Ничейная магия

– И что теперь? – со своей лучшей имитацией неувядающего энтузиазма спросил Торрен.

– Что теперь, – повторил ответил Вейларис. – Теперь Ле Илант покажет какой-нибудь волшебный трюк или иначе проявит свое тайное колдовское могущество. Она же великая волшебница на самом деле, ты, что, не знал?

И они дружно заржали под неодобрительным взглядом Гронса, который, впрочем, тут же резко отвернулся, уставившись куда-то в небо.

– Что там? – тут же встрепенулся Торрен, чувствительный к любой опасности и ее сигналам.

– Что-то приближается, – сказал Гронс и обнажил оружие, кружа возле кромки площадки.

Вейларис чертыхнулся и стал снаряжать арбалет.

– Мист, ты там побыстрее колдуй, – посоветовал он, становясь рядом с Гронсом и вглядываясь в небо.

– Засохни, плесень, – посоветовала ему девушка, вспоминая, что же конкретно было про башню без выхода в обеих историях: и про святого Амайрила, и в “Похождениях мага”. Этот элемент фигурировал и там, и там, и Мист, признаться, изначально считала его метафорическим – но вот поди ж ты, оказался, кажется, вполне географическим.

– Ага, – вспомнила Мист, и, закрыв глаза, принялась шарить по поверхности каменной двери. Если вход был всего-навсего невидим, то он должен был быть ощутим.

Пару раз она оступилась и пару раз ударилась, и, кажется, даже выругалась, абсолютно игнорируя события внешнего для себя мира. В конце концов она все-таки ухватилась за невидимую, но вполне реальную на ощупь ручку. Правда, располагалась она не во вполне удобном месте – не склонная к особой вежливости девушка охарактеризовала бы это объемным словом "задница". Она потянула – но ничего не произошло, видимо, за столько веков дверь просто-напросто заклинило. Или там был какой-то замок, а это было уже хуже.

– Ох, ты ж дым и пепел, – услышала она голос Вейлариса, полный изумления. – Гронс, ты видишь то, что я вижу? Эй?

– Гарденне, – выдохнул Гронс и закричал. – Прочь, прочь, в укрытие!

– Ааа, дым и пепел, это ж что такое, – возопил Торрен, бросаясь к узкому ходу лестницы. Воздух засвистел, и, когда Вейларис глянул между отрогами, скручиваясь за ними, он ясно увидел куда более отчетливо огромные крылья, огромную голову и чудовищную пасть. И все это летело к ним, вернее…к Мист, стоящей на коленях перед каменной стеной и словно бы яростно тянущей ее на себя.

– Миииист! – рявкнул Торрен, пытаясь вскочить, но Гронс оттолкнул его, опрокинув, и рванул чуть ли не прямо перед пастью дракона вперед. Дверь, наконец, поддалась, и Мист, не удержавшись, не рассчитав усилие, удачно завалилась на бок. Металлические когти шкрябнули по камню. Гронс, проскочив между крылом и стеной, резко толкнул поднявшуюся на ноги и ничего не соображающую Мист в полный мрак открывшегося хода, но сам не смог увернуться, и челюсти сомкнулись на нем.

– Гронс! – крикнул Вейларис, но этот зов канул во тьме, потому что в этот миг Мист Ле Илант вошла в башню.

Мист Ле Илант вошла…

Мист Ле Илант…

Мист…

Что-то изменилось. Грянул беззвучный гром, но Мист не обратила на него внимания, двигаясь вперед медленно, словно муха в меду, пробиваясь сквозь мгновение, растянутое на вечность. Но и вечности она не заметила, тоже.

И Мист Илант вошла в Башню…

И Мист Ле Илант вошла…

И Мист Ле Илант…

И Мист…

И…

Мист тряхнула головой, отгоняя непрошеные видения, закрыла и открыла глаза, настраивая глаза на подземное особое зрение, и обернулась: тяжелой каменной двери не существовало с этой стороны, никаких трещин, никакой ручки, сплошной камень. И не слышно было ничего тоже.

