Отравленные морем

Меня снова затянуло в скользкую темноту подземелья, из которого мы с Пульчино выбрались только чудом, и мне стоило большого труда прогнать это воспоминание. Пожав плечами, я нахально посмотрела в лицо синьору Алонзо:

– Понятия не имею, чьи это вещи.

Мой ответ нисколько его не обескуражил. Он усмехнулся, так что от глаз разбежались лукавые морщинки:

– Да бросьте, Франческа! Мы же так хорошо поладили.

– И поэтому вы решили скрепить дружбу легким шантажом?

Он небрежно поддел пальцем заколку. Рубины на белой скатерти казались каплями свежей крови.

– Я забрал эти вещицы, так как дело показалось мне слишком деликатным, чтобы доверить его судейским. Очевидно, что в крипте вместе с графом была женщина. В тот день в доме Арсаго гостили трое: Джулия Граначчи, невеста юного Энрике, Бьянка Санудо, дочь управляющего имением, и Инес Сакетти, их близкая подруга. Значит ли это, что в крипте была одна из них? Почему она умолчала о случившемся? Почему ее не видел начальник стражи, примчавшийся на выручку графу? Как его там звали – Алессандро ди Горо?

Слышать имя Алессандро от этого мерзкого человека было невыносимо.

– Мало ли кто мог обронить заколку и порвать себе платье! Дон Арсаго умер от руки… вернее, от щупалец чудовища, которое сам же вызвал. Вряд ли кому-то будет интересно заново ворошить это дело спустя год!

– О, вот тут вы ошибаетесь, – протянул капитан. – Многим, многим будет интересно! Если бы дон Арсаго не умер, его почти наверняка избрали бы дожем после смерти Соранцо. Получается, его смерть была выгодна дону Сакетти. Может, синьорита Инес помогла своему отцу избавиться от соперника, кто знает? Или ее близкая подруга? Поверьте, в Венетте всегда найдутся люди, недовольные новым дожем и его политикой! Если я не добуду другие компрометирующие документы, то, возможно, сумею подстегнуть процесс против него с помощью этих улик.

Я лихорадочно соображала: «Все это чушь! Спустя столько времени никто не вспомнит, кто и когда гостил в доме Арсаго. Этот мошенник просто хочет меня запугать!»

И все же мне стало нехорошо от мысли, что Инес и Джулию потащат в суд для допроса… или будут допрашивать Алессандро… или, что еще хуже, Бьянку! Бьянка с ее острым умом видела всех нас насквозь. Кто ее знает, что она наговорит на допросах?

Пришлось признаться, что капитану все-таки удалось меня припугнуть.

– У меня все равно ничего не получится, – вздохнула я. – Проникнуть в Золотой дворец не так просто. А открыть потайной шкаф вообще невозможно!

Кстати, это была правда. Вся Венетта знала краснодеревщика, который делал шкафы с тайниками для знатных господ. Взломать его замки было невозможно.

– Если у вас нет ключа, единственное, что можно сделать – это похитить сам шкаф и сбросить его с обрыва!

– Кто сказал, что у меня нет ключа? – бархатным голосом промурчал дон Алонзо. – К счастью, я сумел раздобыть дубликат.

Разинув рот, я бессмысленно смотрела, как на скатерть рядом с заколкой лег маленький бронзовый ключик. Меня сковало оцепенение. Дьявол его побери, да кто он такой, этот синьор Алонзо?! Скромный капитан, курсирующий вдоль побережья в надежде на небогатую выручку – ха, как бы не так! Тайный порученец Лиги? Или шпион? Как он сумел добыть ключ от тайника из самого страшного кабинета в Венетте, о котором даже патриции осмеливались говорить только шепотом? Ибо Совет Десяти имел в городе десятки ушей и сотни пальцев, всегда готовых настрочить донос.

