Полная версия
Три жемчужины: Иссык-Куль, Валаам, Сплит. Где и как отдыхали советские люди
* * *
3 Красавица Чолпон
Из Григорьевки совершили экскурсию в Чолпон-Ату. С этим названием связано много легенд.
В стародавние времена на этом месте бились два батыра – Улан и Санташ. Бились за любовь прекрасной девушки Иссык-Куль. Пытаясь остановить их, Иссык-Куль бросилась между ними и… разлилась синим озером. Наблюдавшие за этой битвой застыли от ужаса, обратившись в горные хребты, окаймляющие северный и южный берега Иссык-Куля. А батыры превратились в два ветра: Улан и Санташ – главные ветра на этом озере, которые и по сей день не прекращают свое соперничество за сердце красавицы.
Существует еще одна легенда. О красавице Чолпон, «с глазами синими, как сапфиры, чище самого бездонного неба и ярче всех звезд». Вообще об Иссык-Куле сложено множество легенд. Природа и древность располагают к этому. Чолпон родилась здесь, у снежных подножий северного Тянь-Шаня. Много вод утекло с тех пор, как из малого дитя она превратилась в статную девушку. Полюбили Чолпон два джигита – Улан и Санташ, и готовы были отдать за нее жизнь. Долго боролись они между собой, но не смогли победить один другого. Тогда вступили в кровавую битву два больших рода. И содрогнулось сердце Чолпон от моря крови. Не выдержала она, не сумев отдать свою любовь ни одному из джигитов, вырвала из груди сердце и рухнула наземь. Тогда разверзлись небеса над ними и обрушились миллионами капель. А слезы людей слились в могучую реку. Ледниковые воды и горячие слезы неба образовали глубокое синее озеро. Оно и по сей день наполняется холодными и прозрачными ручьями и реками, но ни одна из рек не вытекает из него, словно оберегая каждую слезинку гордой Чолпон…
В Чолпон-Ате много интересных артефактов. Особенно примечателен Каменный сад – сад петроглифов, который мы осмотрели. Это памятник наскальных изображений различных эпох и культур. На площади более сорока гектаров расположены тысячи камней с рисунками животных, сцен охоты, войн и празднеств. Много людей. На одном рисунке охотящийся леопард представлен в движении. Такое изображение – единственное в Центральной Азии. На камнях обычно два-три или даже более двадцати рисунков. Иногда два-три слоя рисунков различных эпох перекрывают друг друга.
* * *
В горах уже третий день. Сегодня дневка. Позавтракали и все расползлись отдыхать. Вчера легли поздно. Был общий костер с группой, которую встретили здесь, в горах, 215-го маршрута. Пели, рассказывали легенды о черном альпинисте, после которых шарахались от каждого куста и не могли спать. Возвращаясь ночью после костра в палатку, озарилась вдохновением.
Надвигается ночь…
Горы в строгом молчании
Покоряют своей величавой красой.
Темнота… Тишина…
Только речки журчание
Нарушает безмолвной природы покой.
* * *
Наш отдых перевалил за вторую половину. Скоро возвращаться. Июль проходит. Самый лучший летний месяц даже в Свердловске. Лето пролетает. Вчера меня поразила Людмила. Она видела, что я что-то пишу, и, воспользовавшись моим отсутствием, забралась в рюкзак, достала дневник и прочитала. Очевидно, разочаровалась. Ожидала что-то более романтичное… Но еще больше удивила, заявив: «Он так на тебя смотрит…» Потому-то, видно, и забралась в рюкзак. Женское любопытство – страшная вещь.
Кто?! – не поняла я.
А ведь я совсем не обратила на него внимания. Не замечала. «Замечать надо! Смотреть в оба!» – как-то сказал мне мужчина в подобной ситуации… В то время наши отношения с мужчинами ограничивались «игрой в гляделки».
«Если бы кто-то на меня так смотрел, я бы всё сделала…» – добавляла масла в огонь Людмила.
Зачем она это сказала?..
Когда душа одинока, она всегда открыта для любви. А романтическая обстановка – что может быть лучше для этого? Даже бесплотность желаемого не усмиряет трезвый разум. Я вдруг заметила, как он интеллигентен, мягок. Как приятен его голос. Который вдруг стал всюду преследовать меня. Звучать в памяти.
