяка и, судя по тому, что через пару секунд раздался его обеспокоенный голос, у него это получилось.