Вдоволь насладившись моим испугом, синьор Алонзо решил сменить кнут на пряник:

– Дорогое дитя, ты выглядишь такой подавленной, будто я вынуждаю тебя пойти против всей Венетты. Дон Сакетти – это еще не Республика. Он впал в пагубное заблуждение, но мы поможем исправить его ошибку. Поверь мне, всем будет лучше, если этот документ окажется у меня. Многие старые семьи в Венетте скажут тебе спасибо!

«Очень сомневаюсь».

– И если тебе будет легче, то наш друг Манриоло тоже согласился помочь в этом маленьком предприятии.

Я молча подняла взгляд, не в силах сказать ни слова. Что ж, у Манриоло были свои секреты. Кто знает, какой из них наш капитан счел для себя полезным.

Отложив вилку с ножом, синьор Алонзо аккуратно промокнул губы салфеткой. Обед был окончен. Я залпом выпила вино из бокала, чтобы прогнать предательскую слабость в ногах. Вареный омар с тарелки смотрел на меня мученическим взглядом. Я к нему даже не прикоснулась.

Зато на тарелке капитана остались лишь жалкие ошметки панциря.

Глава 6

Мы причалили в устье Большого канала, где обычно швартовалось столько судов, что их стройные мачты были похожи на молодую поросль в лесу. Быстрый говор венеттийцев звучал вперемешку с репликами на чужом языке, вокруг хлопали белые полотнища убираемых парусов. Наши матросы с жадностью поглядывали на берег. Всем не терпелось ощутить под ногами твердую почву – ну, условно твердую, раз уж речь идет о Венетте. Некоторые вообще впервые видели этот город, о котором ходило так много слухов. В их фантазиях он представал таинственным лабиринтом, соблазнительным и опасным одновременно. Бариль только что узнал, что недалеко от Арженто есть квартал, где куртизанки демонстрируют в раскрытых окнах свои прелести, и эта картина полностью захватила его воображение. Матросы чуть не заспорили, кому первым сходить на берег, но синьор Алонзо грозным окриком прекратил перепалку. У себя на судне он распоряжался как кондотьер. Ему предстояла встреча с каким-то купцом в Арсенале, и он хотел взять с собой Манриоло, так как тот раньше работал на верфях и прекрасно ориентировался в доках.

– Тебе будет удобнее подождать нас на судне, – отрывисто произнес синьор Алонзо, обращаясь ко мне. Отпускать меня на берег он явно не собирался.

– Если вы хотите, чтобы наше ночное предприятие прошло успешно, – заметила я вполголоса, – тогда мне тоже нужно встретиться кое с кем в лагуне.

Капитан долго смотрел мне в лицо прищуренными глазами, меняющими цвет, как морская вода.

– Хорошо, – ответил он наконец. – Но помни, что я говорил.

Я молча кивнула. Улики, грозящие мне и Джулии судебным процессом, привязывали меня к фелуке крепче, чем любые замки и оковы. Я и не собиралась сбегать.

Я рассчитывала найти Кариту.

* * *

Яркое летнее солнце подсвечивало сияющий фасад Дворца дожей с длинным рядом арок на первом этаже, резче оттеняло барельефы и лепнину на стенах зданий, подчеркивая их красоту. Я шла по широкой Набережной от Пьяцетты и вспоминала.

Когда мы с Манриоло ночью бежали из Венетты, на этой маленькой площади творился ад, а лагуна превратилась в кипящий котел из-за нашествия живущих-под-волнами. Сейчас вода гладко блестела, словно зеркальное стекло, и по ней скользили десятки лодок с высоко загнутыми носами. Развороченные плиты на площади уже восстановили. Снова как ни в чем не бывало Венетта встречала новоприбывших знакомыми звуками: перекличкой гондольеров, выкриками торговцев, веселыми голосами праздных гуляк, глазеющих на пристань.

