Юное сердце на Розе Ветров

– Очень даже считаю, – воскликнула Шиноа и опустила глаза. – Ведь я испытываю нечто схожее, когда остаюсь одна.

– Неужели? – наигранно изумляется Микаэль, словно для него это стало потрясением.

– Да, – тихо отвечает Шиноа. – Я клянусь, если бы я могла, если бы ты только захотел, я была бы с тобой каждую минуту, каждую секунду. Ведь когда ты рядом, мое сердце так отчаянно бьется и я забываю обо всем. Я впервые в жизни ощущаю нечто подобное.

«Хах, слышал бы ты ее сейчас, Юу. Небось, сразу бы отпало желание вступаться», – с презрением взглянув на идущую рядом девушку, подумал Микаэль.

– Я бы не хотел, чтобы ты обманывалась в своих чувствах по отношению ко мне, но, услышав сейчас твои слова, я обрадовался. Ведь это означает, что я не одинок в своих мыслях. Ох, – он усмехнулся, прикрывая ладонью лицо. – Моё сердце сейчас так бьется. Хочешь послушать? – он остановился и с нежностью взглянул на Хиираги.

– Что? – вздрогнула та, покраснев.

– Подойди поближе, постой со мной рядом, – взяв ее за руку, юноша приблизил ее к себе и, нежно обхватив за плечи, привлек к телу.

– Ты слышишь? – прошептал он, прижимая голову девушки к своей груди.

Шиноа молча жалась к нему, она слышала, как трепещет чужое сердце и старалась уловить каждый его стук, ведь он обозначал то, что ее избранник искренен в своих чувствах и ее присутствие, ее слова действительно волнительны для него. Микаэль же просто удачно воспользовался учащенным ритмом, вызванным скорее негодованием и презрением к этой особе, нежели тем самым волнением молодого человека в присутствии своей драгоценной, чтобы окончательно убедить ее в своих намереньях.

– Находиться бы вот так в объятиях друг друга вечность и умереть вот так вдвоем, – прошептал он, незаметно скользнув взглядом по улочке, где кроме них поблизости не было никого.

– Я была бы самой счастливой, если бы так случилось, – смущенно проговорила Шиноа. – Я так люблю тебя… Я знаю точно, кроме тебя мне никто не нужен. Если ты хочешь, я буду с тобой. Только скажи и я все сделаю, честно.

«Бедняга Юу», – мысленно хмыкнул Микаэль и его специфическое сочувствие к недругу отразилось кривой улыбкой на губах. Шиноа, конечно, не увидела и этого, поскольку была опьянена нежными объятиями парня, поглаживающего ее по голове.

Мягко усмехнувшись, Шиндо еще крепче прижал ее к себе.

– Я надеюсь, ты придешь к нам завтра на спектакль? Ведь в нем я буду играть только для тебя и даже если ты откажешься, знай, всё, что я буду делать, я буду посвящать только тебе.

– Я приду, даже не сомневайся, – Шиноа преданно посмотрела в его глаза. – Обязательно приду посмотреть на тебя.

– А после? – голубые глаза смотрят с трепетом и волнением, голос слегка дрожит. – Останешься ли ты со мной после спектакля?

– После? – страх проносится в ее взгляде, но Мика так прекрасен, так идеален, она и не мечтала, что когда-то ее будет обнимать некто подобный и говорить ей такие слова, а посему страх быстро иссякает. Долго ждать не приходится, чтобы девушка уверенно ответила, не спуская с него восторженных глаз. – Если ты попросишь… Всё что угодно. Ты же знаешь, я люблю тебя и готова на всё… Я останусь с тобой столько, сколько ты захочешь. Хоть навсегда.

– Именно о такой девушке как ты мечтает каждый парень, – проговорил он мягко, – и я безумно рад, что она досталась именно мне. Такая преданная, красивая и любящая, готовая ради меня на всё…

– Мика… – щеки девушки залились еще большим румянцем, нежели прежде.

– А теперь, как бы мне не хотелось побыть с тобой как можно дольше, но я вынужден тебя оставить. Мне нужно готовиться к спектаклю, ведь если на меня будешь смотреть ты, я просто не могу оплошать, – беря ее руки в свои, говорит Микаэль, после чего целует девушку в щеку. – До завтра. Но как только с меня снимется этот груз, обещаю, я буду все свое свободное время посвящать только тебе.

