Открывашка в другие миры

– Идиот! – прошипела она, испепеляя меня взглядом. – Детали своей формы надо знать, кадет!

Я не нашелся, что ответить, только с пылающими от стыда щеками следил за ее действиями. Упав на спину и ловко выкрутившись, Поля протянула свои руки через ноги, так, что наручники у нее теперь оказались спереди. Поднеся к замкам шнурок, она произвела с ним какую-то манипуляцию, и я заметил, как из его конца с одной стороны выщелкнула иголка. Издав тихий победный клич, девушка спешно начала освобождаться от браслетов.

Должен признаться, что давно уже не чувствовал себя таким конченным дебилом! Это ж надо было догадаться вживить отмычку в шнуровку спортивных брюк! Об этой особенности собственной формы мне и правда надо было знать, но только в подобные тонкости посвящать новичка никто не подумал. Сгорая от стыда и от досады, я отрешенно смотрел на то, как Катя, чуть поморщившись, скинула с себя наручники, а затем и развязала ноги. Поднявшись и отряхнувшись, она с победным выражением лица повернулась ко мне:

– Ты сам-то как, живой, Пермяков? Выглядишь паршиво.

– Бывало и получше, – буркнул я, насупившись. – Но все равно спасибо, что спросила.

Хмыкнув себе под нос, Поля стала возиться с моими веревками. Вскоре я почувствовал, как узлы ослабевают, а затем и вовсе смог опустить, наконец, затекшие и стертые в кровь руки. Сдернув с шеи ненавистную петлю и опираясь о Катино плечо, я попробовал подняться, но попытка успехом не увенчалась. Непослушная левая нога подломилась в колене, и я безвольно рухнул на пол, чудом не утянув за собой капитана.

– Твою ж мать… – выругался я сквозь зубы, усаживаясь, и пытаясь растереть неподвижную конечность руками.

– Давно ногу не чувствуешь?

– Да черт ее знает… Не помню… Как в себя пришел, вроде уже не ощущал ничего…

– Похоже, интоксикация началась! И все-то с тобой неладно, кадет! – прошипела Полесова, вновь пытаясь меня поднять.

Назвать Катерину хрупкой язык не поворачивался, но ростом она была мне по плечо, и когда я повис на ней всем своим весом, девушка от натуги аж зарычала. Кое-как ей удалось заставить меня принять вертикальное положение и прислонить к стене, но нам обоим стало ясно, что никуда в таком состоянии я бежать не смогу.

– Брось меня, капитан, – пробормотал я киношную фразу, и сам же ей усмехнулся, настолько нелепо и в то же время в точку она прозвучала. – Тебе надо вытаскивать Маркуса. А этих я, в случае чего, задержу.

– Что, героя из себя решил строить? – вспыхнула Поля, повысив голос. – Куда ты вообще перенес нас, Андрей?

– А я почем знаю?? – шикнул я на нее, жестом призывая вести себя потише. – Ты сейчас решила это выяснять? Может, отложим эти вопросы на потом?

– Какая же ты все-таки заноза, Пермяков! – рыкнула Катя, сверкнув глазами.

В обычное время я бы уже взбесился, вот только чертовски она в тот момент мне показалась привлекательной. Что-то не то со мной происходило, явно! Это все, наверное, от длительного недостатка кислорода… Вредная рыжая фурия, что ж ты такая красивая, а!

– Поля! – проглотив слюну в попытке смягчить пересохшее горло, я умоляюще посмотрел на нее: – Иди. Без меня  у тебя будет больше шансов. Дай мне только открывашку… И постарайтесь вернуться вдвоем. А я обещаю, что перенесу нас на модуль.

– Так же, как перенес сюда? – иронично скривилась девушка, осторожно приоткрыв дверь и прильнув глазом к щели.

– Я очень постараюсь, капитан, не напортачить!

Подчеркнув последнюю фразу, я тихонько сжал ее руку. Дернувшись, как от удара током, Катя резко вырвала свою ладонь, и приложила палец к губам. В момент напрягшись, я прислушался. К сараю кто-то возвращался.

Отпрянув от двери, Поля спряталась за ней так, что вошедший не должен был ее заметить, и дикими глазами посмотрела на меня. Не знаю, правильно ли я истолковал ее безумный взгляд, но резко бросившись на пол и неподвижно растянувшись на спине, я замер и закрыл глаза, как будто потерял сознание.