Я купила у одного рыбака корзину со свежим уловом и одолжила до вечера его лодку. Мне предстояло обогнуть Спиналонгу, чтобы навестить глухой уголок лагуны, наиболее удаленный от Дито. Насколько помню, там было несколько многообещающих заброшенных островов. Разумеется, нежилых.

Когда яркая, праздничная панорама Набережной осталась далеко позади, я оглянулась и невольно вздохнула. Было огромным искушением хоть одним глазком взглянуть на дом Граначчи, разузнать об Алессандро… но я не решилась. Мне казалось, что ядовитые угрозы синьора Алонзо тянулись за мной, будто липкий улиточный след. Пусть сначала этот шантажист уберется к дьяволу вместе с его «коносаментом», и тогда я с радостью обниму своих друзей!

Пульчино я оставила в Венетте. Он, конечно, хотел отправиться со мной, так как дикие острова, поросшие камышом, привлекали его гораздо больше, чем городская толчея, но кто-то должен был проследить за Алонзо и Манриоло. Вряд ли синьор Алонзо сумеет еще больше осложнить нам жизнь, он и так хорошо постарался, но тем не менее мне не хотелось оставлять его без присмотра.

«Ладно уж, – проворчал Пульчино, – будь по-твоему. Только не забывай оглядываться по сторонам, чтобы не угодить на зуб к пескаторо!»

Действительно, мне не следовало забывать о Скарпе. Бывший шут дона Арсаго, которому я помогла вернуть его истинный «рыбий» облик, преисполнился такой благодарности, что в нашу последнюю встречу чуть не откусил мне ногу.

«Пусть только сунется, башмак плавучий», – угрожающе пробормотала я.

Пока что все было тихо. Когда лодка ткнулась носом в топкий илистый берег, я вылезла, оттащила ее подальше от воды, выложила рыбу из мешка и уселась поодаль на отполированный волнами камень. Ждать пришлось долго. Солнце успело совершить длинный путь по выцветшему летнему небу. Я измаялась от безделья, сгрызла яблоко, прихваченное на рынке, и вдоволь успела насладиться тишиной.

Когда я в сотый раз бросила взгляд на рыбу, уже утратившую свежий блеск, то заметила, что кучка явно уменьшилась. Краем сознания можно было ощутить еле заметное чужое присутствие.

– Карита, – осторожно позвала я. И не удержалась от улыбки, когда из-за груды камней показалась гладкая голова с остреньким подбородком и мерцающими золотыми глазами.

Ее серо-бурая шкура почти сливалась с каменной грядой, так что в двух шагах пройдешь – не заметишь, особенно в сумерках. Огромные глаза при виде меня тепло засияли, как две свечи. Ее радость ощущалась словно прикосновение.

– Я тоже счастлива тебя видеть, – прошептала я, расчувствовавшись почти до слез.

Если бы не Карита, не сидеть бы мне здесь сейчас. Когда она снова потянулась к рыбе, я заметила криво сросшийся, бугристый шрам на ее плече. Во мне всколыхнулась жалость пополам с благодарностью. Прошлой весной политические противники дона Арсаго наняли убийц, чтобы избавиться от меня, опасаясь, что союз с кьямати сделает его слишком сильным. Карита меня спасла.

«Тебя долго не было», – сказала она без слов.

«Я была далеко, прости».

Прикрыв глаза, я принялась рассказывать о чужих краях, лежащих далеко на юге, где море густо-синее и теплее, чем здесь, а беспечные кефали косяками идут прямо в сети рыбаков. Я рассказывала о теплых зимах, о чужих ветрах, об особенностях приливов и течений. Паурозо слушала очень внимательно, в то же время уделяя внимание рыбе. Мне хотелось подарить ей эти новые впечатления, разделить с ней последний год моей жизни, так как без Кариты я не увидела бы ни Занклы, ни Перны, ни Пицене… Если бы не она, убийца прикончил бы меня на пристани дома Граначчи вместе с донной Ассунтой, и это мое, а не его тело потом вылавливали бы из канала.

