Нереальная дружба

– А подходящее платье уже ждёт тебя в твоей комнате, – отреагировал на возражение король. – Мы с крёстным обо всём позаботились.

Принцесса тяжело вздохнула. «Что ж… Сюрприз удался», – подумала Ирена.

– Спасибо, – только и произнесла она в ответ, едва сдерживая недовольство.

– Поторопись, дорогая. К двум часам приедут первые гости. На шесть назначены скачки.

– Это что же значит – у меня всего два часа???

– Обед принесут в твои покои – мы не дождались тебя с прогулки на ланч.

– О, Господи… – бессильно прошептала девушка.

Спорить с венценосным отцом было бесполезно: он заранее всё предугадал и сделал так, чтобы его дочь подчинилась обстоятельствам. Теперь даже сослаться на внезапное недомогание было уже невозможно.

– Принцесса, что за грусть на лице? – осведомился Вильям Клиффорд. – Мы с Вашим отцом всего лишь пытаемся устроить Вам приятное развлечение.

– Да-да, крёстный, я знаю…

– Всем известно, как Вы любите кататься верхом… И я легко смогу поднять Ваше настроение, если Вы разрешите мне высказаться – спорю на фунт! – хитро улыбнулся седовласый министр, взглянув на короля.

Ирена подняла на крёстного отца взгляд бирюзовых глаз, а Тюдор, нетерпеливо ёрзая в кресле, только и произнёс:

– Давайте, граф! Я знаю, что Вы умелец угадывать тайные струнки души нашей наследницы.

– Вспомните, дитя моё, Вашу первую лошадь. Её прекрасные белоснежные формы, стройные сильные ноги, позволяющие в аллюре обгонять многих именитых скакунов…

Ирена, казалось, смягчилась и, уже свободнее выдохнув, слушала крёстного.

– Адора… – продолжал вдохновенно граф. – Вы только вслушайтесь, Ирена, в её имя! Благородное, восходящее к латыни, гордое имя прекрасной королевской лошади. Она подарила Вам бесценный опыт и лучшего из своих сыновей.

Король выжидающе замер в кресле. Клиффорд пристально посмотрел на крестницу. Ирена прикрыла глаза и вздохнула.

– Что скажешь, дорогая? – спросил монарх.

В ответ на вопрос отца девушка поднялась, тряхнула спутавшимися волосами и сделала несколько шагов к двери:

– Я иду обедать и переодеваться.

Наследная принцесса вышла из кабинета короля, не оглянувшись, а первый министр хитро улыбнулся и хлопнул рукой по колену:

– Кажется, Ваше Величество, я отыграл обратно свой фунт!

– Возьми, – бросив на стол монетку, которую несколько минут назад ему отдал граф, произнёс король и, провожая близоруким взглядом хрупкую фигурку дочери, ещё мелькавшую меж неприкрытых дверей кабинета, добавил: – Я тебе ещё 99 дам, если она вовремя спустится к приёму гостей!

– По рукам, сир, – только и ответил Дешторнак, не упускавший возможности заключить хоть маленькое, но пари.

Поднявшись в свои комнаты, Ирена оценивающе осмотрела блистательный розовый наряд, который подобрали ей оба отца. Лиф был сплошь вышит мелким розовым жемчугом, а переливающаяся перламутром шёлковая юбка украшалась обилием золотого кружева. Дорого и вычурно – так, как Ирена не любила, но так, как надлежит одеваться на праздники наследнице английской короны. Пожалуй, любая фрейлина отдала бы полжизни за возможность провести в таком наряде бал, но принцесса только рукой махнула.

Наскоро справившись с заждавшимся её поздним ланчем, Ирена, вопреки привычному правилу не трогать принесённый алкоголь, выпила бокал красного вина, чтобы хоть немного разогнать кровь по щекам, ведь в столь ярком розовом платье она будет выглядеть особенно бледной и невзрачной.

Эйда и Мери помогли своей госпоже облачиться в торжественный наряд, не произнося ни слова – обе знали, что ситуация не по душе принцессе. Пришедший придворный цирюльник, умело орудуя щипцами, создал такие чудесные локоны, что казалось, будто волосы наследницы вьются от природы. Работой парикмахера Ирена осталась довольна: не переусердствовал и не сжёг ни одной пряди.

Девушка посмотрела на своё отражение и усмехнулась. Высокая причёска с аккуратными локонами подчёркивала статус виновницы торжества. Блондинка молча протянула цирюльнику любимую заколку-бабочку, и тот ловко нашёл для неё место в своём творении.

