Вор. Часть первая

– Но почему ты смотрел на нее так, словно…

– Словно хочет ее поцеловать? – с усмешкой спросил Билл. Сейчас я был даже рад глупым шуткам Билла. Оливия сердито посмотрела на него и закусила нижнюю губу.

– Да. Почему ты на нее так смотрел, Уил?

Сидя здесь сейчас, я понял, чего хочу. Мне хотелось сейчас быть с Агнес, смотреть, как она пьет кофе… Больше ждать было нельзя.

– Я же просил. Никогда не называй меня Уилом, – гневно сказал я, чтобы отвязаться от Оливии, встал и побежал по лестнице.

С каждой новой ступенькой мое сердце билось все быстрее и быстрее. Добежав по мрачному коридору до деревянной двери в комнату Агнес, я слегка приоткрыл дверь. Лучи солнца озаряли комнату, и можно было легко все разглядеть. Агнес сидела на матрасе и периодически вытирала глаза. Она плакала. Это было понятно любому. «Что же мне делать?» – подумал я и решил все-таки постучать в дверь. С моим стуком Агнес сразу подскочила и подошла к двери.

– Что-то не так, Дрейк?

– Нет. Все хорошо. Просто я подумал, что ты не в порядке.

– Я в порядке, – пыталась сказать Агнес, но по ее щекам все текли и текли слезы.

– С тобой правда все хорошо?

Она снова была не настоящей. Она была тем, кого вырастил Рейт – воина, не показывающего своими эмоции.

– Нет. Я не в порядке, – сказал она тихо-тихо. – Но это не имеет значения.

– Почему? Может я могу чем-то помочь? – мне безумно хотелось помочь Агнес.

– Как раз ты и не можешь мне никак помочь, – произнесла она и захлопнула дверь.

Причал. Полночь. Горит давно испорченный фонарь, освещая вокруг себя всего несколько метров. Холодно. Снег падает крупными хлопьями на землю и на пальто веселящихся прохожих. Терезия лежит на спине, не дыша. Улицы Крейна уже разносят ее кровь. Голова Дэббинса вся в крови. Я убираю серебристый пистолет и подхожу к сестре. Вдруг раздаются звуки сирены. Я оборачиваюсь. По ужасным, извилистым и узеньким улочкам Крейна спешит к причалу полицейская машина. Ничего не понимая, я смотрю на лицо сестры. Оно спокойное, ни единой черты страха, бледное от снега и синее от мороза. Глаза Терезии открыты. Горькие слезы бегут у меня из глаз. «Сестры больше нет!». Раздаются звуки подбегающего человека, мерно отбивающего ритм своими сапогами по брусчатке.

– Уил, пойдем, – кричит Агнес, подходя ко мне. Голова, словно ватная. Все мысли запутались. Казалось, что на этом причале я потерял частичку себя, как будто умерла не Тера, а убили меня, – Уил, полиция сейчас будет здесь. Пора уходить!

Агнес берет меня за руку и утягивает в этот лабиринт лжи и бездушия. Через несколько секунд мы оказываемся в таверне.

– Он убил его, Билл, – произносит Агнес, – Он убил моего отца.

– Значит, он стал убийцей, таким, как и все мы, – произносит Билл.

В моих уже давно замерших венах начинает бурлить горячая кровь. «Я не убийца! Я не такой!». Я подхожу к Биллу и зажимаю ему горло. Билл еле дышит и пытается освободиться…

– Уил… Уил… Уил… – шепчет Агнес, – Уил, проснись, Уил....

Я открыл глаза. Лучи солнца уже давно проникли в мою комнату и нагрели ее. Сейчас на полу играли сотни солнечных зайчиков, словно пытаясь меня разбудить. Рядом с моей кроватью, если так можно было назвать матрас, сидела обеспокоенная Агнес и трясла меня за плечо. Чувствуя, что с моего лба что-то течет, я вытер холодный пот, который каждую ночь заставлял меня вернутся к той ужасной ночи. Мне было плохо. Каждую ночь мне снился этот ужасный сон, который напоминал о том, кто я на самом деле. Сон поглощал меня, пытался свести с ума, выбивал мой разум и мучал изнутри, уничтожая последние частички жизни.

