Ничейная магия

– Да я вообще не знаю историю, – вымученно улыбнулась Мист. – И всем в Университете это прекрасно известно. Именно поэтому я пишу работу по фольклору.

– Да, – ответила лэри Акринна с такой же ненастоящей, выдавленной улыбкой. – Действительно.

Она постояла еще с минуту, разглядывая немного сникшую Мист, наконец, кивнула и ушла.

– Вот тебе и Университет, обитель истины, – вздохнула девушка, возвращаясь на свое место в алькове. Что же, если карта в самом деле укажет на Черную Башню того самого мага, того ар-Маэрэ, про веселые и не всегда пристойные похождения которого с таким смачным восторгом рассказывал неизвестный автор в “Эльфийской радуге”, то у Мист, может быть, есть своя дорожка к настоящим знаниям?.. К истине о тех вещах, которые занимали ее с детства. И, может быть, Аркейн и Грейволд, два самых беспокойных студента-бакалавра окажутся той ниточкой, которая ее поведет.

Виль был не против побыть ниточкой, особенно при получении подобной услуги в ответ. Поэтому он снова разыскал Мист в библиотеке спустя означенные два дня. И даже озадаченную, отпирающуюся “музу” с собой привел, хотя Торрен в библиотеках и любых других учебных местах нехило робел. А пока именно этим он и был занят, нервно оглядываясь, Виль попытался начать переговоры с хитрым, изворотливым противником, окопавшемся книгами и свитками по самые уши.

– И? – нарушил Виль затянувшееся молчание, прекрасно осознав, что Мист знает об их присутствии и сознательно игнорирует.

– Что “и”, Аркейн? – даже не подняла на него взгляд Мист. Парень нетерпеливо дернулся.

– Сама знаешь, что. Ле Илант, я серьезно. Ты расшифровала?

– Во-первых, здравствуйте, – она, наконец, посмотрела на своих гостей и окинула взглядом остальное пространство библиотеки, но, к счастью, явление Торрена и его двуручного меча всех озадачило еще больше, чем самого Торрена – и они предпочли слиться, пока не стали свидетелями какой-нибудь расправы.

– Привет, – сказал Торрен, сдержанно нависая над ней. – Помнишь меня, Ле Илант?

Мист кивнула.

– Да. Ты Грейволд. Я вела у вашего потока семинары по фольклору во время практики.

Торрен поморщился.

– Вот, глядь, о грустном не над. Я Тор. А этот – Виль. Много чести его Аркейном звать, этот позор почтенной фамилии.

Мист старательно нахмурилась, но на самом деле, это все звучало очень забавно.

– Тогда у вас есть мое разрешение называть меня по имени.

– Отлично, – похвалил их обоих Виль. – А теперь, все ж таки, Ле И… то есть, Мист, ты расшифровала?

– Тор, будь так любезен? Запри двери, закрой окна. Тут что-то светловато, – сдержанно ответила девушка, вставая со своего места, чтобы зажечь светильники в алькове.

– Один момент, – моментально понял тот, коря себя и Виля за непредусмотрительность. Видимо, несмотря на свои приключения, они оба были слишком беспечны, все-таки, и им было чему поучиться – удивительное дело! – у книжного червя.

– Темные дела вершатся во тьме, – пошутил Виль, когда область разговора оказалась старательно огорожена.

– Твой ответ – “да”, – сказала Мист, складывая руки вместе.

– И что там? Это карта, вообще, чего?

– Это карта башни одного очень могущественного мага, который жил триста лет назад, – выдала она короткое, рафинированное объяснение, стараясь не показывать своего выплескивающегося энтузиазма. – Так как судьба этого мага не известна, в башне могут найтись его … артефакты. Я так понимаю, именно магические реликты вас и интересуют.

– Именно, – едва не подпрыгнул Виль. – И можно понять, где это, конкретно?

– Эта Башня именуется в “Интере ар-Маэрэ” Башней без Выхода, и считается местом, где досточтимый маг проводил больше всего времени, когда не находился при дворе рилантара Треллиона, но я не могу ожидать, что вы все это и так знаете.

– Нет, не знаем, – покорно согласился Виль. – Так как, найти-то можно?

– Совсем вас не интересует величие исторической находки, – вздохнула девушка. – Да. Можно найти. Тут, на карте, есть конкретные указания, как найти нужное место. Они не очень прямые, но мы, вероятно, справимся. Это в районе горной гряды Альфаста, неподалеку от некой горы Атайн, и идти первоначально надо именно туда, а дальше – пытаться на местности сориентироваться в указаниях.

