Камень Трокентана. Книга 3

Когда они шли в эту башню, находящиеся кругом люди сторонились их. Они действительно опасались, что странного вида гномы и женщина больны какой-то опасной болезнью. Алорон понимала, что эти страхи могут быть очень даже небеспочвенны, так что ей самой стало страшно.

Спустя небольшое время, пленникам принесли тёплые плащи, немного хлеба и воды, после чего заперли одних в комнатке.

Поев, обессилившие пленники просто уснули, лёжа прямо на полу. Проспали они довольно долго, так что покинувшие их, казалось, уже окончательно силы, теперь вернулись вновь.

Наконец, к ним пришли несколько человек. Это были солдаты, офицер и старик, одетый в серую робу, который оказался местным врачом. Он вошёл вовнутрь комнаты и принялся осматривать пришедших. Он осмотрел глаза, язык, послушал дыхание, осмотрел кожу. Убедившись, что нет никаких следов скрытой болезни, он сообщил об этом пришедшему с ними офицеру.

Вопреки надеждам путников, им тут же связали руки, и под стражей увели в подземелье крепости, рассадив по одиночным камерам.

Алорон было очень обидно и страшно. Она никак не ожидала такого поворота событий. Они каким-то чудом спаслись от плена орков, пережили столько тягот, лишений. И вот теперь, когда удалось выбраться к союзникам, их вместо долгожданной свободы их без суда и следствия заточили в какой-то каземат. И было неизвестно, что с ними теперь будет.

Надо было бежать прочь из этих земель, обратно в пустоши, а оттуда в горы. Лучше было голодать и мёрзнуть до полусмерти в горах, но прийти обмороженным и усталым к себе домой, где ждут родные и друзья, чем надеяться на сомнительную помощь у мнимых союзников. Теперь Алорон хорошо понимала, насколько трудная свобода последних недель была лучше нынешнего плена. Да, было тяжело. Но рядом были друзья, и можно было бороться. А теперь и сделать ничего нельзя, ничего нельзя изменить. Алорон отдала бы всё, чтобы вернуться к себе домой или хотя бы на несколько дней назад, когда ещё была жива Винилин. Когда они ещё не решили идти в эти проклятые земли. И не нужны ей никакие сокровища и приключения, совсем ничего не нужно.

Так Алорон просидела очень долго в кромешной тьме и сырости, порядком замёрзнув на земляном полу. Наконец, она услышала скрип дверного замка. Кто-то возился с ключам. И вот дверь в камеру со скрежетом открылась.

Алорон зажмурила, успевшие отвыкнуть от света глаза. Когда они немного привыкли к свету факела, она разглядела в полумраке перед собой среднего роста мужчину с густой тёмной бородой и длинными чёрными волосами. Мужчина был одет в серый плащ. По-видимому, это был не солдат, так как из-под плаща, у него виднелась весьма неплохая и очевидно дорогая одежда.

Мужчина внимательно смотрел на сидевшую на земляном полу Алорон.

– Как тебя зовут, девочка? – спросил он, вкрадчивым голосом.

– Я – Алорон.

– Откуда ты, Алорон?

Алорон задумалась, прежде чем ответить. Эти люди бросили её в темницу, и ей ни светит ничего хорошего. Не стоит теперь рассказывать этим людям про Варнен. Нужно как-то отвлечь их внимание от этого вопроса. Неважно откуда она, важно что она знает кое-что интересное, ведь она действительно это знает. И пусть пропадёт пропадом всё золото в пещере дракона, ей не надо оттуда ни единой монетки. Она просто хочет вернуться к себе домой.

– Я пришла из северных земель через великие горы. Алорон немного помолчала и добавила. – Там, в великих горах, я и мои спутники нашли пещеру полную золота. Мы взяли столько, сколько смогли унести. Часть мы растеряли в нелёгком пути, другую часть у нас забрали стражники, но дорогу я туда помню, и провести смогу. Вы верно про это хотите узнать?