– Гронс! – попробовала крикнуть она и стукнула по камню. – Виль! Тор!

Глухие удары даже не отзывались эхом, и Мист, рассадив руку, прижала ее к груди. Кажется, дорога назад закрыта?.. Маг в самом деле зачаровал дверь так, чтобы она не выпускала никого, чтобы не выйти самому раньше времени, так? Обе легенды были правы? Но что оставалось делать?

Мист еще раз осмотрела и ощупала стену, но нет – никакой удачи, она была сплошной и на взгляд, и на ощупь, словно никакой двери тут не было, словно ей все показалось. И никаких звуков снаружи не доносилось тоже.

И что было делать?

Они все явно были в беде в тот момент, когда она открыла дверь: она успела разглядеть что-то огромное и страшное, услышать крики, почувствовать страх и панику своих спутников. Но сейчас она заперта, отделена от них: остается только искать выход, и тогда … тогда пытаться понять, что именно случилось и искать их.

Мист огляделась: она была в тупике, но дальше из него шел коридор, заворачивая буквально через несколько шагов. Мист потерла рассаженную руку и двинулась туда. За поворотом оказалось начало крутой винтовой лестницы без перил. Ее продолжение терялось за изгибом, и насколько высокой она была, можно было только догадываться.

– Тяжко движенье к свету знаний, – процитировала Мист в попытке себя приободрить, и встала на первую ступеньку, проверяя ее на устойчивость. – Но вновь к невежеству – легко. Пускаясь в путь без оправданий, с собой мы мужество зовем.

Она двигалась и двигалась вверх, методично, ступенька за ступенькой. Основание лестницы скрылось за поворотом сразу же, и остались только ступеньки и каменные стены, отполированные чьими-то руками. Иногда Мист даже не понимала, двигается она или нет, настолько однообразным было все вокруг. Как там ребята, интересно? Они шумели, когда она открывала дверь – ничего там не стряслось?..

– Темновато тут, милая, правда? – спросила у самой себя Мист.

– Правда, темновато, – охотно ответил внезапно какой-то женский голос.

Мист едва не скатилась с лестницы от неожиданности. Вздрогнула, дернулась, прижалась спиной к камню, дергая головой.

– Кто здесь? – оригинально спросила она, озираясь

– Я, – ответило ей дуновение дыхания, но больше ничего не было. – Ты же сама со мной заговорила, – попеняло дыхание ей немного обиженно

Мист сглотнула, пытаясь собраться с мыслями. Или она с ума сходит, или это самая настоящая магия.

– Но кто ты? И почему я тебя не вижу?

– Я – сильфида, воздушный дух. У меня нет облика. Разве ты не знаешь? Как ты можешь не знать? И где твой учитель?

– А… Я читала о сильфах. Немного. Чуть-чуть. А все мои учителя в университете, а ты которого имеешь ввиду?

– Так ты не Его ученица?

– Чья “Его”?

– Ар-Маэре. Его. Он ушел и, и все! – обиженно выдула сильфида, обдав Мист холодным воздухом. – А я надеялась, Он тебя послал! Ты же со мной заговорила! А значит, Он обо мне рассказал…

– Так, – Мист взялась обеими руками за голову и немного подержалась за нее. – А давай сначала! Меня зовут Мист Ле Илант, я студентка Университета. А тебя как зовут?

– Ийилива, – кокетливо отозвалась сильфида. – Меня так Он назвал!

– Он, это маг, да? Ар-Маэре. “Досточтимый маг” из “Похождений мага”?

– Он самый! Весь Эквеллор знает его, – любовно пропел незримый голос.

– А как его полное имя?

– Он ар-Маэрэ, и все знают его так. Рилатара тоже по имени никто не зовет, и его тоже. Он же не какой-то там просто маг, он ар-Маэрэ, единственный, и когда его называют, сомнений нет, о ком идет речь!