Как всё получилось и когда? Я даже не могла припомнить точно. Пожалуй, перед их уходом в однодневный поход на восхождение в гору. Куда инструктор своим волевым решением меня не взял. Чем окончательно отравил дальнейшее отпускное существование. Низким оказалось давление: 105/70. Это всю остальную жизнь я буду мучиться от гипертонии. А тогда… Да разве только в физической силе дело? А сила духа?.. Вспомним Сотникова (из к/ф «Восхождение», герой Белова). Но инструктор книг не читал… Даже не обо мне, моем здоровье, заботился. О собственной ответственности. Если что…
Меня же всегда влекла только романтика, как светлое будущее молодых строителей коммунизма… Душа бурлила эмоциями… Хотя, может, он был и прав. Практичностью я никогда не отличалась. Но утраченный возможный восторг от увиденного и счастье от преодоления трудностей и себя не покидали меня с тех пор. Тем более что побывать здесь больше не представится.
И тогда она уже была рядом с ним. Я до этого и не подозревала ничего. А они давно уже просиживали все ночи у костра. Однажды оставшись с ними, я не увидела в этом ничего особенного. Потом захотелось оставаться еще и еще… Но увы! Я ведь человек дела: то дежурство – рано вставать, то переход. И я уходила рано. А она сидела до «победного» и, кажется, «высидела»…
«Я всё бы сделала» – сказала Людмила. А что я могла «сделать»? В любовных интригах я не была искушена. Играть в «соперницу» не хотела. Оставляла мужчине право выбора. И проигрывала… Мужчина слаб. И часто идет за той, которая ведет. Так легче. Так лучше для него.
И я начала страдать. Это единственное, что я умею. Страдание – способ существования поэта.
Если бы вот сейчас да снова в поход… дней на двадцать. Как поздно люди узнают друг друга. И как случайно вдруг рождается симпатия. Какой скучной показалась группа. Хотелось удрать на второй же день. Ничто (и никто) не привлекало и не задерживало. А сейчас не хочется уезжать. Хочется еще побыть вместе. Посидеть ночами у костра…
4. Другие легенды
Существуют также легенды о затопленных городах и сокровищах. Большинство из них основано на реальных фактах. Подводные раскопки показали, что в прибрежной зоне озера имеется ряд средневековых городов, затопленных в более позднее время, в том числе столица усуней Чигу.
Имеется в Чолпон-Ате не менее интересный историко-краеведческий музей, который открыли в 1935 году. Мы его не посещали. Как нам рассказали, в музее представлена история Иссык-Кульского края с древнейших времен до настоящего момента, показана его природа, жизнь и быт киргизов.
5. Вторая жизнь киргизов
Зато мы побывали на старом киргизском кладбище, которое буквально потрясло меня. Это целый мазаный город со своей архитектурой на фоне удивительного пейзажа, гораздо красивее и богаче мазаных лачуг киргизов на этом свете. Причем в самодельной архитектуре погребальных сооружений переплетается множество разных культур: исламский полумесяц и звезда, и даже серп и молот. Или памятник украшен рогами оленя (дань кочевничеству) и современным портретом умершего, и также исламским полумесяцем. Киргизы часто ставят на могилах памятники в виде юрт. Но многие могилы уже зарастают травой. Навещать мертвых у этого народа не принято. Правда, некоторые мусульманские кладбища в Киргизии относятся к объектам культурного наследия и охраняются государством.
По дороге встретили похороны. Десятка два мужчин в черном шли в погребальной процессии. Почему одни мужчины – удивились мы. И нам объяснили, что женские и мужские похоронные обряды различаются и мужчин хоронят только мужчины.
Глава 5. Три имени одного города
Город Пржевальск. Великий путешественник и ученый. Музей Пржевальского. Памятник Пржевальскому
1. Город Пржевальск
После возвращения из плавания на турбазу и небольшого отдыха нас ожидало еще одно путешествие, теперь уже по земле и на автобусе – в город Пржевальск.
