Чужая игра

Несложная дыхательная гимнастика, на удивление и правда помогла, Эдс почувствовал себя лучше. Раньше он не мог заставить себя всерьез относиться к подобным тренингам, которые по непонятной для него причине так любил полковник, считая эти занятия ерундой. Ну в самом деле: каким образом задержка дыхания может помочь успокоиться, если ты знаешь, что тебя хотят убить?

Как любого взрослеющего подростка его в первую очередь интересовали физические упражнения и изучение различных боевых техник, а не скучное сидение на ковре в позе лотоса, которое, порой, растягивалось на часы.  Но оказывается, дыхательная гимнастика и самовнушение действительно работают! Мальчик мысленно пообещал Власову и самому себе в дальнейшем не пропускать ни единой тренировки, будь то бокс, восточные единоборства, или аутотренинг, да всё что угодно, если только они смогут отсюда выбраться!

Размышляя о побеге, Эдс решил притвориться, что уснул, может это подействует на врагов, и они наконец-то оставят его одного? Не шевелясь и прислонившись головой к прохладной стене, он внимательно прислушивался к происходящему в лаборатории. Пристегнутая к неработающей батарее левая рука от неудобного положения начинала противно затекать. Отчаянно хотелось ее выпрямить, растереть ноющие мышцы, но двигаться было нельзя. В конце концов, Эдс и правда начал тихонько дремать, но голос профессора заставил его резко очнуться:

– Ну что, нет пока от шефа новостей?

– Он говорил, что с нами свяжутся по завершении операции, – отозвался Степан. – Насколько помню, это должно быть ближе к вечеру.

– Что ж, в таком случае считаю, нам с тобой тоже не помешает пару часиков вздремнуть. Пленники никуда не денутся.

– А если мать мальчишки все-таки проснется?

– После той лошадиной дозы, что ты ей вколол? Очень сомневаюсь. Еще как минимум пол суток сна ей обеспечено, да и пацан, похоже, вырубился. Уверен, что не сильно его треснул по затылку?

– Бросьте, да какая уже разница, хорошо ему или плохо? Отключился – и славно, тише будет… – хмыкнул Степан, и сменил тему. – Мы в какой последовательности отдыхаем, док?

– По старшинству, Стёпа, как положено. Ты иди тогда подежурь на связи, а я пока часок вздремну. Растолкаешь меня потом, сменимся.

– Хорошо, как скажете.

Судя по звукам, мужчины собирались уходить.

Эдс еще какое-то время посидел, не шевелясь, слушая шорохи сдвигаемых стульев и топот удаляющихся по коридору шагов, и только когда всё, наконец, стихло, решился открыть глаза. Теперь, когда он остался в одиночестве, можно было начать действовать.

Свободной правой рукой сорвав с себя брючный ремень и отогнув язычок на пряжке, он принялся что есть силы тереть его об стену, стараясь сделать тоньше, чтобы в дальнейшем использовать в качестве отмычки. Металл на счастье Эдса оказался достаточно податлив, но подобная обточка  требовала времени, а уже спустя всего лишь пару минут интенсивных трущих движений язычка о бетон, футболка парня пропиталась потом. Правая рука от напряжения начинала сильно ныть, но сдаваться было нельзя. Закусив губу, мальчик методично продолжал свою работу, стараясь довести ее до автоматизма, и пытаясь отвлечься от неприятных ощущений, снова сосредоточился на собственном дыхании: вдох… выдох… вдох…

Глава 17. Снайпер

Прикурив от незатушенного окурка третью сигарету подряд, Власов с наслаждением выпустил в сторону Угрюмого очередное облако дыма, и задумчиво прищурился, всматриваясь в лицо конвоира.

– Вы будто своим взглядом пытаетесь просверлить дыру в бедном парне, Евгений Степанович, – констатировал голос Собеседника из динамиков.

– Да нет, отчего же? Мне просто интересно, может ли он стать еще угрюмее. – Усмехнулся полковник, переводя взгляд в потолок, где как он полагал, располагаются камеры.

– Вам так нравится доводить моих людей?

– Есть грешок, признаюсь.

– А что вы скажете по поводу оружия? На этот раз, надеюсь, у вас нет претензий к приобретенному товару? Вы получили, что хотели?

– Спасибо, всё чудесно.