– Понятно, – резюмировала Мист и предположила. – Ис-Эйиладд ар-Маэрэ Иллемэйр?

– А не скажу.

– Сама не знаешь?

– Не скажу, – явно обиделась Ийилива. – А зачем ты тогда сюда пришла? Сокровищ тут особо и нет.

– Жаль, мои спутники на них надеялись. А я ищу … знания. Книги, записи. И еще выход отсюда.

– А из этой башни выхода нет. Она так и называется – Башня без выхода.

– Но сам твой … ар-Маэрэ выходил отсюда как-то?

– С помощью магии, – отозвался бесплотный голос. – Он творил волшебство. Может, про это есть в его Самой Волшебной Книге?

– Может. А где ее взять? – оживилась Мист.

– Он будет против.

– Он ушел со всеми эльфами прочь с этих земель. Или их изгнали. Не знаю. Но никаких эльфов тут и в помине нет уже много лет. Несколько веков!

Сильфида долго молчала – Мист даже начала волноваться, не ушла ли.

– Ийилива?

– Так вот почему Он не возвращался, – грустно сказала она. – Он совсем ушел. Совсем! А меня оставил. И Книгу бросил? Но как же так? Он не мог. Он не стал бы. Он вернулся бы. Значит, его…у…убили? – слова сильфиды оборвались вполне живым ускользающим всхлипом.

– Ийилива? – снова позвала в пространство Мист, но ответом ей была тишина. Подождав еще немного, девушка снова начала подниматься, обдумывая полученные сведения. В том, что владельцем башни был именно ис-Эйиладд ар-Маэрэ Иллемэйр, она больше не сомневалась. И здесь была его какая-то великая, самая волшебная книга, которая могла помочь ей выбраться, и все это внушало некоторые надежды. Если Мист сумеет найти книгу (а она сумеет! Голову на плаху!), то, может, сумеет и выбраться.

Немного приободренная, Мист снова стала подниматься, на этот раз понимая, что идет не в пустоту, не напрасно, и где-то там, наверху, ее ждет что-то особенное: наследство последнего великого мага Эквеллора, возможно, даже все еще полезное не только, как историческая ценность.

– Ис-Эйиллад, – шепотом сказала Мист. – Ар-Маэрэ, – следующая ступенька. – Иллемэйр, – снова ступенька. И снова. – Ис-Эйиладд, ар-Маэрэ, Иллемэйр. – Словно заклинание, придающее сил. – ис-Эйиладд, ар-Маэрэ, Иллемэйр.

Ведь это она, она догадалась, додумалась, поняла, где эта башня!.. Она даже до появления карты предполагала ее расположение, изучив хроники и книги. И это открытие звало ее с детства, с тех самых пор, как она нашла обломок шкатулки с изображением башни в руинах в подземельях.

Их было много, этих башен. Она читала про них, про эти форпосты, когда-то якобы соединенные магическими мостами. Их было много – но только в одном из них хранилось последнее наследие великого мага, и сейчас ноги Мист ступали по следам его ног.

Сначала Мист почувствовала словно дыханье ветерка за своей спиной, сбоку, спереди, и этот ветер был полон запаха холодной звездной ночи и солнечной летней реки, и поэтому различим в стоячем сухом воздухе башни.

– А ты найдешь того, кто Его убил? Или почему он умер? Если я помогу тебе найти книгу? – осторожно спросила Ийилива.

Мист остановилась, отдыхая.

– А если я пообещаю узнать, от чего и когда умер твой ар-Маэре, ты мне поможешь найти книгу и выход? – перевернула вопрос девушка. Так как она все равно собиралась после диплома заняться более плотно вопросом истории исхода эльфов, это обещание ей даже ничего бы не стоило.

– Да. Пообещай, – твердо сказал волшебный голос.