Пржевальск (первоначальное название Каракол) основан чуть более ста лет назад как военно-административный центр на караванной дороге из Чуйской долины в Кашгарию. Кашгария в то время была самостоятельным государством. Позже она стала южной частью китайского Сицзяна, где проживают уйгуры. Имя «Каракол» город получил по названию реки, на которой расположен. Но несколько раз менял его. В соответствии «с духом времени»: Карагол (1869) – Пржевальск (1889) – Карагол (1922) – Пржевальск (1939) и снова (уже в настоящее время) Карагол. Первый город застраивался, как и везде в Киргизии, глинобитными домами. После землетрясения (о котором уже говорилось) начали строить деревянные дома, украшая их красивой резьбой. Киргизская земля подвержена сильным землетрясениям. Здесь даже создана сейсмическая станция.
Как и Фрунзе, Пржевальск богат зеленью. Он тоже строился как город-сад. Каждый хозяин обязан был посадить сад и аллею перед домом. Эти, уже высоченные, тополя, могучие дубы, величественные тянь-шаньские ели, а еще карагачи украшают улицы города, живописно вписываясь в сказочную киргизскую природу.
Проехав по городу, мы осмотрели одну из достопримечательностей Пржевальска – дунганскую деревянную мечеть. Она построена в 1910 году, без единого гвоздя. Но мусульманская мечеть почему-то больше напоминала буддийскую пагоду. Имеется здесь и деревянный кафедральный собор – Храм Святой Троицы (1872 г.).
2. Великий путешественник и ученый
О Пржевальском я знала мало. Разве что фамилию. Не думаю, что мы подробно «проходили» в школе биографию этого ученого-путешественника. Да и путешествиями тогда я не особенно интересовалась. Хотя на роду (по гороскопу я Стрелец) мне надлежало всё же стать путешественницей…
Я не люблю ходить хожеными тропами. Даже в своем городе, где живу не один десяток лет, стараюсь привычную дорогу пройти, по возможности, новым путем. Потому и не любила заранее готовиться к путешествиям. Чтобы радовать себя неожиданностями, открытием нового, испытывать всю полноту ощущений души и восторга ума. Потому узнаю подробно о стране посещения позже, возвратившись домой. Полностью погружаюсь в ее историю. Особенно если собираюсь писать о ней. Возможно, такой способ и не лучший: что-то упускаешь. Не можешь заметить то, что пропустил важное. И всё же первичное восприятие, свежесть ощущения для меня остается главным в путешествиях.
Вот потому уже дома я взялась за подробное изучение биографии этого удивительного человека.
Еще будучи маленьким сельским мальчиком, Пржевальский знал, что его ждет необыкновенная, полная приключений и величайших открытий жизнь. Родился Николай Михайлович 12 апреля 1839 года в селе Кимборы Смоленской губернии в небогатой семье мелкого помещика. Отец его умер рано. С шести лет мальчик рос под наблюдением матери в имении Отрадное. Умная и строгая женщина, мать предоставила сыну широкую свободу. Это позволило ему с ранних лет развиваться в соответствии с собственными интересами: близко общаться с природой, изучать ее. Мальчик любил читать книги о путешествиях и животных, о нравах зверей и птиц, географические сочинения. И до мелочей запоминал прочитанное. Материнское влияние ученый высоко ценил всю жизнь и навсегда сохранил к ней, а также к няне Ольге Макарьевне глубокую привязанность.
После окончания смоленской гимназии юношу определили в Москве унтер-офицером в Рязанский пехотный полк. Получив офицерский чин, он перешел в полоцкий полк. Но военная служба не интересовала молодого человека. Николай по-прежнему всё свободное время проводил на охоте, за собиранием гербария, занимался орнитологией. Страсть к охоте Николай Михайлович сохранил на всю свою жизнь. Охота закалила его, развила наблюдательность, терпение и выносливость, что так пригодилось в будущих непростых путешествиях.
Еще будучи студентом Академии, Пржевальский написал курсовую работу «Военно-статистическое обозрение Приамурского края». Ее высоко оценило Русское географическое общество, избрав Николая Михайловича своим членом. С этого началась та жизнь, о которой он мечтал. Связь с Обществом не прерывалась до конца его дней.
Но до настоящей деятельности – дальних путешествий – было еще далеко. После окончания Академии Пржевальский какое-то время преподает историю и географию в Варшавском юнкерском училище.