С этими словами они расстаются. Юноша быстро уходит от переулка, где живет его одноклассник, которому он вовсе не имеет желания попадаться на глаза.

Единственное, чем он оправдывает свое поведение, это предвкушением завтрашнего дня, как униженно и растоптанно будет чувствовать себя Амане, когда на их спектакле будет сидеть Шиноа, и он будет знать, что она пришла не к нему, а после окончательным ударом будет то, что они еще и уйдут вместе прямо на его глазах. Равно как в первый раз.

Только ради этого момента, ради выражения его лица, ради той боли, которую он испытает, понимая, что потерял их обоих и, чувствуя каково это – оказаться брошенным всеми, стоит потерпеть её возле себя еще какое-то время.

«Ведь никому не позволено безнаказанно забывать обо мне…»

– Ну что же, сегодня великий день. Великий день избавления, – с усмешкой на лице, Синго хлопнул Юу, впавшего в раздумья, по плечу. – Я сам уже малость устал от этого маскарада, длящегося целую вечность. Да еще и в такой компании, – он пренебрежительно покосился в сторону Шиндо, вальяжно сидящего на своем месте и покусывающего кончик шариковой ручки. Фыркнув, Акутазава отвел от него взгляд и устремил его на друга.

– Сегодня этому придет конец, – безучастно и довольно монотонно ответил Амане, после чего взглянул в сторону Шиньи и Глена. «Они так и не сказали наверняка, придут или нет, – он опустил глаза. – А хочу ли я видеть их во время спектакля?..»

Какое-то внутреннее чувство подсказывало ему, что было бы куда лучше, если бы этих двоих не было в зале.

С самого утра он был немногословен и задумчив. Мать обратила внимание на его подавленное состояние несколько дней назад и тут же поняла, что период La Vie en rose для её сына снова потерпел фиаско, но поделать ничего не могла, кроме, как только сочувствовать и надеяться, что все еще образуется.

Многие одноклассники, кто замечал его погруженность в себя, отождествляли это с волнением перед выступлением, что было вполне себе очевидным, если вспомнить какой значимости было мероприятие и по какой именно причине он оказался в это втянут. Но, несмотря на мнение большинства, мысли Юу были далеки от сцены и всего того, что с ней будет связано в ближайшие часы. Тут интуитивные умозаключения матери были наиболее близки к истине, ведь юноша в самом деле терзался мыслями о своей неудачной любви, которая была бы очень даже удачной не будь рядом одного человека.

Видеть довольного и вечно ухмыляющегося блондина, который гуляет с его девушкой, было крайне мучительно для него, а потому Амане старался по возможности избегать контактов с Шиндо. Как только звенел звонок, он старался уйти вместе с Синго из класса, прежде чем противник откроет рот и из него польется поток грязных насмешек и подколок, а возвращались обратно они уже буквально перед самым началом. Все это время Юу был сдержан и всем своим видом показывал, что его такое положение дел нисколько не смущает и озабочен он исключительно предстоящим мероприятием.

После очередного урока группа учеников, участвующих в постановке покинула класс и отправилась в актовый зал, где перед выступлением им должен был дать последние указания учитель Медина. Юу в пол уха слушал старого преподавателя и больше поглядывал в постепенно наполняющийся людьми украшенный зал. Здесь же, за кулисами, собрались и ученики других классов, также участвующие в спектакле.

Пробегая глазами по ученикам, преподавателям и прочему люду, Юичиро вздрогнул. Сердце пропустило удар, когда он увидел среди прочих вошедшую в зал Хиираги Шиноа. Он подался вперед к тяжелой портьере, заслоняющей вход.

Это и впрямь была она, безошибочно. Но неужели она пришла к нему и теперь именно его разыскивает глазами? Может она решила извиниться, объяснить, что произошло? Иначе бы не пришла сюда, зная, что он тоже участвует.

Он уже сделал шаг, чтобы выйти из-за кулис навстречу ей, но прозвучавший голос заставил замереть на месте.

– О, это кажется ко мне, – пропел Микаэль, тоже поглядывая сквозь узкую щелочку и быстро миновав Юу, театрально отбросил портьеру изящным движением руки и вышел в зал. Амане бросился следом, но остановился, не сделав и двух шагов. Энтузиазм и уверенность, что бились в груди прежде, умерили свой отчаянный пыл. А когда девушка заприметила следующего к ней белокурого юношу и бросилась к нему, следовательно, предмет ее поисков нашелся сам и теперь уверенно следовал к ней, Юичиро осознал, как глубоко заблуждался и к кому на самом деле стремилось сердце молодой девушки. Боль и ярость вновь пропитали его сердце, и, если бы его не окликнул Медина, он бы непременно пошел на поводу своего горячего нрава и обязательно нарвался бы на новые неприятности.