– Обещаю узнать, когда и почему умер ис-Эйиладд ар-Маэре Иллемэйр, – сказала Мист, и мир не дрогнул в подтверждении ее слов, хотя обеты в легендах всегда вызывали отклик у мира. Просто, может, мир был теперь другим?..

– Хорошо, – грустно, едва слышно отозвалась Ийилива. – Книга в одной из четырех верхних комнат. Но я туда сама попасть не могу. Наверное, двери как-то по особому запечатаны…

– Ага, чтобы сильфы не летали без толку, правильно, я бы тоже так сделала. Нечего всяким тут летать, – проворчала Мист, снова начиная подниматься, и чувствуя на этот раз незримое присутствие сильфиды. Та только вздохнула.

– Пусть ты будешь, все-таки, как будто его ученица, – сказала она чуть позже. – Так проще. Ты же и будешь как будто его ученица, когда возьмешь книгу, правда?

Мист дернула носом и чихнула.

– Вроде того, – магии больше нет, поэтому она будет преемницей совершенно бессмысленных знаний, по большей части. Но, даже если они потеряли магическую силу, они сохраняют другую, они остаются знаниями. И хорошо бы там, все-таки, был нормальный, действенный способ отсюда выйти, например, план башни с потайной дверью.

– Значит, ты тер-Маэрэ, – заключила Ийилива, судя по току воздуха, кружа вокруг Мист.

– Пару дней назад меня обтитуловали как тер-Иандэ, – вздохнула Мист, и сердце кольнуло. Как там ее спутники? Эр-Эландиль, Виль, Тор? – Ну, тер-Маэрэ, так тер-Маэрэ. И долго еще мне, цельной тер-Маэрэ, подниматься? Ноги у меня, тер-Маэрэ, болят уже.

– Не очень долго, – с готовностью отозвалась сильфида. – совсем нет.

– А сколько ты уже одна в этой башне? – спросила Мист, пыхтя, продолжая свой путь наверх.

– Давноооо, – потянула сильфида, и ее голос упал до свиста воздуха. – Так давно! Но я словно спала, и видела воздух и скалы. А сколько это было дней, сколько ночей и лет, я не знаю, я потеряла счет.

– Триста?

– Или пятьсот, может быть, – отозвалась Ийилива. – Я не знаю, тер-Маэрэ.

Мист вздохнула и все-таки спросила.

– А ты можешь выглядывать наружу?

– Немного. Ты хочешь, чтобы я что-то посмотрела для тебя?

– Да. Когда я входила в башню, снаружи остались три моих спутника. Один эльф, эр-Эландиль, ард-Гроннен эр-Эландиль Аинэ, и два человека. Можешь посмотреть, как они?

– Сейчас гляну, – отозвалась сильфида, и Мист почувствовала, как водоворот воздуха метнулся вверх.

– Пусть с ними будет все хорошо, и они сидят там, ждут меня, – попросила Мист в пустоту, почему-то плохо веря, что ее слова окажутся правдой на проверку.

Но они же опытные приключенцы, и не в таких заварушках бывали, уговаривала она себя, продолжая подниматься ступенька за ступенькой, пока не очутилась в довольно просторной комнате, освещенной из высоких, узких бойниц где-то высоко вверху.

Первым, что бросилось Мист в глаза, был постамент посреди зала, на котором была размещена черная четырехгранная пирамида. Мист обошла ее по кругу, изучая, и только потом обратила внимание на все остальное.