Тихий скрип дверных петель и звуки тяжелых шагов возвестили о том, что в сарай вошли как минимум двое. Задержав дыхание, я перестал дышать, внутренне приготовившись к атаке, и меня тут же заметили.

– Какого черта здесь…. – услышал я взволнованный голос патлатого, который, не закончив фразу, захрипел, будто ему перебили горло. Послышался звук рассекаемого воздуха, и на меня обрушилась его тяжелая туша, вышибив из легких весь воздух. Открыв глаза и с трудом спихнув с себя потерявшего сознание бандита, я обалдело уставился на Полю, которая, размахивая ногами направо и налево, в несколько ударов уложила еще двоих. Такое разве что в боевиках по телеку увидишь, вот дает девица! Напряженная, словно пружина, вся лоснящаяся от покрывшей ее кожу легкой испарины, в облепившей стройное тело влажной от пота одежде….

– Рот закрой, Пермиков! – рыкнула она на меня, мгновенно вернув из эротических фантазий в реальность.

– Ну, ты даешь! – только и смог я промямлить, не двигаясь с места и не переставая восхищенно смотреть на капитана.

– Какого черта ты расселся?!

Адреналин, похоже, в ней зашкаливал, и Поле все не удавалось успокоиться. Быстро обыскав карманы похитителей и ничего не найдя, она подскочила ко мне и грозной рыжей тучей нависла сверху.

– Что ты лыбишься, придурок?! Мы не знаем, сколько их еще осталось! Надо убираться, и скорее!

– Да чего ты на меня накинулась опять? Я же ничего не сде…

– Вот именно, что НИЧЕГО, кадет! – рыкнула девушка, и я опять был вынужден замолчать. Она была права. Пока я изображал из себя мертвого, эта каратистка как нечего делать в секунды положила троих взрослых мужиков!

– Поля, я…

– Я не давала тебе права так себя называть, Пермяков, ты понял?! Ух, все-таки отправлю я тебя в ИИЗ, чтоб знал!

– Да что ты все пугаешь меня этим своим ИИЗом! – теперь завелся уже я. Повернувшись и опершись на здоровое колено, помогая себе руками, я с трудом пытался подняться, чтобы только не смотреть на нее снизу вверх.  – Если б ты хоть на мгновенье оказалась в моей шкуре,…

– Ой, да посмотрите на него! – воздела руки к небу Катерина. – Несчастный у нас выискался! Можно подумать, получил по морде пару раз, и все, герой?!

– Ты ничего не понимаешь!

– Это Я не понимаю?? Ты мне свалился будто снег на голову! Зеленый новичок, который не умеет ничего! Единственное, что от тебя требовалось – закрыть прорыв! Что ты с пеной там у рта доказывал в Пространстве? «Доверьтесь мне, я знаю, что я делаю»?! И вот твой результат! Закинул нас черти куда, и неизвестно еще как отсюда выбираться! Ну почему же я такая невезучая! – Катя в сердцах двинула кулаком по стене, и этим совершенно меня вывела.

– Ну а сама ты, суперменша хренова! – заорал я, уже не таясь. – Как думаешь, я, что ли сам все это захотел? Чтобы меня похитили, пытали, силой привезли в какую-то глухомань, где я нашел эту гребаную открывашку, из-за которой меня забросило к вам в логово?! Ты думаешь, у вас мне лучше стало? Или безопасней? Все тот же плен, только другой! И все из-за какой-то чокнутой белобрысой девицы, что страсть как жаждала, чтоб я ей открыл портал! Жаль вот куда – я узнать не успел, в молоко провалился!

Выкрикивая эти фразы и глядя Поле в глаза, только замолчав, я заметил, как резко она переменилась в лице. Вцепившись в мою руку, капитан хотела что-то спросить, но донесшийся с улицы стон заставил нас обоих вздрогнуть.

– Маркус!

Катя бросилась наружу, оставив меня стоять в недоумении.

– Эй! – крикнул я ей вслед, судорожно пытаясь сообразить, как же мне добраться до лежавшей на полке у противоположной стены открывашки. Неловко запрыгав на одной ноге, я лишь немного сдвинулся с места, как с улицы донесся Полин дикий возглас:

– Чтоб мне сдохнуть в молоке, Пермиков!! Ты открыл портал в Новую параллель!

Глава 22. Чертова параллель. Часть 3.