Она подняла голову и посмотрела на чернобородого человека. Тот улыбнулся в ответ.

– А ты неглупа, девочка, как я погляжу. Что же, посиди пока здесь, я постараюсь скоро вернуться.

Он вытащил из кармана кусок хлеба.

– Вот тут немного, но пока это всё, что могу тебе предложить.

– Я очень хочу пить, – сказала ему в ответ Алорон, беря хлеб.

– Воды у меня с собой нет, но вот глотни из моей фляги. Тут хорошее вино из наших южных земель. Его совсем немного осталось, так что допей.

Он вытащил из-за пазухи серебренную, украшенную драгоценными камнями флягу и протянул её Алорон. Та сделала несколько глотков очень крепкого и терпкого на вкус вина. Допив содержимое фляги, она вернула её обратно.

Хорошо, девочка. Не падай духом, скоро мы с тобой снова встретимся.

Человек покинул камеру, закрыв за собой дверь на ключ. Алорон съела кусок хлеба и улеглась на земляной пол, где, пролежав какое-то время, уснула.

Ей приснилась её школа. Шёл какой-то урок. В окна класса ярко светило солнце, было лето и тепло. Кругом за столами сидел её однокурсники, внимательно смотря на преподавателя. Антелин стояла за кафедрой и говорила ученикам.

Через леса и пустоши по реке и вокруг болот, а дальше высоко-высоко вверх, нужно взлететь на самый верх. Ведь так Аларо?

Вдруг Алорон увидела, что класс пустой и в нём никого нет. Подул холодный ветер, она почувствовала, что кто-то стоит сзади. Алорон обернулась и увидела полную сокровищ пещеру. Там, посреди золота, стояло высокое каулен и смотрело на неё пронзительным взглядом. Аларон стало очень жутко, и тут она проснулась.

Раздался скрежет двери, и камеру вновь осветил тусклый свет факела. Алорон зажмурилась. Её схватили за руку и куда-то потащили. Она открыла глаза и увидела того самого чернобородого мужчину в плаще, который вывел её из камеры и оставил в тюремном коридоре.

Отойди немного в сторону, девочка, давай же.

Он оттащил Алорон в сторону. Из темноты появились силуэты двоих людей, которые, что-то несли. Это был большой свёрток, что-то завёрнутое в серое полотно. Тут один из нёсших его людей споткнулся, и из свёртка свесилась бледная женская рука. Алорон сильно испугалось, ей стало очень жутко.

– Аккуратнее, – зашипел на нёсших черноволосый мужчина. – Живо делайте своё дело, время не терпит. А ты, девочка, иди сюда.

Он оттащил Алорон вглубь тоннеля. – Вот. Он достал из-под плаща свёрток одежды. – Живо снимай с себя всё и одевай это, время не терпит. – Да не буду я смотреть, не стесняйся. Я толстушек люблю, а ты худая как скелет, – сказал он ухмыльнувшись. – Ладно, давай живо.

Алорон казалось, что всё происходящее – это какой-то дурной странный сон. Она тут же разделась и быстро одела на себя одежду, которую ей дали. Одежда оказалась почти её размера, из хорошей ткани, мягкая, удобная и довольно тёплая. Мастера этой земли явно знали толк в шитье одежды, так как Алорон не могла припомнить, чтобы раньше носила столь удобный наряд.

Чернобородый мужчина собрал её старую одежду и отдал её двум другим людям, после чего схватил Алорон и поволок её по тоннелю. Они пришли к входу в тюрьму, возле которого никого не было. Выглянув наружу и убедившись, что поблизости никого нет, мужчина вывел её в коридор и спешно поволок за собой. Они вышли на улицу, была ночь, шёл дождь.

– Тихо, девочка, не надо шуметь, – прошептал он и потащил Алорон за руку куда-то в темноту.