Микаэль же как нарочно задержался в милой беседе с ней до последнего и когда уже вот-вот надо было начинать, вернулся в самую последнюю секунду, усадив свою пассию на подходящее место, и, самодовольного взглянув на Юичиро с какой-то мечтательно-нагловатой улыбкой, выслушал порицания преподавателя, при этом не замечая завистливого, недоуменного и восхищенного перешептывания одноклассников за спиной. Большинство из которых не стало бы открыто идти на конфликт с кем-то вроде Амане, человеком, скорым на жесткую расправу, не боящимся выступать открыто, а также страшась превалирующего с его стороны количества поклонников.

Юу и в этот раз достойно снес нанесенное ему врагом оскорбление и как бы Микаэль не пытался спровоцировать его на конфликт, стойко держался до самого конца.

Спектакль прошел на «ура», не оставив недовольных. Игра актеров-дилетантов произвела нужное впечатление, одним дав повод простить погрешности некоторых участников, другим – вдоволь повеселиться, наблюдая за своими одноклассниками, расхаживающими в костюмах прошлых веков по сцене. Особенно привлекали внимание переодетые в дамское платье кавалеры, чье появление на сцене каждый раз сопровождалось оглушительными свистами восхищения из зала, которые приходилось пресекать, дабы не превращать в балаган серьезное мероприятие.

Держать себя в руках Амане помогала лишь одна мысль – единственная возможность окончить все это – сыграть без сучка́ и задоринки, что бы этот урод не попытался выкинуть. Только эта установка позволяла контролировать ситуацию, не обращать внимание ни на что, в том числе и на девушку, сидящую в зале и не сводящую глаз с ее «возлюбленного».

Сам же Мика видимо осознавал то же, что и Юу, потому как также воздержался от провоцирующих улыбочек и комментариев на протяжении всей игры. Но временами, уже уходя со сцены, он бросал ненавидящий взгляд на зал, в первых рядах которого с достоинством восседал президент их школьного совета.

Масштабный спектакль, в котором принимало участие сразу несколько классов, завершился и зал взорвался от аплодисментов, когда все актеры в костюмах вышли на бис. Точнее, почти все, только один не посчитал нужным выйти к зрителям, и, как только его партия завершилась, Микаэль поспешил покинуть актовый зал, предварительно сделав определенный жест Шиноа. Незаметно улизнув от учителя литературы, следящего до последнего за исполнением, он пробрался к выходу и, встретившись уже на улице с Хиираги, они вдвоем проследовали мимо окон актового зала.

И уже стоя вместе со всеми и кланяясь благодарному зрителю, Юичиро обратив внимание на место, где прежде сидела Шиноа, а потом, скользнув по своим товарищам с болью обнаружил, что кое-кого не хватает. Видимо Леонард и Кота также обратили на это внимание, потому как их взгляды рассеяно метались по сторонам.

Юу вернулся за кулисы более чем измученный и убитый.

– А Шиндо че, уже свалил к своей?

– Хах, быстро он.

– Ну еще бы, она, говорят, пообещала его вознаградить за труды по совести.

– Да ну!

– Ага, сам слышал, как он об этом трепался.

– Да врет, не иначе. Что он может, он же сам как девчонка! – не поверил насмешливый товарищ.

– Тем не менее, че он зря с ней ходить начал?

Услыхав чужие хихиканья, Юичиро обернулся в сторону парней, которые, заметив, что за ними следят, быстро свернули тему и постарались скрыться.

«Не может быть!» – мысленно воскликнул Амане, в то время как сердце его бешено забилось. Мысль об этом заставила всё внутри болезненно сжаться. Он не хотел верить и принимать что-либо подобное.

«Он с ней… Они собираются… Как? Этого не может быть, не может быть. Это же не справедливо, почему все так происходит? Такого не должно было быть. Неужели это правда?»

В отчаянье он бросился к двум товарищам своего врага, если их можно было так назвать, которые еще не успели покинуть гримерку, но уже собирались.