Евгений и трое охранников расположились на расставленных полукругом в центре гостиной кожаных диванах. На низком, но длинном журнальном столе, застеленном чистым белоснежным сукном, были разложены составные части снайперской винтовки, каждую из которых полковник подвергал тщательному осмотру. Собирал ее Власов неспешно, любовно смазывая детали, обращаясь с ними нежно, как с ребенком. С тех пор, как он последний раз имел дело с этой моделью оружия, изобретенного и впервые выпущенного на Хангате, но затем доработанного и усовершенствованного земными инженерами, прошла, казалось, целая жизнь. Но руки полковника действовали как на автомате, присоединяя, защелкивая, обхватывая цепкими пальцами и ладонями части механизмов, ощущая, как они постепенно становятся единым целым, просыпаясь и превращаясь в смертельно опасное боевое орудие, обретая душу. Рожденную, чтобы отнимать чужие.

– Наконец-то я вижу вас настоящим, Евгений Степанович. – Задумчиво произнес Собеседник после долгих минут тишины, в течение которых единственными звуками, раздающимися в гостиной, были стук металла и щелканье затворов.

– Интересно, и чем же мой внешний вид мог вдруг вызвать подобное утверждение? – Поинтересовался Власов.

– Ваши глаза. Они изменились.

– Неужели?

– Несомненно. Сейчас это глаза убийцы, полковник.

Сердце Евгения больно кольнуло. Боту удалось задеть его за живое, напомнить о том, о чем он  не хотел вспоминать, много лет назад постаравшись навсегда стереть из памяти год своей жизни, время, когда он служил снайпером. Поначалу Власов просто выполнял приказы. Ему говорили имя, место, время, и он жал на курок. Но с каждым следующим выстрелом бездушные мишени, в которые он целился сквозь привычную глазу хорошо отлаженную оптику, начинали обретать лица, и от этого порой становилось страшно.

Он понял, что надо прекращать, когда впервые через линзы окуляра увидел перед собой не цель, а человека, и его черты навсегда впечатались в память… Вместо того, чтобы профессионально равнодушно зафиксировать взглядом попадание, смотрел, как чужая плоть кровавым фонтаном разлетается в стороны, брызгает на стоящих рядом мужчин, женщин, окрашивает красным лица детей, которые потом в кошмарах ему снились по ночам…

Евгений выдержал год. А если точнее – 352 дня, за время которых он сделал 289 выстрелов, из них – 211 в мужчин, и 78 в женщин. 245 были на поражение. 198 – в голову, 47 – в сердце.

Власов помнил каждый.

С ним разорвали контракт, когда он отказался выстрелить в ребенка, будущего наследника одного из могущественных кланов, который правительство старалось не допустить до власти. Мальчику на тот момент было всего 4 года, и увидев его в глазок оптического прицела, младший лейтенант Власов окончательно понял: хватит. Дав самому себе клятву никогда более не иметь дела с этим видом оружия, снайперскую винтовку Евгений больше в руках не держал. Ровно до сегодняшнего момента.

Тяжелые воспоминания нахлынули на полковника лавиной, окатив душу колючей ледяной волной. Но ни один мускул на его лице не дрогнул.

Защелкнув последнюю деталь, Власов медленно провел ладонью по стволу орудия, и невинным тоном поинтересовался:

– Ну что, парни? Обратно на полигончик?

– Ах да, вам ведь еще нужно пристреляться, Евгений Степанович! – Согласился Бот.

– Нам – нужно познакомиться и подружиться,  ну а там, глядишь, сработаемся.

– Это вы сейчас говорите про винтовку?

– Ну не про тебя же, – усмехнулся Власов. – Видишь ли, вот эта вот малышка, хоть и создана из холодной хангатской стали, по характеру сродни красивой женщине. Без предварительных ласок может быть строптива, и для того, чтобы достичь точки наивысшего наслаждения – с ней нужно хорошенько поработать. Привыкнуть, стать единым целым, ощутить ее жар после выстрела, почувствовать ее запах.  С закрытыми глазами проникнуть во все зоны и изгибы ее тела, чтобы пальцы в момент соития не тратили время на поиск нужных точек для прикосновений…

– Прекратите, полковник!!

Неужели, наконец, нащупал слабое место?? Ну-ка ну-ка…

– Что, возбуждает? – Евгений облизнул пересохшие губы.

– Вашей жене повезло. Полагаю, вы искусный любовник, а ведь сорианки достаточно требовательны в сексе!