Переехав из Варшавы в Санкт-Петербург, Николай Михайлович обращается в Русское Географическое общество с просьбой помочь в организации экспедиции в Центральную Азию. Однако, никому не известный в научных кругах, не получает поддержки. По совету П. П. Семенова-Тян-Шанского, он решает отправиться в Уссурийский край. Результаты двухлетней поездки, описанные в трудах, собранные сотни видов растений и птиц, многие из которых обнаружены впервые, впечатлили Русское Географическое общество. Пржевальского награждают серебряной медалью. За ним закрепляется репутация опытного путешественника-исследователя. Теперь Николай Михайлович получает, наконец, одобрение и помощь Общества в организации следующего путешествия.
В 1870 году его назначают начальником экспедиции в Центральную Азию. Первое путешествие туда (1870–1873), названное «Монгольским», оказалось чрезвычайно трудным и опасным. Но научные результаты экспедиции поразили современников. Пржевальский первым из европейцев проник в глубинную область Северного Тибета, собрал четыре тысячи экземпляров растений, открыл новые виды, получившие затем его имя (ящурка, расщепохвост, рододендрон). Пржевальский обретает мировую славу. Он пишет книгу «Монголия и страна тангутов». Русское географическое общество присуждает ему Большую золотую медаль и «высочайшие» награды – чин подполковника, пожизненную пенсию в 600 рублей ежегодно. Он получил также Золотую медаль Парижского географического общества. Имя Пржевальского ставят рядом с Семеновым Тян-Шанским, Крузенштерном и Беллинсгаузеном, Ливингстоном и Стэнли…
После столь триумфального завершения первого путешествия Пржевальский совершает еще три и собирается в пятое, фактически уже начинает его. Нелепый случай… Почти добравшись до русско-китайской границы, которая проходила в сравнительной близости от Иссык-Куля, во время охоты в долине реки Кара-Балта Николай Михайлович выпивает речной воды и заражается брюшным тифом, который свирепствовал в этих местах. Сначала он не придал этому значения, но по дороге в Каракол почувствовал себя плохо. Медицинская помощь в военном лазарете, куда его положили по настоянию товарищей, не помогла. Было уже поздно. Через несколько дней, 1 ноября 1888 года, уже в Караколе, он скончался. Ему было 49 лет. Перед смертью Пржевальский попросил похоронить его между устьями рек Каракол и Карасуу на восточном обрывистом берегу озера, на самой высокой точке восточной части Иссык-Кульского побережья. Вид отсюда открывается необыкновенный: величественная панорама озера и голубые шапки гор.
Выбрали ровное место в 12 км от города Каракол. Грунт оказался в этом месте твердым, могилу солдаты и казаки копали в течение двух дней. Тело Пржевальского положили в два гроба: внутренний – деревянный, и внешний – железный.
3. Музей Пржевальского
Однако главная наша цель посещения города – музей Пржевальского. Туда мы и направились. Он находится на высоком берегу Карагольского залива озера Иссык-Куль в девяти километрах к северу от города в парке-заповеднике. Красивый, ухоженный парк с тенистыми аллеями из сосен и голубых елей. При входе высокие ворота, а по бокам на постаментах – скульптуры козерогов-тэке. Они как бы охраняют вход в парк. Здесь, в тени тянь-шаньских елей, и находится мемориальный музей Н. М. Пржевальского. Открыт он был 29 апреля 1957 года.
Музей небольшой. Бело-бежевое каменное здание, с портиком и фронтоном, украшенным барельефом ученого. На крыше горный орел на небольшом постаменте белого цвета. Перед входом, с правой и левой стороны, фигуры двух горных козлов, непременных спутников путешественника. В фойе огромный глобус. Стены расписаны красочными видами киргизской природы. Имеется большая рельефная карта всех путешествий Пржевальского. Много чучел птиц, животных и знаменитая лошадь Пржевальского. По содержанию экспозиция богатая, содержит почти две тысячи экспонатов: фотографии, исторические документы, личные вещи, карты, научные труды ученого-исследователя. Музей достаточно скромный, оформлен слишком просто. Хотя немногим лучше были тогда и другие провинциальные музеи. Это позже над созданием экспозиций будут работать профессиональные дизайнеры и художники, а сам музей оснащаться современной аудио – и видеотехникой. Да и то не везде. Но меня покорил рассказ девушки-экскурсовода. Маленькая, неприметная, она так влюбленно и самозабвенно рассказала о Николае Михайловиче Пржевальском, человеке удивительной судьбы, русском ученом, путешественнике и натуралисте, почетном члене Академии наук, генерал-майоре. И это стало для меня полнейшим откровением и даже преклонением перед величием такого человека. А девушке-экскурсоводу я даже позавидовала: работает она, как видно, по призванию. Что сыграет свою роль, когда мне придется поменять профессию.