– Эй, где Мика? Вы знаете, куда он ушел? – подбежал к Леонарду и Коте взвинченный Амане. И если бы не темный грим на его лице, доказывающий, что он истинный мавр, можно было бы заметить, насколько он был бледен в этот момент.

– А зачем тебе знать? – сухо осведомился Коэн, с подозрением взирая на главного недруга Шиндо.

– Ага, в самом деле, зачем? – подпрягся Кота.

– Я спрашиваю, где он? Я должен его увидеть! Это важно, – настойчиво повторил Юу.

– Для чего? Поблагодарить за чудесную игру, нет так ли? – хмыкнул Нагашима. – Так он не нуждается в комплиментах, уж извини, такой он у нас. Время только потратишь, да много нового о себе услышишь, хах. Или нашему Отелло не терпится с женушкой своей строптивой повидаться?

– Вы можете просто сказать, где он и всё! – прикрикнул на обоих Амане, сжав кулаки.

– Не ори, полегче давай, не один ты тут на взводе, – прорычал Нагашима. – Не знаем мы, куда он ушел. Куда посчитал нужным, туда и направился. Он же кот, может слыхал, тот самый, который гуляет сам по себе? Так вот, это про него, ушел и все, когда будет – неизвестно. Может завтра, может послезавтра, а может и вообще больше не увидим его на свете белом.

– Это уже чересчур, тебе не кажется? – сдвинул брови Коэн, поглядев на спортсмена.

– А чего? Я ж в том смысле, что опять натворит дел, да папик его за границу увезет и только его и видели в этой школе, – ухмыльнулся тот и покосился на Юу, продолжающего ждать хоть каких-нибудь объяснений, которые рассеют его страхи. – Так что давай, иди по своим делам. Не знаем мы ничего.

С этими словами парни ушли, а Амане, терзаемый страшными думами, но не в силах вмешаться в происходящее, остался стоять на месте.

По неведомой причине Глен и Шинья отсутствовали в зале в тот момент, когда Мика и Шиноа оставили свои места и сбежали, и, скорее всего, Хиираги даже не заметил присутствия своей сестры среди других учеников. Чтобы не натолкнуться на друзей, которые скорее всего стали бы его расспрашивать, он поторопился убраться с территории школы.

Жутко настораживало, что ни Леонард, ни Кота не были в курсе дел Мики, хотя он должен был их посвятить, все же они общаются, но зная Шиндо, это также было неудивительно. Он вполне мог и не рассказывать им ни о чем таком, что касается его личной жизни. Поэтому они могли в самом деле ничего не знать, но возможно, что и нарочно не стали говорить ему правду.

Душа металась и рвалась от съедающей боли и злости на обоих предателей и успокоение отыскать было практически невозможно. Маленькой, совсем крошечной лазейкой становилась лишь слабая надежда, что всё обсуждаемое теми парнями являлось обыкновенной сплетней, не имеющей подтверждения, и что через два дня об этом никто не вспомнит, ибо такие бездоказательные вещи попросту забываются. На душе было беспокойно и боязно, терзали всякие мысли, не давали покоя упреки, и сила ненависти разгоралась все более ярким пламенем.

Тот день, казалось бы, удачный с одной стороны, прошел в тяжелых раздумьях и бессильных метаниях человека, чья возлюбленная добровольно бросилась в объятия его злейшего врага.

– Юу, может тебе погулять пойти, развеяться? – озабоченно смотрит на сына мать. Выходной день, на улице стоит чудесная погода, а он ходит как в воду опущенный, ничего не хочет, ничего не говорит, даже не рассказывает, как позавчера отыграли спектакль. Волнение окутывает душу женщины, которая печется о благе своего ребенка и не хочет видеть его несчастным.

Когда он выходит из кухни, она только тяжело вздыхает, опуская глаза, а когда в прихожей с глухим стуком закрывается входная дверь, она подходит к окну и с тяжестью на сердце смотрит вслед сыну. Молодость… такая сложная и непредсказуемая пора… Каждое событие кажется жутчайшей трагедией, которая никогда уже не обернется светом. Юные умы попросту не верят в это, когда небо над их беспокойной жизнью немного сгущают тучи. Они чувствуют лишь безысходность горести, в которую их нещадно бросил водоворот событий.