– “Мы”, – определил главное словно тирады Виль, вопросительно выгибая бровь.

– Вам артефакты, мне – книги и записи, – прямо предложила Мист. – Это история, потерянные знания, даже если их не готовы признать таковыми.

– И зачем это тебе все? – нахмурился Виль, для которого это все было не то, чтобы бессмыслицей, а скорее – полной ерундой, за которой идти куда-то вовсе не стоило.

– Я же не спрашиваю вас, зачем вам артефакты, – отпарировала Мист, неприятно улыбаясь. – И в каких местах вы их сбываете, и с какими целями потом используются последние крохи магии этого мира.

– Ладно-ладно, намек понял, – вздохнул Виль, а Торрен важно покивал. – Когда отправляемся?

– Хм, и когда же? – повторила его слова Мист, явно даже не делая попытки быть дружелюбной.

– Ты, однако же, исключительно вредная женщина. Но я со времен твоих семинаров это помню, – печально рассудил Виль. Однако, дело обговорили, и все решили, и особых проблем не возникло, потому что когда два человека хотят договориться, это у них получится, и никакой дурной нрав, жадность или лень им не помешают.

И если уж цель поставлена, никакие скверные привычки не помешают бежать, идти, ползти или лежать в ее направлении. Поэтому ранним утром на следующий день на место встречи Мист явилась вовремя, выспавшаяся и с полным комплектом походного оборудования, поскольку мероприятие грозило затянуться на несколько дней.

Около избранного для сбора фонтана уныло ошивался неаккуратный типчик в заношенной одежде. Типчик меланхолично курил трубку, изредка попинывая ногой средних размеров походный баул. Оглядев его с ног до головы, Мист сделала не порадовавший ее вывод о том, что подванивающий доходяга, его треснутая трубка и грязный баул являются частью будущей экспедиции. Иначе какого пепла тут делать в такую рань? Покачав головой, Мист вздохнула себе под нос и устроилась на парапете фонтана, прислонив к нему свой аккуратный вещмешок. Ничего, это все ничего – если карта была правильной, если "Радуга" не врала, если все было не напрасно, в башне ее ждет открытие, равному которому земли Эквеллора не знали несколько сотен лет. Наверное, с самого откровения святого Амайрила. Что тут думать? При должном успехе она узнает, что действительно случилось с этим миром почти триста лет назад, или хотя бы получит намеки! Надо только найти на горном кряже Альфасты "к северу от хода солнца" раздвоенную вершину Атайн, которая укажет путь дальше… за радугой.

– Мечтаем? – раздался над ее плечом веселый голос, и горько пахнуло перегаром. Мист так и подпрыгнула. Причем, на самом деле подпрыгнула: резко взвилась на ноги, скидывая на неведомого агрессора свой тюк и наугад прописывая вбок и назад резкий удар кулаком.

Раздался удрученный стон, намекающий на успешность маневра, и Мист, обернувшись до конца, удивленно посмотрела на согнутого в три погибели Виля. Потом перевела взгляд на стоящего рядом ухмыляющегося Торрена и пожала плечами.

– И тебе доброе утро, – вежливо сказала она.

– Ты что, двинулась? – возмущенно спросил Виль, когда немного отдышался. Торрен тем временем, пряча улыбку, приветствовал Гронса.

– Нет, я двинула. Тебе. – педантично уточнила Мист. – В следующий раз не будешь дышать на меня помойкой, особенно, так неожиданно.

– Да я вообще к тебе больше никогда не подойду, – огрызнулся Вейларис, все еще потирая ребра. – Психушка.

– Приятно познакомиться, – невозмутимо ответила Мист.

– Тогда вот и с Гронсом приятно познакомься, – широким жестом предложил Тор, – это вот Мист Ле Илант у нас того, глядь, переводчик выдумок. А это Гронс, наш проводник.

Тот подошел ближе, с надрывом харкнул слизью на мостовую и едва слышно проскрипел что-то, что могло бы показаться невразумительным откликом на новое знакомство. Если бы Мист не расслышала знакомо-притягательных корней в этом малоразборчивом бормотании, она не обратила бы на него внимание. Но структура фразы и слов застряли на грани ее сознания, и Мист, прокрутив сказанное в голове еще раз, расшифровала его и разложила по полочкам, и удивилась получившемуся результату.

Ужасный вонючий тип сказал: ард-Гроннен эр-Эландиль Аинэ, и Мист, наверное, была первым человеком за многие годы, кто смог понять, что это значило.

