– Мне есть что ответить. И, если общество созрело и уполномочено, у меня имеются очень интересные предложения, – спокойно отреагировал Евгений, повернув голову к окну, чтобы рассмотреть «Суперсиву»19 и, может быть, увидеть свой бывший дом на Яхтенной.

– Как у тебя, Юра, с новыми документами? – поменял тему разговора Евгений.

– Сработало, как ты и говорил. Не без смазки, конечно, но всё получилось. Съездил к матери в Псковскую область, прописался, в районном суде поменял фамилию на её девичью.

– Какую?

– Я теперь Красилин, Юрий Алексеевич Красилин! – не без самодовольства ответил Битюг.

– Погоняло тоже сменил? Погоди, угадаю… Маляр? Или Красава?

– Ну и с-с-сука ты, Женя! Это короны у нас некрепко на бошках сидят, а клички до конца жизни, – усмехнулся Битюг. – Но подколка зачётная!

Крузер резко затормозил в метре от бампера паджеро. Парни вышли и с минуту смотрели на пролетавшие по трассе автомашины. Битюг опустил стекло и приказал одному бойцу сходить и проверить, нет ли у придорожного магазина кого-либо подозрительного.

– А то мы с Евгением запи… пиликали длинную оперу и назад почти не глядели! С приездом, французский турист! Узнаёшь нашу нору? – Битюг повернулся к Жене. – Памятное местечко, да? Как и мастерские в ИТУ-16.

– Только покомфортнее. А здесь накормят? – Евгений вылез из машины и втянул в себя медовый запах сосняка.

– Всё будет по высшему разряду! Ведь кого встречаем? Консильери самого Эстета! – на крыльце стояли одетые, как будто собрались в филармонию, Константин Фёдорович по кличке Шут и Денис Иванович, он же Крематорий. Внешне они, как и их клички, были полными антиподами, хотя оба были выбриты наголо. Константин Фёдорович всегда улыбался, даже когда ругался. Особенно зловеще выглядели в его исполнении угрозы с улыбочкой и нахальными умными глазами. В общем, натуральный клоун. Крематорий был здоров, как медбрат в психушке для буйных. Мощные мускулистые руки были в сплошных наколках. Похоже, что всё его огромное, под два метра, тело было в татуировках, потому что даже горло опоясывала перепутанная колючая проволока. А отсутствующий взгляд холодных серых глаз палача никому радости в жизни не сулил – отсюда такое мрачное погоняло.

«В тот вечер они тоже нарядились! С платочками в кармашках! – вспомнил Евгений, поднимаясь по ступенькам. – Сейчас какой сюрприз меня ждёт?»

– Извини, что без хрустальной рюмки на серебряном подносе, ибо эстетов среди нас не осталось, а шутники ещё найдутся! – продолжал хохмить с подтекстом Крематорий.

– Да ладно тебе пугать дорогого гостя. Посторонись, не загораживай вход. Что мы торчим на улице? Мы же, Женя, такую поляну накрыли – закачаешься! – и Шут, отойдя в сторону, театральным жестом пригласил Евгения в дом.

Стол в гостиной, где Женя впервые увидел Жанну, был накрыт с настоящим размахом. Русские бандиты, как и итальянские мафиози, отлично понимали, что их деловой разговор, как горная река, непредсказуем и может завернуть куда угодно: и на свадьбу, и на похороны. Но и то и другое – отличный повод вкусно покушать и крепко выпить. Поэтому на жратву гангстеры, откуда бы они ни были, никогда не скупятся – нет смысла самим себе портить жизнь.

И Евгений был точно уверен в одном: поест он здесь лучше, чем в любом ресторане, а дальше как повезёт. За обедом все были заняты разносолами и водкой, заполняя паузы между пиратскими тостами рассказами и байками, тем более что их за три года накопилось достаточно. Наконец со стола убрали, оставив только графин с водкой, стопки и чёрную икру.

– Ну-с, поговорим о деле? – начал главный разговор Шут. – Вы там, во Франции, разве не чувствовали, как обчество за вас переживает? Мы прям не ожидали, что Эстет такой толстокожий. Да, Крематорий?