Комната выглядела…почти жилой. Стояла кровать с небрежно стянутым на пол одеялом, из раскрытого скособоченного шкафа частично вывалена одежда, в углу – большое круглое зеркало в узорчатой раме с ножками … в сухом и теплом воздухе башни все сохранилось прекрасно, хоть и покрылось толстым слоем пыли, и Мист, словно зачарованная, с интересом склонилась над расправленным на кресле плащом из кожи, протянула палец, тронула кромку. Материал не рассыпался под прикосновением, но Мист ощутила его возраст, его усталость, понимая, что носить эту вещь уже никто и никогда не сможет. А когда-то это, явно был любимый плащ ар-Маэрэ Иллемэйра: Мист могла себе представить, как он пришел откуда-то, и, бросив небрежно в сторону суму – вон она, валяется, любимый плащ заботливо разложил для просушки. А вот и сапоги – один валяется у кровати, второй посреди комнаты. Видимо, хозяин пришел и тут же кинулся на постель, спать. Мист осторожно тронула плащ напоследок и подошла к кровати. За ней высилась батарея пустых, иногда битых винных бутылок: как и говорила “Радуга”, ар-Маэрэ был не воздержан в питие, судя по всему. Почему-то это свидетельство характера и привычек древнего мага одновременно умилило и болезненно кольнуло душу: что же произошло потом? Мист провела ладонью по смятой подушке, подняла с нее длинный темный волос, посмотрела на свет, падающий сюда из высоких узких стрельчатых окон. Волос давно потерял яркость, блеск и мягкость, но было еще заметно, что его настоящий цвет – красный, как свернувшаяся кровь, и когда-то он был волнистым. Девушка вспомнила лубочную картинку из “Радуги”, где ар-Маэрэ изгонял демонов пепла и крыс из погреба: на ней маг был изображен с длинными красными волосами, похожими на языки пламени. Удивительно – он таким и был. Неужели вообще все в этой книге “сказок и легенд”, памятнике фольклора ушедшего народа, было правдой?… Мист накрутила красный волос на палец, сворачивая колечком, и бережно прибрала в карман. В этом было, наверное, что-то ненормальное, но ей казалось неправильным просто выбросить эту частичку прошлого, или положить обратно. Разгладив немного смятую постель, Мист нашла несколько эльфийских заколок, которые, вероятно, выпали из волос мага, и одну сережку, но никакого решения для вопроса о том, что же случилось. Как будто маг спокойно спал, упав на кровать одетым после вечернего возлияния, а потом его разбудили, позвали откуда-то… снизу, может?.. И он, стащив себя с кровати и даже не оправив ее, пошел куда-то…откуда уже не вернулся. Что же могло случиться?…

Поправив пыльную подушку, Мист заглянула под кровать, где было только еще больше бутылок, какие-то коробки и корзинки, и сунула нос в бумаги на столе. Они даже не пожелтели, но в этих торопливых заметках на эльфийском, со множеством зачеркиваний и точек, Мист понимала только рисунки на полях: почерк мага был ужасен и требовал привычки для расшифровки. Тем не менее, девушка деловито собрала все листы, сложила между двумя плотными кусками картона, чтобы забрать с собой и рассмотреть позже. В одном из углов, за зеркалом, нашелся разбитый струнный инструмент, о котором в “Радуге” тоже писали, и одинокий драный сапог. Мист даже хихикнула: маг и вправду был вспыльчив и неаккуратен. Сколько ему было лет, когда он стал мастером-магом, если сравнить с людьми? Семнадцать? Девятнадцать? Вряд ли больше. Вряд ли он был старше.

Само зеркало было темным, и отражало все вокруг словно покрытым сумраком или слоем затхлой пыли: Мист совсем не понравился этот эффект, поэтому она отошла от зеркала, проходя мимо одной из четырех дверей, ведущих, видимо, в те комнаты, о которых говорила Ийилива. Кроме настоящих дверей в зале был один муляж: в стене была вырезан барельеф, изображающий дверной косяк, с углублением в виде пятерни посередине “дверного полотна”. Все двери были закрыты, но Мист не решилась пока проверять, заперты ли они для нее, ожидая возвращения сильфиды. Вместо этого она попереставляла на столике рядом с зеркалом какие-то баночки, все еще смутно пахнущие цветами и заглянула в распяленный шкаф.