Словно ступая по тонкому льду, она очень, очень осторожно ответила, надеясь, что не ослышалась:

– Раэ иллаве, эр-Эландиль.

Нет, не ослышалась, потому что тот отозвался, хоть и очень медленно, словно вспоминая звучание родного языка.

– Раэ т’иллаве, Моррайт. Тирре эр-Вестре?

Торрен и Вейларис удивленно переглянулись, а Мист, разом растеряв все слова эльфийского языка, попыталась ответить на вопрос. Мастер ли она языков? Конечно, нет.

– Да я не знаю, как правильно назвать свою профессию. Я изучаю фольклор. Но не могу называться мастером, так как еще не закончила Университет. И язык ваш я не ахти как знаю, потому что практиковаться особо не на ком.

Сожженное солнцем, изборожденное морщинами, которых не должно было бы быть, лицо разрезала неожиданная улыбка, обнажившая почерневшие пеньки нескольких зубов.

– Сейн тирре тэр-Иандэ, – сказал он. – Это правильное слово для всех хранителей знаний.

– Что это тут за тарабарщина? – осторожно уточнил Виль. – Какой такой язык? Что за тиры? Так вы знакомы, что ли?

– Ну, он, – кусая губу, сказала Мист. – Типа эльф. Если вы еще не догадались. По его имени.

Приятели снова переглянулись.

– Гронс, – сказал Торрен. – Это Гронс. Следопыт наш, глядь. Мало ли там какое у него расфуфыренное имечко? Вот этот вот, – он невежливо ткнул пальцем в Виля. – Вообще Вейларис Аларель Сильвед Аркейн, урожденный лэр Имрейс. Только лэрства, не то, что княжества, ему не видать, потому что тупица и вообще, небось, давно изгнан с позором.

– Это было немного больше сведений, чем мне необходимо, – поморщилась Мист. – Фильтруй в следующий раз.

– Ты тоже, – фыркнул Торрен. – Это самое делай. Какой из него эльф? Они красивые, говорят, были, демоны. И потом, Гронс нормальный парень. Он не предает, не ест детей на завтрак, не крадет…

Мист саркастически приподняла бровь, но лекций читать не стала, вместо этого ограничившись нейтральным:

– Как скажешь, Торрен. Эр-Эландиль, если вам еще не сообщали, нам нужно кратчайшим путем добраться до Альфасты. Там должна быть некая вершина, называемая Атайн.

Тот кивнул.

– Знаю. Гора Близнецы.

– А, Близнецы. Я про них слышал. Правда, сам, наверное, не найду. Для меня все горы примерно близнецы. – неостроумно пошутил Виль. – Так отправляемся?

Мист тяжело и обреченно вздохнула на такую профанацию знания и потянулась за своими вещами. Гронс вежливо помог ей закрепить лямки, пока она старалась не дышать (эльф-не эльф, а ароматы он источал прискорбные). И они, наконец, отправились.

Мист старательно молчала ровно до тех пор, пока их могли слушать посторонние уши: но такой ценный источник знаний упускать было нельзя, да и любопытство кусало за всевозможные части тела, поэтому, стоило им выбраться из города, как она сочла возможным пристать к Гронсу, словно охочий до кровушки клещ.

– Я вот слышала, – начала она в надежде зацепить темой Гронса. – Что эльфы, изгнанные святым Амайрилом, скрылись в дальней неприступной твердыне. И эльфов больше в Эквеллоре нет. А как так получилось, что Вы остались, эр-Эландиль?

Гронс не поддался – только неопределенно повел плечом, а Тор саркастично хмыкнул.

– Мист, глядь, ну хватит. Какой из него такой эльф?

– Настоящий, а не из бабушкиных сказок, – раздраженно отпарировала Мист. – Не мои проблемы, что ты не утруждал себя чтением реальных исторических источников, вместо этого повторяя тупые высказывания ограниченных людей.

– Ограниче…Эй, ты чего? Это я, по-твоему, тупой, что ли?

Мист фыркнула и демонстративно промолчала.

– Судя по выражению ее лица – да, – услужливо подсказал приятелю Виль. – Но, вообще-то, отец мне рассказывал несколько историй про эльфов. Не такие, как я потом в Университете слышал.

– Например? – тут же оживилась Мист.

Вейларис задумался.

– Ну, вот, например, была история про волшебного зайца.