4. Памятник Пржевальскому
Памятник Пржевальскому находится посреди парка на поляне. Мы его осмотрели: монументальная девятиметровая скала из серого гранодиорита, а на ней, наверху, бронзовая фигура орла. Как символ самого Пржевальского, человека могучего духа и силы воли. У ног птицы свешивается карта Центральной Азии с маршрутами путешествий ученого.
Несколько ниже орла крест, а под ним барельеф в профиль – большая копия золотой медали, отлитой Российской Академией наук в 1866 году в знак признания научных открытий неутомимого исследователя. Под барельефом краткая надпись: «Николай Михайлович Пржевальский. Первый исследователь природы Центральной Азии. Род. 31 марта 1839 г., ск. 20 окт. 1888 г.»
Памятник, по проекту генерала А. А. Бильдерлинга (скульптурные работы выполнил академик И. Н. Шредер), был торжественно открыт в 1893 году при большом стечении народа. Скульптурная композиция прекрасно смотрится на фоне окружающего горного ландшафта синего Иссык-Куля, который обрамляют хребты Кунгей-Алатау и Терскей-Алатау.
Осмотр памятника произвел на меня самое сильное впечатление, можно даже сказать – потрясение из всего увиденного. Сила духа личности Пржевальского и эстетическое воздействие произведения искусства оставили надолго след в душе и в памяти.
Сама могила путешественника находится немного в стороне. Деревянный крест позже заменили на гранитную плиту, окруженную по периметру маленькими столбиками, связанными крупной железной цепью. Вокруг могилы оформлен цветник.
В 1889 году, по просьбе общественности, император Александр III издал указ о переименовании города Каракола в Пржевальск.
Часть 2. Валаам – жемчужина Ладоги
Путешествовать – это то, чем должен заниматься настоящий художник (творческая личность), потому что это и есть настоящее искусство – драгоценный камень, который путешественник впоследствии должен обработать.
Фрайя Старк
Глава 1. Ленинград – Лосево – Валаам. 1975
Я отправлялась в свое последнее отпускное турне – на Валаам. Прекрасны первые мгновения. С наслаждением ехала в Лосево и Приозерск. Ощутила полное удовлетворение
1. Я отправлялась в свое последнее отпускное турне – на Валаам
Сижу в здании ленинградского речного вокзала, что на Обуховском проспекте, далеко-далеко от центра. Может быть, отдаленность особенно ощущаю потому, что долго искала его на карте города, а затем никто не мог сказать, как до него добраться. Здание новое, как говорится, «из стекла и бетона», но совершенно пустынно – почти ни души. Две девушки да два подростка сидели в фойе, и те куда-то удалились.
На вокзале есть ресторан и бар, откуда доносится шум, музыка. Та, раздирающая душу музыка, словно совсем из другой жизни – недоступной, непонятной и, как кажется, непременно более счастливой. Вообще этот вокзал какой-то «невзаправдашний».
На причале стоят четыре теплохода и среди них наш – «Красногвардеец». Однако абсолютно безлюдно. Может, потому что пришла на причал рано, чтобы разыскать его и сдать в камеру хранения сумку. Побродила немного по магазинам. А позже шла чудным парком, в сказочной осенней красе, сидела, любовалась сумерками, и на душе было немного грустно. Когда в комиссионном магазине увидела, как юноша и девушка подбирали свадебное платье, на глаза навернулись слезы. В чужом городе как-то особенно остро ощущается одиночество.