Новая параллель… Полины слова эхом отразились в ушах, заставив меня невольно вспомнить объяснения Веника об Открывателях: «За поимку проводника в преступных кругах назначено такое вознаграждение, что тебе и не снилось! Открыватель должен уметь за себя постоять, как никто другой. Ну а уникумы, умеющие пробивать проходы в еще неоткрытые параллели – так вообще бесценны!»

Так это что же получается? Сам того не ведая, я оказался одним из тех редких и ценных кадров, за которыми ведется особая охота? Вот ведь «повезло, так повезло», особенно учитывая тот факт, что все мои открытия порталов до сих пор были случайны!

Но с этим свалившимся на голову «счастьем» будем разбираться потом. Сейчас бы выбраться отсюда!

– Поля, как Маркус? – крикнул я, неловко прыгая на одной ноге к полке с открывашкой. Добравшись, наконец, до цели и удовлетворенно выдохнув, я смахнул пот, заливающий глаза, и только тогда сообразил, что не услышал ответа на свой вопрос. – Эй! Капитан! Так что там с нашим летуном? Он жив? – воскликнул я погромче, но вместо Катиного голоса раздался мужской бас:

– Жив твой дружок. Пока. Как и девчонка. И если хочешь, чтобы так все и осталось, предлагаю тебе выйти, держа руки на виду.

Час от часу не легче! Ты еще откуда выискался?

Схватив с полки прибор и сунув его сзади за пояс, я окинул взглядом троих бандитов, по-прежнему валяющихся без сознания, и крикнул:

– Не так быстро, приятель! У меня здесь твои люди, и пока им не стало смертельно плохо, предлагаю обмен! Только вначале я хочу удостовериться, что с моими друзьями все в порядке!

– Так иди сюда и убедишься!

– Нет, дорогой, так дело не пойдет! – огрызнулся я в ответ, пытаясь тянуть время. Насколько возможно тихо опустившись на здоровое колено и опираясь рукой о стену, я стал ползком продвигаться к двери.

Ответом мне послужил свирепый нечеловеческий рык (укусили его, что ли?), перекрывшийся воплем Полесовой:

– Пермиков, не смей выходить! Это приказ, кадет!!!

И тут же хлесткий звук удара, от которого у меня внутри все сжалось. Значит, женщин ты бьешь, скотина! Ну, только попадись мне, сволочь!

– Кадет, значит? Тащи сюда свой зад, кадет! Иначе твоя девка долго не протянет! – Судя по тону, бандит заметно нервничал, и явно начинал терять терпение. Кое-как добравшись до выхода, я, стараясь не обнаружить себя раньше времени, осторожно выглянул в щель между неплотно сколоченными досками. Неопрятного вида мужик с усами, свисающими до подбородка, зажав Катю сзади за горло, держал у ее виска пистолет. Еще один занял позицию в стороне, целясь в лежавшего на земле Маркуса. Жив ли парень определить казалось сложно. От того, как неестественно смотрелись его выгнутые в обратную сторону ноги, похоже, что обе они сломаны. Твою ж мать, а! Если б не этот второй противник, Катя легко могла вывернуться из захвата, вон как в сарае всех уложила! Но противостоять вооруженной угрозе с двух сторон не представлялось возможным. Перестреляют всех как голубей и дело с концом. Гады! Чтоб вас черти разодрали!… 

Вжимаясь спиной в шершавую стену и до боли стискивая кулаки, я лихорадочно соображал, что делать. Глядя на Марика, нелепой вывернутой куклой брошенного в пыль, и на беспомощную Катерину с ссадиной под глазом и разбитым носом, я впервые поймал себя на мысли, насколько проще самому быть заложником, чем решать, каким же образом спасти других! Давай же, идиот, соображай… – шепнул я сам себе, пытаясь унять противную внутреннюю дрожь и просчитывая в голове варианты возможного развития событий. Выйду – и нас сразу же пристрелят, а может быть я снова окажусь подвешенным за шею к балкам, и в этом случае, боюсь, что парой ударов по почкам мне уже будет не отделаться. А Кате и подавно ни на что хорошее рассчитывать не придется. И если свою физическую боль я еще способен потерпеть, то подвергать мучениям ЕЕ я не имею права. Еще есть третий вариант: прямо сейчас нажать на кнопку открывашки, и исчезнуть, оказавшись в безопасности. Казалось бы, все так легко и просто! Щелк, и я через секунду сижу где-нибудь в столовой корпуса, наворачиваю жареную отбивную, запивая ее холодной минералкой из запотевшей в руках бутылки! А потом, взбодрившись в теплом душе, смыв с себя всю грязь, падаю в чистую мягкую постель, быть может, даже не один, а в компании озабоченной блондинки из отдела тех.поддержки, любительницы секса с новичками. И когда из меня выплеснется все накопленное напряжение и злость, я смогу, наконец, заснуть и буду спать до тех пор, пока сам не захочу проснуться!