– Волшебного зайца? – недоверчиво уточнил Торрен. – Это эльф магически притворялся зайцем? А потом всех убил и съел?

– Да ну тебя, – буркнул Виль.– Тебе бы все про зайчиков и кровищу.

– Ну, нет, можно еще про зомби и бифштекс!

– Не слушай его, – Мист укоризненно глянула на Торрена. – Рассказывай.

Виль наморщил лоб, вспоминая.

– В стране закатной и далекой, жил когда-то отшельник. Он был благочестив и добр, и дикие звери выходили из чащи приветствовать его по утрам.

– Да неужели, – весело фыркнул Торрен. – И гоняли его по опушке леса, пытаясь съесть?

Вейларис старательно проигнорировал его.

– Волки приносили ему мясо, а медведи – сладкий мед; птицы слетались на его ладони, чтобы рассказать новости, и даже хитрые лисицы крутились у его ног, словно домашние кошки. И вот однажды самый большой из волков, с черной страшной пастью и шрамами на морде, принес ему зайца. Заяц был ранен и тяжело дышал, истекая кровью, но был еще жив. А на туловище этого зайца золотистые волоски складывались в лиственный узор. Отшельник подивился этому и решил выходить зайца. Выздоровев, заяц не стал убегать, а остался жить в хижине отшельника, питаясь травой на опушке леса и прячась в дом при каждом постороннем звуке. Отшельник очень полюбил его и баловал. Так шло время, пока однажды осенью отшельника не подкосила тяжелая болезнь. Ему было так тяжко и плохо, что он был уверен, что скоро умрет. Однако ночью заяц лег ему на грудь и золотистые отметины на его теле засветились мягким светом. Отшельник сразу почувствовал себя лучше и смог уснуть, а утром проснулся уже совсем здоровым. Когда однажды в соседнем селе заболел ребенок, и отшельник не смог справиться с этой болезнью, он взял с собой к больному зайца, и попросил его об исцелении. На удивление, заяц понял хозяина и вылечил ребенка так же, как и его. Так слава о Волшебном Зайце пошла по всему краю, и многие отчаявшиеся больные стали приходить к отшельнику за облегчением своих бед.

– По законам волшебных сказок в этом месте должен появиться некий власть имущий, желающий забрать зайца себе, – со знанием дела прокомментировала Мист, загребая ногами дорожную пыль.

– Именно, – кивнул Виль. – Прослышал о чуде и король тех земель и пожелал, чтобы Волшебный заяц жил в его замке и лечил его хвори. Чем мог воспрепятствовать отшельник могучему королю?..

– А вот тут наступает драматический момент грабежа награбленного, – подсказала Мист, отлично представляя себе структуру такого повествования.

– Да, у короля заяц прожил недолго. Знатный эльф проезжал там и был зван на ужин к королю, где увидел этого Волшебного зайца. Стоило ему коснуться заячьей шкуры, как золотистые узоры на ней превратились в золотой венец, надетый поперек туловища зверька. Эльфийский вельможа тогда забрал этот венец и возложил на свое чело, от чего стал отмечен силой и светом, пепел знает, что бы это значило, но все тут же поняли, что он будущий король, а Волшебный заяц был испытанием. ну, или что-то в этом роде.

– И это был король Треллион, – довольно завершила сказку историческим фактом Мист.

– Рилантар Тирель, – скрипуче подтвердил Гронс. – Последний из королей эльфов.

– А что, так никого и не убили? – разочарованно уточнил Торрен.

– Убили, – сочувственно успокоила его Мист. – Только потом, когда Треллион вернулся в Рилантар и устроил кровавую баню другому претенденту, чье имя я ни разу не видела упомянутым.

– Это людям важны книги, – сообщил ей Гронс. – Нам хватает памяти.

– Хорошо вам, – вздохнула Мист.

– Но я так понимаю, Треллион выиграл? – уточнил Вейларис.

– Ага. Судя по "Радуге", он нашел поддержку тогдашнего придворного мага – который, по чистой случайности, только что занял место своего предшественника и тоже отчаянно нуждался в поддержке.

– Ис-Эйиладд ар-Маэрэ Иллемэйр, – уточнил Гронс.

– Как-как? – рассмеялся Вейларис.

– Эйиладд, – кисло повторила Мист.

– Не твой родственник, часом, Ле Илант? – прыснул Торрен.

– Будь он моим родственником, я бы здесь пыль, по твоему, с тобой месила бы? – возмутилась Мист. – Сидела бы в своей белой башне в далеких земля, как лапушка. И вся память мира и народа эльфов в моем распоряжении, а не куцые обрывки, которыми нас пичкают в Университете.