Я отправлялась в свое последнее отпускное турне – на Валаам, остров- сказку, как уже наслышалась о нем. В общем, отпуск прошел разнообразно. Впечатлений было много, хороших и плохих. Скоро домой. Пожалуй, хочу. От этого отдыха устала, кажется, не менее, чем от работы. Труд хотя бы дарит хорошее настроение, а здесь бывало всякое…
…И вот – чудо! Наконец-то идеальное блаженство. Я на теплоходе, одна в каюте. «Красногвардеец» – один из трех туристских теплоходов, отправляющихся на Валаам, – швартовался первым. Зазвучала музыка, и поплыли мимо прибрежные огни.
По радио передали путевую информацию о Неве.
После ужина во время танцев на палубе ко мне подошел молодой человек приятной внешности. Представился: коренной ленинградец, 30 лет, шофер. И добавил: за всю свою жизнь никуда ни разу из Ленинграда не выезжал. Поездка на Валаам – первое его путешествие (местком выделил бесплатную путевку, и друзья соблазнили). Сообщил, что «приглядел» меня еще на причале: «Вы – одна. И я – один». Тотчас навел необходимые справки: возраст, где и кем работаю, где живу, почему еду одна («как муж отпускает?»). И доверительно добавил, что тоже едет один в двухместном номере 1-го класса…
… После отбоя в соседней каюте, где разместился новый знакомый, долго шумели, бренчали бутылками, мешая спать.
Путь по Ладоге прошли ночью, всего 227 километров. На Валаам прибыли в 8 часов 15 минут. Пришвартовались к двум уже прибывшим сюда теплоходам «Родина» и «Алтай». Судоходное сообщение между островом и Санкт-Петербургом открылось в 19 веке. С 1840-х годов по Ладоге начали ходить пароходы. С тех пор количество туристов, посещающих Валаам, растет от года к году. Если сначала остров ежегодно посещали около 8 тысяч человек, то ближе к концу 20 века их число достигло уже 130 тысяч. На территории острова создан музей-заповедник. Навигация судов обычно начинается в начале мая, когда озеро очищается ото льда. Поздней осенью и ранней весной попасть туда можно только на вертолете – озеро штормит. Рейсы судов иногда отменяются.
Причал находится в Большой Никоновской бухте, ее глубина почти 40 метров. Все высыпали на палубу. Публика интересная. По радио передали информацию о теплоходе и программу на день. В 2115 – ужин, затем сообщение о проезжаемых местах, в 2230 – музыка и танцы. Отбой в 24 часа, но желающим разрешается остаться на палубе.
Вокруг Валаама много небольших лесистых островов. Все они удалены от ближайших прибрежных поселений более чем на 20 верст. Среди них на каменистом выступе в воде обилие чаек. На высоченных скалах видны сосны и яблони, корни которых извиваются по голым камням. Как передали в путевой информации, на Валааме свой микроклимат, поэтому природа здесь причудливо сочетает северные и южные растения. Вдали сияют золотом купола Спасо-Сергиевского собора.
2. Прекрасны первые мгновения.
Я с удовольствием брела в день приезда ранним утренним Невским, когда еще не было ни транспорта, ни пешеходов. И с удовольствием уезжала из города через десять дней, уже измученная и бытовым неустройством, и заурядностью окружающих меня людей, и множеством сменяющих друг друга мероприятий.
Александр Николаевич Вертинский, посетивший Ленинград в 1953 году, писал 14 и 16 сентября: «Исаакий – стоит как вкопанный. Памятник царю скачет в небо за улетевшим режимом, а Петра еще не видел. Ленинград – спокоен, тих и «вежливо холоден». Впечатление такое, что он «ни с кем не разговаривает». Я его прекрасно понимаю.
Ленинград – точно не город и «набальзамированный труп» города. Дворцы – с ослепшими окнами… Хмурые лица домов. Молчание. Холод. Склеп какой-то. Но эта Дворцовая площадь, через которую я ежедневно еду на концерт, – великолепна в своем мертвом покое и так прекрасна… До слез. Я часто вспоминаю стихи Мандельштама: «Петербург, я еще не хочу умирать!»
Кони барона Клодта на Аничковом мосту и спокойной воде канала… Редкие пешеходы… Всё это как большое кладбище, заставленное великолепными памятниками…
Вероятно, его уже не воскресить, этот город Петра и Пушкина… «Но люди всё же живут как-то, ходят слушать Вертинского, едят пирожные, работают и… вежливо молчат» [1].
Я была настроена более оптимистично. Особенно в первые моменты.