А еще я не знала, как сказать, что мне опять нужна ее помощь.

* * *

Глубокой ночью, осторожно лавируя между зданий, укутанных темнотой, мы, словно воры, пробирались к рио делла Палья – узкой водяной щели, тянувшейся вдоль заднего фасада Дворца дожей.

Манриоло, переодетый гондольером, вяло загребал веслом и не мог сдержать беспокойства:

– Только дон Алонзо мог придумать такое! Шутка ли? Пробраться в резиденцию дожа! Там охраны – как зерен в кукурузном початке! Эта веревка, которую ты приготовила, как раз пригодится стражникам, чтобы затянуть ее у нас на шее. И когда нас подвесят между колонн на Пьяцетте, я умру от стыда!

– Т-с-с! Тихо.

Наша лодка беззвучно скользила по глянцево-черной воде канала. Впереди показалась темная глыба Дворца, кое-где размеченная яркими точками факелов. Я поглубже надвинула капюшон на глаза. Рядом со мной, скорчившись, словно куль на дне лодки, сидела Карита.

Точным движением весла Манриоло вывел лодку прямо к причалу. Получилось удачно – ни шума, ни всплеска. Первой на берег выбралась Карита, я – следом за ней. Напоследок я послала Манриоло ободряющую улыбку, хотя вряд ли он мог разглядеть ее в темноте. Ариминец в ответ показал нам, чтобы мы постарались не шуметь.

– Не волнуйся, мы будем паиньками, – беззвучно шепнула я и строго посмотрела на Кариту.

Кислый лунный свет выхватил из темноты скошенный подбородок, пятнистые сероватые щеки и влажно блеснувшие клыки. Паурозо с наслаждением втянула ночной воздух, медленно провела языком по губам. У меня вырвался вздох:

– …Но если услышишь крики, значит, у нас не получилось.

Мы шли медленно, так как по земле Карита передвигалась довольно неуклюже. Зато она великолепно лазала по стенам. Крадучись, мы пробирались вдоль здания, стараясь держаться подальше от галереи с балконами, по которой прохаживался часовой. Еще двое охранников дежурили возле Порта делла Карта – церемониального входа в здание. Мы искали окно на северной стороне. Узкое окно, ведущее в маленькую тесную комнатку, где обычно работал дож. По нашему плану, Карита должна была взобраться первой, а затем спустить мне веревку.

Все шло хорошо, пока нас не подвела старая кладка. Несколько камешков осыпалось со стены, и их стук грохотом отозвался у меня в ушах. В ночной тишине он прозвучал словно гром среди ясного неба.

– Кто здесь? – послышался крик часового. Вслед за ним раздались торопливые скрипучие шаги. По дорожным плитам заметались тени от приближающегося факела. Дернув за веревку, я вжалась в стену. Спустя мгновение рядом со мной приземлилась спустившаяся Карита. Мы обе замерли, не дыша. Неужели нас обнаружат?

К недовольному бормотанию стражника в темноте вдруг добавился другой голос, сильный и чистый.

– Что случилось? – спросил он.

Всего два слова – но от них мое сердце подскочило к самому горлу. Это был Алессандро.

– Там кто-то есть, синьор! – воскликнул стражник, обрадованный, что у него в ночи нашелся союзник.

– Ты уверен?

Я зажмурилась, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Манриоло с утра успел разузнать кое-что. Говорили, что здоровье синьора ди Горо серьезно пошатнулось от яда живущих-под-волнами, после схватки с чудовищем в крипте. Он со стражником стоял за углом от нас, так близко, что мне было слышно его дыхание, затрудненное, как у долго бежавшего человека. Но его голос остался прежним:

– Ступайте, предупредите охрану у главного входа. Здесь я сам все проверю.