Показалось, или в голосе Бота прорезались нотки ревности? Но это более чем странно! Только если…

– Знаешь, а мне тут пришла в голову отличная идея! – проговорил Власов, внутренне сгорая от любопытства. У него стали появляться определенные догадки насчет личности Собеседника, но точные выводы делать пока было рано. – Почему бы нам, наконец, не познакомиться вживую, а? Ты вот так много обо мне знаешь, что я начинаю комплексовать, довольствуясь лишь доводами и догадками. – Закурив очередную сигарету, он медленно выпустил большое облако дыма в сторону конвоиров, заставив тех, прищурившись, невольно заморгать. – Да и парням своим скажи, чтоб перестали мучиться.

– О чем это вы, Евгений Степанович?

– Могут снять линзы. Глаза наверно в задымленном помещении уже заметно щиплет.

Бот издал восхищенный возглас.

– Однако!… И давно вы заметили маскировку, полковник?

– Почти сразу же. Но хотел вначале точно убедиться… Ну, что стоим? – Обратился он к охранникам. – Давайте, желтоглазики! Финита ля комедия… Снимай! – рыкнул Власов на Угрюмого, и сорианец, бросив на него злобный взгляд, аккуратно пальцами извлек две зеленоватые линзы. Небрежно бросив их на пол, с вызовом уставился на пленника своим природным ярко-желтым цветом глаз. Его примеру последовали и остальные.

– Так, – удовлетворенно кивнул Евгений, чувствуя, что постепенно приближается к разгадке. – И к чему был нужен этот маскарад?

– Интрига, Евгений Степанович! Как же без нее? – Собеседник издал издевательский смешок.

– Жду не дождусь, когда раскрою главную, – процедил полковник, докуривая и выбрасывая окурок прямо на пол. – Я ведь все равно доберусь до тебя, кем бы ты там ни был, и где бы ни прятался.

– Это угроза?

– Просто предупреждение.

– Принято, Власов, принято. Но давайте не тратить зря время. Мои люди сопроводят вас на стрельбище, патроны получите там же.

– О как, даже не «проводят», а «сопроводят»? – усмехнулся Власов. – Обратно, надо полагать, уже «конвоируют»?

– Если станете делать глупости. Но я всё же надеюсь, что во имя вашей прекрасной спутницы жизни вы сможете держать себя в руках.

– Я лучше её в руках подержу, – сказал Евгений, поднимая со стола винтовку и обаятельно улыбаясь. – Только давай в этот раз обойдемся без гарнитуры. Не хочу слышать твой голос в ближайшие пару часов. Сейчас мне нужна будет полная тишина.

– Как скажете, полковник, – Собеседник вздохнул. – Тишина – так тишина.

Глава 18. Спасти любой ценой

Алиса притаилась за дверью, напряженно прислушиваясь к шорохам, доносящимся из коридора. В том, что в дом кто-то проник, сомнений уже не оставалось.

Персик, занявший позицию в центре комнаты, сидел, взъерошив шерсть, и отчаянно принюхивался. В воздухе пахло чем-то знакомым, вот только чем – он всё никак не мог уловить. И тут его внезапно осенило: это аромат белых растений, таких любимых сорианцами! Поначалу котенок не придал этому значения, так как раньше его можно было почуять и от Мии. Но девушка давно уже избавилась от всех своих духов, зная, как Евгений не терпит этот запах, и теперь пользовалась совсем другими композициями. Значит, в дом прокрался сорианец, но чужой!

Тихие крадущиеся шаги медленно приближались. Дыхание Алисы участилось, девушка, привыкшая бесконечно волноваться за других, давно уже не чувствовала себя в опасности, и сейчас ей было страшно. И боялась она в большей степени не за свою жизнь, а за ребенка, который в случае ее внезапной гибели останется без матери. Она осторожно выглянула в дверную щель, но из-за темноты, сгустившейся в коридоре, ничего не разглядела. А убийца между тем приближался, девушка не столько это слышала, сколько чувствовала. Алиса бросила взгляд на Персика: замерев на ковре пушистым рыжим изваянием и неотрывно глядя на дверь, он был напряжен как струна.

Котенок чуть слышно зашипел, взъерошив шерсть. За порогом скрипнула половица, и девушка, вытянув руку с пистолетом, приготовилась нажать на курок. Но внутрь никто не вошел. Вместо этого в проем влетел продолговатый металлический предмет, и глухо стукнулся об пол.

Светошумовая граната!