Они петляли по тёмным, городским улицам, пока, наконец, не подошли к массивным воротам в высоком, каменном заборе. Сопровождавший её человек три раза стукнул в ворота, и ему тут же открыли, впустив их вовнутрь.

Они оказались в небольшом, тёмном дворе. У входа их встретили трое дюжих мужчин, все высотой не менее четырёх локтей, очень широких в плечах и грозного вида. Они склонились в знак почтения к спутнику Алорон, который сделал им лишь небрежный жест рукой, как бы отмахнувшись от назойливой мухи. Он стремительно пошёл к большому, деревянному строению по выложенной плиткой дорожке.

Алорон, которой эти бравые парни напомнили недавно сопровождавших её рослых орков, быстро пошла за приведшим её человеком, не желая оставаться в компании этих громил. Они вошли вовнутрь здания, где их встретил ещё один громила, ростом и комплекцией ещё больше других и весьма свирепого вида. Через всю щёку от глаза и до шеи у него был большой явно заметный шрам, а также он носил короткую, чёрную бородку.

Кроме него здесь был ещё невысокий юноша лет семнадцати, одетый в довольно пёстрый наряд. На голове у него была пышная, коротко стриженая копна белых волос. Лицо его было неестетсвенно бледным, видимо припудренным. На его одежде были бубенчики, позванивавшие при любом его движение. Юноша тут же подхватил сброшенный чернобородым мужчиной плащ, почтенно склонившись перед ним. Громила не стал кланяться, а лишь смерил недобрым взглядом Алорон, после чего вопросительно посмотрел на приведшего её человека.

– И что ты так уставился? – спросил чернобородый мужчина у громилы раздражённо. – Запомни эту девочку и слушай внимательно, что я тебе сейчас скажу. С ней никто не должен разговаривать, слышишь, никто. Кроме меня, конечно.

Он повернулся к юноше и уже совсем другим тоном недовольно прикрикнул на него.

– Как там мой ужин, готов?!

– Да, господин. Ваш ужин готов, он ожидает вас в верхней зале.

– Не беспокоить меня до утра!

Сказав это, он посмотрел на Алорон и усмехнулся.

Пойдём со мной девочка, я обещал тебе немного больше еды, пойдём ,сиротка.

Он криво ухмыльнулся и пошёл по лестнице наверх. Алорон послушно пошла за ним.

Они поднялись по лестнице и оказались в просторной, богато украшенной комнате. Стены комнаты были завешены весьма красивыми картинами, изображающими различные празднества, соревнования борцов и эпизоды битв. Среди них особо выделялся огромный, весьма искусно написанный портрет её спутника. Он был изображён стоящим в очень дорогом, весьма пышном, расшитым золотом наряде, рядом с большой белой, необычно выстриженной собакой неизвестной Алорон породы.

– Это Жали, моя любимая охотничья собака, – сказал её спутник, проследив взгляд Алорон. – Ждёт меня дома бедняга. Стосковалась уже совсем без хорошей охоты.

– А разве это не ваш дом? – спросила растерянно Алорон.

– И этот тоже, – ответил её спутник, и его лицо расплылось в улыбке. – Ба, какая прелесть, какая милая наивность. Неужели ты совсем не знаешь, кто я такой? Совсем не слышала про меня?

– Нет.

– Ну ничего, скоро узнаешь. А пока садись за стол.

Стол был весьма большой и ломился от всевозможных яств, причём настолько изысканных, что Алорон не могла понять из чего сделаны большинство из низ, хотя выглядело и пахло всё это весьма приятно. Стол был очень низенький на коротеньких ножках, а стульев не было вовсе. Вместо них пол был завален сделанными из пёстрой мягкой ткани подушками, вышитыми золотыми узорами. Хозяин дома полу лёг на эти подушки, перед столом, и уставился на неё. Алорон последовала его примеру и тоже прилегла с противоположной стороны стола, хотя она раньше никогда ни ела таким образом.