– Снова? – обеспокоено спросила Агнес.

Казалось, что Агнес знала меня всего, все мои страхи и сны.

– Да, – сухо произнес я, чувствуя, что мне нечем дышать, хотя окно было открыто, и в комнату проникал теплый июньский ветерок, едва разбудивший город. – Всегда один и тот же сон, – я приподнялся и сел на матрас. Я посмотрел на Агнес. Мне хотелось, чтобы все было, как прежде, когда мы еще не поссорились. Сейчас казалось, что все происходит, как в тумане. Мне хотелось обнять Агнес и больше никогда не отпускать. – Я больше не могу. Сны сводят меня с ума, – тихо произнес я, в надежде, что Агнес поймет меня.

Агнес приподнялась и встала на колени. Не зная, чего она хочет, я остался сидеть на матрасе, как будто меня приклеили к нему. Агнес убрала назад свои черные длинные волосы, которые аккуратно лежали на ее плечах. «Какая она прекрасная!» – подумал я, но в мыслях снова всплыл мой сон, Терезия и кровь, которая уже давно была смыта дождями и потом лжи. Агнес приблизилась к моему матрасу. Нас разделяло несколько десятков сантиметров, но на самом деле, нас разделяло намного больше.

– Все будет хорошо, Уил! – тихо сказала Агнес. – Ты сможешь это перебороть.

– Не смогу, – произнес я не потому, что хотел привлечь внимание Агнес, а потому, что правда не смогу. Не смогу выбить эту ужасную ночь из головы, потому что не хотел ее забывать, хоть она и была ужасной, хотелось сохранить мысль о том, что сделал, чтобы не стать таким же бездушным монстром, каким был каждый ребенок в Крейне.

– Ты справишься Уил, – тихо произнесла она.

Она в меня верила. Сейчас эти слова были дороже, чем сотни слов, сказанных Оливией о том, что она меня любит. Агнес была самым важным для меня человеком. В каждом слове, сказанном ей, в каждом движение рук, в каждой черте ее лица я ощущал нечто невероятное, что-то, что удерживало меня на плаву. Я приблизился к Агнес и обнял ее. Хотелось почувствовать ее поддержку, понять, что она рядом и никогда не уйдет. Агнес обняла меня в ответ. Я слышал ее дыхание и биение сердца. Пропасть, между нами, словно сокращалась все больше и больше. «Что, если…» – подумал я и перестал обнимать Агнес. Теперь мы смотрели друг другу в глаза. Боже! Какие же у нее были красивые глаза! Алые щеки, смущенная улыбка, черные волосы… Хотелось смотреть на Агнес вечность. Я слегка дотронулся до ее пальцев руки. Агнес дотронулась до моих пальцев. Было странное чувство. Меня тянуло, затягивало, уносило в Агнес. Вдруг, словно картинка меняется в фильме, в голове снова был тот ужасный сон, снова Терезия, снова Дэббинс, полиция, причал… Я резко отдернул руку. Было больно. Боль пожирала все, поглощала, уничтожала меня. Казалось, что я никогда не избавлюсь от боли. Агнес смотрела на меня с каким-то странным выражением лица, но казалось, что она меня понимает.

– Прости меня, – тихо произнес я, чувствуя, как боль жжет остатки моего сердца.

– Все хорошо. Я понимаю, – произнесла Агнес и снова дотронулась до моей руки.

Боль стала невыносимой. Терезия, Дэббинс, кровь… Все было так, словно сон становился реальностью, будто все происходило снова и снова. Я отдернул руку. «Нельзя касаться ее, Уильям! Нельзя!» – было в мыслях. В этот миг моя жизнь рухнула. Мне нельзя было касаться человека, которого я любил.

– Я не могу, прости, – сказал я.

Агнес кивнула, встала и подошла к двери.

– Тебя ищет Рейт, – спокойно сказала она и захлопнула дверь.