До официального выхода наследницы к гостям оставалось не более получаса. Ирена решила полюбопытствовать, кого сочли нужным пригласить на столь странное торжество с весьма сомнительным поводом… Придя в главный корпус Виндзорского замка и замерев возле большого окна второго этажа рядом с балконом, принцесса стала вслух перечислять прибывающих гостей, которых в танцевальной зале уже с улыбками встречали разряженные фрейлины, лениво обмахиваясь пушистыми веерами:

– Роберт де Вер, граф Оксфорд с супругой, граф Албемарль – снова в Лондоне, я и не знала… Так, барон Фан приехал, и его прямо в парке встречает родственница, леди Ребекка Течер. Постарел барон… постарел… О, занудливый герцог Ландешот – куда же без него… Баловень судьбы. Чета Лотов: баронесса, конечно, в карете, а барон исключительно верхом. Прекрасная пара! Люблю смотреть на них вместе. Барон Северский со своей многочисленной семьёй… Стив с ними – уже хорошо. А это кто? – вопросительно приподняла брови Ирена, всматриваясь в проезжающую главные ворота Среднего двора карету. Когда экипаж приблизился к центральному подъезду и кучер немного развернул лошадей, чтобы его господин вышел сразу к лестнице, девушка пробормотала: – Этот герб мне незнаком… Да ещё и конное сопровождение, как положено высокопоставленной знати…

Мгновение – и глаза Ирены широко распахнулись от безграничного удивления: из кареты вышел стройный молодой мужчина с роскошной шевелюрой шоколадного отлива в дорогом бирюзовом камзоле, держа в руке голубую шляпу с белыми перьями. Вслед за ним из глубины экипажа выпрыгнул худощавый светловолосый юноша в тёмно-синем костюме, также держащий дорогую чёрную шляпу в руке.

– Джон и Робин? – бессильно прошептала девушка. – О, Господи!

В спешившихся наездниках, сопровождавших карету, Ирена тоже узнала весёлых лесных друзей.

– Джером, Эрик, близнецы, Питер, Дилан – в сопровождении. Лейн и Рич, Крус и Амори – лакеи? И Рональд – кучер??? Что они тут делают? Ничего не понимаю…

Судорожно втянув в лёгкие воздух, девушка резко отпрянула от окна и прижалась к стене. Ей понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, что происходит в замке. «Неважно, почему они приехали. Важно, чтобы они меня не узнали…» – решила наследница.

Удачная мысль подсказала ей выход – Ирена поспешила вернуться в свои комнаты. Встревоженная, ворвалась она в приёмную и быстро приказала Эйде:

– А ну-ка неси сюда французскую косметику, что Нанон подарила.

Камеристка только чуть приподняла брови и повиновалась.

Ирена уселась напротив большого зеркала и терпеливо, насколько позволяло её состояние, стала ждать камеристку. Эйда внесла большую расшитую кораллами шкатулку и поставила на туалетный столик. Вынув необходимые пуховки и краски, она вопросительно посмотрела на свою госпожу. Мери в это время только тихонько стояла в сторонке, наблюдая за странным поведением наследницы.

– Делай всё, что посчитаешь нужным, но я хочу, чтобы в результате из зеркала на меня смотрело совершенно чужое лицо.

– Хорошо, тогда повернитесь ко мне… – ответила брюнетка и стала наносить на щёки Ирены пудру нежно-розового цвета. – Позвольте поинтересоваться, миледи, что это на Вас нашло?

– Разве не ты мне говорила, что каждая женщина должна уметь правильно использовать косметику? И рано или поздно мне придётся научиться этому искусству?

– Вы решили, что пришло время? – приподняла брови мисс Браун.

– Нет, – вздохнула наследница, – но сегодня мне очень нужно её «правильно» использовать… Мери, сообщи Его Величеству, что я опоздаю на несколько минут… И скажи ему… скажи… В общем, знаешь, что сказать.

Синеглазка сделала книксен и молча удалилась.

Через четверть часа бирюзовые глаза Ирены были красиво очерчены тёмно-зелёной подводкой, на и без того тёмных ресницах появился дополнительный слой чёрной краски, щёки заливались искусственным румянцем, на подбородке красовалась мушка, а губы алели тонким слоем яркой помады.

– Эйда – вуаль! – скомандовала принцесса.

– Какой длины?

– До носа.