Котенок с мяуканьем только успел отскочить в сторону, а Алиса с силой зажмурившись, открыла рот, чтобы сберечь барабанные перепонки, но взрыв все равно оглушил ее, и световая вспышка на секунды ослепила даже сквозь закрытые веки. Тут же девушка почувствовала, как кто-то с силой ударил ее по руке, выбивая пистолет, и мертвой хваткой вцепился в горло, припечатав спиной к стене. Перед глазами Алисы поплыли красные круги, легкие разрывало от нехватки кислорода. По-прежнему ничего не видя, она отчаянно пыталась оторвать от себя стискивающие ее шею руки, но поняв, что ей на это просто не хватит сил, что есть мочи засадила коленом в пах противника. Раздался злобный рык, и хватка на шее девушки ослабла. Воспользовавшись этим небольшим преимуществом, Алиса, дернувшись, освободилась от захвата и, развернувшись, локтем попыталась ударить бандита в переносицу, в расчете сломать ему нос. Но соперник оказался слишком проворен, и легко ушел от удара.

Персик, потерявший на несколько секунд сознание от взрыва, с шипением старался подняться, но лапы его не слушались. По звукам борьбы и удару чего-то тяжелого об пол он понял, что Алиса выронила пистолет, и пытался определить, куда он мог откатиться. Единственное, чем котенок мог сейчас помочь девушке, это подтолкнуть к ней оружие. Стараясь ориентироваться на слуховую память, Персик на ощупь пополз в ту сторону, где, как ему казалось, раздался стук.

Из последних сил пытаясь отражать град сыпавшихся на нее ударов, Алиса впервые с ужасом подумала о том, что в этот раз не сможет справиться с противником, еще чуть-чуть – и он ее убьет. Получив жестокий удар в солнечное сплетение, выбивший из нее весь воздух, она рухнула на четвереньки, понимая, что следующий уже будет ей по голове, и скорей всего окажется смертельным.

Но внезапно в ее руку врезался знакомый металлический предмет. Это Персик, добравшись, наконец, до отлетевшего в угол комнаты пистолета, с силой оттолкнул его всеми четырьмя лапами, и облегченно выдохнул, поняв, что задал оружию правильное направление, хотя пнул его практически наугад. Обхватив пистолет ладонью, Алиса резко перекатилась на спину и, издав крик от боли и собственного бессилия, вслепую расстреляла всю обойму, ничего не видя от застилающих глаза слез. Она продолжала жать на спусковой крючок, даже не понимая, что всё уже закончилось. Только спустя несколько секунд Алиса обнаружила, что вхолостую сжимает курок, а в комнате стоит оглушительная тишина.

– Ты немножко мимо целилась, милая, – раздался от двери знакомый голос. – Над техникой слепой стрельбы нам надо еще будет поработать.

Не веря своим ушам, и размазывая по щекам слезы, Алиса поднялась на ноги и, увидев устало прислонившегося к косяку мужа, державшего в опущенной руке оружие, со всхлипом кинулась к нему на шею.

– Лёша!! Господи!.. Но как…

– Всё в порядке, дорогая… – прошептал Алексей, нежно гладя девушку по голове. – Успокойся… Тише, любимая, тише… Персик, ты там как, дружище?

– Спасибо, что спросил, Бесхвостый! – проворчал котенок, поднимаясь и брезгливо разглядывая труп. – Раздерите меня псы, я оказался прав! Это сорианец!

Легонько потрогав его лапкой, он с шипением отпрыгнул в сторону:

– Отличный выстрел, однако, прямёхонько в затылок! Видимо, в больницу попадать тебе полезно, сразу новые таланты открываются! Хорошо, что хоть один в семье Горских умеет целиться!

– Я не целился, – усмехнулся Алексей, пряча пистолет за пояс.

Игнорируя оторопелый взгляд кота, Горский, нежно взяв жену за плечи, отстранил ее от себя и придирчиво осмотрел:

– Ты как, родная? Сильно он тебя? Прости, мы не могли приехать раньше…

– Я в порядке, всё хорошо, спасибо. Ты как раз вовремя, – горько усмехнулась девушка, слегка поморщившись от боли, но тут же встрепенулась: – Лёша, а кто еще с тобой?

– Снаружи всё чисто! – послышался голос Германа из прихожей, а вскоре на пороге появился и он сам. Бросив быстрый взгляд на убитого сорианца, адмирал со вздохом облегчения констатировал: – Похоже, желтоглазый был один.

При виде вошедшего мужчины, девушка нахмурилась:

– Герман, и ты тоже здесь, но как вы сбежали из больницы? И откуда узнали о готовящемся нападении?