Мне было ужасно, ужасно от того, что я потерял Агнес, хоть она и говорила, что все в порядке, но я знал, что это не так. Я встал с матраса, взял с пола рубашку, надел ее и вышел из моей комнаты, которая напоминала мне тюрьму, в которой нельзя было дышать и думать. Все в Крейне напоминало тюрьму в большей или меньшей степени.

В кабинете Рейта, как и всегда царил мрак. Рейт, как и всегда, сидел в своем любимом кожаном кресле, мерно разглядывая меня.

– Ты хотел меня видеть? – спросил я после нескольких минут тишины.

– Да, Уильям, – басом произнес он, – Тебя опять мучает тот кошмар?

«Откуда он знает?» – пронеслось в мыслях, но быстро вылетело, так как мне было совсем безразлично.

– Да. Так зачем ты меня звал?

– У меня для тебя новое задание. Тебе выпадает возможность отомстить одному человеку.

– Какому? – спросил я, хотя это было не интересно.

– Доули.

– Что?! – моментально вылетело из моего рта. Я не мог и представить, что когда-нибудь мне выпадет шанс отомстить человеку, которого уже невозможно спасти. Это было неправильным. Людям, не имеющим ничего живого, нельзя мстить, им нужно помочь выбраться, если это возможно.

– Мне нужно, чтобы ты собрал информацию о Доули. У тебя есть месяц.

– Вознаграждение?

– Пятьдесят тысяч крайн. Начинай сегодня.

Я кивнул, вышел из кабинета и пошел по коридору. Я чувствовал, что тону, тону в этом ужасном месте. Я спустился по давно уже сгнившей скрипучей лестнице и сел на стул, рядом с барной стойкой. Было плохо. Хотелось забыть все, что было. Ко мне подошел Билл.

– Что тебе, Уил?

– Прости меня за ту ночь, – сказал я.

– Ничего страшного. Я тебя простил. Хочешь что-нибудь?

Выпивка, убийства, грабежи, драки… Все это было не мое, но я таким стал.

– Что сегодня есть? – спросил я.

– Все, что угодно: ликер, пиво, водка, виски…

То, что говорил Билл, было неважно. Я не мог думать о чем-либо другом, кроме Терезии и Агнес. Я не знал, каким человеком стал. Боль заполоняла все, отравляя живые клетки, душу, сердце. Казалось, что скоро стану мертвым человеком.

– Виски, – сказал я, чувствуя, как боль вырывается наружу.

Билл кивнул и через несколько минут вернулся со стаканом. Я выпил горячую жидкость. Стало хуже.

– Что случилось? – тихо спросил Билл.

– Я не могу… – произнес я, еле сдерживая желчь в горле. – Не могу касаться ее.

Боль вырвалась наружу. Из глаз брызнули слезы. Слезы – моя единственная слабость, с которой хотел бороться, но не мог. Агнес сказала мне, что никогда не плачет. Это, конечно, было неправдой, Агнес плакала, но всю жизнь она была воином, который никогда не сдавался. Я же ничего не мог, кроме того, что плакать. Я был трусом, который убивал каждого человека, потому что боялся сам.

– Ты трусишь, Уил! – сказал Билл.

Я утер слезы, посмотрел на Билла.

– Знаю, – сказал я, встал со стула, поднялся по лестнице и побежал по коридору.

Мне нужно было найти Агнес. Я не хотел больше бояться. Страх – самая ужасная вещь. Страх, в отличие от боли, уничтожает человека сразу, поражает его разум. Добежав до комнаты Агнес, постучал. Агнес приоткрыла слегка дверь.

– Что? – спросила она.

– Можешь зайти ко мне?

– Да, чуть позже, минут через пять.

– Хорошо, – ответил я.

В моей комнате было пусто, но комната была наполнена воспоминаниями. Я сидел на матрасе и ждал Агнес. «Что, если она не придет?». Вдруг в дверь постучали. Сердце начало биться сильнее. Я встал, подошел к двери и открыл… Несколько секунд я стоял, словно окаменевший. Вместо Агнес стояла Оливия.

– Что ты здесь делаешь? – неожиданно спросил я.