– Вот это бунт! Ты, глядь, главное лэри Акринне ничего такого не того, – похвалил Торрен и радостно загорланил одну из малоприличных студенческих песен. – Эх, в задницу учебу, туда же и закон! Пусть голову на плаху, но тело – на костер!

Гронс тут же старательно сделал вид, что он не с ними и просто случайно идет той же дорогой, но получалось не очень. Но, хотя бы, потенциальные неприятности тоже предпочли обходить орущих студиозов стороной, отложив свое свершение до тех пор, пока творческий запал у громогласного трио не сойдет на нет.

До гор за день, конечно, дойти не успели, хотя под вечер они уже виднелись уже довольно близко. Проспорив и проболтав закат, лесную опушку для ночлега они облюбовали только когда стемнело.

– И сейчас из леса обязательно выскочит огромный волк, – прокомментировала Мист, косясь на жарящуюся над костром заячью тушку. – Со шрамами на морде и черной пастью, самый крупный из стаи.

– Пепел на тебя, Мист, – ругнулся Виль, поворачивая вертел. – Сейчас без ужина останешься, если станешь каркать.

– А хочешь, про жареного цыпленка расскажу? – хихикнула она в ответ.

– О, я эту знаю, – обрадовался Торрен и начал, – придет цыпленок жареный, и встанет за спиной, смотреть он будет долго, шпионить за тобой…

И они вдвоем радостно продолжили уже хором:

– Потом услышишь шорох, тогда ты будь готов: проклюнет тебе жопу! До крови и кишок!

Закончив декламировать с драматическим подвыванием, оба весело засмеялись, и Виль раздраженно кинул в любителей изящной словестности камнем из импровизированного очага.

Тут же очень вовремя и точно раздался громкий треск, и в круг света от костра свалилось человеческое тело.

Торрен мгновенно метнулся к своему тюку за мечом и, вооружившись, выступил вперед, отпихивая плечом окаменевшую на месте Мист. Виль же споро снарядил свой ручной арбалет, автоматически укрывшись за приятелем.

Торрен, продолжая прикрывать обоих, приблизился к телу, а Виль, сунув заряженный арбалет в руки Мист, взялся за второй.

– Где Гронс? – прошипел Вейларис.

– Это не он, – спокойно ответил Торрен, оглядывая труп, – тут веревки. Этот висел на дереве. Веревка оборвана.

– Тут неладно, – раздался сбоку хриплый голос Гронса. Мист вздрогнула от неожиданности, Торрен не пошевелился, продолжая обозревать труп и окрестности, а Виль только едва скосил глаза на их спутника, стоящего за пределом освещенной зоны.

– Что нашел? – уточнил Торрен.

– Этот не единственный. Много трупов на деревьях. Некоторые мертвы давно, некоторые недавно. Все убиты, у некоторых ран много, у других – ни одной, все объедены стервятниками. Этого я уронил случайно – видимо, веревка прогнила.

– Чуть не в еду, – укорил его Виль. – И Мист напугал.

– Вот-вот! – смачно сплюнул Торрен.

– Вирре, тэр-Ианде, – дернул головой Гронс.

– Эдвирре, – машинально ответила Мист, до боли сжимая приклад арбалета.

– Хуже, есть следы, – невозмутимо продолжил следопыт. – Те, кто это сделал…недалеко.

– А были какие-то слухи, чтобы пропадал кто-то здесь?

– Да какие слухи? Глушь. Если кто сюда без каравана нормального сунется, никто и не узнает, что и как, – буркнул Торрен. – Помогите убрать этого красавца, кто-нибудь. Эй, Виль, я сказал – кто-нибудь.

– Почему сразу я, – недовольно отозвался тот.

– Потому что от Мист сейчас мало проку, а от Гронса, наоборот, много. Он в темноте и на огонь не смотрит – значит, все видит, если что – предупредит. А ты ровно посередке. Так что, глядь, давай, вперед.

Огрызаясь и переругиваясь, они оттащили тело немного в сторону, и попутно обшарили – правда, ничего это им не дало, так как все, что там можно было присвоить, кто-то уже оприходовал.

– Странно, – в первый раз с момента падения тела заговорила Мист.

– Что именно?

– Странно, что на деревьях. Это не просто из корысти убийства. Больше похоже на какой-то культ.

– Этого нам еще не хватало, – зло бросил Торрен.