Горько усмехнувшись нарисовавшейся в воображении картине, я почувствовал, как заурчал от голода пустой желудок, возвращая меня в печальную реальность.

– Эй, слышь, кадет, ты часом не уснул? – вновь закричал усатый. – Мое терпение заканчивается! Даю тебе возможность собраться с духом, пока я считаю до трех. Если на цифре 3 ты не покажешься, пацан умрет. От него все равно уже нет никакого толку. А девка проживет подольше, но лишь для того, чтоб ты увидел, как она страдает, понял?… Раз!....

А не пошел бы ты, ублюдок, на… .

Мое безмолвное ругательство вышло таким грубым и витиеватым, что я невольно возгордился.

– Два!…

Давай же, Пермяков, решай!! Ну что ты вжался в стену и сидишь, как истукан?! Засранец чертов, идиот несчастный, размазня, козел, придурок!

Продолжая себя накручивать, и врезав самому себе пощечину, чтоб привести в порядок мысли, я заорал, что было мочи, чтобы не дать ему закончить счет:

– Стой!!… – и резко выдохнув, с трудом поднялся. – Сейчас я выйду! Не стреляй!

– Андрей, не вздумай! – закричала Поля, тут же сорвавшись на мычание, как если б ей зажали рот.

«Андрей», ну надо же! Неужто назвала меня по имени?…

Придерживаясь за стену, я в три коротких прыжка одолел расстояние, отделяющее меня от двери, и медленно, стараясь не делать резких движений, высунул в проем руки, открытыми ладонями вперед.

– Давай давай, кадет, шевелись! – поторопил усатый, и я, сделав последний неловкий рывок на одной ноге, не удержавшись, вывалился на улицу, больно приземлившись на левое плечо, и проехавшись щекой по земле. Мое неуклюжее падение вызвало у бандитов дружный хохот. Мне же было совершенно не до смеха. Стиснув зубы от досады и злости, и сплюнув набившийся в рот песок, я медленно распрямился, оставшись сидеть на коленях. В этой унизительной позе, принятой мною намеренно, я более-менее приобрел устойчивость и как ни странно, сразу же почувствовал себя увереннее. Держа руки свободно вдоль тела и стараясь выглядеть как можно более жалко, я поднял на похитителей смиренный взгляд. Хотя сказать по правде, притворяться мне особо и не требовалось. Похоже, вид моего покрытого старыми и новыми ранами тела произвел неизгладимое впечатление даже на Катю, которая впервые увидела меня без рубашки при свете дня. Да, капитан, на солнышке, наверное, все это выглядит страшнее, чем в пыльном полумраке грязного сарая…

Солнышко… Невольно бросив взгляд вверх, я обомлел. Теперь понятно, почему Полесова назвала это место «новой параллелью»! Вместо привычной сине-голубой атмосферы местное небо было желтого оттенка, со всех сторон увешанного разноцветными прозрачными шарами звезд. А это значит, что мы где угодно, но не на Земле. По крайней мере, не на НАШЕЙ Земле.

– Ну что ты рот разинул, как козел на новые ворота? – усмехнулся усатый, переиначив поговорку на свой лад, тем самым возвратив меня в реальность.

– Баран, – поправил я машинально, переведя на него свой взгляд.

– Ты кого еще тут бараном назвал, плесень? – непонимающе нахмурился бандит, чем вызвал на моем лице недобрую улыбку:

– Вообще-то не тебя, но уже начинаю думать, что невольно попал в точку.

Своей легкой дерзостью я рассчитывал вывести противника, отвлечь его внимание от Поли, и тем самым дать ей шанс вырваться. Но усатый, разозлившись, только стиснул девушку сильнее. Потеряв доступ кислорода, Поля в миг покрылась красными пятнами и глухо захрипела, словно рыбка, открывая рот, но не имея возможности вдохнуть.