Скрипучие шаги стражника затихли вдали. Алессандро медленно двинулся к нам. Я видела, как постепенно разгорается свет от его факела. Мы с Каритой отползли подальше, но с другого конца здания тоже слышались голоса. Проклятый стражник всех разбудил! Сейчас Алессандро завернет за угол и неминуемо нас обнаружит! Паурозо, прижавшись к моей ноге, напряглась, как тугая смертоносная пружина. Один прыжок – и…

«Нет! – мысленно вскрикнула я. – Не смей!»

Мысли метались. Что делать? Бежать было некуда. Взмолиться о помощи? Положиться на его милосердие? Даже если он простил мне прошлые грехи, с тех пор я успела совершить несколько новых. Алессандро служит дону Сакетти, а я… О Мадонна, за что же нам так не везет-то!

Ему оставался до нас всего шаг, но почему-то он не спешил. Издали снова послышался быстрый топот:

– Синьор! Синьор!

– Все в порядке. Здесь никого нет! – крикнул в ответ Алессандро. Я не поверила своим ушам.

– Сейчас из казарм подойдет отряд! – выпалил стражник, задыхаясь от служебного рвения. – Мы оцепим все здание!

– В этом нет необходимости. Ложная тревога. – В голосе Алессандро зазвучали металлические нотки.

– Думаете, они пробрались внутрь? Мы возьмем факелы и проверим каждую подворотню!

– Во дворце и так полно охраны. Слушайте, неужели вы думаете, что злоумышленники явились ночью в Венетту лишь для того, чтобы нанести светский визит дону Сакетти? Лучше направьте людей в порт и к Арсеналу.

– Да, синьор!

– Пойдемте со мной. Я сам распоряжусь.

Когда их шаги и бряцанье оружия стихли вдали, я не смогла отлепиться от стены, а просто сползла по ней вниз, усевшись прямо на землю.

«Спасибо, что не убила его, – беззвучно сказала я Карите. – Этого я не смогла бы тебе простить».

Выглянувшая луна облила нас голубым светом. На меня уставились большие влажные глаза с горящими желтыми точками в каждом из них. Длинный рот искривился в усмешке. Я невольно улыбнулась в ответ. Мне показалось, что в гримасе паурозо сквозила настоящая человеческая ирония.

* * *

Спустя некоторое время я, крадучись, пробиралась по каналу на лодке, которую без раздумий стащила возле ближайшего моста. Взмокнув от напряжения, я старалась погружать весло в воду абсолютно бесшумно. Каждая тень на берегу таила угрозу. Я надеялась обогнуть опасный район, по которому, словно разбуженные шершни, сновали стражники, а затем добраться до фелуки. Паурозо скрылась под водой, бросив свернутый плащ на носу лодки. В отличие от меня она могла не бояться моррен. Когда узкая полоса воды расширилась, сливаясь с другим каналом, я немного придержала лодку. Здесь придется быть особенно осторожной. Знатные венеттийцы любили устраивать поздние вечеринки, и мне вовсе не хотелось оказаться нежданной гостьей на одной из них. Однако все было тихо. Темным зеркалом мерцала вода, мимо проплывали спящие дома, казавшиеся в темноте одинаково серыми. Я засмотрелась на один из особняков, показавшийся мне смутно знакомым. В мозгу вспыхнула догадка: это же палаццо Граначчи! Дом, где в прошлый раз мне пришлось разыграть целое представление. Весло будто отяжелело, и я подумала, что каналы Венетты сыграли со мной злую шутку, приведя меня сюда.

Кроме факела, горящего на причале, в доме не было ни единой искорки света. Стиснув зубы, я двинулась дальше. Если Джулия сейчас там, она могла бы помочь, но было немыслимо вваливаться к ней вот так, среди ночи, приведя на хвосте отряд стражников. За такое дон Рикардо точно утопил бы меня в канале!