– Я все поняла, Дрейк, – сказала она и прошла в мою комнату.

Я подошел к ней.

– Что ты поняла?

– Поняла свою ошибку, – сказала она, приблизилась и поцеловала меня.

Было неловко. «Нужно было сказать Оливии правду, что я ее использую, что мне нужна Агнес» – подумал я, как вдруг из двери послушался давно знакомый голос:

– Уил, я…

Я отстранился от Оливии и посмотрел в дверной проем. Там была Агнес. Прекрасная, спокойная, прелестная и самая любимая. Мы смотрели глаза в глаза. Глаза Агнес налились слезами. Между нами была огромная пропасть. Казалось, что мы потерялись навеки.

– Агнес, – тихо проговорил я, – Агнес…

– Уил… – проговорила она, и ее глаза налились гневом.

Времени на то, чтобы что-то сообразить, было крайне мало. Я отпустил Оливию, которая по всей видимости не понимала, что к чему. Агнес продолжала стоять и смотреть на меня, только гневно, словно меня ненавидела. От одной мысли, что я мог потерять все, сердце начинало сильнее и быстрее стучать. Я подошел к дверному проему. Смотря на Агнес, частицы моего сердца навсегда рушились. «Что делать? Что, если она уйдет? Что будет дальше?».

– Агнес, я не хотел, чтобы так вышло, – начал лепетать я, но это было неважно, потому что Агнес скрестила руки на груди, демонстрируя, что ей не интересно. – Я позвал тебя, чтобы поговорить. Оливия оказалась здесь случайно, – Оливия фыркнула. Честно говоря, мне было все равно на Оливию, но все же расстраивать ее не хотелось.

– Случайно? Это твоя девушка. Она может заходить к тебе, когда хочет, – сказала Агнес. Странно, она ненавидела Оливию с самого первого дня их знакомства. – Я ее не виню. Вся вина на тебе.

Ко мне подошла Оливия и встала напротив Агнес. Стало неловко от того, что сейчас рядом со мной стояли человек, который любил меня, но его не любил я, и человек, которого я любил и буду любить всегда.

– Да, Дрейк, я не поняла, почему ты так поступил, – проговорила гневно Оливия.

– Помолчи, Брейт, – очень гневно проговорила Агнес. – Не лезь в наш разговор.

Оливия надула губки, толкнула Агнес и выбежала из комнаты. Сейчас же мы были одни. Я и Агнес. День и ночь. Убийца и вор. Любящий и любимая. Я улыбнулся, чувствуя себя полным идиотом. Только сейчас я увидел, что под гневным взглядом Агнес скрывалась маленькая хрупкая девушка, боящаяся всего на свете. Боже! Как же я любил ее!

– Агнес, – тихо произнес я. – Я.., – мне не хотелось ничего говорить. Я взял Агнес за руку, втянул в комнату и захлопнул дверь. Агнес стояла посередине комнаты, до сих пор злясь на меня, – Я не хотел, чтобы так вышло.

– Правда? – спросила сердито она, – Зачем тогда позвал меня?

– Я хотел поговорить.

– О чем? – лукаво спросила Агнес.

– О том, что… – Я смотрел на Агнес. Она была красивой, даже когда злилась. Ждать больше было нельзя, я это чувствовал. Однажды мой отец сказал, что, когда любишь человека, главное его не упустить и держать так, словно никого кроме него не будет. Я верил отцу, но никогда не понимал до сих пор этих слов. «Такой, как Агнес, никогда не будет» – пронеслось в мыслях. Сейчас мне хотелось только одного – поцеловать Агнес, но не знал хотелось ли ей этого.

– О чем, Уил? – переспросила Агнес.

– О тебе, – выпалил я.

Взгляд Агнес сразу же стал более мягким. Гнев исчез, будто его и не было. Она стала такой спокойной, прекрасной, волшебной, что казалось, что, между нами, всего чуть-чуть, казалось, что до нее можно было дотянуться рукой. Агнес сделала шаг навстречу мне. Я сделал навстречу ей. Нас разделяло одно прикосновение руки.