Алексей кивнул:

– Не тебя одну не любят сорианцы. Ко мне тоже был подослан киллер. Похоже, некто очень хочет отомстить.

– Полагаю, навестивший тебя, тоже…? – не закончив фразу, котенок вопросительно посмотрел на пилота.

– Угадал.

– Сам?

– Нет. Герман. Я был в отключке. Адмирал спас мне жизнь.

Алиса, погрузившись в свои мысли, внезапно встрепенулась:

– Лёша! Папа…

– Знаю, милая, я всё знаю. И ему нужна наша помощь.

– Не только ему! – сказал Персик,  резко подобравшись. – Если не поспешим, с Мией может произойти несчастье! Надо срочно ехать в клинику!

– Господи, какая же я дура! – вскрикнула Алиса, хватая свою сумку. – Что же мы стоим!

– Эй, это вы о чем? – Нахмурился Герман.

– О том, Усач, – ответил котенок, – что тебя с полковником обвели вокруг пальца. Никакого лекарства у Бота не существует. Мие срочно требуется операция, поэтому нашему боевому хирургу лучше поторопиться.

– Ну, я подозревал, что такое может быть, – сказал Адмирал, устало опускаясь на кровать и протягивая руку к телефону. – Вот что, ребята. Горский, ты езжай с Алисой и Персиком в клинику, а я пока здесь приберусь. Надо связаться с конторой, вызвать ребят. Кроме того, Гоша давно не выходил на связь, и это меня неслабо напрягает.

– Гоша, это кто? – спросил Алексей.

– А это тот самый умелец, вжививший Власову камеру.

– У меня сейчас голова пойдет кругом от всех ваших загадок! – вздохнула Алиса, нетерпеливо теребя в руках сумку. – Так мы едем или нет?!

– Поехали, – кивнул Горский. – Информацией обменяемся по дороге.

***

– Леша, у тебя кровь, – не отрываясь от руля, Алиса бросила на пилота озабоченный взгляд, при этом машину чуть повело, и, ойкнув, девушка выровняла автомобиль, нахмуренно уставившись на дорогу.

– Ерунда, наверно шов чуть разошелся, – ответил Горский, зажимая здоровой рукой ноющую рану, и съехал пониже на сиденье, устраиваясь полулежа. Стало немного легче, в голове заметно прояснилось. От всего произошедшего за последние сутки мозг пилота готов был взорваться. Недавнее возвращение с тяжелого и в физическом, и в моральном плане задания, перенесенная после огнестрельного ранения операция, страшная новость о гибели друзей, покушение, рассказанная затем Германом правда, убийство сорианца, напавшего на Алису, а сейчас еще и бешеная езда по ухабистой дороге в ненастоящую клинику, в которой ненастоящие врачи держат в заложниках Мию с родней! И только от Алексея с Алисой теперь зависит, выживет ли будущий ребенок Власовых, и уцелеют ли Вилена с Эдсом… А вот где сейчас находится сам полковник, и кто такой этот загадочный Бот, которого никто никогда не видел? На эти вопросы еще только предстоит ответить… Да уж, есть от чего сойти с ума.

– У тебя всегда всё ерунда, Лёша! – огорченно покачала головой девушка. – Вон рукав уже кровью пропитался! Персик, – обратилась она к котенку, расположившемуся на заднем сиденье, – посмотри, там у меня в сумке должен быть бинт. Передай его, пожалуйста.

– А ничего, что у меня лапки? – буркнул кот, скептически глядя на застегнутую на защелки сумку и думая, как ему ее открыть. – Ты лучше за дорогой следи, Бесхвостая. Без тебя тут разберемся.

Алексей, поморщившись, перегнулся с переднего сиденья, и, разомкнув замки, сам стал рыться в медикаментах.

– А вот это правильно! – усмехнулся Персик, глядя на то, как Горский, найдя, наконец, бинт и зубами разорвав упаковку, стал перематывать руку прямо поверх рубашки. – Видишь, мальчик уже взрослый, сам прекрасно со всем справляется. А ты вечно над ним как мамочка!

В ответ на это Алиса только тяжело вздохнула.

Проигнорировав замечание котенка, Алексей, затянув потуже узел, спросил:

– Долго еще?

– Нет, – перестав веселиться, Персик посерьезнел. – Три поворота, и мы будем на месте.