– Зачем же вы, досточтимый маг, так напихали туда вещей, что бедный шкаф стошнило? – тихонько пошутила она, перебирая вещи, отмеченные той же печатью усталости от времени, что и плащ на кресле. Настоящие эльфийские вещи! Из тех артефактов, которые эльфы оставили, уходя в неизвестность, большую часть серые уничтожили, и Мист подозревала, что еще буквально сотня лет – и все, ни о каких эльфах никто и не вспомнит, ведь и сейчас уже они казались смутной сказкой. Но сегодня сказка снова обрела плоть, как когда-то давно, когда она стояла в руинах очень похожей черной башни в подземелье и держала в руках свою первую находку родом из давних времен. Но сейчас вокруг были не руины, не обломки – живое дыхание почти что ощущалось здесь, касалось ее, словно ар-Маэрэ только вышел, и скоро вернется.

Кроме того, что нет, не вернется. И вот эта туника из мягкой гладкой ткани, отделанная золотом, никогда уже не послужит своему хозяину. И эта дивная рубашка из тонкого полотна, с пятном от соуса прямо на груди.

– Да Вы неряха, ар-Маэрэ, – Мист приложила рубашку к тунике, и добавила туда штаны, пытаясь лучше представить себе мага. Кажется, он был высоким, вопреки распространенному мнению о низкорослости эльфов. По крайней мере, не ниже самой Мист. Высокий, с красными волосами, и надменным прекрасным эльфийским лицом – жаль, зеркало не сохранило его отражение, тогда картина стала бы полной.

– Он не очень бережлив, – прошелестел сзади тихий голос. Мист дернулась, подпрыгнув и развернувшись, но там никого не оказалось, Вернее, не было видно.

– Ийилива? Ты нашла моих?

– Одного мальчика. Очень молодого, как ты, мальчика, тер-Маэрэ, человечка. Он прятался, пытался спуститься по склону. Я его поймала, я его опустила на землю, но я с ним не говорила.

– Один? – нахмурилась Мист. – Как он выглядел?

– Темный, большой. Лохматый. Он плакал, ему было грустно, но он меня не слышал, когда я ему прошептала, и испугался моего прикосновения. Но я его оставила подальше от того, чего он боялся.

– А чего он боялся? – уточнила Мист, прикидывая, что там могло быть и случиться. – Он был вооружен?

– Да, с большим мечом. Там дракон летает, тер-Маэрэ.

– Дракон? – опешила Мист. – никаких драконов давным-давно нет, Йилива.

– Ты это ему скажешь, – пообещала сильфида. – А я посмотрю. И вообще, с чего бы это драконам исчезнуть?

– С того, что они не могут существовать без магии. А магию святой Амайрил уничтожил.

– Вот дурак, – безапелляционно сказала сильфида. – А как тогда я существую?

– Да кто тебя разберет, – нахмурилась Мист. Большой, темный, лохматый и с большим мечом – из ее троих спутников это мог быть только Торрен. Вейларис был тонкий и русоволосый, похожий на эльфов из “Радуги”, а Гронс и был эльфом, и уж точно не юным, так что Ийилива так и сказала бы.

– А еще там кого-то по стенке у входа размазало, – добавила та, кружа вокруг Мист легким дуновением.

Девушка заледенела.

– Как это размазало?

– Ну, там кровь, внутренности. Видимо, дракон кого-то в стену впечатал. Фу. Никакого представления о гигиене. Наверное, это очень невоспитанный дракон.

Руки Мист медленно опустились на ткань туники, лежащую у нее на коленях.

Кто там умер, эр-Эландиль? Вейларис?.. Оба? А если один, то куда делся еще один? Дракон сожрал? Или украл?..

– Больше ничего не заметила? – контролируя свой голос, спросила Мист. Но в конце предложения все равно получилась какая-то каша.

– Нет, да я и не могу далеко от башни отлететь, – посетовала сильфида. – А то я бы твоего лохматого подальше проводила.

– Мне надо… побыстрее тут во всем разобраться, – хрипло сказала Мист и стала подниматься. – Найти книгу, и выбраться, и отыскать Торрена, и узнать, что…что там случилось, – она потеряла дыхание посреди фразы.