– Уил, – тихо произнесла Агнес, – Что мы делаем? Так ведь нельзя. У тебя есть Оливия.

– Я никогда ее не любил, – шепотом произнес я. – Я люблю… – глаза Агнес притянули меня.

Я обхватил рукой ее талию. Она не сопротивлялась.

– Уил, – тихо произнесла Агнес, приподнялась на цыпочки и поцеловала меня в щеку. Для меня поцелуй Агнес был неожиданным. Ее губы были такие мягкие и нежные, что хотелось, чтобы она казалась ими еще и еще, – Я не могу. – произнесла Агнес и вырвалась от моих объятий.

– Почему? – разочарованно спросил я.

– Потому что это ты и я. Слишком большая связь нас связывает, не хочу ее потерять, – пролепетала она.

– Послушай, ты никогда не потеряешь нашу связь.

– Правда? – спросила она. В ее голосе было столько надежды и веры в меня.

– Да. Я всегда буду рядом, – «Надо ей сказать, надо». – Агнес, послушай, ты мне очень дорога. Я тебе не упущу.

Агнес улыбнулась, подошла ко мне и прошептала на ухо:

– Я знаю, Уил, – сказав это, она грациозно вышла из комнаты, словно лебедь плывет по чистейшему озеру.

Я смотрел вслед Агнес, пока она не скрылась за поворотом. В этот момент моя комната стала тюрьмой, которая уничтожала меня, как и сам Крейн. Терезия снова была в мыслях. Голова кружилась. Вокруг все стало темно. Глаза закрывались. Мое тело упало на жесткий пол. Агнес. Терезия. Крейн. Все крутилось, пока не наступила та самая, ненавистная мне… Темнота.

Стояв около кирпичного здания, покрашенного в светло-коричневый цвет, я думал о том, насколько человек должен быть опущенным, не иметь души, одним словом стать тварью Крейна, которой становился любой человек, имеющие такие дома, поскольку Крейн уничтожал любого человека, делал его жадным и жестоким, чтобы построить собственный трехэтажный дом, еще и на окраине города, где было почти бесшумно. Со второго этажа выступал балкон, который по все видимости был сделан из мрамора, потому что имел беловатый оттенок, едва заметный в такой поздний час, когда небо становилось черным, а сновидения уносили в бескрайний мир чудес. В доме не горел свет, видимо его обитатели уже давно спали. Сняв веревку, висящую на плече, я размотал ее и нащупал металлический крюк, который дал мне Билл, когда узнал, что я иду на такое задание. Я подкинул веревку. Она подлетела высоко. Крюк с ужасным треском и грохотом свалился на мраморный балкон. Подергав несколько раз веревку и убедившись, что она крепко держится, я прицепил металлический карабин, который поблескивал у меня на поясе, к началу веревки, где был завязан прочный и большой узел. Честно говоря, мне было довольно страшно лезть по веревке, но с карабином, пристегнутым к моему поясу казалось, что я ничего не боюсь, потому что его дала мне Агнес, а рядом с ней, хоть с маленькой частичкой ее, мне было все не страшно, абсолютно не страшно, как будто во мне менялось мое сознание, будто часть, которая боялась, вырезали. Поправив свой плащ, который свободно сидел мне, я начал карабкаться вверх. Было странное ощущение, одновременно страха, страха не известного, и какое-то ощущение полета и свободы. Добравшись до балкона и забравшись на него, оставив веревку, я заметил, что стеклянная дверь в сам дом была слегка приоткрыта. Я подошел к двери, приоткрыл ее и вошел внутрь. Комната была довольно большая. Оказалась, что это была гостиная. Здесь стояли два кресла, диван и стеклянный столик. Цвета комнаты рассмотреть было невозможно, поскольку была полночь и в комнате царил мрак. В мыслях пронеслись нарисованные мной картинки, которые рисовал по описаниям Агнес и Билла, уже проникающих в этот дом. Мне понадобилось всего несколько дней, чтобы запомнить все. Я знал, что кабинет Доули находился на третьем этаже, куда обычно никто не ходит, кроме него самого. Как можно тише я вышел из комнаты, мои шаги были совершенно не слышны. Выйдя из гостиной, моему взору открылся большой коридор и лестница, ведущая наверх. Почувствовав какое-то облегчение, быстро пошел по лестнице. Я знал, что становлюсь таким же, как и все в Крейне, но не боялся. Не боялся того, что смогу больше не стать таким, как я всегда был – тихим, спокойным, разумным. Сейчас казалось, что самое главное в жизни – это не бояться жить, не бояться того, что можешь сделать что-нибудь не так. Поднявшись по лестнице, я свернул налево, так как прекрасно знал расположение кабинета, изучив план дома около тысячи раз, на чем настаивала Агнес. Открыв деревянную дверь, я вошел в кабинет. Здесь было темно, но рассмотреть комнату было возможно, поскольку с улицы, через окно падал лунный свет, создавая легкое освещение. В кабинете Доули не было ничего не обычного, все было почти таким же, как и в кабинете Рейта: напротив двери окно, слева от окна стол и кожаное кресло, на стене за стулом был черный маленький сейф. «Сегодня повеселимся» – подумал я, подошел к столу и начал выдвигать все ящики, в поисках каких-то бумаг. Здесь их было довольно много. Выложив все стопки бумаг на стол, я начал просматривать их. Цифры, цифры, подписи, даты… Все это было не то. Вдруг в одной из стопок бумаг прорвалась одна давно знакомая мне фамилия – Дэббинс. Разбираться что к чему и изучать все эти бумаги не было времени, поэтому я сунул их во внутренний карман своего плаща. Из коридора послышались шаги, мерно стучащие по половицам дома. Нужно было что-то делать. Времени на что-либо не было. Дверь начинала открываться. «Что делать?». В комнату вошел Доули и включил свет. В глаза ударила молния, поражающая все живое. Несколько секунд глаза пытались привыкнуть к свету, как только мир нормализовался, я осмотрелся. В кабинете стоял Доули в домашнем халате и тапочках.