Все это время, стараясь действовать как можно незаметнее, я медленно заводил правую руку за спину, и сейчас твердо обхватывал ладонью «проснувшуюся» открывашку, своим покалывающим зудением давно щекотавшую мою кожу.

– А знаешь, дорогой, – я нагло посмотрел усатому в глаза, – пожалуй, что ты даже не баран, а мерзкий ублюдок, которому следует засунуть….

Все, что я плел дальше, не выдерживало никакой цензуры, да оно было и не нужно. Я преследовал единственную цель: довести бандита настолько, чтобы он бросил Катю, и моя неистовая матерная тирада, наконец, сработала. Побагровев от злости до синюшно-пунцового цвета, усатый с воплем ярости отшвырнул от себя задыхающуюся Полесову, и перевел ствол пистолета на меня. Успев отметить, как побелел от напряжения его палец, сжимающий курок, я опередил бандита на доли секунды. Вырвав из-за пояса прибор и развернув его обратной стороной, я вдавил кнопку пуска до упора, одновременно плашмя падая наземь. Вырвавшийся из открывашки луч сработал мгновенно, отправив парить в «молоке» усатого, так и не успевшего выпустить в меня пулю. Его напарник, до того момента тыкающий оружием в отключившегося Маркуса, издав дикий вопль, трясущимися от страха руками задергал револьвером, переводя прицел с меня на Полю и обратно, мгновенно став опаснее своего исчезнувшего секунду назад босса. Такой невменяемый может начать палить без разбору, и мало тогда никому не покажется. Я только набрал в грудь воздуха, чтобы произнести что-либо успокаивающее, как внезапно открывший глаза Марик нечеловеческим усилием рванулся вперед, перехватывая вооруженную руку противника и заваливая его на себя.

– Маркус, нет!!! – сиплым голосом возопила Поля, вскакивая с земли и намереваясь дернуться в сторону летуна. Я же никак не мог навести прибор на борющихся в пыли мужчин, боясь ненароком попасть в своего.

Раздавшийся выстрел, сопровождаемый мерзким хлюпающим звуком разрываемой плоти, диким эхом отозвался в моей голове. В это мгновение окружающий меня мир словно остановился. Я видел перед собой распрямившуюся спину бандита, оседлавшего раненого летуна, из живота которого вдруг в разные стороны отлетели брызги крови, красным фонтаном орошая землю. Орущую не своим голосом Катю, замершую в невероятном прыжке. Чувствовал собственное сердце, готовое вырваться из груди. Удивленно смотрел на собственную руку, внезапно зажившую отдельной жизнью, на указательный палец с поломанным ногтем, вдавливающий кнопку активации луча. На растворяющегося в пространстве убийцу. И на Маркуса, безвольно запрокидывающегося на спину с блаженной улыбкой на застывших окровавленных губах…

Я сидел на пыльной земле, не в силах поверить в произошедшее, глупо уставившись на то, как Катя, обливаясь слезами и что-то крича, прижимает к себе голову мертвого парня, словно ребенка баюкая его на своих коленях. Чувствуя, как дико начинают трястись мои руки, и не в силах произнести ни слова, я поднял на капитана затравленный взгляд, и почти физически ощутил ее боль. Не от собственных ран. От потери человека, вложившего все силы в свой последний жизненный рывок. От смерти парня, который так и не успел стать для меня другом. Но сделал больше, чем кто-либо другой.

Растерев грязной рукой по щекам предательски скатывающиеся из глаз соленые капли, я по-пластунски преодолел разделявшие нас с Катей 3 метра, и не говоря ни слова, сжал ее в охапку, одновременно активируя устройство, которое должно было отправить нас домой.

***

Все было как впервые. Вспышка. Удар. Боль.

Голос Полесовой прорвался в мое сознание словно сквозь вату, разрушив спасительную тишину:

– Оказать медицинскую помощь и запереть этого в ИИЗ!

Не Пермикова. Не Андрея. Не кадета…. Неужели для нее теперь я просто «ЭТОТ»?…

От Катиных губ, приблизившихся к моему уху почти вплотную, щеку обожгло теплом. А от произнесенных слов резко сдавило сердце:

– Маркуса я тебе никогда не прощу!…

Этот обреченный хриплый шепот еще долго отдавался эхом в моей голове. Пока я, уплывая в пустоту, не потерял сознание.

Глава 23. Пермиков, на выход!