– Хорошо, миледи.

Король и первый министр осторожно оглядывались по сторонам, приветливо кивая гостям.

– Без одной минуты два, – глядя на часы, констатировал Дешторнак.

– У неё ещё целая минута… – усмехнулся в красивые усы монарх.

Из-за ширмы позади них раздался тоненький голосок Мери:

– Ваше Величество…

Ричард IV обернулся:

– Синегла… То есть мисс Бенсон? Где моя дочь? – король, пренебрегая всяческими правилами приличия, покинул свой пост и заглянул за портьеру.

– Её Высочество скоро спустится, она просила передать, чтобы Вы ничему не удивлялись…

– Что это значит? Она собралась въехать сюда на Буране? – развёл руками Ричард Благостный.

– О, нет! Но её вид Вас, думаю, слегка удивит, сир… Посчитайте это невинным капризом наследницы.

Король рассмеялся:

– Хорошо! Что угодно, лишь бы она здесь появилась! – вернувшись к графу, он подмигнул своему соратнику и пояснил ситуацию: – Если Ирена успеет спуститься через пять минут, то я всё равно отсчитаю тебе 99 фунтов. У неё маленькая заминка.

– Интересно, что же задумала наша принцесса? – потёр аккуратную бородку министр, отличавшийся прекрасным слухом.

– Скоро увидим… Уже и не помню, когда в последний раз я слышал о капризах с её стороны…

Ирена бросила ещё один строгий взгляд на кукольное отражение в зеркале. Макияж сделал её красавицей, причём полностью соответствующей веяниям моды: яркие черты, выделяющиеся румянцем тонкие скулы, густо накрашенные ресницы и непременная мушка. То, чего она добивалась, получилось в полной мере великолепно. Взглянув на оставленную на столике заколку, наследница опустила тонкую вуаль на лицо, вздохнула и вышла в коридор.

Спускаясь в торжественную залу, девушка тщетно пыталась остановить неровное биение сердца. Принять учтиво-холодное выражение лица – как и подобает принцессе Уэльской – она сумела довольно быстро: привычка, выработанная годами, давала о себе знать.

Гости оживились, особенно налегая в ожидании выхода наследницы на разносимые шустрыми лакеями фрукты и напитки.

Робин, держа бокал белого вина в руке, с интересом оглядывался по сторонам, словно оценивая свои шансы завязать разговор с кем-нибудь из сильных мира сего. Джон только хмурился, сдвигая брови, а взгляд его выражал явное неудовольствие всем происходящим. Левую руку он автоматически держал на эфесе дорогой и вовсе не парадной шпаги.

– Расслабься, брат, – шепнул ему Робин. – Иначе нас быстро рассекретят.

– Не могу я быть беззаботным – совесть моя напоминает всё время, чьё имя я присвоил.

Юноша только рукой махнул в ответ и допил вино.

В этот момент загремели фанфары и на центральной лестнице объявили о выходе принцессы Уэльской. Все головы вмиг повернулись в одну сторону – Джон и Робин не были исключениями, ведь им ещё никогда не приходилось встречаться с наследницей престола, о магической силе притяжения которой по стране ходили странные россказни.

На верхней ступеньке появилась хрупкая фигурка девушки, утянутая в розовый шёлк. Вельможи склонились в низком почтительном поклоне, а дамы сделали глубокий реверанс.

Принцесса Уэльская, равномерно отстукивая по каменным ступенькам тонкими каблучками, не спеша спустилась в атриум. Когда она ступила на паркет, аристократы подняли головы. Ирена чуть кивнула, приветствуя своих гостей, и музыканты заиграли лёгкую мелодию для фона.

Едва удерживая на губах холодную учтивую полуулыбку, чужой поступью Ирена прошествовала к отцу и поприветствовала его наклоном головы. Король ответил дочери тем же. Премьер-министр поцеловал руку наследницы, и только после этого девушка снова повернулась лицом к тем дворянам, что собрались сегодня в стенах Виндзорского замка.

Ричард IV внимательно наблюдал за действиями дочери и никак не мог понять, что побудило её резко изменить облик и показать вельможам то, что они и должны были видеть: наследницу английского трона. Король переглянулся с графом – тот только плечами пожал.

Монарх произнёс помпезную торжественную речь, во время которой Ирена, как и подобает леди её сана, безразличным взглядом скользила по лицам гостей, довольная тем, что мельчайшие изменения её мимики скрывает сетка вуали.