Со стороны лестницы послышался звук бубенцов, и в комнату вошёл юноша, встретивший их у входа. Он установился у стола и, склонив голову перед её спутником, замер.

– А, не заставляешь себя долго ждать, это хорошо, господин ведь голоден. Девочка, помолчи пока я поем. Хотя можно просто оглушить этого олуха, чтобы он не слышал нашей беседы. Как думаешь?

– Я лучше помолчу, – сказала растерянно Алорон.

– Какая жертвенность! Женщина даже готова ненадолго замолчать ради болванчика! Не видела такого раньше? Не знаешь, зачем нужен этот болванчик?

– Нет.

– Эй, болванчик, я хочу вот этот вот чудесный салат.

Юноша протянул руку и взял указанное блюдо, достал отдельно бывшую при нём серебряную ложку. Перемешав салат, он зачерпнул полную ложку и стал его есть. Он быстро проживал и проглотил его, поставив салатницу на стол.

– А теперь немного подождём, – сказал чернобородый мужчина. – Ты это, болванчик, если что, не смей вырыгивать всё на стол, как твой незадачливый предшественник. Фу, как это было мерзко. Уже пятый у меня за этот год. Двоих отравили враги, двоих я сам отравил, так, для забавы, – сказал он, обращаясь к Алорон, которой от этих слов стало сильно ни по себе.

Ну ладно, вроде нет ничего. Наложи девочке этот салатик, пусть поест, и мне тоже.

Юноша послушно наложил Алорон в тарелку салат, при этом на его бледном лице не дрогнул ни один мускул. Он положил также салат своему господину.

Так что смотри, сиротка. Если что-то хочешь, указывай пальцем. Болванчик попробует это, а потом, ты можешь есть, ты ведь у меня дорогая гостя.

Алорон была очень голодна, но после всего этого ей кусок в горло не лез, и она так и не осмелилась притронуться к салату.

– Что же, вижу, это отбивает аппетит. А представь, какого мне, девочка. У меня очень много врагов, завистников, недоброжелателей. Враги пытаются меня убить, слуги обмануть, женщины представь себе, манипулировать мной. Жизнь моя крайне печальна, и это притом, что я старший сын и наследник самого богатого человек в этом жалком королевстве. Я Данур Чернобород! Ну а ты, как бы ты хотела называть меня?

Он уставился на Алорон с улыбкой, от которой ей стало совершенно ни по себе. Она вдруг поняла, что этот богатый человек играет с ней как кошка с мышкой. Теперь, пнув её лапой, с пока ещё втянутыми когтями, он ждал, куда она дальше побежит. Ей, наверное, надо раболепствовать или ласкаться, кто знает, что там на уме у этого ненормального, и чего он может от неё захотеть. Ну уж нет, в конце то концов, она столько раз была на волоске от смерти. Столько всего перенесла, и теперь играть в эти ужасные игры… Нет уж, пусть её лучше сразу убьют.

– Компаньон.

– Ох! – чернобород искренне удивился. – Правда, возьмёшь в меня в компаньоны?

– Да, у нас будет сделка, обговорим, когда твой слуга уйдёт.

Чернобород улыбнулся. Он указал слуге на утку, запеченную с яблоками. Тот послушно взял блюдо с ней и, отломив кусок, съел его

Вдруг он его глаза расширились от ужаса. Он выронил на пол блюдо и схватился за горло. Его лицо посинело, сам он начал задыхаться. Затем он упал на пол и вырыгал всю еду, оставшись лежать в этой луже. Какое-то время он бился в конвульсиях, после чего застыл с посиневшим лицом и выпученными от страха глазами.

Чернобород уже не улыбалась, теперь он пристально смотрел на Алорон жестоким, тяжёлым взглядом. Потом он взял стоявший поблизости золотой колокольчик и позвонил в него. По лестнице поднялся давешний громила. Он взял тело юноши, и вынес его прочь из комнаты, закрыв за собой дверь.