Вдруг неподалеку послышались всплеск и приглушенный смех. Торопливо загребая веслом, я прижала лодку к берегу, где лежала самая густая тень, и затаилась. Судя по звукам, где-то рядом причаливала гондола. Может, кто-то возвращался с ночной прогулки или после встречи с дамой. Вспомнилось, как Рикардо почти каждую ночь бегал на свидания с Бьянкой, а я по глупости его ревновала. В то время я еще мало была знакома с Алессандро…

Вдруг оранжевая вспышка озарила небо, словно в Ночь Всех Огней, и ударил грохот. С перепугу я едва не свалилась в канал. Даже дух захватило, как бывает, когда с разбегу ныряешь в холодную воду. Когда явь понемногу обрела очертания, тишину вокруг прорезали панические крики. В окнах замелькал свет, на причалах одна за другой загорались звездочки факелов. В восточной части неба, над островом Оливоло занималось рыжеватое зарево. Я не могла понять, что случилось. Неужели пожар?! Как бы там ни было, мне срочно требовалось укрытие. Сейчас на улицы выплеснется весь город! Эту лодку, в которой я притаилась, возможно, кто-то уже искал.

– Фабрицио! Фабрицио! – вдруг послышался тихий испуганный голос. Очень знакомый.

Осторожно подавшись вперед, я увидела на причале дома Граначчи невысокую фигурку, с головы до пят закутанную в плащ, и не поверила своим глазам. Быть не может, чтобы мне привалила такая удача! Неужели Мадонна или морские боги все же сжалились надо мной?

– Джулия! – позвала я шепотом.

Она замерла, потом медленно подошла к воде. Свет от факела, горящего на причале, превращал ее лицо в золотую маску.

– Не может быть! – изумленно сказала она, словно эхо моих мыслей. – Франческа!

– Тише!

Кое-как Джулия помогла мне подтянуть лодку к сваям и выбраться на твердую землю. Ей немного мешал живот. Плащ скрывал ее всю целиком, но теперь я заметила, что Джулии скоро предстояло стать матерью. Боже мой, и я ничего не знала! Сколько же времени мы не виделись?

Схватив меня за локти, она подтащила меня ближе к факелу и всмотрелась в мое лицо:

– Это и правда ты! Но как ты здесь оказалась?!

У нее приоткрылся рот, когда она разглядела, что я вся дрожу, а мое платье испачкано грязью и тиной.

– Все потом, – еле выговорила я. – Главное – никто не должен знать, что я здесь!

Может, у Джулии и гуляли сквозняки в голове, но в критической ситуации на нее всегда можно было положиться. Молча кивнув, она решительно потянула меня в дом. Только в холле она выпустила мою руку, приложив палец к губам:

– Тише! Бьянка дрыхнет чутко, как кошка. Странно, что она еще не вскочила от шума!

В тот же миг из внутреннего дворика донеслось:

– Джулия! Ты здесь? Это ты?

Вихрем взлетев по лестнице, мы с Джулией столкнулись плечами в дверях ее комнаты, которая была знакома мне не хуже, чем ей самой.

– Сиди здесь! – запыхавшись, велела подруга. – Сюда она не войдет!

– Джулия? – снова послышалось внизу. Я приникла ухом к запертой двери, но никак не могла расслышать, о чем они говорят.

– Я здесь! Что случилось? Пожар?

– А ты не видишь? Что-то горит в Оливоло. Фабрицио только что пошел узнать, что там. Где Лючия? Куда она запропастилась? Клянусь всеми святыми, эта пустоголовая девчонка сведет меня с ума!

Я сидела тихо, как мышь, пока Бьянка, новая жена Рикардо, продолжала ворчать. М-да, похоже, слугам здесь живется несладко. Я не решалась ходить даже на цыпочках, чтобы меня не выдал скрип половиц, и боялась выглянуть наружу, чтобы меня не увидел кто-нибудь из соседей. Время тянулось томительно, словно зубная боль. За окном неохотно забрезжил водянистый рассвет, посветлело. Я опять возблагодарила Мадонну, что так вовремя встретила Джулию. Интересно, что произошло в Оливоло? Надеюсь, что Манриоло удалось скрыться. Угораздило же нас наведаться в Золотой дворец именно в эту ночь!