– Дракон там случился.

– Которого не бывает.

– Ему это скажи, – отпарировала Ийилива.

– Что за этими дверями? – Мист сделала над собой усилие, пытаясь заставить себя думать о насущной проблеме, нарочно отвлекая себя от панических, полных ужаса мыслей. Не слишком ли ярко и быстро оживали древние сказки перед ее глазами?

– Вообще-то, просто комнаты. Ар-Маэрэ ими не очень много пользовался. Вон, у него даже лоханка для мытья тут за ширмой. А комнаты стояли почти пустые, он туда барахло для экспериментов складывает. А потом он что-то там понаделал, меня все отгонял, как муху. И потом поставил эту штуку в середине, сказал, мол, для будущих поколений загадка и испытание.

– Только испытания мне не хватало, – вздохнула Мист, останавливаясь напротив первой по ходу движения двери. Она была из тяжелого темного дерева, и на центральной доске было выжжено изображение мантихора. – Ну, что, вперед, назад?

– Не знаю. Решать тебе. Нравится эта дверь?

– Да. Зверек симпатичный нарисован. Мантихор.

– Мантихоры – очень опасные звери.

– Но-но! То, что на двери оно нарисовано, не означает, что оно там должно сидеть, – ободрила себя Мист. – Тем более, ты видела, чтобы ар-Маэрэ сюда тянул зверя на поводке?

– Нет. Но это ничего не значит – ар-Маэрэ вполне мог призвать его прямо туда.

Мист поджала губы и решительно шагнула к двери и потянула за ручку. Раздался противный скрип, и девушка уставилась в кромешную тьму, постепенно привыкая к отсутствию освещения.

– Вроде тихо, – неуверенно пропела сильфида.

– Вроде тоже.

– Темно.

– Угу.

– Темно.

– Да что ты заладила?

– Страшно ведь, Мист.

– Не знала, что сильфы темноты боятся, – вздохнула девушка, оглядывая комнату. В центре нее было что-то еще более темное, чем остальной мрак, чем обломки и мелкие предметы, раскиданные по полу. Мист до рези в глазах напрягла ночное зрение, свойственное всем жителям подземелья.

– А, вот и Мантихор! – сказала она.

– Где? – взволнованно вскрикнула Ийилива.

– Там, в середине. Только он каменный, не боись…

– Я не вижу ничего! Почему ты видишь, а я – нет?

– Я родилась под землей, в подземном городе, – второй раз за короткое время рассказала Мист, и сердце снова болезненно кольнуло. – Все подземцы умеют видеть даже при самом малом освещении, как троглодиты… и остальные, кто живет под землей.

– Трогло-кто?

– Троглодиты – коренные жители подземелий. Люди ведь туда потом пришли…Люди везде пришли и нагадили.

– А как же дворфы, разве не они – настоящие жители подземелий?

– Нет, эти, скорее, подгорные, – уверенно ответила Мист. – По крайней мере, ни одного дворфа я в Подземельях не видела, никогда. А вот в пригорных городах – случалось, – девушка стала по кругу обходить комнату, в пыльной темноте изучая ее. Она пыталась вспомнить, как должен себя вести человек, всю свою жизнь посвятивший разграблению чужих домов: принялась деловито простукивать стены, отодвигать гобелены и портьеры, поднимать ковры. Однако, ничего, даже отдаленно похожего на книгу, не нашла: только несколько отдельных скомканных листков, которые она заботливо прибрала к остальной бумажной добыче, и кучу драной одежды и битой посуды. К ее вящему удивлению, никаких других крупных предметов, кроме каменного зверя, в помещении не оказалось.

– Нету книги? – спросила Ийилива, прохладным коконом свиваясь вокруг плеч Мист.

– Нету. Ты бы так не сидела на мне, а то прямо как горе из легенды про Злосчастный дух.