– Я что-то не помню таких обрядов, – покачал головой Виль.

Все они, кроме Гронса, который снова исчез в лесу, расселись спиной к костру, настороженно вглядываясь в темноту. Торрен нежно поглаживал свой двуруч, лежащий у него на коленях. Вейларис невозмутимо грыз ножку кролика.

– Отлучение от лона земли, – сказала Мист. – Обрыв связи. Жертвы древесным богам?

– Эльфы? – с подозрением уточнил Торрен, на мгновение отрываясь от меча.

Мист только махнула на него рукой.

– Что-то такое было, – неожиданно сказал Виль. – Лес качающихся трупов?.. Лес качающихся тел?..

– Это, по моему, была поэма, – ответила Мист.

– Ты ее помнишь?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Это было что-то патриотическое. Я на таком обычно сплю.

– Там о легенде, что ли, речь шла, – попытался вспомнить Вейларис.

– О казнях еретиков там было, – неожиданно сказал Торрен. – Что после чудес святого Амайрила святая наша церковь пошла в поход против ереси. И свергли тиранов с их грязной магией, и чистый огонь был не для них. Поэтому всем приспешникам зла нашлась добрая веревка и доброе напутствие в короткую дорогу, и так было много виселиц, что поля под Сидонией стали лесом качающихся тел.

– О, небеса, – мученически простонала Мист. – Не вижу, чем это нам помогло. Только блевать еще сильнее охота.

– Не на меня, пожалуйста, – нервно хихикнул Виль.

Мист насупилась и ничего не ответила.

Несмотря на нервы, вскоре ее все же начало клонить в сон, поэтому она, не меняя положения, опустила голову на плечо сидящего рядом Торрена и задремала.

Ночь прошла тревожно – но только потому, что все они нервничали и вздрагивали от каждого шороха, и даже в свете утра не особенно пришли в себя. Пробудившись, компания в полном молчании расселась вокруг кострища и принялась за остатки вчерашнего зайца.

– Надо его схоронить, что ли, – внезапно сказал Торрен.

– Сдурел? – осведомился Виль. – Тогда всех надо хоронить. Снимать и хоронить. Как раз к концу лета закончим.

– Буэ, – сказала Мист.

– Я сжег его, – спокойно отозвался Гронс. – Пока была моя стража.

– Мужик, – прокомментировал Виль, догладывая кость. – Уважаю.

– Остается вопрос, а что это вообще было, – сказал Мист, изгоняя из мозга видения полуразложившегося трупа.

– Меня это не прям, чтобы занимало, – отозвался Торрен. – Главное, чтобы то, что их вешало, за нами не пришло. Поэтому вы уж извините, а обратно другой дорогой.

– Согласен, – поморщился Виль.

Мист кивнула, покосившись на Гронса, но тот молчал, невозмутимо пакуя вещи.

Вскоре все участники экспедиции уже споро шагали дальше, вернувшись на дорогу, и старательно не думали о ночных ужасах. Разговор, однако, не клеился, песни не пелись, и вообще было как-то уныло.

Молчание в итоге неожиданно нарушил Гронс.

– К вечеру будем у Атайн. Какие указания там дальше?

Мист встрепенулась.

– Указания нам дадут сами Близнецы. Тот, который выше, укажет путь к Черной башне.

– Это как? – не понял Виль.

– Там что, на скале картинки будут нарисованы, куда идти? – присоединился к недоумению Торрен.

– Почем я знаю, – махнула рукой Мист. – Картинки, или надписи, или еще что. На карте есть указание, как встать и куда смотреть, по-моему, этого более, чем достаточно. Некстати, кто помнит, когда у Ольдебрана открытая лекция по современным теориям языкознания?

Вейларис раздраженно помотал головой, а Торрен невесело ответил:

– Через неделю. Нам велел в приказном порядке быть.

– С чего бы? – удивилась Мист.

Вейларис фыркнул.

– Этот идиот, и я имею в виду Тора, а не старика, имел глупость сказать, что слово "верую", dersist, то есть, происходит от “дезертирства”.

Мист скривилась, словно откушав лимона, вспоминая последнюю отповедь лэри Акринны.

– Это еще повезло, что верные наши друзья, серые и скромные, не узнали.

Торрен поморщился.

– Ну, глядь, похоже ведь, – буркнул он.

– Мало ли, – ответил Виль. – Нашего отца-предстоятеля, например, зовут Фофей Седьмой. Но как-то никому не приходит в голову всему миру объявить, на что именно это имя похоже.