– Итак, компаньон, – сказал чернобород серьёзно. – У тебя должно быть что-то очень важное, чтобы предложить мне это, важное чтобы заинтересовать меня. Итак, я слушаю. Какого твоё предложение?

– Бессмертие и сверхъестественная сила.

Чернобород даже перестал жевать. На какое-то мгновение он погрузился в свои мысли, после чего закивал, как будто бы с кем-то соглашаясь.

– Каковы твои гарантии, что ты сможешь мне это дать?

– Я сопровождала каулен и знаю, где находится их страна, при мне были вещи доказывающие это.

Выстрел был на удачу, так как, вероятно, этот чернобород ничего про каулен и не знал, но как оказалось, Алорон попала точно в цель.

Он встал из-за стола и стал прохаживаться по комнате взад и вперёд, о чём-то напряжённо размышляя. Наконец, он остановился и посмотрел на Алорон.

– Что ты хочешь взамен, компаньон?

– Ты дашь мне уйти, без еды, воды и оружия, только в тёплой одежде, когда мы дойдём до места.

– Даю слово, что так и будет, компаньон. Моё слово, слово Данура.

– Прими и моё слово, слово Алорон, компаньон. – Гроша ломаного не стоит твоё слово, – подумала она про себя.

Глава 6

Храбрость питается неведением, для того чтобы знать и оставаться храбрецом требуется великая душа.

(Пословица королевства Альдрон)

– Итак, обговорим детали, – сказал чернобород, начав есть другой салат.

– Но он ведь может быть отравлен?! – воскликнула Алорон удивлённо.

– Нет, ну что ты, тут отравлено всего одно блюдо. Таков обычай нашей семьи, нашего древнего рода. У нас на столе всегда есть одно отравленное блюдо. Это полезно, чтобы не расслабляться во всех отношениях, ну и если болванчик надоел.

– Так ты знал, что эта утка отравлена?

– Конечно знал. Или ты думаешь, я рискую жизнью каждый день?

– Но зачем тогда этот юноша?

– Раз уж ты поднялась до уровня моего компаньона, то я скажу тебе об этом. Не знаю, из какого леса ты сюда пришла, но здесь у нас цивилизованное общество. А ты знаешь, что отличает цивилизованное общество?

– Наличие искусств.

– Нет, ну что ты. Искусства очень полезны, но это лишь средства, а цель это я. Я и другие подобные мне люди. А это просто болванчик. Жалкий бедняк. Всего лишь скотина, смысл существования которой работать на нас, на настоящих людей. Вот этот болванчик, ты думаешь, его кто-то принуждал к этому? Нет, он был вольнонаёмный, сын какой-то крестьянки. Он был одним из нижних слуг, а потом сам пробился на это место. А почему? Потому что такой слуга получает очень хорошее жалование. Этот юноша, представь себе, очень хлопотал, чтобы попасть на это место. Он считал честью быть одетым в одежду дурака, носить причёску дурака, терпеть всевозможные унижения. А ради чего всё это? Ради жалкой золотой монеты. Ну разве не скоты, эти бедняки, если они готовы на всё это, ради таких ничтожных вещей?

– В земле, из которой я пришла, есть свои законы и один из них на языке наших земель звучит так. Аст, му Кирена эс му сарва. Аларон замялась в нерешительности. – У нас не принято убивать людей просто так.

– Людей, людей… Где ты тут увидела человека? Это обман, иллюзия. И этот болванчик всегда присутствующий за едой постоянное тому напоминание. Мой отец хорошо научил меня этому. Когда я был совсем маленьким, вышло так, что я стал хорошо относиться к одному мальчику-конюху. Он был такой весёлый, приветливый парень. Мой отец заметил это, и скоро я увидел этого парня у нас на трапезе в виде болванчика. Он был очень рад, что ему оказали честь следить за безопасностью своих господ. Но отец приказал ему съесть блюдо с ядом. А потом, когда я разрыдался, он жёстко объяснил мне эту правду, правду жизни, правду этого мира, в котором все мы живём.