Король говорил о наследственной выдержке своей дочери и её силе воли, о том, что воспитанием юной леди с детства занимались лучшие учителя, и сегодня она ещё раз докажет всем присутствующим, что по праву носит титул принцессы Уэльской, хотя и не была рождена мальчиком. В завершение речи Ричард Благостный напомнил старшему и поведал младшему поколению гостей, что в восьмилетнем возрасте Элисса Английская научилась самостоятельно управлять лошадью, и сегодня, памятуя эту дату, они собрались здесь, чтобы поздравить наследницу с очередной годовщиной её первого жокейского опыта.

Сначала Ирена слушала речь отца отстранённо и только про себя возмущалась той странной необходимости собрать во дворце толпу высокородных дворян, которым по большому счёту абсолютно наплевать и на неё, и тем более на её умение держаться в седле. Но когда король дошёл до кульминационной точки своей речи и предложил тост за истинную наследницу английской короны, «что бы там ни думали сплетники», Ирена и поняла весь смысл происходящего.

Ей нужно было во что бы то ни стало заручиться поддержкой большинства голосов в верхней палате – нижняя и без того была от неё без ума. Прерывисто вздохнув, она стала искать глазами своих друзей.

Джон Райт и Робин Винтер стояли чуть поодаль от светских львов, и по их лицам было ясно, что церемония странного поздравления наследницы им тоже мало понятна.

Раздался переливный звон хрусталя – Ирена очнулась. Форс, согнувшийся в почтительном поклоне, терпеливо стоял рядом, держа в руке изящный серебряный поднос с шампанским. Король и граф с вином наготове в ожидании повернули к ней головы. Принцесса красивым движением сняла тонкий бокал с подноса и немного приподняла его в знак того, что присоединяется к тостующим и благодарит их за внимание.

Едва пригубив нелюбимый напиток, девушка вернула игристое вино на поднос и обратилась к отцу с вопросом в глазах.

– Теперь Вашему Высочеству необходимо уделить время своим гостям, – пояснил монарх.

Кивнув одними ресницами, такими непривычно тяжёлыми от туши, Ирена сделала шаг в толпу вельмож…

Наиболее подготовленные придворные умудрялись дарить наследнице подарки, которые она тут же передавала следующим за нею фрейлинам, а те – лакеям. Среди презентов были незамысловатые украшения из жемчуга (страсть принцессы Уэльской к этому камню была известна всем в Англии), медальоны, шкатулки, а барон Фан преподнёс виновнице торжества прекрасную фарфоровую статуэтку белоснежной лошади с золотыми гривой и хвостом. Девушка обомлела – она поняла, что добрый старик таким образом воздал должное увлечению наследницы. Лошадь была очень похожа на легендарную Адору, и принцесса с тёплой благодарностью приняла столь удивительный подарок.

Через полчаса медленно, но верно наследница добралась и до своих лесных друзей. Её мучило любопытство, под какими именами они появились здесь?

Мужчины приветствовали принцессу Уэльскую низкими поклонами. Слегка кивнув, девушка произнесла, стараясь придать своему голосу как можно более холодные металлические нотки:

– Добрый день, джентльмены.

– Приветствуем Ваше Высочество! – ответил Джон, не заметив в красивой и холодной наследнице английского трона ни малейшего сходства с той очаровательной и живой девушкой, которой он любовался ещё утром.

Ирена вопросительно приподняла брови – молодые люди должны были догадаться: принцесса Уэльская с ними незнакома.

Понимая, что необходимо представиться, Райт склонил голову и отчеканил:

– Лорд Бредфорд, Второй граф Генуэзский.

При этом его щёки залила краска.

«Врёт, – подумала Ирена. – Генуэзский не мог приехать без приглашения, к тому же у него дел хватает в провинции, чтоб вот так тут прохлаждаться. Но что бы это всё значило?»

– Мой кузен, лорд Роберт Кост, – продолжил врать Джон, густо краснея.

– Весьма польщена, милорд, что Вы нашли время посетить родной двор. Неужели генуэзские дела никак не выпускали Вас до сегодняшнего дня за пределы Италии?

– Увы, Ваше Высочество, это так.

– Что же, желаю Вам приятного времяпровождения, господа! – произнесла Ирена и величественно, как и подобает наследнице престола, уплыла от «красных» к другим вельможам.

Но сколько сил пришлось привлечь девушке, чтобы вести себя с друзьями именно так!..