– А как же ностальгия по России? – саркастически поинтересовался Денис Иванович.

Евгений, догадываясь, куда клонят авторитеты, решил перевести разговор с жаргонного на цивильный лад. Он не стал употреблять клички, а обратился подчёркнуто вежливо, по имени-отчеству.

– Константин Фёдорович, Денис Иванович… (После паузы.) Юра, три года не срок, чтобы заскучать. Дело новое. Заграница как минное поле… И письмо вам не напишешь со всеми подробностями. Если проблема только в отсутствии информации, то я здесь для того, чтобы дать вам полный отчёт. Ведь доверие между нами осталось, так? Три года. И не такие сроки мотали раздельно, наверное!

Евгений наклонился к кожаному портфелю и достал из него пачку документов.

– Прямо как тома уголовного дела! – пошутил Крематорий.

– Осталось приговор заслушать! – вторил ему Шут.

– Не всё так мрачно. Вот смотрите, – Евгений эффектно, веером, словно колоду карт, разбросал бумаги на столе. – Здесь выписка из банка в Люксембурге. Счёт номерной, секретный. Кредитные карты, тоже номерные, лежат там же в ячейке. Ваши ключи, – Евгений аккуратно пододвинул их ближе к авторитетам.

Люстра удачно блеснула своим хрусталём в жёлтом металле.

– Чё, неужели золотые? – удивился Крематорий.

– Эстет, сука, во всём эстет! Знает, как подъехать! – вполне дружелюбно прокомментировал Шут.

– Оригинальные банковские, – Евгений раскрыл ладонь. – Запасные из никеля я себе оставлю как консильери.

– Ты, Женечка, что-то про банковскую выписку говорил, – Шут ловко выдернул из кучи бумаг нужную. – Сколько-сколько здесь?! Крематорий, посмотри! У меня от волнения аж очки запотели!

– Всю братву тамбовскую можно уложить в мавзолей из уральского малахита рядом с Лениным! Казанских рядком – вдоль Кремлёвской стены. А уралмашевцев поставить навечно в почётный караул! – присвистнул Крематорий, закончив водить пальцем по бесконечным нулям после первой, но тоже красивой цифры.

– Работает схема так… – Евгений положил левую руку на толстый устав с учредительным договором: – … имеет несколько участников, в том числе и вас в лице траста, – рука Евгения перешла на другую стопку. – Ежеквартально фонд автоматом перечисляет десять процентов трасту, а тот транзитом в банк на ваши номерные счета. На них суммарно где-то десятка. Это наш вклад на нужды общества. Хоть завтра летите, снимайте нал и гуляйте в Монако. Дополнительные пятнадцать процентов зарезервированы за трастом на отдельном счёте фонда.

– А там сколько?! – дёрнул кадыком Крематорий.

– Восемнадцать лямов в долларах, – буднично ответил Евгений. – Вот о них и будет наш разговор. Денис Иванович, Константин Фёдорович, прошу ещё раз посмотреть все документы и убедиться в их подлинности. Адрес банка или мой французский телефон нужно запомнить наизусть. Количество денег запоминать не надо, через месяц будет другая сумма. Документы я назад не повезу, а сожгу при вас в камине.

– Итого почти под тридцатник с шестью нулями. Неплохо вы с Эстетом наварили, ой неплохо! – произнёс Шут. – Ну и какой будет план, кроме того что всё сжечь прямо здесь?

– Ни рюмочки тебе запотевшей, ни икорочки, а щелястый вагончик из сырой досочки… Где спасибо от уважаемого общества? А, господа хорошие? – Евгений, не улыбаясь, смотрел Крематорию прямо в глаза.

Именно он в случае необходимости был бы исполнителем.

– Ты прости нас, Евгений! Просто числа такие огромные, а нулей столько, что в наших головах не помещаются. Вот последние мозги из ушей и вывалились! Да за такое дело! Да за наш воровской фарт и вашу с Эстетом честность! – Шут уже разливал водку по рюмкам.