– Здравствуй, Дрейк! – сказал Доули.

– Здравствуй, Доули! – сквозь зубы сказал я, будто увидел старого друга, с которым не хотелось видеться.

– Спрашивать, что ты здесь делаешь, было бы глупо, потому что я и сам знаю, что ты тут делаешь. Тебя ведь Рейт отправил?

– Нет, – пытался убедительно солгать я, но вышло не очень.

– Значит, это ты сам собираешь информацию обо мне, да? Странно, Дрейк! Зачем тебе нужна информация? Отомстить мне? – Доули задел меня за живое. Терезия, кровь, Дэббинс… Все снова было в мыслях. Переборов себя, я посмотрел в глаза Доули и увидел в них ад. – Да ладно тебе, Дрейк! Зачем Рейту информация?

Лгать больше не было смысла:

– Не знаю. Ему просто нужна информация о тебе. Зачем тебе это, Доули?

– У меня для тебя встречное предложение. Работать на меня, Дрейк!

– Что взамен? – спросил я, потому что, честно говоря, не ожидал такого предложения от Доули.

– Сто тысяч крайн.

– Сто тысяч крайн?! – меня тянули деньги. Вознаграждение, которое предлагал Доули было в два раза больше, чем предлагал Рейт, но я не мог согласиться на условия Доули, потому что знал Рейта, знал, чего от него ждать, больше верил ему, нежели Доули. Рейт был не простым предводителем банды, он был человеком из прошлого, из такого далекого и родного прошлого. – И что я должен делать?

– Собрать информацию о Рейте.

– Что, если я откажусь?

– Ты хочешь пойти по этому пути, Дрейк?

– Я хочу знать.

– Хорошо-хорошо. В моем доме множество охраны, которая, правда, спит, но все же она есть. Также в моей охране есть не только мои люди, но и полиция. Есть два варианта. Я могу сделать с тобой все, что захочу, или же полиция сделает с тобой все, что захочет. В этих двух вариантах вероятность того, что ты выживешь, равняется восемь процентов, – Доули остановился ненадолго. – Так, что ты решил?