– Мы сидим сейчас в городе, осаждённом орками, которыми предводительствует каулен, и им всем плевать на твои деньги и знатность твоего рода. Если они возьмут город, они нас всех убьют.

– А ведь ты права. И знаешь это ведь очень несправедливо. Вот, почему я здесь. Я хочу исправить эту несправедливость. Для этого я сижу в осаждённом городе, рискую своей драгоценной жизнью, которая дороже жизни этой черни всей вместе взятой. Я даже с тобой сейчас нахожусь без присутствия охраны, потому что не могу доверять даже самым преданным мне людям эту тайну. Тайну бессмертия, тайну власти, настоящей власти и могущества.

– Как ты об этом узнал?

– О, наш род давно знает об этом. Это эти скоты знают только то, что им положено знать, а я знаю правду. Правда это то, что есть на самом деле. Представляешь, я действительно знаю это. Это знали ещё мои прадеды, знали, что есть такая возможность. Есть место, это таинственное место, где можно получить всё, всё настоящее, настоящую бесконечную жизнь, настоящую власть и силу. Но они не могли найти это место, хотя прикладывали для этого неимоверные усилия. Сколько этой скотины сгинуло в пустошах, горах, морях ради нас в поисках этого места. Но вот теперь, оно наконец найдено.

Я имею полный доступ к любой самой закрытой информации, и я знал о том, что среди орков началось движение, небывалое движение, смятение, то, что они называют Граджонован. Великое пришествие их предводителя, их короля. Тогда я понял, что это шанс. Я собрал кое-какие пожитки, хорошую охрану и вот я здесь, в самом жерле вулкана. Да, я очень рискую сидя здесь, но я понял, что это единственный шанс добиться того, чего так хотел весь мой род. Итак, компаньон, расскажи мне об этом месте, мне не терпится услышать.

– Это место в далёких горах на западе, за пустошами орков. Там, в горах, есть пещера, которую невозможно найти, если не знать про неё точно. Там, внутри этой пещеры, есть путь в место, которое называется Трокентан.

Глаза черноборода расширились от необычайного волнения, он даже пристал с приоткрытом ртом.

– Трокентан, – прошептал он. И тут он заплакал. – Ох, не может быть, это правда, то самое место, ты знаешь это слово! Знаешь, что это за место! Никто, слышишь, никто не знает этого слова. Это очень, очень страшная тайна. Никому, никому не говори об этом, слышишь. Никогда не рассказывая, что ты знаешь это слово, знаешь это место. Это очень страшная тайна.

– Из-за бессмертия?

– И из-за него тоже. Ты не совсем понимаешь, как устроен этот мир, ну раз уж ты знаешь это слово (он перешел на шепот). Я скажу тебе, но ты молчи. Судьба, сама судьба привела тебя за руку. Далеко на севере, в тёмных землях, живут девять великих тёмных народов, в горах и холмах, среди снегов и лесов. Ими управляют ОНИ. Девять могучих существ о которых никто не знает, что они есть. Не знает кроме немногих избранных. Каждому из них служит великий дракон. Эти существа, через посвящённых управляют как рабами всеми тёмными землями. В глубокой древности (он заговорил едва слышно) одно из этих существ пришло в эти места. Не прямо в эти, а лежащие поблизости. Там жили люди, и это существо сделало их бессмертными. Оно дало им великую силу, чтобы через них уничтожить эльфов и гномов, живущих здесь. Но оно обмануло этих людей. Они там, в Трокентане, как бы в ловушке, не могут выйти из него, не знаю почему. Точнее часть вышла, а часть осталась в ловушке. Та часть что вышла, исполнила его замысел, но что-то пошло не так и этих людей, их не стало. Возможно, это дело рук эльфов, они как-то схитрили, и что-то сделали, я не знаю что. А это существо, оно пропало, исчезло непонятно куда и дракон его тоже исчез. А теперь, ты понимаешь, что происходит?