Робин проводил любопытным взглядом принцессу и, обратившись к Джону, заговорщическим шёпотом проговорил:

– Вот мы и посмотрели на Дочь Англии! А она красавица, держится, словно уже королева! И недаром говорят, что жемчуг приносит ей успех: вон вся увешана жемчужинами. И такая холодная, как… – тут Робин осёкся, задумавшись, стоит ли употреблять то сравнение, которое теперь в его сознании принадлежало другой девушке.

– Как русалка, ты хотел сказать, – догадался Райт, понимающий своего друга детства без слов.

– Да, именно так, – растерянно ответил Винтер. – Только не знаю, как это так получается, что я теперь едва ли не всех девушек с ними сравниваю. А какого цвета у неё глаза? Не заметил?

– Нет, не понял из-за вуали, – отмахнулся Красный Джон.

– Да что ты ж такой нудный!

– Я говорил, что со мной будет неинтересно.

– Ты хоть улыбайся всем подряд, – обнажив белые зубы в ответ на улыбку хорошенькой фрейлины, прошипел Робин. – А то нас отсюда быстро выдворят за несоблюдение этикета.

Король, прищурившись по направлению Джона и Робина, поманил к себе Вильяма Клиффорда. Министр склонился к уху сюзерена и услышал вопрос:

– Граф, Вы знаете тех двух лордов, что стоят у вазы с серебряным ободом?

– Нет, сир, – мельком оглянувшись на странную парочку, ответил Дешторнак и выпрямился. – Эти лица мне незнакомы. Хотя… Тот, что брюнет, очень напоминает одного старого вояку, лет двадцать назад покинувшего Вашу службу.

– М-да? – потерев седую бороду, промычал король. – Интересно… И почему же он её покинул?

– Насколько я помню, в связи с какими-то семейными обстоятельствами – что-то было связано с брачными спорами. К тому же у него, кажется, родился сын, и он решил заняться воспитанием наследника.

– И что это был за лорд, граф? Вы помните?

– Разумеется, Ваше Величество.

– А ну-ка шепните мне на ушко его имя…

Министр наклонился к монарху и тихо назвал титул подданного, покинувшего службу. Ричард IV довольно ухмыльнулся, удовлетворившись ответом своего друга.

Больше пяти минут Констанция де Нанон неотрывно смотрела, как казалось со стороны, словно сквозь прекрасный бирюзовый камзол Джона, но тот, чувствуя её сверлящий взгляд каждой клеточкой своего тела, прекрасно понимал, что девица желает с ним поговорить.

Подав Робину знак, что он ненадолго удалится, Райт подошёл к д’Альбре, едва заиграли первые аккорды монтаньяра.

– Позвольте пригласить Вас на танец, маркиза, – галантно склонив голову, произнёс Джон давно заученную фразу.

– Буду только рада, милорд, – красиво кивнув ресницами, несколько холодно ответила француженка и подала ему руку.

Серые глаза Констанции пронзили лицо мужчины, сверкнув странным огоньком, но в следующую секунду густые светлые ресницы скрыли взор маркизы Суасонской, а на её губах заиграла улыбка, смешавшая в себе насмешку и интригу. Сердце Джона похолодело: француженка вполне могла быть знакома с тем человеком, прикрываясь именем которого, он проник во дворец по настоянию своих друзей.

– Позвольте поинтересоваться, как Ваше имя? – буднично спросила де Нанон.

Джон сбился с такта:

– Но… мне казалось, меня представили…

– Да, – кивнув, ответила девушка, – я хорошо слышала, как именно Вас представили, но я так же хорошо видела Вас возле ювелирной лавки вчера, как вижу здесь сегодня.

Спрятав на миг глаза, Райт усмехнулся, потом, пристально посмотрев на девицу, ответил ей:

– О, миледи чрезвычайно наблюдательны… Но как же Вы запомнили… бедного рыбака?

– У «бедного рыбака» было слишком благородное лицо, – слегка прищурившись, прошептала герцогиня.

Её голос проник в жилы командира стражей подобно холодному лезвию клинка. Мужчина понял, что возможности этой странной блондинки безграничны, ведь недаром сама Маркиза Прилондонских краёв отступила от ювелирки, едва там появилась странная француженка. «Кстати, леди Линкольн нет на балу… – подумалось вдруг Райту. – Интересно почему?»

– Благодарю, – чуть склонив голову, только и ответил Джон, ожидая своего приговора от этой суровой маленькой иностранки.