Я знаю мало женщин, всегда сдерживающих свои обещания. Но капитан Полесова была исключением. Сказала, что запрёт меня в ИИЗ, и так и поступила. Как я узнал позднее на своей же шкуре – аббревиатура эта означала «Исправительный Изолятор», тесную камеру которого я и измерял шагами вот уже несколько дней. Но все же меня поместили под арест не сразу после возвращения. Сперва я где-то сутки провалялся в пропахшей медикаментами и хлоркой палате местного госпиталя, расположенного в одном из верхних этажей нашего военного корпуса. К моему глубокому сожалению, на симпатичных медсестер, бережно поправляющих под головой подушку, рассчитывать не приходилось. То ли здесь было так заведено, что на работу принимали в основном мужчин, то ли меня опасались отдавать в чуткие женские руки, поэтому моим лечением занимались два хмурых мужика в белых халатах. Судя по молчаливому поведению медбратьев, они получили указание не разговаривать с «задержанным», то есть со мной, поэтому все процедуры проходили в тяжелом молчании.

Нежничать со мной здесь тоже не собирались. Довольно грубо обработав мои раны и всадив в бедро огромный толстый шприц, наполненный противоядием, должным вернуть израненной ноге чувствительность, меня пристегнули к кровати за правое запястье и оставили куковать до утра. Можно подумать, что без этих мер я мог сбежать! Да и сказать по правде, будь у меня такая возможность, я бы вряд ли ей воспользовался. Слишком много вопросов, роящихся в моей голове, остались без ответов, а возвращение домой мне тоже не сулило ничего хорошего, так как старые враги – Клещ, Лиза, их Главарь, державшие меня в плену, всё еще оставались где-то там. С кем с кем, а с ними меньше всего хотелось снова повстречаться. Кроме того за последние дни произошло столько событий, на осмысление которых времени все не хватало, что я радовался этой вынужденной передышке, пусть даже будучи в привычной уже роли заключенного.

Обколотый обезболивающими и антибиотиками, проведенные в госпитале сутки я практически проспал, ненадолго приходя в себя лишь для справления естественных нужд и принятия скупой больничной пищи. И пусть серо-бурая каша была пресной и невкусной, кровать нещадно скрипела от каждого движения, а старые и новые ушибы ныли тупой болью, зато впервые со дня похищения меня никто не бил, не резал, не пугал пытками, и не пытался убить.

Утром следующего дня мой вынужденный отдых в стенах госпиталя завершился. А если выражаться точнее, то я просто поменял одну скрипучую койку на другую, только теперь уже в застенках знаменитого ИИЗ. Чувствуя себя выспавшимся и ожидая завтрак, я обернулся на звук открываемой двери, но вместо парней в белых халатах в палату вошла знатная парочка суровых вояк, обряженных по всей форме, которые отстегнув меня от кровати, велели одеться и проследовать с ними. Под бдительным присмотром двух пар холодных глаз я натянул выданные мне черные брюки и футболку, сунул ноги в тапочки, и зажатый с обеих сторон смиренно поплелся вперед. Пять лестничных пролетов вниз, длинный коридор, переходящий в другой корпус, лифт, несколько поворотов, тяжелая дверь с приваренной к ней решеткой, которая с порога создавала удручающее настроение, еще один коридорчик с низким и давящим на психику потолком, и, наконец, сама камера.

Честно говоря, у входа в ИИЗ я ожидал увидеть Полю. Ну или же она могла зайти ко мне туда потом, но ни в первый день, ни во второй, ни в последующие капитан так и не появилась. Чувство вины за гибель Маркуса, разъедавшее меня изнутри, постепенно начало притупляться, все больше перерастая в злость. Часами измеряя камеру шагами, я старался убедить себя, что это был несчастный случай. Что не моя залихватская безрассудность и азарт первой битвы заставили ребят пренебречь всеми правилами безопасности и доверившись мне, человеку с полным отсутствием опыта, прыгнуть без страховки в неизвестность, тем самым рискуя не только своими погонами, но и жизнями. Меня же в момент закрытия прорыва переполняло лишь желание победить! Сделать так, как я хочу, заставить этих суровых ребят себе поверить, ведь мне казалось, что я всё делаю правильно! Впервые почувствовав с открывашкой связь, я уверился в своей неуязвимости. Да что там говорить, я ощущал себя чуть ли не богом! Закрыть портал – легко! Перенести нас всех в другую параллель – что может быть проще! Я же теперь все могу! Только доверьтесь мне, и я нажму на кнопку!…