Алорон пристально смотрела на черноборода, ей стало жутко от услышанного.

– Оно, это существо пытается вернуться и вернуть свою власть над этими землями. Мы, люди, тем более эти скоты, мы ему живыми не нужны.

– Но тогда мы должны бороться, чтобы сохранить жизнь.

– Нет, ты говоришь как эта чернь, нет. Нельзя с ним бороться. Ты не знаешь о чём говоришь. Это существо, его нельзя победить, это могли сделать только эльфы, но их давно нет, кроме двоих живущих в южном лесу.

– И что же тогда, надо умереть?

– Да, именно надо умереть. Эти каулен, ты не знаешь кто они такие?

– Люди.

– Люди, только мёртвые люди. Они все мертвецы, только их тело, оно не разлагается из-за этой силы, которая поддерживает их жизнь, а душа не разлучается от тела, так как держится за какую-то его часть. Это могучее создание, оно знало какой-то секрет природы и смогло сделать эту хитрость. Но другим тёмным повелителям это не понравилось, не знаю почему, но это тёмное существо оно как будто поссорилось с ними. Наверное, это было так. В общем, они ему не помогли.

– То есть единственный выход стать каулен?

– Да, это единственный шанс. Поэтому я здесь. Я ничего не пожалею, чтобы воспользоваться им. Скоро мир изменится, и я изменюсь вместе с ним.

– Но мы в осаждённом городе и вся земля на западе и все пустоши, они кишмя кишат орками, как же мы дойдём туда? И даже если бы дошли, сейчас уже зима, мы просто замёрзнем в тех горах.

Чернобород помрачнел. Он встал из-за стола и начал прохаживаться по комнате, продолжая говорить.

– Я всё это прекрасно понимаю, я думал об этом, но надо рискнуть. У меня есть отряд, небольшой отряд, преданных мне людей, отборных головорезов, они сделают всё что надо. Очень жаль, что это бессмертие нельзя принести. К нему можно только прийти самому, и я отправлюсь туда лично. Теперь у меня для этого всё есть. Мне не хватало только проводника. И теперь, мой компаньон, мы отправимся в путь.

Алорон тяжело вздохнула. Это ужасное слово путь. Хотя, теперь путь будет вести её домой. Кто знает, может он и доведёт до дверей её маленького домика.

– Но как же мои спутники, гномы?

– О них не переживай, я позаботился об этом.

– Как это?

– Они никому не расскажут о том, что знают. Их больше нет.

Алорон остолбенела от ужаса. Этот мерзавец. Конечно, если он смог вытащить из темницы её, то смог и подстроить гибель гномов. Ох Коли, Рони, Грума! Они столько прошли, столько пережили! И этот жалкий поддонок подстроил их гибель самым подлым образом! Сделал то, что не смогли сделать ни дракон, ни холод, ни голод, ни орки. Вот мерзавец! Сколько же он загубил людей! И ведь он даже не считает, что делает что-то плохое. Как он искренне это ей рассказывает. И он ещё хочет стать бессмертным… Хотя да, судя по тому, что делает каулен, ему как раз к ним, они верно споются. Но сколько же ещё тогда погибнет людей?

Аст мус Кирена эс мус сарва крутилось в голове у Алорон. Это фразу любила повторять Винилин, и в переводе с амасан она означала, “закон моей госпожи в моём сердце”. Смысл этого изречения был таков. Амас, где бы они не находились, всегда жили по законам своей земли и никогда не считались с законами того места где они находятся. Для них они не имели внутреннего авторитета, и следовать им нужно было лишь в той мере, в которой они совпадают с законом амас. Если же закон местной земли требовал нарушить закон амас, то амас должна была скорее умереть, чем исполнить его, так как его исполнение в такой ситуации считалось самым величайшим позором, который только был среди этой общности.