Погода и впрямь стоит великолепная. Июнь щедро одаривает все живое своими дарами. Совсем скоро начнутся тесты, после которых грядут долгожданные летние каникулы, и во время них можно поехать за город, в горы, на море, куда угодно, или же просто быть дома, ходить гулять с друзьями. Словом, не важно, чем заниматься, ибо долгожданная свобода от учебных будней одинаково сладка везде, где бы ты не встречал её. Юичиро, шагая по шумной, залитой лучами ласкового солнца улице, возможно бы тоже порадовался предстоящим каникулам, если бы его так не мучили дурные мысли. Внешне он оставался спокойным, когда внутри сгорал от боли несправедливости бытия. Он не мог избавиться от навязчивых мыслей о девушке, которая возможно находилась сейчас в объятиях другого, проведя с ним вечер, а скорее всего и ночь после концерта. И весь вчерашний день и сегодняшний вероятно тоже посвятила ему. Ему… ему… Снова он, везде он, куда ни пойди, что ни начни делать, повсюду его преследует этот образ, от которого нет спасенья.

Она же совсем его не знает, даже не представляет, на что он способен и как поступит с ней. За столько лет знакомства с Шиндо Юичиро неплохо изучил его и знает, чего от него ожидать. Поэтому он больше чем уверен, что Шиндо движет не личная заинтересованность, а возможность поиздеваться над ним, и, только питая эту цель, он отнял у Юу Шиноа. Чтобы причинить еще больше боли и страданий. И жертвой его мести ему стала она, даже не подозревая об этом. Она по глупости попалась в его лапы, которые без сочувствия и сожаления просто сомкнутся и раздавят её. Почему же она так глупо и наивно доверилась ему?

А Мика… ведь она совершенно не нужна ему. Как он может быть таким? Неужели ему до такой степени все равно, кого подпускать к себе? Он в состоянии безболезненно целовать своего врага, а потом отнимать у него девушку, к которой не лежит душа, и делать с ней «это». Способен в личных целях допускать до себя всяких похотливых типов и держать их рядом, дразня, как собак костью, надеждой, что он у них есть шанс на его расположение в будущем.

Насколько можно быть испорченным? Что должно было толкнуть человека на то, чтобы он стал позволять себе быть таким? Ведь раньше, еще в детстве, Шиндо был иным, а теперь… А теперь он окончательно скурвился. Его нынешним поступкам практически нет оправданий.

Подобные мысли отзываются необъяснимой болью в груди, словно ее прожигают свинцом. Ярость и негодование наполняют сердце от воспоминаний, как ластился к нему Микаэль, поддергивал по поводу Шиноа, уводил ее, находился в компании своих друзей. Многочисленные необъяснимые эмоции, которые словно ураган сметают на своем пути все, в том числе и истинное положение дел. И задаешься лишь одним вопросом – почему так болит душа?

Явление в школу становится в этот раз поистине тяжелым делом. Страсть как не хочется идти туда. Видимо безумное желание порождает страх столкнуться с правдой. Ведь если между ними в тот день всё действительно свершилось, Мика даст об этом знать самым изощренным способом, после которого Юу долго не оправится. Но в то же время толкает любопытство и стремление развеять страхи и понять, что слова лишь блеф и глупый трёп несведущих дураков. По большей части именно так он и воспринимает действительность, но всегда остается крохотный гнусный червь сомнений.

Собирая волю в кулак, Амане приходит на утро в школу. Шиндо уже там. Он сидит за партой в своей привычной небрежной позе, с расстегнутым воротом рубашки, оголяющим белоснежную кожу груди и шеи и, когда появляется Амане, даже не удостаивает его взглядом.

«Неужели все-таки было?»

Вызывает страшную мысль весь его самоуверенный и довольный облик, в котором появился какой-то новый оттенок личного успеха. Холодной волной осознание проходит по позвоночнику, сотрясая нервы. Когда он бросает взгляд на Шинью и Глена, последний разговаривает с парнем из команды, в то время как привычно жизнерадостный Хиираги как-то замкнут и погружен в свои мысли, а учебник в его руках служит для отвода глаз. Ощутив на себе чужой взгляд, парень с пепельного оттенка волосами вскидывает голову, но как только видит, что этот взгляд принадлежит Юу, быстро кивает, слабо улыбаясь и старается сделать вид, что занят зубрежкой.

«Что с ним?» – мелькает в голове, но прежде, чем Юичиро подходит и спрашивает, что тревожит друга, смутно догадываясь о причине, его отвлекает разговорами Учида и это длится до самого начала урока. А потом получается так, что голову парня настолько заполняют свои собственные думы, что тревожиться о том, чем обеспокоен Шинья, ему попросту некогда.