Как только внизу послышались тяжелые шаги и басок Фабрицио, я снова приникла к двери. На этот раз можно было не липнуть ухом к замочной скважине, так как возбужденный голос гондольера эхом разносился по всему дому:

– Там пожар в Арсенале, синьора! Говорят, взорвался пороховой склад. Да, почти потушили, но столько домов разрушено! Нет, до верфи я не дошел, стражники не пустили. Разбирают завалы. Больше всех пострадали дома рядом с церковью Сан-Джованни. Хорошо еще, что ночью на верфях не было никого из арсеналотти! Говорят, это люди герцога Роверджио подожгли склад, чтоб ему самому сгореть в аду!

Фабрицио продолжал что-то говорить, отвечая на взволнованные расспросы Бьянки, но мой слух от таких ужасных вестей временно отключился. Пороховой склад? Я вспомнила случай в Пицене и содрогнулась. А потом и вовсе заледенела, когда в памяти всплыли последние слова Алессандро. Сердце забилось пойманной птицей. Арсенал! Он же собирался пойти туда!

Глава 7

Эта ночь казалась ему бесконечной. Она длилась и длилась, даже когда серое, тусклое солнце взошло над лагуной, осветив почерневшие развалины, в которые превратился Оливоло. Алессандро вместе со стражниками тушил огонь, пока не прибыла пожарная команда, потом разбирал завалы. Здание Арсенала с его обширными пакгаузами и кирпично-красными башнями у ворот сейчас походило на руины захваченной крепости. Хорошо, что его люди знали, что делать, а вскоре к ним присоединились нобили и жители соседних домов. Одежда Алессандро пропиталась потом и копотью, на зубах хрустела пыль, руки уже дрожали от таскания камней и бревен, но он не мог уйти, так как дел не становилось меньше.

Отправив троих солдат осмотреть очередной дом, слепо смотревший в пустоту выбитыми окнами, он позволил себе небольшую передышку. Под ногами хрустели обломки черепицы. Деревянные балки на крыше расшвыряло ударной волной, и они угрожающе накренились, напоминая старое воронье гнездо. Мимо пронесли носилки. Какая-то женщина сидела, раскачиваясь, прямо в пыли, прижимая к груди ребенка, и горестно выла на одной ноте. От этого тоскливого, безнадежного воя Алессандро пробирал озноб. К женщине подбежала другая, обняла ее и бережно увела в церковь, уцелевшую не иначе как чудом. Теперь туда относили всех раненых.

«Нам нужны еще медики. Куда, к дьяволу, провалился Маттео?» – в сотый раз спросил себя Алессандро. Он отправил своего помощника привести кого-нибудь из аптекарей. Год назад они с Маттео вместе служили в доме Арсаго. Молодой стражник мог сделать приличную карьеру, оставшись при молодом графе Энрике, но вместо этого предпочел отправиться в море, вместе с Алессандро.

«Ему бы смекалки побольше, и тогда, глядишь, из него выйдет толк. Станет комитом или даже капитаном!» – думал Сандро.

– Дон Алессандро! – послышалось издалека. Ну наконец-то! Легок на помине.

Запыхавшись, Маттео подбежал к нему. Алессандро критически оглядел своего подручного: взмокшие черные кудри прилипли ко лбу, лицо так и светится от усердия. Он хотел сделать выговор, но все упреки растаяли у него на языке, когда Маттео протянул ему запотевший кувшин с водой. Благослови Бог этого парня! Алессандро отхлебнул глоток ледяной воды, от которой заломило зубы, и с облегчением вытер мокрой ладонью лицо, размазав копоть и грязь. Жить сразу стало гораздо легче.

– Отнесешь в церковь, – распорядился он, возвращая кувшин.