– Я буду работать на тебя, – солгал я. В этот момент в моей голове было множество мыслей. Рейт и Доули. Два соперничающих человека. Я решил не влезать в их ссору.

– Хорошо. Начинай сегодня, – сказал Доули с улыбкой.

– Ладно, – сказал я и вышел из комнаты.

Я прошел по лестнице, по коридору, спустился по веревке и пошел прочь от этого дома, прочь от таверны, прочь от этого города и ужасных людей. Странно, что он меня не обыскал. Не сдал меня своей охране. Надо будет об этом подумать позже. Идя по брусчатке, чувствуя каждый камень, ощущая легкий ветерок и прохладу ночи, которая проникала в каждую клеточку моего тела. С каждым новом шагом я продумывал новый план, в котором я работал сам на себя.

В таверне было тихо и одиноко. Не было почти никого. Приближался рассвет. Лучи холодного летнего солнца едва проникали в это пустое помещение. Крейн. Он уничтожал человека, пожирал его душу. Хотелось поскорее убраться из этого места и больше никогда здесь не появляться. Когда я вошел, Билл, как всегда, стоял на своем месте.

– Привет, Уил! Как прошло? – спросил он.

– Нормально, – сказал я, прошел мимо него и поднимался по лестнице.

– Ты куда?

– Я обернулся.

– Мне нужна Агнес. Она здесь?

– Да.

Пройдя по мрачному коридору, я остановился около двери, которая скрывала комнату Агнес. «Что, если она не откроет?» – подумал я, но все же постучал. Невероятно быстро Агнес открыла дверь. Она стояла на пыльном полу босая. Лицо было сонным, волосы растрёпаны.

– Привет, Дрейк! – зевая, произнесла Агнес.

– Как ты прекрасна! – сказал я, даже не задумавшись, что это сказал. Видимо, ночь сделала свое. Агнес слегка улыбнулась.

– Спасибо. Ты что-то хотел?

– Да. У меня есть одна идея.

– Что за идея?

– Работать только на себя.

– Заманчиво! – лукаво произнесла Агнес.

– Ты со мной?

– Конечно. Я всегда с тобой.

В этот момент я не стал задумываться над тем, что будет дальше. Агнес выглядела безумно красивой. «Нельзя ее терять. Другой такой не будет». Я потянулся к ней и поцеловал. Агнес обвила мою щеку руками и втянула меня в комнату. Дверь захлопнулась. Мы стояли посередине комнаты, не переставая целоваться. На минуту я отстранился от нее. «Нужно ей сказать! Нужно!». Агнес смотрела на меня своими прекрасными зелеными глазами, словно огоньками. Сейчас Агнес была той, в которую я влюбился. Она была настоящей. Хотелось быть с ней еще и еще, хотелось касаться, говорить, просто смотреть....

– Агнес, – тихо сказал я, но не смог выговорить что-то еще.

– Что, Уил?

– Агнес, – повторил я.

– Что, Уил? – переспросила, улыбаясь, она.

– Ничего, – сказал я, чувствуя, что не смогу произнести важные для меня слова. После них все поменяется, но в какую сторону никто не знал.

Посмотрев на меня, Агнес снова продолжила меня целовать. В этот миг я забыл обо всем: о пожирающем Крейне, о Доули, о Рейте, о том, что в этом ужасном городе и в этой банде я потерял себя… Сейчас была только Агнес. Мы легли на кровать и начали смотреть друг на друга. Было тихо. Эта тишина была больше, чем сотни сказанных слов. Боже! Как я люблю Агнес! Казалось, что она все понимает. Она улыбнулась. Я улыбнулся в ответ. А тем временем, в ужасном Крейне зрел рассвет. Еще один день, который назревал, словно гной в прыще. Рейт спал в кабинете. Доули радовался тому, что он выиграл. Все занимались своими делами, даже не догадываясь, что скоро на Крейн обрушится то, чего ни один главарь не хотел бы знать. На Крейн обрушится один человек, новичок, которого никто не воспринимал всерьез… А пока Крейн мирно спал и ни о чем не догадывался.