Шута Олег Генрихович приблизил к себе за изворотливый ум и умение выстраивать замысловатые комбинации, которым не могли помешать ни расстояния, ни высокие заборы, ни колючая проволока, ни пропускной режим. Вот и сейчас от Шута потребуется напрячь свои мозги. Крематорий будет прикрывать всю комбинацию, точнее её участников. Вопрос – как?

По задумке Эстета и Евгения, тот момент, когда Россия объявила дефолт по государственным облигациям и рубль рухнул ниже некуда, был идеальным для захода в легальный сектор экономики. Не для всех, конечно, а для тех, у кого была твёрдая валюта. Эстет считал, что сто с небольшим миллионов долларов – достаточный стартовый капитал, чтобы завязать с криминальными делами и обелиться.

Вся необходимая инфраструктура: фонды, трасты, компании в офшорах и счета в уважаемых западных банках (ведь это так похоже на то, как работает глобальный бизнес) – была готова и проверена в действии. А если чего-то в структуре не хватало, то создать новый элемент (траст – компания – банковский счёт) можно за несколько дней.

Главное – правильно определиться с объектами для инвестиций. По мнению Эстета (Евгений с ним был согласен), не нужно жадничать и лезть в слишком большие дела. Он полагал, что эта слабость государства временная, и если перейти дорожку дядям в погонах, можно впоследствии огрести по полной.

– Таким образом, Константин Фёдорович и Денис Иванович, никакой нефти, никакого газа! И близко не подходите. Даже если чёрный фонтан забьёт прямо в Крестах20 и начальник предложит вам скважину приватизировать за долю малую, откажитесь за неимением денег. Он подумает, что вы дураки, и отстанет.

– А как же моя мечта о бензоколонке на старости? Машинки дорогие, феррари или астон мартины, подъезжают, заправляются. Мерсы и «бомбы»21 – тоже добро пожаловать! Денежка в кассу течёт. А рядом я сижу в мягком кресле и курю гавану22!

– Крематорий, ты сейчас сценарий своих похорон, что ли, пишешь? Какая сигара на заправке?! – раздражённо бросил Шут. – Давай серьёзно поговорим. Дела такие предстоят, а ты тут со своими воровскими понтами. Заканчивай травить, времена другие! Что нужно сделать?

– Работы будет много, – продолжил излагать план Евгений. – Но действовать надо аккуратно – так, чтобы вас в проектах не было видно. Всё должно быть чисто и легально. Пришёл западный инвестор. Хочет вложиться в петербургскую экономику. Что имеется у вас прикупить, господин мэр? Ах, у вас выборы на носу? А у нас как раз есть киностудия. Она и ролик про вас снимет, и эфирное время купит. Какие телеканалы нужны? Только местные? А может, хотя бы один федеральный? Пусть страна знает, какие люди у нас в Питере есть!

– Ладно, Женя, хватит хохмить! Крематорий понял свою ошибку! – Шут поднял обе руки вверх. – Так ведь, Денис Иванович?

– А чё? Хрен с ней, с нефтью! Но лес или пиломатериалы-то гнать за бугор можно же? Тут у нас тоже вся инфраструктура-тура с просеками готова! – не успокаивался Крематорий.

– Соскучился по лесосеке? Допи… ликаешься на скрипке, и хозяин выделит тебе личную делянку, но будет очень холодно, а рваный ватник и мокрые варежки греть не будут. Так что давайте выпьем за завершение данного этапа… в нашей жизни! – Шут разлил водку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

Местечко в Провансе – столица французского фаянса, имеющего фирменную роспись в голубом, синем или кобальтовом цветах (Здесь и далее прим. авт.).

Анисовая настойка – традиционный напиток во Франции, разбавляемый водой.

Бумажник (сленг).

Ресторан в Москве.

Воклюз – местечко в Провансе, знаменитое своими трюфелями.

Пивной бар на Петроградской стороне в Петербурге.

Герой, которого в кинокомедии «Бриллиантовая рука» сыграл Юрий Никулин.

Рынок, когда-то существовавший в Москве.

Турецкий султан (см. части 1 и 2 романа).

Куриные окорочка, которые поставлялись из США в соответствии с договором, подписанным М. Горбачёвым и Дж. Бушем-старшим.

Братьями (тур.).