Дело заключается в том, что сплетни снова достигают пика и по пути в корпус до Юичиро отовсюду доносятся голоса парней, которые обсуждают личную жизнь его знаменитого одноклассника. Все эти комментарии звучат так достоверно, что усомниться в их подлинности может только дурак.

«Нет, нет, мало того, что он сделал это с ней, так еще ходит и хвастает по всей школе! Это недопустимо, мерзко, отвратительно! Она его. Она должна была быть с ним, с ним, с Юу! А не с Микой, с этой лживой, двуличной сволочью!»

То, что между ними все же случилось это, и его оставил в дураках этот выскочка, лишив возлюбленной, вырвав ее тогда, когда она уже была в его руках, а потом сделал с ней все, что захотел сам, напрочь снесло голову Амане. Уже не сомневаясь ни в чем, такого оскорбления он пережить спокойно не мог. Со всех ног, сколько хватало духу, он побежал туда, где предполагал отыскать Микаэля.

– Юу, куда ты? – распахнул глаза Синго, который вместе со своими друзьями сопровождали Амане на территории, когда тот внезапно сорвался с места и побежал в сторону аллеи. – Да наплюй ты на этих кретинов! Пусть себе болтают! Черт! За ним, – сплюнул он и помчался следом, догадываясь, куда именно устремился Амане.

Как и ожидал Юу, он отыскал Шиндо там, где видел его в последний раз, на ступеньках неиспользующегося входа в старый корпус. Тут же с ним были Леонард, Кота и Наир со своими двумя парнями. Полуприкрыв глаза, подпирая голову локтем, упирающимся в колено Нагашимы, Мика лениво слушал разговор спортсмена и Томоказу.

Количество присутствующих совершенно не испугало Амане, он шел прямо к своей цели, которая, завидев его, мило улыбнулась и, поднявшись, вышла вперед.

– Ааа, это ты, герой любовной драмы, – нараспев проговорил Шиндо. – Пришел-таки. Ну-с, с чем пожаловал?

В этот момент компания во главе с Синго выбежала вслед за Юичиро.

– Юу, куда ты так рванул? – Акутазава опустил руку на плечо друга, но когда его взгляд скользнул по местной аудитории, он едва заметно вздрогнул.

– А вы чего тут забыли? – чувствуя, что попахивает чем-то недобрым, поднялся на ноги Кота и грозно поглядел на присутствующих. Остальные тоже напряглись. Что до Синго и его друзей, то нарваться на компанию Микаэля им тоже радости не доставило и также вынудило насторожиться. Однако покинуть Юу они не смогли.

– О, какие люди? Вижу, ты один уже не справляешь, с группой поддержки ходишь.

– Рот закрой! – прошипел Юу. – Не смей надо мной издеваться.

– Вообще-то я тогда о спектакле сказал, горе-полководец, а ты о чем подумал? – хмыкнул Микаэль.

– Ты прекрасно знаешь о чем! – выдохнул взбешенный Юу. Напряжение между этими двумя росло с каждой секундой, и какая невидимая сила удерживала их, было не понятно.

– Ах да, – Мика потер висок кончиками пальцев, якобы припоминая, – кажется я понимаю. Ты говоришь о ней?

– Да, я говорю о ней! – уязвлено крикнул Юичиро. – О той, кто, возможно, полюбила тебя, а ты так гадко ею воспользовался! Воспользовался ее доверием, наивностью! Ты хоть понимаешь, что ты наделал?! Это уже не просто месть мне! Тут затронуто уже нечто большее!

– Какое благородство, видали вы такое? – хмыкнул Мика, обернувшись к своим друзьям.

– Слушай, Юу, брал бы ты свою компанию, и шли бы вы отсюда. Не ваше дело, чем Мика развлекается. Умей проигрывать, – проговорил Нагашима, став за Микаэлем.

– Это правда, что ты сделал с ней то, о чем все говорят?! – с болью воскликнул Амане. Его сердце колотилось и так билось в груди, что казалось, будто оно вот-вот пробьет кости. Он не слышал никого и не видел ничего, кроме своего улыбающегося врага, чья омерзительная улыбка стала еще шире, после того как он задал последний вопрос.

– Отвечай!

Но Мика продолжал молчать и улыбаться.

– Мика! – на надрыве выкрикнул Юу.