Девушка нервно стиснула руль, и закусила нижнюю губу. Ее волнение не укрылось от взгляда пилота. Положив руку ей на колено, он ободряюще улыбнулся:

– Всё будет хорошо, милая. Мы им поможем!

– Лёша, я никогда не проводила ТАКИХ операций… – прошептала она.

– Я буду рядом. Ты со всем справишься.

Алиса неуверенно кивнула.

– Так, Бесхвостая, тормози! – крикнул котенок, резко подскакивая на сиденье.

– Как тормозить, здесь же лес? – удивилась девушка, начав сбрасывать скорость.

– Делай, как он говорит, – сказал Алексей, доставая из-за пояса пистолет и передергивая затвор. – Нельзя подъезжать к клинике на машине, мы откроемся раньше времени, так что дальше пойдем пешком.

***

Эдс начинал впадать в отчаяние. Рука, которой он тер язычок от пряжки о шершавую стену в надежде заточить его и использовать как отмычку, хоть и стал тоньше, но для открытия замка всё еще не годился. Чем дольше он скреб металлом о бетон, тем сильнее ныла от напряжения рука. Зародившаяся в запястье боль теперь охватывала всю конечность до плеча, а саму кисть Эдс уже не чувствовал вовсе. Несколько раз ремешок выскальзывал из его вспотевшей ладони, и пальцы обдирались о стершуюся штукатурку, но стараясь не обращать на это внимания, парень не сдавался. Глотая слезы и боясь, что в лабораторию в любой момент может войти кто-то из врачей, мальчик, сжав зубы, продолжал обтачивать металл, периодически проверяя его на наручниках.

Раздавшийся внезапно из-за шторки стон заставил его вздрогнуть: Мия медленно приходила в себя! Сердце Эдса ушло в пятки, ему вспомнились слова Степана: «как только она очнется – начнутся роды».  Святая Элприка, умоляю, защити мою сестру! Помоги нам всем! – воззвал мальчик к сорианской богине, и согласно обычаям своей расы, низко поклонился в пол.

И тут Мия закричала.

От страха Эдс стал тереть язычком об стену в два раза быстрее. Пот стекал с него градом, тонкая футболка промокла насквозь. Он понимал, что на этот шум скоро примчатся врачи, и для того, чтобы освободиться, у него остались считанные минуты.

Наконец мучения парня были вознаграждены, и он смог-таки всунуть отмычку в замок, истончив ее до нужного размера. Мальчик отчаянно начал сражаться с наручником, то и дело испуганно поглядывая на дверь, но на то, чтобы освободиться до конца, времени ему не хватило. В коридоре послышались шаги, и Эдс только успел зажать в кулаке прикованной руки отмычку, как в лабораторию ввалился озлобленный невыспавшийся Степан, а вслед за ним вошел и профессор, на ходу водружая на нос очки.

– Говорил я вам, Михаил Викторович, надо было двойную дозу девке вкалывать! Что мы теперь будем делать, если ее разорвет?

– Стёпа, не паникуй! – отмахнулся Смирнов, отдергивая шторку и  наклоняясь над пациенткой. – Да она еще и не проснулась вовсе, видимо во сне орала. Мало ли ребенок как там повернулся, всякое бывает.

От их слов Эдс в ужасе вжался в стену. Эти двое говорили о его сестре как о каком-то бездушном предмете! Стараясь не привлекать к себе внимания, он тихонько переложил отмычку в другую руку, и незаметно сунул ее в карман.

– Ты иди лучше посмотри как там пацан, – сказал профессор, проверяя какое-то оборудование, к которому была подключена сорианка. –  Не окочурился ли он там, часом? Пол-то холодный.

Вот блин…

Степан, противно ухмыляясь, приблизился и замер в нескольких шагах от мальчика.

– Ну что, мелкий? Выглядишь ты не очень. Как отдыхается?

– Рука затекла, – пожаловался Эдс, и голос его дрогнул. – Отпустите меня пожалуйста, я никуда не сбегу. Честно.

– Ага, щас. Сиди уж!

– Я в туалет хочу! – рискнул попробовать мальчик, только сейчас заметив, что и правда испытывает это желание, причем довольно сильно.

Степан, фыркнув, потянулся к стеллажу, и схватив с полки первую попавшуюся пыльную банку, молча поставил ее на пол, носком ботинка подтолкнув к парню.

– Пожалуйста! – усмехнулся ординатор. – Для вас, молодой человек, организованы все удобства, можете использовать их, не сходя с места, тем более одной рукой ты вполне справишься.