– Тем не менее, это не лицо графа Генуэзского, – спокойным тоном, словно разговор шёл о погоде, произнесла Констанция. – Я очень хорошо знала Первого графа Генуэзского и прекрасно знаю Второго. Вам ведь известно, надо полагать, что этот титул введён совсем недавно: 15 лет назад, после перехода под английское подданство северо-западного побережья Италии.

Джон, пытаясь скрыть заливавшую его краску, склонил голову в знак согласия с собеседницей.

– Вы абсолютно правы, – выдохнув, ответил Райт. – К графу Генуэзскому я имею такое же отношение, как, пожалуй, и к самому королю.

Констанция добро усмехнулась:

– Что ж, я вижу, наблюдательность в очередной раз меня не подвела.

– Я надеюсь, Ваша Светлость сохранит мою маленькую тайну, – наклоняясь к скрытому полупрозрачной накидкой уху де Нанон, тихо произнёс Джон, и его ровное дыхание обдало её шею тёплой волной.

Герцогиня подняла на мужчину взгляд:

– Непременно, только я хотела бы знать, в чём именно заключается эта тайна.

Делая поклон в такт музыке и отодвигаясь в красивых па от партнёрши, Джон нерешительно ответил:

– Это… всего лишь глупая прихоть моих ребят.

– Ваших ребят, – задумчиво произнесла де Нанон, обходя Джона кругом, но уже в следующую секунду он снова приблизился к ней почти вплотную. – Я осмелюсь предположить, что передо мной сам Красный Джон.

Взгляд строгих серых глаз девушки вновь пронзил опешившего Райта.

– Ваше предположение верно, миледи, – не своим голосом ответил мужчина, стараясь наверстать такт. – Моё полное имя Джонатан Райт, сын Вильяма Райта из графства э Лот.

– Что сказать? Я весьма рада знакомству с Вами, – приседая в танцевальном реверансе, который оказался как нельзя кстати, ответила француженка и отчётливо добавила: – милорд.

– Благодарю, – склонил голову в ответ на сценический реверанс мужчина и тоже подумал, что их разговор удивительно соответствует танцу. – Но почему «милорд» и как Вы догадались, кто я?

Хитро, как показалось Джону, взглянув на него, Констанция ответила:

– Я много знаю такого, чего Вы себе и представить не можете.

– Я это, мягко говоря, заметил, когда Вы очень хорошо поставили на место маркизу Линкольн…

– Вы этого не видели, сэр Джонатан, – глядя прямо в глаза мужчине, тоном, не терпящим и намёка на возражение, тихо, но строго проговорила француженка.

– Хорошо, – согласился Райт, кивнув одними ресницами, – я этого не видел.

– Вот и договорились. Пора менять пару, простите.

С этими словами Констанция сделала завершающее композицию движение веером.

– Благодарю за танец, миледи, – учтиво произнёс мужчина нужную фразу и проводил свою даму до той софы, откуда приглашал её на монтаньяр.

Почти час развлекались гости принцессы и скоро – она это знала – должен был начаться торжественный обед. Ирену мучил вопрос – куда делись все сопровождающие Джона и Робина? Она понимала, что увидеть их практически невозможно, но это только подстёгивало желание ускользнуть из залы хотя бы на несколько минут.

Шепнув одному из лакеев на ухо, чтобы он вызвал Эйду, девушка стала продвигаться к парчовой ширме, скрывающей выход в подсобные помещения, которым удачно пользовались королевские служащие, вынося всё новые яства для гостей венценосных особ.

Едва краешек платья камеристки показался за ширмой, принцесса юркнула в проём.

– Что Вы опять придумали, миледи? – не на шутку озадачившись, спросила служанка.

– Эйда, я должна попасть в лакейскую, – откидывая вуаль с лица, ответила Ирена. – Туда, где развлекают сопровождение господ.

– Вы с ума сошли?! – только и воскликнула мисс Браун, всплеснув руками, но это не смутило наследницу.

Сделав просительное выражение личика, она проникновенно произнесла, схватив камеристку за руку:

– Может быть. Но мне ОЧЕНЬ надо туда попасть! Я должна кое-кого увидеть.

– Не понимаю, – замотала головой брюнетка, – не понимаю я Вас!

– Прошу тебя: помоги мне… И не задавай вопросов.

Что могла возразить строгая камеристка своей ветреной госпоже? Неодобрительно покачав головой, она развернулась и жестом пригласила наследницу идти за собой.